|
Читайте также: |
Месть.
Возможно, только это удерживало Кейона МакКелтара от полного помешательства в течение прошлых 1 133 лет его заточения в темном зеркале.
Снаружи, зеркало казалось немного больше, чем обычное. Внутри это была круглая каменная тюрьма пятнадцать шагов в диаметре, которые хотелось пройти. И он много ходил. Подсчитывая каждый проклятый камень. Каменный пол. Стены из камней. Каменный потолок. Серый. Серый. Холодный.
За столетия его согревала только одна мысль, полыхая жидким огнем в его венах.
Месть.
Он жил этим, дышал этим, становился этим, плененный в клетке и ждал, с того самого дня, когда Лука Майрдин Тревэйн, человек, которого он когда-то считал своим самым близким другом и мастерским собутыльником, связал его с Темным Зеркалом, обеспечив, тем самым, себе бессмертие.
Учитывая периодичность ритуалов, обязательных для использования Лукой зеркала, и его собственную беспомощность в пределах тюрьмы и неспособность выйти, он, возможно, отказался бы от надежды реализовать свою месть, если бы его хоть изредка не вызывал кто-то извне, тем самым предоставляя кратковременную свободу.
Однако, будучи Друидом, и Келтаром, Кейон понял, что вещи, которые казались невозможными, редко, но происходили.
Это все же случилось, какой бы утопией это не казалось.
Факт, который был продемонстрирован достаточно хорошо, когда три с половиной месяца назад вор ворвался в Лондонскую цитадель Тревэйна – невозможность в квадрате - и увез более половины самых дорогих реликвий ублюдка, включая Темное Зеркало, за считанные месяцы перед внесением десятины, которая должна была удержать связь Кейона с реликвией.
Ему, в конце концов, выпал шанс. Лука потерял власть над зеркалом как раз в то самое время, когда он больше всего в этом нуждался.
Сегодня был десятый день десятого месяца, и Кейону нужно только не попасться в лапы Луки еще в течение каких-то двадцати двух дней, - до полуночи дня Всех Святых, годовщины его заточения, - чтобы удовлетворить его старую тысячелетнюю жажду мести. И проклятье, он изнывал от нетерпения!
Теперь, когда Лука пытался получить Темную Книгу, самую опасную из всех реликвий Темного двора Сидхе, которая обладала еще более разрушительными свойствами, чем отвратительное заключение Кейона в тесную тюрьму. Темная Книга являлась первоосновой многих смертельных магических ритуалов, известных человеку, оказавшись в людских руках, привела бы к катастрофическим разрушениям. В руках Луки Майрдин Тревэйна это могло привести к концу мира, мира, который мы знаем. Лука мог переписать историю, изменяя само время, если смог бы расшифровать в ней некоторые запутанные обряды. Кейон должен помешать ему получить книгу. Он должен победить своего древнего врага раз и навсегда.
Он думал, что успешно скрылся, верил, что Лука никогда не найдет его вовремя, с учетом того, через сколько рук прошло Темное Зеркало, и как далеко его отправили, но вчерашний вечер проиллюстрировал иное. Он был действительно обнаружен, и его время было на исходе.
Он узнал русского моментально, как только тот проскользнул в офис прошлым вечером. Он видел его несколько раз в прошлом, когда Роман посещал Лондонскую резиденцию Тревэйна, где Кейон висел высоко на стене в частной лаборатории Луки, как бы в насмешку, со стеной из окон, через которые была видна лондонская улица в мире, в котором он никогда не будет жить снова.
По крайней мере, он имел представление о сегодняшнем мире. Повесь его Лука к стене, он не был уверен, что даже жажда мести удержала бы его от безумия. Тогда ему не представилась бы возможность испытать зеркало и учиться вызывать инертные объекты, которые были в пределах его зрения, когда его страж был далеко. Таким способом, он не отставал от жестокого времени, несущегося вперед, пожирая каждую книгу, периодическое издание и газету, которая проходила через кабинет Луки за столетия, иногда даже смотря понемногу телевизор, в то время как вид за окном изменялся от сладко пахнущего луга до маленького города, и, наконец, к искушенному шумному городу.
Такому как этот "Чикаго", в котором он оказался прошлым вечером.
Свобода… Он смаковал ее как конфету, он снова на какое-то время был вольной птицей! Он чувствовал, как мнется трава под его ботинками, наслаждался ветром на своем лице!
В зеркале были дни, когда он чувствовал, что мог бы охотно отдать руку на отсечение за единственный глубокий вдох торфяника, усыпанного ароматным вереском, или несколько глотков соленого воздуха на диком берегу Шотландии. Или растянуться на спине наверху высокого хребта, так близко к небесам, как только можно было бы добраться в Высокогорье, и наблюдать, как наступают сумерки, и фиолетовая полоса с темно-красным разводами, сменяется черным бархатным навесом, опрысканным алмазными звездами.
Он не видел свою любимую Скотию уже одну тысячу сто тридцать три года. Это было адом для Горца, жить вдалеке от своей родины.
Хотя Лука иногда предоставлял ему свободу в обмен на помощь с особенно трудным обрядом или темным делом, которое он хотел совершить (ублюдок в основном все время оставался под охраной, и, таким образом, Кейон не мог тронуть его). Последний раз это было более чем сто двадцать лет назад, и такие моменты были мучительно непродолжительны. Волшебство Темного Зеркала всегда возвращало его через некоторое время, несмотря на его сопротивление. Не имело значения, как быстро или далеко он от него сбежал, не имело значения, какие охранные заклятия Друида он творил для себя, через некоторое время – и никогда этот интервал не повторялся; один раз - весь день; в другой раз - не больше, чем один час, – и вот он только что был здесь: одно мгновение свободы; и вот он снова в своей тюрьме.
Вчера вечером ему потребовалось некоторое время, чтобы отследить Романа, и, так как он был обеспокоен тем, что зеркало могло бы вернуть его прежде, чем он сделает это, то целеустремленно сосредоточился на задаче. Он сомневался, что в ближайшее время приедет кто-нибудь другой из людей Луки. Их будут посылать до бесконечности, чтобы забрать зеркало и уничтожить любого, кто бросил хотя бы взгляд на него. Для этого выбирались мужчины из рода темных магов, которые практиковали друидские обряды и скрывали такие вещи как Реликвия от мира.
Кейон занимался этим, потому что обычный человек не должен быть обеспокоен существованием таких вещей. Лука - потому что было много других волшебников (тщательно следящих друг за другом, чтобы узнать, кто имел их), которые не остановятся ни перед чем, чтобы украсть желанный и опасный Темный артефакт. Вопреки распространенному мнению волшебники и ведьмы были процветающей породой.
Друид Келтар провел бы сложный обряд очищения памяти, чтобы стереть запрещенное знание у любого, кто столкнулся с этим. Обряд безопасный, если сделан кропотливо и должным образом.
Но не Лука. Намного проще убить: минимальное усилие, максимальное удовольствие и выгода. Лука упивался властью над жизнью и смертью, которая у него была всегда.
Кейон горько улыбнулся. Любой, кто преграждал ему путь, сметался, а женщина стояла на его дороге. Она была в смертельной опасности, у нее не было шанса на выживание, если она узнала что-либо.
Его член становился все более жестким, поскольку мысли переключились на нее. Пламенная, храбрая, она была удивительной женщиной, с короткими блестящими темными волосами, мягко вьющимися вокруг сердцевидного с тонкими чертами лица, и самой восхитительной, аппетитной грудью, которую он когда-либо видел.
Ягодицы тоже привлекали внимание. Он рассмотрел в больших подробностях каждый изгиб ее тела в синих джинсах с заниженной талией и аккуратном персиковом свитере. Он даже бросил взгляд на часть ее трусиков, которые, скорее всего, закрывали лишь небольшую часть ее щедро вылепленной попки, поскольку эти ленточки выглядывали из-под пояса ее джинсов. Оранжевый кружевной материал был украшен ярко розовой бабочкой у основания позвоночника, так что создавалось впечатление, будто ее трусики предназначены для выскальзывания из джинсов, чтобы насмехаться над глазами мужчины.
Мужчины в этом столетии должны быть образцами сдержанности, - думал он, уставившись на клочки пенистой ткани, показавшиеся на округлостях ее груди, - или евнухами. Сливочная с легким загаром кожа, глаза нефрита, рот соблазнительницы… Убийца Луки назвал ее Джессикой.
Кейон ожидал, что она попытается убедить себя, что ничего из событий прошлого вечера не происходило. В тех нечастых случаях, когда его видели непосвященные, они находили тысячи причин, чтобы отрицать возможность его существования.
Он же, со своей стороны, с прошлого вечера многократно прокручивал один единственный момент, убеждая себя, что это действительно случилось.
Она терлась об него и испытывала его. Потерпевший сокрушительное поражение в первом раунде, когда она прижалась к его спине своими тяжелыми грудями, а ее твердые соски уткнулись в него сквозь шерстяную ткань, и начала облизывать его.
Как будто она жаждала соли его кожи на своем языке.
Его петушок принял настолько вертикальное положение, что шары дергались, а семя почти вырвалось из него прямо там и тогда.
Ощущение ее прижавшегося тела вызвало реакцию, которую он прежде никогда не испытывал: сильный взрыв (толчок), который пронзил основу его души. Все что он смог сделать, это высвободить волосы. Каждая унция его тела требовала, опустить ее на пол, и зажечь в ней желание, чтобы удовлетворить собственные потребности. Полностью забыв о ее противнике. Проникнуть в нее и оставаться там пока ее тело не воспарит от Темного Волшебства.
Но нет, мало того, что он не позволил бы ее жизни погаснуть, как беспомощному пламени свечи, захваченному смертельной бурей, созданной не ею - он нуждался в ней.
- Двадцать два дня, - бормотал он. После более тысячелетнего ожидания момента его месть зависела теперь от смешного количества дней.
Джессика С. Джеймс пока не знала всего этого, но она поможет ему получить их.
Если не охотно, то с использованием любого Темного Искусства, которое он знал.
А он знал многие из них.
Практиковал большинство из них. И преуспел во всех.
Лука был не единственным, кто хотел Темное Зеркало.
Глава 4
ЗАМОК КЕЛТАР - ШОТЛАНДИЯ
- Ты не поверишь, Драстен, - сказал Дэйгис МакКелтар, глядя, как его брат близнец, старше его на три минуты, заходит в библиотеку Замка Келтар.
- Я не думаю, что меня уже можно чем-нибудь удивить после всего того, что мы пережили, - сказал Драстен сухо. Он прошел к бару из красивого красного дерева, искусно вмонтированному в секцию книжных полок, и плеснул себе из бутылки Маккалан прекрасно выдержанного солодового скотча.
Дэйгис просмотрел еще несколько страниц потрепанного кожаного тома, затем закрыл его и отложил в сторону, вытянул ноги, затекшие от долгого бездействия. За высоким окнами, драпированными бархатом, простиралось небо цвета фиолетового кобальта, и он на мгновение расслабился, смакуя красоту еще одних горных сумерек.
- Тогда ты знаешь, что мы всегда думали, что Кейон МакКелтар не более чем миф?
- Да, - ответил Драстен, двигаясь в направлении камина, чтобы присоединиться к нему: - легендарный и ужасный Кейон: единственный из предков Келтар, кто охотно занимался Темным Волшебством.
- Не совсем верно, брат. Я тоже, - исправил мягко Дэйгис.
Драстен напрягся, - нет, ты действовал из любви; это другое. Этот Кейон - не что иное, как чистая басня о неутолимой жажде власти, созданная, чтобы укрепить веру в наши присяги.
- Может так. Может - нет. - Дэйгис цинично улыбнулся. - Я не заключал бы никаких пари, насчет того, что наше потомство могло бы сказать про меня через тысячу лет. - Он указал на том. - Это одна из рукописей Кейона МакКелтара.
Драстен замер с бокалом у губ, на полпути к стулу. Серебристые глаза встретили золотой пристальный взгляд своего близнеца. Он отодвинул бокал и медленно опустился на стул.
- Правда?
- Да, хотя очень многие из страниц были вырваны, записи точно были сделаны Кейоном МакКелтаром, жившим в середине девятого столетия.
- Это – та рукопись, которую вы нашли в скрытой подземной библиотеке палаты, когда прошли с Хлоей через камни к шестнадцатому столетию?
Скрытая подземная библиотека была длинной узкой палатой, высеченной из камня, которая простиралась глубоко под замком, где хранилось огромное количество знаний и реликвий Келтаров, включая золото и договор между Туата Де Данаан людьми. Вход, скрытый позади очага, был запечатан больше чем тысячелетие назад.
В течение долгого времени о существовании палаты полностью забыли. Существовали неопределенные рассказы, что когда-то Келтары обладали намного большими знаниями, но немногие в это верили, а еще меньше искали их, и то напрасно. Только домработница замка, Нелл, – которая позже вышла замуж за их отца Сильвена и стала их мачехой, - убираясь однажды, неосторожно привела в действие механизм, с помощью которого был снова открыт вход в палату. Однако она никому об этом не рассказывала, так как знала, что отец будет расстроен, если она будет разглашать тайны его клана. Она вероятно никогда и не упомянула бы об этом, если бы Дэйгис не был в таком отчаянном положении.
Их отец ненадолго открыл ту палату в шестнадцатом столетии, но вновь запечатал ее, в надежде, что события между шестнадцатым и двадцать первым столетиями, которые уже стали известными, не изменятся. Драстен недавно согласился снова сделать ее доступной для будущих поколений. Начиная с ее повторного открытия, Дэйгис переписывал самые хрупкие из древних свитков, находящихся там, в процессе переводя и узнавая намного больше об их древних благодетелях. А теперь, и об одном из их древних предков.
- Нет. Та рукопись была всего лишь отчетом о недавних событиях: свадьбы, рождения, смертельные случаи. Эта связана с его исследованиями в искусствах Друида, большая часть его зашифрована. Она была спрятана под каменной плитой, которую Хлоя опрокинув, сломала. Она подозревает, что там может находиться еще одна тайная палата.
Жена Дэйгиса, Хлоя - историк, активно стремилась к систематизации и каталогизации содержания подземного хранилища. А поскольку Дэйгис не переносил разлуки с ней, он подчинился необходимости проводить большое количество времени (вероятно, до самого момента, когда его прекрасной, беременной жене настанет время рожать) в пыльном подземелье, следовательно, раскопки - задача, которую он назначил себе самостоятельно.
Он улыбнулся.
- Лучше сырая палата с моей милой Хлоей, чем самая солнечная горная местность без нее. Ох, - исправил он отчаянно: - лучше Ад с Хлоей, чем Небеса без нее.
Так глубока была его любовь к женщине, которую он взял в плен в свой самый темный час, которая отдала ему свое сердце, несмотря на его действия, несмотря на зло, находившееся в нем.
- Так что там говорится об этом нашем предке? - с любопытством спросил Драстен, прервав его мысли.
Дэйгис рассерженно фыркнул. Он надеялся найти больше, и планировал более детально исследовать палату, чтобы найти что-нибудь еще об их эпическом предке. Он полагал, что понимание прошлого позволяет избежать ошибок в будущем, что те, кто забыл прошлое, были осуждены повторять их.
- Из тех частей, что я сумел расшифровать, выяснилось, что он был реальным мужчиной, не сказкой, и что о палате не забывали, но преднамеренно скрывали от нас. Отец полагал, что было какое-то сражение или болезнь, которая в одночасье унесла много жизней, включая всех тех, кто знал о палате. Но это не случайность. В конце рукописи не им написано предупреждение об использовании магии. Кто бы ни находил вход, всегда принимал решение запечатать палату, изменяя комнаты над нею, чтобы навсегда скрыть ее.
- Действительно? – Драстен приподнял брови.
- Да. Очень многие страницы были оторваны, я не знаю, что стало с Кейоном Маккелтаром, но последнее открытие однозначно дает понять, что палата была спрятана только из-за него.
- Хм, - Драстен размышлял, потягивая свой скотч. – Это вызывает удивление. Что мужчина мог сделать такого, чтобы заставить предпринять такие решительные меры - отлучение всех будущих поколений Келтаров от большой части нашего знания и мощи? Это точно что-то слишком значимое, чтобы отрезать нас от нашего наследия.
- Да, - сказал Дэйгис глубокомысленно, - действительно, это удивляет.
- Вы можете в это поверить, люди? Кто-то сломал шею парня и оставил его там, на улице, мертвым как дверной гвоздь!
- Охренеть. Это - то, в чем мы нуждаемся. Больше преступлений. Университет использует это как оправдание, чтобы вкрутить в нас винты и снова увеличить нагрузку.
Джесси тряхнула своей головой и протолкнулась через группу старшекурсников, слоняющихся в кофейне. Пока она делала заказ, то задавалась вопросом, была ли она когда-либо настолько молодой или столь неугомонной. Она надеялась, что нет.
Университетский городок гудел от сплетен. Полиция озвучила некоторые детали: таким образом, каждый симулировал, что что-то знал. Забавно, она действительно знала кое-что о белокуром хорошо одетом "Джоне До", которого вчера нашли мертвым в университетском городке, и она была единственная, кто ничего не говорил.
И она не собиралась.
Когда она вчера вечером включила телевизор, для того чтобы узнать местные новости, там показали репортаж об убийстве одного из двух мужчин, в нереальности которых она пыталась убедить себя большую часть дня. В результате она еще долго после окончания репортажа сидела, ошеломленная, безучастно пялясь на экран. Полицейские расследовали убийство белокурого мужчины. Он не был опознан, и чтобы продвинуться в следствии, они опрашивали любого, кто мог бы знать о нем хоть что-нибудь.
Ее мучили вопросы: Если остальная часть мира также видела блондина, это значит, что она не сумасшедшая?
Или это значит, что блондин был реален, но она все же придумала мужчину из зеркала и сопутствующие ему события?
Или это значит, что она настолько сумасшедшая, что теперь ее болезненное воображение создает программы новостей (хотя, нужно отметить, очень четкие и выразительно связные), в попытке подтвердить ее вероятное заблуждение?
Тьфу. Трудные вопросы.
Она прокручивала эти мысли в течение многих часов, пока, наконец, под утро не успокоилась, приняв решение рассматривать ее текущее затруднительное положение тем же самым путем, как она поступает при археологических исследованиях, применяя дотошные методы научного анализа.
Необходимо собрать все факты, которые она сможет откопать, и только тогда она может попытаться свести их воедино для самого точного определения реальности, которое можно достигнуть с их помощью. В дальнейшем не будет никаких разговоров о сумасшествии, и даже мыслей об этом, пока она не закончит свое исследование.
Первостепенным для ее исследования являлся разговор с Профессором Кин. Она должна задать ему вопрос об экспонате, который она, к сожалению, вынуждена была встретить, но не разглядывать, откуда он его взял?
Возможно, это не было древним экспонатом вообще, думала она, испытывая небольшое облегчение от такой возможности, но относящееся, например, к неким предметам, используемым в качестве спецэффектов в эпизоде «Звездных врат» или некоторой другой программы канала SciFi. И возможно оно имело очень современную, техническую, умно скрытую аудио/видео начинку, так или иначе вмонтированную в него. И вся эта крошечная, необычайно сложная система создавала кинематографические спецэффекты.
Которая уж точно не объясняла взаимодействие между нападавшим и мужчиной в зеркале, но эй, она только обрабатывала возможности, изобретая и отказываясь.
Возможность: Вероятно, это было... мм, ну, в общем, мм... проклятье.
Эта мысль показалась ей чрезмерно глупой. Она не уживалась с аналитиком внутри нее.
Однако, лучше глупая, чем безумная такая, как время создания зеркала.
Она позвонила в палату профессору вчера вечером, используя прямую линию, которую он оставил ей в одном из его триллионных сообщений, но он не ответил. В первую очередь этим утром она попробовала еще раз дозвониться, но потерпела неудачу. Все еще спит, предположила она.
Практический результат, а она была прагматиком. Она не достигла бы столь многого в своей жизни, будучи нелогичной или склонной к прихоти. Она могла «держать себя в руках». И после интенсивной внутренней диагностики она решила, что не чувствует себя сумасшедшей. Она чувствует себя совершенно нормальной во всем за исключением этого идиотского продолжающегося наваждения с зеркалом.
- Возможно, она должна разбить его, - зло подумала она. - И конец проблем. Верно?
Хотя, не обязательно. Если бы она была сумасшедшей, то ее иллюзорный сексуальный бог, вероятно, только поменял бы место жительства на какой-нибудь другой неодушевленный объект (последовало несколько интригующих ассоциаций, которые вызвали протест, особенно, когда она коснулась мыслями кое-чего в ящике ее ночного столика). Если она не была сумасшедшей, то, очевидно, могла разрушить одну из основополагающих реликвий, разрушающих современные догмы человеческой истории.
- Похоже, что я топчусь на месте, - она раздраженно выдохнула.
Пошарив в чехле для сотового телефона, она вытащила его, щелчком открыла, мельком взглянув на экран. Сообщений не было. Она надеялась, что профессор свяжется с ней прежде, чем она на весь день завязнет на занятиях.
Теперь слишком поздно. Она выключила телефон, вернула его назад в чехол, взяла свой кофе с прилавка, заплатила кассиру, и поспешно ушла.
У нее сегодня занятия шли одно за другим до 4:45, но затем она прямиком отправится в больницу.
5:52 после полудня.
Скоростная автомагистраль Дэна Раяна в час пик была кругом Ада Данте.
Джесси безнадежно застряла в пробке, то останавливаясь, то продвигаясь, причем большую часть времени, простаивая, так что фактически она уже полчаса занималась проверкой домашних заданий, когда ее сотовый телефон зазвонил.
Она отбросила пометки, которые делала, дотянулась до телефона и ответила, надеясь, что это был профессор, но это был Марк Трудео.
Заявление, что она ни за что на свете не возьмется за сортировку дополнительной литературы, только формировалось на ее языке, когда он резко оборвал уже готовую вырваться фразу, сказав, что позвонил, чтобы поставить ее в известность, что полиция университетского городка только что сообщила ему, что профессор Кин умер.
Ее начало трясти, она сильнее сжала руль и разрыдалась.
- И знаете, Джес, его убили, - взволновано продолжил Марк в стремлении уточнить, не обращая внимания на тот факт, что она плакала, издавая влажные сопящие звуки. Мужчины могли быть иногда столь непробиваемы.
Смутно она поняла, что движение снова поползло вперед. Она ослабила сцепление и утерла рукавом жакета лицо.
- Полицейские говорят, что он впутался во что-то плохое, Джес. Сказали, что он недавно снял много денег со своих счетов и заложил свой прекрасный дом. Я предполагаю, что он имел некоторую собственность где-то в Джорджии, которую он тоже продал. Полицейские понятия не имеют, для чего ему внезапно понадобилось такое большое количество денег.
До нее с запозданием пришло понимание, что автомобиль перед нею снова остановился, она ударила по тормозам и резко остановилась в каком-то дюйме от заднего бампера впереди стоявшего автомобиля. Парень позади нее нервно сигналил. И не ограничиваясь этим, сопровождал все бурной жестикуляцией.
- Вы правы, - выдавила она сквозь слезы, делая ответный жест в зеркало заднего обзора, - это мой ошибочный жест вызвал резкую остановку.
Движение было наименьшей из ее проблем. Она закрыла глаза.
Полицейские не могли знать, почему профессор нуждался в деньгах, но она знала.
Кажется, зеркало, в конце концов, действительно было экспонатом, хотя и купленным - она теперь серьезно могла держать пари – за наличные на черном рынке.
Профессор действительно увяз в чем-то плохом.
- Безумец, - говорил Марк. - Он фактически был безумцем. Никто так не поступает, не так ли? Кто так делает?
Она включила громкоговоритель, смотря невидяще на море стоящих автомобилей.
- Чего еще, спрашивается, ожидать? - полушептала она.
Марк продолжал говорить, но воспринимался ею как отдаленный, надоедливый шум.
Профессор и я уже встречались этим вечером, сказал блондин. И она пропустила этот комментарий мимо ушей, слишком увязнув в собственных мелких проблемах и интересах.
А теперь профессор был мертв.
Осознав это, она ощутила леденящий кости холод. Согласно тому, что Марк только что сказал ей, время его смерти 6:15 после полудня. В понедельник ночью, когда она отправилась собирать ему книги, он уже был мертв.
Все время, что она находилась в его офисе, он был мертв.
- И знаете что, - сказал Марк, все еще продолжая свою болтовню: - Эллис, начальник отдела, сказала мне, что я должен вести занятия профессора до окончания семестра. Вы можете поверить в такое дерьмо? Как они могут позволить себе не нанимать…
- О, простите, я перезвоню, - прошипела Джесси, нажав кнопку отключения.
Когда, наконец, она сумела избежать десятого уровня Ада, Джесси помчалась переулками обратно к университетскому городку.
Бессвязные мысли в беспорядке крутились в ее голове. Среди всех единственно ясная привлекала ее как маяк.
Она должна была снова увидеть зеркало.
Почему - она не имела понятия.
Это была просто единственная вещь, о которой она могла думать на данный момент. Она не могла заставить себя пойти домой. В ее нынешнем состоянии она полезла бы на стены. Она не могла пойти в больницу; больше не было никого, кого нужно посещать. У нее было несколько близких друзей, но они имели тенденцию работать столько же, сколько и она, таким образом, прейдя неожиданно, можно натолкнуться на холодный прием, и кроме того, даже если бы она пошла бы, что она скажет, - «Привет Джинджер, как твои дела? Между прочим, или я сошла с ума, или моя жизнь стала, как у Индианы Джонс, полной таинственных артефактов, иностранных злодеев и захватывающих аудиовизуальных спецэффектов».
Когда она вернулась в офис, поперек двери была наклеена полицейская лента.
Это на мгновение остановило ее. Когда она заметила, что это была лента полиции университетского городка, стащила ее в сторону. Нарушение университетских процедур не казалось таким же тяжким уголовным преступлением как нарушение закона в Реальном Мире.
Поскольку она провернула ключ в замке, то удостоверилась, что дверь на сей раз действительно заперта. Она мысленно спросила себя, что она собирается делать, когда окажется внутри.
Начнет беседу с экспонатом? Прикоснется к зеркалу? Пробует вызвать дух? Как это сделать? Используя доску для спиритических сеансов или что-то другое?
Если судьба на ее стороне, то ей не потребуется делать этого.
В момент, когда она открыла дверь, рассеянный луч света из коридора упал прямо на серебристое стекло.
Ее ноги примерзли к полу. Руки, сжали дверь. Даже ее дыхание замерло. Она не была уверена, но предполагала, что ее сердце также сделало долгую паузу, ощущая тяжесть момента.
Ярко освещенный, в зеркале стоял и рычал высокий, полуголый, абсолютно сексуальный божественный мужчина.
- Проклятье, девка, сколько тебе понадобилось времени, чтобы вернуться.
Глава 5
Когда Джесси было семнадцать лет, она почти умерла.
Она пошла в одну из гимнастических секций по скалолазанию, потому что ее лучший друг позвонил и сказал, что футбольный игрок, в которого она влюбилась без памяти, будет в тот уик-энд там, он и его друзья. Там с ней произошел несчастный случай, в результате которого она получила многочисленные переломы и черепно-мозговую травму.
Из-за этого она пропустила лучшую пору ее последнего года в средней школе, выздоравливая дома. В том месте, где голова была пробита, ей вставили металлическую пластину. Она слушала рассказы других учеников о школьных балах, вручении аттестата и выпускном.
А парень, по которому она сходила с ума, даже не был в гимнастическом зале в тот день.
Она почерпнула из этого опыта несколько вещей. Первое и самое главное: «не доверяй планам мышей и мужчин”, пословица была абсолютно верна. Она не была в группе поддержки своей футбольной команды, когда они прошли в финал, единственный год из семи; она не надела на школьный бал потрясающее розовое платье, которое все еще висело в ее гардеробе; она не бросила свою кепку; она не была на вручении аттестатов. И второе: иногда, когда все плохо, может спасти только чувство юмора. Ты можешь или смеяться, или кричать, однако, истерики не только ухудшат твое самочувствие, но и испортят внешний вид.
Это пронеслось в ее голове, пока она стояла там, уставившись на человека в зеркале, которого не могло быть там, в комнате, где недавно была совершена попытка покушения на ее жизнь. В комнате, хозяин которой был недавно убит, и который сказал бы, что события прошедших нескольких дней можно квалифицировать как ужасные даже по консервативным меркам.
Она начала хихикать.
Она не могла справиться с этим.
Сексуальный бог нахмурился, а его глаза сузились и потемнели.
- Ничего смешного. Войди и закрой дверь. Сейчас же. Существует множество вопросов, которые мы должны обсудить, а время ускользает.
Она хихикнула громче, одной рукой прикрывая рот, другой ухватив дверной косяк. Время ускользает. Кто так говорит?
- Ради Христа, девка, вызови меня, - сказал он сердито. - Кто-то должен потрясти тебя.
- О, я так не думаю, - вставила она между хихиканьем. Хихиканье, которое, кажется, начинало перерастать в истерику.
- И я не девка, - сообщила она ему надменно. И хихикнула.
Он рычал мягко. - Женщина, ты вызывала меня накануне, и я не причинил тебе вреда. Разве ты не можешь довериться мне снова?
Она хихикала. - Я думала, что крепко сплю и мечтаю во сне. Это никак не относилось к вопросу о доверии.
- Я убил человека, который пытался убить тебя. Разве это не является достаточным аргументом, чтобы доверять мне?
Она прекратила смеяться. Это было так. Он был тем, кто свернул шею белокурому мужчине и оставил его лежать мертвым на улице. Хотя часть ее мозга знала, что это произошло в действительности, она все еще пыталась разобраться, произошли ли эти события в бредовом мире или реальном. Его замечание притянуло ее пристальный взгляд к его рукам. Большие руки. Обхватывающие шею руки.
После недолгого колебания она ступила осторожно в офис. Последовала пауза, пока она медленно закрывала за собой дверь.
Хихиканье прошло. Тысяча вопросов вертелось в ее голове.
Засунув руки в передние карманы джинсов, она уставилась на зеркало.
Она закрыла глаза. С усилием сжала их. Открыла. Повторила это дважды, не сочтя это излишним в данной ситуации.
Он был все еще там. Вот дерьмо.
- Это не сработает, - сказал он сухо.
- Я действительно сумасшедшая? - шептала она.
- Нет, ты не сумасшедшая. Я - здесь. Такое действительно случается. И если ты желаешь выжить, то должна выслушать то, что я говорю.
- Люди не могут находиться внутри зеркал. Это невозможно.
- Скажите этому зеркалу. Он ударил кулаками по стеклу с той стороны, чтобы акцентировать внимание.
- Забавно. Но не факт.
О, это было сверхъестественным, - видеть его внутри зеркала!
- Ты должна составить собственное мнение по этому вопросу. Лучше сделать это прежде, чем кто-то другой приедет, чтобы убить тебя.
Этот ответ исчерпывающе характеризовал его отношение к ней. Он знал, что был реален, и если она была слишком непробиваема, чтобы понять это, то это не его проблема. Конечно, заблуждение попыталось бы самосохраниться, не так ли?
Ну как он мог быть реальным?
У нее не было никакого опыта для того, чтобы иметь дело с необъяснимым. Изучение. Все, что она могла сделать - это исследовать случай, и накапливать результаты, пока не узнает больше.
Наконец, приняв решение, она подошла к настенному выключателю и щелкнула им.
И впервые действительно хорошо рассмотрела его.
Отпад, думала она, ее глаза расширялись, пытаясь впитать как можно больше его в себя. Два предыдущих раза были краткими по времени, а комната плохо освещена, так что она лишь мельком рассмотрела его. У нее создалось только общее впечатление о нем: большой, смуглый, очень сексуальный мужчина.
Она не рассмотрела деталей.
А какие это были детали!
Ошеломленно она постепенно упускала глаза.. ниже. Снова. Медленно.
- Не торопись, девушка, - бормотал он так мягко, что она едва услышала его. Его следующий комментарий был преднамеренно вне зоны ее слышимости, шелковистое: - я планирую поиметь тебя.
Он был высок, заполняя зеркало сверху донизу рамки. Мощно сложенный, с широкими плечами и слегка перекатывающимися мускулами, на нем была кристально чистая юбка из темно-красной с черным ткани и черные кожаные ботинки, и если она не ошибалась, на запястьях у него блестели металлические браслеты,.
Никакой рубашки. Зло выглядящие черные и темно-красные татуированные руны покрывали левую сторону его скульптурной груди, начинаясь у основания его грудной клетки, проходя через сосок поперек плеча и заканчиваясь у основания его челюсти. Каждый мощный бицепс был также окружен полосой темно-красных и черных рун. Густой, шелковистый след темных волос начался чуть выше пупка и скрывался в пледе.
О, Боже, что он укрывал? Что было той выпуклостью, поднимающей клетчатую материю?
Ее пристальный взгляд застрял там в течение неуклюжего момента. Ее глаза продолжали расширяться. Впитывая мелкими глотками воздух, она резко отвела глаза. Кровь прилила к щекам.
Она только что глазела на его член.
Стоя там, со всей очевидностью уставившись на него. Достаточно долго, чтобы он заметил. Это было не характерно для нее. Ее гормоны, так или иначе, пришли в серьезно неисправное состояние. Она интересовалась артефактами, не членами.
Она подняла взгляд к его лицу. Оно было также греховно великолепно, как и остальная часть. Он имел точеные, гордые черты древнего кельтского воина: сильная челюсть и скулы, высокомерно поднятый прямой аристократический нос, и рот столь сексуальный и искусный в поцелуях, что ее собственные губы инстинктивно сжались, а затем раскрылись, только смотря на него, как будто ожидая поцелуя. Она увлажнила их, чувствуя себя странно притихшей. Темная тень щетины пробивалась на его твердой челюсти, заставляя его розовые губы казаться еще более сексуальными в окружении этой грубой мужественности.
Его волосы были не черные, как она думала в темноте, а богатого цвета мерцающей вспышки красного дерева с прядями золота и меди. В половину из них было вплетено множество узких шнурков, соединенных на концах блестящим металлическим плетением из бисера. Его глаза были цвета виски, кожа бархатная от загара.
Он даже из зеркала источал первобытную, элементарную мощь, возвращал во времена, когда мужчины были мужчинами, а женщины поступали, так как им говорили.
Ее глаза сузились. Она не выносила такой тип. Шовинистические, властные мужчины, которые думали, что они могли командовать женщинами.
Очень плохо, что ее тело, по всей видимости, имело другое мнение. Очень плохо, что ее тело, определенно казалось заинтригованным различными возможными распоряжениями такими, как: сними свою одежду, женщина; позволь мне почувствовать твой вкус на кончике моего языка...
Он был похож на мужчину, который не примет в качестве ответа слово "Нет", такой не допустит запретов от женщины; мужчина, который получив женщину в кровать, не освободит ее, пока не сделает все, что должен был сделать с ней, трахнет ее настолько полно, что она не сможет подняться.
- Вызови меня, женщина, - поступила напряженная команда низким сексуальным шепотом с шотландским акцентом. Его голос был столь же невероятен, как и внешность. Глубокий и богатый как горячий, темный ром, который стекал в ее живот, разжигая медленное пламя.
- Нет, - сказала она слабо. Ни за что снова она не позволит повлиять ему на себя, независимо от того, как много было в нем тестостерона.
- Тогда я предлагаю тебе, женщина, прекратить так смотреть на меня.
- Как так? - ощетинилась она.
- Как будто ты желаешь пройтись по мне своим язычком снова. И не только по моей спине. - Он поймал свою нижнюю губу между зубами и выдал ей дьявольскую улыбку.
- Я не хотела облизывать тебя, - защищалась она. - Я уже говорила, что думала, что ты был мечтой.
- Любая мечта, какую ты пожелаешь, женщина. Но для этого нужно вызвать меня.
Его пристальный взгляд, горящий огнем, обстреливал ее, задержавшись на грудях и бедрах.
Тепло разливалось по ее коже, где скользил его пристальный взгляд.
- Нет.
Он пожал плечами, - это твой выбор, дорогуша. Умрешь напрасно. Не говори, что я не предлагал свою помощь.
Он отвернулся. Серебристая поверхность, скрывая его, слегка колебалась, черные пятна вокруг краев текли и убывали, как будто поверхность стала внезапно жидкостью, и вот она созерцала простое зеркало.
- Эй, подожди! - кричала она, впадая в панику. – Вернись сейчас же!
Ей нужны были ответы. Она должна была знать, чего ожидать. Чем было зеркало; как такое могло случиться; кто пытался убить ее; действительно ли есть еще убийцы, посланные за ней?
- Почему? - Его глубокий голос резонировал где-то в пределах стекла.
- Поскольку я должна знать, чего ожидать!
- Ничего в этом мире не происходит просто так, женщина.
- О чем ты говоришь? - спросила она гладкую серебристую поверхность. Она разговаривала с зеркалом. Как Алиса в Стране чудес, хотя она не имела ничего общего с ней.
- Это достаточно просто, не правда ли? У меня есть кое-что, в чем нуждаешься ты. У тебя есть что-то, чего хочу я.
Она еще раз уточнила. Ее дыхание, замерло, а сердце начало учащенно стучать. Она увлажнила внезапно пересохшие губы.
- Ч-что?
- Ты нуждаешься в моей защите. Ты нуждаешься в моей поддержке. Я в курсе того, что происходит, и кто приедет под твою душу, и как остановить их.
- И что ты хочешь взамен? - спросила она осторожно.
- Ох, много чего, девушка. Но мы начнем с самого простого, свободы.
Она покачала головой. – Мм.. мм…. Не пойдет. Я не уверена насчет первого…
- Ты знаешь все, что тебе положено знать, - отрезал он категорически. - Ты знаешь, что умрешь, без меня. Думаешь, сможешь ограничить меня. Я пробыл в этом проклятом траханном зеркале слишком долго, чтобы быть любезным. Это зеркало - единственная тюрьма, которую я перенесу. Я не позволю тебе строить другие ограничения для меня, женщина.
Его акцент стал более заметным, он практически выплевывал заключительные слова. Она сглотнула. Ее рот стал настолько сухим, что она услышала еле слышный хруст хрящей, когда ее кадык поднялся и упал. Она прочистила горло.
Внезапно он снова появился в зеркале, наблюдая за ней; серебро слегка завибрировало вокруг него, словно по волнам пробежала сверкающая алмазная рябь.
Его сексуальный рот изогнулся в высокомерной улыбке. Если он хотел этим убедить ее, с дрожью думала она, то он промахнулся на милю. Это была улыбка полная притягательной мощи и вызывающая жар. Настолько притягательная. Настолько порабощающая.
Тогда ей пришло в голову, что она получила от него пользу той ночью. Она вероятно никогда не освободила бы его, не зависимо от того, принимала бы она его за мечту или нет. Тот ужасный убийца, думала она, не был соперником для этого мужчины. Они даже отдаленно не были в одной и той же лиге. Сломать шею блондину, вероятно, было столь же легко для него, как отмахнуться от мухи. Независимо от того, кем он казался, он был чем-то большим. Он близко не напоминал обычного человека.
Она возилась с ручкой двери позади нее.
- Освободи меня, - сказал он, настаивая, - скажи слова. Я буду твоим щитом. Я буду стоять между тобой и всеми. Это то, в чем ты нуждаешься, и ты знаешь это. Не будь дурочкой, женщина.
Встряхнув головой, она повернула ручку.
- Это означает - нет? Предпочитаешь умереть? Из-за меня? Только из-за того, кем я являюсь, ты боишься, что я могу сделать с тобой что-то ужасное?
Его горячий пристальный взгляд прошелся по ней, задерживаясь на определенных частях ее тела, весьма красноречиво говоря, что он думает обо всех тех вещах, которые он хотел бы с ней сделать.
И который также заставил ее думать о них в больших подробностях. Она снова стала влажной там. Что же, спрашивается, было не так с ней? Ее яичники, так или иначе, застряли в непрерывном цикле овуляции? Они стреляли постоянно и без разбора - и немного извращенно, вопреки модным тенденциям - с большим энтузиазмом, выбрав худший для нее вариант мужчины?
Дернув, она открыл дверь, и вышла в коридор.
- Я должна подумать, - бормотала она.
- Думай быстрее, Джессика. У тебя мало времени.
- Похоже, каждый одержимый знает мое имя. - С жестким, немного угрюмым видом, она хлопнула дверью так сильно, что косяки задрожали.
- Следующий, кого он пошлет за тобой, может прибыть в любой момент, - послышался его глубокий голос через дверь: - и он будет более искусным, чем последний. Возможно, это будет женщина. Скажи мне, девушка, ты будешь ожидать прибытия смерти?
Джесси в сердцах пнула дверь.
- Не рискуй. Ты нуждаешься во мне.
Она негромко ругнулась в направлении двери, хотя он не должен был услышать это, но он услышал. И это заставило его громко рассмеяться и сказать, - это не так, женщина, и, поверь, большинство мужчин - засранцы.
Она закатила глаза и на этот раз потрудилась запереть дверь.
Машинально, она отцепила остальную часть полицейской ленты, смотала ее в клубок и положила в карман.
Возможно, удача улыбнется ей, и кто-нибудь украдет эту проклятую вещь и избавит ее от головной боли.
ВАРИАНТЫ
1. Пойти в полицию. Рассказать все и попросить защиту.
2. Связаться с компанией, отвечающей за поставку, отправить зеркало назад и надеяться, что на этом все закончится.
3. Сбежать из страны.
4. Сдаться в психушку и желательно с карцерами и дополнительной охраной, они более безопасны, чем обычные больницы.
Джесси допила свой кофе, отодвинула кружку, и вздохнула, смущенная своим патетическим небольшим списком.
Она все еще чувствовала себя возбужденной, но составление списка вариантов немного успокоило ее и заставило реально оценить эту полностью ирреальную ситуацию.
Вариант номер четыре был неприемлем: это сильно выглядело как бросок судьбы на ветер (смахивало броском судьбы), когда уже ничего нельзя сказать и сделать, если бы она должна была попасть в автомобильную аварию, она предпочла бы контролировать собственную судьбу и ситуацию в целом.
Первый отсутствовал в принципе. Полиция посмеялась бы над ней, если бы она пробовала рассказать им, что знает, кто убил их Джона До: высокий, смуглый, задумчивый и сексуальный бог, который после кратковременной свободы оказался в зеркале, которому уже чуть более тысячи лет, и возможно он безжалостный преступник, который заточен... в паранормальном зеркале для... безопасности мира.
Угу. Ничего себе. Даже она думала, что была чокнутой.
Оставались номера два и три как потенциальные решения. Она представила себя бегущей из страны навсегда - или, по-крайней мере, пока она не была бы точно уверена, что о ней забыли – это будет стоить намного больше, чем попытка отправить предмет назад, даже с учетом непомерной цены страхования. Джесси думала, что, возвратив экспонат кому бы то ни было, ее оставят в покое.
В конце концов, что она собиралась делать? Рассказать об этом невозможном экспонате людям для их пользы, как только его отправят? Это означает непосредственно полную дискредитацию и крушение любого шанса на многообещающее будущее в области археологии, которое она могла бы однажды иметь?
Вроде бы.
Конечно, она могла убедить их в этом, кем бы они ни были. Любой, у кого имелась хотя бы половина мозга, был бы в состоянии убедиться в этом во время разговора с ней.
Она осмотрелась вокруг университетского кафе; уютные деревянные кабинки были мало заполнены в это время ночи, и никто не сидел достаточно близко, чтобы подслушать. Взяв сотовый телефон, она набрала номер Объединенных Гарантированных Поставок, это название, украшало одну из сторон автофургона, который она видела.
В 8:55 после полудня, она не ожидала, что ей кто-нибудь ответит, и на мгновенье растерялась, но, взяв себя в руки, пробормотала цель запроса: что она получила пакет, который хотела бы вернуть, но ей не дали копию накладной, таким образом, она не знала, как отправить это назад.
Не прилагая никакого усилия, чтобы замаскировать свое раздражение, женский голос на другом конце провода сообщил, что рабочий день уже закончился, и она ответила только потому, что перед этим говорила с мужем, когда их разговор был прерван, и она подумала, что это он перезванивает ей.
- Попробуйте позвонить завтра, - сказала она нетерпеливо.
- Подождите! Пожалуйста, не вешайте трубку, - запаниковав, воскликнула Джесси.
- Завтра может быть слишком поздно. Мне необходимо отправить этот предмет утром. Я должна вернуть его как можно быстрее.
Тишина.
- Это очень дорогая посылка, - Джесси, затаила дыхание в надежде, что денежная мотивация удержит женщину на линии.
- Вероятнее всего это одна из наиболее дорогих поставок, которую Вы делали. Она пришла из-за границы и требовала специальной доставки.
- Вы собираетесь заплатить за повторную отправку, или хотите сделать это за счет грузоотправителя? - спросила женщина подозрительно.
- Я заплачу, - сказала Джесси без колебаний. Хотя ей была ненавистна мысль о том, чтобы тратить деньги на что-то, что могло закончиться ничем, ей, по крайней мере, необходимо остаться живой, чтобы заплатить. У нее имелся большой кредит на карте «Виза»; ее никогда не прекращало поражать, сколько банки желали дать студентам колледжа веревки, чтобы повеситься.
- Вы можете назвать номер счета?
- Конечно, нет. Я же только что сказала Вам, что у меня нет накладной. Ваши парни забыли оставить мне копию.
- Мы никогда не забываем отдавать копии товарных накладных, - ощетинилась женщина. - Должно быть, Вы потеряли ее.
Джесси вздохнула.
- Хорошо, я действительно потеряла ее. Независимо от этого, у меня ее нет.
- Госпожа, мы делаем сотни поставок в неделю. Без номера счета, я не смогу узнать о какой поставке Вы говорите.
- Хорошо, но Вы же можете поискать по фамилии?
- Компьютеры отключены в течение ночи. Они будут подключены в восемь. Вы должны перезвонить завтра.
- Это была необычная поставка, - попыталась подтолкнуть Джесси. - Вы могли бы запомнить ее. Это было ночью. Недавно. Я могу описать парней, которые принесли ее. Она стремительно описала пару.
Последовала долгая пауза.
- Госпожа, те мужчины были убиты в конце недели. Задушены точно так же как тот мужчина – профессор, об этом говорилось во всех новостях. Теперь полиция не оставит нас в покое. - В ее голосе появились нотки ожесточения. - Они действовали от лица компании моего мужа, и теперь на нас падает подозрение в теневой торговле или чем-то подобном, - последовала пауза. - Так как говорите Ваше имя?
Чувствуя себя, так словно ее только что пнули в живот, Джесси повесил трубку.
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 42 | Нарушение авторских прав