Похищение Психеи 4 страница

Ночью меня взорвало бурной поллюцией. Снились в этот раз только ощущения – никаких визуальных образов. Мясистый, постепенно наливающийся и твердеющий член моего друга и щекотание в области моего ануса, заставлявшее его ритмично сжиматься.

* * *

Подошло время Максу отправляться на месяц в деревню помогать своей бабушке. Я очень хотел поехать с ним, но мои и его родители были против, да и Макс как-то не приглашал. Кажется, он стеснялся деревенской избы с туалетом на улице, где нужно было с утра до вечера трудиться по хозяйству и огороду. У меня-то на даче был полный комфорт. Дурак он, мне действительно было это неважно. Но плетью обуха не перешибешь. Придется ехать с родителями на Лазурный берег. В принципе тоже неплохо.

Я каждый день продолжал отжиматься и качать пресс до изнеможения. Макс обещал после возвращения устроить зачет и с учетом пропущенного времени влепить мне ремня в удвоенной дозе за каждое упражнение, на которое я от него отстану. Так что стимул у меня был. Не менее важным стимулом было то, что я стал замечать, как менялось и набирало силу мое тело. К тому же полтора месяца я проходил практически в одних шортах и очень загорел. Стоять перед зеркалом было с каждым днем приятнее. Но главный сюрприз поджидал меня, когда накануне отлета я начал собираться в Ниццу. Почти все мои вещи были мне малы. Мама, увидев это, улыбнулась, и ее глаза потеплели.

- Пожалуй, мы полетим через Милан. Тебе нужно обновить гардероб.

Миланские магазины поражали выбором всех лучших мировых брендов. Я в них уже неплохо разбирался, но в Америке все же было не так. Америке свойственна небрежность и спортивный стиль, а здесь, в Европе, царил настоящий культ красоты. С деньгами у моих родителей в последние пару лет стало совсем хорошо, и мама просила меня не обращать внимания на цены. Через пару дней я выглядел как с обложки модного журнала. Мама смотрела на меня с такой гордостью, что мне становилось даже неловко.

Когда мы оказались в Ницце, мама стала водить меня по своим знакомым, мы постоянно обедали с ними или ужинали. Мне это было неинтересно. Понятно, что она просто демонстрирует им меня, да еще они иной раз при мне начинали меня обсуждать, это уж было совсем бестактно. Кроме того, мама заявила, что я должен учиться вести себя в обществе, и почти ежедневно водила меня на выставки, показы мод, скачки или регаты. Я упирался, но не хотел ее слишком расстраивать. По крайней мере на выставках и скачках не я был экспонатом, и не на меня делали ставки. Мы договорились, что я готов посещать любые мероприятия, но на встречи и ужины с ее подругами ходить больше не буду.

Очередной осмотр коллекции накануне антикварного аукциона не предвещал ничего необычного. Я томился от скуки и ждал, когда можно будет уйти. Присев на кушетку, я взял каталог аукциона и открыл его наугад посередине. На странице был изображен Меркурий, похищающий Психею. От такой встречи замерло в животе. Если он в каталоге, то и сама скульптура должна быть здесь.

Найти Меркурия удалось не сразу. Я ожидал, что фигура будет хоть в половину натуральной величины, чтобы ее можно было обойти и внимательно рассмотреть, как мальчика, вынимающего занозу в Третьяковке. Но эта бронзовая копия оказалась совсем небольшого размера, всего сантиметров сорок высотой. Впрочем, возможно, это еще лучше, подумал я. Вдруг его можно купить и увезти с собой.

- Мам, а это все продается?

- Да, завтра будет продаваться на аукционе

- А дорого?

- Зависит от того, как будут торговаться покупатели, а что?

- Мы ничего не собираемся покупать?

- Тебе что-то понравилось? – улыбнулась мама. Кажется, она была довольна, что я втягиваюсь в ее образ жизни.

- Просто я никогда не был на аукционе. Интересно было бы попробовать что-то купить

Непонятно, зачем я соврал. Почему было не сказать сразу, что я хочу Меркурия, ведь все равно придется потом показать на него. Конечно, я не могу сказать правду, почему я вдруг запал на эту скульптуру, что-то надо придумать. Или просто сказать, что понравилась?

- Да, я как раз думала, не попробовать ли купить ту лампу, она отлично будет смотреться на столике в прихожей. Пойдем, я покажу тебе. Если хочешь, завтра придем вместе, и ты можешь сам за нее побороться.

Как же мне теперь вырулить назад от этой лампы к Меркурию? Надо сначала думать, прежде чем врать.

- Мам, ты лампу сама купи, а я хотел бы купить себе бронзовую статуэтку на стол. Что-нибудь на античный сюжет, чтобы настраивал на учебу.

Не перестараться бы, изображая пай-мальчика. Мама посмотрела на меня с иронией:

- Ты в разгар лета думаешь об учебе? Что-то не верится

- Тебе не верится, а мне через год в институт поступать

- И что ты здесь нашел?

- Вон там, Меркурий.

Мама осмотрела статуэтку, взяла каталог.

- Это копия знаменитой скульптуры Адриана де Вриса, которая в Лувре. Смотри, оригинал 16-го века, а так романтично. По стилю он обогнал свое время. Но неизвестно, кто автор копии. Возможно, это вообще новодел, а стартовая цена как настоящий Бофилл или Буре. Вон, смотри, там «Мальчик-рыбак», подлинный Бофилл. Или Диана, взгляни.

- Мама, мне нравится Меркурий, в нем такая целеустремленность. И я знаю сюжет, мы писали эссе по истории, у меня была лучшая работа. Мне приятно вспомнить. А Диана… наоборот, отвлекать будет

- Что же ты написал в своем эссе? Я сама не знаю этот сюжет, расскажи

К счастью, в альбоме два года назад была аннотация, и я ее прекрасно запомнил. Потом еще читал в Википедии, потому что хотелось получше понять эту историю. Так что к вопросу я был готов.

- Ну, там длинная история. Психея была с Амуром, но не могла знать, кто он, потому что он приходил к ней только ночью, в темноте. Психея хотела его получше рассмотреть, а по некоторым версиям – даже убить, и зажгла ночью светильник, пока он спал, но нечаянно пролила масло и обожгла его. Он проснулся, обиделся и улетел. Ей не следовало так близко рассматривать Амура, нарушать его тайну. А на самом деле все это подстроила мать Амура Венера из зависти к красоте Психеи. Потом там много всего было, но кончилось хорошо. Зевс послал своего сына Меркурия, тот восхитил Психею на Олимп, и там она уже сама стала богиней и нашла счастье в браке. Между ней и Меркурием ничего не было, кстати, - зачем-то добавил я напоследок.

Мама посмотрела на меня с уважением:

- Я не знала, что ты так хорошо знаешь античную мифологию. Это в Америке было или еще в старой школе?

- В старой. Там лучше учили, - я не мог упустить случай, чтобы лишний раз высказаться против идеи перевода меня в более престижную школу и тем более за границу. А такие мысли продолжали посещать моих родителей. – У нас во всем объясняли смысл. Психея – это ведь душа. Она любила, только не понимала, кого – это была тайна. А нарушив тайну, она оскорбила любовь и чуть ее не потеряла, только Зевс спас ее.

- Ну хорошо, я поговорю с папой, сколько мы денег можем завтра потратить на лампу и твоего Меркурия.

Похоже, я удачно выступил, подумал я. Знание – сила.

Мама хорошо представила дело папе, и он разрешил нам на двоих потратить на аукционе до десяти тысяч евро. К счастью, лампа продавалась первой, публика еще не разогрелась, и торга за лампу почти не было, много мы на нее не потратили. Бронза шла в конце. Я рассчитал, что денег хватит только на 3-4 аукционных шага, если повышать будут по минимуму. Кто будет торговаться за нее? – я рассматривал публику в зале и не мог угадать. В итоге первый шаг сделала какая-то полная дама лет пятидесяти в шляпке. Похоже, тоже русская. Зачем тебе Меркурий, думал я. Тебе уже на небо поздновато, да он тебя и не унесет. Я повысил цену и поймал на себе несколько взглядов. Из участников аукциона я был самым молодым, и никто не ожидал, что я вступлю в торг. Тетка повысила еще. Отстань от Меркурия, у тебя наверняка уже и так целый дом барахла. Я театрально подождал до второго счета и повысил опять. Аукционист оживился и подбивал даму не отступать. Энтузиазма я в ней не видел, но аукционист добился своего, и она снова повысила. Денег на еще один шаг у меня уже не было. Какая досада! Я бросил на тетку взгляд, полный ненависти, и опустил голову. Мама посмотрела на меня с уважительным любопытством. Аукционист уже сказал «два» и в последний раз обводил покупателей взглядом, когда мама сказала:

- Ну, поторгуйся еще. Я добавлю из своих.

Я просиял и поднял свой номер с такой победной улыбкой, что больше уже никто не торговался. Когда мы оформляли покупку, мама сказала:

- Оказывается, ты азартен. Поосторожнее с этим.

Я заверил ее, что карты меня не интересуют, а в казино все равно не пустят. Поэтому я буду думать только об учебе и спорте и радовать родителей и все такое. Нужно было поддерживать в них уверенность, что они приняли правильное решение, оставляя меня в последний школьный год жить одного.

* * *

Папа приехал к нам всего на неделю, но к нему каждый день приходил какой-то банкир и грузил деловыми вопросами. Банкир проводил лето в Ницце с семьей, у него было два сына – одному лет 25, а другой чуть помоложе. Старший всегда был с девушкой модельной внешности повыше него ростом. Я познакомился с ними, когда они пригласили меня кататься на яхте. Видимо, это была инициатива их отца, который чего-то добивался от моего. Мне было нечего делать, и я согласился, хотя и подозревал, что мое общество было братьям навязано. Впрочем, ребята были компанейские и пригласили еще пару длинноногих красавиц лет двадцати. Пиво, волны, ветер и красивые девушки, хоть и немного неживые – настроение было отличное. Разговор шел о новом ночном клубе в Монако, впечатлениях от последней «Формулы-1» и машинах. Особенно смешно было слушать, как их знакомая перепутала тормоз с газом и умудрилась расколотить на парковке в Монако сразу четыре чужих суперкара. Блондинка – это диагноз, но мы все равно вас любим, сделала вывод мужская часть компании.

На обратном пути обсуждали планы на вечер, собирались в клуб. Эта часть разговора была для меня неловкой, потому что в ночной клуб меня по возрасту фейс-контроль все равно не пропустит.

- Здесь деньги предлагать бесполезно, не прокатит, это не Москва, - сказал один из братьев.

- А в Москве прокатит?

- Конечно, в Москве деньгами любой вопрос решается.

Я подумал, что он-то, наверное, в основном деньгами и решает вопросы. Жидкие светлые волосы, тяжеловатое лицо и маленькие глаза за узкими стеклами очков. Не красавец. Но информация про московские клубы меня обрадовала.

- Ты в Москве учишься или здесь? – поинтересовался он

- Учился в Вашингтоне, а сейчас буду в Москве

- Где, в Англо-Американской на Соколе или в МЭШ?

- Нет, в обычной, городской, где раньше учился

- Ну ты оригинал. А с кем там общаться, там же кухаркины дети?

Несмотря на выпитое пиво, старший брат почувствовал неделикатность последней реплики и решил вмешаться

- Да ты зато представь, как на него там все девушки смотрят. Наверное, заранее на все согласны. У меня есть знакомый, он иной раз специально в клубы ездит в Бирюлево какое-нибудь или Выхино, там такой свежак можно найти, и все задаром, просто за покататься на машине.

- Ни фига, я бы без охраны не пошел.

- Так он с охраной ходит, что ж такого?

Девушки в разговоре не участвовали, они вообще больше помалкивали. Я ржал вместе с парнями, но в глубине души ощущал, что совершаю маленькое предательство. Макс тоже из кухаркиных детей, получается. Может, это и правда. Сидит там сейчас в деревне картошку мотыгой окучивает. Вонючий сельский сортир и все такое. Ладно, в этой компании я могу и посмеяться их шуткам, в чужой монастырь со своим уставом не лезут. Здесь тоже есть свои плюсы, подумал я, наблюдая, как младший подошел к одной из девушек, смотревший на волны через борт яхты, и положил ей руку на талию, потом опустил ниже и наконец смело взял девушку прямо за промежность.

- Пойдем? – сказал он ей, и они послушно пошла за ним в каюту.

Может, и мне не следует теряться? Еще одна девушка свободна пока. Хоть она и старше меня лет на пять, но здесь все просто, кажется. Я попытался с ней заговорить, но о себе она рассказывала очень неохотно. Родом не из Москвы, в Москве учится, а лето проводит здесь. На вопрос, чему учится, она засмеялась и не ответила. Разговор не клеился. Яхта уже возвращалась в порт. Телефон я на всякий случай у девушки взял.

- Если ты что-то от нее хочешь, то купи ей какую-нибудь сумку от Кавалли или украшение какое-нибудь золотое, - сказал мне старший из братьев, отведя меня в сторону, пока яхта швартовалась. А если эта не понравится, то позвони, я тебе дам телефончик одного человека, он тебе любых девушек подгонит.

Так вот что за девушки были с нами на яхте. Век живи, век учись.

* * *

Я прилетел в Москву в конце лета, Макс тоже вернулся из деревни и опять на неделю приехал к нам на дачу. Оказалось, что он поддерживал контакт со Светой. Дважды на этой неделе моя мама уезжала на целый день в город, и Макс тут же приглашал Свету. Она приезжала, и мне приходилось оказывать ей гостеприимство. Я злился на Макса, ведь он же понимал, что мне не доставляло никакого удовольствия видеть эту девушку, на глазах у которой месяц назад Макс довольно откровенно командовал мной, а я должен был подчиняться. Особенно обидно было вспоминать про это унижение после лета в Ницце, когда я впервые почувствовал себя… как бы это сказать?… в высшей лиге.

Теперь Максу уже не нужно было рисоваться и показывать свою власть надо мной. Девушка уже его, он получает с ней удовольствие и может позволить себе быть со мной великодушным. Даже звал меня присоединиться к лодочной прогулке или игре в карты, но я предпочитал уклониться и проводить время у компьютера. Наверняка они там сразу начинали целоваться и все такое, я был бы лишним. Разумеется, затем эта парочка уединялась в моей комнате. Я был рад за Макса, но вместе с тем было жутко обидно, что он там в моей комнате отрывается с девушкой, а я должен коротать время в обществе своих сексуальных фантазий о том, что сейчас происходит за закрытой дверью. Дорого бы я дал, чтобы посмотреть, как они там кувыркаются. Это тебе не порнуха в интернете, а живой Макс и его подружка. Я представлял, как сплетаются его ноги, которые я так хорошо знал, с ее нежными ногами, и это меня очень возбуждало. Но они всегда плотно закрывали дверь. Иногда я на цыпочках подходил к ней, слышал их голоса и смех, а то и ритмичное поскрипывание в тишине, а потом и тихие стоны. Во мне водоворотом бурлили обида, зависть, ревность, любопытство, стыд за то, что подслушиваю, и страх, что Макс неожиданно откроет дверь и спалит меня. Неудивительно, что я был подавлен и угрюм весь день.

Только вечерний массаж Макса немного возвращал меня в обычную колею. Макс больше не давал мне доступа к мифическим протокам в паху и внизу живота, но я мог массировать ему всю заднюю часть тела, от затылка до пяток, спуская его трусы на бедра. Доступ к его телу меня возбуждал, обнаженный Макс был так красив! В другие дни, когда Светы не было, он давал мне только ноги и оставался в трусах. Это ему так хочется расслабиться после секса или он специально награждает меня в утешение за сегодняшний день? Было непонятно, но все равно приятно.

Когда Светы не было, Макс по-прежнему был моим хозяином и воспитателем, порол меня за отставание в физической подготовке, но уже не так больно, а как бы в шутку. К тому же я действительно улучшил свои результаты, а Макс, напротив, выполнял свои упражнения довольно лениво. Похоже, что налаживающаяся сексуальная жизнь заставила его немного расслабиться. Так что отставал я от него ненамного, и порка была скорее символической. Впрочем, само связывание перед поркой по-прежнему волновало меня, ведь только от Макса зависело, как сильно мне достанется.

Отношения хозяина и раба уже не поглощали нас полностью. У него теперь была Света. А я после Ниццы тоже изменился и стал немного другими глазами смотреть на своего друга. Мое странное влечение к нему заставляет меня подчиняться и лизать его ноги, но это только игра. На деле я во многом превосхожу его, ведь он все же действительно из «кухаркиных детей». В июне, пожалуй, мы слишком заигрались.

Во мне усилилось чувство стыда за слабость к Максу. Это чувство и раньше присутствовало, но оно смешивалось с более сильными страстями и превращалось лишь в один из оттенков общего сладко-жуткого ощущения, что я лечу в пропасть. А теперь я стал чаще задумываться, что это со мной? Вот у Макса девушка, а я девственник, и не просто девственник, а откровенно тащусь от этого парня, лижу ему ноги и вижу его во сне. К счастью, я вроде не голубой, ведь целоваться с девчонкой в Вашингтоне мне было очень приятно, получалось отлично, и ее грудь волновала меня. Все могло бы получиться, если бы она не уехала. Другие парни не производили на меня такого действия, как Макс. Иногда, конечно, приятно посмотреть на красивую фигуру на пляже или загорелые ноги в шортах на спортплощадке, но чтобы прям в животе замирало – никогда. А о том, чтобы чьи-то ноги лизать – фу, даже мысль такая противна. А с Максом хочется почему? Может, так все и начинается, а потом дойдет до того, что я стану голубым или бисексуалом? Впрочем, известно, что все люди хоть немного бисексуальны, только невротики этого боятся и прячут свои страхи за гомофобией, я читал об этом в интернете. Но одно читать или травить анекдоты на эту тему в веселой компании, а другое дело – ощутить в себе такую тягу к другому парню. Я решил, что мне срочно нужно завести девушку.

Все эти размышления, впрочем, отходили на второй план, когда я по вечерам становился перед Максом на колени, отключал мозг и припадал губами к его теплым сильным ногам.

* * *

Одиннадцатый класс надо было учиться как следует. Макс старался еще больше меня, ведь ему в случае непоступления грозила бы армия. Меня-то, если не поступлю на бюджет, родители в любом случае устроят на платное, но лучше все-таки поступить самому.

В школе мы по-прежнему были друзьями, ребята ни о чем не догадывались. После школы у меня дома обычно была бабушка, она отвечала за то, чтобы я вовремя обедал. Так что если Макс и заходил после уроков ко мне, все было невинно.

В конце лета он приказал мне продолжать тренировки и обещал регулярно принимать у меня «зачет», но впервые вспомнил про это только в конце сентября, да и то потом забыл. Я не напоминал – было бы глупо самому нарываться на порку. Летние страсти остались в прошлом, но это и к лучшему – постоянно пребывать на таком взводе было нереально, плохо бы кончилось.

Дрочить мне приходилось теперь каждый день, если не чаще. Раньше я старался ограничивать себя, но теперь организм мой окреп, и справиться с ним стало невозможно. К тому же я знал, что уже через сутки после разрядки буду каждые пять минут думать или о сексе, или о Максе. Но девушки у меня пока не было, и секс был только картинкой в интернете. А Макс был рядом и доступен, и я начинал больше думать о нем. Так что воздержание быстро поворачивало мою сексуальность не в ту сторону, и я начинал на себя злиться. Уж лучше я буду почаще дрочить.

Дрочил я в основном на картинки девушек, но иногда вдруг накатывало возбуждение другого рода. Оно было связано с воспоминанием порке, стыде и боли. Я нашел пару видео в интернете на эту тему, но чаще всего разглядывал свои собственные фотки, снятые Максом, где я был в стыдной беспомощной позе с красной от ремня задницей. Однажды я даже встал у зеркала, приспустил штаны и стеганул себя ремнем, чтобы вспомнить это ощущение. Оно взволновало, но самого себя стегать было все же неинтересно. Не просить же Макса, это было бы совсем глупо. К счастью, такое настроение накатывало нечасто.

Я обещал родителям не устраивать на квартире вечеринки без их разрешения, и бабушка должна была за этим следить. Так что ребятам я не рассказывал, что живу один, но для Макса и Светы мои двери были всегда открыты, если только не было бабушки. Мне по-прежнему были мучительны их еженедельные свидания в моем присутствии, которые заканчивались за закрытыми дверями, но не отказывать же Максу. Даже если бы между нами не было ничего, кроме дружбы, в таких просьбах друзьям отказывать нельзя. Ведь своего места у него не было.

Зато встречи на моей квартире открыли возможность сделать то, что мне так мучительно хотелось еще на даче – подсмотреть за ними. Дверь они закрывали, но на моей территории все козыри у меня в руках. Созрел план. Я пристроил видеокамеру на полку за стеклом, замаскировал ее между всякими стоящими там предметами и заклеил красный огонек. Флешку купил самую емкую, на полтора часа работы. Оставалось включить запись незадолго до того, как они уединятся.

Получилось не с первого раза – сначала камера снимала пустое место, я никак не мог правильно навести. Но через месяц я уже рассматривал темные кадры их любовных игр. Видно было плохо, только общие очертания фигур, сплетавшиеся ноги, ритмично двигающуюся спину и ягодицы моего друга, бедра девушки, закинутые ему почти до середины спины, и эти судороги в конце, от которых я чуть на стену не лез от возбуждения, ведь сам я все еще был девственником.

На записи был и звук, слов разобрать было нельзя. Судя по всему, девушке было с Максом хорошо. Отдохнув немного, Макс начал добиваться чего-то, а она отнекивалась. Затем они пошли на второй круг. На этом запись обрывалась.

Мое любопытство запись не утолила, и на следующий раз меня снова как магнитом тянуло к закрытой двери. Я приложил ухо. Голос Макса звучал то ласково, то властно, он явно подобрал к ней ключи. Но случались у них и размолвки, обычно они бывали уже в конце. Макс на чем то-настаивал, но его более низкий и глухой голос не позволял различить слова. Света не соглашалась, и до меня иногда доносилось «не хочу», «отстань» и даже «противно». Что это ей противно? - подумал я. – Если так противно, зачем приходит?

Как то, накувыркавшись, Макс сидел у моего компьютера, а Света делала нам чай. Когда они ушли, на компе осталась открытая страница об оральном сексе. В частности, обсуждалось, что парень должен есть, чтобы девушке было приятно на вкус. Я вспомнил, что Макс, приходя ко мне в гости со Светой, приносил ананасы и манго, хотя лишних денег у него не было. Мне сразу стала понятна его тропическая диета. Вот чего он хочет! Однако на моем шпионском видео орального секса не было видно. Может, из-за этого они и препирались?

Приближался мой семнадцатый день рождения. В середине декабря я собрал шикарную вечеринку. Посидели у меня, а потом я пригласил всю компанию в клуб. Заранее договорился, чтобы не было проблем с фейс-контролем. Деньги решили вопрос, мои друзья с яхты были совершенно правы. В клубе мы сидели в ВИП-зоне – мои родители не поскупились на бюджет для моего праздника. Клубные девчонки к нам липли. Макс был со Светой и, кажется, жалел, что не свободен. Со мной познакомилась симпатичная и совершенно бескомплексная студентка консерватории. Мы танцевали, потом целовались, и она легко согласилась поехать ко мне домой. Ребята сидели в гостиной, Макс со Светой заняли мою комнату, а я на родительской кровати впервые познал девушку. С ней все оказалось просто и сногсшибательно. Мы не могли остановиться всю ночь, она выжала меня, как лимон. Я был счастлив, что все так получилось, да еще и ребята видели. Двое из них остались у меня до утра, и несомненно, завидовали нам. Большинство наших одноклассников еще были девственниками. Макс с радостной улыбкой поздравил меня, что теперь мы с ним почти на равных. Почти, сказал он.

* * *

Три месяца продолжался мой секс-марафон с безбашенной флейтисткой, мы попробовали с ней почти все. Все разговоры у нас были только о сексе, и ничего, кроме секса, между нами не было - а мне сейчас и не нужно было больше ничего. Макс продолжал иногда приходить ко мне со своей Светой, так что квартира не пустовала, мы едва успевали между приходами бабушки. Она замечала следы женского присутствия, но не отравляла мне жизнь замечаниями. С Максом у нас продолжалась веселая дружба без малейшего намека на прошлое. Только в раздевалке после физкультуры я иногда не мог удержаться от слишком пристального взгляда или на уроке под партой норовил прижаться коленкой к его ноге. А он, со своей стороны, иной раз вспоминал, что пора уже у меня принять зачет по фитнесу, но до этого у него все никак руки не доходили.

Новый год и День Святого Валентина отмечали у меня. Ребята, погуляв, расходились, а мы с Максом и девушками оставались на ночь. Но теперь Макс со Светой чаще ссорились, или он ни с того, ни с сего наезжал на нее. К тому же он стал откровенно смотреть по сторонам. А моя безбашенная флейтистка в один прекрасный день просто исчезла. Я хотел пригласить ее в клуб на Восьмое марта, но она прислал СМСку, что у нее другие планы, и вообще, мол, пока, удачи в личной жизни. Я уже достаточно знал ее ветреный нрав, так что не удивился, хотя перспектива остаться на время без девушки меня опечалила.

Узнав об этом, Макс заявил, что Восьмого марта, раз я иду в клуб без пары, то и он Свету не пригласит.

– Лучше пойдем мужской компанией и там познакомимся с другими, - предложил он.

- А вы разве поссорились? – мы сидели после уроков на подоконнике и ждали, пока в раздевалке рассосется толпа младших ребят

- Да нет, но мне с ней не так уж в кайф. Вот твоя безбашенная классная была, я лучше себе такую же найду.

* * *

Восьмого марта в клубе случился облом. Девчонки, с которыми мы весь вечер танцевали и угощали их, в конце переметнулись к каким-то взрослым мажорам. Мы с Максом прилично выпили. Он не хотел уезжать и все искал приключений, но уже было слишком поздно начинать поиск девушек заново. Я смирился с неудачей, зато впервые за полгода мы останемся наедине с Максом. Родители его сегодня дома не ждали, ночевать у меня в праздники стало для него нормой. Давно я не прикасался к нему, не держал в руках его лапы, подумал я.

- А твоя флейтистка у тебя в рот брала? - Спросил Макс по пути домой.

Мы весь вечер танцевали с девушками, настроились на секс и теперь не могли больше думать ни о чем.

- Конечно. У нас это называлось – на моей флейте поиграть.

- И что, каждый раз это было? Она сама хотела?

- Ну да, ей очень нравилось. Она говорила, что самое нежное – это рот. Что игра на флейте – это бесконечный поцелуй. Что от губ – кратчайший путь к сердцу. Очень образно говорила, и все аналогии у нее были между музыкой и сексом.

Макс смотрел на меня как завороженный широко раскрытыми глазами.

- И что еще она говорила? Расскажи еще.

- Еще? Что в музыке, как и в любви, мягкие губы лаской извлекают из твердого инструмента те прекрасные вибрации, которые проникают в душу. А душа – это от слова «дышать». А дыхание входит и выходит в человека через рот. У них термин есть такой музыкальный – амбушура.

- Чего?

- Амбушура. Это от французского «буш», что значит рот. Я не очень понял, но короче, у них рот – самое главное.

Что-то он так зациклился на этой теме, подумал я. Мы уже добрались домой, я открывал дверь..

- Ну и что там твой… твердый инструмент, проникавший ей в душу? Нравились ему ее мягкие губы? … и волшебные вибрации?

- Макс, не то слово. Что ты спрашиваешь, будто сам не знаешь. Это самый улет. И предохраняться не надо. И месячные не мешают.

Пьяный Макс с досадой швырнул в угол куртку и опустился в кресло в прихожей, не снимая ботинок.

- Ну вот, из-за этого я со Светкой и расстался. Она вообще не хочет брать в рот. Как будто я там заразный или вонючий какой-то. Пошла она нах.

Так вот из-за чего они ссорились, я правильно догадался. Вот о чем она говорила «Противно». Не может там у него быть ничего противного.

- Да ладно тебе, у них у каждой свои тараканы в голове. Не одна, так другая будет. У тебя же и до нее кто-то был

- Была одна, но всего один раз в пьяном виде в лагере полтора года назад, и тоже без этого. Я вообще оральный секс не пробовал, и еще много чего не пробовал, - в его голосе звучала досада. – У Светки-то я был первый, она не умела ничего.

- Да залезь в интернет и сними какую-нибудь, там сколько хочешь желающих именно на это

- Не, они там все за деньги, это не интересно. За деньги они сосут всем подряд. Это будет блядь какая-нибудь, еще заразишься от нее. И потом, куда я ее приведу? К тебе, что ли, приду с проституткой? Да и денег негде взять на нормальную.

Ну да, это я глупость сказал. Хотел утешить, а получилось только соль на раны, подумал я. Мое желание прикоснуться к Максу, сделать ему что-то приятное, быстро нарастало.

- Не грусти, Макс. Ты классный. Давай ногу. Я соскучился по твоим лапам

Присев у его ног, я стащил с них ботинки. Помяв ступни в руках, поднес их к лицу. Тут на меня и нахлынуло снова, даже в голове помутилось. Его носки пахли больше кожей ботинка, и только немного ногой. И еще обоняние уловило знакомые нотки, которые не с чем сравнить – это был природный запах Макса. Боже, какой же он вкусный весь. Я потянул его за руку на диван в гостиную, стянул носки и продолжил массаж ног, прижимая их к щекам, перебирая пальчики, вылизывая и покусывая эти волшебные, сильные, мягкие лапы.

- Спасибо, приятно делаешь, - Макс притих и слегка прикрыл глаза. Странно было слышать от него слова благодарности вместо приказов и насмешек. Впрочем, мы уже полгода с ним на равных, никаких игр. Даже он завидует мне в плане секса, как выяснилось. А может, у него просто упадок сил, зимняя депрессия, витаминов не хватает. Или просто слишком напился. По-любому он сейчас мой, только жаль, что грустный.

Дата добавления: 2015-08-02