|
Читайте также: |
… И если даже один из них предаст других, они все равно останутся братьями. Они – воины, закаленные не битвами, а мудростью. Они – воины, в чьих венах течет божественный свет. Они – воины, чьи крылья способны вызывать бури. Они – глаза и уши небес. Они – десницы Бога. Они – серафимы…
… Никто не знает, скольких серафимов породили небеса. Никто не знает, скольких серафимов создал Бог. Никто не знает, сколько серафимов ожидает своего верного часа. Но все знают только одно – даже один-единственный серафим в силах изменить весь мир…
И хотя серафимы очень могущественны по силе и мудростью, все они подчиняются Богу и не смеют нарушать его заветов и законов. Бог любит их, а они любят его, называя создателя своего Отцом Нашим. Серафимов очень много, возможно, даже слишком много. Ведь все изменилось с тех пор, когда простой ангел смерти Люцифер восстал против Бога и призвал всех жителей рая присоединиться к нему. Немногие послушались его, в основном к нему потянулись те, кого называют рядовыми ангелами. Серафимы же остались верны Отцу-Создателю, ибо не могли отвернуться от того, кто породил их. Но был среди них тот, чьи мотивы и помыслы погрязли в пучине интриги Люцифера. Имя ему – Вельзевул.
И хотя Вельзевул не был рожденным серафимом, а посвященным, все серафимы сочли его за брата, ибо у него тоже выросли четыре крыла – знак того, что в венах его стал течь божественный свет. И хотя Вельзевул так и не успел понять, какого это быть серафимом, его предательство разрушило весь порядок серафимов. И Бог сказал всем им: «И понял я, что даже мои руки могут пойти против меня. Вельзевул был одним из вас, хоть и ненадолго, но он стал вашим братом. Но Люцифер… Он забрал у вас брата, у меня – правую руку. Я больше не допущу такого. И теперь я увидел, что даже самые светлые могут покориться Тьме. Я больше не допущу того, чтобы такая история повторилась».
И Бог сдержал свое слово. Серафимы стали другими, совершенно другими. Предательство Вельзевула доказало, что даже серафимы способны пойти против Бога. И Бог решил создать из советников и охранников жестоких и сильных воинов, ибо уничтожить в них и Свет, и Тьму, и внедрить вместо них простую покорность. И порядок серафимов был уничтожен, и устои серафимов были разрушены. И все из-за одного серафима, чье имя было забыто среди братьев.
И серафимы действительно стали воинами, чьи крылья вызывают штормы и ураганы. Воины, от огненных мечей которых горят целые леса. Воины, чей шаг по земле людской способен вызвать землетрясения. И пусть в венах их течет божественный свет, в сердцах их Свет больше не горит. Вместо него их тела заполнены покорностью, верностью, смирением, верой да правдой, ибо Бог решил создать для себя жестоких, но послушных воинов. И он достиг своей цели.
И серафимы стали другими, совершенно другими. Некоторые даже забыли имена свои, ибо мысли их заняты другим. Но большинство все-таки помнили свои имена, ибо сумели сохранить первый свой разум. Воинами они стали, такими, что даже архангелы стали бояться к ним подойти. Вид их стал устрашающим, что даже несущие смерть стали видеть в серафимах саму смерть. И поняли серафимы, что им не место среди простых жителей рая. Им место рядом с Богом, чей Свет они клялись защищать и оберегать. И серафимы ушли, лишь Бог знает куда, ибо он сам укрыл их и спрятал. И стали редко видеть жители рая святых серафимов, ибо нечасто серафимы появляются в садах Эдема. Только тревоги и беды да Глас Бога способны вызвать серафимов из самых темных углов рая, оттуда, куда даже свет не смеет проникать.
Но все изменилось, когда во врата рая постучался сам Дьявол…
Как и все настоящие воины, серафимы считали себя братьями по оружию. И объединяло их только одно – тяга к битвам. И жили они спрятанные и укрытые в темных уголках рая, чтобы никто не посмел беспокоить их. Они ждали своего часа, когда тревожный Голос Отца-Создателя не призовет их к последней битве. Они ждали, когда появится такая возможность, что серафимы вспомнят имена свои и обретут свой прежний истинный облик. А пока…
Среди серафимов был отряд из пятерых воинов, закаленных в боях против адских полчищ. И отряд считался самым сильных среди легиона серафимов, ибо только они уничтожили столько демонов, сколько во Вселенной звезд. Все они считали друг друга братьями, ибо знали, что если их дух будет сломлен, никто не предаст друзей, даже если это будет стоить им жизни.
Главным среди них был Шестой. Хоть и не помнил он имени своего, но был воином настоящим. Хоть и говорил он мало, но умел руководить как настоящий полководец. Много воинов боялось его, ведь сразиться с ним означало верную смерть. Шестой никогда не вступал в товарищеский бой, ибо всегда выигрывал. Он даже побил командира всех серафимом Семена, ибо нет равных ему в небесах. Но хоть был он жестоким и великим воином, в первую очередь он был хорошим другом. Жестокость его смешивалось с добротой, кровожадность сливалось воедино с благодушием, что делали Шестого самым противоречивым серафимом среди всех.
И была у него правая рука, его опора в тяжелых битвах. Этот серафим не раз пытался спасти жизнь Шестого, но понимал свою бесполезность, ибо спасать Шестого было невозможно – он сам спасал всех. Имя этому серафиму – Аркадий, шут и балагур среди отряда Шестого. Смешон он был и умел веселить народ, когда скисал он в грусти. Аркадий всегда умел развлекать друзей, ведь кто же еще из серафимов мог сочинять такие задорные рассказы?
Третьему имя было Орлан, и был он историком да ученым, хитрецом да интриганом. Умом он был сильнее всех, но вот силой он был слаб ото всех. И хоть мечом он хорошо махнуть не умел, но хитростью да ловкостью нет равных ему. Если серафимы пролегали свой путь к победе мечом и силой грубой, то Орлан использовал коварный свой ум, ибо все загадки он умел разгадывать моментально. Нет таких вопросов, на которых Орлан не смог ответить. Нет таких сетей, которых Орлан не смог бы распутать. Ибо его сила не в мышцах и мечах, его сила – в голове, ибо хитрее его нет никого.
Четвертый брат-серафим – Стофимах, вечный соперник Шестого, ибо силой он тоже отличен от других, но слабым оказался рядом с Шестым. Целыми днями и длинным ночами он тренировал свое тело и дух, чтобы однажды бросить вызов командиру своему, чтобы доказать, что он тоже достоин называться великим воином. Но каждый раз, когда Стофимах вызывал Шестого на бой, то через полминуты Стофимах признавал свое поражение. И снова он продолжал тренироваться, чтобы Шестой увидел в нем достойного соперника. И пусть Стофимах всегда проигрывал, он никогда не держал обиду на Шестого, ибо видел в нем учителя, ибо не мог серафим гневаться на брата своего.
И младшего из пятерых братьев звали Тимар, и ничем он не отличался от других. В меру сильный, в меру хитрый, в меру умный. Да и не скрытен он был, чтоб интриги варить. У каждого серафима было что-то, что отличало от других воинов. А Тимара же отличало только одно – великая и страшная невезучесть. Куда бы ни пошел Тимар, везде его ждало невезение, ибо неуклюжим и неловким он был. И хоть планы друзей благодаря ему проваливались, братья все равно любили его, ибо был он самым младшим среди них.
Вот такими они были – пять воинов Отряда Шестого, что стали легендой в садах Эдема. Имена их мало кто знал, но все были наслышаны о делах их, ибо слава, заработанная на земле, делала их непобедимым. Даже сам Господь Бог хвалил их за прекрасную работу, ибо знал, что отряд Шестого спасет рай, когда придет роковой час.
А пока, когда в небесах спокойно, пять бравых и храбрых воинов занимались своим обычным делом – отдыхали.
– Эй, Шестой! – Аркадий позвал своего командира, увидев его скучающего около костра. – Хочешь, я расскажу тебе сказку, что рассказали мне на земле?
– Опять ты связался с людьми, – голос Шестого смешивалось с звериным рыком. – Я же говорил тебе – перестань слушать это бред, что сочиняют там люди.
– Но нет! – Аркадий подлетел к Шестому на своих четырех крыльях. – ты обязан послушать, ибо это послужит тебе уроком!
– Ну, ладно, выскажись, будь ты неладен, – пробормотал Шестой, понимая, что невозможно заставить Аркадия не рассказывать очередные истории.
– Так вот, давным-давно, когда еще Европа была суеверной и набожной, в одной маленькой британской деревушке жила очень красивая для людей девушка, имя которой позабыто. И к ней приходили свататься все одинокие мужчины в округе, ибо ее красота была для всех пригожей. Но отец его всем отказывал, говорил, что у ее дочки уже есть достойный жених. И все уходили ни с чем, не зная, что отец девушки просто обманывал их. Но однажды в деревушку пришел местный герцог, который был наслышан о красоте неземной. И хотя девушка была не из аристократических кровей, он решил сделать из девушки настоящую даму чистых кровей. Отец продал свою дочь герцогу против воли девушки. Герцог привез девушку в свое имение, где в тот же день состоялась свадьба. Слуги и служанки герцога сделали ее красоту еще божественней и неземной, что в нее стали влюбляться все жители и гости имения герцога. Герцогу это очень нравилось, и всем наперебой рассказывал, что эта девушка – его жена, и она его очень любит. Но никто не верил герцогу, ведь все видели только грустное лицо красавицы. Все гадали, какой же она станет, когда ее лицо озарит настоящая улыбка.
О самой красивой девушке узнали даже в Лондоне. Слух о божественной красоте достиг до ушей короля, и правитель хотел своими глазами увидеть эту девушку. Он пригласил герцога в Лондон на пир, чтобы удостовериться в невероятных слухах. И когда герцог с названной женой пришли во дворец, хотя и с опозданием, все участники пира были поражены – они еще никогда не видели такой прекрасной девушки. Будто Бог слепил ее тогда, когда им овладело воистину истинное вдохновение. Никто ничего не мог сказать, ибо были потрясены, что рядом с ними проходит сама красота. Мужчины падали без сознания, когда взгляд девушки направлялся в их сторону. Дамы не просто завидовали ей, они хотели содрать с нее шелковую кожу и надеть ее на себе…
– Мерзость, – прошептал Шестой.
– Это называется метафора. И… Ты меня перебил! О чем я? Ах да. Эта девушка была воистину прекрасна, никто не мог сравниться с ее красотой. Даже сам король поклонился ей, когда она подошла к правителю. И здесь она впервые молвила своим нежным голосом: «Здравствуйте, мой король». И снова все были поражены – они никогда не слышали такого чистого, нежного, ласкового и певучего голоса. Даже сам король чуть не упал, услышав ее голос, ибо невероятно красивым он был, как и сама девушка. Герцог видел все это, и им овладело чувство гордости и высокомерия. Он понял, что так он сможет завоевать сердца всех королей Европы и, таким образом, стать для всех любимым фаворитом. Герцог начал что-то говорить, но король вдруг неожиданно произнес: «Обижал ли тебя герцог этот?». Девушка поняла, что король хочет принять ее во дворец и сказала: «Да, мой король. Герцог пользовался моей красотой для своих коварных целей». Герцог стал возражать, но король был суров и жесток. Он лишил герцога всех привилегий и благ и посадил в темницу. А девушку король принял к себе как родную дочь и стал любить ее и беречь…
– Какой красивый финал, – пробурчал Шестой, уже уставший от рассказа.
– Нет, все самое интересное еще впереди. Так вот, девушки приняли во дворец за ее божественную красоту. И была во дворце старая чернокнижница Тара, которая всю жизнь заботилась о короле. Но когда во дворце появилась эта девушка, король вовсе забыл о Таре. Она не хотела, чтобы из-за какой-то девушки была уничтожена Британия. Она решила, что нужно убить ее, пока божественная красота не убила короля. Но Тара была стара и слаба, и она просто прокляла девушку. Каждый раз, когда девушка грустила, на Британию опускался туман. Каждый раз, когда она плачет, с неба падает унылый дождь. Но ведь девушка грустила каждый день, плакала почти каждую ночь, ибо несчастна она была. Но это был не обычный туман и не обычный дождь. Если девушка войдет в туман, то она начнет стареть и медленно умирать. Если она пройдет под дождем, то дождь разъест ее красоту. И Тара решила, что этого достаточно. Но шли дни, летели месяцы, а девушка все не выходила из дворца, король даже на минуту не отпускал ее, ибо боялся потерять вдохновение. Король медленно умирал от любви, Британию охватил морок. Тара не выдержала те страдания, что носит на плечах король и дворец, и решила уговорить девушку убежать из дворца. Она подошла к ней, когда она спала рядом с королем. Девушка не испугалась ночного гостя, казалось, она ждала Тару. Таре даже не пришлось уговаривать ее, девушка сразу же согласилась убежать из дворца, что очень обрадовало Тару. Она помогла девушке уплыть из Лондона по Темзе, но забыла о проклятии. Когда Тара вернулась во дворец, король уже поднял на ноги всех своих подчиненных. Тара все рассказала королю, сказала, что присутствие девушки убивало правителя. Король был настолько рассержен, что своими же руками убил свою спасительницу. А Тара так и не сняла свое проклятие…
А девушка плыла по реке, потом бежала через леса, пока не достигла одной деревушки. Она побежала к первому дому и постучалась. Дверь открыл ее обычный крестьянин. «Чего тебе, старуха?», – спросил он у нее. И девушка чуть не умерла от неожиданности. Она не знала, что когда она бежала, туман, что окутывал Британию, состарил девушку. Теперь она превратилась из красавицы в старуху, в страшную и безобразную старуху. Она ничего не смогла сказать крестьянину, и тот решил, что перед ним стоит обычная попрошайка. Он бросил ее в грязь, не подозревая, что с лицом девушки постарело и ее сердце. Девушка медленно умирала. Она лежала в грязи рядом со свиньями и плакала. Начался сильный дождь, от которого девушка начала умирать. Она мучилась от дождя, пыталась укрыться, но была слишком слаба.
Тут из соседнего дома выбежал юноша, который увидел девушку, валяющуюся в грязи. Он подошел к ней, и попытался ей помочь встать. Но когда он увидел лицо девушки, то был поражен – девушка снова стала прекрасней всех. Дождь должен был разъесть красоту юной девушки, но теперь он уничтожал красоту (если можно так назвать) старухи, превращая ее назад в красавицу. Юноша взял ее в руки, но она уже умирала, ибо сердце ее было старой. Дождь причинял ей страшную боль, она пыталась сказать юноше: «Укрой от дождя и тумана». Но вместо этого юноша слышал только бормотание. Он побежал к дому, чтобы приютить красавицу. Юноша, наконец, сумел укрыть ее от дождя, но было слишком поздно. «Спасибо тебе, – пробормотала она. – Но этот дождь… Дождь… Этот дождь…». Юноша понял, что девушка умирает, и что не в силах ей помочь. «Скажи мне свое имя, чтобы я вечно мог помнить тебя». Но девушка все время бормотала: «Дождь… Дождь… Дождь». «Прошу скажи мне свое имя». И девушка впервые улыбнулась. Она посмотрела на юношу, взяла его за руку и сказала: «Меня зовут…»…
– Все? Она не сказала имени своего? – Шестой уже вовсю наслаждался рассказом.
– И с улыбкой на губах она покинула тот бренный мир. Юноша так и не узнал ее имя, да и никто не помнил ее, все старались забыть то, что рядом с ними жила самая красивая девушка в мире. Она свела с ума всю Британию, заставляла говорить о ней каждого мужчину и женщину, ее хотели видеть рядом с собой все короли. Но она умерла, будто и не жила среди людей. И хотя юноша не знал ее имени, он написал на могильной плите: «Soul of Rain (Душа Дождя)». И старый дождь, веками плачущий над могилой девушки, смыл надпись, оставив лишь тени. И каждый житель деревушки знал, что здесь покоится некая Сола Рэйн, на плите которой выдолблена странная надпись: «Имя твое забыто, имя твое стерто. Но наступит день, когда твое имя изменит весь грешный мир. Обещаю. Твой Люцифер»…
– Ты издеваешься, Аркадий? – Шестой сурово посмотрел на Аркадия.
– Ишь чего! Мне так рассказывали, и Люцифер – обычное имя среди людей. Можешь сам проверить!
– Ладно, так и быть… Красивая история, согласен.
– Не то слово! Я сам был в шоке, когда слушал ее.
– А где тебе это рассказали? И кто?
– Уж точно не демоны в аду. Да успокойся ты, Шестой. Люди проверенные, я у них в гостях иногда бываю.
– Ух, допляшешься ты, Аркадий, связываясь с этими людьми.
– Почему ты так не любишь людей?
– Я их люблю, просто не доверяю. Помнишь, что они сделали с Виктором?
– О, не вспоминай, – Аркадий улыбнулся. – Только представь себе – из-за красоты одной бедной девушки сейчас страдает вся Великобритания… Туманная страна… Унылые дожди… А ведь проклятие до сих пор работает!
– Больше верь сказкам, Аркадий, вскоре ты и в эльфов поверишь.
– Почему ты такой пессимистичный? Иногда же хочется верить в такие романтичные сказки…
– Да у тебя много нестыковок. Причем тут имя «Сола Рэйн»? Что люди этим хотели сказать? У красоты появилась фамилия?
– Шестой! – Аркадий был в возмущении. – Это же трагедия – юноша так и не узнал имя самой красивой девушки, вместо него он услышал какой-то бред! Эх, ты не романтик!
– А ты не реалист! Не надо больше таких бредовых историй, смешно сразу становится.
– Но ты не знаешь главного, Шестой! Когда осталась лишь надпись «Сола Рэйн»…
– Плита эта зацвела разными цветами!
– Да нет! Ты послушай. Ведь это не просто имя, размытое дождем. Ты… Ты только держи себя в руках. Ты не поверишь, но это имя…
Вдруг неожиданно над ними послышался хлопок. Шестой и Аркадий посмотрели наверх, чтобы увидеть, что там. Тут на колени им упал окровавленный серафим с потухшим мечом в руках. Одно из четырех крыльев было сломано, а другое будто прогрызено. Шестой поднял серафима, посмотрел на его лицо.
– Стофимах?! – Шестой сжал рану в груди брата. – Что… Что случилось?
Стофимах кашлянул, плюнул кровью на землю. От слабости он уронил меч, посмотрел в глаза Шестого. И, ощущая рядом с собой смерть, произнес слабым, но крепким голосом:
– Дьявол появился в раю…
Яркая звезда, что горела вечность на краю неба, почернела да потускнела. И закат, что сулил красоту, озарился багровым светом, ибо кровь ангелов текла с небес. И Солнце, чтобы не увидеть падение Света, спряталось за стариками-горами, оставив за собой тлеющий путь. И над Землей вспыхнули огни. И планету окутали пылающие небеса…
Серафим, чьи крылья превратились в пыль, мертвым лежал в руках друга, который напрасно сжимал смертельную рану в нем.
– Стофимах… – прошептал он. – Брат…
Тело серафима Стофимаха превращалась в пыль и пепел, что свободой улетал вместе с ветром. Аркадий стоял над Шестым и гордо склонил голову над павшим. Долго ли, коротко ли они стояли, пока Глас Господня не побеспокоил их скорбь.
– Сыновья мои! – Бог говорил всем серафимам, что отдыхали и не знали о нападении. – Настал тот час, когда рай с радостью примет тех, кто укрылся от него! Серафимы, вас призывает ваш Бог, Отец-Создатель! Я был с вами всегда, настало время, когда вы должны быть рядом со мной! Воспряньте ото сна, раскройте крылья, поднимите мечи! Время остановить жестокие орды из ада, что вторглись в наш дом! Пора уничтожить Дьявола и его кровожадную армию!
И сотни серафимов взмахнули крыльями. И сотни огненных мечей осветили темный сад. Великая армия Света покинула свою темницу, что сама себе создала. И четыре брата, потерявшие пятого брата, вместе взлетели в небо, следуя за Гласом Господа. В их сердца била тревога, ибо волна боязни и страха стала овладевать над храбрыми воинами. И покинули они темные места, чтобы дать надежду светлому саду Эдема.
Но крылья серафимов задрожали на ветру, когда увидели они разоренный рай. Сотни погибших, тысячи мертвых, миллионы трупов. Буря просто не успевала развеять прах ангелов и демонов, она боялась той жестокой резни, что шла в садах. И все смешалось – кровь светлых вскипела с кровью темных, ангелы кричали в унисон с рыком демонов. Мечи воинов сталкивались между собой, вспыхивая грубым огнем. Клинки плавились от текущих по ним бурлящих кровей. Ангел убивал ангела, демон убивал демона. Никто не видел, кто с кем сражается, ибо все смешалось в этой битве.
Почернели облака, что освещали небеса. Погасли звезды, что красили небеса. Засохли зеленые травы, что растирались по пелене рая. Демонов и грешных душ было все больше и больше, будто сами мертвые присоединялись к ним. В их глазах горел тот огонь, что горел у Люцифера, когда он восстал против Бога. Страшной была картина вторжения, все ангелы и светлые были обречены. И в ад превратился рай.
И окровавленные поля топтал сам Дьявол…
И лишь Свет Бога вселялось надежду в сердца испуганных ангелов…
Против серафимов демоны были слабы, слишком слабы. От одного лишь вида четырехкрылых демоны бежали, но их настигали стрелы серафимов. Ад захватывал рай, и рай нанес свой ответный удар. Спящие пробудились ото сна, и силой они переполнены. И в сердцах их горит вера Бога в них.
– Орлан, держи северную защиту, помогли смертьнесущим! – стал командовать Шестой. – Тимар, оставайся рядом со мной! Аркадий, убивай всех темномыслящих!
– А я что делаю?! – кричал Аркадий, убивая уже пятидесятого демона. – Я тут не танцевать пришел!
– Здесь не место для шуток! – заорал в ответ Орлан, взлетая в небо.
– Заткнитесь и сражайтесь! – Тимар держал в руках два меча.
Но можно ли было назвать это великой битвой? Это была великая резня – демоны убивали ангелов, серафимы сокрушали демонов. Но на месте погибших демонов вставали души убийц, душегубов, маньяков. И серафимы падали под их натиском.
Лишь Дьявол и Бог ничего не делали…
– Шестой! – Орлан помог брату отбить отряд одноглазых демонов. – Армия состоит из двадцати отдельных легионов…
– Но, как видишь, их теперь стало один! – сразу отреагировал балагур Аркадий.
– Каждым легионом движет отдельный генерал, мы можем хоть как-то ослабить атаку, если убьем генералов!
– Но сначала нужно их найти! – закричал вместо Шестого Аркадий.
– Успокойся, Аркадий! – Шестой оттолкнул от себя семерых демонов и сжег их огнем своего меча. – Орлан, взлетай наверх, попытайся узнать, кто у них главный! А ты, Аркадий, попробуй отыскать Семена, Патрониса, Лижграса, Двести-Одиннадцатого и Навернагура!
– И что я им скажу? – Аркадий прожег двух демонов. – Поздравить с Новым годом?
– Ты можешь обойтись без своих глупых шуток? – Шестой был то ли рассержен, то ли возбужден битвой. – Пусть сделают то, что и Орлан! Иди же!
Аркадий отразил атаку трехрукого демона и, не успев убить его, взлетел на небо в поисках командиров серафимов. И первым он заметил Лижграса. Мертвого.
А Орлан, тем временем, летел над головами бескрылых демонов и отрубал их при каждой возможности. Кровь бурлила на лезвии огненного меча, но демонов казалось все больше и больше. И все они были одинаковы на вид – уродливы, мелки, ужасны и все одинаково сильны и жестоки. И только один из тысячи выделялся – высокий, шестирукий, мускулистый, горящий пламенем генерал. Да и голос его был грубее всех, ибо одним из двадцати он был.
Орлан подлетел к нему сзади и нанес внезапный удар, но горящий огнем меч даже застрял в жесткой и твердой коже демона-генерала. Тот повернулся к удивленному серафиму, посмотрел прямо в глаза и произнес слова, испугавшие Орлана:
– Я только что убил девятнадцать серафимов. Следующим будешь ты!
Шестой и Тимар сражались в бок о бок, один защищал другого. Они, вместе с несколькими десятками серафимом и ангелов сумели отбить у адской армии захваченную Сияющую Палату. Довольно много демонов пало от рук воинов Бога, лишь самые трусливые сдали Палату. И это была первая победа ангелов в этой кровавой бойне в раю.
– Не расслабляться! – воскликнул Шестой, взлетая на воздух. – Первая победа ничего не значит, враг все еще силен! Вперед, затолкаем гадов обратно в их ад!
И армия простых ангелов, никогда не сражавшихся с настоящей армией демонов, вдохновилось первой удачей, и их глаза наполнились уверенностью и стремлением.
– Не падать духом, братья мои ангелы! Уверенность – половина победы!
И ангелы, объединенные с серафимами, взлетели в небо вслед за Шестым, видя его победное шествие. Огни мечей снова вспыхнули надеждой, что погасло в первые минуты вторжения. Шестой, что шестым забыл свое имя, направился в сторону Дворца Воскрешения, где оборону держали бесстрашные ангелы смерти.
Аркадий все еще искал главных серафимов, но никого не мог узнать в окровавленных балахонах и рясах. Все они были одинаковы под маской смерти, ибо все серафимы должны были быть равны. Но вот на небо высоко взлетел один серафим, чье окровавленное и поцарапанное лицо узнал Аркадий. Это был Патронис, серафим, чьи доспехи были крепче всех.
– Патронис! – закричал обрадованный Аркадий, подлетая к нему. – Мне нужно что-то тебе сообщить!
Но тут увидел Аркадий, что крылья Патрониса стали развеяться на ветру серым прахом. И только тут заметил Аркадий торчащий из груди командира бурый клинок. И хозяином клинка был крылатый демон, что придерживал умирающего Патрониса.
– Ты что-то сказал, серафимчик? – на уродливом лице демона появилась мерзкая улыбка.
Крылатый демон достал свой бурый клинок, бросив растворяющегося в воздухе серафима вниз. Он лизнул свой клинок, поцарапав свой раздвоенный язык.
– Приятно познакомиться. Перед тобой Тректрогрикратер. Можно просто Треки.
– Язык сломаешь, – пробурчал Аркадий, еле сдерживая смех от услышанного имени.
– Как видишь, язык у меня раздвоился из-за этого, – демон улыбнулся Аркадию.
– Тогда перед тобой Тоткогонадобоятьсядажепослесмертиибоимямнеаркадий.
Аркадий и Треки нашли достойных противников – таких же шутников и идиотов.
А Орлан наш хитрый сломал одно крыло, сражаясь со страшным шестируким генералом, чей глаз испускал струи адского огня, что прожигал перья серафима. Орлан просто не мог наравне сражаться с этим демоном, ибо не знал, что могло бы пробить такую твердую и чугунную кожу. Демон был силен, действительно силен, и доказательство тому сломанное крыло Орлана да испуг в глазах его. Но если есть грубая сила, то ума не хватает. Орлану достался великий ум, так что силой он не мог победить этого демона.
Орлана меч давно потух да расплавился от огня очей демона, поэтому Орлан подбирал другие мечи падших ангелов да серафимов, что кучей лежали вокруг. Он кидал их в демона, бросал сломанные клинки, но демон лишь поджигал их, что потом плавились от такого адского жара. Хотел серафим вонзить мечи в пылающие глаза демона потухшие мечи, да слишком силен был демон, владеющий шести руками. Двумя руками ловил серафима, двумя руками ломал кости, двумя руками бросал обратно. И только чудо могло спасти Орлана, и чудо это называлось ум.
Лишь только после десяти сломанных ребер и двадцати расплавленных мечей Орлан понял, что пылающего демона может победить только его же огонь, что прожигает все вокруг. Но как собственный огонь сможет достичь хозяина своего?
– Все твои попытки бесполезны, ангел! – кричал демон, махая перед серафимом шестью руками. – Я расплавлю все мечи, что движутся ко мне!
Вот и ответил сам демон. Глаза демона зажигают мечи, мечи потом плавятся от огня. Нужно лишь попасть в демона, бросив мечи правильно.
Орлан подбирает очередной меч, встряхивая пепел с клинка. Демон снова пускает струю странного огня, меч в руках Орлана вспыхивает адским пламенем. Пальцы серафима пронзает страшная и резкая боль, и Орлан бросает меч в бегущего демона. Но тот лишь отбрасывает меч одной рукой. Но этого было достаточно, чтобы увидеть, что огонь прожег насквозь кожу демона.
Орлан берет два меча, что лежали на иссохшей траве. Взлетает в небо, кричит демону:
– Достань меня, отродье адское!
– Хоть и мои руки коротки, но длинны мои огни!
Из очей демона снова летят струи багрового огня. Воздух вокруг них вскипает, мечи задрожали в руках серафима. И вот они вспыхнули жарким пламенем, что прожигает и руки Орлана. И серафим предстает перед демоном с горящими мечами и пылающими руками.
– Захотелось умереть, ангелочек? – демон смеется.
– Умрешь ты, а не я. И я – не ангел, я – серафим.
И серафим на трех крыльях с горящими мечами летит к демону. Демон расправляет свои руки, издает громкий и ужасающий рык. Орлан выставляет полурасплавленные мечи вперед, и всем телом падает на демона, вонзив два меча в сердце демона. И себе в грудь.
Демон замолкает, огонь вокруг него гаснет. Глаза его перестают гореть пламенем. Сердце его перестает биться, и он падает удивленный и напуганный.
Орлан падает рядом с ним. Огонь с его рук переходит на крылья, крылья начинают испепеляться. Плоть рук разъедена расплавленным металлом, серафим больше не чувствует их. В груди его все еще торчит кусок расплавленного клинка, что медленно течет к сердцу серафима.
И над Орланом склонились демоны, в глазах которых горит первобытная жестокость…
Аркадий почувствовал смерть брата и чуть не попал под удар Треки. Он успел отразить удар крылатого демона, что атаковал его со всех сторон. Казалось, что с серафимом целый отряд крылатых демонов.
– Трудно сражаться с Треки? – смеется демон, нанося еще один удар.
– Я победил перхоть, думаешь, не справлюсь с тобой? – Аркадий начал свой ответный маневр. Он резко нырнул вниз и таким же образом ринулся к демону. Схватил его за ноги, отбросил от себя и кинул вслед несколько ножей. Но в демона попал только один нож, да и тот только поцарапал палец демона.
– В меня бросали целую перхоть ножей! – Треки доставал свой бурый клинок. – Что значит для меня твои броски?
– Ну, зато красиво поцарапал, – сказал Аркадий, зажигая свой огненный меч.
Демон медленно приближался к Аркадию, хвастливо махая своим клинком. Аркадий сжал свой меч двумя руками.
– А знаешь анекдот про твоего Дьявола? – спросил Аркадий.
– Ой, я расскажу тебе столько анекдотов, что до твоей свадьбы дотянет.
– Я так долго ждать не могу.
– И не надо, меня все равно не пригласят на свадьбу.
Демон начал атаковать. Бурый клинок в его руках казался целым щитом, ибо слишком быстро и ловко он использовал свой меч. А Аркадий же позорно пытался отразить его удары, но не успевал уследить за клинком. Балахон серафима побагровел от крови.
– А красное тебе идет, – все еще шутил демон, отлетая назад. – Тебе бы еще в рот томат…
– Хм, а я думал, что я такой шутник и горлопан среди высших существ.
– Поздравляю, ты не одинок в этом мире.
Демон снова начал атаковать. Но на этот раз серафим понял тактику демона. Она была проста – попытаться попасть по рукам, чтобы ослабить защиту. И Аркадий решил воспользоваться этой же тактикой, но сразу же после ее начала промахнулся и случайно отрезал демону левое ухо.
– Ой, прости, я хотел тебе руку отрубить.
– Ничего, – демон сжал свой бурый клинок. – Первый блин комом.
Мечи демона и ангела снова встретились в бою. Они шипели друг друга, когда каждый раз ударялись лезвиями. Как и его хозяева, они ненавидели друг друга, но любили подшучивать над противником. От каждого удара огненного меча бурый клинок чернел, а от удара меча демона огненный меч тупел.
Серафим начал давить на демона, когда мечи снова соприкоснулись. Демон особо не сопротивлялся, он просто играл язычком с Аркадием. И неожиданно демон ушел вниз, и меч Аркадия скользнул от бурого меча, но успев задеть правое ухо демона.
– Да уж, парикмахер из тебя фиговый, – пробурчал демон, держа в руках отрезанное ухо.
– Давай кончать сражаться, а то, как я вижу, мои братья уже освобождают Дворец Воскрешения.
– Вай-вай! – демон бросил свое ухо Аркадию.
Мечи опять столкнулись в воздухе. Теперь атаки стали еще жестче и суровее, улыбки исчезли из лиц высших, вместо них стал гореть ненависть друг к другу. Мечи несколько раз ударялись в воздухе, бились лезвиями, целовались, царапали друг друга, но никак не задевали хозяев. Вскоре такое сражение начало надоедать, и серафим и демон начали по-разному нападать друг на друга. Атаковали сверху и снизу, кидались друг на друга с разных сторон, бросались ножами, мечами, даже кусали друг друга, но никто не хотел проигрывать или победить.
– Шут шута не сможет убить, – демон уже устал от таких танцев в воздухе. Ему дальше хотелось убивать беспомощных ангелов, а не сражаться наравне с серафимом. Сам серафим тоже хотел найти другого противника, но не мог. – Давай разойдемся, поищем легкую добычу…
– Нет уж, демон. Начал драку – кончай драку.
Демон разочарованно вздохнул и опять начал применять свою прежнюю тактику. Но серафим неожиданно улетел еще выше, будто убегал от Треки. Тот не понял ничего и остановился на полпути.
– Ты куда? – спросил он удивленно.
– А ты посмотри вниз.
Демон пожал плечами и огляделся. Повсюду была лишь бойня, кровь рекой текла по садам Эдема. Миллионы существ сражались между собой, убивая каждого странного.
– Ничего не ви…
Тут демон почувствовал резкую боль в шее. И теперь из горла мерзкого существа торчал горящий огнем клинок. А его хозяин стоял рядом и улыбался.
– Этому научил мой брат, которого подло убили твои братья.
– Ты забыл, – демон стал говорить хрипло и захлебываясь. – Мы одной крови.
И его мертвое тело начало падать вниз, превращаясь в пепел.
К Шестому уже присоединились ангелы смерти, которых вызволил он из Дворца Воскрешения. Только теперь армия Бога стала объединенной и собранной, ангелы разных кругов сражались как один. Все стали равны перед опасностью ада, а ведь раньше разные круги презирали друг друга. Даже невоинственные ангелы смерти стали желанной поддержкой для армии Света. И даже удивительно то, что вместе с ангелами сражаются серафимы…
Но куда исчезли архангелы да херувимы?!
Во Дворце Воскрешения снова зажегся огонь-маяк. Дворец снова стал свободным, но наполнен он теперь прахом да пеплом погибших. Ангелов, серафимов, демонов – неважно, здесь пролилась кровь высших. И армия под командованием Шестого начала идти дальше. Впереди еще ждали Шатры Полярной Звезды, Колыбель Утра, Дворец Блага, Эдемский лес и сама Башня Света – обитель Отца-Создателя. Вся грандиозная битва только начиналась.
К армии Шестого присоединялись мелкие отряды из серафимов и целые баталии ангелов. Армия уже была готова атаковать демонов, что осадили Башню Света, но встретила жестокое сопротивление у Шатров Полярной Звезды. Когда шел разгар битвы, к Шестому подлетел Аркадий, который привез маленькую, но сильную поддержку из дальних фронтов.
– Я нашел двух командующих, Шестой… – начал Аркадий.
– Отлично! А то я один не могу тут справи…
– Они мертвы. А третьего, Двести-Одиннадцатого, убили у меня на глазах.
Шестой замолчал. В глазах его читалась удивление и недоумение, испуг да тревога. И Шестой был чем-то озадачен. Сильно.
– Что такое? Шестой?
– Мои догадки подтвердились, – Шестой посмотрел на Аркадия, потом на рядом стоящего Тимара. – Среди нас есть предатель.
Аркадий и Тимар ничего не смогли сказать. Трудно сказать, что они тогда испытывали. Ужас, страх, удивление, изумление, беспокойство, смятение – все смешалось, когда они услышали странное и страшное слово «предатель».
– Почему ты так считаешь? – спросил Тимар.
– Как они могли узнать командующих серафимов? – Шестой привстал, чтобы посмотреть на штурм Шатров. – Аркадий нашел трех убитых, я лично видел, как убили Драндаса и Крефециала. Еще мне было доложено о смерти Тизекея и Мьяухола. Остались лишь я, Семен, Навернагур и Робархофф.
– Ну, убиты много серафимов… – начал Аркадий.
– Но так поголовно командиры не могли умереть. Вот, посмотрите на тот шатер. Это Орзий и Чаэнитафон. Они еле сражаются, но почему-то живы. Или вон те – Дауртрон и Балладрий.
– Орлан погиб, – прошептал Аркадий.
Шестой замолчал. Посмотрел на своих братьев, положил руки им на плечи.
– Да, мы потеряли двух братьев. Нельзя допустить, чтобы и так дальше продолжалось. Мы должны держаться вместе. Всегда.
– Да, вместе, – согласились Аркадий и Тимар.
Штурм Шатров Полярной Звезды продолжался. Из двадцати четырех шатров уже освобождено тринадцать, но демоны все еще сильны. Они появлялись из неоткуда, будто порталы ада открывались повсюду. Ночь спустилась на небеса, ангелы уже начали чувствовать слабость. Лишь ангелы смерти были как всегда бодры.
– Шестой! Шестой! – к братьям подлетел рядовой ангел. – Мы окружили Шатер Травы, но там сильная оборона!
– Посмотрим, что можно сделать…
Шестой, заручившись поддержкой братьев и других серафимов, полетели на поле битвы. Как оказалось, около четырнадцатого шатра собралось огромное количество демонов во главе с огромным существом в маске, чьи руки черным огнем.
– Сам Дьявол сражается против нас, – тихо прошептал ангел.
– Нет, Дьявол занят другим. Этот может быть хуже Дьявола.
Существо в маске с легкостью отбивал атаки ангелов, будто на него напали надоедливые комары. Черный огонь не просто сжигал ангелов, он их проглатывал, делая существо еще сильнее. Серафимы не решались нападать на него, не хотели просто использовать грубую и неотесанную силу. А существо в маске становилось все сильнее и сильнее, а демоны вокруг него – все свирепее и бешенее. Казалось, что существо питает своей силой своих подданных, делая дальнейший штурм Шатров самоубийством.
– Если так будет дальше продолжаться, – Шестой достал свой огненный меч, – то вскоре перед нами предстанет совершенно непобедимый демон. Нельзя допустить этого. Ангелы! – ангелы вздрогнули от могучего голоса Шестого. – Для нас вы отвлечете этих демонов! Серафимы! Мы атакуем это существо, что подло убивает наших братьев!
– Почему подло? – Аркадий улыбнулся. – Довольно круто и эффектно.
– Ты на чьей стороне, братец? – Шестой косо посмотрел на Аркадия.
Ангелы разделились на три группы, каждая группа занималась отдельными отрядами демонов. Когда началась битва под Шатром Травы, серафимы подлетели к существу в маске и окружили его. Тот пытался отбить их, но не доставал. Существо вдвое было выше Шестого, но по его движениям было видно, что существо боится серафимов.
– Оно слабо, оно питалось лишь за счет своих демонов! – Шестой поднял свой меч.
Серафимы начали стремительно атаковать. Существо, казалось, сжалось от ужаса и начинает слабеть, но тут Шестой слышит пугающий и устрашающий смех этого существа. Существо неожиданно выпрямляется, его тело вспыхивает черным огнем, проглотив самоуверенных серафимов, не оставив даже пепла.
– Удивить – удивил, испугать – испугал, – существо засмеялось громким громоподобным смехом. – Вы остались такими же – самонадеянными и наивными!
– Этот голос… – в руках Шестого затрясся меч.
Существо начало атаковать серафимов. Он убивал их одним только огнем, даже не применяя силы или грубости. Оно было гораздо умнее, чем остальные демоны. И между битвой Шестой уловил взгляд существа через маску.
– Эти глаза… – Шестой начал трястись. – Неужели…
Существо взмахнуло рукой, и новый огненный кнут испепелил еще двух серафимов, превращаясь в черный меч. И теперь острие меча смотрело прямо в Шестого.
– Кто ты? Открой нам свое лицо! – Шестой приподнял свой меч.
Существо лишь засмеялось. Из меча вырвался сгусток огня и ударил по груди Шестого, по не убил его. Шестой упал на землю. Существо стало уменьшаться в размерах, но черный огонь в его теле остался таким же большим и жарким. Существо начало медленно подходить к упавшему Шестому. Под его шагами возгоралась иссохшая трава, под его ногами сгорала даже земля.
– Кто под маской? – спросил Шестой.
Существо подошло к Шестому, наклонилось перед ним. И теперь Шестой четко видел эти страшные глаза, горящие ненавистью и гневом, смешанные с черным огнем. И маска в лице существа защелкнула.
– Родную кровь не чувствуешь? – существо начало медленно снимать маску. – И в тебе я тоже почему-то не чувствую хоть каплю серафимской крови.
И маска упала на землю. И Шестой четко увидел это страшное лицо.
– Это действительно ты, – Шестой проглотил комок в горле. – Вельзевул…
Страшен враг, когда чувствуешь, что он сильнее тебя. И сердце твое тревожно бьется, когда ты наблюдаешь за его мощью. И враг, видя твой страх, наступает еще с большей уверенностью, а ты начинаешь отступать, чтоб сохранить себе свою жалкую жизнь.
Но где же сила, что горела в твоих руках лишь минуту назад? Неужели она погасла лишь потому, что сердце твое задрожало? Но что поделаешь, ведь силу ты черпаешь из бьющегося в груди сердца. И если враг сумел уловить дрожь твоего сердца, то победа перейдет к нему.
И что мог сделать потрясенный и удивленный серафим перед чистой Тьмой, что наклонилась над ним? Меч его погас в черном огне, что пылал всюду и вокруг. Та уверенность, с которой серафим сражался последний час, будто растворилась или сгорела в этом черном огне. Сам серафим лежал на иссохшей и обугленной земле и смотрел на то чудовище, в которое превратился бывший серафим.
– Что тебе нужно в раю? – спросил Шестой, чувствуя свою слабость и ничтожность перед Вельзевулом.
– Мне? – голос бывшего серафима был похож на рык самого страшного зверя, порожденного воображением. – Абсолютно ничего. А вот моему Господину…
– Зачем вам захватывать рай? Так вы уничтожите весь миропорядок! – Шестой лишь тянул время, чтобы медленно доползти до меча, что лежал неподалеку.
– Мы не захватываем вашу жалкую обитель, – Вельзевул издевательски преследовал серафима. – Мы просто временно занимаем ее, чтоб исполнить наше предназначение.
– Вы ничего не добьетесь, Отец-Создатель не допустит такого страшного исхода.
– А ему и не нужно нас останавливать. В конце концов, он будет нам ноги целовать.
– Никогда! – Шестой схватил меч и, взлетев невысоко, бросил его в Вельзевула. Меч, крутанувшись в воздухе, вонзился прямо в левый глаз чудовища. Вельзевул заревел громовым голосом.
Пока Вельзевул пытался вынуть меч, Шестой подлетел к остальным серафимам и приказал им отступить:
– Аркадий, Тимар, Ландрил, Дарфиг, останьтесь со мной! Мы должны остановить этого урода! Остальные – продвигайтесь вперед, занимайте Шатры, Колыбель Утра! Никого не жалейте! Ифаций, будешь за главного!
Серафимы улетели вместе с ангелами, оставив пятерых своих братьев сражаться с чудовищем, чье имя – Вельзевул.
– Пять глупых идиотов, – Вельзевул уменьшался в размерах, что-то темное текло из его глаза.
– Мы тебя остановим любой ценой, – Шестой обнажил свой меч, другие последовали по его примеру. Пять мечей зажглись перед Вельзевулом, сжигая воздух.
– Даже если вы меня убьете, это ничего не изменит. Адский Легион все равно захватит рай, даже если в живых останется только Люцифер.
– Значит, мы убьем и его.
Вельзевул стал размером с серафимами, но его тело все еще горело черным и мрачным огнем. В пылающих его руках появился меч с горящим черным огнем. Но был Вельзевул слаб в один глаз, что-то черное все еще текло из его левого ока.
– Нельзя недооценивать Дьявола…
Серафимы спустились на землю и окружили Вельзевула. Их мечи ярко горели солнечным огнем, готовясь погасить адский черный пламень.
– … как и меня!
Вельзевул резко присел, выпрямил руки, и воздух вокруг него взорвался. Серафимы отлетели от странного невидимого взрыва, но сумели не упасть на отравленную и сгоревшую землю. Вельзевул взлетел на небо, держа руки по бокам. Но он летел без крыльев, что сильно удивило и испугало серафимов. Вельзевул плыл по воздуху, будто рыба в воде. И без крыльев.
Серафимы полетели за ним, держа наготове мечи. Вельзевул бросал в них черные огненные шары, будто пули, но серафимы успевали отразить их. Шары вылетали из каждого пальца пылающего чудовища, но серафимы все равно продолжало его догонять. И Вельзевул достал свой меч.
– Окружить его! – скомандовал Шестой.
Серафимы улетели в разные стороны, окружая запутавшегося Вельзевула. Он не понимал, кого и как убить, слишком быстро действовали серафимы. И Вельзевул решил атаковать всех сразу.
– Что за…
У Вельзевула выросли еще четыре руки по бокам и гигантские крылья за спиной. В каждой руке горел черный меч, крылья же дымились от сгоревших перьев.
– Нападайте, серафимчики!
– Нет, стойте! – Шестой поднял руку вверх. – Нельзя!
– Почему? – Ландрил был готов наброситься на Вельзевула.
– У него преимущество…
– А нас больше!
Вельзевул воспользовался возникшим спором и ринулся к Аркадию. Тот еле успел защититься мечом, но другая рука Вельзевула сумела ранить Аркадия в грудь. Одежду Аркадия начала гореть в черном огне.
Шестой разрубил своим огненным мечом правые руки Вельзевула. Чудовище со страшным криком ринулось вниз.
– Как ты? – спросил Шестой у брата своего. Остальные серафимы погнались за чудовищем.
Аркадий снял сгоревший балахон, оставшись в голых доспехах.
– Жить буду… Надо убить Вельзевула, вперед!
Шестой и Аркадий ринулись вниз вслед за серафимами. Те уже сражались с Вельзевулом на земле, нападая с разных сторон. Вельзевул каким-то образом сумел отрасти свои руки, но рук уже было только четыре. И из глаз Вельзевула что-то текло постоянно.
Шестой придержал Аркадия. Он парил над сражающимся Вельзевулом, достал свои кинжалы, часть отдал брату.
– По моей команде бросай их всех в Вельзевула.
Шестой отлетел, Аркадий остался на месте. Вельзевул заметил их и бросил несколько огненных шаров в обоих. Те увернулись, а Вельзевул продолжал сражаться с серафимами.
– Давай! – Шестой вместе с Аркадием бросил кинжалы прямо в Вельзевула, хотя тот уже был готов увернуться от них. Но вместо того, чтобы отразить или уклониться, Вельзевул ринулся в небо. Этого и ждал Шестой.
Когда Вельзевул взлетел на воздух, Шестой кинул свой меч туда, куда должен был бы полететь чудовище. Вельзевул не заметил меча, и горящий клинок вонзился чудовищу прямо в бок. Вельзевул начал падать вниз.
– Окружить его! – Шестой полетел за Вельзевулом.
Вельзевул упал на землю, другие его руки исчезли, но что-то черное продолжало течь из его глаза. Серафимы подлетели к нему и окружили, выставив вперед свои огненные мечи.
– Вот и повержен ты, предатель, – Шестой направил свой клинок в горло Вельзевула. Тот начал смеяться, нагло и дерзко, громко и пугающе.
– Это я предатель? – глаз Вельзевула вспыхнул бурым огнем. – Я всего лишь перешел на другую сторону, в отличие от других.
– О чем ты говоришь?
– Сам подумай, серафимчик. Как же мы, простые демоны да грешники, сумели убить стольких ангелов и серафимов? Откуда мы узнали ваши слабости да тактики?
– Это невозможно! – меч в руке Дарфига задрожал. – Ты лжешь!
– Скажи это им, – Вельзевул указал пальцем вверх.
Над серафимами парили еще три серафима, но в странных черных масках. Они были одеты по-другому, крылья их были защищены стальными пластинами. И в руках их горели те же огненные мечи, чей свет веками озарял темные уголки рая.
– Я с вами довольно долго позабавился, – Вельзевул стал растворяться в воздухе. – Меня ждут более важные дела, чем истребление глупых серафимов…
Шестой взмахнул мечом и попытался разрубить Вельзевула. Но меч ничего не задел, Вельзевул превратился в дым. И дым растворился в воздухе, ничего не оставив за собой.
– Невозможно… – Дарфиг начал паниковать.
Три предателя все еще парили над серафимами, будто ожидая нападения. Пять серафимов стояли и смотрели на пустое место, туда, где секунду назад лежал побежденный Вельзевул. Но кто на самом деле потерпел поражение?
– Убьем предателей, – Аркадий взглянул на Шестого.
– Согласен, исчезнуть они должны.
Серафимы посмотрели наверх, предатели ожидали атаки своих друзей. Бывших друзей.
– Держимся вместе, – Шестой расправил крылья. – Трое против пятерых – у нас есть преимущество.
– Но кто знает, насколько они сильны, коль прятались так долго, – Аркадий тоже расправил крылья, помахал ими. – Да прибудет с нами Сила.
– Какая Сила? – не понял Тимар.
– Не знаю, так обычно люди внизу говорят.
– Богохульники…
Пять серафимов вместе взлетели на небо, три предателя улетели в разные стороны. У одного из них было два меча, один из которых горел адским черным огнем. У другого серафима было сломано одно крыло, поэтому он еле держался в воздухе. Третий же был в черной разбитой маске, сквозь которого виднелись до боли знакомые глаза.
– Образуем круг!
Пять серафимов встали в круг, чтобы быть уверенными в совместной защите. Три предателя летали вокруг них, пугая быстротой полета и грозностью доспехов. Шестой изучал каждого, чтобы вывести их слабости. Но как ни старался серафим, ему трудно было сосредоточить свое внимание на каждом предателе.
– Слушайте, – Шестой держал меч наготове, – я, кажется, сумел вычислить их слабости. Вон, у одного из них сломано крыло. На трех крыльях нормально не полетаешь, первым атакуем его. Если получится.
– Скажи это ангелам, – Аркадий взглянул на брата своего. – У них же два крыла, и летят они довольно хорошо.
– А мы – серафимы. Мы привыкли летать на четырех крыльях, а не двух. Так, дальше. У вот этого разбита маска. Ну, почти. Маска постоянно сползает, поэтому его обзор ограничен, атакуем его одновременно и быстро.
– Легко сказать.
– Аркадий, перестань комментировать.
– Прости.
– А вот у серафима с двумя мечами… Мне кажется, что у него тоже сломано крыло, точно не могу сказать. Он тщательно скрывает свои слабости, видно, что он хорошо подготовлен и обладает отличными боевыми качествами.
– Умеешь же ты внушать надежду…
– Аркадий!
– Молчу, молчу.
– Ничего, нас пятеро, а их всего лишь…
Неожиданно серафим в разбитой маске набрасывается на Дарфига, а предатель со сломанным крылом на Тимара. Тимар сумел вовремя отразить удар, а вот Дарфига ранили в плечо. Предатели отлетают.
– Меньше слов, больше дела, – Аркадий сжал меч двумя руками.
Предатели продолжали летать вокруг круга из пятерых серафимов. Они постоянно пугали ложными нападениями, махали мечами перед их лицами. Пятерым серафимам оставалось лишь наблюдать за ними, видя, что преимущество все-таки на стороне предателей, ибо они пропитались Тьмой.
Серафим с двумя мечами взлетает вверх, серафим в разбитой маске ринулся вниз, а предатель со сломанным крылом набрасывается на Ландрила. И тут на него же сверху и снизу нападают другие предатели. Шестой, Дарфиг и Аркадий пытаются защитить Ландрила, но предатели успевают отрезать два правых крыла серафима и ранить в грудь. И снова предатели отходят и начинают кружить вокруг серафимов. А Ландрил начинает падать вниз.
– Да так они убьют нас поодиночке! – Аркадий кричал на Шестого.
– Согласен, предлагаю другой план, – Шестой изо всех сил сжимает свой меч, глядя на умирающего Ландрила. – Нападаем!
Серафимы начинают стремительную атаку, предатели защищаются от неожиданных и быстрых атак. Серафимы сражаются с каждым предателем, не выбирают противников. А вот предатели пытаются напасть на Шестого, чтобы избавиться от командира. А Ландрил, полумертвый лежа на земле, смотрел лишь на то, как семеро серафимов атакуют друг друга, не замечая противника своего.
Шестой пытался напасть на предателя в разбитой маске, ощущая его слабость в плохом обзоре. Тимар постоянно сражался с серафимом со сломанным крылом. А Аркадий и Дарфиг, соответственно, пытались увернуться от атак двух мечей. Долго они так рубились, обменивались противниками, иногда случайно атаковали друг друга, но продолжали сражаться на мечах. Никто не пытался убежать или улететь прочь, всех хотели смерти врага. И бились они, и ранили друг друга они, но никто не хотел умирать.
Шестой находит в качестве противника предателя со сломанным крылом. Тот уже, видно, ослаб, если постоянно хочет упасть вниз. Шестой набрасывает на предателя шквал атак огненным мечом, что тот уже не успевает отразить все удары. Шестой ранит предателя в плечо, в грудь, оставляет прожженный след в крыле. Предатель совсем ослаб, Шестой наносит последний удар кулаком по лицу. Маска слетает, изо рта предателя брызжет кровь. И испачканное грязью и кровью лицо узнает Шестой.
– Тридцать-Девятый, как ты мог! – Шестой еще раз бьет кулаком по лицу. – Мы считали тебя братом родным!
Тридцать-Девятый лишь смеется. Шестой хватает его и вонзает меч в горло. Тридцать-Девятый плюется кровью, и Шестой отрубает его голову. Голову летит в воздух, превращается в пепел, как и его тело. И прах развеивается по ветру.
– Так тебе и надо…
Одним серафимом меньше, осталось два. Но больно видеть, когда трое братьев не справляются с двумя. И один из них, с двумя горящими мечами, кажется совсем непобедимым. Доспехи его испачканы кровью, но не предательской. Тимар и Дарфиг, усталые и израненные, больше не могут продолжать бой. Мечи их горят слабо, будто желают погаснуть навсегда, в глазах серафимов больше не блестит тот огонь, что горел в начале битвы. Братья пугаются этого предателя, еще никогда они не встречали такой силы и мощи. И два меча в руках этого серафима кажутся Светом и Тьмой, против которых выступили ослабшие и возбужденные серафимы.
Да и сам Шестой совсем устал, его мускулы стали свинцовыми, держать тяжелый огненный меч стало сложным испытанием. Но Шестой, несмотря ни на что, продолжал трудный и жестокий бой. Как и его братья. Если Шестой раньше мог уложить в соревнованиях братьев своих с легкостью, то здесь Шестого ждала безжалостная битва на смерть. Каждый его промах мог стоить ему жизни, каждый удар мог стать последним. Шестой убил сегодня столько демонов, сколько убил за всю свою жизнь. Усталость и слабость давили на него, будто хотели уничтожить его. Предатели были сильнее, намного сильнее, кто знает, чему они могли выучиться у Тьмы.
Шестой вступил в битву с предателем с двумя мечами вместе с Аркадием. Аркадий, несмотря на рану в животе и окровавленное лицо, все еще сражался наравне с Шестым, скрывал ту страшную боль, что пульсировала в ранах его.
Меч Аркадия вместе с горящим клинком Шестого вступают в жестокую схватку с двумя мечами предателя. Мечи скрещиваются, противно лязгают, брызжут огнем, кипятят кровь, рвут раны. А хозяева их будто танцуют в воздухе, и конец танца должен быть смертью. Крылья описывают сложные пируэты, тянут в сторону, блокируют удары.
Мечи продолжают наступление, ударяются в воздухе, вспыхивают странными огнями, и хозяева их не хотят отступить или закончить бой ничем. Мечи и дальше бьются клинками, бросая в друг друга искры и языки пламени. И братья еще с большей силой давят на противника.
Три серафима сражаются между собой как целая армия, встретившая хищных зверей. В глазах их горят гнев и ненависть, в сердцах бьется ярость, смешанная с бурлящей кровью. И ими движет только жажда крови.
Неожиданно над их головами начинают сверкать вспышки света. Небеса озаряются белоснежным огнем, и серафимы начинают различать силуэты ангелов… Нет, это были не ангелы. Это были шестикрылые херувимы…
– Мы побеждаем, – улыбнулся Аркадий, провожая новоявленную армию счастливыми глазами.
– Я бы так не сказал, – Шестой испытывал тревогу. И чувства его не подвели – издалека видная Башня Света стала обволакиваться чем-то черным и мрачным. Вокруг нее летали всевозможные твари – ангелы, серафимы, души, демоны, черти. Будто руки что-то черное и глубокое тянулось к вершине Башни. И около башни шла жестокая битва, каждое существо сражалось за свои идеалы, и никто не хотел, чтобы противник занял Башню Света. И только двоих не было видно в этом центре рая – Дьявола и Бога.
Серафимы продолжили бой. Предатель, воспользовавшись возникшей паузой, успел нанести удар по Аркадию. Тот не успел отразить неожиданную атаку, и меч предателя прошел сквозь правую руку Аркадия. Он кричит от боли, роняет меч. Шестой, разозленный и взбешенный, начинает яростную атаку против предателя. Крепко сжав меч двумя руками, Шестой беспощадно наносит удары, но предатель успевает отбивать атаки, ибо искусно владел двумя мечами. Шестой продолжает наступление, предатель начинает пугаться ярости серафима.
Аркадий, желая продолжить бой, нырнул вниз, чтобы догнать свой меч. И предатель, увидев безоружного врага, кидается за ним.
– Нет! – Шестой бросается вслед за серафимами.
Аркадий летит вниз, пытаясь дотянуться до меча. Предатель оказался быстрее, он постоянно бьет мечами по ногам серафима. Шестой, сжимая меч в руке, пытается догнать предателя, но слабость дает о себе знать. И едва приблизившись к предателю Шестой пытается нанести удар, но тут предатель неожиданно кувыркнулся в воздухе и бьет ногами по лицу Шестого. Шестой замедляется, предатель кидается вниз еще с большей скоростью. Слабый Аркадий не успевает хватануть меч, как вдруг…
Шестой, быстро оправившись от внезапного удара, бросается вниз. Но потом резко останавливается, его меч дрожит в трясущийся руке. И он видит брата своего Аркадия. Изо рта его бьет кровь, руки беспомощно болтаются в воздухе, белые крылья сломаны и испепелены.
И из груди его торчат два горящих клинка…
Слишком уж жестокой выдалась эта битва за рай. Слишком много жертв, слишком много погибших. Демонов все больше и больше, они будто плодятся в самом раю. И предатели, что выдали секреты, стали совсем непобедимыми, что даже сам Шестой не может справиться с одним из них. И странное превращение Вельзевула, который обрел невероятное могущество от Тьмы.
И куда исчез Бог? Неужели он покинул рай, чтобы спастись? Если так, то почему Дьявола не видно около Башни Света? Но еще ярок Свет в вершине Башни, значит, Бог все еще с ними и верит в детей своих. И почему так долго не приходили херувимы? Или же Дьявол напал не только на рай, но и на Землю?
Тогда куда же подевались архангелы?!
Но Шестого не волновали эти вопросы. Его больше ничего не заботило. В его руках лежал раненый брат Аркадий, кашляющий кровью и сжимающий рану в груди. Биение сердца замедляется, глаза начинают тускнеть. Но до сих пор в них горит огонь надежды на победу. И Шестой, бросивший свой меч, пытается скрыть слезы, которых он чувствует впервые в жизни.
– Нет, нет, нет! – Шестой пытается остановить кровотечение, но понимает, что все бесполезно. Аркадий умирал.
– Брат… – Аркадий дотрагивается раненой рукой до лица Шестого. – Прости за все…
– Ты будешь жить, будешь жить! – Шестой напрасно вселял надежду в брата.
– Я все равно умру, этому… не помешать…
– Это неправильно! Несправедливо! Сначала Стофимах, потом Орлан, затем ты! Наши братья погибают один за другим!..
– Это – истребление…
Шестой смотрит на брата, видит его последнюю улыбку.
– Убивают всех сильных и надежных… – Аркадий закрывает глаза. – Эта битва началась не просто так…
– О чем ты говоришь?
– Посмотри… Демоны выбирают своих… жертв… Убивают лишь командиров да тех… кто может действительно… помешать аду…
– Береги силы…
– Поздно… Убей этого… гада… за всех… за братьев… за меня…
– Обещаю, кто бы он ни был, я заставлю его мучиться!
Аркадий начинает захлебываться кровью. Шестой помогает ему выплюнуть кровь. Аркадий начинает задыхаться.
– А знаешь… я так и не рассказал тебе… историю про Солу Рэйн…
Шестой улыбнулся.
– И зачем ты вспомнил эту дурацкую историю...
– Она не дурацкая… Она прекрасная… Эта Сола Рэйн…
Аркадий потерял слишком много крови. Его крылья начали превращаться в черный пепел.
– И в конце к парню… Люциферу… явилась девушка… ее дух… Сола Рэйн…
– Аркадий…
– И знаешь… она была… прекрасна… ведь она после… после смерти… стала… ангелом…
И Аркадий растворился в воздухе, превратившись в черный пепел. И теперь руки Шестого обнимают пустоту, будто в нее еще пульсирует жизнь. И глаза Шестого наполняются кровью. И сердце серафима обливается гневом и яростью. И что-то странное начинает течь по венам Шестого, наполняя новой таинственной силой. И рука, что минуту назад была слабой и немощной, вновь возвращает былую силу, мускулы снова крепнут от предстоящей битвы. И в груди серафима взрывается огонь…
Предатель не ожидал такого всплеска ярости. Его противника будто подменили, теперь он сражался с настоящим зверем. Его мечи не успевали парировать все атаки взбешенного серафима, и предатель решил просто отлететь от него. Но Шестой убыстрился, его крылья будто стали еще больше и размашистее. Куда бы не улетал предатель, серафим догонял его и начинал атаковать еще сильнее. Его глаза горели ненавистью, его атаки стали настоящим буйством. Огненный меч полыхал ураганом, пламя обжигала крылья предателя. И он начал отступать…
Тимар и Дарфиг не справлялись с предателем в разбитой маске. Тимар видел, как Аркадий превратился в пепел, и теперь надежда на скорую победу совсем погасла в его сердце. Он сражался так, будто хотел продлить свою жизнь, а не спасти ее. Дарфиг же просто защищал свое тело от ударов, ежели атаковал. Он не пытался нанести ударов, он лишь парировал атаки предателя. И тот, видя слабость и испуг серафимов, атаковал еще с большей силой и уверенностью.
– И зачем вы постоянно мешаете нашим планам? – предатель издевался над ними.
– Мы хотим защитить мир! – Тимар старался хотя бы ранить предателя.
– Мы тоже защищаем мир, от таких, как вы! – предатель наносит страшный удар по лицу Дарфига, что оставляет глубокий обожженный след на щеках.
– Танцуй, я сделал тебе улыбку!
Дарфиг отходит, держась за свою рану. Кровь брызжет меж пальцев, челюсть свисает, держась за упругие мышцы. Тимар, видя, как Дарфиг начинает терять силы, набрасывается на предателя, чтобы дать Дарфигу время опомниться. Предатель с легкостью принимает вызов.
– Знаешь, Тимар, а я ведь учил тебя драться! – предатель не пытается убить Тимара, он просто хочет поиздеваться.
– Я тебя не признаю!
Дарфиг сжимает в руке свой меч. Все еще пытается ставить на место свою челюсть. Но страшная боль заставляет его опомниться от бессмысленных действий. Он смотрит на Тимара, на то, как он бьется на мечах с предателем. И на Дарфига наводит мысль о том, что Шестой намеренно выбрал его и Ландрила, чтобы защитить своих братьев от Вельзевула и от этих предателей. Дарфиг и Ландрил – пушечное мясо, которое должно отвлечь врага. Всю славу все равно заработают эти братья, которых везде и всюду преследуют удача да победы. А бедный Дарфиг всегда оставался в тени, никогда не выступал против полчищ демонов. И тут Шестой выбирает их, Дарфига и Ландрила, которые никогда не участвовали в настоящих битвах, чтобы атаковать Вельзевула и его прислужников.
Но Дарфиг не глуп. Он – не пушечное мясо. Он – серафим, в руках которого горит огненный меч, символ веры и силы, а не простой службы. Он навевает себе, что предатели поступили правильно, отрекшись от Света и службы у Него. Серафимы – не пушечное мясо и не армия спасения. В их венах течет божественный Свет, а значит, что в них есть частичка Бога, то есть серафимы – тоже боги.
И огненный меч Дарфига вспыхивает черным пламенем, смешавшись с желтым огнем…
Шестой стремительно атакует предателя и улыбается, видя его боязнь. Меч серафима падает на крыло предателя, скребя стальные пластинки. Предатель делает кувырки в воздухе, чтобы избежать ударов, но все равно Шестой успевает бить предателя, хоть и по крепким доспехам. Он позабыл обо всем, даже о том, что только что умер его любимый брат Аркадий. Теперь Шестым двигало лишь желание изрубить на куски этого летающего гада и съесть его прах. Уж слишком больна фантазия взбешенного, но такова природа этого серафима. И он готов на все, чтобы утолить жажду мести.
Предатель же просто радовался тому, что его противник наконец-таки обрел силу, достойную похвалы. И пусть раньше Шестой сражался не так яро и быстро, но предатель знает, что даже в изнеможенном состоянии этот серафим способен сражаться наравне с противником. И теперь, когда Шестой обрел силу из неоткуда, то предателю выпала честь драться с ним по-настоящему, без правил и указов. Он-то уж точно знает все слабости Шестого и цену победы над ним…
Дата добавления: 2015-11-30; просмотров: 32 | Нарушение авторских прав