Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

Цель оправдывает средства. «Волга» притормозила, пронесшийся мимо контейнеровоз отчаянно заревел клаксоном

Цель оправдывает средства | Случайности исключены | Неприкасаемые | Неприкасаемые | Когти Орла | Неприкасаемые | Когти Орла | Когти Орла | Старые дела | Неприкасаемые |


Читайте также:
  1. IV. Оборотные средства торгового предприятия.
  2. IV. Средства, влияющие на агрегацию тромбоцитов.
  3. Quot;Уничтожайте тайными средствами любого армянина восточных провинций, которого вы найдете в вашей области".
  4. Антиангинальные средства
  5. АНТИБИОТИКИ И СИНТЕТИЧЕСКИЕ ПРОТИВОМИКРОБНЫЕ СРЕДСТВА. КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА».
  6. АНТИГИПЕРТЕНЗИВНЫЕ (ГИПОТЕНЗИВНЫЕ) СРЕДСТВА
  7. АНТИГИСТАМИННЫЕ СРЕДСТВА 1 страница

 

«Волга» притормозила, пронесшийся мимо контейнеровоз отчаянно заревел клаксоном, по лобовому стеклу ударили грязные струи.

— Чтоб тебе всю жизнь на лысой резине ездить! — послал ему вслед Стас.

— Сворачивай в лес, говорю. — Гаврилов недовольно заворочался на заднем сиденье.

— В лес так в лес, — проворчал Стас, выкручивая баранку. — Что там в такую погоду делать?

Машина, тяжело переваливаясь в ямах, полных жидкой грязи, поехала по грунтовке.

— Все. Стоп. — Гаврилов распахнул дверцу.

«Надо отдать должное Гавриле, — подумал Максимов, привычно цепко осмотрев местность. — Мудак и скотина, конечно, изрядная, но толк в своем деле знает. Не случайно же сюда завез. Значит, все заранее прикинул. Молодец, ничего не скажешь. И близко от дачи, и лишних глаз нет».

Место, действительно, было идеальным для серьезного разговора без свидетелей и, если понадобится, скорой расправы. Грунтовка, по которой они съехали с шоссе, петляла в низинке, практически в чистом поле. Дальше дорога уходила вниз и отлично просматривалась сквозь редкий перелесок. Тяжелые грузовики, не вписываясь в крутой поворот, раскатали обочину так, что со временем образовалась небольшая площадка. Припаркованную на ней машину с дальнего конца дороги видно не было, с флангов ее закрывали густые кусты. Дальше шел настолько редкий ельник, что незаметно подобраться на близкое расстояние было практически невозможно.

Максимов обошел машину спереди. Что сейчас произойдет, он примерно представлял и постарался занять наиболее выгодную позицию. Он прошел немного вперед, хлюпая ботинками по жидкой грязи. Нашел место, где ноги не заскользят при резком развороте, и встал, закинув голову.

С неба сыпалась мелкая морось, а в воздухе уже стоял запах снега. Мелкая пичужка, встревоженная их вторжением в мертвенно тихий осенний лес, перепорхнула с ветки на ветку. Голосок у нее был какой-то жалобный, промерзший. Она нехотя чирикнула еще раз, потом нахохлилась и затихла.

«Зима скоро. Тихо в лесу будет, но уже иначе. Торжественно, как перед службой в костеле. — Максимов поднял воротник куртки. — Пожить бы недельку-другую в лесу. Хоть сейчас бы ушел! Ни черта после Сербии не отдохнул, усталость уже начинает сказываться. Не перегореть бы… Не дай бог! Все только начинается. Вот кончу это дело и уйду в лес. К чертям собачьим, подальше от этого дурдома».

Он вспомнил инструктора по выживанию в лесисто-болотистой местности, именуемого не одним поколением учеников Генералом Топтыгиным. Тот действительно повадками и внешним видом напоминал медведя — царя русских лесов. За медлительностью скрывалась адская взрывная сила, за кажущейся флегматичностью — непреклонная воля и выдержка. Хитроватые, вечно смеющиеся глаза не скрывали ум, живой и глубокий.

Топтыгин, с которым он ушел в месячный рейд на выживание, едва сложили парашюты, усадил Максимова на пенек и протянул нож на широкой, как лопата, ладони.

— Слушай меня, сынок. — Ко всем, попавшим к нему в обучение, Топтыгин обращался только так, вне зависимости от звания и прошлых заслуг. — Вот лес, а вот нож. Или ты входишь в лес и принимаешь его законы и живешь по ним, наплевав на херню, которую тебе талдычили в школе… Или лучше убей себя сразу. Легче будет. Если кишка тонка, попроси, я помогу. — Судя по глазам, Топтыгин говорил абсолютно серьезно. — Здесь все жрут друг друга и тем живут. Охотятся сами и убегают от охотника. Между делом успевают наплодить детенышей и научить их жизни. Запомни, здесь один закон — закон леса. Сильный — значит жив и сыт. Не гуманно, да? Но в лесу человек становится либо зверем, либо падалью. — Он покачал нож на ладони, будто взвешивал его литую мощь, потом одним движением вогнал в ножны. Пойдем, сынок. Будем из тебя делать зверя.

Вернувшись через месяц и впервые взглянув на себя в зеркало, Максимов был потрясен произошедшей переменой. На лице отчетливо проступила звериная заостренность черт, а глаза стали чистыми, как вод в лесном озере, и ждущими, как у зверя в засаде! Этими новыми глазами он стал смотреть вокруг и очень скоро понял, что среди людей действует тот же закон, только донельзя опошленный пустопорожними рассуждениями. Сильные лучше питались и оставляли здоровое потомство, слабые сбивались в стайки, страдали и плодили новых жертв для вечного молоха жизни. Он был благодарен Топтыгину за науку и последнее напутствие.

Провожая к вертолету, Топтыгин шлепнул его по спине тяжелой лапой и сказал:

— Вот теперь, сынок, ты сможешь понять главное: чтобы чувствовать себя человеком, надо время от времени побыть зверем. Не забывай этого, и сможешь жить, если не счастливо, то хотя бы долго.

…Сзади хлопнула дверь машины, послышалась возня, потом что-то гулко ударило по капоту. Раз, потом еще и еще.

«Развеселившегося Штирлица еле оттащили два эсэсовца, — слабо улыбнулся Максимов, вспомнив старый анекдот. — Плохо, что он лупит Стаса молча. Забьет щенка от страха».

Он оглянулся. Гаврилов держал Стаса за волосы и остервенело бил лбом о капот.

— Может, лучше я? А то молотите, как Стаханов в забое.

Гаврилов оттолкнул от себя Стаса, тот проехался спиной по колесу и свалился боком в грязь.

— А теперь рассказывай, курва, как ты меня продал! — Гаврилов вытер раскрасневшееся лицо и ткнул Стаса в грудь острым носком ботинка.

— Не гони лошадей, Гаврилов. Так он долго не выдержит. — Рука уже двинулась под полу куртки.

Колени напружинились, готовясь резко развернуть тело. — Щенок еще.

— А ты не лезь! — Гаврилов повернулся к Максимову.

В это мгновение Стас, услышав кодовое слово — «щенок», забыв о боли, перевернулся на спину и выхватил из подмышки «Макарова». Лицо его было заляпано грязью, глаза залиты кровью, руки ходили ходуном. Вряд ли он соображал, что делает, но с такого расстояния не попасть было невозможно. Гаврилов, вместо того чтобы выбить пистолет, рванулся в сторону, но ноги заскользили по грязи, и он остался на линии огня.

Крик Гаврилова, рев обезумевшего Стаса, изо всех сил жавшего побелевшим пальцем на спуск, заглушил резкий удар выстрела.

Стас дернул головой и уронил руки.

Максимов подошел, с трудом вырвал из скрюченных пальцев Стаса пистолет.

— Концерт окончен.

Гаврилов привалился плечом к машине, потерся щекой о холодный металл, весь в крапинках мороси. Его белое лицо тоже было в крупной мороси, но горячей и соленой. Он слизнул скатившуюся на губу каплю и поморщился.

— Контрольный выстрел, — прохрипел он.

— Обойдется. Если бы он в тебя жахнул, тоже не потребовалось бы. С такого-то расстояния. Смотри. — Максимов ногой подтолкнул размякшее тело.

Пуля вошла по косой в левую половину груди и размозжила лопатку. По темно-зеленому сукну куртки растекалось бордовое пятно.

— Что ты за человек, Макс? — прошептал Гаврилов, отвернувшись. Плечи его несколько раз судорожно вздернулись. Борясь с подступившей тошнотой, он надсадно закашлялся, вжав ладонь в живот.

— Нормальный. — Пока Гаврилов не видел, он быстро щелкнул вверх предохранитель на пистолете Стаса, вложил на место боек. Вернул флажок в исходное положение и передернул затвор. — Ого! Наш Рэмбо патрон в стволе держал. Возьми на память. — Он поставил на крышу машины желтый цилиндрик с круглой головкой. — Пуля, которая не убила, — лучший талисман.

— Все меня сдают. Всю жизнь… Одни суки кругом! — Из Гаврилова начал выходить страх. — Никому не верю. Никому! Падлы, скоты!!

— Ты бы не голосил на весь лес, — оборвал его Максимов. — Линять пора.

— Не верю! Слышишь, никому не верю. — Гаврилов затрясся и длинно вздохнул через сжатые зубы. — Тебе верю… Вот тебе верю! Ты сам по себе. Никто тебе не нужен.

«Дать в рожу или сам успокоится? — прикидывал Максимов, отстраняясь от наставленного на него дрожащего пальца Гаврилова. — Хрен с ним, пусть облюет хоть всю округу. Лишь бы в штаны не наложил. Нам еще назад ехать. Верит он мне или нет, не важно. А что из дела спулит с дикой скоростью при первой возможности — это точно».

— Стаса закапывать будем или как?

— Брось в кусты. — Гаврилов медленно приходил в себя. — Уф, бля, аж пот прошиб! — Он вытер рукавом лицо. — Брось, не возись. Подъедут люди, приберут, как надо.

— Искать будут?

— Да кому он, на хер, уперся? Не твоя проблема. — Гаврилов сунул руку в карман, пошуршал бумажками, но расписку Стаса доставать не стал. — М-да, сдал-таки, сучара!

— А Журавлев говорил, что из «конторы» давно свалил, а сам подписки о сотрудничестве собирает, — дожал Максимов.

— У нас по-разному уходят. Его, выходит, в «глубокое залегание»[8]отправили. А он еще на контакт с Подседерцевым напрашивался… — Он осекся, поняв, что сболтнул лишнее.

Максимов, не подав виду, что услышал самое важное за все время операции, протирал ласковыми, плавными движениями черный бок «Зауэра». Металл еще хранил жар выстрела, и прикосновение к нему приятно щекотало пальцы.

— Ну что встал? — ощерился Гаврилов. — Тащи эту падаль в лес!

Максимов, крякнув, взвалил Стаса на плечи и, широко расставляя ноги, стараясь удержать равновесие на мокрой земле, пошел к густым зарослям кустарника, черневшим за первым рядом елей.

 

* * *

 

Вернувшись через пять минут, он присел у заднего бампера «Волги», зачерпнул мутную воду из колеи и стал тщательно смывать с пальцев кровь.

— Что ты там шебуршал, как медведь? — Гаврилов сидел на водительском сиденье, выставив ноги наружу.

— Ветками его прикрыл. Люди скоро подъедут? — Максимов про себя отметил, что тон Гаврилова резко изменился, опять стал хамски начальственным. «Если эта сука взял себя в руки, надо ждать подлости. Сейчас попробует отыграться за то, что в штаны чуть не наделал, — подумал он, веточкой выковыривая сукровицу из-под ногтей. — И как он с такой сволочной натурой до сих пор жив? Наверно, еще в детском саду по морде получать начал. А в школе уже греб на полную катушку. Вот и полез в ГБ. Ладно бы по террору работал — быстро бы стал мужиком. А интеллигентов мордовать много ума не надо. Они, гуманисты забитые, сдачи давать не приучены».

— Уже выехали. Ждать не будем, сами место зачистят. — Он щелчком отбросил сигарету. — Подойди-ка сюда, Максим.

Максимов выпрямился, потянулся, дав телу снять нервный напряг. Оно сейчас опять должно быть легким — предстояла еще одна схватка. Скорее всего, столкнуться придется характерами, до рукоприкладства Гаврилов по врожденной трусости доводить не рискнет, решил Максимов. Но готовым надо быть к самому худшему.

Он подошел к открытой двери, потряхивая влажными кистями. Пистолет в кобуру не убрал, просто засунул за пояс. Манжет на левом рукаве расстегнут, выхватить из него стилет — дело одной секунды.

— Началось. — Он укоризненно покачал головой, увидев Стасов «Макаров» в руке Гаврилова.

— А ты как думал, герой? — ухмыльнулся Гаврилов. — Доставай-ка ствол. Но только без твоих штучек-дрючек. — Он навел пистолет на грудь Максимова. — Пальчиками доставай. Левой ручкой и двумя пальчиками.

Максимов выудил из-за пояса «Зауэр», поднял на уровень плеча.

— Дальше что? — Он посмотрел в глаза Гаврилову. Тот, естественно, как всякий, кому предложили помериться взглядами, своих глаз опускать не стал. И напрасно. Максимову пришлось усилием воли расслабить мышцы левой ноги, иначе через секунду она сама собой врезала бы по двери, навсегда оставив Гаврилова калекой. Добить ослепшего от боли, пусть даже с «Макаровым» в руке, было уже делом техники и желания. А желания как раз и не было.

— Брось под колесо. — Гаврилов поджал ноги.

Пистолет шмякнулся в липкую грязь, еще хранящую отпечаток тела Стаса.

— И спокойненько сделай два шага назад.

— Может, хватит дурью маяться? — Максимов скрестил руки у пояса. Пальцы правой руки сами собой нырнул в левый рукав, нащупали рукоятку стилета и замерли.

— Это мне решать. Назад, говорю! — Голос Гаврилова сорвался.

— Я же знаю, зачем вам ствол. — Максимов отступил назад. — Сейчас приедут ваши орлы, оприходуют Стаса. А труп с пулей и ствол, из которого она вылетела, повиснут на мне, так? Еще можно сосватать тех, кого я замочил в Москве.

— Умный, ничего не скажешь. — Гаврилов нервно хохотнул, руку с пистолетом пристроил на согнутом колене. — Не знаю, чему тебя учили. А у нас было правило: доверяй, если держишь за оба яйца. Понял, герой?

— Может, еще и ботинок снять, которым я тут натоптал? Вот тогда будет полная симметрия в вещдоках и половых органах. Чтобы уж двумя руками держаться, а? — в свою очередь усмехнулся Максимов.

— Остряк-самоучка! — поморщился Гаврилов. — Домой топаешь пешком. Чтобы через полчаса был на месте. Я проконтролирую.

— Ага! — кивнул Максимов. — Но чтобы потом не было претензий. — Он медленно достал из рукава стилет. Поднял на уровень лица, держа двумя пальцами. Пистолет в руке Гаврилова дрогнул и вскинулся вверх. Черный глаз ствола уставился точно в переносье Максимову.

— Я же сказал, без шуток! — прошипел Гаврилов.

— А я не шучу, — пожал плечами Максимов. — Клинок еще грязный, видишь? В анатомии я не силен, но пулю из тела достать могу. Лес невелик, но твои орлы ее не найдут. Пули нет, значит, в вещдоках недобор у вас вышел. Так что придется мне снимать оба ботинка. За них и будете держаться. Больше не за что.

Гаврилов нехорошо прищурился, потом лицо обмякло. Он с оттяжкой сплюнул и процедил сквозь зубы:

— Сука ты, Максим, еще та!

— Не-а. Меня учили: с волками жить — по-волчьи выть. — Он убрал стилет в ножны. Встряхнул кистями рук, сбрасывая напряжение. — Мне пешком идти или подбросите?

— Садись в машину, душегуб. — Гаврилов втянул ноги в салон. — Будем считать, проверку на вшивость ты выдержал. Голова работает, держать себя умеешь… — Он нервно покусал нижнюю губу, с трудом соображая, что сказать дальше. — Назначаю старшим на объекте. Вместо Стаса, — наконец родил он, покосившись на все еще стоящего неподвижно Максимова.

Гаврилов с оттяжкой захлопнул дверь, и сразу же натужно взревел двигатель. Слов, шепотом посланных в его адрес Максимовым, он расслышать не мог.

 

 


Дата добавления: 2015-07-25; просмотров: 43 | Нарушение авторских прав


<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Когти Орла| Неприкасаемые

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.013 сек.)