Благородные металлы 14 страница

174 тт

га исполнительной властью174, уже давно произнесен приговор. Немцы начинают понимать, что quid pro quo*** ввело их в заблуждение, что военные позиции, необходимые для защиты Австрии, вовсе не нужны для защиты Германии, и что французы с таким же, если не с боль­шим правом, могут рассматривать Рейн своей естественной военной границей, как это дела­ют немцы по отношению к По, Минчо и Адидже.

Написано К. Марксом 15 марта 1859 г. Печатается по тексту газеты

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» Перевод с английского

№ 5598, 31 марта 1859 г.

— приблизительный смысл: добродетельности, нравственности. Ред.

* — заскорузлых юнкеров. Ред.

" — смешение одного с другим. Ред.

К.МАРКС ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАРАЛЛЕЛЬ

Когда Луи-Наполеон в своем стремлении превзойти менее удачливого венецианского до­жа Марино Фальеро добрался до трона с помощью клятвопреступления и измены, ночного заговора и арестов в постелях тех членов собрания, которых нельзя было подкупить, опира­ясь на огромную военную силу, выведенную на улицы Парижа, царствующие государи и аристократия Европы, крупные землевладельцы, промышленники, рантье и биржевые дель­цы, почти все без исключения, ликовали по поводу его успеха, словно это был их собствен­ный успех. «За преступления отвечает он», — в один голос говорили они, самодовольно хи­хикая, — «а плоды их принадлежат нам. Луи-Наполеон царствует в Тюильри, мы же еще бо­лее надежно и самовластно царствуем в наших владениях, на фабриках, на бирже и в наших конторах. Долой социализм! Vive L'Empereur!».

Удачливый узурпатор пустил в ход все свое искусство, чтобы вслед за военщиной при­влечь под свое знамя богачей и власть имущих, скопидомов и спекулянтов. «Империя — это мир», — восклицал он, и миллионеры почти боготворили его. «Наш дражайший сын во Ии­сусе Христе» — любовно называл его римский папа; а римско-католическое духовенство (pro tempore) приветствовало его, всячески выражая свое доверие и преданность. Поднима­лись курсы ценных бумаг; появились на свет и расцвели банки Credit Mobilier; одним рос­черком пера наживались миллионы на новых железных дорогах, на

— Да здравствует император! Ред. ** — пока что, временно. Ред.

К. МАРКС____________________________________ 298

новой торговле рабами и на новых, самых разнообразных спекуляциях. Повернувшись спи­ной к прошлому, британская аристократия восторженно приветствовала нового Бонапарта и заискивала перед ним. Он нанес семейный визит королеве Виктории175, лондонское Сити устроило в честь его празднество, парижская и лондонская биржи чокнулись друг с другом; в среде апостолов биржевой спекуляции раздавались всеобщие поздравления, все обменива­лись рукопожатиями и питали уверенность, что золотой телец, наконец, превращен в на­стоящего бога, а его Аароном стал новый французский самодержец.

Прошло семь лет, и все изменилось. Наполеон III произнес слово, которое никогда нельзя будет взять назад или забыть. Независимо от того, сам ли он мчится навстречу своей судьбе столь же легкомысленно, как его предшественник в Испании и России, или всеобщий него­дующий ропот царствующих особ и буржуазии Европы вынуждает его на временное подчи­нение их воле, — чары развеяны навсегда. Уже давно все они знали, что он негодяй, но они воображали, что он негодяй услужливый, податливый, послушный и способный к благодар­ности; теперь же они видят свою ошибку и раскаиваются в ней. Он все время использовал их в своих интересах, между тем как они воображали, что они используют его. Он любит их точь-в-точь, как любит свой обед и свое вино. До сих пор они служили ему известным обра­зом; теперь они должны служить ему иначе или должны быть готовыми встретить его месть. Если и впредь «империя — это мир», то это мир на Минчо или на Дунае, мир с его импера­торскими орлами, победно развевающимися над По и Адидже, а то и мир на Рейне и Эльбе,

176 _Т1 ,

это мир с железной короной на его челе176, с Италией в качестве французской сатрапии и с Великобританией, Пруссией и Австрией в качестве простых сателлитов, вращающихся во­круг Франции и освещенных этим центральным светилом, этой новой империей Карла Вели­кого.

Конечно, скрежет зубовный раздается в королевских дворцах, но он раздается и в залах банкиров и торговых магнатов. Ведь 1859 г. начался при предзнаменованиях, которые обе­щали возвращение золотых дней 1836 и 1856 годов177. Из-за сильно затянувшегося застоя фабричного производства исчерпаны запасы металлов, товаров и фабричных изделий. Мно­гочисленные банкротства заметно очистили атмосферу торговли. Суда снова стали в цене; опять начали строиться и наполняться товарные склады. Ожили биржи, и миллионеры реши­тельно повеселели; словом, никогда еще не было более блестящей торговой перспективы, более ясного, сулящего удачу неба.

ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАРАЛЛЕЛЬ___________________________ 299

Одно-единственное слово изменило все это; и это слово было произнесено героем coup d'etat*, избранником декабря, спасителем общества. Оно было сказано австрийскому послу г-ну Хюбнеру, без достаточного повода, хладнокровно, совершенно предумышленно, и оно явно указывало на заранее принятое намерение затеять ссору с Францем-Иосифом или запу­гиванием подвергнуть его унижению, более для него гибельному, нежели три проигранных сражения. Хотя это слово было явно рассчитано на то, чтобы произвести мгновенный эффект на бирже в интересах спекулятивных биржевых сделок, оно выдало также твердое намерение перекроить карту Европы. Австрия должна отказаться от тех номинально независимых итальянских государств, которые она фактически оккупирует ныне в силу договоров, заклю­ченных с согласия их правителей, иначе Франция и Сардиния займут Милан и будут угро­жать Мантуе такой армией, какой генерал Бонапарт никогда не имел в своем распоряжении в Италии. Папа должен устранить злоупотребления клерикального режима в Папской области,

— злоупотребления, которые, кстати сказать, долго поддерживались французским оружием,

— или последовать за мелкими деспотами Тосканы, Пармы, Модены и т. п. в их стремитель­
ном бегстве в Вену, где они рассчитывают быть в безопасности¹⁷⁸. Ротшильды оплакивают
11 миллионов долларов, которые они потеряли вследствие обесценения бумаг, вызванного
угрозой Бонапарта Хюбнеру, и решительно отказываются от утешений. Фабриканты и купцы
горестно отдают себе отчет в том, что ожидавшаяся ими жатва 1859 г., как видно, должна
уступить место «жатве смерти». Повсюду опасения, недовольство и негодование потрясают
опору, на которой всего несколько месяцев тому назад столь надежно покоился трон героя
декабря.

Повергнутый, разбитый кумир уже никогда не может быть восстановлен на своем пьеде­стале. Он может отступить в страхе перед бурей, вызванной им самим, и снова получить бла­гословение папы и любезности британской королевы; но и то и другое будет только на сло­вах. И папа и королева знают его теперь таким, каким народы уже давно знали его, — без­рассудным игроком, отчаянным авантюристом, который так же охотно станет играть коро­левскими костями, как и всякими другими, если только игра сулит ему выигрыш. Они счи­тают его человеком, которому, подобно Макбету, пробравшемуся к короне кровавым путем, легче идти вперед, чем вернуться к миру и спокойствию. С момента своего демонстративно­го выступления

— государственного переворота. Ред.

К. МАРКС____________________________________ 300

против Австрии Луи-Наполеон стоял и стоит одиноко среди коронованных особ. Молодой русский император* еще может, ради своих собственных целей, казаться его другом; но это только видимость. Наполеон I в 1813 г. был прототипом Наполеона III в 1859 году. И этот последний, вероятно, так же устремится навстречу своему року, как устремился в свое время первый.

Написано К. Марксом около 18 марта 1859 г. Печатается по тексту газеты

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» Перевод с английского

№ 5598, 31 марта 1859 г. в качестве передовой

— Александр II. Ред.

Ф. ЭНГЕЛЬС ПРЕДСТОЯЩИЙ МИРНЫЙ КОНГРЕСС

Готовность, с которой Луи-Наполеон согласился на предложение о созыве конгресса для обсуждения итальянского вопроса, явилась скорее дурным, чем хорошим предзнаменовани­ем для мира в Европе. Если монарх, каждое действие которого за последние шесть месяцев несомненно приближало войну, вдруг делает крутой поворот и хватается за предложение, по внешнему виду рассчитанное на сохранение мира, то мы сразу придем к заключению, что за кулисами скрываются вещи, которые, будь они известны, устранили бы кажущуюся непо­следовательность его действий. Так и обстоит дело с европейским конгрессом. То, что на первый взгляд казалось попыткой сохранить мир, теперь оказывается новым предлогом для того, чтобы выиграть время в целях завершения военных приготовлений. Конгресс был предложен только недавно, и в то время как еще ничего не решено относительно места, где он должен собраться, а также и условий, на которых он должен происходить, в то время как его открытие, если ему вообще суждено состояться, откладывается по меньшей мере до кон­ца апреля, — французская армия получила приказание приступить к формированию четвер­того батальона в каждом полку, а шесть французских дивизий должны быть приведены в боевую готовность. На этих фактах стоит остановиться.

Французская пехота, кроме стрелков, зуавов, иностранного легиона, туземных алжирских отрядов и других специальных частей, состоит из 8 полков гвардии и 100 линейных полков. Эти 100 линейных полков в мирное время состоят из трех батальонов каждый, двух строевых и одного учебно-запасного баталь-

Ф. ЭНГЕЛЬС__________________________________ 302

она; таким образом, полк насчитывает под ружьем от 1500 до 1800 человек. Но, кроме того, он включает в себя такое же или даже большее число людей, находящихся в отпуску, кото­рые, когда полк переводится на положение военного, времени, обязаны тотчас присоеди­ниться к своей части. В этом случае общая численность трех батальонов будет составлять от 3600 до 4000 человек. Так как для учебно-запасного батальона оставляется от 500 до 600 че­ловек, то два строевых батальона должны насчитывать от 1500 до 1700 человек каждый; та­кая численность делает батальон совершенно неманевренным. Чтобы все эти обученные солдаты могли быть эффективно использованы в военных действиях, необходимо сразу же образовать в каждом полку новый строевой батальон, благодаря чему численный состав ка­ждого батальона как тактической единицы сокращается приблизительно до 1000 человек, что и является в настоящее время средней цифрой, принятой в большинстве европейских ар­мий. Формирование четвертых батальонов представляет поэтому необходимый предвари­тельный шаг для приведения французской армии в боевую готовность; только тогда армия будет иметь организацию, необходимую для того, чтобы вместить имеющееся в наличии ко­личество обученных людей. Это обстоятельство придает особое значение вышеупомянутому формированию четвертых батальонов: их наличие означает готовность к войне. Способ соз­дания этих четвертых батальонов весьма прост: пятая и шестая роты трех существующих ба­тальонов (каждый в шесть рот) объединяются в четвертый батальон, а из остающихся четы­рех рот выделяется необходимое число офицеров и солдат для образования в каждом баталь­оне двух новых рот. Новый батальон превращается в учебно-запасной, между тем как третий преобразуется в строевой. Вместе с гвардией, стрелками и прочими специальными частями число батальонов во французской армии будет в таком случае равняться приблизительно 480 — количество достаточное, чтобы вместить около 500000 человек; если этого оказалось бы недостаточно, то четвертые батальоны могли бы быть преобразованы в строевые, а вновь сформированные пятые батальоны стали бы учебно-запасными. Такой процесс действитель­но происходил в конце Крымской войны, когда армия насчитывала 545 батальонов.

Что этот шаг французского правительства действительно не означает ничего другого, кроме непосредственной готовности к войне, доказывается другой мерой, последовавшей непосредственно за первой. Шесть дивизий получили приказ перейти на положение военно­го времени, т. е. отозвать своих солдат из отпуска. Французская пехотная дивизия состоит из четырех

____________________________ ПРЕДСТОЯТТЩЙ МИРНЫЙ КОНГРЕСС_______________________ 303

линейных полков, или двух линейных бригад и одного батальона пеших стрелков, или в це­лом 13 батальонов, что составляет около 14000 человек. Хотя номера этих шести дивизий не названы, нетрудно догадаться, к каким из них относится приказ. Тут имеются в виду в пер­вую очередь четыре дивизии, ныне уже находящиеся на Роне, среди них — дивизия генерала Рено, только что вернувшаяся из Алжира; далее дивизия Бурбаки, ныне получившая прика­зание погружаться в Алжире на суда; и, наконец, одна дивизия парижской армии, которая, как сообщают, получила приказ быть наготове к выступлению в любой момент. Эти шесть дивизий имеют в своем составе около 85000 пехоты, что с соответствующей артиллерией, кавалерией и обозом составит армию, пожалуй, более чем в 100000 человек. Эти дивизии можно рассматривать как основное ядро военных сил, которые в предстоящей кампании должны образовать итальянскую армию.

Ввиду всеобщего желания мира во Франции, сильного национального и антифранцузского движения в Германии и позиция Англии, Луи-Наполеон, по-видимому, не решался предпри­нять такой шаг, как мобилизация своей армии, не сделав в то же время чего-либо такого, что заставило бы людей поверить, будто он не решил бесповоротно начать войну, а был бы рад всякой возможности улучшения положения Италии, которое могло бы быть достигнуто с помощью конгресса. История военных приготовлений подтверждает эту точку зрения и вскрывает новые причины того, почему такая мистификация входила в его планы.

Едва лишь новогодний прием в Тюильри показал, что его намерения направлены к тому, чтобы вызвать осложнения с Австрией, как началось то, что мы могли бы назвать гонкой вооружений, между Францией и Сардинией, с одной стороны, и Австрией — с другой. Одна­ко эта последняя держава сразу доказала, что она опередила своих соперников. С порази­тельной быстротой целый армейский корпус в несколько дней был переброшен в Италию, и когда сообщения о сосредоточении французских и сардинских войск приняли еще более уг­рожающий характер, то солдаты, приписанные к итальянской армии в находившиеся в от­пуску, в три недели были собраны и возвращены к своим полкам, между тем как отпускники и рекруты из итальянских провинций были тоже призваны и отправлены в гарнизоны к сво­им частям внутри страны. Порядок и быстрота, с которыми все это было выполнено, являют­ся лучшим доказательством совершенства австрийской военной системы и полной боеспо­собности австрийской армии. Правда, когда-то австрийцы

Ф. ЭНГЕЛЬС__________________________________ 304

слыли медлительными, педантичными и неповоротливыми, но эта репутация была уже с достаточной убедительностью Опровергнута тем, как Радецкий использовал свои войска в 1848— 1849 гг., однако такого бесперебойного функционирования механизма и такой боевой готовности в кратчайший срок едва ли можно было ожидать. Здесь не требовалось никаких новых формирований; строевые батальоны в Италии должны были только получить своих солдат запаса, чтобы достигнуть полной численности, между тем как преобразование учеб­но-запасных батальонов в строевые и организация новых учебно-запасных подразделений происходит в глубоком тылу и никоим образом не вызывает отсрочки в укомплектовании строевых частей армии.

Надо признать, что и Сардинии не потребовалось никаких новых формирований. Ее орга­низация была вполне удовлетворительной. Иначе обстояло дело у французов. Процесс моби­лизации потребовал значительного времени. Создание четвертых батальонов должно было предшествовать отозванию солдат из отпусков. Кроме того, Луи-Наполеон, в случае нападе­ния на Австрию, должен был предвидеть возможность войны с Германским союзом. Таким образом, в то время как Австрия, открытая для нападения только на своей итальянской или южной границе и прикрытая с запада Германией, могла бросить в Италию весьма значитель­ную часть своих военных сил и, в случае надобности, сразу начать войну, французское пра­вительство, прежде чем решиться на наступательные операции, должно было сосредоточить все свои военные силы; поэтому надо было сначала провести одновременно новый набор рекрутов 1859 г. и 50000 добровольцев, на которых вообще рассчитывает Франция в случае войны. Все это потребовало бы значительного времени; и поспешное начало кампании было, таким образом, отнюдь не в интересах Луи-Наполеона. Действительно, если мы обратимся к знаменитой статье о французской армии в «Constitutionnel», которая, как помнят читатели, исходила непосредственно от самого Наполеона*, то мы найдем, что время, когда француз­ская армия достигнет приблизительно 700000 человек, он определял концом мая. Значит, до этого времени Австрия имела бы относительное преимущество перед Францией; и поскольку дело явно и быстро шло к открытому разрыву, мирный конгресс явился превосходным сред­ством для того, чтобы выиграть время.

Необходимо рассмотреть еще один момент. В настоящее время не может быть сомнения в том, что к этому делу приложила свою руку Россия. Само собой разумеется, что она стре-

См. настоящий том, стр. 189—195. Ред.

____________________________ ПРЕДСТОЯТТЩЙ МИРНЫЙ КОНГРЕСС_______________________ 305

мится унизить Австрию; также очевидно и то, что замешательство в Западной Европе дает ей свободу действий на Дунае, чтобы вернуть себе то, что она потеряла по Парижскому миру; что она имеет свои собственные планы в отношении румынских княжеств, Сербии и славян­ского населения Турции, это доказывается ее недавней политикой в этих странах179. Лучшее, что она может сделать, чтобы отомстить Австрии, — это оживить, пока Австрия будет вести войну, панславистское движение среди миллионов австрийских славян. Чтобы выполнить все это, а если представится возможность, то и больше этого, она тоже должна сосредото­чить свои войска и подготовить для этого почву; однако на все это ей потребуется время. Кроме того, чтобы занять пассивно враждебную позицию по отношению к Австрии, необхо­дим предлог, а удобный случай затеять легкую ссору нигде нельзя так легко найти, как на подобном конгрессе. Поэтому этот конгресс, если только он когда-либо состоится, окажется не чем иным, как «самообольщением, посмешищем и ловушкой», вместо того, чтобы стать серьезной или, по крайней мере, честной попыткой сохранить мир; и едва ли можно сомне­ваться, что все великие державы в настоящее время вполне убеждены в том, что все это дело окажется пустой формальностью, которую необходимо проделать до конца, чтобы отвлечь внимание публики и скрыть подлинные замыслы, которые еще рано предавать гласности.

Написано Ф. Энгельсом в начале апреля 1859 г. Печатается по тексту газеты

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» Перевод с английского

№ 5618, 23 апреля 1859 г. в качестве передовой

К.МАРКС СИЛЬНОЕ РАССТРОЙСТВО ФИНАНСОВ ИНДИИ

Лондон, 8 апреля 1859 г. I

Финансовый кризис в Индии, являющийся наряду со слухами о войне и предвыборной агитацией главной темой, которая поглощает внимание английской общественности, следует рассматривать с двоякой точки зрения: он влечет за собой наряду с временными также и по­стоянные затруднения.

14 февраля лорд Стенли внес в палату общин билль, уполномочивающий правительство выпустить в Англии заем в 7000000 ф. ст. для покрытия чрезвычайных расходов индийской администрации в текущем году. Недель шесть спустя самодовольное торжество Джона Буля по поводу того, что индийское восстание¹⁸⁰ обошлось ему довольно дешево, было грубо на­рушено прибытием континентальной почты, донесшей до его ушей вопль калькуттского правительства о тяжелом финансовом положении Индии. 25 марта в палате лордов поднялся лорд Дерби и заявил, что сверх займа в 7000000 ф. ст., который ныне предложен на утвер­ждение парламента, потребуется еще новый индийский заем в 5000000 ф. ст. для покрытия потребностей нынешнего года, и что даже в этом случае останутся известные претензии на компенсации и на призовые деньги181, достигающие по крайней мере суммы в 2000000 ф. ст., которые придется оплатить из каких-то, пока еще неизвестных, источников. Чтобы позоло­тить пилюлю, лорд Стенли в своем первом заявлении позаботился только о нуждах индий­ского казначейства в Лондоне, предоставив британскому правительству в Индии обходиться собственными средствами, хотя из полученных депеш он не мог не знать, что средства эти далеко не достаточны. Не считая расходов собственно британского правительства или

______________________ СИЛЬНОЕ РАССТРОЙСТВО ФИНАНСОВ ИНДИИ. — I__________________ 307

индийской администрации в Лондоне, лорд Каннинг оценивал дефицит бюджета правитель­ства в Калькутте на текущий 1859/1860 г. в 12000000 ф. ст., исходя из прироста обычных до­ходов на сумму в 800000 ф. ст. и сокращения военных расходов на сумму в 2000000 фунтов стерлингов. Нужда в деньгах правительства в Калькутте дошла до того, что оно прекратило выплату жалования части своих гражданских служащих; его кредит настолько упал, что пя­типроцентные правительственные бумаги котировались со скидкой в 12% с их нарицатель­ной стоимости, и расстройство его финансов дошло до того, что спасти его от банкротства можно будет только переправив в течение нескольких месяцев из Англии в Индию морем серебро на 3000000 фунтов стерлингов. Таким образом, выясняются три обстоятельства. Во-первых, первоначальное заявление лорда Стенли было «уверткой»: не только не были приня­ты в расчет все индийские обязательства, но не было даже упомянуто о непосредственных потребностях индийского правительства в Индии. Во-вторых, в течение всего восстания, ес­ли не считать отправки из Лондона в Индию серебра на сумму в 1000000 ф. ст. в 1857 г., калькуттскому правительству было предоставлено самому изворачиваться, чтобы покрыть из собственных источников большую часть чрезвычайных военных расходов, которые, конеч­но, надлежало оплачивать в Индии, расходов по размещению в казармах дополнительно око­ло 60000 европейских солдат, по компенсации разграбленных ценностей, а также доходов местной администрации, полностью исчезнувших в результате восстания. В-третьих, помимо нужд индийского ведомства в Англии, имеется еще дефицит в 12000000 ф. ст., который дол­жен быть покрыт в нынешнем году. С помощью операций, о сомнительном характере кото­рых мы распространяться не будем, эта сумма должна быть уменьшена до 9000000 ф. ст., из которых 5000000 ф. ст. должны быть добыты путем займа в Индии, а 4000000 ф. ст. путем займа в Англии. Из этой последней части 1000000 ф. ст. в серебряных слитках был уже от­правлен морем из Лондона в Калькутту и еще 2000000 ф. ст. должны быть отправлены в наи­кратчайший срок.

Из этого краткого отчета можно видеть, что английские хозяева весьма недобросовестно поступили с правительством Индии, покинув его в тяжелом положении только для того, что­бы пустить Джону Булю пыль в глаза; с другой же стороны, следует признать, что финансо­вые операции лорда Каннинга превосходят по своей неумелости даже его военные и полити­ческие подвиги. Вплоть до конца января 1859 г. ему удавалось добывать необходимые сред­ства с помощью займов в Индии,

К. МАРКС____________________________________ 308

выпускаемых частью в виде правительственных ценных бумаг, частью в виде казначейских векселей. Однако как ни странно, его усилия достигали цели в революционный период, но потерпели полную неудачу с того момента, как английское господство было восстановлено силой оружия. При этом они не только потерпели неудачу, но по отношению к правительст­венным бумагам возникла даже паника; произошло небывалое падение ценности всех фон­дов, сопровождавшееся протестами со стороны торговых палат Бомбея и Калькутты; в Каль­кутте публичные собрания, состоявшие из английских и местных денежных дельцов, осуж­дали неустойчивость, произвольный характер, беспомощность и непродуманность прави­тельственных мероприятий. Ссудный капитал Индии, снабжавший правительство денежны­ми средствами до января 1859 г., начал после этого иссякать и возможности получения кре­дитов правительством, видимо, были исчерпаны. Действительно, займы, которые в период от 1841 до 1857 г. достигли суммы в 21000000 ф. ст., только за два года, 1857 и 1858, поглотили около 9000000 ф. ст., что равняется почти половине денег, взятых взаймы в течение предше­ствующих 16 лет. Хотя такой недостаток средств и объясняет необходимость последующего взвинчивания процента на правительственные займы с 4% до 6%, он, конечно, далеко не мо­жет объяснить панику на индийском фондовом рынке и полную неспособность генерал-губернатора покрыть самые настоятельные потребности. Загадка решается тем, что лорд Каннинг усвоил себе привычку регулярно прибегать к такому маневру: он выпускает новые займы с более высоким процентом, чем процент по займам, подписка на которые еще не за­крыта, без всякого предварительного предупреждения публики, которую он, кроме того, ос­тавляет в полном неведении относительно финансовых операций, предполагаемых в даль­нейшем. Обесценение фондов, вызванное этими маневрами, было определено не менее чем в 11000000 фунтов стерлингов. Стесненный бедностью казначейства, напуганный паникой на фондовом рынке, подталкиваемый протестами торговых палат, а также собраний в Калькут­те, лорд Каннинг счел необходимым стать пай-мальчиком и стараться действовать в согла­сии с пожеланиями денежных кругов; однако его сообщение от 21 февраля 1859 г. снова по­казывает, что рассудок человека не зависит от его воли. Что ему следовало сделать? Следо­вало не выпускать одновременно двух займов на различных условиях, а сразу назвать де­нежным кругам сумму, необходимую для текущего года, и не обманывать их заявлениями, следующими друг за другом и противоречащими одно другому. А что делает в своем сооб­щении

______________________ СИЛЬНОЕ РАССТРОЙСТВО ФИНАНСОВ ИНДИИ. — I__________________ 309

лорд Каннинг? Сначала он говорит, что необходимо получить посредством займа на индий­ском рынке на 1859/1860 г. сумму в 5000000 ф. ст. из 51 /2%, и что

«когда эта сумма будет реализована, подписка на заем 1859/1860 г. будет прекращена, и в течение этого года в Индии уже не будет проводиться новых, займов».

В этом же самом сообщении он, лишая всякой ценности только что данные им заверения, продолжает:

«В Индии в 1859/1860 г. не будет выпущено займа, приносящего более высокий процент, иначе, как при ус­ловии предписания со стороны индийской администрации в Англии».

Но и это еще не все. Фактически он открывает двойной заем на различных условиях. Воз­вещая, что «выпуск казначейских векселей на условиях, сообщенных 26 января 1859 г., бу­дет прекращен 30 апреля», он заявляет, «что новый выпуск казначейских векселей будет объявлен с 1 мая», и что этот выпуск будет приносить около 5³/4% и подлежать выкупу по истечении года со дня выпуска. Оба займа держатся открытыми одновременно, поскольку подписка на заем, объявленный в январе, еще не закончена. Единственный финансовый во­прос, который лорд Каннинг, по-видимому, способен понять, — это то, что его ежегодное жалованье номинально равняется сумме в 20000 ф. ст., а фактически доходит до 40000 фун­тов стерлингов. В результате, несмотря на насмешки кабинета Дерби и свою всем известную неспособность, он держится за свой пост из «чувства долга».

Последствия индийского финансового кризиса для английского отечественного рынка стали уже вполне очевидными. Прежде всего, отправки серебра в счет правительства, в со­единении с крупными отправками его по торговым расчетам, в период, когда обычное по­ступление серебра из Мексики задерживалось вследствие сильных волнений в этой стране¹⁸², разумеется, подняли цену серебра в слитках. 25 марта она повысилась до искусственно взду­той цены в 62 U пенса за стандартную унцию; это вызвало такой прилив серебра из всех час­тей Европы, что цена его в Лондоне снова упала до 62 1% пенса, между тем как учетная ставка в Гамбурге поднялась с 21/2 до 3%. В результате этого усиленного ввоза серебра курс на бирже изменился неблагоприятно для Англии, и начался отлив золота в слитках, который пока только освобождает лондонский денежный рынок от избытка денег, однако в конце концов может серьезно на нем отразиться, если принять еще во внимание, что к этому об­стоятельству прибавляются значительные континентальные займы. Как бы то ни было, обес­ценение на

К. МАРКС____________________________________ 310

лондонском денежном рынке индийских правительственных бумаг и гарантированных же­лезнодорожных акций, которое неблагоприятно отзовется на правительственных и железно­дорожных займах, еще предстоящих в этом сезоне, несомненно является самым серьезным последствием индийского финансового кризиса на отечественном рынке. Акции многих ин­дийских железных дорог продаются со скидкой в 2 или 3% с нарицательной стоимости, хотя 5%-й доход с них гарантирован правительством.

Дата добавления: 2015-07-20