Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

Глава 13. Телефон звонил с пугающей пронзительностью, и я проснулась

Глава 2 | Глава 3 | Глава 4 | Глава 5 | Глава 6 | Глава 7 | Глава 8 | Глава 9 | Глава 10 | Глава 11 |


 

Телефон звонил с пугающей пронзительностью, и я проснулась, будто от толчка. В комнате было темно, я никак не могла сообразить, сколько времени и что это за постель. Чувствуя сильный, жар и озноб, с трудом нащупала телефонную трубку и перевернулась, опершись на один локоть, отчего покрывало свалилось на пол. Потом щелкнула выключателем и прищурила глаза от резкого, неприятного света.

— Алло?

— Кинси, это Шарон. Вы не забыли про меня?

Я взглянула на часы, было уже восемь тридцать.

— Черт возьми, прошу прощения, — промямлила я. — Вы еще побудете дома некоторое время? Я случайно заснула и сейчас выезжаю.

— Ладно уж, — ответила она без особого энтузиазма. Похоже, у нее были планы поинтереснее. — О, подождите. Кто-то звонит в дверь. — Она со стуком положила трубку, и я сразу представила знакомый твердый пластик кофейного столика. Оставалось ждать, когда она там освободится. Я с трудом поверила, что умудрилась проспать, и костерила себя за такой промах. С другого конца провода донесся приглушенный звук открываемой двери и ее удивленное восклицание. Вдруг раздался короткий глухой выстрел.

Зажмурившись от ноющей боли в голове, я присела на кровати и приложила ухо к трубке, прикрыв микрофон ладонью. Что же там случилось? К телефону с той стороны кто-то подошел. Рассчитывая услышать голос Шарон, я уже почти окликнула ее по имени, но что-то заставило меня захлопнуть рот. Сначала я услышала дыхание, а затем какой-то бесполый, приглушенный голос.

От свистящего «алло» меня прошиб озноб. Я закрыла глаза, заставив себя молчать, по всему телу мгновенно разлилась тревога, так что стук сердца отдавался даже в ушах.

Раздался короткий щелчок, и линия прервалась. Бросив трубку, я быстро сунула ноги в туфли и, уже выбегая из комнаты, схватила куртку.

Прилив адреналина вытеснил боль из моего тела. Хотя руки еще тряслись, но по крайней мере я уже могла двигаться. Закрыв дверь, я бросилась к машине. Потратив пару секунд, чтобы попасть ключом в гнездо зажигания, наконец завела машину и, развернувшись, помчалась к дому Шарон. По дороге достала из «бардачка» фонарь и проверила его — батарейки были в порядке. Пока я неслась по ночным улицам, тревога моя нарастала. Одно из двух — либо она разыгрывала меня, либо уже мертва, и, похоже, я догадывалась, какой вариант более вероятен.

Я остановила машину напротив ее дома. Там не наблюдалось никаких признаков активной деятельности.

Вокруг тоже никого не было. Ни групп зевак, ни скопища полицейских машин вдоль улицы, ни завывания сирен. У обочины стояло довольно много автомобилей, а окна почти всех видных мне отсюда квартир были освещены. Обернувшись, я взяла с заднего сиденья портфель и извлекла оттуда пару резиновых перчаток. Ладонь коснулась короткого ствола самозарядного пистолета, и я переборола отчаянное желание сунуть его в карман ветровки.

Трудно было заранее сказать, что именно я увижу в ее квартире и кого повстречаю, но оказаться там с заряженным пистолетом, если выяснится, что она действительно мертва, мне было уж совсем не с руки. Поэтому, оставив пистолет лежать на месте, я вышла из машины, заперла ее и сунула ключи в карман джинсов.

Я в темноте пересекла дворик перед главным входом в квартиру. Вдоль пешеходной дорожки были предусмотрительно рассажены ориентиры — шесть кактусов, торчащих по краям, словно маяки, и украшенных яркими желто-зелеными цветами. Эти растения создавали даже более праздничный эффект, чем иллюминация.

Квартира Шарон была погружена во мрак, а знакомая мне по предыдущему визиту смотровая щель исчезла — кто-то плотно задернул шторы. Я постучала в дверь.

— Шарон? — произнесла я по возможности уверенным голосом, одновременно продолжая внимательно наблюдать за окнами и дверью — не пробьются ли оттуда лучи света. Затем натянула резиновые перчатки и повертела дверную ручку. Закрыто. Я постучала еще раз и вновь окликнула. Изнутри не доносилось ни звука. Что же предпринять, если кто-то притаился в квартире? Я решила пройти к черному ходу и обогнула дом с торца. Откуда-то из квартир верхнего этажа доносились звуки стереомагнитофона. Спина опять заныла от боли, а к щекам прихлынул жар, как после приличной пробежки, и сейчас я уже затруднялась сказать, что было причиной — грипп или страх. Стараясь не шуметь, я быстро двигалась по дорожке вдоль задней стены дома. Кухня Шарон оказалась единственной, где не горел свет. Над всеми дверьми черного хода висели фонари, которые отбрасывали неяркий, но довольно сильный свет на расположенные напротив каждой квартиры палисадники. Я попробовала повернуть ручку двери черного хода. И здесь заперто. Тогда я постучала в окошко.

— Шарон? — окликнула я, напряженно пытаясь уловить какие-нибудь звуки из глубины квартиры. Но все было тихо. Тогда я обследовала заднее крыльцо. Если она хранила запасные ключи вне дома, то наверняка прятала их где-нибудь поблизости. Я обратила внимание, что в двери сделаны небольшие стеклянные вставки, и, на худой конец, можно было выбить одну из них. Для начала я пошарила пальцами по маленькому выступу над дверным проемом, но тот оказался слишком узок для ключей. Все цветочные горшки у крыльца стояли ровно и, похоже, не сдвигались, а беглый осмотр их содержимого не выявил никаких посторонних предметов. Коврика на пороге не было. Подняв со ступенек стопку старых газет, я их встряхнула и перелистала, но никаких ключей оттуда не вывалилось. Окружающая палисадник шлакобетонная ограда была сложена из декоративных квадратных «кирпичей», примерно фут на фут, в виде своеобразного лабиринта со множеством уютных углублений и полочек, будто специально предназначенных для того, чтобы прятать там ключи.

В глубине души я все-таки надеялась, что не придется обшаривать всю стенку. Но, еще раз взглянув на стеклянные вставки в двери, я вздохнула — все же лучше заняться поисками, чем вышибать кулаком одно из этих окошек.

Справа, в самом углу загончика, стояла зеленая пластмассовая лейка, а рядом с ней валялся совок. Присев на корточки, я обшарила все декоративные дырки в бетонной загородке и в одной нащупала в конце концов ключ.

Протянув руку, я схватилась за лампочку висевшего над дверью фонаря и немного вывернула ее. Свет погас, и крыльцо погрузилось во тьму. Тогда я вставила ключ в замок, и дверь со скрипом отворилась.

— Шарон, — произнесла я охрипшим, свистящим шепотом. Меня все время подмывало выскочить из квартиры, но надо было убедиться, что здесь никого, кроме меня, нет. Держа фонарь, как дубинку, я второй рукой ощупывала стену, пока не отыскала какой-то выключатель. Это оказался пристенный светильник над раковиной. Разглядев на противоположной стене кухни выключатель верхнего света, я повернула тумблер, а сама быстро присела и отпрыгнула в сторону, чтобы уклониться от возможного выстрела. Пригнув голову и задержав дыхание, я прислонилась спиной к холодильнику и внимательно прислушалась — ни звука. Я чертовски надеялась, что не ввязываюсь в данный момент в глупейшую историю и что звук, который слышала по телефону, не был простым хлопком пробки от шампанского, а Шарон сейчас не развлекается в темной спальне запрещенными сексуальными фокусами с породистой собачкой и хлыстиком в руке.

Заглянув в гостиную, я увидела распростертую на полу Шарон Нэпьер в желто-зеленом велюровом халатике. Она одновременно напоминала мертвеца и крепко уснувшего человека, и мне хотелось узнать, кто же ее так «усыпил».

В два прыжка я пересекла гостиную и, прижавшись на секунду к стене, заглянула в темную прихожую. Рассмотреть было ни черта невозможно. Тогда, нашарив левой рукой выключатель, я зажгла свет, заливший всю прихожую и часть спальни, где, похоже, никто не скрывался. Включив свет в самой спальне, я быстро огляделась вокруг. Открытая дверь справа от меня, судя по всему, вела в ванную. Никаких признаков ограбления я не заметила.

Раздвижная дверь стенного шкафа была плотно прикрыта, и это мне не совсем понравилось. Вдруг из ванной комнаты донесся слабый скрежещущий звук. Замерев, я присела на корточки, сердце глухо упало вниз. В качестве оружия у меня был только фонарь, и я проклинала себя, что не захватила пистолет. Опять повторился тот же невнятный скрип, который вдруг показался мне ужасно знакомым. Я резко распахнула дверь и осветила ванную фонариком. Ну конечно — это обычная мышка, без устали бегающая по кругу внутри своего проволочного колеса. Ее клетка как раз стояла на полке. Щелкнув выключателем, я убедилась, что, кроме этого грызуна, здесь больше никто не прятался.

Затем я приблизилась к нише, отодвинула дверь и, подождав секунду, заглянула внутрь. Стенной шкаф был набит одеждой. Переведя дыхание, которое до сих пор пыталась сдерживать, я еще раз внимательно огляделась вокруг. Убедившись, что дверь черного хода закрыта, и, задернув занавески на кухне, я вернулась к Шарон. Потом включила в гостиной свет и опустилась рядом с телом на колени. Пулевое отверстие находилось у самого основания горла, словно медальон, в котором вместо фотографии была живая плоть.

Ковер около головы потемнел от крови и по цвету напоминал сырую куриную печень. В волосах Шарон я заметила мелкие осколки костей и поэтому решила, что пуля попала в позвоночник и разнесла его вдребезги. Что ж, так лучше для нее — все-таки меньше мучений. Судя по всему, она упала прямо на спину — обе руки раскинуты, а бедра слегка повернуты. Глаза остались полуоткрыты, их зелень уже потускнела, а пепельные волосы казались мертвенно-серыми.

Если бы я оказалась здесь, как мы и договаривались, она, возможно, осталась бы жива. Мной овладело запоздалое раскаяние, и я мысленно попросила у Шарон прощения за свои плохие манеры, за свое недомогание, за смертельную для нее задержку. Мне хотелось взять ее за руку и попытаться оживить, но это было невозможно, и вдруг до меня дошло, что если бы в тот момент я оказалась здесь, то тоже могла быть уже мертва.

Я еще раз внимательно оглядела комнату. Палас был старый и вытертый, так что следов от обуви не осталось.

Подойдя к окну, я поплотнее задернула шторы, чтобы сейчас, когда включен свет, никто не мог заглянуть с улицы. После этого я совершила уже более подробный осмотр всех помещений в квартире. Постель осталась неразобранной. В ванной валялись сырые полотенца.

Корзина для грязного белья переполнена. На краю ванны стояла пепельница с раздавленными и размазанными окурками; после сегодняшнего посещения казино мне уже была знакома эта ее манера. Квартира состояла лишь из трех основных комнат — гостиной с обеденным столом у окна, кухни и спальни. Мебель была расставлена как попало, и, похоже, самой Шарон здесь принадлежали лишь некоторые детали обстановки. Что касается общего бардака в квартире, тут явно чувствовался стиль хозяйки — грязная посуда в раковине, переполненное мусорное ведро... Я бегло просмотрела бумаги рядом с телефоном — груда уведомлений и счетов. Судя по всему, ее склонность к хаосу в финансовых делах не претерпела изменений с тех пор, как она покинула Санта-Терезу. Взяв со стола всю пачку этой бухгалтерии, я сунула ее в карман куртки.

До меня снова донесся уже знакомый металлический скрип, и я зашла в ванную, чтобы еще раз взглянуть на эту глупышку. Совсем крошечная мышка с коричневой шкуркой и ярко-красными глазками-бусинками продолжала терпеливо бегать по замкнутому кругу, оставаясь все время на месте.

— Прошу прощения, — произнесла я хриплым шепотом, почувствовав у себя на губах соленые капельки слез, и встряхнула головой, понимая, что сейчас совсем не время для сантиментов. Бутылочка с водой была еще полная, а вот еды в клетке совсем не осталось. Я положила на блюдечко несколько зеленых таблеток, лежавших рядом на полке, и снова вышла в гостиную. Подойдя к телефону, набрала номер полиции Лас-Вегаса. В памяти некстати всплыл предостерегающий голос Кона Долана. Еще не хватало, чтобы меня задержали для допроса. В трубке раздался один из этих суровых и официозных голосов.

— Приветствую вас, — начала я. Мой голос немного дрожал, и я быстро откашлялась. — Не так давно, э-э-э... слышался какой-то шум из квартиры соседки, а сейчас я решила к ней постучать, но никто не отвечает. Боюсь, не стало ли ей плохо. Не могли бы вы проверить, что там случилось?

Мое сообщение, судя по всему, вызвало у диспетчера раздражение и скуку, но он все-таки записал адрес Шарон и обещал кого-нибудь прислать.

Взглянув на часы, я поняла, что находилась в квартире не более получаса, но уже пора было убираться отсюда. Меня сейчас бы совсем не обрадовал телефонный звонок или неожиданный стук в дверь. Я проследовала назад к черному ходу, выключая везде свет и невольно прислушиваясь, не приближается ли кто-нибудь к дому.

Времени в моем распоряжении оставалось очень мало.

По дороге я еще раз взглянула на Шарон. Мне не хотелось оставлять ее в таком виде, но поделать тут я ничего не могла. Очень уж не хотелось быть замешанной в ее смерти и особенно торчать в Лас-Вегасе в ожидании встречи со следователем. И уж совсем ни к чему, чтобы досточтимому Кону Долану донесли, что я была здесь. Ее могли убрать и мафия, и какой-нибудь сутенер, а может, и тот мужик из казино, который так плотоядно поглядывал на нее, когда она выдавала ему выигранные двести пятьдесят баксов. А возможно, она знала о Лоренсе Файфе нечто такое, о чем лучше было молчать. Ее мертвые пальцы сейчас обмякли и выглядели очень изящными, увенчанные длинными ухоженными ногтями нежно-розового цвета. Вдруг у меня остановилось дыхание — ведь у нее был листок с моим именем и телефоном, который она сунула в пачку сигарет. Где же эта пачка?! Я быстро осмотрела все вокруг, сердце бешено колотилось. На пластиковом кофейном столике пачки не оказалось, хотя там валялись остатки догоревшей сигареты, от которой сохранилась только колбаска пепла. Не было сигарет ни на диване, ни на кухне. Я еще раз заглянула в ванную, чутко прислушиваясь, не приближается ли полицейская машина. И могла поклясться, что где-то вдалеке завыла сирена, прозвучавшая как сигнал к отступлению. Проклятие! Я обязана найти этот чертов клочок бумаги! Мусорное ведро в ванной было доверху забито салфетками «Клинекс», обертками от мыла и сигаретными окурками. На прикроватной тумбочке пачки тоже не было, пусто и на туалетном столике. Вернувшись в гостиную, я, поморщившись, взглянула на мертвое тело Шарон. В ее велюровом зеленом халате было два больших боковых кармана. Скрипя зубами, я присела рядом с ней на корточки. Пачка обнаружилась в правом кармане, там оставалось еще с полдюжины сигарет, а под целлофаном лежал плотно сложенный листок с моим именем, нацарапанным сверху. Я торопливо вытащила его и сунула в свою куртку.

Быстро выключив везде свет, я проскользнула к двери черного хода и слегка ее приоткрыла. Голоса раздавались уже совсем рядом, справа от меня стукнула крышка мусорного бака.

— Лучше сообщи управляющему, что у нее перегорела лампочка, — послышался женский голос так громко, будто говорившая стояла всего в шаге от меня.

— Вот сама и скажи, — ответил кто-то с раздражением.

— По-моему, ее нет дома. Свет выключен.

— Она должна быть здесь. Я видел свет в квартире лишь минуту назад.

— Шерман, но сейчас у них никого нет. Везде темнота. Она, должно быть, вышла через переднюю дверь, — предположила женщина.

Сирена взвыла оглушительно, будто через мощный усилитель. У меня бешено заколотилось сердце, а грудь словно обожгло. Я осторожно прошмыгнула в темный загончик перед крыльцом и сунула ключи в небольшую щель за пластиковой лейкой, моля Бога, чтобы только это не оказались ключи от моей машины. Выскочив из палисадника, обогнула дом с левой стороны и вышла на улицу. Мне с трудом удалось заставить себя продефилировать тихим прогулочным шагом мимо полицейской патрульной машины, остановившейся перед домом. Открыв замок на двери автомобиля, я резко дернула ручку вниз, словно за мной уже гнались. Потом стянула резиновые перчатки. Голова трещала от боли, по телу катился холодный пот, а к горлу подступала едкая горечь. Надо как можно скорее сматываться отсюда! Я судорожно сглотнула слюну. Тошнота буквально захлестнула меня, и приходилось с трудом сдерживаться, чтобы не застонать. Руки так тряслись, что я с трудом запустила двигатель, но все-таки сумела тронуться с места. Проезжая мимо входа во двор, я увидела патрульных, направлявшихся в обход к заднему крыльцу квартиры Шарон Нэпьер и державших руки на бедрах, поглаживая свои револьверы. Для обычного сигнала соседей в этой сцене было что-то уж слишком театральное, и мне подумалось, уж не позвонил ли в полицию кто-нибудь еще и с более тревожным сообщением, чем мое. Еще полминуты, и меня бы застукали в этой квартире, потребовав полных объяснений. Такой вариант мне совсем не нравился.

Вернувшись в свой «Багдад», я спешно упаковалась, решив, что пришло время улепетывать. Похоже, у меня была самая настоящая лихорадка. Чего мне сейчас больше всего хотелось, так это завернуться в теплое одеяло и отрубиться. Голова просто раскалывалась от адской боли.

Я зашла в контору к управляющему. Там оказалась его жена, своим облачением напоминавшая девушку из гарема турецкого султана, если, конечно, слово «девушка» применимо в данном случае. Это была дама лет шестидесяти пяти, с таким морщинистым лицом, будто его пересушили. На ее седой голове громоздилось что-то вроде чалмы, а на уши спускалась кокетливая вуалетка.

— В пять утра мне надо отправляться в путь. Пожалуй, лучше расплатиться заранее, — сказала я.

Спросив номер комнаты, она покопалась в картотеке и вернулась с моей регистрационной карточкой. На меня одновременно навалились невероятная усталость, тревога и боль; хотелось как можно быстрее оказаться в пути. Но пока, превозмогая себя, я должна была спокойно и доброжелательно общаться с этой «восточной» женщиной, которая еле передвигалась по комнате.

— Куда вы направляетесь? — спросила она равнодушно, подбивая на калькуляторе итоги моего проживания в мотеле. Похоже, она где-то ошиблась и заново повторяла свои расчеты.

— В Рено, — ответила я, машинально солгав.

— Вам здесь повезло?

— Что?

— Я спрашиваю, вы много выиграли? — повторила она.

— О да, весьма прилично, — сказала я. — Даже сама удивляюсь.

— Что ж, это лучше, чем у большинства, — заметила она и внимательно на меня посмотрела. — Вы, случайно, не собираетесь до отбытия звонить по междугородному?

Я помотала головой:

— Нет, я очень тороплюсь.

— На мой взгляд, вам не мешало бы немного поспать, — посоветовала она. Потом заполнила платежную квитанцию по моей кредитной карточке, и я подписала ее, забрав копию себе.

— У меня еще остались неиспользованными купоны на пятьдесят долларов, — вспомнила я. — Можете забрать их назад.

Не говоря ни слова, она сунула купоны в ящик стола.

И через несколько минут я уже мчалась по скоростной магистрали номер девяносто три на юг, до Булдер-Сити, где перескочила на федеральное шоссе номер девяносто пять. И только добравшись до Ниддлса, я наконец позволила себе отдохнуть. Остановившись в дешевом мотеле и зарегистрировавшись, я опять с наслаждением залезла под покрывало и как убитая проспала десять часов кряду. Но даже в забытьи меня не оставляла смутная тревога из-за того, что случилось в Лас-Вегасе, и безотчетное, болезненное чувство вины перед Шарон Нэпьер за ту роль, которую я невольно сыграла в ее гибели.

 


Дата добавления: 2015-08-10; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав


<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Глава 12| Глава 14

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.012 сек.)