V. Победителей не судят

Устойчивое равновесие в Европе поддерживалось евреями. Сегодня они дают деньги одной власти, завтра – другой, всем по очереди и заботятся, таким образом, о всеобщем мире.

Карл Людвиг Берне (Барух) о братьях Ротшильд 417.

Французский историк Жан Тюлар, которого называют одним из лучших из ныне здравствующих специалистов по части Наполеоновских войн, полагает: войны, что вел Наполеон Бонапарт, вне всяких сомнений, выиграла Великобритания. Она отстояла и свое господство над морями и океанами, и вытекавшую из него монополию на поставки колониальных товаров в Европу. Как Англия смогла, не имея достойной сухопутной армии, оказавшись на пороге крушения национальной экономики в 1808 г., добиться в итоге таких впечатляющих результатов, спрашивает Тюлар в одном из своих исследований418. И отвечает там же: главным образом благодаря России, которую дипломатии Соединенного Королевства удалось использовать, применяя широчайший спектр самых разнообразных средств. И политические убийства (как в случае с упрямцем Павлом I), и запугивания (как в случае с его сыном). Подкупая влиятельных сановников, вельмож да министров русского царя, грозя применить торговые санкции, заигрывая, наконец, с честолюбивым молодым императором, которому сулилось место Наполеона Бонапарта в континентальной европейской иерархии. Это все логично и понятно.

Одновременно надлежит признать: Великая блокада, организованная Бонапартом, весьма болезненно ударила по Англии, многие отрасли экономики которой пришли в упадок, да что там, простые англичане еле сводили концы с концами, а то и откровенно голодали, пока Великобритания и наполеоновская Франция мерились силами. Более того, правительство его величества Георга III, в поисках средств, еще и энергично поджимало подданных при помощи разнообразных нововведений вроде подоходного налога (Англия – первая страна, где он появился стараниями Уильяма Питта 419) или закона о запрещении рабочих стачек и проф-союзов. Согласитесь, ох недаром такие законы принимаются парламентами, а когда вполне конкретно припекает и встает надобность хорошенько потрусить население. Вот Британское олигархическое государство его и трусило, как школьник копилку. Впрочем, государство можно понять, ведь оно катастрофически задолжало своим банкирам, а последние всегда находят способы выдавить долги. Тем более что долги эти, по обыкновению, не бьют напрямую по самой олигархии, а распределяются в качестве бремени на все население страны вплоть до последнего люмпена или даже бомжа через растущие налоги и цены. Взгляните на современную нам Украину. Ее совокупный долг, принимая в учет те долги, что наделаны за последние годы коммерческими банками, давно превысил сто миллиардов долларов. Кто, в сухом остатке, заплатит по счетам? Хозяева взятого в государственное управление Родовод-банка? Хозяева печально-известного банка «Надра»? Ничего подобного. Заплатим мы с вами, дорогие читатели, наши дети, внуки да правнуки. Кто сказал, что в Британии была диаметрально противоположная ситуация, с каких таких пирогов?

Непрерывная череда войн на Европейском континенте без преувеличения обескровила Англию, но только не ее банкиров, им-то что, ведь они кредитовали правительство под проценты и, вероятно, могли только мечтать, чтобы войны, которые вела Великобритания, вообще никогда не кончались. Думаю, не стоит напоминать вам, друзья, что с самого момента своего рождения заведение, важно именовавшееся Банком Англии, было частной лавочкой с группой анонимных хозяев. Полагаю, что не ошибусь, если скажу: это они выиграли большую двадцатилетнюю войну. Выиграли, повторюсь, с ошеломляющим результатом.

Поразительные цифры можно почерпнуть из монографии приват-доцента И. М. Кулишера «Торговая политика и финансы Англии в начале XIX века», изданной в Москве в 1911 г. 420. Данные, приводимые автором, впечатляют. Оказывается, за относительно небольшой промежуток времени, с 1793 по 1815 г., английское правительство ухитрилось израсходовать на войну зубодробительную сумму в 695 миллионов фунтов стерлингов, или около 4 с половиной миллиардов российских рублей в ценах 1911 г. Поразительно, но все прочие военные расходы Британии, начиная с 1688 г. (сам Банк Англии появился в 1694 г.) и вплоть по 1890 г. (за исключением указанного выше периода с 1793 по 1815 г.) составили 461 миллион фунтов стерлингов. То есть за каких-то два десятилетия англичане истратили на 234 миллиона фунтов больше, чем за два столетия!

Как эти расходы покрывались, уже понятно. Во-первых, путем многократного увеличения налогового бремени. О подоходном налоге (это было ноу-хау британского премьера Уильяма Питта) я говорил выше. Кроме него, простые англичане уже платили море разливанное налогов, пошлин и акцизов: за пиво и вино, соль и табак, крахмал и мыло, кожи и материи, стекло и воск. В Англии тех славных времен взимали налоги на лошадей и собак, ношение перчаток и право пудрить волосы, на шляпы, черт бы их побрал, и даже часы.

А поскольку всего этого, конечно же, не хватало, правительство непрерывно брало в долг. Помните, скромные цифры английского госдолга в былые времена, если нет, я их сейчас приведу. На самой заре, в 1694 г., Британия была должна «своему» одноименному банку один миллион двести тысяч фунтов стерлингов. Уже в 1698 г. (всего за четыре года, вот лихо, да?) госдолг вырос до шестнадцати миллионов, в середине следующего, XVIII столетия уже стремился к ста миллионам фунтов стерлингов (по данным Альфреда Штенцеля, автора «Истории войны на море»). Ну и понеслась нелегкая по кочкам.

К концу века, в 1786 г., государственный долг Англии достиг неслыханной для той поры цифры 240 миллионов фунтов стерлингов. Впрочем, лиха беда начало. Эти несчастные двести с чем-то там миллионов можно считать детским лепетом в сравнении с той долговой ямой, куда английское государство скатилось в следующие двадцать пять лет. В 1816 г. госдолг достиг 800 миллионов фунтов стерлингов.

Интересно пишутся многие книги. Авторы рассказывают, как правительства брали все новые баснословные долги, вешая их на шею населению, а у кого конкретно брали, уточнить забывают. Ясно, у кого, у международных банкиров, тесно связанных друг с другом и уже тогда двигавших многомиллионными суммами. Это ясно, но все равно загвоздка: ведь и банкирам подобные аховые суммы вполне могли оказаться не по плечу. Так откуда тогда эти последние черпали средства? Ответ такой: из воздуха. Правительство рисовало долговые обязательства, банкиры (из банка Англии, например) в ответ рисовали деньги в любых требуемых количествах. Эти деньги, конечно, были подвержены инфляции, но она ложилась дополнительным бременем не на банкиров, а на все население. Кроме того, войны сопровождались грабежом колоний и взиманием контрибуций (с поверженной наполеоновской Франции, например), а это уже – вполне ощутимые, реальные прибытки.

Конечно, деньги для Британии печатал не лично Натан Майер Ротшильд, пустивший корни в Лондоне на заре XIX в. Но он оказался, как говорится, в обойме, он спекулировал акциями и наживался на военных поставках, проводил через счета крупные суммы, перечислявшиеся испанским повстанцам, германским князьям, австрийским императорам и прочей братии, кому только не лень было воевать с Наполеоном. Когда же пушки отгремели, начался еще более выгодный процесс выплаты уложенной на лопатки Францией внушительных репараций 421.

На склоне лет Натан Ротшильд хвастался, будто за семнадцать лет проживания в Англии увеличил первоначальный отцовский капитал (двадцать пять тысяч фунтов) в две тысячи пятьсот раз. Теперь мы хоть в общих чертах разобрались, как и на чем взросло это чудо финансовой предприимчивости. Оно взросло на слезах и крови. На костях…

Карл Людвиг Берне-Барух ничуть не преувеличивал, когда писал, что знакомая ему лично пятерка Ротшильдов снабжает деньгами все европейские власти, сегодня они дают одной, завтра другой, и всем по очереди. Только вот его словам о стремлении ко всеобщему равновесию и уж тем более о заботе о всеобщем мире я бы верить поостерегся. Какой там бизнес, если нет войны…

VI. Венский конгресс как прообраз Версальского…

Венский конгресс, проходивший с октября 1814 г. по июнь 1815-го, действительно, если вдуматься, так напоминает знаменитую Версальскую конференцию, состоявшуюся сто лет спустя, после Первой мировой войны, что становится не по себе. Правда, участники проводившихся в Версале встреч избежали нервного потрясения, как это случилось с участниками переговоров в Вене из-за Ста дней, на которые возвращался неугомонный бунтарь Наполеон, в остальном же…

В остальном прямо-таки зеркальная идентичность. В 1919 г. в Версале собрались лидеры стран-победительниц (главными скрипками оркестра выступали делегации Великобритании, США и Франции, русских не звали, у нас революция как раз бушевала) делить шкуру поверженной Германии, а заодно и всю остальную Европу. Тем же самым занимались в 1815 г. их предшественники из Великобритании, России, Австрии и Пруссии: они кроили карту Европы. Присоединили Бельгию к Нидерландам, сварганив одноименное королевство, отрезали Норвегию от проштрафившейся Дании, чтобы прилепить к добропорядочной Швеции, и так далее. Вернули Австрии Северную Италию, подарили Саксонию Пруссии, Сицилию – реставрированным на союзнических штыках Бурбонам. Скромная Англия почти ничего не получила, разве что… бывшие голландские и французские колонии, так и то за морями-океанами. Кто ж их увидит-то… Как написал по этому поводу уже цитировавшийся мной приват-доцент И. М. Кулишер: «Когда в 1815  г. был заключен парижский мир, Англия оказалась владычицей всех морей и чуть ли не единственной крупной колониальной державой…»

Крепче всего перепало Польше. Ее, за оказанную Бонапарту поддержку, раскромсали на три непропорциональные части, доставшиеся Пруссии, Австрии и России, произведя, по сути, очередной, четвертый польский раздел 422. Именно эти три империи создали знаменитый Священный союз по поддержанию в Европе «золотых» феодальных порядков и обузданию всех будущих революций, какие только можно представить. Ну и, что вполне естественно, обеспечили себе на будущее роль самых заманчивых мишеней для всех поколений европейских революционеров, которые только обещали появиться на свет. Ну а демократической Великобритании соответственно – роль эталона всеобщей свободы, куда этим самым революционерам еще только предстояло стекаться на всевозможные съезды и конференции, и за деньгами, конечно, тоже. Куда без денег-то. Об этом – дальше.

Другой немаловажный нюанс. В силу ряда причин, среди которых, безусловно, следует назвать и жестокие религиозные гонения на еврейские общины в средневековой Западной Европе, именно Польша в ту пору стала гостеприимной родиной самой многочисленной еврейской диаспоре континента. Первые грамоты, защищающие права иудеев, здесь были подписаны королем Болеславом еще в 1264 г. Его последователи, сменяя друг друга на троне сначала Польши, а впоследствии и Речи Посполитой, придерживались той же благожелательной и одновременно далеко не бескорыстной политики, со временем превратившей еврейские общины в своеобразную прослойку между чванливой польской шляхтой и бесправным крепостным восточнославянским населением. Это, конечно, имело самые разные и исключительно далекоидущие последствия. Опять же, и взгляды правительств стран – участниц Священного союза на будущее еврейских общин существенно отличались от тех, что некогда придерживались польские короли. Кроме того, «еврейский» вопрос стал все активнее использоваться как мощный рычаг внешней политики, причем далеко не всегда это делалось добросовестно и с благими намерениями. Вероятно, именно эти причины обусловили и появление хасидизма, 423 и тот факт, что Польша уже к середине XIX столетия стала резервуаром радикальных идей самой разной направленности и одновременно кузницей революционных кадров. Ни евреям, ни славянам, ни германцам, ни австриякам это обстоятельство не сулило ничего доброго…

Дата добавления: 2015-09-04