А.] Отношения с Луиджи Комолло

Пока Бог сохранял в живых этого несравненного товарища, нас неизменно связывали близкие отношения. На каникулах я много раз ездил к нему, а он ко мне. Часто мы обменивались письмами. Я видел в нём юного святого, любил его за исключительные добродетели; он любил меня потому, что я помогал ему с учёбой. И когда я бывал с ним, то старался в чём-нибудь подражать ему.

Как-то на каникулах он приехал провести со мной день, пока мои родственники были в поле на жатве. Он дал мне прочесть проповедь, с которой должен был выступить вскоре на торжестве Успения Девы Марии. Затем прочёл сам, сопровождая слова жестами. Спустя несколько часов приятного времяпрепровождения мы заметили, что пришло время обеда. Мы дома одни. Что делать?

– Давай, – сказал Комолло, – я разведу огонь, ты достанешь кастрюлю, и что-нибудь приготовим.

– Очень хорошо, – ответил я, – но прежде поймаем на гумне цыплёнка, и он послужит нам и вторым, и первым блюдом. Так задумала мама.

Нам быстро удалось изловить цыплёнка, но кто же отважится убить его? Ни тот, ни другой. Для успешного исхода дела было решено, что Комолло будет держать птицу так, чтобы её шея лежала на ровной деревянной плашке, я же серпом, немедля, перережу ей горло. Удар, голова отлетела от тела. Это нас обоих напугало, и мы, плача, задали стрекача.

– Дураки мы, – сказал немного спустя Комолло, – Господь повелел нам пользоваться животными земли для нашего блага, отчего же испытывать из-за этого отвращение?

Не испытывая более трудностей, мы подняли птицу: ощипанная и зажаренная, она послужила нам обедом.

Я должен был отправиться в Чиндзано слушать речь Комолло на Успение, однако мне самому поручили выступить с проповедью на эту тему в другом месте, и я пошёл к нему на следующий день. Было чудесно слышать со всех сторон благодарственные отклики на проповедь Комолло. На тот день (16 августа) приходился праздник св. Роха, обычно называемый «праздником печных горшков» или «праздником кухни», поскольку родственники и друзья приглашают друг друга и близких в гости на обед и на какую-нибудь публичную забаву. В связи с этим произошёл эпизод, продемонстрировавший, как далеко может зайти моя храбрость.

Ждали проповедника, приглашённого на торжество, уже пришло время подняться на амвон, а его всё не было. Чтобы вызволить настоятеля Чиндзано из неловкого положения, я пытался уговорить кого-нибудь из гостивших настоятелей обратиться с краткой проповедью к собравшемуся в церкви множеству народа. Никто не соглашался. Раздражённый настойчивыми просьбами, один из них резко ответил мне: «Ну не глупец ли вы! Выступить с импровизированной речью о св. Рохе – это вам не стаканчик вина пропустить; вместо того чтобы докучать другим, выступайте сами». При этих словах все захлопали в ладоши. Обиженный и уязвлённый, я в своей гордыне ответил: «Безусловно, я не осмеливался предложить себя для такого дела, но раз все отказываются, я согласен». В церкви запели священную хвалу, чтобы дать мне несколько минут для размышления; восстановив в памяти некогда прочитанное житие святого, я поднялся на амвон и выступил с речью; мне всегда говорили, что она была лучшей из всех, сказанных мною до и после.

На тех каникулах, всё при тех же обстоятельствах (1838 г.), я как-то пошёл с моим другом погулять на холм, откуда открывалась бескрайняя панорама лугов, полей и виноградников.

– Смотри, Луиджи, – сказал я ему, – какой скудный урожай у нас в этом году! Бедные крестьяне! Столько трудов и почти всё напрасно!

– Это рука Господа над нами, – ответил он. – Поверь мне, причина – наши грехи.

– Надеюсь, на следующий год Господь дарует нам больше плодов.

– Я тоже надеюсь, и хорошо будет тем, кто сможет ими воспользоваться.

– Ладно, оставим печальные мысли! В этом году потерпим, но в будущем соберём больше винограда и сделаем вино получше.

– Пить его будешь ты.

– А ты собираешься, как прежде, пить одну лишь воду?

– Я надеюсь пить лучшее вино.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Оставь, оставь… Господь всё знает.

– Я спрашиваю не об этом, я спрашиваю, что ты хочешь сказать словами: я надеюсь пить лучшее вино. Может, хочешь отправиться в рай?

– Хотя я совсем не уверен, что после смерти попаду в рай, однако крепко на это надеюсь, и уже некоторое время испытываю столь сильное желание отправиться вкусить амброзию блаженных, что, как мне кажется, дни моей жизни вряд ли уже будут долгими.

Комолло говорил с совершенно весёлым выражением лица, здоровье у него в то время было отличное, и он готовился вернуться в семинарию.

Дата добавления: 2015-07-20