Федоров, вздрогнул, захлоп­нул книгу, поспешно спрятал.

Федоров. В чем дело, Лопотухин? Ты же ви­дишь, я занят.

Лопотухин. Вы велели отца привести.

Федоров. Ну?

Л о п о т у х и н. Я привел.

Федоров. Где же он?

Лопотухин. Тут, в коридоре дожидается.

Федоров. Пусть войдет.

Лопотухин (в коридор). Входи, папа.

Дядя Коля (хриплым от волнения голосом). Вызывали?

Федоров. Вызывал. Проходите, садитесь.

Дядя Коля. Постою. Некогда особо рассиживаться-то.

Федоров. Садитесь, садитесь. Разговор у нас с вами серьезный и. к сожалению, не очень приятный.

Л о п о т у х и н. Мне выйти?

Дядя Коля. Нет уж. Постой тут, послушай, как родного отца срамить будут.

Федоров. Надеюсь, вы догадываетесь, речь пойдет о поведе­нии вашего сына Василия.

Дядя Коля. Да уж, конечно. О чем же еще-то?

Федоров. Не скрою, его поступки в последнее время вызывают у нас серьезное беспокой­ство. Начать хотя бы с того, что Василий систематически опаздывает на уроки.

Дядя Коля Негодяй!

Федоров (несколько озадачен вспышкой родительского гнева). Нда... Опаздывает на уроки. Никакого, понимаете ли, чувства от­ветственности. На днях умудрился опоздать на очень важную контрольную работу по математике.

Дядя Коля. Мерзавец!

Федоров. И представьте себе, вместо того, чтобы извиниться перед Аллой Константи­новной, довел молодого педагога до нервно­го потрясения.

Дядя Коля. Бандит!

Федоров. После всего этого я распо­рядился выставить вашему сыну двойку в четверти по математике.

Дядя Коля. Правильно.Так ему, подлецу, и надо!

Федоров. Не знаю, чем это объ­яснить, то ли разнузданной фантазией ва­шего сына, то ли обыкновенным хулиган­ством... Но, видите ли... Вот уже несколько дней Василий морочит голову всей школе какой-то летающей тарелкой.

Дядя Коля Ну, прохиндей!

Федоров. Рассказывает о каких-то гуманои­дах, с которыми он якобы беседовал. Уве­ряет, что эти самые гуманоиды обещали забрать его с собой в иные миры...

Дядя Коля Все!.. Хва­тит, товарищ директор... (медленно приближается к Лопотухину.) Сейчас я тебе покажу летающую тарелку... Сейчас я тебе покажу гуманои­дов... (Начинает расстегивать ремень.) Сей­час ты у меня увидишь иные миры!.. А ну, снимай штаны!

Лопотухин Что?!

Дядя Коля. Снимай штаны, говорю.

Лопотухин (испуганно). Папа!.. Папочка!..Я больше не буду.

Дядя Коля (свирепо). Снимай штаны!

Федоров. Товарищ Лопотухин! Что вы собираетесь делать?!

Дядя Коля. А ничего!.. Выдеру его сейчас как Сидорову козу! (Лопотухину.) Снимай штаны!

Попотухин. Ой, прости, папочка! Ой, не на­до! (Начинает снимать штаны.)

Федоров. Василий! Не смей!.. Не смей сни­мать штаны. Ты где находишься?! (Лопохутин натягивает брюки.)

Дядя Коля (размахивая ремнем). Снимай!

Федоров. Не смей, Василий! (Становится на пути дяди Коли.) Прошу вас! Успокойтесь! Это не метод! Это не­педагогично! Василий! Немедленно оденься!

Дядя Коля. Он другую педагогику не понимает.

Федоров. Успокойтесь. Прошу вас, успокой­тесь! Сядьте! Выпейте воды…

Тебе не стыдно, Василий? Посмотри, до че­го ты довел своего папу.

Ло п о т у х и н. Я больше не буду.

Федоров. Признаться, я не ожидал, что ваша реакция окажется столь бурной.

Дядя Коля. Это еще цветочки. Ягодки дома будут. Он мою реакцию знает.

Федоров. Прошу вас, не надо. Крутые меры никогда не приводят к положительным результатам. Выдающиеся педагоги — Песталоцци, Макаренко, Сухомлинский — считали физические наказания...

Дядя Коля. Думаете, его папаша не порол?

Федоров. Кого — его?

Дядя Коля. Ну, этого вашего Сухомлинского. Еще как пороли-то!

Федоров. С ума можно сойти!

Дядя Коля. Это точно. Если их не пороть, с ума сойти можно.

Федоров. Но ваш Василий... Неуже­ли он заслуживает такого жестокого обра­щения?

Дядя Коля. Вы же сами говорили.

Федоров. Что я говорил?

Дядя Коля. На уроки опаздывает.

Федоров. Ну и что? Другие разве не опазды­вают? Все опаздывают.

Дядя Коля. Другие иногда. А мой система­тически.

Федоров. Возможно, он «со­ва».

Дядя Коля. Кто? Васька — сова?!

Федоров. Понимаете, лю­ди делятся на два типа — «совы» и «жаво­ронки». «Жаворонки» легко просыпаются по утрам, с хорошим настроением, активны в начале дня. А «совы» — наоборот. Очень энергичны вечером, ночью. Но зато с боль­шим трудом поднимаются утром.

Дядя Коля. Что же он и про этих... про гуманоидов выдумал тоже, по­тому что сова?

Федоров. Ну, это другой вопрос. У мальчика, очевидно, хорошо развита фантазия. Он много читает. Правда, Василий, ты много читаешь?

Лопотухин. Читаю...

Федоров. Ну вот!.. И потом... Вот вы говори­те — выдумал. А ведь, как знать... Воз­можно... Может быть, он и не выдумал?!

Дядя Коля. Как это не выдумал?

Федоров. Понимаете…Как бы вам объяснить... С этими летаю­щими объектами... С ними далеко еще не все ясно.

Дядя Коля. Это как же понимать?

Федоров. Вы, надеюсь, слышали о наскаль­ных рисунках в пустыне Сахара?

Лопотухин (заинтересовался). В пустыне?

Федоров. Да. В пустыне Сахара обнаружено множество рисунков на скалах. Этим ри­сункам тысячи лет. И среди них встречают­ся какие-то странные фигуры, напоминаю­щие космонавта в скафандре и в шлеме.

Лопотухин. В мотоциклетном?

Федоров. Нет. В космическом скафандре и космическом шлеме. Спрашивается, почему доисторическому человеку пришла в голо­ву странная фантазия изобразить совре­менного космонавта?

Лопотухин. А может, он его видел?

Дядя Коля. Кто видел? Кого?

Лопотухин. Доисторический человек — кос­монавта.

Федоров. А так называемые «дороги инков» в Перу.

Дядя Коля. Какие еще дороги?

Федоров. На плоскогорье в Андах — полоса выравненного грунта.. Если подняться над этой полосой в воздух, можно увидеть гигантские линии, расположенные в геометрическом порядке. Некоторые из них параллельны. Некоторые пересекаются. Археологи называют эти линии «дорогами инков». Но какой смысл имели для древних инков параллельные дороги, обрывающиеся внезапно? Дороги, которые не ведут никуда. Какой смысл, я вас спрашиваю?

Дядя Коля. Я не знаю.

Федоров В том-то и дело! Глядя на эту площадку с воздуха, ее можно срав­нить только с современным аэродромом. «Дороги инков» — это взлетно-посадочные полосы, построенные тысячи лет назад. Кем?.. Для кого?..

Дядя Ко л я. Я не знаю.

Федоров (еще более увлекаясь). А древний эпос «Гилгамеш»? Двенадцать глиняных табличек из библиотеки ассирийского царя Ассурбанипала? Вы слышали о нем? Так ведь там прямо говорится о небесных ко­лесницах, которые взлетали со страшным шумом и грохотом. И что самое удивитель­ное, подробно описаны перегрузки, кото­рые испытывает человек при полете на современном космическом корабле... Да что там Гилгамеш! Вот послушайте (Хватает толстую книгу, которую спрята.л) Вот! (Читает.) «И было в тридцатый год, в четвертый месяц, в пя­тый день месяца, когда я находился среди поселенцев при реке Ховаре, отверзлись небеса и я видел видения божии. И вот бурный ветер шел от севера, великое облако и клубящийся огонь, а посередины его как бы свет пламени из сере­дины огня». (Захлопнул книгу.) Разве это не описание полета космического корабля?

Д я д я К о л я. Страшное дело! j

Лопотухин (потрясен). Что это за книга?

Федоров. Библия.

Дядя Коля (не поверил ушам). Священное писание?

Федоров. Да. Священное писание. Одна из древнейших книг человечества... Вы скажите, что все, что тут описано, — это далекое прошлое?

Дядя Коля (напуган). Я ничего не говорил.

Федоров (не слыша его). Хорошо... Тогда ( Стремительно достает пачку фотографий. Лопотухин и дядя Коля робко подходят..) Видите?! Эти снимки сделаны у нас. На нашей территории! Вот! Вот! Вот!

Лопотухин (взволнованно). Тарелки!.. Пелный балдеж!.. Тарелки!.. Юрий Леонидевич, откуда у вас эти фотографии?

Федоров. От Аллы Константиновны.

Лопотухин. Ау нее откуда?

Федоров. Это все, что у нее осталось от мужа. Он был журналистом. Увлекся неопознанными объектами. Начал собирать свидетельства, фотографии. Соорудил на чердаке что-то вроде обсерватории.Поставил телескоп. Целые ночи проводил, глядя на небо...

JI о п о т у х и н. А потом?

Федоров. Однажды вечером отправился к себе на чердак и... пропал.

Дядя Коля. Как пропал?

Федоров. Исчез. Бесследно. Вместе с телеско­пом.

Дядя Ко л я. Страшное дело!

Федоров. С тех пор Алла Константиновна не может спокойно слышать ни о каких летающих объектах.

Лопотухин Понимаю...

Дядя Коля (вдруг, Федорову). Слушай,отец!.. Так если эти несчастные тарелки в самом деле летают, за что же ты тогда Ваське двойку в четверти закатал? А? Почему ме­ня в школу вызвал?

Федоров. А как, по-вашему, я должен был по­ступить?.. Вы пред­ставьте себе: приходит человек в школу и с порога кричит: «Я летающую тарелку видел!»

Дядя Коля. Ну и что?

Федоров. Да мало ли что каждый из нас мо­жет увидеть! Иной раз такое увидишь, что и в страшном сне не приснится. Разве об этом обязательно кричать на всю школу... Наш ученик Шафиров за­теял никому не нужное расследование. Разыскал какого-то дядю Колю сантехни­ка, который полностью подтвердил рассказ вашего сына... Кстати, вы не знаете этого дядю Колю? Что это за тип? Ему можно до­верять?

Дядя Коля. Николаю Васильевичу? Можно!

Федоров. А не мог он просто сговориться с вашим сыном?

Дядя Коля. Нет, с Васькой он не сговари­вался. Это я точно знаю. Не сговаривался.

Федоров. Нда... По школе поползли самые нелепые слухи. Никто не желает думать о занятиях. Все только и рассуждают, что о летающих объ­ектах. Спорят на уроках, на переменах. Катастрофически снизилась успеваемость. Не говоря уже о дисциплине. Даже перво­классники... Вы представить себе не може­те, что они вытворяют...

Дядя Коля. Что вытворяют?

Федоров Ходят по коридорам и поют. «Гуманоид в небе мчится и кричит: бросай учиться!»

Дядя Коля. Вот шпана!..

Федоров. Поймите меня правильно. Я ничего не имею лично против вашего сына. Однако необходимо как-то развеять мисти­ческий туман, который окутал школу. Не сегодня-завтра эта история станет известна в роно, а там и в городе. Представляете, какой это может вызвать резонанс?

Дядя Коля. Да уж... Резонансу будет на­валом!

Федоров. Поэтому, я думаю, мы могли бы найти разумный компромисс. Прийти к со­глашению. С тобой, Василий.

Лопотухин. Со мной?

Федоров. Да... Я бы не настаивал на этой двойке в четверти. Как вы понимаете, не в моих интересах сни­жать общий процент успеваемости по шко­ле. Если бы... ты согласился публично заявить, что вся эта история с тарелкой — просто шутка!

Л о п о т у х и н. Шутка?!

Федоров. Да, шутка.И ты придумал этот фантастический рассказ, чтобы оправдать опоздание на контрольную работу. Понимаю, Вася, не так-то лег­ко решиться на подобный поступок. Но Алла Константиновна охотно помо­жет тебе. Подумай, Вася... нам всем трудно... Давайте сдела­ем так. Я вас оставлю сейчас вдвоем. Об­судите мое предложение. Обдумайте его. ( Дяде Коле.) Я наде­юсь на вашу помощь...

Дядя Коля (горячо). Юра!.. Не боись! Все будет путем!

Ф ед о р о в. Спасибо... (Вышел.)

Дядя Коля Ну, отец! Втравил ты меня в историю.

Лопотухин. А что?.. Лихо получилось. Ты, дядь Коль, молоток! Как ты меня пороть собрался?! Я и то поверил. Ну, артист!

Дядя Коля. Слушай, Вась... А ты что, в са­мом деле ее видел?

Лопотухин. Кого?

Дядя Коля. Да хреновину эту...

Лопотухин. А ты разве не видел?

Дядя Коля. Ни черта я не видел. Как я ее мог видеть? Где?

Лопотухин. Как же не видел? Ты во дворе стоял, а тут она...

Дядя Коля (удивлен). Я во дворе стоял?

Лопотухин. Ты.

Дядя Коля. Один?

Лопотухин. Нет, не один.

Дядя Коля. А с кем?

Лопотухин. С кем всегда, с Иван Степанычем и Степан Иванычем.

Дядя Коля. А они что-нибудь видели?

Лопотухин. Кто?

Дядя Коля. Ну, Степаныч с Иванычем.

Лопотухин. Откуда я знаю. Это же ты с ни­ми стоял, а не я.

Дядя Коля. А я с ними правда стоял или ты это тоже выдумал?

Л о п о т у х и н. Что выдумал?

Дядя Ко л я. Что я стоял.

Лопотухин. С кем?

Дядя Коля. С Иванычем и Степанычем.

Лопотухин. Зачем же мне выдумывать, если ты сам сказал.

Дядя Коля. Кому сказал?

Лопотухин. Шафирову.

Дядя Коля. Какому Шафирову?

Лопотухин. Ну, Шафирову, который рассле­дование проводил.

Дядя Коля. Что я ему сказал?

Лопотухин. Что ты во дворе стоял.

Дядя Коля. С кем?

Лопотухин. С Иванычем и Степанычем.

Дядя Коля. Кто, я?

Лопотухин. Конечно, ты. Вы договаривались в филармонию пойти, а тут как раз...

Дядя Коля (поражен). Куда пойти?!

Лопотухин. В филармонию.

Дядя К о л я. С Иванычем?

Лопо тухин. И Степанычем.

Дядя Коля. Ну ты, отец, сказанул! Со Степа­нычем?! В филармонию?

Лопотухин. Это не я сказанул... Это ты ска­занул.

Дядя Коля. Кому?

Лопотухин. Да Шафирову! И про филармонию, и про тарелку. Как ты ее видел.

Дядя Коля. Я?! Видел?!

Лопотухин. Своими глазами.

Дядя Ко л я. Не может быть.

Лопотухин. Как же не может быть, когда Шафиров говорит, ты ему все подтвердил, весь мой рассказ. Слово в слово. Темнишь ты что-то, дя­дя Коля.

Дядя Коля. А зачем мне темнить?

Лопотухин. Не знаю. Темнишь, значит, надо.

Дядя Коля. Ну, ты, отец, не сердись... Не рас­страивайся. Может, я ее правда видел, а потом забыл... После филармонии.

Лопотухин. Как забыл?

Дядя Коля. Очень просто: забыл и все... И ты забудь.

Лопотухин. Почему это я забыть должен?

Дядя Коля. А ты что, сам не понимаешь?

Лопотухин. Не понимаю.

Дядя Коля. Ты на Юру посмотри!

Лопотухин. На какого еще Юру?

Дядя Коля. На директора вашего. Совсем зашелся мужик. Заговариваться начал. То­же про тарелки рассказывает. Библию чи­тает! До чего докатился!. Кто, по-твоему, вино­ват? Кто его довел? Ты, Вася, довел! Ты! А ведь Юра свой парень. Хороший мужик. Как за тебя заступаться кинулся. «Мака­ренко, кричит, Сухомлинский!»

Лопотухин. Ну и что?

Дядя Коля. А то!.. Закон жизни знаешь?

Лопотухин. Какой закон?

Дядя Коля. Главный. «Ты — мне, я — те­бе». Если Юра к тебе со всей душой, зна­чит, и ты ему обязан одолжение сделать.

Лопотухин. Что-то я не пойму, дядя Коля, куда ты клонишь. Какое одолжение я обязан сделать?

Дядя Коля. Известно, какое... Какое он просит.Выйди к ребятам и скажи: «Так, мол, и так, мужики, разыграл я вас. Извините. Не было никакой тарелка выдумал я все, когда на контрольную опаздывал».

Лопотухин. А если я не выдумал?

Дядя Коля. Какая разница: выдумал — не выдумал. Скажешь, что выдумал, и дело с концом. И двойки в четверти как не бы­вало.

Лопотухин. Это что же, по-твоему, из-за ка­кой-то паршивой двойки я на такое пойти должен?.. Да никогда в жизни!

Дядя Коля. А ты не горячись, отец. Не горя­чись. Не ты первый, не ты последний. Это­го чудака помнишь, который про вращение Земли кричал?

Лопотухин. Галилея, что ли?

Дядя Коля. Его. Не дурей тебя мужик был. Все говорят: Солнце вокруг Земли ходит, а он заладил свое: нет, это Земля крутит­ся! И хоть ты кол ему на голове теши... А потом?

Лопотухин. Что потом?

Дядя Коля. Вызвали его куда надо, попро­сили по-хорошему, он и говорит: «Все, говорит, ребята! Пошутил я».

Лопотухин. Неправда! Он сказал: «А все- таки она вертится!»

Дядя Коля. Брось. Кому он это ска­зал? Тебе?

Лопотухин. Не мне. Вообще сказал. «А все- таки она вертится!»

Дядя Коля. А ты и поверил?

Лопотухин. Что Земля вертится?

Дядя Коля. Да нет. Черт с ней, с Землей. Пусть вертится. Я спрашиваю, ты что, по­верил, что он это сказал?

Лопотухин. Конечно, сказал.

Дядя Коля. Ничего он не сказал. Это уж после дружки его придумали, какой-нибудь Степаныч с Иванычем. Де­скать, во какой он у нас молодец. Сначала говорит: «Пошутил», а потом: «Вертится она, и все тут!»

Лопотухин. Ну хорошо! Пусть по- твоему! А Джордано Бруно?

Дядя Коля. Что Джордано Бруно?

Лопотухин. Ничего! Его на костре сожгли, а он все равно...

Дядя Коля Так ты что, хочешь, чтобы тебя тоже на костре сожгли?

Лопотухин. Не сожгут. Не те времена. Сей­час тебе не средние века.

Дядя Коля. А вот насчет этого не беспокой­ся. Надо будет, сожгут как миленького.

Лопотухин. Ну и пускай жгут!

Дядя Коля. Ишь ты какой! Пускай жгут... Нет, Вася, я тебе так скажу: лучше ка­кой-никакой Галилей, чем, сам понимаешь, какой-то Джордано Бруно.

Лопотухин. Для кого лучше-то?

Дядя Коля. Для тебя лучше!.. И вообще, ты чего разорался-то? «Джордано Бруно, Джордано Бруно!» Ты себя с этим Бруно не равняй. Он, между прочим, в школу не опаздывал. А ты опаздываешь. Системати­чески!

Лопотухин. У меня уважительная причина: я — «сова».

Дядя Коля. И контрольные по математике тоже не срывал.

Лопотухин. Откуда ты знаешь?

Дядя Коля. И над молодыми учительницами не измывался. И двойки в четверти ему не ставили.

Лопотухин. Откуда ты знаешь-то? Может, у него двоек еще побольше моего было.

Дядя Коля (убежденно). Не было у него двоек.

Лопотухин. Почему это не было? У меня есть, а у него не было?

Дядя Коля. У тебя есть, а у него не было.

Лопотухин. Это почему это?

Дядя Ко л я. Потому что ты — Лопотухин, а он — Бруно! Да если бы у него двойки были, его бы еще в школе сожгли. Это с тобой тут нянчатся, воспитывают тебя, уговаривают.

Лопотухин. А не надо со мной нянчиться! Не надо воспитывать! И уговаривать не надо!

Дядя Коля. И нянчиться с тобой не надо?

Лопотухин. Не надо!

Дядя Коля. Уговаривать тоже бесполезно?

Лопотухин. Бесполезно.

Дядя Коля. Ну что ж... (Встает, подходит к Лопотухину, кладет ему руку на плечо.) Тогда снимай штаны.

Лопотухин Что?!

Дядя Коля (не спеша расстегивает ремень). Штаны, говорю, снимай.

Лопотухин Зачем?

Дядя Коля (спокойно объясняет). Выдеру тебя сейчас... Как Сидорову козу.

Лопотухин (потрясен). Ты... Ты что?.. Не имеешь права!... Это... Это непедагогично!

Дядя Коля (многообещающе). Сейчас мы с тобой все обсудим. Права. Обязанности. Педагогику. Про Галилея потолкуем, про Джордано Бруно... (Вдруг, свирепо.) Сни­май штаны! (Гонится за Лопотухиным.)

Лопотухин (спасаясь). Дядя Коля!.. Ты что?.. Офонарел? Не смей!.. Не имеешь права!.. Юрий Леонидович! Помогите! На помощь!

Дядя Коля (поймал Лопотухина, скрутил его, занес ремень). Извини, отец... Для твоей пользы... Исключительно...

Лопотухин. Ой, не надо! Ой! Дядя Коля! Ой, перестань! Ой, хватит! Ой, довольно!..

3атемнение В темноте слышны крики Лопотухина.

Сцена 6

Вожатская. Полуэктов и строгие девочки. Шафиров. В стороне Алла Константиновна Родионо­ва, Петров, Павлов, Малахова.

Полуэктов. Мы собрались сегодня по личной просьбе Юрия Леонидовича, а также Васи­лия Лопотухина, который хочет сделать очень важное заяв­ление. К сожалению, Юрий Леонидович не смог присутствовать: его срочно вызвали в роно. Вместо него пришла Алла Констан­тиновна. На повестке дня у нас два вопро­са: первый — заявление Лопотухина, вто­рой — разное. Кто за такую повестку дня, прошу голосовать. Принято единогласно. Переходим к перво­му пункту повестки дня. Слово для важ­ного заявления предоставляется Лопотухину. Давай, Вася, заявляй.

Лопотухин Сейчас... (Достал сложенный лист бумаги, распра­вил его, начал читать.) «Заявление. Я, Ло­потухин Василий, считаю своим долгом официально заявить, что все мои рассказы о летающем объекте являются вымыслом...»

Полуэктов (вздрогнул). Что?!

Лопотухин. «...являются вымыслом. Эта исто­рия была придумана мной, чтобы оправ­дать опоздание на урок математики. Я при­ношу извинения Алле Константиновне и своим товарищам за срыв очень важной контрольной работы и обещаю, что подоб­ные факты больше не повторятся».

Полуэктов. У тебя все?

Лопотухин. Все.

Полуэктов Та-ак... Хо­рошо заявил, Лопотухин... Лучше некуда...

Родионова. Я очень рада, что Василий, на­конец, осознал свои поступки и набрался мужества осудить свое поведение.

Полуэктов. Мы тоже... очень ра­ды…Только интересно у тебя получается, Лопотухин.Сначала ты обижаешься,что тебе не верят, тре­буешь, чтобы мы создали специальную ко­миссию. Мы идем тебе навстречу. Создаем комиссию. Эта комиссия проводит большую серьезную работу. Твоё сообщение полно­стью подтверждается. Я назначаю встречу с научными сотрудниками из Планетария, чтобы проинформировать их о том, что... Ну, это не важно... И вот как раз в этот момент ты выступа­ешь с каким-то идиотским заявлением...

Родионова (нервно). О чем ты говоришь, Полуэктов? Что значит — сообщение подтверждается?

Полуэктов (махнул рукой). A-а!.. Шафиров, поговори сам с этим деятелем.

Шафиров. Хорошо... Поговорим... Значит, Василий, ты всё выдумал?

Лопотухин (не поднимая головы). Выдумал.

Шафиров. И никто не приземлялся у вас во дворе?

Лопотухин. Не приземлялся.

Шафиров. Хорошо...Тогда чем ты объяснишь такой, например, факт. На указанном тобой месте, между го­лубятней и забором, наша комиссия обна­ружила большое количество странных ме­таллических шариков. Откуда они появи­лись?

Лопотухин. Не знаю.

Шафиров. Пойдем дальше... Чем ты объяс­нишь, что Николай Васильевич, ответ­ственный работник жэка, в точности по­вторил твой рассказ?

Лопотухин. Не знаю.

Павлов (вскакивает). А собаку? Как ты собаку объяснишь?

Лопотухин Какую собаку?

Павлов. Малаховскую собаку! Джерри! Вот такусенькая собачонка, а стала, как ло­шадь.

Петров (мрачно). И лысая!

Павлов. Можешь ты это объ­яснить, Лопотухин?

Л о л о т у х и н. Нет. Не могу.

Шафиров Странно все это, Ва­силий! Важное заявление делаешь, а объ­яснить ничего не можешь...

Родионова (нервно). Что ты хочешь сказать, Шафиров? Что эта мифическая тарелка на самом деле была?

Шафиров. Была!

Родионова. И Лопотухин ее видел?

Шафиров. Конечно, видел!.. Неужели непо­нятно, что врет Лопотухин? Раньше правду говорил, а теперь врет!

Полуэктов (строго). Это правда, Лопотухин?

Лопотухин. Что правда?

Полуэктов. Что ты врешь?

Лопотухин. Не знаю.

Полуэктов (взвился). Как это не знаешь? Как это не знаешь?! Ты можешь ответить Шафирову на его вопросы? Можешь все разъяснить?

Лопотухин. Не могу.

Полуэктов (зло). А кто может? Кто тогда может?

Малахова (вдруг, негромко). Я могу.

Полуэктов. Ты?

Малахова. Да.

Полуэктов. Что ты можешь, Малахова?

Малахова. Разъяснить могу.

Полуэктов. Что разъяснить?

Малахова. Все.

Полуэктов. Ну, разъясни, пожалуйста.

Малахова. Пожалуйста... (Шафирову.) Ду­рак ты, Шафиров!

Шафиров. Что?!

Малахова. То!.. Умный, умный, а дурак.

Павлов Как ты смеешь, Малахова! Про Шафирова! Такое! Да ты!..

Малахова. А ты вообще сиди помалкивай — вон, как Петров.

Петров. А чего Петров? Чего Петров-то?

Малахова. Собака у меня выросла?

Павлов. Выросла!

Малахова. И облысела?

Павлов. Облысела!

Малахова. Вот тупари!

Павлов. Кто тупари? Кто тупари, Малахова? Ты говори, да не заговаривайся!

Малахова. Ты тупарь! И Петров! И Шафи­ров ваш тоже полный тупарь!

Павлов (кричит). Не трожь Шафирова!

Малахова (не обращая внимания). Неужели у вас троих не хватило извилин докуме­кать, что собаку я подменила?!

Павлов. Как подменила?

Малахова. Элементарно. У нас в десятом подъезде ………………….. живет. Как раз тоже гулять вышел, когда вы своей наукой занимались, по всяким там меридианам ползали. Ну, попросила я его у хозяйки на пять минут и провела перод вами. А у вас челюсти отвисли: «Выросла! Облысела!»

Павлов (вдруг загрустил). Подменила?

Петров (вдруг развеселился). Подменила!

Лопотухин. Зачем?

Малахова (резко). Надо было!

Павлов (с надеждой). А дядя Коля?

Малахова. Что дядя Коля?

Павлов. Николай Васильевич... Он ведь тоже видел!

Малахова. Что видел?

Павлов. Тарелку!

Малахова. Бутылку он видел, твой дядя Ко­ля, а не тарелку.

Павлов (возмущен). Неправда! Николай Ва­сильевич... он... он музыку любит! В филармонию ходит!

Малахова. Успокойся. Любит он музыку. Ходит в филармонию, в малый зал. Ходит... Тем более ходить далеко не надо. У нас этот малый зал в соседнем «Закусочной» помещается. Там у них и музыка, и песни, и даже танцы бывают.

Павлов (близок к отчаянию). Но ведь он же все подтвердил.

Малахова. Что я ему рассказала, то и под­твердил. Да дядя Ко­ля ради того, чтобы лишний раз в малый зал сбегать, что угодно подтвердит... Прав­да, может Ашхабад с Душанбе перепутать.

Петров (радостно). Точно! Перепутал! Ду­шанбе с Ашхабадом перепутал!

Шафиров. Ну ладно, Малахова. Хватит!

Малахова. Что хватит?

Шафиров. Предполо­жим, что все, что ты говоришь, правда!Собаку ты подме­нила, дядю Колю ты подкупила. Ну, а ша­рики? Металлические шарики, которые мы обнаружили? Или ты скажешь,что это ты их разбросала между голубятней и забо­ром, там, где гуляют собаки?

Малахова (снисходительно). Шарики, Ша­фиров, это обыкновенная дробь.

Ш а ф и р о в. Какая дробь?

Малахова. Обыкновенная. Охотничья. У нас дома ее целый пуд. У меня папа охотник.

Шафиров (снисходительно). Ошибаешься, Малахова. Не обыкновенная это дробь. Может быть, твой папа и охотник. Но дробь эта не обыкновенная.

Малахова. А какая же?

Шафиров. Радиоактивная! Мы ее проверили на счетчике Гейгера. Трещит счетчик, Ма­лахова. Трещит, как полоумный. Откуда у твоего папы-охотника появилась радиоак­тивная дробь? Зачехм она ему?

Малахова (растерялась). Я не знаю.

Родионова. Господи!.. Шафиров!.. Ну о чем ты говоришь? «Проверили на счетчике Гей­гера», «Счетчик трещит, как полоумный...»

О чем ты говоришь?! Да счетчик Гейгера в нашем физическом кабинете это старая рухлядь, собранная из описанных деталей. Он начинает тарахтеть, стоит по нему как следует стукнуть.

Шафиров. Не может быть!.. (Потрясенный). Ведь нам его спонсоры недавно подарили!

Родионова (улыбнулась). Все может быть, Шафиров. Все!.. Кроме летающих тарелок.

Полуэктов. Слушай, Малахова. А зачем ты все это сделала?

Малахова. Что?

Полуэктов. Да все. Дробь насыпала. Соба­ку подменила. С дядей Колей сговорилась. Зачем?

Малахова (смутилась). Надо было.

Полуэктов. Зачем? Непонятно...

Дата добавления: 2015-07-20