Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

Глава 11. Цена правды

Глава 4. Ещё одна печаль | Глава 5. Новый организатор | Глава 6. Время идей | Февраля – обычный день! | Глава 8. О великом провале | Глава 9. Размышления неудачника | Глава 10. Факт имени Тани 1 страница | Глава 10. Факт имени Тани 2 страница | Глава 10. Факт имени Тани 3 страница | Глава 10. Факт имени Тани 4 страница |


Читайте также:
  1. Блажени изгнани правды ради, яко тех есть Царство Небесное.
  2. Глава десятая. ПЕСНЯ ПРАВДЫ
  3. Два вида неправды
  4. Два вида неправды.
  5. елова от такой правды перекосило лицо.
  6. Как чаще всего оправдывают свои деяния преступники

Теперь мы все были в ожидании этих точек.

План Любы выглядел очень правильным, и глупо было не последовать ему. Целых два месяца, и даже больше, Компания не могла познать причину изменений Кости, но сейчас становится ясно, что действительность могла прикрываться сознательно – неизвестно пока, одним ли Тагановым, или Костей и Таней вместе, - однако вся совокупность, весь массив вариантов грозится разверзнуться в одно то, что честные люди называют правдой. Для этого и требовалось много дней, - и столько подозрений, и негатива, и мыслей, и наблюдений, и странностей!.. Но, похоже, время пришло.

 

Сегодня, 9 марта, в очередной понедельник, я был крайне уверен в надёжности плана, - и результативности! После того субботнего разговора я потратил несколько часов на то, чтобы сообщить (именно сообщить, а не рассказать!) своим друзьям по Компании о факте имени Тани. И, конечно, многие мне не поверили, назвали фантазёром, отметили прекрасное чувство юмора, сами как следует посмеялись… Но я был к этому готов. Передо мной по-прежнему светился живой пример реакции Сани Топорова, который, кстати, решил не переносить своё празднование на другие дни, а обыграл его в воскресенье, - в одном из местных клубов. И там мы всей Компанией отожгли, заодно ещё раз вспомнив недавнюю беседу. Саня, уже порядком выпивший, особенно активно базарил о ней с Павлом.

- Нет, ты представляешь себе такую … х..рню? – обращался к нему Топор, сидя за стойкой и попивая из бокала какую-то жидкость.

Павел, чуть пританцовывая, заявлял:

- Полный бред. По-моему, у этого … как его?..

- Сергея. – подсказал я.

- Да. По-моему, у этого Сергея не все дома.

Саша похлопал Павла по плечу и медленно произнёс:

- Вот и я о том же. Ну какие, бл..ть, это могут быть … – он икнул. – … отношения?

Топор засмеялся, и Павел тоже.

- Это же … больное воображение. – еле выговорил Саня, но, при этом, взметнул указательным пальцем вверх, показывая таким образом правоту этих слов.

- Очень грамотно сказано. Просто … супер! – вяло оценил Павел.

В этот момент к нам подошёл – вернее, приполз – Лёха.

- О! – воскликнул Топор. – Вот ещё один. Ты за добавкой? – смекнул он.

Лёха кивнул головой так, словно хотел сказать: «Обижаешь…»

Саня взял для него бокал, налил что-то вроде «Мартини», но, прежде чем передал сосуд Московскому, сказал:

- Стоп. – характерный жест рукой. – Погоди.

Лёха скривил удивление на своём донельзя пьяном лице.

- Что? – грубо крикнул он и, видимо, вложил такую силу в интонацию, что даже покачнулся и чуть не свалился на пол. К счастью, мне удалось вовремя его поддержать.

- Вот скажи: …

Лёха поморщился.

- Вот скажи, Лёха, - обратился к нему Топор, - лично ты – веришь во всю ту … - Саня явно пытался подобрать нужное слово. - … х..ротень, что вчера мы обсуждали в школе? – задал-таки он.

Лёха продолжал морщиться. И теперь по делу, потому как в «маленькой комнате» его, конечно, вчера не было, и вряд ли он может точно понимать, что имеет в виду Саня. Об этом я ему, кстати, и шепнул на ухо.

- А!.. – понимающе воскликнул Саня. – Ты же, бл..ть, … не в теме!

Саня ошибался. На самом деле Лёха уже был в теме, так как вчера моё сообщение о факте имени Тани долетело и до него. Об этом я тоже шепнул Саше.

Сомневаюсь, что он меня понял. Но в следующую секунду, оттолкнув меня, произнёс:

- Короче! – и сделал глоток из бокала, всё ещё продолжая держать сосуд Лёхи в стороне. – Ты веришь в то, … - снова задумался, - … что у Кости, - тут акцент, - что-то есть с … этой…

- Таней. – указал я.

- С Таней. – поддакнул Саня.

Тут уже на Лёху нельзя было смотреть равнодушно. Он сначала ухмыльнулся, потом усмехнулся, потом заулыбался, потом захохотал, а потом и вовсе покатился со смеху – так, что всё-таки упал. Естественно, вместе с ним рассмеялись и все мы.

С Павлом на пару нам удалось поднять всё не унимавшегося Московского на ноги, и далее он, видимо, будучи не в силах что-либо произнести, сумел кое-как показать только один жест – немного блатной, конечно, - который и указал на то, что Лёха не только не верит в то, что «что-то есть», но что он даже презирает уже одно существование этой мысли, как и всё, связанное с любовью на этом свете.

Саня, соображавший сегодня не быстро, этот жест понял лучше других возможных слов. Значение его ему и всем нам было хорошо известно, так что он, оценив реакцию друга, громко рассмеялся, затем наградил Лёху аплодисментами, а потом вручил ему приготовленный бокал и, придерживая Московского за плечо, чтобы тот не упал, произнёс:

- За умные мысли! – и они выпили на брудершафт.

Мы с Павлом решили не оставаться в стороне от этих дружеских мини-церемоний и последовали их примеру.

А после этого Саня, ещё более захмелевший, задался ещё одним вопросом:

- Вот всё же интересно: … где он … сейчас? Костя! – заметил он. – И х..ли не с нами? – громко выкрикнул он.

- По..уй! Зато мы с тобой. – заметил я. – Компания здесь! – гордо произнёс я, показав рукой на веселящихся вокруг нас друзей, абонировавших сегодня весь клуб.

- О! Компания! – смекнул Саня. – За это надо…

И он вновь принялся заполнять бокалы некой алкогольной жидкостью. А потом раздался его громкий крик:

- Компания! … Все сюда!

Понятно, что праздник Сани – есть праздник общий, всей Компании. Значит, и тост нужно было разделить на всех. И вот, когда все друзья стеклись к нам, Топор крикнул:

- Я предлагаю выпить… - начал было он, но вдруг замолк. Посмотрел ещё раз на всех, обвёл глазами вообще весь клуб и только потом, подталкиваемый бравыми возгласами народа, продолжил:

- Знаете… Мне неизвестно, где сейчас Костя и чем он занят, но! – мы с вами… - выбор слов. – мы с вами ох..енно проводим время! Не так ли? – тут все очень громко выразили согласие – это было крайне бурное одобрение. – Вот! И я предлагаю выпить… за наше … веселье! За то, … чтобы мы … развлекались! Вы согласны со мной?

Снова – ещё более бурное – одобрение.

- Так выпьем! – призвал Саня, и с этой секунды началось повальное чоканье бокалами. Каждый стремился передать свою часть компанейства каждому, пусть даже и в такой форме, - и надо сказать, что в данное воскресенье это всех нас очень объединило. Мы действительно развлекались – так, как и раньше это делали до тех пор, пока не случилась вся эта метаморфоза с Костей, - но сегодня и его отсутствие нас не сильно беспокоило. Главным героем party был Саня, он же получил множество всяких подарков – кошелёк, брелоки, мяч, зажигалку, часы, чехол для мобилы, набор кофе, даже какую-то куртку…

И всё же, несмотря на всё это повальное веселье, я старался не забывать о главном. На вечеринке присутствовали практически все наши друзья по Компании, и я не знаю, какова вероятность того, что они поверили в факт имени Тани и версию Сергея, о которых я до этого сообщал, - однако не мог пока отречься от них я. Вера во мне жила тоже не слишком сильная, но всё-таки я решил твёрдо довериться плану Любы и посмотреть, что из этого выйдет. Время для правды действительно пришло, и я полагал, что если даже предположение об отношениях Кости и Тани окажется неверным, то под общим давлением что-то мы всё-таки узнаем. Но пока, как и хотела Люба, я решил добить именно эту версию – версию неожиданной и удивительной влюблённости, о которой нам так уверенно твердила в субботу сама Рантова.

И я специально не стал чересчур напиваться в воскресенье, чтобы в понедельник быть во всеоружии. Раз уж есть намерение чего-то добиться, - то нужен и соответствующий боевой настрой. А, значит, бодрость. И именно с таким внутренним ощущением в понедельник я отправился в школу, уже предчувствуя, какая атмосфера меня сегодня там ждёт. Предлагаю и Читателю ощутить её.

 

Перед географией все те, кто до того успел прийти, уже вовсю и открыто обсуждали полученные от меня сведения. Я специально в этот день пришёл пораньше, а потому имел возможность быть полностью в курсе дела. Помогал мне Саша.

В пяти метрах от кабинета стояла группа из четырёх человек. В ней были Ира, Лена, Маша и Аня – люди, как видите, все не из Компании. Они разговаривали. И когда я прислушался к их беседе, то с удивлением для себя обнаружил, что они говорят о Косте и Тане, - и именно об отношениях! Без понятия, откуда узнали, - видимо, слухи распространились гораздо лучше, чем я ожидал, - но тему эту я спутать уже ни с чем не мог. Обсуждали они её, кстати, весьма спокойно и, кажется, даже верили в то, что обсуждали.

«Вот это здорово!..» - подумал я.

Вскоре к ним подошли Сергей и Юля. И – ой, что тут началось!.. Юля, как оказалось, уже полностью знала суть дела! – уж понятно, кто ей всё рассказал, – и сейчас с гордостью передавала информацию со всеми подробностями другим девчонкам. Минуту спустя появилась Яна, потом Соня… - все они, конечно, хотели тоже быть в теме и, естественно, сразу окружили Сергея, - а тому, вне всякого сомнения, очень приятно было так быстро попасть в центр их внимания, тем паче, что теперь он точно всё знал и уже ни в чём не сомневался.

На втором этаже я встретил Борю Норовского – он разговаривал с какими-то ребятами, из которых кого-то, возможно, я тоже знал, - и тема была всё та же! Заметив меня, он тут же отошёл от разговора и устремился ко мне, надеясь, что я сообщу ему какой-нибудь эксклюзив. Но поскольку я был с Саней, то и попросил его заняться этим вопросом, а сам отправился за угол – туда, где уже горячо спорили Арман с Лёхой.

- Нет, я не говорю тебе, что верю в это. Но если Люба что-то видела, то, значит, это могло случиться. И у него теперь, как это ни фантастично, есть девушка. – уверял Арман.

- Да что ты говоришь? Какая девушка?! – возражал Лёха, выглядевший сегодня, конечно, совсем не так, как вчера. – А как же «Теория»?

- Ну, тогда я не понимаю, что могла видеть Люба. – признался Арман. – Разве что только ей могло показаться?..

- Конечно, могло. И показалось. – заверил Лёха.

- Только я бы на её месте хорошенько подумал, прежде чем выкладывать такие мысли в массы.

Я подошёл к ним ближе.

- Коля. И ты тут! – радостно вскричал Арман, пожав мою руку. Потом и Лёха.

- Я везде. – пошутил я. – Но вы, по-моему, говорите о Косте?

- Да конечно. – ответил Арман. – Когда ты указал на Любу, я решил написать ей. Но она мне в ответ такое выложила!..

- Я тоже был в а..уе. – заметил Лёха. – Базарят, будто Костя влюбился. И ты мне это сообщал…

- Ну да. – заметил я.

- Бред, на мой взгляд. – односложно ответил Лёха. – Что, больше нечего было придумать?

- Эх, Лёха, знал бы ты, насколько это сложный вопрос…

- Вот и я говорю. – сказал Арман. – Я бы понял, если б первое апреля, или шутник какой написал… Но когда об этом пишет Люба!..

- То есть ты всё же веришь? – обратился к нему Московский.

- Я же тебе говорил, что нет. – заявил Хатов. – Но я не могу не поверить Любе…

- Тьфу, бл..ть! – выругался Лёха. – Тебя вообще не поймёшь!..

- Ладно вам. Скоро итак всё узнаем. – сказал я.

- Серьёзно? Что, прямо так скоро? – не поверил Лёха.

- Да. Если доверимся Любе. – заметил я.

- А, … значит, Любе всё же надо верить! – подчеркнул Арман. – Я же чувствую.

- Чёрт, ну я всё равно ни фига не понимаю. – возмутился Лёха. – Говорить о Косте и о любви! Вот шуточки… Петросян отдыхает!

- Ещё бы! Он до такого и додуматься бы не смог! – какие ж там шутки? – заметил я.

- Но, по мне, всё-таки это странная тема… - подумал Арман.

- А для меня, думаешь, нет? Я вообще большей странности не встречал… Но не парься. Мы всё узнаем. – заверил его я.

- Скорей бы. – сказал Лёха.

Тем временем, в школе раздался звонок. Мы зашли в класс, а Чивер отправилась в учительскую, потому что, ввиду какой-то нелепой причины, она не успела взять наш журнал до звонка. В общем-то, почти все были уже в сборе. Через тридцать секунд после трезвона в класс, запыхавшийся, ворвался Миша Шпалов, тоже уже владевший нужной информацией, а ещё чуть позже пределы класса пересёк и Костя.

И – браво! – какой это был момент!.. Костин взгляд мог выражать разве что только сожаление от очередного опоздания, да и то не сильное, но класс!.. Поразительно, как многозначительно приветствовал Костю наш класс! – каким утончённым и пристальным взглядом взирали на него здесь сидящие… Безразличных не было. Даже Фёдор с Володей, которые уже давно славятся своим пофигизмом в отношении всего, сегодня, кажется, решили испепелить Таганова своим взором.

Женская половина класса вообще повально имела хитроватые ухмылки. А уж сколько хитрости таилось в недрах глаз!.. Лёха, Арман, Саня и Миша пытались изобразить, напротив, полное непонимание – ко всему, - и к миру, и к Косте… Я же к этому приплюсовал во взгляде ещё и некое отвращение. Своё личное.

Но самый суровый, острый и безапелляционный взор, бесспорно, был у Даши Красиной! Описать его мне будет тяжело, но достаточно сказать, что Костя даже не стал на неё смотреть.. К воинственности Даши он, видимо, не привык. Да, кстати, и Карина с Любой выглядели на фоне Кости вполне достойно. Хотя тут уже не поймёшь, кто на чьём фоне…

Любопытно было обратиться и к Сергею с Юлей, которые, как два чертёнка, словно в унисон повторяли:

«Вот так! А мы всё знали … с 1 января. И ты облажался со своей дрянной попыткой всё скрыть. Ты и Таня! … Потому что лох! И так всю жизнь лохом и проведёшь! Если только глупую теорию не засунешь куда подальше…!»

Немудрено, что после такого «сверления» Костя оказался в непривычной для себя ситуации. Вернее, привычной, конечно, когда на него уставлено столько глаз единовременно, но не таких пронзительных, как сейчас, и не таких откровенных. Да, может, на Костю так никто ещё никогда не смотрел… И ведь надо было видеть, как под этим градом очей, будто квакеров, Костя – осторожней некуда – пробирался к своей пятой парте. Конечно, он не хотел показывать этого, но сейчас на всём его лице ярче всего светилось лишь одно занозистое чувство – недоумение. «Куда я попал?» - это уже не тот вопрос. Такие задаются в других местах и при других условиях. Ибо сейчас Костя прекрасно знал, куда попал, но впервые выразилось отношение.

Тут-то и вошла Чивер и сразу стала ругаться:

- Ну и что вы стоите, Таганов? Гордитесь своим очередным опозданием?

- Да нет… - ответил Костя.

- Ну так садитесь. – поторопила его Тамара Семёновна.

«Не ожидал… - подумал я про Костю. – Да, колоссальное внимание при обыденном опоздании – это верный путь».

И даже когда он сел, внимание учащихся далеко не сразу переключилось на Чивер. Той аж пришлось крикнуть:

- Всё, класс, полное внимание на меня! Начинаем урок!

Для Кости это объявление наверняка предстало немалым облегчением. Он даже заработал на уроке пятёрку за устные ответы. Впрочем, и тогда, при каждом его слове, внимание всех являлось непременным сопроводителем каждого звукоизвлечения.

Постепенно урок закончился. И тут ещё один важный момент! – Костя не убежал… Не вылетел пулей из класса и не понёсся по школе сквозь просторы наступившей перемены. Даже вещи падали в его чёрный портфель как-то непривычно медленно.

Ещё был телефон, - но не звонок. Кажется, Костя просто набирал какое-то сообщение, причём делать это старался как можно быстрее.

А наш класс уже как можно более громко старался обсуждать факт имени Тани и тему отношений. Особенно усердствовал в этом – стоит ли удивляться? – Сергей. Он уже даже не говорил, - он кричал, что называется, на всю Ивановскую.

- Вот увидите, что я буду прав! И у них действительно проявятся отношения! – зверски заклинал он.

- Конечно, да! – поддакивала ему Юля. – И никакая теория уже не при чём!!!

В иные времена слушать это мне было бы не очень приятно. Но то была тоже часть плана Любы, и – сами понимаете – без Сергея в ней было просто никак не обойтись! Веруя всем сердцем в «Теорию нелюбви», как представитель Компании, я решил сдержать всё своё возмущение и подумать о том, насколько далеко нас может завести эта хитрость. В конце концов, ради правды это не самая худшая цена и не самая постыдная гадость. В своей жизни я слышал и не такое.

И понимал отчётливо, что Компания на данный момент поступает абсолютно правильно. Сломать Костю, - давлением ли или страхом, - очень нелегко, почти невозможно. Он не из тех людей, которые гнутся при малейшем прикосновении. Он крайне прочен и устойчив. «И, значит, нам надо только нагнетать обстановку. И сталь может когда-нибудь сломаться – это мы знаем. И Костя не железный – это нам предстоит доказать!» - гордо произносила Люба в понедельник.

Но в этот день мы решили говорить о Косте и Тане только в мнимых пределах нашего класса. Читатель понимает, что это означает «говорить об отношениях только между одноклассниками». На каждой перемене и в любой свободный урочный момент! При каждой тени сомнения и супротив любому движению ветра! Сомневаться некогда – тема должна неустанно подниматься! Всё должно если не твердить, то подразумевать это – удивительный по содержанию факт имени Тани!

У Кости Таганова пока никто ничего не спрашивал. Пока. Ему оставалось только сидеть в классе, проводить какие-то операции на телефоне и молча слушать, как отдельные реплики об отношениях доносятся из самых разных углов. Пусть это будет названо как «первая фаза» - так называемая «фаза слухов», которая важна уже хотя бы потому, что сама по себе обладает неуёмной скрытой активностью, которая непременно проявится в дальнейшем, - а пока мы видим только отупляющий, одурманивающий пассив, ибо, повторюсь, главного героя никто и ничто ещё не тревожит, но всё же слухи не могут не внести в ситуацию своего небольшого нервно-раздражительного действия. Считаете, что для первой фазы – не тянет? А найдите ещё более лучший раздражитель, чем слухи!

Впрочем, признаюсь, и тема наша уже начала испытывать определённый ущерб: нам приходилось её подолгу мусолить, пережёвывать, перемалывать… Всё это, наверно, снижало некий первоначальный эффект. Однако и сам план пока ещё только в начале, даже не в расцвете. И сколько нового мы сможем в ближайшие дни найти в этой столь долго скрывавшейся от общественности теме!.. Даже Ветров говорил нам на пятой перемене:

- Интересное у меня сейчас родилось предположение. А можно ли допустить, что данная история взаимоотношений Кости и Тани является побочным продуктом изложения «Теории нелюбви»?

- Да, Дима, такие умные мысли ты нам непременно должен пояснить. – специально заметил я, чтобы развить беседу.

И Дима пояснял:

- Я уже когда-то говорил о том, что никогда нельзя быть на сто процентов уверенным в абсолютной правильности той или иной теории. Всегда может найтись какое-то противоречие, какой-то недостаток; возможно, не хватает доказательств или аргументов в защиту теории; базис может страдать... «Теория нелюбви» Таганова в этом плане – совсем не исключение.

Вообще, надобно бы сказать о том, что «Теория нелюбви» сама по себе обладает заложенной в неё очень большой энергией смелости. Естественно, произошла она только из стараний автора – Константина, который не побоялся заявить о том, что в нашем неидеальном обществе любви просто-напросто не существует.

Конечно, за свои семнадцать лет, я сталкивался с уже очень большим количеством теорий. И тема их была совершенно разной: экономика, философия, правоведение… Замечу, кстати, что и «Теорию нелюбви» следует отнести к философским теориям. Но вот, что интересно: читая самые разные теории, я очень редко когда сталкивался с такими, в которых было бы столько же смелости и наглости, сколько присутствует в философской теории Таганова.

Действительно, не каждый из нас станет хотя бы даже на всю школу заявлять о том, что любви нет, а премьеру устраивать на местном уроке литературы, в мире которой практически каждое более или менее крупное произведение, так или иначе, восходит к какой-никакой любви и прочей всякой романтике.

Оттого и смелость Кости поражает и вызывает доверие. Даже у меня! – особенно подчеркнул Дима. – И ведь тут ещё выявляются интерес, желание всё обсудить, досконально проанализировать и познать, находится интрига, связанная с тем, какой путь будет у теории и привнесёт ли она что-то новое в нашу блёклую жизнь. Впечатляет тот факт, что очень большое число человек в нашей школе, - и не только из Компании, - но являются сторонниками «Теории нелюбви». И я снова обращаюсь к себе – тоже весьма активному стороннику, - потому что так же, как и Костя, как и вы, едва ли могу поверить в любовь.

- Так как же быть с отношениями? – спросила Карина.

- Да, вот отношения – это особый разговор. – заметил Дима. – И тут мне хотелось бы понять, испытывал ли Костя какие-то сомнения, когда создавал свою теорию. Если да, - то вот это, собственно говоря, всё и объясняет. То есть то, что мы называем любовью. Это трудно соотнести: такую удачную теорию с сомнениями, - но из чего-то же логичного должно проистекать всё то, о чём я в последнее время был осведомлён.

- И какие же это сомнения? – спросил я.

- Самые разные. И самые банальные. – уточнил Дима. – Того подобия, что «А вдруг я ошибся?» или «А любви точно ли нет?»

- Не думаю, что Костя стал бы сомневаться. – возразила Люба. – Тем более во время создания теории. Ведь все помнят, как уверенно он вещал на той литературе! – заявила Рантова и, кажется, сама предалась этим восхитительным, самым значимым на сей момент воспоминаниям.

- О да, тут стоит отметить добротное ораторское искусство. Но всё же волна сомнений могла захлестнуть Костю ещё до выступления. – настаивал Дима.

- И это тоже странно. – сказал я. – Мы все хавали в столовой до выступления, и он был таким, как всегда, - уверенным, настойчивым и твёрдым. И тени сомнения на нём не было.

- Ну, я этого не видел…

- Просто поверь. Так, как веришь теории. – посоветовал я.

- Кстати, непонятно, Дима, как тобой заявленная энергия смелости соотносится с последствиями? – обратилась Даша.

- Это влияние, которое происходит само по себе.

- Довольно странное влияние… - оценила Даша.

- Слышится паранормально. – заключил Арман.

На этом слове очередная беседа на заданную тему была завершена, так как раздался звонок. Сейчас, кстати, он хорошо напоминал гонг в боксе, возвещающий лишь о перерыве в бою.

Во вторник, после правоведения, мы с Любой пошли к кабинету МХК, где уже собирался десятый «А» класс. Рантова, как и обещала, хотела познакомить меня с некоторыми своими подругами и поговорить с ними о Тане.

Подойдя к кабинету, мы увидели несколько красивых девушек. Люба незамедлительно бросилась им навстречу, - это настала минута самых приятных дружественных объятий и поцелуев в знак приветствия.

- Ну, вот они – героини дела! – с пылу с жару заявила Люба. – Наташа, Кристина, Марина и Света. И вы тоже знакомьтесь, - обратилась она к ним, - это мой друг и одноклассник Коля. Истинный компанеец!

Я быстро вспомнил, что уже наполовину, можно сказать, знаком с подружками Любы. Мы не раз пересекались и в школьной жизни, и на улицах Купчино. Вот и Наташа тут же заявила:

- Так мы его знаем! Просто редко общаемся…

Это правда. Мои связи с десятым «А» классом, увы, не столь сильны, как у Любы, о чём жалеть я продолжаю всё стремительней, - но вот и пришёл шанс их наладить!

- Ну, как Таня? – вмиг по-деловому обратилась Люба к высокой чёрноволосой девушке, - к Наташе.

- Могу сказать одно: мы её дожмём.

- Но пока она молчит?

- Да. Но все уже так давно в курсе про эти отношения с Костей, что долго ждать не придётся.

- Так давно?

- Мы давно подозревали. – заметила другая девушка, кажется, Кристина.

И тут вдруг мне жутко захотелось узнать этимологию этих подозрений – детали то есть. Я поймал в себе дикое чувство интриги и важность момента и решил мгновенно обратиться к Наташе, ожидая, что она не откажется просветить меня.

И Наташа не только не отказала, но даже улыбнулась мне и заявила:

- Я расскажу тебе всё про Таню. В ней все детали.

«Что ж, наконец-то» - подумал я, вспомнив о том, что до недавних дней о Тане вообще почти ничего не знал. Да и субботний рассказ Любы меня не слишком удовлетворил.

Рассказ же Наташи в общих чертах был таков:

- Знай, Коля: Танька Стасова – прекрасный человек. – весело начала она. – Душа у неё – это кладезь прекрасных эмоций, а вся она – это сплошь да рядом положительные качества. Ой, да я много чего могу о ней сказать. Она и добрая, и отзывчивая, и трудолюбивая, и весёлая – по крайней мере, была весёлой… Превосходно, кстати, готовит, ещё музыку любит, на фортепиано даже играет. И, при этом всём, Таня – такая скромная!!!.. Вот поверь – никогда себя не выпячивает, за друзей – горой всегда, за себя – никогда. Оттого, может, и оказывалась она часто в стороне. Всё ведь за нас ратовала. А мы для неё сродни бедным животным – и обласкает, и утешит, и выслушает всегда… В общем, то для неё и есть дружба, чтобы быть по отношению к друзьям таким.

«Фантастика… И об этом человеке я ничего не знал!.. – думал я. – И не знала Компания!..»

- Но вот что-то странное с ней случилось. – продолжала Наташа. – И весёлость куда-то пропала, и юмор, и задор… С друзьями совсем не общается, вконец затихла, ушла отчего-то в себя. И почти ни с кем ей не хочется говорить. Всё сидит себе за последней партой – и вид такой грустный, такой задумчивый… Локти на парту, голова на ладонях, взгляд куда-то вверх – такой и видим, что на уроках, что на переменах. Думаем, мечтает она о чём-то, но порой вдруг какие-то мелодии грустные напевает и что-то в тетрадях пишет, рисует… Мы ничего не понимаем. Пытаемся как-то развеселить её, разшевелить, но вот безрезультатно. Уткнётся иногда в какую-нибудь книжку или в телефон – и вся там. А нас … как бы нет.

Когда из кабинета выходим, она либо куда-то исчезает, либо к окошку идёт, … - и всё стоит подолгу молча, может, что-то высматривает, но лицо всё такое же грустное. Улыбается лишь когда солнце выглядывает, но что для неё солнце – я не знаю, а так-то улыбаться она реже стала. Раньше едва ли не голливудская улыбка знаменовалась, но ведь раньше!..

Училась она, в принципе, неплохо, но сейчас как-то съехала чуток. И опаздывать часто стала, плюс на уроках иногда отвлекается. Мало кто понимал, в чём тут дело, но когда Люба мне о ней рассказывала – всё одно к одному. И это ещё про осеннее время.

- А подозрения у вас давно возникли? – спросил я.

- О, … как только Танька так изменилась, подозрения сразу появились. И много подозрений! Одно страшнее другого. – характерно произнесла Наташа. – Но дело разгорелось уже после новогодних праздников. Слышали мы, кстати, что и в вашем классе всё не без странностей. Уж Костю-то вся школа знает, и как знает: лидер, активен донельзя, инициативен, креативность – везде, в спорте живёт, учится на пять с плюсом, … – так что новости о нём нас всех просто потрясли. Чего-чего, а вот услышать, что он тоже как-то там поменялся, мы уж точно не ожидали. А базарили о них уже с неделю, а то и чуть больше. Тут как-то мы и задумались… Пример Тани – перед нами, и истории достаточно схожи… Начались сравнения. Конечно, мелочные были подозрения, и совершенно необоснованные. Но чем чёрт не шутит? – всякое же бывает… Вдруг что-то есть общее?.. И вот, как-то раз, когда обсуждали тему, Светка наша, в шутку, конечно, придумала: дескать, не влюбились ли они? Парни наши сразу давай отрицать: «Нет, да этого не может быть, это же Костя, он же знаменит своей антилюбовной теорией. Поначалу, вообще-то, и мы так подумали. Уж больно сумасбродной выглядела идейка Светки – забанили, короче.

А потом, через день-два, решили всё же к деталям обратиться. Посмотрели: опоздания, последняя парта, исчезновения на переменах, некий скат в учёбе… - чёрт, да ведь и у Кости всё так же! И вот снова как-то невольно Светкина идея всплыла. Ещё её несколько девчонок поддержали, вкупе со мной: «А что, - думаем, - может, и впрямь тут любовь какая-то есть?» Только вот опять теорию припомнили – мы хоть и не знали полный её вариант, но молва о ней была тогда неплохой… И, конечно, мы представляли, о чём в ней говорится. Хотя и в Компании никогда не были, и всего впечатления от теории не ощущали тоже. Вот, наверно, это и сказалось. Всё же поставили на любовь. Да и слово это как-то уже запало: как у вас – теория, а у нас – любовь. Ведь, опять же, чем чёрт не шутит?.. Так, короче, и родилось наше главное подозрение. А потом, спустя сутки, мы ещё через Любу связались с вашим этим … Сергеем, вот что. И он, к нашему колоссальному удивлению, всё только подтвердил! «Да, - говорит, - я думаю, что Костя влюбился!» И так уверенно, главное, сказал, будто уже всё давно знает. «А Светка ваша права даже не на сто, а на двести процентов, - заявлял он, - и не вздумайте только ей не поверить!» Феноменально, да? Ну, и разве после такого мы ещё могли как-то сомневаться?

А тут вскоре и собрание пришло. Буквально на следующий день! Тогда, помню, и пересеклись. И, кстати, что сразу нас удивило, - так это присутствие в зале Тани. Вот уж явно не ожидали! «Что, - думаем, - забыла тут? Итак всё отмалчивается и на переменах исчезает, но сюда пришла!» Впрочем, стало только вдвойне интересно, - что же она скажет?.. Сергея, кстати, тоже увидели. И обрадовались, - потому что он, как мы узнали, собирался выдвинуть свою версию именно в этот день, в этом месте. Оттого, кстати, присутствие Тани только вдвойне нас интриговало. Ведь Сергею мы так пока и не стали говорить о ней. Речь шла просто о влюблённости. И вот Сергей перед собранием сообщил мне, что точно озвучит свою версию.

- Но так и не озвучил… - вспомнил я.

- Да, ему там сказать не дали. Оно понятно – вокруг Компания, всё такое… Но мы особенно ожидали выступления Тани. Ясно было, что пришла она не просто так, наверняка высказаться желает. Но как именно? … Что ж, в итоге, мы дождались. Ну, а дальше ты, наверно, помнишь?..

- Да, она начала отрицать изменение Кости.

- Ага. И как смешно, чёрт возьми, это выглядело: отрицать то, что, фактически, происходит с тобой же! – Наташа и сейчас рассмеялась. – Короче, тогда всё окончательно стало ясно.

- А почему ни ты, ни твои подруги не стали озвучивать версию? Ведь вы же тоже выступали! И Таня уже ушла…

- Вот это и смутило. После этого всё стало настолько очевидно, что нужно было осознать, что оно действительно всё так и есть.

- А…

- И ещё мы на Сергея рассчитывали! Ждали, что в конце он разом всё выдаст, а ему рот заткнули!..

- Ну, а когда его выгнали, отчего ж не озвучили?

- Эх, … я боялась выступить, так как чувствовала, что меня не поймут. Если б ещё Сергей о любви заговорил, - то это ладно, мало бы кто, наверно, удивился. А вот мне… Ну, ОК, вот как бы ты отреагировал? – поинтересовалась Наташа.

- Ха, я бы и слушать не стал. – честно ответил я.

- Вот видишь!..

- Хотя сейчас, я чувствую, уже ничему не стоит удивляться. – подумал я.

- Ещё бы!

- И всё равно я с трудом в это всё верю. Базарю со всеми о том, что у Кости с Таней отношения, и нехотя осознаю, что действительно говорю это! – признался я.

- Да это естественно. Вы же не могли так часто наблюдать Таню, как наш класс. А мы, считай, всю диалектику изменений увидели. Ну, а далее оставалось только сопоставить две истории и не побояться дерзнуть идеей. – легко произнесла Наташа. – После собрания сомнений вообще никаких не осталось, а теперь, когда Люба кинула очередную новость – факт имени Тани – мы увидели долгожданное подтверждение. Делов-то!..

- Да… - растерянно и поражённо промычал я.

- Ну, вроде ты теперь всё знаешь. – весело произнесла Наташа.

- Да, спасибо тебе.

- Ты какой-то грустный… - заметила она.

- Я? Грустный? … Возможно. – подумал я. – Просто как вы так быстро сообразили?!.. Понимаю, по Тане, но … чёрт, мы просто лохи по сравнению с вами! – откровенно заключил я.

- Да не парься. Всё не разом сочиняется. Просто надо не бояться выдвигать безумные идеи. И прислушиваться к ним. – подчеркнула Наташа. – Ещё вот Сергей вовремя всё одобрил.

- Да, Сергей…

Замечу, что, пока я беседовал с Наташей, Люба даром времени тоже не теряла: она что-то очень активно обсуждала с Кристиной, Светой и Мариной. Хотя … понять, о чём именно шла речь, не тяжело. Сейчас в школе, вообще говоря, есть только одна тема.

А когда раздался звонок, мы с Любой отправились на литературу – в тот самый кабинет, где несколько месяцев назад всё это только начиналось…

- Всё идёт прекрасно. – сообщила мне по пути Люба. – Тема обсуждается. Девчонки сказали мне, что Таня, кажется, уже всё поняла.

- Чудно. – заметил я.

- Я дала им несколько советов. Если они к ним прислушаются, - то, думаю, правда себя ждать не заставит.

«Вот это решительность! Вот это отношение к делу! Вот это план! – подумал я. – Брависсимо, Люба!»

Да, мне редко когда доводилось испытывать такое восхищение, но глупо не признать, что в эти дни Люба действует выше всяких похвал. Меня радуют её позиция и настрой, и не только ввиду того, что мы уже видим активное развитие ситуации, но и потому, что впереди у нас очень важный день – именно на среду в плане намечено распространение информации по всем классам.

 

И, наконец, этот день наступил. Настроение моё с понедельника до среды так и не изменилось – оно осталось всё таким же боевым, и бодрость по-прежнему была со мной. Решительность моя границ не видела.

Друзья из средней школы уже давно терроризировали меня вопросами о Косте. И вот сегодня, 11 марта, у меня появилась исключительная возможность удивить их до точки максимума, - а, может, и выше. Моментом этим я воспользовался сполна!

В среду о факте имени Тани узнали не только мои самые преданные и закадычные друзья (некоторые из них входили в Компанию, однако по разным причинам не овладели информацией к понедельнику), но и те многие другие люди, с которыми мне порой доводилось общаться, или играть в футбол, или участвовать в школьных и внешкольных мероприятиях, или вместе коротать время на субботнике… Это всё мои друзья, товарищи, и я, в любом случае, не мог не посвятить их в суть вопроса.

Друзей, однако, хватало и у других представителей Компании, и, соответственно, для меня они были как друзья моих друзей, - то есть тоже мои друзья. Сия последовательность создавала определённую межклассовую связь, - которая, без сомнения, и стала определяющей в развитии дела. И раньше, при Косте, с информацией в нашей школе всё было в порядке, но теперь, когда развивается известная история, в означенном аспекте, по счастью, ничего не ухудшилось. Вот поэтому так и получалось, что, рассказывая очередному товарищу про Костю и Таню, я уже знал, что тревожить остальных людей этого класса не стоит – он и сам им всё передаст. А порой, когда я начинал повествование, меня так сразу и останавливали:

- Можешь не продолжать, Коля, мне всё уже передали.

«Компания огромна!» - убеждался я, совсем не удивляясь тому факту, что всего за два-три часа нам удалось едва ли не всю школу поднять на уши. История о двух влюблённых распространялась мимолётом, в темпе prestissimo, и пусть даже эта версия по-прежнему вызывала у многих, равно, как и у меня, смех, сомнение и недоверие, - но почему-то её все выслушивали до конца, - видимо, пытаясь понять, откуда же всё-таки появилось это сумасшедшее предположение.

Неверие, к слову, действительно оставалось подавляющим. Я, конечно, пытался объяснить своим друзьям факт имени Тани в нормальной интерпретации – и пусть меня никто не спросит, что значит это слово «нормальной»! – но, наверно, глупо было ожидать веры в него от других, если ты до сих пор не можешь достичь её внутри себя. Да и не достигаются такие вещи! Тут либо сразу веришь или нет, либо постепенно, на основе непреложных фактов, начинаешь изменять свою позицию. Но суть в том и состоит, что этих непреложных фактов, которые могли бы дополнить историю о наблюдениях в Яблоневом саду, пока не имеется. Всё вертится только вокруг рассказа Любы, - но нельзя просто так поверить ему. Это, по-нашему, не соответствует правде, - но, в основном, потому только, что не является тем, что было бы очевидно всем.

Зато очевидными для меня стали две мысли. Первая – насколько сильное массовое гипнотическое влияние возымела над всеми, и надо мной тоже, «Теория нелюбви»; удивительно, но сейчас, когда я всем сообщаю про возможные отношения, убеждённость в её справедливости в наших кругах, как ни странно, похоже, только возросла. Точно неизвестно, конечно, чем это вызвано, но мне видится крайне любопытным факт такого бурного зарождения среди общественности столь уникальной, и удивительной, и всеобъемлющей «антилюбовной» атмосферы, которая пока ещё не успела захватить разве что таких персон, как Сергей и Юля. И ведь поразительно, что даже некомпанейские учащиеся стали стремительно примыкать к рядам тех, - в основном, к компанейцам, конечно, - кто уже давно являет собой абсолютную преданность теории. Даже для одной школы такая реакция – феноменальна.

И вот вторая, парадоксальная к первой, мысль: о возможной влюблённости Кости разговоров было не меньше! И не потому, что на это был рассчитан план Любы, о котором многие знали, - нет, разговоры эти происходили из какого-то произвольного и неосознаваемого желания учащихся всё-таки рассматривать для грамотного осмысления происходящего, как в методе «пойдём от противного», обратную и вроде бы заведомо неправильную мысль. Вот как-то странно так получалось, что они, зная, что говорят о бреде, продолжали говорить о бреде, совсем даже не чураясь этого, но зато, возможно, поддерживая какую-то минимальную вероятность превращения этого бреда в единственную и закономерную … правду. Тоже бред, конечно, - по крайней мере, выглядит бредом, - но почему тогда они поневоле, даже без наших с Любой замечаний, продолжали говорить об отношениях?!.. Чем вдруг оказалась вызвана эта реакция? –

– вот этого я совсем понять не мог. Чувствовал лишь, что вязну в очередных дебрях.

Кстати, надо заметить, что всё-таки не все проявляли бесспорный негатив по отношению к версии Сергея. И даже находились такие (помимо самого Сергея и его самых лучших подружек), которые всерьёз верили в какую-то любовь! Естественно, это могли быть только противники теории – ну и пусть! – однако даже от таких уверовавших в фантазии людей было странно слышать крайне твёрдые заявления вроде того, что, дескать, «мало ли чего я слышал об отношениях Кости и Тани, но они точно есть!» Прямо в духе Сергея, - последователи уже нашлись…

Но я не желал спорить с такими персонами. И не потому, что это бы походило на спор буржуя с пролетарием – заведомо тупиковую и безрезультатную беседу, - а ввиду того только, что метания вокруг правды, всё ещё как бы продолжаясь, на деле, с каждым новым часом всё ближе подходили к своему логическому концу. А в нём и должны скрываться все ответы – в том числе, и на подобные споры.

Хотя, признаюсь, мне очень хотелось уже как можно поскорее убедиться в том, что факт имени Тани – это ложь, или, во всяком случае, единичный инцидент, случайно увиденный одним человеком и более никогда и нигде не повторявшийся. От этого стало бы легче хотя бы в том плане, что нам не пришлось бы считать Костю предателем. А там – и настоящие причины б выяснились.

Впрочем, чрезмерно много думать об этом, наверно, не стоит – это лишь желаемый путь. А вот истинный…

«Что ж, теперь он везде о себе услышит!..» - подумал я.

И, наверно, у Компании были все основания так думать. Тема отношений свободно стала обсуждаться уже по всему периметру школы, - и вряд ли кто-то, если не считать каких-нибудь бедных изгоев, ещё продолжал оставаться в неведении.

- Куда бы Костя ни побежал, куда бы ни сунулся, - он с большой вероятностью услышит, как вокруг все будут обсуждать его. И возможные отношения. – заверяла меня Люба.

Отмечу и роль популярности Кости, которая, наверно, впервые в его жизни, стала существовать по своим правилам, независимо от героя, и действовать против него же самого. И даже мелкие, которым, наверно, полагается по своему возрасту ещё вовсю играть в салки и кошки-мышки, продолжали активно кричать и говорить (больше кричать, конечно) о жизни самого известного в школе старшеклассника, который, к слову, когда-то сам – лично – открыл для них во время совместного досуга этот захватывающий мир игр. И теперь, кстати, в своеобразной игре пребывает он сам – только без союзников и при отсутствии возможности задавать какие-либо условия. Довольно уже их было на предыдущих уровнях.

Но … оставим наши аллегории и возвратимся к главному – плану. Два дня – в среду и четверг – Компания с радостью и нескрываемым никем восхищением наблюдала за распространением заданной темы. Однако все понимали: Костю и Таню, если всё действительно так, как следует по теме, это может лишь надломить. Костя, конечно, ощущал давление со стороны своего же детища, и вряд ли оно его как-то радовало, - тем не менее, он, как мы и предполагали, держался крепко. И, наверно, его стойкость могла знать лишь заоблачные пределы.

И всё же это была не его игра. Поворотами истории, на сей раз, управляли мы. И подтверждение тому – сбор в четверг в «маленькой комнате», который, что и логично, решила экстренно организовать Люба – «своя в доску девчонка», но, как оказывается, ещё та девчонка!..

Нас было всего семеро – помимо неё, ещё я, Лёха, Саня, Карина, Павел и Наташа. Она посчитала, что такого количества достаточно.

Разговор вёлся за закрытой дверью. Вот лишь отрывок:

- А ты попробуй его сломай! Ему ж все эти разговоры – как хоть бы хны! Всё бесполезно! – утверждал Лёха.

- Такого слова мы не должны слышать. – отвечала Люба.

- Но он проходит мимо, будто ему пофиг на все эти высказывания.

- Вынужден согласиться. – произнёс я. – Мы раздули тему до нереальных пределов, а толку?.. Того и гляди, что лопнет. Любая тема рано или поздно лопается!

- Хм, а что у вас? – обратилась Люба к Наташе.

- Да пока тоже держится. Хотя я вижу, как ей всё это неприятно…

- Неприятно?

- Да уж можно представить! – вмешалась Карина. – Она же девчонка. И плюс, как я поняла, весьма застенчивая. Такие обычно быстро надламываются.

- Вот это мне и интересно. – отметила Люба.

- Не знаю, насколько быстро… - подумала Наташа. – Основной упор ведь на Костю идёт.

- А Костю не сломать! – раздражённо крикнул Саня. – Словно и впрямь вся эта история – сплошной бред, как я и полагал. А мы страдаем х..рнёй, пытаясь увидеть то, чего нет!

- Погоди-погоди… Мы это ещё не выяснили. – заметила Люба.

- Но Саша прав. Я чувствую, что всё и придёт к тому, что наше неверие окажется справедливым. – сказал я.

- Поддерживаю! – громко произнёс Павел. – Похоже, что чем шире мы распространяем эту бурду, тем больше Косте на неё пох..р!

- Вот-вот! – воскликнул Саня.

- А мы только теряем время! – добавил Лёха.

- Постойте, друзья. Но ведь речь в данном случае идёт не только о Косте. – прервала эти возмущения Люба. – Есть же и Таня.

- А что Таня? Она же не из Компании! Не она же придумала «Теорию нелюбви» - выпалила Карина.

- Это-то понятно. Но ведь мы все хотим знать правду!? – обратилась Люба.

- Ну, ещё не бы не хотели… - сказал Лёха.

- Тогда почему пытаемся добиться её именно от Кости? Всё только о нём говорим, рассчитываем, что он дрогнет… Я же не случайно обращалась к Наташе. Я хотела понять, как себя чувствует Таня, узнать, как на всё это реагирует она! – после всех этих разговоров! – подчеркнула Люба. – Но, как я вижу, ваши действия не слишком помогают. – Рантова снова обратилась к Наташе. – Хотя, зная Таню, я предполагала, что она дрогнет ещё вчера, когда информация стала идти по всей школе.

Наташа поморщилась.

- В чём же дело? – спросила у неё Люба.

- Понимаешь, Люба, тут … не всё так просто.

- Что же сложного?

- Ну, мы не можем так просто … надавить на неё. Это не по-нашему. Мы же всё-таки друзья… - осторожно произнесла Наташа, немного опустив голову вниз.

- А, … ну я так и знала! – тут же воскликнула Люба, похоже, действительно уже понимавшая, в чём тут дело. Она даже встала. – Давление было оказано слабое!

- Это правда? – обратилась Карина к Наташе.

- Ну…

- Лучше спросить так: каковы были ваши действия? – задала вопрос Люба.

- Ну, мы, короче, подняли тему, начали спор, стараясь, в общем, не отходить от главного, но … как-то это х..ровато получилось… А потом ещё говорили иногда, при Тане же, но она в таких случаях просто выходила из класса в коридор и там проводила всё возможное время. – призналась Наташа.

- А в коридоре вы к ней не приставали?

- Нет.

- Всё! Мне всё ясно! Теперь можно считать, что Таня вообще не подверглась давлению! – заключила Люба.

- Как же так? Ведь был план! – произнёс я.

- План-то был, и он есть! – но, видимо, не все восприняли его одинаково. – сказала Люба.

- А как надо было? – недоумевающее спросила Наташа.

- Эх, Наташа-Наташа… - произнесла Люба, присев. – Ну ведь мы же договаривались: что бы ни говорили другие люди – в рекреациях ли, в столовой, в гардеробе, … - но основные действия должны на себя взять два класса – наш и ваш. Мы-то делаем всё по плану, даже чересчур! А вот вы…

- Что мы? – осторожно спросила Наташа.

Люба вздохнула:

- Вы слишком либеральны.

- Правда?

- Да. И наивны. Неужели вы думали, что один поднятый спор и парочка разговоров заставят Таню подойти к вам и прямо всё рассказать – про свои чувства и отношения с Костей?! – вопрошала Люба. – Нет, так никто ничего не добивается! Так дела не делаются! История с Бандзартом уже преподнесла нам урок! Надо действовать решительней, жёстче, радикальнее! Надо говорить много и часто! Надо нагнетать обстановку!

- Правильно. – оценил Саня, явно восхищённый этими словами.

- Нет, вам явно Компании не хватает!.. – огорчённо заключила Люба.

И эти слова Топор воспринял с чувством однозначного согласия.

- Что же ты предлагаешь? – спросила Наташа.

- Я предлагаю вам взять пример с нас, пока ещё не поздно. – заметила Люба. – Эх, вот видела бы ты наш настрой, наши глаза, наши действия! Ведь мы последние четыре дня и шагу ступить Косте не давали! Он не мог найти в школе места, где бы не осуждался он. Мы заставили его перестать исчезать на переменах, а сидеть с нами, в классе, и нервно забавляться с телефоном, и слушать, как мы вовсеоткрытую обсуждаем его же отношения! Его же персону! Его же чувства!

В этот момент в комнату вошёл Сергей. Значит, нас всё-таки должно было быть восемь.

- О! Вот, погляди! – воскликнула Люба, показав на Сергея, который в это время присаживался к столу. – Вот человек, который теперь каждую перемену заставляет Костю содрогаться, сидя за своей пятой партой!

Наташа с нескрываемым уважением посмотрела на Сергея.

- И так должно быть у вас! Так должно быть против Тани! – настаивала Люба.

- Против Тани… - робко повторила Наташа.

- Ну, если вы хотите хоть что-то узнать. – добавил я.

- Мы хотим. – сказала Наташа.

- Так действуйте! – воскликнула Люба. – Действуйте сообразно задуманному. Притом … вам ведь легче. Наше давление сильно, но недостаточно против Кости. Да, именно против Кости! Однако уверяю тебя, что если твой класс приложит хоть одну десятую долю этого давления к Тане, то результат проявится незамедлительно.

Сергей, уже вполне освоившийся в теме, выразил согласие:

- Оцени, что советует. – сказал он Наташе. – Это поистине верный ход. Даже, наверно, вернейший. Уж мы тут все наслышаны о Тане и догадываемся, какова её психология. Она сдастся от первого же давления. И нам даже не придётся приходить к другим мерам.

- Каким мерам? – поинтересовалась Наташа.

- Неважно. – сказала Люба. – Просто делай так, как мы говорим. И всему классу объясни! Вы же дружные ребята, быстро договоритесь. – Люба улыбнулась, а Наташа кивнула. – Я, конечно, поговорю сегодня и с Мариной, и с Кристиной, но мне не хочется слишком подробно объяснять им такие банальные вещи.

- Банальные? – удивилась Наташа.

- Более, чем банальные! – громко произнёс Сергей. – От вас требуется только одно: создать максимальное, критическое для Тани давление! Сделать так, чтобы она не выдержала и … сама всё рассказала!

- У нас точно так получится?

- Непременно! – если будете максимально жёсткими! – заметил Сергей.

- Не слишком ли жёсткими?

- Возможно. Но правду хотят знать все! А другие, более … мягкие пути, нам не подходят! – сказала Люба.

- Не слишком беспокойся об этом. – вмешалась Карина. – Я думаю, что Таня до слишком сильного давления и не дотянет.

- Только не расслабляйтесь! – отметил Сергей. – Действовать надо в расчёте на максимум! – громко произнёс он. – Хотя я тоже так считаю… - чуть более тихо произнёс он, и мы все с ним согласились.

- А можно узнать: против Кости вы слишком жёстко действуете? – поинтересовалась Наташа.

На десять секунд в комнате воцарилась тишина. Не так уж и просто было оценить степень собственных действий.

Потом, правда, спокойно ответил Сергей:

- Более чем. Если б ещё помогало…

И тут же он дал Наташе понять, что последняя фраза к Тане никак не относится.

- А что вами движет? – вдруг спросила Наташа.

Вот и ещё один неожиданный вопрос. И снова какая-то странная, совсем не компанейская тишина. Но, на сей раз, её прервала Люба:

- Тебе интересно, что нами движет? … Не хочу говорить за всех, но скажу за себя. Вот лично мной движет мысль о том, что человек, которому я столько лет верила, и который несколько лет был лидером нашего класса и другом каждого, кто входил и даже не входил в Компанию, может оказаться предателем. Потому что если версия Серёжи окажется правильной, то как ещё я могу сказать? … Я всё понимаю. И пусть, дико возможно, ошибаюсь и ужасно клевещу, но, пока во мне будут жить хоть какие-то сомнения в том, что Костя никого не предал и остался верен своей же «Теории нелюбви», которой повязал и всех нас, - до тех пор я не отойду от этой темы. И я добьюсь правды, - но так, чтобы её увидели все!

Вот эти слова, наверно, и выявили то, что было для Любы как energizer. Поэтому она предалась плану и смогла убедить предаться всех нас. Теперь же и я окончательно понял, какая, на деле, убийственная мысль заставляла меня всё же сомневаться в своём же неверии в означенные отношения, - страшная мысль о предательстве, видимо, уже давно висевшем над Компанией, но только сейчас ставшем явственно ощущаться мной, - да, наверно, после таких слов, и всеми остальными.

Они – остальные – зааплодировали. И я не смог удержать свои ладони в статичном положении.

А потом Наташа спросила:

- Но как же Таня? Ведь ты сейчас сказала, что предательство, возможно, совершил Костя. Но не Таня!

- Таня хотела помочь Косте скрыть это возможное предательство! – мы же помним, что она говорила на собрании. – заметила Люба. – А это…

- А этого Компания допустить не может! – твердее твёрдого произнёс я. – Если предательство действительно есть, то наш враг – не только тот, кто его совершил, но и тот, кто его поддерживал!

Ещё одна порция аплодисментов.

- Да, Компании не надо вставлять палки в колёса. – подчеркнул я. – Мы ещё не знаем, кто обломал нам дело о Бандзарте, о котором упоминала Люба, - но это был очень хороший урок. Не знаю, о чём думала Таня, выступая на собрании, но её действия явно были рассчитаны на то, чтобы запутать нас, согнать с верного пути. Да, пусть не нас, пусть не наша была версия, но десятый класс обо всём догадывался – так ведь, Наташа? – она кивнула. – Однако этот класс – не проведёшь, там всё быстро поняли. Но вот попытку обмана забывать нельзя. И ты, Наташа, должна осознавать, что Таня пыталась вас обмануть. Что, между прочим, не очень-то по-дружески.

- Конечно. – поддакнула Карина.

- Поэтому вы должны нанести ответный удар! – заключил я. – И за правду, и за истинную дружбу!

Меня снова все поддержали, и теперь Наташа, наконец, сказала:

- Да, я всё поняла.

- Что ж, приятно. Надеюсь, так и будет. Но, если что, - мы вам поможем! – пообещала Люба, переглянувшись с Сергеем.

- Это всё славно, но как же быть с Костей? – вмешался вдруг Павел. – Ведь нельзя же ослабевать давление на него.

- Конечно, нельзя. – согласился Сергей.

- Но ведь он нем как рыба. На него ни черта не влияет.

- Сидит себе на последней парте и вертит телефон!.. – сказал Лёха.

- Да, Костя таков… - признала Люба. – Но как там про лом?.. – против лома нет приёма, …

- …если нет другого лома. – дополнил я.

- Верно. – оценила Люба. – Но нам нужен очень сильный лом!.. – рассуждала она. – Не двадцать два человека из одного жёстко настроенного класса и не случайно шатающиеся по коридорам люди, кричащие об отношениях. Таких людей много, но когда они все – в разных местах, - для Кости это и не давление вовсе. Но вот если собрать их всех вместе…

- Коллективно, что ли? Компанией? – уточнял Саша.

- И не только Компанией… – заметила Люба. – Если давить начнёт вся школа разом, - то Бог знает, выдержит ли это Костя. А уж Таня…

- По-моему, это гениально. – тут же оценил Сергей. – И даже ваш Костя к такому не привык.

- Допустим. – вступил Лёха. – Но как собрать всю школу разом? Это ж невозможно. У всех уроки, все на своих местах.

- Насколько я помню, - подчеркивала Люба, - завтра в школе собирались проводить учения…

 

В пятницу открытость разговоров о Косте и Тане достигла, кажется, своего апогея. Если у кого-то ещё оставалось какое-то последнее стеснение, как бы глупо это ни звучало, - то сейчас пропало и оно. Некоторые выражения, замечу, были особенно грубыми, и я не стану всё-таки публиковать их, - однако пусть Читателю будет известно, что и с обыденной руганью Сани они вполне могли бы вступить в достойную конкуренцию. Тот же Топор, кстати, особенно много базарил с Лёхой.

- Вконец ох..ели! Делать людям нечего – так партизанство х..ево разводят.

- Потому что лажают, понимаешь? – ЛА-ЖА-ЮТ!

- И не хотят в открытую простебаться… - злобно посматривая на Костю, произносил Саня.

А Таганов в этот момент стоял всего в пяти метрах от них. И, конечно, всё слышал.

Отмечу, что в эту пятницу в нашей школе запланировано было проведение специальных учений, посвящённых гражданской обороне и, в частности, действиям при возникновении пожара. Принять участие в них должны были все классы – от первого до одиннадцатого. А, значит, легко можно было предсказать, что все классы вновь выведут на стадион.

Вообще говоря, подобные мероприятия я всегда воспринимал не слишком радостно. Все эти лживые тревоги, и вакханалия в повязках, и шпионская герметизация, и тёплые куртки в кабинетах, и неизменные инструкции от учителей… – они уводили меня в мир этой припожарной суеты, - и потому раздражали. Радовал лишь тот факт, что, пока это всё устраивалось, проходило весьма немалое количество времени от урока. Скосить можно было, по крайней мере, время одной полной самостоятельной.

Ну, а главным человеком в такие дни у нас неизменно становился, повинуясь непреложному внутреннему чувству, Евгений Долгов. Он всегда мастерски устраивал вывод классов из школы во время тревоги, блестяще проводил герметизацию едва ли не всех помещений, с упоением читал инструктаж, посвящённый действию населения в аварийных ситуациях, - и, при всём этом, испытывал какую-то необыкновенную гордость за свои действия – гордость небывалую и никогда не высвечивающуюся на обычных уроках ОБЖ. И ещё, конечно, радость – поистине детскую радость! … Да, дни учений можно по праву называть особенными, знаковыми для Долгова! – только в эти сутки можно увидеть истинное преображение этого внешне весьма спокойного и скромного человека.

Но сегодня радовался не один Евгений Петрович, это был не только его день. Радовалась вся Компания – дружная, единая, сильная!.. И ведь не было ещё в нашей истории дней, когда бы она проявляла такую сплочённость. А сегодня - … нет, это надо было видеть.

О разговорах про отношения я уже упоминал. Но это были уже не те аккуратные беседы, что медленным течением лились по классу два дня назад. И тон был грубее, и мата слышалось в избытке, и огромное количество явно нелицеприятных выражений, - то есть гадостей, - сыпалось в адрес Кости едва ли не напрямую. Но самое приятное заключалось в тон, что он всё это слышал, – потому что не мог не услышать. Каждая колкость, каждый подъ..б, каждая усмешка… – всё долетало до его ушей! Аккурат по плану Любы.

Наверно, стоит тут что-то сказать и о реакции Тани, … или, по крайней мере, о том, что она слышала, - но давайте сразу перенесёмся ко времени учений, когда уже отбомбила тревога, отгремели двери, отзвучали последние инструкции, и, с шелестом курток, мы, гонимые бравыми возгласами Долгова, раздававшимися так одухотворённо, будто в школе действительно случился пожар, выбежали на улицу и двинулись к стадиону.

А там – всё самое отвратительное, чего только могли ожидать Костя и Таня, как раз и началось. И недаром вчера споры в «маленькой комнате» не утихали до пяти часов вечера.

Вообще, наверно, трудно находиться в большой толпе, где едва ли не каждый норовит сказать тебе грубость. И не мимолётную, не шуточную, не безобидную, - а ту, что – ещё немного – и готова тебя сломать, выбить из себя, заставить мучиться – не физически, конечно, но морально и нравственно, ибо ты знаешь, за что должен терпеть это, знаешь, что заслужил такое публичное уничижение! По-другому сказать нельзя, но таков вопрос о цене правды, и так получилось, что и Костя, и Таня добровольно решили довести это дело до такого решения вопроса, и именно таким путём. С социальной и простейшей школьной точки зрения, ужаснее пути нет и быть не может.

Так получилось, что при построении буквой «П» 11б и 10а классы оказались расположены по разным сторонам. Расстояние между ними было порядочное, а это значит, что Костя не мог видеть Таню, а Таня не могла видеть Костю. И точно так же они не имели ни малейшей возможности как-то поддержать друг друга. Даже отчаянно совершённый звонок вряд ли бы помог психологически, ибо исходящий вызов разом бы потонул в той шумихе, что мигом поднялась на стадионе, – месте совсем других – футбольных – баталий, но только не в этот день. «Девяткой» в эту пятницу, 13 марта, должны были стать необычные ворота – ворота души! – сердца двух потенциально предавших Компанию людей.

Но мы этого точно ещё не знали, и это только раззадоривало нас. В первую же секунду на стадионе начали раздаваться грубые и совсем уж неприличные возгласы; пошла волна. Волна недовольства, проклятий и гневных лозунгов. Вот именно с неё, пожалуй, и начался тот гам, который не в силах был подавить ни Долгов, ни кто-либо другой. Конечно, какие-то попытки учителями сделаны всё же были, и они пытались, хотя бы в угоду Долгову, прекратить возникший вдруг балаган. Однако вряд ли сии наивные люди понимали его этимологию и, потому, наверняка не осознавали всерьёз, насколько сегодня сильна и решительна Компания! – а всё было серьёзно – настолько, что все надежды преподавателей успокоить коллектив квинтэссировались безоговорочными провалами. Один, второй, третий… - в конце концов, они поняли, что ученики сегодня, по-видимому, находятся в каком-то бешено-неуправляемом состоянии, и решили прекратить свои начинания. Не думаю, правда, что они сдались – нет, скорее, просто ожидали, когда на помост выйдут два уж точно главных и заслуженных «успокоителя» нашей школы - Чивер и Барнштейн. Кстати, в кулуарах говорилось, что у них с собой будут рупоры, - так что, наверно, им достаточно быстро удастся привести всех в чувство.

А пока «крещендо толпы» только набирало обороты, и Долгов всё сильнее ощущал колоссальный удар по своей репутации – едва ли не впервые в жизни в свой любимый день он не мог сделать решительно ничего, чтобы хотя бы уменьшить степень всего этого хаоса. Не удивлюсь, кстати, если даже его голова – наверняка разболевшаяся – пребывала в том же состоянии – от такого сильнодействующего шумового эффекта предаться какому-то внутреннему и не до конца осознаваемому беспорядку вполне могла и она сама. Но я, при всём своём уважении к этому человеку, не собирался скатываться до уровня жалости. Помеха со стороны Долгова не рассматривалась нами вчера даже как возможная, поэтому сочувствовать ему мне было некогда. Находясь в полустатичном положении, мы гнали свои возгласы в сторону Кости и Тани, то есть в сторону правды; - больше – никуда, так как только в ней видели все свои цели на сегодняшний день. Ничего не было важнее, чем добиться её.

И, отмечая Долгова как субъекта второстепенного, я перехожу к субъекту главному – к Косте. Слов о его железной стойкости вчера было произнесено немало. Но, наверно, как завершает однажды свою блестящую карьеру великий футболист, - иногда в славе, иногда в позоре и нищете, - так точно сходят с путей успеха и те, кого мы называем лидерами. Это не только судьба Наполеона, судьба Македонского, или Столыпина, - да и куда нам до столь серьёзных исторических примеров?! – но если есть история Всеобщая – ту, что мы даже изучаем со Ставицким, - то да будет мне позволительно заявить, что есть история и городская, и местная, и локальная… История, например, какого-то клуба, заповедника, музыкальной группы, магазина или баскетбольной сборной… Есть и история школы, и Компании, и нашего класса – та, где всегда главенствовал – да простят меня за излишний пафос! – Костя Таганов, наш бессменный лидер и мотор всего, что когда-либо было связано с 11б классом!!... Но сегодня он выглядел плохо, и до невозможного больно было смотреть на его бледное лицо, которое выражало, - теперь уж точно думается, - не только его чувства.

Популярность Кости, впрочем, пока ещё никто не отрицает, и недаром в дело, связанное с его именем, нам так быстро удалось включить почти всех учеников школы. Однако кто бы мог подумать, что вся эта феноменальная популярность так быстро обратится в один сплошной негатив?..

В эти моменты учения он стоял с нашим классом, рядом с Компанией. И, в то же время, вдали от всех. Он озирался вокруг, оценивая ситуацию, но я догадываюсь, к чему сейчас сводились все его мысли. И об этом самом твердила толпа, - кажется, действительно уже совсем недалёкая от правды. Ещё один живущий под давлением человек располагался сейчас на противоположной стороне. Точно неизвестно, как он выглядел, о чём думал и что пытался предпринять, но разве можно ещё сомневаться в том, что для него это был такой же тяжёлый момент, как и для Таганова? Такой же противный и неприятный, что тот, казалось, уже издали всё это осознавал и ощущал. И испытывал такую же неприязнь к происходящему! И огромную жалость, отчего постоянно держал в руке телефон, посылая SMS! … Но более ничего не мог поделать. Расстояние было велико, а давление толпы – страшно!

И разве возможно было как-то её остановить?! – только один вариант, и Косте он известен. А других не надо.

Но неприемлем и этот, и вот ему приходится терпеть это беснование, эту ярость огромной группы лиц. Когда ещё она так мощно выражалась в словах? – да никогда. Но Костя будет первым, кто попадёт, – и уже попадает! – под такую злобу Компании. Однако всё по-прежнему молчит. И, наверно, так и ждёт, когда, наконец, закончится этот удивительный и необычный для него школьный день. День, когда, кажется, переворачивается весь фундамент Компании, - а, значит, жизни! – и вся наша история. А там, по Косте, может наступит какая-то передышка, может, прекратятся все эти волнения?! И, может, даже Компания успокоится?..

Однако есть ещё один момент, и как тут не сказать о Тане? – о том, что хотя вся грязь лилась, в основном, на Костю, но и Стасову народ порой вспоминал очень недобрым словом. И, опять же, всё происходило в полном соответствии с планом Любы, и именно с тем, что вчера от неё и Сергея слышала Наташа, с которой, кстати, Рантова безуспешно пыталась связаться.

- Хм, возгласов достаточно, но неужели она меня не слышит?.. – рассуждала Люба.


Дата добавления: 2015-08-02; просмотров: 65 | Нарушение авторских прав


<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Глава 10. Факт имени Тани 5 страница| Глава 12. Другая реальность

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.101 сек.)