Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

Что я сделал не так?

Магазин Счастья | Моя полосатая жизнь | Сказка о Счастливом Случае | История о небесном сантехнике | Птица Счастья | Бойтесь своих желаний | Денежный дождь | Сам себе астролог | Переломный момент | Амнистия. Сказка про страхи. |


Читайте также:
  1. Армию обошли на флангах. И это сделал Жуков. А дело было так.
  2. Быт.3:21 «И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные и одел их».
  3. Второе направление разговора – У меня была похожая ситуация и я сделал так, что и тебе советую!
  4. Глава. Где наша старая Эмили и что ты с ней сделала?
  5. Евреи сами сделали выбор
  6. И Царь скажет им в ответ: «истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих Меньших, то сделали Мне»» (Матфея 25:40).
  7. Ильич великое говорил, о продразверстке говорил, про НЭП говорил... А меня на ел едущий же день сделали вожаком нашей комсомольской организации. Вот так начал я путь в науку...

Они встретились в сквере. Она была юна, свежа и привлекательна. А он – вообще похож на молодого бога. Их взгляды случайно встретились, и…

- Какая вы красавица! – искренне сказал Он, с восхищением глядя на симпатичную девушку.

- Ой, вот только не надо, — удивленно-испуганно глянула на него девушка. – Не надо…преувеличивать.

- Я преувеличил??? Да я еще преуменьшил! На самом деле я даже слова не могу подобрать – так вы прекрасны!

- Ой, вот неправда же. Я свои недостатки хорошо знаю – в зеркало регулярно смотрю.

- Да в вас нет ни одного изъяна!

- Врете вы все. Знаете, сколько времени приходится тратить, чтобы себя в порядок привести?

- У вас такие волосы!

- Да ничего хорошего – непослушные, торчат, все время приходится их то гелем, то лаком укладывать.

- И цвет волос очень гармонирует с цветом платья.

- Да ладно вам, этому платью в обед сто лет, его уже выбросить пора…

- А лицо! У вас такое одухотворенное лицо! Как на иконе!

- Да какое там лицо, обычно я значительно лучше выгляжу, я сегодня не в форме, насморк и все такое…

- А какая у вас великолепная фигура!

- Да ну… Ноги коротковаты, бедра широковаты, грудь мелковата, и вообще – все не по циркулю!

- Девушка, вы на себя наговариваете! Ну честное слово! Вы – просто совершенство!

- Ой, да перестаньте! Обычная. Такая же, как все.

- Нет, поверьте, вы уникальны!

- Да уж скажете тоже. Так, пятачок за пучок. У нас в институте таких «уникальных» полкурса.

- У вас очень выразительные глаза…

- Маленькие, и ресницы короткие!

- У вас стройные ноги!

- Ой, ну что тут стройного вы видите? Сплошной зигзаг удачи! И лодыжки толстоваты…

- Да нет же, я вас уверяю! Ваше тело совершенно!

- Эй, эй! А вы, часом, не маньяк?

- Да не маньяк я! А просто – ценитель прекрасного.

- Не знаю, что вы тут такого прекрасного нашли. По-моему, просто клеитесь!

- Я клеюсь? Да нет же! Я просто восхищаюсь!

- Знаю я вас… Сначала восхищаетесь, а потом – «поехали ко мне на кофе в постель». Всегда так. Все вы, мужчины, одинаковые.

- Девушка, это не так, поверьте! Мужчины все разные! И я ничего такого не имел в виду…

- Имели-имели! И сейчас только и думаете, как бы дальше поиметь! Но я не такая, учтите! Я себе цену знаю!

- Не знаете вы себе цены… Совсем не знаете!

- Вы что, хотите сказать, что я какая-нибудь уцененная?

- Извините… Я не хотел вас обидеть. До свидания.

И Он пошел прочь, а Она осталась.

«Ну почему он так быстро ушел? – расстроенно думала Она. – Вроде бы я вела себя, как подобает приличной девушке. Не выпячивалась, не гордилась, была скромна – все как мама учила. Ну что я сделала не так???»

«Я так старался, когда создавал ее! – расстроенно думал молодой Бог. – Мне казалось, что я достиг совершенства, нашел гармонию! Все как Отец учил. А ей ну просто все не нравится! Ну что я сделал не так???»

Подмастерье

Подмастерья в кузнице менялись часто. Иные сами становились мастерами и оставались навсегда, иные уходили, освоив азы кузнечного дела – то, что необходимо для повседневной жизни. Вот и в это утро в кузнице появилась девчонка – тощая, но крепенькая, с упрямым лбом и живыми любопытными глазенками.
- На выучку? В первый раз? – сурово спросил Главный Кузнец.
- Ага, дяденька, — шмыгнула носом девчонка. – Мамка отправила. Иди, говорит, учись, пора уже тебе самой свое счастье ковать.
- Ну-ну. Дело мамка говорит. Ну, ты пока присматривайся, спрашивай, если что. Да смотри к горнам почем зря не суйся – обожжешься.
- Ладно, дяденька, не буду соваться, — пообещала девчонка и двинулась вглубь кузницы — осваиваться.
Кузница была большая и производила впечатление. Пылали горны, стучали по наковальням молотки, раздувались меха, отовсюду слышался лязг и грохот. Работали и мужчины, и женщины – здесь, в кузне, все были равны, и каждый был занят своим делом. Ковал, стало быть.
Девчонка шла между рядами, смотрела, примечала.
- Тетенька, а это что будет? – спросила она у могучей женщины, лупившей молотом по длинному металлическому бруску.
- Меч это будет. Оружие такое, — объяснила женщина, не прерывая размеренных движений.
- А зачем оружие?
- Ну как зачем? Жизнь – штука серьезная, полна опасностей. Надо быть во всеоружии! – объяснила женщина. – Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет. Уразумела?
- Уразумела, — кивнула девчонка и двинулась дальше.
Худосочный мужчина в очках раскаленными щипцами гнул какую-то железяку. Было видно, что ему трудно – пот с него катил градом и лицо напряглось.
- Дяденька, помощь нужна? – деловито осведомилась девчонка.
- Нет, дочка, я уж без помощников. Тут каждый сам себе кует, — приостановился мужчина, отирая пот.
- А что вы куете? – полюбопытствовала девчонка.
- Подкову кую.
- А зачем?
- На счастье, — объяснил мужчина, вновь принимаясь за работу.
- А у вас что, нет в жизни счастья? – не отставала настырная девчонка.
- Счастье, дочка, такая штука – всегда мало, всегда для счастья чего-нибудь да не хватает.
- А когда подкова будет, тогда хватит?
- А кто его знает… Ну, не хватит, так следующую ковать начну, — устало сказал мужчина и кинул подкову в чан с водой. Вода зашипела, во все стороны повалил пар. Девчонка отпрыгнула и поспешила дальше. Но вскоре снова остановилась – там хрупкая девушка раскладывала на столике кованые розы. Она заметила девчонку и улыбнулась:
- Нравится?
- Очень красиво, — зачарованно смотрела на розы девчонка. – А они из чего?
- Как из чего? – удивилась девушка. – Из металла! Здесь, в кузнице, все из металла.
- А для чего вам металлические розы? – наморщила лобик девчонка. – Вам что, живые не нравятся?
- Очень нравятся. Поэтому я их и кую. Чтобы украсить ими свой дом, ну и вообще свою жизнь.
- А настоящими украсить не пробовали? – продолжала допрос девчонка.
- Настоящие быстро вянут, — назидательно объяснила девушка. – Да и потом – сказано ковать, значит – надо ковать. Понимаешь?
- Не понимаю, — упрямо мотнула головой девчонка. – Мне живые больше нравятся.
- Ну и ладно, куй что-нибудь другое, — махнула рукой девушка. – Здесь много всего. Иди, смотри.
К вечеру девчонка обошла всю кузницу, задала кучу вопросов и пребывала в глубокой задумчивости.
- Ну что, освоилась? – дружелюбно спросил Главный Кузнец. – Как тебе, понравилось?
- Не пойму еще, — уклончиво сказала девчонка. – Все грохочет, и жарко, аж голова заболела. И все чего-то по железякам лупят.
- Глупышка! А ты что ж думала, свое счастье ковать так тебе просто? Помучиться придется!
- Как это – «счастье ковать»? – не поняла девчонка.
- Да вот так и ковать. Человек – сам кузнец своего счастья, слышала про это? А стало быть, как ты над ним потрудишься, такое счастье у тебя и будет, — снисходительно объяснил Главный Кузнец.
- Какое же счастье, когда мучаешься? – продолжала допытываться девчонка.
- А вот такое и счастье. В муках добытое, в огне закаленное! — бодро сказал Кузнец и пошел по своим делам.
- Ничего себе счастье! – пробормотала себе под нос девчонка. – Ужас какой-то…
Назавтра девчонку поставили подмастерьем к инструментальщику. Весь день она помогала выдавать тяжеленные кувалды, молотки и молоточки, клещи, зажимы и прочий кузнечный инструмент. К вечеру она выглядела усталой и сердитой.
- Не нравится мне этот инструмент, — сообщила она инструментальщику. – Он какой-то злой. Похож на орудия пыток.
- Ну ты смотри какая привередливая! Ишь ты, подмастерье… – подивился инструментальщик. – Не видала ты орудия пыток… У нас здесь и такое куют, сходи, посмотри.
- Тоже для счастья? – съязвила девчонка.
- А как же, — спокойно подтвердил мастер. – Счастье, оно ведь разное. Кому-то и такое надо. Слыхала выражение «счастья пытать»? Ну вот, это для того инструмент и есть…
- Не нравится мне это, — пробурчала девчонка.
А на следующий день ее поставили подмастерьем к кузнецу и даже вручили маленький молоток. Она честно отпахала весь день, по обыкновению задавая кузнецу кучу вопросов.
- Ну ты и достача, подмастерье, — пожаловался кузнец в конце дня. – Я от тебя больше устал, чем от молота. Ну зачем тебе знать – почему да отчего? Я вот кую – лишних вопросов не задаю. Знаю, что и родители мои счастье ковали, и деды, и прадеды. Традиция!
- Что ж тогда они ковали-ковали, да ничего по наследству не передали? – сумрачно спросила девчонка. – Или ленились?
- Ничего они не ленились, — насупился мастер. – Просто так положено – ковать. Испокон веков!
- А я не хочу, как испокон веков! – объявила девчонка. – Я хочу разобраться.
В последующие дни она разбиралась. Смотрела, как и что положено делать, и что получается в результате.
- Вот зачем вам доспехи? – дергала она за рукав мастерицу, только что закончившую клепать латы.
- Для защиты от врагов! – отвечала мастерица, любовно оглаживая шлем с забралом. – В этих латах я буду неуязвима. Никто меня не увидит!
- Ну ладно враги не увидят, но и друзья тоже, — докапывалась вредная девчонка. – Вас и рукой погладить невозможно будет, кругом один металл.
- Меня однажды так «погладили» – мало не показалось, — усмехнулась мастерица. – Пусть уж лучше металл… Оно как-то безопаснее.
- Ну уж нет, это не по мне, — мотала головой девчонка.
Однажды Главный Кузнец подозвал ее и спросил:
- Ну, освоилась? Не пора ли тебе самой попробовать, как свое счастье куют?
- Не пора, — дерзко ответила девчонка. – Я еще не разобралась, откуда заготовки появляются.
- Знамо, откуда. Со склада! – объяснил Главный Кузнец. – Да зачем тебе это?
- Я знаю, что со склада, — тряхнула челкой девчонка. – А на склад откуда?
- Из руды выплавляется. Экая ты настырная! Хочешь в плавильную? Там жарко! Не детское дело.
- Хочу, — коротко сказала девчонка. – Я вам не дите малое. Я хочу разобраться!
- Ну разбирайся, я распоряжусь, чтоб пустили, — разрешил Главный Кузнец, и подумал: «Упорная! Хорошим мастером будет!».
В плавильной и правда был настоящий ад. Ревущее пламя, раскаленный воздух, огонь и тьма вперемежку. В цеху работали молчаливые чумазые люди в кожаных передниках и рукавицах. В огромные печи целыми вагонетками засыпали измельченную руду, там она плавилась, а потом по специальным желобам стекала в емкости, и уже оттуда – в формы. Формы остужали, и из них вынимали аккуратные брусочки – те самые, которые потом пойдут в кузнечный цех. Туда, где испокон веков люди куют свое счастье.
Девчонка смотрела на все это мрачным взглядом, и ей явно не нравилось то, что она видит. Напоследок, покидая цех, она ухитрилась стянуть с вагонетки небольшой кусок руды. Сама не знала зачем – так, захотелось. С тем и вернулась в кузнечный цех.
- Ну как, разобралась, подмастерье? – спросил ее Главный Кузнец.
- Нет еще, — буркнула девчонка. – Я так и не поняла, из чего куют счастье? Что-то не слышала я никогда про «счастливую руду». Где ее добывают?
- Ну ты дотошная, подмастерье, — одобрительно покачал головой Главный Кузнец. – Руда получается из сырья. А сырье каждый приносит с собой. Складываем в емкости, обрабатываем под высоким давлением, а потом под пресс пускаем, дробим – вот так и выходит руда.
- Хочу посмотреть, — загорелась девчонка.
- Не положено. Вот когда станешь мастером, принесешь свое сырье – тогда и увидишь. А покуда вникай. Ты подмастерье шустрый, из тебя хороший мастер получится – настоящий кузнец своего счастья. Иди, работай.
Девчонка задумчиво кивнула и пошла, но не к кузнецам, а к выходу. У нее был пытливый ум, и она не любила поступать «как все». А слово «не положено» еще больше подстегнуло ее любопытство.
На улице она наконец-то вдохнула полной грудью, подставила лицо под свежий ветерок и нащупала в кармане кусок руды. Он был теплый, и ей даже показалось, что он слегка запульсировал в ее ладошке. Она отошла в сторонку, села на какое-то бревно, достала свою добычу и стала пристально рассматривать.
Кусок неправильной формы. На металл даже и не похож – скорее, минерал. Невзрачный, и в то же время симпатичный, очень естественный. Как солнце, или как дождь, или трава. Теплый и словно бы живой. Когда на руду упал солнечный луч, он засверкал и заиграл поблескивающими искорками, и девчонка подумала, что это он так перед ней выпендривается, хочет ей понравиться. Подумала – и сама прыснула от такого нелепого предположения.
- Ты живой? – спросила она. Разумеется, камешек ей ничего не ответил, только запульсировал сильнее – теперь в этом не было сомнений.
- Ты похож на маленькую зверюшку, — сообщила ему девчонка. – Такой же теплый и смешной. И ты мне нравишься.
Камешек заискрился и запрыгал в ее ладошке.
- Ух ты! – восхитилась девчонка. – Это ты мне так отвечаешь? Ну ничего себе! Оказывается, ты не простой камешек. Наверное, я тебя не просто так стащила. Может быть, на счастье?
Камешек завибрировал, засиял, и это сияние коснулось ее лица, защекотало нос. Девчонка зажмурилась и чихнула. И в нее хлынули самые неожиданные образы – белые пушистые одуванчики, и радуга над полем, и весело щебечущие птицы, и какой-то карапуз с плюшевым зайцем в ручонках, и парочка на скамейке, и звездное небо, и белый кораблик на водной глади. Все это наполнило девчонку таким чистым, радостным счастьем, что она даже дышать забыла.
А когда она открыла глаза, то увидела, что камешек на ее ладошке рассыпался, превратился в кучку всего-на-свете, и в этом еще угадывались прежние образы – и одуванчики, и радуга, и звездное небо… Так это и есть сырье??? А среди всего этого лежало семечко. Настоящее семечко, некрупное, но явно живое.
- Чудесаааа, — прошептала девчонка. – Зерно в камне, это ж надо!
- Ого! Семена Счастья? Ну ты и шустрая, подмастерье! – раздалось совсем рядом.
Девчонка испуганно вскинула голову и сжала кулачок с зернышком. Она и не заметила, как к ней подошел Главный Кузнец.
- Да ты не бойся, я не отберу, — засмеялся Кузнец, заметив ее испуг. – Просто интересно, как тебе это удалось?
- Я не знаю, — ответила девчонка. – Случайно.
- Семена Счастья случайно не находят, — улыбнулся Кузнец. – Семечко счастья приходит только к тем, кто готов его взращивать.
- Как это – «взращивать»? – удивилась девчонка. – Его ведь куют!
- Куем потихоньку, — вздохнул Кузнец. – Когда-то люди умели добывать счастье из всего-на-свете. Что случилось – то и счастье. И потери, и приобретения – все к лучшему, все на счастье. Утром проснулся — счастье. Ноги ходят – счастье. Курица снеслась – счастье. Зима прошла – счастье. А потом человек стал ненасытным. Ему все казалось, что для счастья чего-то не хватает. Тогда человек и придумал – ковать свое счастье.
- Но это же неправильно! – возразила девчонка. – Вот оно, счастье, у меня в руках! Я это точно почувствовала! Зачем его сначала спрессовывать, потом переплавлять, а потом еще и ковать, чтобы получилась мертвая вещь из металла? Пусть даже и красивая! Как те розы… Красивые, но неживые!
- Эх ты, подмастерье… А если человек по-другому не умеет? Если для него счастье – в преодолении трудностей? Если он другого счастья не знает? Если он счастье из малого семечка взращивать не умеет?
- Так надо ему объяснить! – воскликнула девчонка. – Рассказать ему, как все на самом деле!
- Да что ж ты, подмастерье, думаешь, что умнее всех? – усмехнулся Главный Кузнец. – Сырье-то откуда берется? Сами несут… Знают они, как все на самом деле. Только хочется им ковать свое счастье! Предки ковали – ну и они куют. Испокон веков.
- Слышала я уже про «испокон веков», — заявила девчонка. – Только я так не хочу! Я как представлю, что надо утром надо вставать, нести вчерашнее сырье в кузню, а потом целый день ковать, ковать, ковать… И в огонь свое счастье совать, и молотом лупить, и в холодной воде закалять. А в результате – какая-нибудь фигурная решетка на окна, как в тюрьме, только чуть покрасивше. И снова ковать… Ну уж нет!
- И что ты намерена делать? – прищурился Кузнец.
- Домой пойду. Семечко Счастья сажать.
- А вдруг не приживется?
- Приживется. А не приживется – другое найду. Я теперь знаю, что счастье можно взращивать. Вот и буду! Потихоньку, помаленьку научусь. Вы не думайте, я трудолюбивая!
- Да уж заметил, — засмеялся Кузнец. – У тебя получится. Настырная ты. Ну, коль решила – так беги, сажай. Подмастерье…
Девчонка поднялась, попрощалась и припустила прочь от кузни. Главный Кузнец с улыбкой смотрел ей вслед. Сколько таких он уже провожал — тех, что намахались молотками, наглотались соленого пота, наковались досыта и поняли, что счастье вовсе не надо ковать, оно и в виде сырья вполне пригодно у употреблению… Но вот так, чтобы подмастерье до всего своим умишком дошел – это редко бывало.
- Да уж, подмастерье! Хороший получится мастер, — подумал Главный Кузнец, глядя ей вслед. – Жаль только, что в другой области. Ну, садовники миру тоже нужны. А то откуда взяться в нем Семенам Счастья?

 

Садовница

Здравствуйте, ребятишки! Да вы не пугайтесь, я не страшная. И не злая. И вовсе не против, чтобы люди заходили в мой сад. Я ведь для того и развожу цветы, чтобы ими кто-то любовался.

Что? Да, я хозяйка этого сада. Садовница. Так и можете меня называть. А как вы сюда пробрались? А-а-а, через забор! А почему не через ворота? Думали, нельзя… Можно, дорогие! Приходите, когда захотите! Я приглашаю. А почему вам захотелось сюда пробраться? Ах, посмотреть! Ну что ж, я с удовольствием вам все покажу и расскажу. Хотите? Ну и чудненько. Тогда за мной!

Вы знаете, ведь здесь не всегда был сад. Посмотрели бы вы, что тут творилось лет 10 назад! Все запущено, заброшено, заросло бурьяном и горькой полынью, мусор везде набросан. Мне пришлось отменно потрудиться, чтобы превратить эту дикую свалку в прекрасный сад. Что вы спрашиваете? Нет, свалка тоже была моя. Просто я еще не знала, зачем женщины рождаются на свет. Как, и вы не знаете? Вот это да! Конечно, я вам расскажу.

Вы знаете, каждый мужчина приходит на свет, чтобы создать свое Государство. Самое настоящее, с подданными, наследниками, союзниками и законами. Всю жизнь мужчина учится быть настоящим Монархом – мудрым и справедливым, сильным и добрым. Он заботится о расширении владений, об охране границ, о привлечении союзников, о том, чтобы подданные жили в изобилии и безопасности. Если надо – отражает зло, несправедливость, агрессию. Если требуется – применяет законы. Монарх должен быть строг, но справедлив. Если он не будет строг – то кто же станет соблюдать законы? А если забудет о справедливости – подданные не станут его уважать, и даже могут разбежаться. Я смотрю, вы не удивлены, мальчики? Вы и так что-то такое предполагали? Молодцы! Значит, будете хорошими Правителями!

А вы что примолкли, девочки? Спрашиваете, бывают ли женщины Монархами? Бывают… Но это отдельная история. Я вам потом расскажу. Потому что от природы женщинам не предназначено становиться Монархами. У них куда более сложное и интересное Предназначение! Представляете, девчонки, нам всем суждено стать Садовницами! И сотрите разочарование с ваших милых мордашек! Я вам сейчас такое расскажу – ахнете!

Дело в том, что Государство без Сада существовать не может. Государство – это машина, механизм. А Сад – это его Душа. Представляете себе бездушный механизм? Даже слушать скучно, правда? А вот одушевленный… Поэтому все молодые Монархи, и не очень молодые, и даже совсем старые, стремятся найти себе Садовницу. Ну, если не для жизни в Государстве – так хотя бы приходящую! Чтобы взращивала Любовь, Нежность, Доброту… Чтобы ухаживала за растениями, которые очищают пространство от Зла и несут Свет. Я вам больше скажу, дорогие: самые счастливые, самые умные, самые успешные детки рождаются в тех Государствах, где заботятся о Саде. А кто о нем должен заботиться? Конечно, Садовница!

Мы, Садовницы, встаем с рассветом и сразу начинаем работать: пропалывать, подкармливать, поливать, подрезать больные побеги, формировать кроны и разбивать новые клумбы. Если Садовница делает это все с песнями, с удовольствием, с любовью – у нее и Сад расцветает, одно загляденье! А если Садовница работает неохотно, жалуется на судьбу, ленится – у нее и цветы вянут, и сорные семена прорастают, и ломается все – то шланг лопнет, то беседка покосится. А это, между прочим, сразу на всем Государстве отражается. Так что он нас, Садовниц, зависит, с каким настроением подданные Государства по утрам на работу спешат и хочется ли им по вечерам домой возвращаться.

Что, малышка? Откуда у меня в саду был мусор? Молодец, запомнила… Это давняя и грустная история. Но я вам расскажу, я же обещала. Понимаете, каждая девочка при рождении получает свой Участок. Пока это просто кусочек дикой природы. Там растут лесные цветы, пахнет грибами и земляникой, а в пышных кронах деревьев поют лесные птицы. Пока девочка маленькая – об ее участке заботится сама природа, а еще – мама. Хорошо, если мама опытная Садовница! Тогда она учит девочку сызмальства правильно ухаживать за Садом Души. И вскоре юная Садовница уже сама понимает, как правильно распланировать грядки, сколько требуется полива, а сколько – удобрения. Девочка уже знает, что если сорняки вовремя не выполоть – они разрастутся и задушат Цветы Души, что Жалость – плохое удобрение, а Любовь – универсальное, что чем ухоженнее, симпатичнее ее Сад Души, тем больше шансов попасть в хорошее Государство, к сильному Монарху.

Что, родные? Вас этому не учили? Ваши мамы ничего такого не знают? Вот-вот, и моя тоже… Моя мама также ничего не знала про Сад Души. И ее мама, наверное, тоже не знала. Потому что я сейчас понимаю: у моей мамочки Сад был невероятно запущен! Бурелом, гниющие листья, из-за стволов какие-то Монстры Прошлого выглядывают… Страшное местечко, не хочется туда лезть. Вот и мама старалась не лазить. А от этого Сад еще больше зарастал и дичал. И я тоже – выросла, так и не узнав, что о Саде надо заботиться постоянно. И мой Сад Души тоже стал зарастать, портиться…

Что ты говоришь, детка? Как я догадалась? Так я ж и рассказываю! Вы слушайте, слушайте! Вот, стало быть, годы идут, я расту, сад дичает. Горькие слезы полынью прорастают. Жгучие обиды в крапивные заросли превращаются. Пошлю кого к черту – чертополох стеной встает. Зависть лютая волчьей ягодой рассыпается. Буря чувств пронесется – повалит деревья, все пути-тропки к сердцу моему завалит буреломом. Что ж тут удивляться, что прозорливые Монархи меня в свое Государство приглашать не спешили? Посмотрят, побродят на опушке – и идут других Садовниц себе искать. А мне еще больше обидно: я ж в Сад своей Души сроду не заглядывала, мне-то кажется, что я очень даже ничего! Зеркало, оно ж Душу не отражает.

И вот однажды шла я по улице и увидела старичка безногого. Сидит в тележке возле магазина, на солнышко щурится. И так мне его жалко стало! Подхожу к нему, говорю: дедуля, мол, прими от меня денег в дар. Он посмотрел на меня так внимательно, улыбнулся. И говорит:

- Никак, девонька, пожалела меня? Не жалей, не надо! Я счастливый! Во всех передрягах живой остался, жизнь прожил, Государство свое поднял. А здесь я Садовницу жду, она за покупками побежала.

И правда – выкатывается из магазина старушка с двумя сумками, маленькая такая, сухонькая, и тоже улыбается. Говорит:

- Эх, дед, и хват ты у меня! Не успела оглянуться – а он уже молодуху себе нашел! Вот какой шустрый!

Дед приосанился, отвечает:

- А чего? Я еще Прынц хоть куда! Любая мне свой Сад откроет!

И так я им позавидовала! Аж слезы выступили. А старушка ласково так посмотрела и мне говорит:

- А ты не завидуй! От зависти ничего хорошего в Душевном Саду не произрастает! А если помочь хочешь – пособи нам сумки донести, мы тут неподалеку живем.

Ясное дело, я сумки подхватила, мне и самой посмотреть захотелось, как живут эти старички. И что это за Сад, о котором они толкуют?

Оказалось, старички обитают на соседней улочке, я и не забредала туда никогда. Там частный сектор, старые дома. И у них домишко небольшой, но ухоженный. А уж вокруг него!!! Я в первый раз в жизни поняла, что такое настоящий Сад. Что у них только не росло! И яблони, и сливы, и вишня, и малина. А уж цветов!!! Я обомлела. А дед заметил и говорит гордо так:

- Это все моя Садовница! Она все придумала, она и вырастила! Лучше Садовницы в жизни не встречал!

А она смеется, рукой машет:

- А ты всю жизнь только и делал, что сравнивал! Он, девонька, такой ходок был – ой, мамочки! Девки за ним с матрасами бегали!

- А вы что ж, это терпели? – страшно удивилась я.

- Дык любила же, — засмеялась бабулька. – Хозяин он хороший, крепкий. Меня холил, детишек любил, хозяйство в порядке держал. Чего ж от добра добра искать? Ясное дело, на такое сокровище много охотниц находилось.

- Да уж, — гордо заявил дедок. – Только я завсегда домой стремился. Потому как вспомню наш Сад – мне больше никаких удовольствий не надо, забирайте свой матрас, и прощения просим! Моя Садовница – редкостная, природная! Мне и не до девок было – надо Садовницу охранять, чтобы другой Правитель не переманил.

- Как вы странно говорите! – говорю им. – Садовницы, Правители… Вы о чем?

- А мы о главном! – хором мне говорят, и смеются оба. – Пойдем с нами чай с малиной пить – мы тебе все до донышка выложим!

И вот, ребятишки, за чаем с малиной они мне все и рассказали. И про Государство, и про Сад Души. Я такое узнала, что ни в одной книжке не прочтешь! Только тогда я поняла, почему от меня порядочные Монархи шарахаются. Кому охота в центре Государства такой запущенный Сад держать? Это ведь на всем Государстве отражается! То есть если кто меня и пригласит в свое Государство, так такой же захудалый Правитель, к которому ни одна опытная Садовница пойти не согласится.

Как ты сказал? Волшебные старички? А ведь прав ты, мальчик! Волшебные! И я с ними дружить стала. У меня времени свободного много было, одна ведь. Только раньше я его на бесплодные страдания да несбыточные мечты тратила. А теперь стала к старичкам ходить, помогать им по дому да за Садом ухаживать. У них дети уже выросли, поразлетелись, свои Государства создали. А я им за внучку стала. И они меня учили, как Сад Души возделывать. Как ухаживать, чем подкармливать. Главное – не давать сорнякам окрепнуть, на корню их выкорчевывать, пока мелкие.

Как? Правильный вопрос, детка! Отвечаю: вот обидели тебя – так ты не копи обиду, не давай ей в Душе прорасти. А прости сразу, от души! Если семечко питания не получит, оно само засохнет. А лучше полей это место Любовью. Любовь – она такая, от нее только хорошее произрастает! Два главных удобрения в Саду Души применяются: Любовь и Благодарность. За все, что в вашу жизнь приходит, благодарите. Благодарность к вам сторицей вернется! А проклятия – сорняками прорастают, да такие корни дают! Замучитесь потом выкорчевывать. Вот Любовь – это живительный источник. Этот источник в каждом из нас есть, только у многих всяким мусором завален, грязью забит. А почистишь его, обустроишь – и такой Фонтан Любви бить начинает! Целебный, живительный!

Можно ли рвать цветы? Я их без нужды не рву. Ведь что такое сорванный цветок? Начало увядания! А если вы хотите по букетику – срежу вам с удовольствием, раз вам от этого радость. И семян дам, хотите – дома посадите. А если есть желание – возьмите цветок в горшочке, у меня и такие есть, как раз для подарков. Будет расти, цвести, глаз радовать. И вы научитесь ухаживать за Садом. Да, мальчишки, и для вас полезно! А то вы ведь рано или поздно пойдете Садовницу искать! Хороший Монарх все стремится сам узнать, своими руками попробовать, чтобы потом верный выбор сделать.

Долго ли я Сад взращивала? Да с тех пор и взращиваю! Это процесс непрерывный, все время хочется что-нибудь улучшить, переделать… То новый цветничок устроить, то фонтан запустить, то беседку поставить. В Саду Души должно быть много мест для отдохновения! Вон, видите большую беседку? Это для встреч с друзьями, в большой компании. А вон та, поменьше, на берегу озера – для беседы тет-а-тет, ну, вдвоем то есть. А дальше – видите, где все плющом увито? – это Уголок Уединения. Ведь иногда хочется наедине с собой побыть, со своим сердцем поговорить.

Не боюсь ли я, что кто-нибудь эту красоту разрушит? Говорите, хулиганы? Что ж, и такое бывало. Заберется кто-нибудь в Сад – и давай скамейки крушить, клумбы вытаптывать. Только я знаю: мой Сад такого не потерпит. Маки на вандала сон наведут, лианы опутают, вглубь не пустят, розы ароматом умиротворят. А я не стану пускать в Сад Души сорняки злобы, обиды и мести – я сразу за работу. Глядишь – все и поправила, даже что-то новое придумала, и Сад лучше прежнего стал.

Угощайтесь, ребятки, клубникой! Как раз поспела! Можно прямо с грядки рвать. Ее мыть не надо – она Любовью омыта, Благодарностью напоена. Вкусно? А я что говорю! И вы такую вырастить сможете, стоит только захотеть. Вот вам ведерочки – набирайте, кто сколько хочет. Что? Да конечно, не жалко! Ели у Садовницы Сад Души возделанный, так ей ничего не жалко, от щедрости душевной. Чем больше раздашь – тем больше вырастет.

Пора, говорите? Ну и хорошо! Бегите, дорогие. Разбирайте цветы и семена – у кого к каким Душа лежит. Можно ли маму привести? Конечно, солнышко! Я гостям всегда рада. Только приходите через центральные ворота! Я сейчас пойду, объявление повешу: «Опытная Садовница приглашает на задушевные встречи».

Убежали ребятки. Забавные какие! Такие изумленные были! Ой? Что это? Никак росточки какие-то? Да, вот как они бежали, так и росточки – дорожкой. Я знаю! Это Изумительные Цветы! Чудо-то какое! Надо их пересадить, чтоб не вытоптали случайно. Ну и что, что солнце заходит? Успею! У меня на все и Любви, и Времени хватит. Я ж Садовница!

Алхимик

Он жил на окраине города, в старом доме. Он редко выходил из своей квартиры в цокольном этаже – так редко, что даже не все помнили, что он там живет. Он был Алхимиком. Вот уже много лет – очень много, он и не помнил, сколько! – он стремился к своей Великой Цели. Он задумал вывести формулу Абсолютного Счастья. А для этого ему надо было провести тысячи опытов, выделить и смешать сотни элементов, и занести все результаты в графики и таблицы. Это был нелегкий труд, и он отнимал все время, все силы, всю жизнь. Но цель того стоила! Ведь когда формула будет выведена, он наконец познает, что такое Счастье. Не то глупое, мелкое счастье, которое испытывают молоденькие девчонки, найдя блестящую заколку для волос, а настоящее, чистое, мощное Абсолютное Счастье, которое мало кто видел воочию, но к которому все так безнадежно стремятся.

Эта мысль – вывести формулу Счастья – пришла к нему, когда он был еще студентом. Его сверстники прогуливали лекции, пили пиво, дрались и мирились, заигрывали с цветочницами на улицах, покупая у них букеты для своих многочисленных подружек, устраивали вечеринки и пикники. Его тоже звали, и девчонки сохли по нему – он был красив, высок, строен, темноволос, у него была приятная улыбка, и глаза его горели. Но это был не беспечный азарт молодости – уже тогда в нем зажегся фанатический огонь идеи-фикс: разобраться раз и навсегда с вопросом Абсолютного Счастья.

В самом деле, ведь все эти мимолетные романы с разбитными официантками, утонченными барышнями, легкомысленными студентками сами по себе не есть счастье, это всего лишь способы его достижения. Кстати, на редкость кратковременного действия!

Он был очень наблюдательным, и от его взора не ускользали ни скандалы супружеских пар, ни шалопайство выросших детей, ни ядовитая въедливость стариков, ни очевидная несправедливость хозяев к своим работникам… В мире не было счастья, вот что он видел! А то, что люди считали счастьем, оказывалось коротким, неустойчивым и эфемерным. И он решил дать миру настоящее счастье – в виде формулы. Ни больше и не меньше.

Эти мелкие радости, которые люди называли счастьем, выглядели так нелепо и убого, что не могли вызывать у него ничего, кроме усмешки. Он и не заметил, как эта усмешка постепенно вытеснила его чудную улыбку, создала презрительные складочки возле его губ, и на лице поселилась вечная ирония. Он знал то, что не знали другие – что Абсолютное Счастье скоро придет и поразит весь мир. Благодаря его формуле.

Работа оказалась гораздо более трудной, чем он представлял поначалу. Он разбирался в старинных фолиантах, по крупицам собирал знания и рецепты, искал редкие минералы и реактивы. С утра до вечера в его темноватой комнате кипели, плавились и смешивались разные ингредиенты. Неудачи его не обескураживали – это тоже был опыт, и каждая неудача приближала его к той самой единственной удаче.

В работе он забывал обо всем: о времени, еде, сне, вообще о жизни. Тем не менее жизнь его как-то устраивалась – откуда-то бралась еда, кто-то убирался в комнате, давал ему чистую одежду и менял постельное белье. Он не фиксировал на этом внимание – у него была цель, и все должны были служить этой цели.

Иногда он выходил в мир – изучить еще какой-нибудь аспект жизни, для того чтобы ввести новые параметры в план своих исследований. В этом мире было много женщин, и они волновали его – но он не позволял себе расслабиться, потому что это отвлекало его от дела жизни, от Абсолютного Счастья. Женщины изредка попадали в поле его зрения, и даже явно оказывали ему знаки внимания, но он относился к этому вполне иронично. Сара, которая приносила письма, была неприлично молода и легкомысленна. Магдалена, молочница, – по-своему привлекательна, но чересчур стара для него. Ирена, помощница продавца в лавке, где он брал кое-какие нужные реактивы, раздражала его излишней серьезностью. Анна, у которой он покупал продукты, чересчур навязчиво и призывно смотрела ему в глаза. Вот если бы от каждой из них взять понемногу и смешать… Может, такая женщина и смогла бы принести кому-то Абсолютное Счастье. Но для этого нужна была формула. И он спешил в свою лабораторию, чтобы продолжить работу, выбрасывая глупые и недостойные ученого мысли из головы.

Шли годы. Росли стопки прочитанных книг и исписанной бумаги. Тысячи опытов, разных комбинаций, составов, сочетаний. Сотни графиков и таблиц. Много раз он думал, что ему остался еще один маленький шажок – и Абсолютное Счастье откроется ему во всем своем великолепии. Но каждый раз оказывалось, что это – иллюзия. Счастье ускользало, а он начинал все заново.

Он все реже выходил наверх, к людям, предпочитая не тратить время на второстепенное. Он не замечал, как согнулась его спина, как глубоко запали глаза, как сурово сдвинулись брови; не чувствовал, что ноги от недостатка движения иссохли и ослабли в коленях, а поясница застыла от долгого сидения за письменным столом. Он был близок к Абсолютному Счастью как никогда – а что могло с этим сравниться?

Однажды в конце дня он вышел, чтобы пополнить запас химикатов. Он шел по улице – высокий, напряженный, углубленный в себя, с горящими огнем фанатика глазами, в своей черной одежде (удобно для работы и не надо часто стирать). Он был похож на смерть – наверное, именно так она и должна выглядеть. Но он не думал о смерти – он думал о Счастье.

Город жил своей жизнью. Уже кое-где горели огни, по тротуарам куда-то спешили люди, ехали повозки, доносились музыка и смех из многочисленных кабачков. Люди все еще думали, что в этой мирской суете и есть счастье, не подозревая, что рядом с ними идет тот, кто это Счастье должен вот-вот им дать. Две девчонки, попавшиеся навстречу, глянули на него и испугались – одна даже взвизгнула, после чего кинулись опрометью на другую сторону улицы, оглядываясь на ходу. «Это сумасшедший алхимик! Он такой страшный!», — сказала одна. «Нет, он просто очень несчастный!», — возразила другая.

Он расслышал эти слова, и рот его привычно искривился в усмешке: чего так испугались эти глупые цыплята, и что они вообще могли понимать? Но и взрослые люди тоже, взглянув на него, ежились, отводили глаза и спешили пройти мимо, либо же смотрели с явным состраданием. Он не понимал, почему.

Возле магазина стояла парочка – он и она. Он что-то нежно выговаривал ей, а она смеялась и отрицательно качала головой. Потом он обнял ее, а она уткнулась ему в грудь, и оба замерли. Алхимика вдруг кольнуло чувство острой зависти. На какой-то миг он почувствовал, что прикоснулся к истине. Он вовсе не так представлял себе Счастье, но ощущение, ощущение…

Уже на подходе к магазинчику он увидел мамашу, ведущую куда-то свой выводок. Девочка лет 10 вела за руку пятилетнего братика, еще один ребенок, поменьше, цеплялся за мамашину юбку, а на руках у нее сидел совсем уж малыш, мусолящий во рту бублик. Мамаша была толстая и неопрятная, явно из простолюдинок, но при этом ее лицо цвело таким спокойным довольством, а дети так беззаботно улыбались и жались к мамаше, что Алхимик даже приостановился – у него сдавило грудь и сжало сердце. Когда семейство поравнялось с ним, мамаша глянула на него неодобрительно-осуждающе, девочка – сочувственно, а малыш вдруг заулыбался и протянул ему обгрызенный бублик. Алхимик дернулся, потряс головой и продолжил движение.

Он шел и чувствовал себя одиноким и чужим в этой предвечерней толчее большого города. Очень одиноким и очень чужим. Никому не нужным, почти бесплотным. И от этого еще больше сутулился и уходил в себя.

Когда он вернулся домой, ему впервые не захотелось сразу возобновить опыты. Он подошел к высокому венецианскому зеркалу – почему-то ему захотелось посмотреть на себя. Зеркало было запыленным и мутным, его давно никто не протирал. За ненадобностью… Он провел рукой по стеклу и увидел старого, больного и очень несчастного человека, который смотрел на него с той стороны. Сначала он даже не понял, кто это, а потом догадался, что это он сам. Зеркало отразило также окно за его спиной, и там мелькали огоньки, силуэты… Там кипела жизнь, там шел праздник. А он был чужим на этом празднике.

И он вдруг очень остро понял, что вот уже много лет обманывает себя. Жизнь прошла мимо, а он не успел даже разглядеть ее толком, увлеченный своей призрачной мечтой – познать, что такое настоящее, чистое Счастье. В то время как другие встречались и расставались, смеялись и плакали, ошибались и совершали открытия, он похоронил себя в тесной комнате, наполненной книгами, записями, ретортами и тигелями, одержимый безумной идеей об Абсолютном Счастье.

Алхимик долго сидел на краю своей узкой постели в этот вечер. Уже смолкли уличные звуки (почему он не слышал их до сих пор?), погасли огни (а замечал ли он их?), где-то вдалеке залаяла собака (он уже забыл, как эти собаки выглядят), а он все сидел и сидел, и в голове крутилась только одна мысль: если он так мечтал о Счастье, не для себя даже, для всех! – то почему он так несчастен? Вместо того, чтобы восхищаться им, люди шарахаются от него. У него нет друзей, любимых, близких – есть только его алхимия. Он прошел такой долгий путь, совершил столько телодвижений, постиг столько премудростей, и все это для того, чтобы в один прекрасный момент осознать, что ни на шаг не приблизился к заветной цели…

Он встал, тяжело шаркая слабыми, подгибающимися ногами, подошел к окну, и, с трудом преодолев сопротивление заржавевших запоров, открыл его. В окно хлынули запахи ночного города – странные, непривычные. Даже, наверное, неприятные для его привыкшего к вечным запахам реактивов и растворов обоняния. Надо было бы закрыть окно, но на него напала непривычная вялость. Казалось, он разом лишился не только цели, но и жизненных сил. Он с трудом добрался до постели и рухнул в нее, даже не потушив свет. Ему не хотелось ничего. Ни делать, ни думать, ни жить, ни даже умереть.

Алхимик заболел. Конечно, если потерю интереса к жизни можно было назвать болезнью. Он целыми днями лежал в своей постели и смотрел в потолок. Время от времени соседка, старая Марта, приносила ему еду – он вяло отщипывал кусочек, делал несколько глотков воды и снова валился на подушку. Депрессия – так называлась его болезнь. Она всегда приходит, если отнять у человека цель, а другой под рукой не окажется. Всю жизнь он был уверен, что делает важное и нужное дело, пытаясь осчастливить человечество. Но, похоже, человечество давно себя осчастливило – как умело, и было вполне довольно этим положением. И только он остался не у дел.

Когда у человека нет цели, ему нечего больше делать на этом свете. Тогда он начинает умирать. Тогда целью становится смерть, и рано или поздно она приходит, чтобы дать ему еще один шанс. У Алхимика не было цели и не было желания жить. Он лежал и ждал смерти. Так бы и закончилась эта история, если бы не чудо – одно из тех простых и незаметных чудес, которые каждый день посылает нам жизнь.

Однажды в его окно влетела птица. Она явно спасалась от преследования, потому что в панике заметалась по его тесной комнате, сшибая крыльями колбы и стопки бумаги, а потом, обессилев, рухнула на пол и замерла. Только крылья вздрагивали. Алхимик, открыв глаза, долго смотрел, пытаясь осмыслить, что произошло и как теперь следовало бы поступить.

До сих пор он подчинял свою жизнь одному делу, и в ней все было выверено и понятно, как в химической формуле. Птица не вписывалась в формулы. Она прилетела из другой жизни, и надо было решить, что теперь с ней делать. Алхимик приподнял голову, чтобы понять, жива ли она еще. По полу разлетелись осколки стекла, и это был непорядок. Алхимик вспомнил, где у него совок и метелка, и, кряхтя, начал сползать с постели.

Только встав на ноги, он понял, как ослабел. Кое-как он проковылял в угол, нашел метелку и уже наклонился к осколкам, но тут птица зашевелилась. И, словно отозвавшись, зашевелилось что-то в груди у Алхимика – быть может, душа. Он оставил метелку и подошел к птице. Она недвижно лежала на полу, и теперь он увидел, что ей досталось не на шутку: на перьях была кровь, и крыло как-то неестественно вывернуто. А круглый глаз пристально смотрел на него, словно просил: «Помоги!».

Алхимик с трудом наклонился и взял ее в руки. Тельце птицы было теплым и мягким, и оно быстро-быстро пульсировало, словно птица все еще спасалась от погони.

- Что же мне с тобой делать? – спросил Алхимик и сам испугался своего скрипучего голоса. Не мудрено: ведь он и сам забыл, когда в последний раз с кем-то разговаривал.

Он знал очень много: названия веществ и минералов, свойства кислот и щелочей, температуры плавления металлов, но все его знания касались неживой природы. Он даже не мог определить, как называется эта птица. Но она явно нуждалась в помощи, и Алхимик с удивлением понял, что у него есть потребность эту помощь оказать.

- Ничего, ничего, сейчас что-нибудь придумаем, — пообещал он и слегка погладил птицу по спинке.

Это был день кризиса. Смерть временно отменялась. У Алхимика вновь появилась цель. Хоть и маленькая, сиюминутная, но все-таки цель. К нему прилетело живое существо, и оно нуждалось в помощи чуть больше, чем сам Алхимик. Он мог двигаться, а она – нет. И ему теперь пришлось отложить процесс умирания и подумать о многом: чем ее кормить, как лечить и где устроить на ночлег.

- Вот вылечу божью тварь, и тогда можно снова подумать об уходе, — думал он, грея на спиртовке воду – нужно было смыть кровь, запекшуюся на перьях.

- Наверное, ей нужно сделать что-то типа гнезда, — рассуждал он. – Ведь птицы, кажется, вьют гнезда?

Он нашел коробку, вытряхнул из нее пакетики и мешочки с реагентами и выстелил дно тряпками. Туда он поместил птицу. Потом подумал, что ей там темно, и прорезал окошечки в стенках коробки. Но было все равно темно, и он понял, что это из-за его давно не мытого окна. Тогда он взялся протирать стекло, но только размазал грязь. Пришлось тащиться к старой Марте. Она и раньше оказывала помощь по хозяйству, и теперь не заартачилась – пришла и сноровисто вымыла окно. В комнате стало гораздо светлее.

- Как я здесь жил, в таком мраке? – удивленно думал Алхимик. – Немудрено, что я чего-то не разглядел… А солнечный свет – это, оказывается, приятно!

Но в его полуподвальном жилище солнечного света случалось немного. И Алхимик подумал о том, что птицу надо выносить на свежий воздух, хотя бы ненадолго. Как только немного окрепнет!

Теперь ему снова каждый день приходилось решать задачи и производить опыты, только это были опыты совсем другого рода. Что она больше любит – хлебные крошки или крупу? Как правильно срастить перебитое крыло? Сколько воды ей требуется в день? Какая температура воздуха должна быть в комнате? Существуют ли лекарства для птиц?

Алхимик то и дело обращался к Марте и с удивлением заметил, что она вообще-то интересная старушка и очень много знает как о птицах, так и о жизни вообще. Как он раньше мог этого не замечать?

Он снова стал выходить в город – птице требовалась разнообразная и полезная пища, а ему – книги о птицах. Он познакомился с библиотекарем, и тот подбирал ему книги о редких птицах. Алхимику это было нужно, потому что он никак не мог определить, какому виду относится его питомица.

Аптекарь подсказал ему, что перебитое крыло нуждается в массаже, так оно быстрее зарастет. Алхимик не мог вспомнить, прикасался ли он когда-нибудь к живому существу, не то что там массировать! Поэтому ему пришлось взять у аптекаря несколько уроков, и ему было приятно, когда аптекарь хвалил его за понятливость и аккуратность.

Теперь каждый вечер он брал птицу в руки и гладил ее. Птице нравилось: она замирала, прятала голову на грудке и выглядела очень довольной. Если не сказать, счастливой… А самому Алхимику очень нравилось тепло, которое чувствовали его руки, и мерное биение ее сердца, которое передавалось ему. Это были незнакомые, непривычные реакции, и Алхимик изучал их, как когда-то химические формулы. Только теперь не умом – через чувства и ощущения.

Вскоре он стал брать коробку и выносить птицу на прогулку. Сначала он гулял рядом с домом, но потом решил, что среди деревьев ей будет лучше. Теперь он уходил с ней в парк и там выпускал ее погулять по травке, зорко следя, чтобы рядом не появилось котов, собак, вредных мальчишек и прочих нежелательных элементов.

Теперь он часто разговаривал с птицей. Он так намолчался за всю предыдущую жизнь, что теперь не мог наговориться. Он рассказывал птице о том, что прочитал сегодня, и о том, что собирается делать завтра, и даже вспоминал какие-то истории из своего детства, которые, казалось, уже забылись навсегда.

Птица не отвечала ему, но слушала внимательно, искоса поглядывая на него круглым глазом, иногда склоняя голову набок, к плечу, и ему казалось, что она все-все понимает.

Вскоре птица начала пробовать взлетать. Крыло срослось – видимо, массаж оказал свое целебное действие, да и сбалансированное питание сыграло положительную роль. Птица теперь выглядела живой и веселой, и казалось, вот-вот запоет. Алхимик смотрел на птицу и наполнялся гордостью и радостью – он смог! он сумел! у него получилось! Но к радости примешивалась доля печали – он понимал, что рано или поздно придет момент, когда птица сможет подняться в небо, и тогда… Ему не хотелось думать, что тогда.

Теперь он иногда заходил к старой Марте попить чаю и посоветоваться насчет птицы. Однажды (он и сам не понял, как!) у него вырвалось то, что он так тщательно держал в себе.

- Бабушка Марта, ведь она уже почти здорова! Она уже пробует летать. А скоро улетит совсем. Но как же тогда я?

- Заведешь кошку, — пожала плечами старая Марта. – В этом мире всегда есть кто-то теплый и живой, который нуждается в твоей заботе. По-моему, ты просто до ужаса боишься терять. Но ведь без потерь не бывает и приобретений!

- Но я привык к ней! – пытался разобраться в своих чувствах Алхимик. – Она в каком-то смысле мое творение! Лучшее творение!

- Божье она творение, — не соглашалась старая Марта. – Ничего твоего в этом мире нет, и ни на что ты не имеешь исключительного права. И вот что я тебе скажу! Есть такая старая мудрость. Если у тебя что-то есть – отпусти это. Если оно действительно твое – оно к тебе вернется. А если не вернется – оно никогда твоим и не было. Вот как-то так, миленький.

- Я могу заботиться о ней, брать ее в руки, кормить ее, и это счастье, — размышлял Алхимик. – Но при одной мысли, что это кончится, я уже становлюсь несчастным. То есть мое счастье не абсолютно?

- Ты молоденький дурачок, — хихикала старая Марта. – Абсолютной бывает только смерть. А все остальное – приходит и уходит. Как волна, как ветер, как времена года. Мы несчастны, когда печалимся о прошлом или боимся будущего. Но сейчас-то ты счастлив?

- Сейчас – да, — говорил ей Алхимик.

- Вот и будь счастлив сейчас, миленький! – советовала старая Марта и для полного счастья подкладывала ему вкусного домашнего печенья.

И однажды случилось то, чего он так боялся. На очередной прогулке птица взлетела. По-настоящему взлетела, высоко в небо. Она выделывала пируэты, камнем падала вниз и переходила на бреющий полет, и ее крылья двигались ровно и мощно. Он, задрав голову, наблюдал, как она резвится в небе, потом к ней присоединились другие птицы, и вскоре все они скрылись за густыми кронами деревьев. Он ждал еще какое-то время, а потом продрог и пошел домой.

Он шел и отслеживал свои ощущения. Они были странными: вроде бы ему было грустно от того, что птица улетела, и наверное, навсегда, но в то же время радостно, что он помог ей вернуться в свою привычную среду, в небо, причем вернуться здоровой и счастливой. Смесь грусти и радости была очень странной. Внутри явно происходила химическая реакция. И от этого он почувствовал странное расширение в области груди и лопаток, как будто там что-то расправлялось. Что-то, похожее на крылья.

Он шел домой, весь в раздумьях, и не замечал, что спина его распрямилась, а походка стала упругой, и что презрительные складки у губ разгладились, и теперь его улыбка выглядит просто немного грустной, и встречные девушки бросают на него заинтересованные взгляды – ведь Алхимик, по сути, был совсем еще не старый и вполне видный мужчина.

Уже на подходе к дому он увидел плачущую девочку, прижимающую что-то к груди.

- Что случилось, малышка? – наклонился он к ней.

- Мама… Сказала, если не пристроишь в хорошие руки, утопит! – сквозь слезы проговорила девочка.

- Кого утопит? – не понял Алхимик.

- Его…котенка!

И она показала черного, как смоль, малыша с коротким тонким хвостиком, моргающего зелеными глазками и явно не осознающего, что его жизнь может прерваться во цвете лет.

- Как ты думаешь, у меня хорошие руки? – спросил Алхимик, пряча улыбку.

- Хорошие! – с надеждой сказала девочка, мигом перестав реветь. – Я же вижу, очень, очень хорошие!

- Ну тогда пристрой его в мои руки, я обещаю о нем хорошо заботиться. Это мальчик или девочка? А имя у котенка есть?

- Девочка… Она еще безымянная.

- Ладно, тогда скажи, как зовут тебя.

- Мама называет меня Триша.

- Хорошо. Так тому и быть. Назову котенка Триша. Ты не против?

- Я не против! Пусть у вас тоже будет своя Триша. А вы где живете? Можно, я буду его навещать? – спросила девочка.

- Вот в этом доме, вход прямо с улицы, и сразу направо, — сообщил Алхимик, беря в руки хрупкое пушистое тельце. – Приходи, когда захочешь.

- Спасибо, дяденька! – звонко сказала девочка и на миг обняла Алхимика, сильно, от души. – Вы очень хороший! Я теперь очень, очень счастливая!

И девчонка припустила вдоль по улице. А Алхимик поудобнее устроил на ладони котенка, который тут же свернулся в клубочек и заурчал, и двинулся домой. Он шел и улыбался. У него снова появилась цель.

В прошлом у него была птица, благодаря которой в его жизни появились приятели – аптекарь, библиотекарь, и еще старая Марта.

В будущем – черная кошечка Риша и девочка с таким же именем, которая обязательно придет его навестить.

А в настоящем – пусть короткое, пусть мимолетное, пусть вечно ускользающее, зато абсолютное счастье.


Дата добавления: 2015-10-24; просмотров: 54 | Нарушение авторских прав


<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Пожиратели времени| Хозяйка счастливого Дома

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.048 сек.)