Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

Критика холистического и метафизического взгляда на общество 5 страница

Разделение труда | Рикардианский закон образования связей | Последствия разделения труда | Индивид в обществе | Великое общество | Инстинкт агрессии и разрушения | Человеческое сотрудничество | Критика холистического и метафизического взгляда на общество 1 страница | Критика холистического и метафизического взгляда на общество 2 страница | Критика холистического и метафизического взгляда на общество 3 страница |


Читайте также:
  1. 1 страница
  2. 1 страница
  3. 1 страница
  4. 1 страница
  5. 1 страница
  6. 1 страница
  7. 1 страница

 

Разоблачение ошибок, касающихся проблем измеримости в сфере деятельности, является задачей не одной только экономической науки. В той же мере она является задачей экономической политики, поскольку провалы современной экономической политики в значительной степени обязаны прискорбному недоразумению, вызванному мыслью о том, что в межчеловеческих отношениях есть нечто постоянное, а потому измеримое.

4. Стабилизация

 

Продуктом всех этих ошибок является идея стабилизации.

 

Изъяны правительственного денежного регулирования и катастрофические последствия политики, направленной на понижение ставки процента и стимулирование деловой активности путем кредитной экспансии, вызвали к жизни идеи, которые в конце концов породили лозунг стабилизации. Можно объяснить его возникновение и его привлекательность, можно понять его как плод последних 150 лет денежного обращения и банковского дела, можно, так сказать, в качестве оправдания упомянуть смягчающие обстоятельства допущенных ошибок. Но подобные сочувственные объяснения не делают эти заблуждения более разумными.

 

Стабильность, на установление которой направлены программы стабилизации, бессодержательное и противоречивое понятие. У человека склонность к деятельности, т.е. улучшению условий жизни, является врожденной. С каждым мгновением человек изменяется и вместе с ним изменяются его оценки, желания и действия. В царстве деятельности нет ничего более постоянного, чем изменения. Помимо вечных априорных категорий деятельности в этом безостановочно колеблющемся мире не существует других стационарных ориентиров. Бесполезно отделять процесс определения ценности и деятельность от непостоянства человека и переменчивости его поведения и рассуждать, как если бы во Вселенной существовали вечные ценности, независимые от субъективных оценок людей и способные стать мерилом оценки реальной деятельности[По вопросу о склонности разума считать жесткость и неизменность существенным качеством, а изменение и движение случайным см.: Bergson. La Pens??й??e et le mouvant. P. 85 ff.].

 

Все предлагаемые методы оценки изменений на основе покупательной способности денежной единицы более или менее непреднамеренно основаны на призрачном образе вечного и не подверженного изменениям существа, которое с помощью неизменного эталона определяет количество удовлетворения, которое доставляет ему денежная единица. Это является жалким оправданием плохо продуманной идеи, заключающейся в том, что нужно лишь измерить изменения покупательной способности денег. Основная проблема понятия стабильности заключается именно в концепции покупательной способности. Неспециалист, руководствуясь физическими представлениями, как-то задумался о деньгах как о мериле цен. Он посчитал, что колебания меновых отношений касаются только товаров и услуг, но не отношения между деньгами и всей совокупностью товаров и услуг. Позднее люди поменяли местами члены этого утверждения. И постоянство ценности стало приписываться не деньгам, а совокупности покупаемых и продаваемых вещей. Люди стали изобретать методы сопоставления совокупностей единиц товаров и денежной единицы. Страстное желание отыскать показатели для измерения покупательной способности подавило все сомнения. При этом не обращалось никакого внимания ни на сомнительность и несравнимость данных о ценах, ни на произвольный характер применяемых для расчета средних величин методик.

 

Ирвинг Фишер, выдающийся экономист, бывший активистом американского движения за стабилизацию, противопоставил доллару корзину, включающую в себя все товары, покупаемые домохозяйками на рынке для текущего обеспечения своего домашнего хозяйства. Пропорционально изменению количества денег, необходимых для покупки содержимого этой корзины, меняется покупательная способность доллара. Целью политики стабилизации стало сохранение неизменности этих денежных затрат[Cf. Fisher I. The Monetary Illusion. New York, 1928. P. 1920.]. Все было бы хорошо, если бы предпочтения домохозяйки и состав приобретаемой ею воображаемой корзины были постоянными элементами, если бы эта корзина включала в себя одинаковые товары в одинаковых количествах и если бы роль, которую играет этот ассортимент товаров в жизни семьи, не изменялся. Но мы живем в мире, где ни одно из этих условий не выполняется.

 

Прежде всего фактом является то, что качество производимых и потребляемых товаров постоянно меняется. Было бы ошибкой отождествлять пшеницу с пшеницей, не говоря уже об обуви, шапках и других изделиях. Огромные ценовые различия продаваемых в одно и то же время товаров, которые повседневная речь и статистики объединяют в одном классе, явно подтверждают этот трюизм. Идиоматическое выражение утверждает, что две горошины одинаковы, но покупатели и продавцы различают качество и сорта гороха. Бессмысленно сравнивать цены, которые платятся в разных местах и в разное время за товары, которые технология или статистика называет одним именем, если нет уверенности в том, что их качество, за исключением разницы месторасположения, абсолютно одинаково. В этой связи качество означает следующее: все свойства, на которые обращают внимание покупатели и потенциальные покупатели. То, что качество всех товаров и услуг первого порядка подвержено изменениям, подрывает одно из основополагающих допущений всех числовых индексных методов. Не имеет значения, что ограниченное число товаров высших порядков (особенно металлов и химических соединений, которые можно описать лишь с помощью формул) соответствует строгим описаниям их характерных свойств. Измерение покупательной способности будет зависеть от цен на товары и услуги первого порядка, причем на все. Использование цен на товары производственного назначения бессмысленно, поскольку при этом нельзя избежать многократного учета последовательных этапов производства одного и того же потребительского товара, искажающего результат. Ограничивание группой специально отобранных товаров всегда произвольно и потому порочно.

 

Но даже если не обращать внимание на эти непреодолимые препятствия, поставленную задачу все равно нельзя решить. Не только потому, что изменяются технологические особенности товаров и появляются новые виды товаров, а старые исчезают. Меняются представления о ценности, вызывающие изменения спроса и производства. Посылки теории измерения требуют людей с устойчивыми желаниями и оценками. Мы можем считать ценовые изменения выражением изменений покупательной способности денег только в том случае, если люди всегда одинаково оценивают одни и те же вещи.

 

Поскольку невозможно установить общую сумму денег, потраченных на потребительские товары в данный отрезок времени, статистики должны полагаться на цены, уплачиваемые за отдельные товары. В связи с этим возникают еще две проблемы, не имеющие аподиктического решения. Необходимо присвоить различным товарам коэффициенты важности. Было бы очевидной ошибкой не учитывать в расчетах роль, которую каждый товар играет в общей системе домашнего хозяйства индивидов. Но установление этих весов также произвольно. На основе собранных и скорректированных данных необходимо вычислить средние величины. Существуют арифметические, геометрические, гармонические средние, существует квазисредняя, известная как медиана. Каждая из них приводит к разным результатам. Ни один из них не может считаться логически неуязвимым ответом. Любое решение в пользу одного из этих методов расчета будет произвольным.

 

Мы жили бы в мире стабильности, если все обстоятельства жизни людей оставались бы неизменными, если все люди постоянно повторяли бы одни и те же действия, поскольку постоянными оставались бы ощущаемые ими беспокойства и представления об их устранении, или если мы имели бы основание предполагать, что изменения факторов, касающихся некоторых индивидов и групп людей, всегда уравновешиваются противоположными изменениями у других индивидов или групп людей и поэтому не оказывают влияния на совокупный спрос и совокупное предложение. Однако мысль, что в подобном мире покупательная способность денег может меняться, противоречива. Как будет показано ниже, изменения в покупательной способности денег в разное время и в разной степени неизбежно оказывают влияние на цены различных товаров и услуг. Соответственно они должны вызывать изменения в спросе и предложении, в производстве и потреблении[См. с. 385386.]. Идея, заложенная в неуместном термине уровень цен, что будто бы при прочих равных условиях все цены могут подниматься или падать одновременно, несостоятельна. Прочие условия не могут оставаться равными, если покупательная способность денег меняется.

 

В сфере праксиологии и экономической теории в понятие измерения нельзя вложить никакого смысла. В гипотетическом состоянии устойчивых условий нет изменений объекта измерений. В фактически существующем мире перемен нет неизменных точек, размеров, отношений, которые могли бы служить в качестве эталона. Покупательная способность денежной единицы никогда не меняется равномерно в отношении всех покупаемых и продаваемых вещей. Понятия стабильности и стабилизации бессодержательны, если не относятся к состоянию устойчивости и его поддержанию. Однако это состояние устойчивости не может быть даже последовательно продумано до своих конечных логических следствий; еще меньше у него шансов на реализацию[См. с. 233237.]. Там, где есть деятельность, существуют и изменения. Деятельность это рычаг изменений.

 

Претенциозная серьезность, которую статистики и статистические бюро демонстрируют, вычисляя индексы покупательной стоимости и стоимости жизни, неуместна. В лучшем случае значения этих индексов представляют собой очень грубые и неточные иллюстрации произошедших изменений. В периоды вялых изменений соотношения предложения и спроса на деньги они вообще не дают никакой информации. В периоды инфляции, а следовательно, и резких изменений цен они дают грубое представление о событиях, которые каждый индивид переживает ежедневно. Благоразумная домохозяйка знает о том, как изменения цен влияют на ее хозяйство, гораздо больше, чем нам могут сказать статистические средние. Ей мало пользы от расчетов, игнорирующих изменения в качестве и количестве товаров, которые она может купить по ценам, учтенным в этих расчетах. Если она, взяв за ориентир два или три товара, измеряет подорожание лично для себя, ее подход не менее научен и не более произволен, чем подход искушенных математиков, манипулирующих рыночной информацией посредством своих изощренных методов.

 

В практической жизни никто не дает себя одурачить с помощью этих индексов. Никто не согласится с выдумками, что их следует рассматривать как измерения. Там, где величины измерены, все дальнейшие сомнения и разногласия относительно их размерности прекращаются. Эти вопросы уже улажены. Никто не рискнет спорить с метеорологами об их измерениях температуры, влажности, атмосферного давления и других величин. Но с другой стороны, никто просто так не согласится со значениями индексов, если не ожидает личных выгод от признания их общественным мнением. Введение индексов не разрешает споры. Оно просто переводит их в область, где столкновение противоположных мнений и интересов является непримиримым.

 

Человеческая деятельность порождает перемены. Поскольку существует человеческая деятельность, постольку стабильность отсутствует, а есть безостановочные изменения. Исторические процессы суть последовательность изменений. Человек не властен остановить их и стать причиной стабильности, в которой вся история застывает на паузе. В природе человека заложено бороться за улучшение, порождать новые идеи, перестраивать условия жизни в соответствии с этими идеями.

 

Рыночные цены являются историческими фактами, выражающими состояние дел в определенный момент необратимого исторического процесса. В сфере интересов праксиологии концепция измерения не имеет смысла. В идеальном (и, разумеется, неосуществимом) состоянии устойчивости и стабильности не существует изменений, которые нужно измерять. В фактически существующем мире постоянных изменений нет неизменных точек, размеров, отношений, ориентируясь на которые можно было бы измерить изменения.

5. Корни идеи стабилизации

 

Экономический расчет не требует денежной стабильности в том смысле, какой в этот термин вкладывают сторонники движения за стабилизацию. То, что устойчивость покупательной способности денежной единицы невообразима и неосуществима, никак не вредит экономическому расчету. Денежный расчет требует денежной системы, функционирование которой не подрывается вмешательством государства. Попытки увеличить количество денег в обращении то ли для того, чтобы увеличить государственные расходы, то ли для того, чтобы вызвать временное снижение ставки процента, разрушают всю сферу денежного обращения и расстраивают экономический расчет. Первейшей целью денежной политики должно быть недопущение развязывания правительством инфляции и создания условий, поощряющих кредитную экспансию со стороны банков. Однако эта программа сильно отличается от путаных и внутренне противоречивых программ стабилизации покупательной способности.

 

Все, что необходимо для экономического расчета, это избегать сильных и неожиданных колебаний предложения денег. Золото, а до середины XIX в. серебро очень хорошо удовлетворяли всем целям экономического расчета. Изменения в спросе и предложении драгоценных металлов и вызываемые этим перемены протекали так медленно, что экономический расчет предпринимателей мог пренебречь ими, не опасаясь отклониться далеко в сторону. Точность недостижима в экономическом расчете, даже если не учитывать недостатки, проистекающие от недооценки изменений в денежной сфере[Ни одно практическое вычисление не может быть точным. Формула, лежащая в основе расчета, может быть верной, но сам расчет зависит от приблизительно установленных величин и поэтому неизбежно неточен. Экономическая наука, как было показано выше (с. 41), является точной наукой о реальных вещах. Но как только в цепь рассуждений вводится информация о ценах, мы отказываемся от точности и экономическая теория уступает место экономической истории.]. Строя свои планы, деловой человек неизбежно использует данные, относящиеся к неизвестному будущему; он рассматривает будущие цены и будущие издержки производства. Бухгалтерский учет, пытающийся определить результат прошлой деятельности, находится в таком же положении, поскольку опирается на оценку основных средств, запасов и дебиторской задолженности. Несмотря на неопределенность, экономический расчет в состоянии успешно выполнять стоящие перед ним задачи, поскольку эта неопределенность не вытекает из недостатков системы расчета. Она присуща самой деятельности, которая всегда имеет дело с неопределенным будущим.

 

Идея поддержания стабильности покупательной способности порождена не попытками сделать экономический расчет более точным. Ее источник в желании создать тихую гавань, свободную от безостановочного потока человеческих дел, не испытывающую влияния исторического процесса. Пожертвования, предназначенные для того, чтобы обеспечить пожизненную ренту для церкви, благотворительных институтов или семьи, долгое время выражались в земле или в натуральной выплате продуктами сельского хозяйства. Позже к этому добавился денежный аннуитет (ежегодно уплачиваемый взнос). Дарители и бенефициарии ожидали, что на ежегодные выплаты, выраженные в определенном количестве драгоценных металлов не будут оказывать влияние изменения экономических условий. Но эти надежды оказались иллюзорными. Последующие поколения обнаружили, что планы их предков не осуществились. Под влиянием данного опыта они начали изучать, как можно добиться этой цели. Поэтому они занялись измерением изменений покупательной способности и устранением подобных изменений.

 

Проблема приобрела еще большую значимость, когда правительства стали проводить политику непогашаемых и бесконечных заимствований. Государство, это новое божество восходящей эры государственничества, вечный и надчеловеческий институт, неподвластный земной бренности, предложило гражданам возможность отдать свое богатство на сохранение и получать стабильный доход, защищенный от любых превратностей судьбы. Оно нашло способ освободить индивида от необходимости рисковать и приобретать свое богатство и свой доход каждый раз заново на капиталистическом рынке. Тот, кто инвестировал капитал в обязательства, выпущенные правительством или его органами, больше не подвергается неотвратимым законам рынка и суверенитета потребителей. Он больше не испытывает необходимости инвестировать свой капитал так, чтобы тот наилучшим образом служил нуждам и желаниям потребителей. Он спокоен, защищен от опасности конкурентного рынка, где убытки являются наказанием за неэффективность; вечное государство взяло его под свое крыло и гарантировало ему безмятежное наслаждение капиталом. С этого момента его доход возникает не вследствие удовлетворения желаний потребителей наилучшим образом, а из налогов, собираемых государственным аппаратом принуждения и насилия. Он больше не слуга окружающих его граждан, подчиняющийся их верховной власти; он партнер государства, которое правит людьми и собирает с них дань. Процент, выплачиваемый государством, меньше, чем предлагаемый рынком. Но эта разница с лихвой компенсируется неоспоримой платежеспособностью должника государства, чьи доходы зависят не от удовлетворения народа, а от того, как оно добивается уплаты налогов.

 

Несмотря на неприятный опыт государственных долгов в прежние времена, люди готовы легко поверить модернизированному государству XIX в. Все предполагают, что это новое государство будет скрупулезно отвечать по добровольно принятым обязательствам. Капиталисты и предприниматели прекрасно сознавали, что в рыночном обществе нет иного пути сохранения приобретенного богатства, кроме приобретения его каждый день заново в жесткой конкуренции со всеми как с уже существующими фирмами, так и с новыми игроками, ходящими по лезвию ножа. Предприниматель, постаревший и уставший, не готовый больше рисковать своим тяжело заработанным богатством в новых попытках удовлетворить желания потребителей, и наследник прибыли других людей, ленивый и отдающий отчет в своей неэффективности, предпочли инвестировать в облигации государственного долга, потому что хотели быть свободными от законов рынка.

 

Далее, непогашаемый бессрочный государственный долг предполагает стабильность покупательной способности. Хотя государство и его принуждение могут быть вечными, проценты, выплачиваемые по государственному долгу, могут быть вечными, только если основаны на неизменном эталоне ценности. И здесь инвестор, в целях безопасности избегающий рынка, предпринимательства, инвестиций в свободное предприятие и предпочитающий государственные облигации, вновь сталкивается с изменчивостью любых человеческих дел. Он обнаруживает, что в рамках рыночного общества нет места богатству, не зависящему от рынка. Его попытки найти неисчерпаемый источник дохода проваливаются.

 

В этом мире нет стабильности и защищенности и никакие человеческие попытки не в силах их создать. В социальной системе рыночного общества нет иных средств приобретения и сохранения богатства, помимо успешного обслуживания потребителей. Разумеется, государство в состоянии собрать платежи со своих подданных и занять капитал. Тем не менее даже самое жестокое государство в долгосрочной перспективе не способно игнорировать законы, определяющие человеческую жизнь и деятельность. Если государство использует взятые в долг средства для инвестиций в то, что лучше всего отвечает желаниям потребителей, и добивается успеха на предпринимательском поприще в свободной и равной конкуренции с частными предпринимателями, то оно находится в одинаковом положении с любым другим бизнесменом и может платить проценты, поскольку создало прибыль. Но если государство вложило капитал неудачно и не получило прибыли или если оно израсходовало деньги на текущие расходы, то заимствованный капитал уменьшается или полностью исчезает и ему уже не из чего платить проценты и основную сумму долга. Тогда обложение людей налогами остается единственным средством выполнения условий кредитного договора. Собирая налоги для подобных платежей, государство заставляет граждан отвечать за промотанные в прошлом деньги. Уплаченные налоги не компенсируются никакими текущими услугами, оказываемыми государственным аппаратом.

 

Государство платит проценты за капитал, который был проеден и больше не существует. Казна обременяется плачевными результатами прошлой политики.

 

Хорошим примером могут послужить краткосрочные долги правительства в особых условиях. Безусловно, распространенное оправдание военных займов абсурдно. Все необходимое для ведения войны должно обеспечиваться ограничением гражданского потребления, использованием части имеющегося капитала и более усердной работой. Вся тяжесть войны ложится на плечи живущего поколения. Воздействие, испытываемое следующими поколениями, заключается в том, что в наследство от живущих в связи с понесенными военными расходами они получат меньше, чем получили бы, если бы войны не случилось. Финансирование войны посредством займов не перекладывает тяжесть войны на детей и внуков[В этом контексте займы означают капитал, взятый у тех, кто имеет деньги, для того, чтобы дать в кредит. Здесь мы не касаемся кредитной экспансии, основным инструментом которой в современной Америке являются заимствования у коммерческих банков.]. Это просто метод распределения бремени финансирования войны между гражданами. Если все затраты покрывались бы с помощью налогов, то обратиться можно было бы только к тем, кто имеет ликвидный капитал. Участие остальных людей было бы недостаточным. Краткосрочные займы могут помочь в устранении подобного неравенства, поскольку позволяют справедливо возложить бремя и на владельцев основного капитала.

 

Долгосрочные государственные и полугосударственные займы являются чужеродным и вносящим беспорядок элементом в структуре рыночного общества. Их учреждение было тщетной попыткой вырваться за границы человеческой деятельности и создать гавань защищенности и вечности, избавленную от мимолетности и нестабильности земной суеты. Что за самонадеянная наглость занимать и давать в долг навечно, заключать контракты с вечностью, предусматривать доход навсегда! В этом отношении никакой роли не играет, были ли эти займы формально оформлены как непогашаемые; по замыслу и на практике они, как правило, трактовались в качестве таковых. В период расцвета либерализма некоторые западные государства и в самом деле погасили часть своего долгосрочного долга путем честных выплат. Однако по большей части новые долги просто накладывались на старые. Финансовая история последнего столетия демонстрирует постоянное увеличение размера государственной задолженности. Никто не считает, что государства будут бесконечно нести на себе тяжесть этих процентных выплат. Очевидно, что рано или поздно эти долги будут ликвидированы тем или иным способом, но определенно не путем выплаты процентов и суммы основного долга согласно условиям контракта. Множество искушенных авторов уже заняты разработкой моральных оправданий этого окончательного урегулирования[Самая популярная из этих доктрин кристаллизовалась во фразе: государственный долг не бремя, поскольку мы должны сами себе. Если бы это было так, то полное уничтожение государственного долга было бы безобидной операцией, простым бухгалтерским действием. Дело же в том, что государственный долг есть воплощение требований людей, которые в прошлом вверили свой капитал государству, к тем, кто сегодня производит новое богатство. Он обременяет страту производителей в пользу другой части народа. Можно освободить производителей от этого бремени, собирая налоги, необходимые для выплат, исключительно с владельцев облигаций. Однако это означает незамаскированное аннулирование долга.].

 

То, что экономический расчет на основе денег неадекватен задачам, поставленным перед ним в этих иллюзорных проектах создания неосуществимого царства покоя, свободного от неизбежных ограничений человеческой деятельности и обеспечения вечной безопасности, не может считаться пороком. Не существует вечных, абсолютных и неизменных ценностей. Искать эталон подобных ценностей тщетно. Нельзя обвинять экономический расчет в несовершенстве на том основании, что он не соответствует путаным идеям людей, тоскующих по стабильному доходу, не зависящему от человеческих производственных процессов.

 

XIII. ДЕНЕЖНЫЙ РАСЧЕТ КАК ИНСТРУМЕНТ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

 

1. Денежный расчет как метод мышления

 

 

В условиях общественной системы разделения труда денежный расчет является путеводной звездой деятельности. Это компас, направляющий производственные усилия человека. Человек делает расчеты для того, чтобы отличить прибыльные отрасли производства от неприбыльных, отрасли, одобряемые независимым потребителем, от тех, которые последний одобрять не склонен. Каждый шаг предпринимательской деятельности тщательно исследуется посредством денежного расчета. Предварительное обдумывание планируемой деятельности превращается в предварительные коммерческие расчеты ожидаемых издержек и ожидаемой выручки. Ретроспективное определение результата прошлой деятельности превращается в анализ прибылей и убытков.

 

Система экономического расчета в денежных терминах обусловлена определенными общественными институтами. Она может действовать только в институциональном окружении разделения труда и частной собственности на средства производства, когда товары и услуги всех порядков покупаются и продаются против повсеместно используемого средства обмена, т.е. денег.

 

Денежный расчет является методом вычислений, применяемым людьми, которые действуют в обществе, основанном на частном контроле за средствами производства. Это прием действующих индивидов; как способ вычислений он предназначен для установления частного богатства и дохода, а также частных прибылей и убытков индивидов, действующих от своего имени в обществе свободного предпринимательства[В партнерствах и корпорациях всегда действуют индивиды, хотя и не один-единственный индивид.]. Все его результаты относятся только к действиям индивидов. Когда статистики суммируют эти результаты, общий итог показывает сумму автономных действий самонаводящихся индивидов, а не результат деятельности коллективного органа, целостности, совокупности. Денежный расчет совершенно неприменим и абсолютно бесполезен в тех случаях, когда вещи рассматриваются не с точки зрения индивидов. Он подразумевает исчисление прибыли индивидов, а не мнимой общественной ценности и общественного благосостояния.

 

Денежный расчет является основным средством планирования и деятельности в социальном окружении общества свободного предпринимательства, управляемого и руководимого рынком и его ценами. Он зародился в этой среде и постепенно совершенствовался по ходу улучшения рыночного механизма и расширения перечня вещей, переуступаемых на рынке за деньги. Именно экономический расчет придал измерению, числу и счету ту роль, которую они играют в нашей количественной и вычисляющей цивилизации. Физические и химические измерения нужны для практической деятельности только потому, что существует экономический расчет. Именно денежный расчет делает арифметику оружием в борьбе за лучшую жизнь. Он дает способ использовать достижения лабораторных экспериментов в целях наиболее эффективного устранения беспокойства.

 

Полного совершенства денежный расчет достигает в бухгалтерском учете движения капитала. Он устанавливает денежные цены имеющихся в распоряжении средств и сопоставляет эту совокупность с изменениями, вызываемыми деятельностью и действием этих факторов. Это сравнение показывает, какие изменения происходят в состоянии дел действующих людей и величину этих изменений; он даст возможность удостовериться в успехе и неудаче, определить прибыли и убытки. Систему свободного предпринимательства окрестили капитализмом, чтобы осудить и очернить. Однако этот термин можно считать очень уместным. Он относится к самой характерной черте этой системы, ее самой выдающейся особенности, а именно к той роли, которую понятие капитала играет в ее поведении.

 

Некоторым людям денежный расчет кажется отвратительным. Они не желают, чтобы голос критического разума пробудил их от грез. Реальность их раздражает, они стремятся в царство неограниченных возможностей. Общественный порядок, где все насквозь просчитывается в долларах и центах, им омерзителен. Они называют свои жалобы благородными манерами, достойными друзей духа, красоты и добродетели, противопоставляя их постыдной низости и подлости мещанства. Но рациональность вычисляющего и рассчитывающего разума не мешает культу красоты и добродетели, мудрости и поискам истины. Лишь романтические грезы не способны выжить в обстановке трезвой критики. Хладнокровный рассчитывающий субъект является суровым критиком возвышенного мечтателя.

 

Наша цивилизация неразрывно связана с методами экономического расчета. Она погибнет, если мы откажемся от этих самых точных интеллектуальных методов активной деятельности. Гете был прав, назвав метод двойной записи бухгалтерского учета одним из прекраснейших изобретений ума человеческого[См.: Гете И.В. Годы учения Вильгельма Мейстера: Роман//Собр. соч. в 10-ти тт. Т. 7. М.: Художественная литература, 1978. С. 30.].

2. Экономический расчет и наука о человеческой деятельности


Дата добавления: 2015-08-26; просмотров: 33 | Нарушение авторских прав


<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Критика холистического и метафизического взгляда на общество 4 страница| Критика холистического и метафизического взгляда на общество 6 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.017 сек.)