Анализ Сновидений

Летний семестр

Май/июнь 1930 г.

Лекция I

Мая 1930 г.

Доктор Юнг: Мы здесь, чтобы заслушать отчет о проблемах нашего сновидца, о том, как развивались с начала до той точки, на которой мы остановились на прошлом семинаре.

Отчет доктор Хоуэллса

Это не синопсис сновидений, анализированных на семинаре, а попытка дать введение о пациенте и его бессознательном, чтобы те, кто только прибыл и не имел возможности прочитать записи прошлых лекций, получили некоторое представление о пациенте, который согласился предоставить свои сны для анализа на семинар.

Этот человек европеец. Он не пациент в том смысле, что он не болен и даже не является невротиком. К анализу он пришел по большей части из-за неудовлетворенности – он несколько пресыщен жизнью, сексом и псевдофилософией, и как все пресыщенные люди, увядает. Он здоровый бизнесмен, отошедший от дел, около сорока семи лет. Женат, имеет четырех детей.

Некоторым будет интересно знать, что он классифицируется как мысляще-ощущающий интроверт.[i] До сих пор жизнь не давала ему возможность потакать иррациональности, так что его можно назвать прожженным дельцом, для которого материальный аспект жизни преобладает. У него нет подлинной близости с женой и, вероятно, ни с кем, но он человек коллективного склада, весьма уважаемый в общепринятом смысле этого слова.

Те, кто читает заметки впервые, должны понять, что пациент в аналитические часы не получает и половины из того, чем мы занимаемся тут. Он для этого не готов, и говорить ему столько же, сколько доступно нам, значит лишь усиливать его склонность к тому, чтобы придти к целостности посредством мышления. Это также помешает его анализу и лишит его эмоционального свойства, без которого процесс тщетен.

Всего было проанализировано двадцать четыре сна.[ii] Я разделил их на три группы первый, со второго по семнадцатый, и с семнадцатого под двадцать четвертый. Это разделение не произвольно, так пациент может взглянуть на себя ретроспективно.

Первый сон характерно развертывает всю проблему. Это не случайно, так как бессознательное странным образом жаждет признания, когда его голос долгое время подавляют и отвергают из-за требований коллективной жизни. Взятый объективно, сон показывает человек без подлинных отношений с женой и с грузом условностей жизни. С субъективной точки зрения он говорит о непонимании себя. Он крайне бессознателен, он учтивый, совершенный джентльмен. Теневой человек, или темная сторона его природы, никогда не был признан. Он настолько одинок со своей персоной, маской, под которой он предстает перед миром, что, можно поспорить, едва ли осознает, что развлекается с проститутками и делает другие неприглядные вещи, особенно поскольку он интроверт. Кроме этой бессознательности насчет низшего человека, есть и анима, больной ребенок двух лет. Я попытаюсь проследить ее через эти выдержки, ведь ее рост и изменение очень интересны и являют последовательное развитие и изменение самого человека, что мы наблюдать не можем и о чем доктор Юнг нам почти ничего не говорит.

Теперь мы приближаемся ко второму разделу, со второго по семнадцатый сон, представляющими три с половиной месяца анализа. Это яркие картины того, через что проходит обычный человек в анализе, за исключением того, что поскольку пациент провел жизнь в древней культуре и имел выдающиеся достоинства, его сны красочнее и выдают больше аллюзий, чем сны людей, родившихся в новых цивилизациях. Кроме того, те факторы, что обогатили его жизнь, также породили сильный конфликт и, следовательно, особое драматическое качество сновидений. Это проще всего проиллюстрировать на примере девятнадцатого сна,[iii] где мы видим в его бессознательном борьбу между христианской и исламской религиями, под влиянием которых он оказался. Как и со всеми нами, ценные качества в его жизни также служат помехой.

В первых семнадцати снах мы находим, что этот мужчина делает то, что делали бы мы все – колеблется от высшего к низшему, от решимости к нерешительности, от великих вселенских проблем к личным. Здесь есть ритм – прогресс и регресс. На самом деле, видны отчетливые движения вверх и вниз.

Второй сон поднимает основной вопрос вводного сна, словно бессознательное говорит: «Сэр, возможно, вы этого не осознаете, но анима – не только больной ребенок двух лет, она пряха, больная туберкулезом, живущая в нищете и тьме». Не особенно приятная картина для такого процветающего бизнесмена, образцового мужа и отличного гражданина иметь такую женщину в роли стража бессознательного.

Затем бессознательное, напомнив об этом, смещается к милостивому аспекту, и в третьем сне показывает ему путь: что он не должен жить, подобно машине, что следует идти индивидуальным путем, на котором нет сияющих указателей и традиционных правил поведения. Для него это новый взгляд на жизнь – никаких методов, предписаний, а медленное продвижение на ощупь. Тем не менее, бессознательное утверждает, что есть, определенный шаблон, и словно, чтобы подчеркнуть это, из мира снов проявляется новая картина, на которой все его рассеянные склонности, которые, полагаю, были преимущественно чувственным отношениями, представлены в виде цыплят, разбегающихся во всех направлениях, как это обычно делают цыплята. Но сон предполагает, что их можно собрать в один котел и двигаться к созданию единого индивидуума.

Следующее движение (пятый, шесть и седьмой сны) – отчетливый регресс, хотя для пациента это может быть не так очевидно, как для того, кто видит его бессознательный материал в целом. Бессознательное замедляет его, ставит препятствия на пути, предлагая магические средства исцеления, показывает, что он не посвящает все свое внимание анализу, а затем заманивает вещами наиболее привлекательными для рационального темперамента, то есть, механистичностью. Машины самого разного рода, а также механическое поведение появляются довольно часто.

Итак, бессознательное снова предлагает путь, который заведомо ведет к провалу, механистический путь обращения со своей любовной жизнью, словно это месячный банковский баланс или часы, которые нужно заводить субботними вечерами. Он созерцает все это, но выхода не появляется. Затем бессознательное бросает его назад во времени к самого сердцу проблемы, к тому факту, что он никогда не жил чувственной жизнью. И с чего бы? Его отец был священником – он нес ответственность за самые разные вещи. Традиционная религия, с протестантской точки зрения, предмет преимущественно чувственный. Пациент очень гордился отцом, и, вероятно, до сих пор автоматически доверяет ему во всех вопросах чувства как бывалому проповеднику. Так что пациент, естественно, избавился от необходимости нести ответственность за собственный Эрос. Именно это набожные христиане имеют в виду, когда говорят: «Христос умер за меня».

Это, возможно, самый откровенный сон во всей серии, и в то же время самый жуткий, ведь в нем наш пациент сорока четырех лет, чувственно недоразвитый, поскольку отец взял на себя эту часть жизни; и сын средних лет, вынужденный страдать от этой незаметной, но очень серьезной неспособности нести ответственность за собственную жизнь. Он невероятно восхищался отцом, который, без сомнения, был человеком образцовым, однако, даже отец-проповедник не избавляет от необходимости брать на себя ответственность за свое развитие.

В противоположность внезапному откровению о глубокой укорененности проблемы бессознательное, находясь в милостивом настрое, если у него вообще бывают настроения, дарует ему посещение «Puer Aeternus», чего-то нового, сильного и живого. Но это больше, чем он может усвоить. Сон предвосхищает слишком много, ведь он немедленно скатывается вниз, вынужденный дальше изучить темные возможности внутри себя, гораздо худшие, чем механистичный подход к устроению любовной жизни, и чем проживание своей чувственной природы через отца-пастора. Теперь он должен своими глазами увидеть ненормальность своей сексуальности вплоть до возможности инцестуозных отношений с дочерью. Это показывает, что мужчина все еще лелеет свои представления о себе как об учтивом и почтенном джентльмене. Иначе бессознательное не сказало бы ему: «Ты потенциальный сексуальный преступник, ты даже можешь изнасиловать собственную дочь». Он не вполне осознает чудовищность собственной потенциальной склонности к преступлению. Полное осознание, вероятно, может придти только в ретроспективе с более зрелой точки зрения.

Вслед за этим сновидец совершает еще одну ловкую попытку завершить развитие. Он идет в святилище, в «особняк сверхчеловека», но идет туда как обезьяна, прыгая с дерева на дерево, таким образом избегая пыли и усталости. В этом нет ничего нового, ведь большинство из нас так увиливают на некоторых стадиях анализа.

Но теперь, после семнадцатого сна, бессознательный материал меняется. Больше нет попыток избрать кратчайший путь, и поскольку метод хитрых уловок больше не применяется, можно полагать, что пациент встал на путь индивидуации. Однако, он еще ни разу не занялся вопросом отношений с женой напрямую. Хотя можно было ожидать, что он им займется. Трудно помнить о том, что пациент занимается анализом семь месяцев, а внешне ничего не добился. Доктор Юнг заметил, что это еще большой вопрос, добьется ли он чего-то вообще, так как возможно, что в его психике есть отделенная и изолированная область, которая не может быть интегрирована.

Начинается новая последовательность снов, которая отмечает его постепенный прогресс. Пациент обнаруживает, что внутри есть личность, которая может навести порядок в его жизни. Это первый намек бессознательного на то, что ему самому, а не великому врачу, нужно сделать всю работу, он сам должен отвечать за свою жизнь. Мы снова ожидаем, что он займется отношениями с женой, но это не так. Он сталкивается со сновидением, о котором я уже говорил, оно отражает конфликт двух великих религий. Христианство и мусульманство. Но, в конце концов, это только объективный конфликт, ведь символы этих двух религий, крест и полумесяц, тоже должны быть истолкованы субъективно. Подлинный конфликт внутри него не в столкновении религий, а в столкновении противоположных начал в его природе, мужского и женского начала, которые и скрываются за этими символами. Это Логос против Эроса внутри него.

Вслед за этим появляется драматический и прекрасный сон [21]. Я цитирую его дословно, потому что в нем ярко видно то, что подчеркивал доктор Юнг: анализ, если им заниматься достаточно долго, выводит человек от суетных и личных проблем к великим вселенским вопросам.

«Я вижу приближающуюся бескрайнюю серую поверхность, и чем ближе она оказывается, тем больше монотонный серый распадается на разноцветные полосы, некоторые широкие, некоторые узкие, и они движутся особым образом друг вокруг друга, соединяясь и разделяясь. А затем я вижу, что этими полосами занято множество людей, словно пытаясь придать им форму, направить, изменить их направление или смешать их. Этой работе мешает давление от других полос. Из-за этого вмешательства результаты работы далеки от первоначального замысла, и я говорю себе: «Причина и следствие». Затем я пытаюсь им помочь, и работая с ними, понимаю, что они лишь поверхность безграничной массы, вроде огромной реки, текущей в заданном направлении, и движется она из-за массы, текущей рядом, как поток лавы, полосы появляются и снова исчезают. В то же время я осознаю, что все вокруг прозрачно и сияет, что не только масса, но и атмосфера, люди и сам я пронизаны чем-то, что схоже с текучим светом, и я знаю, что этот свет оказывает невероятное влияние на все, что пронизывает. Я говорю себе: «Судьба Человека, Судьба Людей, Судьба Миров», но все равно продолжаю заниматься приданием формы своей полоске».

Этот сон должен расслабить его, дать шанс отдохнуть. Можно почувствовать, как бес внутри переводит дыхание.

После такого видения универсальных принципов жизни чувствуется, что, в согласии с приливом и отливом вещей, пациент может пасть в психологическую бездну, но следующий ход бессознательного, пусть и не удерживает его на высотах космических видений, что не к добру, ведь он может отождествиться с космическими принципами, рывком возвращает в реальность, и он обнаруживает себя занятым шарнирным механизмом. Его форма возвращает нас к третьему сну, в котором паровой каток вырисовывал узор определенной формы, предполагающей мандалу или ритмический центрированный рисунок. Но здесь есть огромная разница, ведь шарнирный механизм не только предполагает что-то трехмерное, в отличие от мандалы, но и возможность вращения, иными словами, что индивидуум в своем развитии обретет не только одну сторону себя. До этого момента он жил посредством мышления. Теперь он продолжает жить и при помощи чувства, и потому шарнирный механизм предполагает, что были развиты все стороны личности. Это ясный способ представить строго материалистичному человеку, что его сущность не плоская поверхность, то есть, не одно только мышление.

Итак, вместе со сновидцем мы перешли от бесконечно личностного до универсального взгляда на жизнь и отношению к себе, но он, вероятно, не интегрировал его, так как следующим ходом бессознательное швыряет его назад в церковную сцену из детства, и тут странная гермафродитная фигура поет известный рождественский гимн, но на неверную мелодию. Это создание – его анима, та, что сначала была больным ребенком, затем больной туберкулезом ткачихой, затем девочкой, собирающей испорченные вишни, а здесь она предстает как необычная смешанная фигура, не совсем женщина, но и не мужчина. Это неестественная фигура. Она предполагает множество разных вещей, но в особенности то, что пациент до сих пор так отождествлен со своей персоной или правильным коллективным «я», тем человеком, которого видит мир, что до сих пор не осознает иную половину, тень, и здесь мы видим тень в форме еврея, единого с женской фигурой анимы в облике одной личности. В той мере, в какой пациент лишен реальных отношений, он незрел, и потому его анима тоже предстает незрелой, не настоящей женщиной. Потому мы можем полагать, что пациент – не настоящий мужчина, или, мягко говоря, он женственен, так как не обладает своим чувством, а скорее одержим им. Это хвост, виляющий собакой.

Сон тесно связан с одиннадцатым, о котором я уже упоминал, где вся проблема сновидца сводится к отцу-пастору, который, по крайней мере, профессионально, проживал чувственную жизнь за своего сына. Здесь пациент возвращается вцерковь, которая представляет чувственную связь двенадцатого года его жизни, и ему напоминают, что следует заметить то внутри него, что поет не в согласии с тем, что поет он. Странное создание говорит: «Слушай, я пою нечто неведомое тебе. Я нечто иное, новый голос».

Вслед за этим следует очевидная регрессия, и тем не менее, это показывает, что регрессия не так велика, как кажется, как и прогресс, впрочем.

Итак, он возвращается к банальности собственной проблемы. Бессознательное снова напоминает, что для него важно встать лицом к лицу с сексуальной проблемой. Она предстает в виде мыши, убегающей из-под колыбели, в которой он лежал, выполняя гимнастику, тогда как жена лежала на матрасе на полу, наблюдая за ним. Пациент в своих ассоциациях, хотя он и мыслящего типа, все перепутал, и даже здесь, после долго анализа, противоречит самому описанию сна и говорит, что жена в колыбели, а мышь, хотя и выбегает из-под его кровати, якобы представляет ее сексуальность. Это просто показывает, насколько трудно оставаться разумным в свете собственной проблемы, не рассматривая ее как чью-то другую. Это доказывает хрупкость психологической целостности.

Однако, хотя он и не заметил ошибки и продолжает проецировать трудности на жену, следующий сон исправляет ошибку, и в нем утверждается, что жена рожает тройню, а он сам помогает акушерке. У сна есть двоякий аспект. Это не только пророчество о плодовитости жены, фигурально выражаясь, здесь есть еще и субъективный смысл. Рассматривая жену как аниму, жену внутри, можно сделать вывод, что внутри действует нечто потенциально живое. Сон не только предвещает плодовитость и творческую энергию отношений с женой, более того, сон говорит, что через отношения с женой внутри он может зачать ребенка.

Это большой шаг от того момента, когда отношения пациента с бессознательным были представлены в виде больного ребенка двух лет, затем в виде бедной женщины, больной туберкулезом, затем в виде девочки, собирающей незрелые плоды, затем в виде гермафродитного создания, поющего на неверную мелодию, до жены, которая может родить тройню.

Доктор Юнг: Спасибо за интересный отчет. Надеюсь, новые члены получили представление о том, что мы делаем. Продолжим. Но сначала я должен объяснить, что сон о жене пациента, рожающей тройню, который доктор Хоуэллс лишь упомянул, не следует прямо за сном о мыши. Я привел его, потому что он подтверждал то знаменитое послание, в котором мышь была принята за символ плодородия: тройня для мыши ничто, а для женщины настоящий подвиг. В точном порядке последовательность такова: сначала сон о гермафродите, затем о мыши, затем сон, который я вам сейчас зачитаю, а затем сон о тройне.

Сон о гермафродите был предметом религиозных заключений и символизма в связи с его непосредственной проблемой, которая, как вы знаете, в том, что у него нет близких отношений с женой. Затем в процессе анализа появились религиозные и философские проблемы. Доктор Хоуэллс процитировал этот поразительный, почти космический сон, а космические сны всегда философские по своей природе, а затем появился специфически христианский сон, который вернул его в церковь детства. Гермафродит – весьма интересный религиозный символ, который мы не вполне удовлетворительно прояснили, потому что это до сих сумрачная фигура. Я не знаю, насколько вы осведомлены об огромной роли, которую фигура гермафродита играла в прошлом, начиная с изначальных фигур Платона. Гермафродит появлялся в Элевсинских мистериях, например, и в таинствах тамплиеров,[iv] как мы знаем из найденных надгробных камней, а также в так называемой герметической философии средневековья, в которой идея даймона также играла значительную роль.

После сна о гермафродите, который определенно был попыткой ввести новый элемент в его религиозные взгляды, появился сон с мышью, в котором был показан тот факт, что в этот раз мышь сбежала, то есть сбежал скрытый инстинкт, и это, в соответствии с контекстом, имеет сексуальные оттенки. Он больше неуправляем, больше не прячется под кроватью, которая развалилась из-за яростных упражнений сновидца, что указывает на его яростное мышление в анализе. Этот факт доказывает, что теперь должно что-то произойти; нечто вырвалось из его рук, и можно полагать, что оно начнет развиваться. Это, очевидно, следствие предыдущего сна, в которой старая религиозная точки зрения, которая оказалась помехой, была до некоторой степени разрушена посредством введения совершенно нового элемента. И благодаря новому элементу сексуальный инстинкт освободился. Итак, следующий сон, который я не приводил прежде.

Сон [25]

Он увидел человека, падающего с некоего аэроплана. Это было что-то непонятное, что-то среднее между дирижаблем и аэропланом, выглядело довольно странно; оно было желтой треугольной формы, которая, казалось, была заполнена газом и находилась невысоко от земли, чуть выше дома. Человек выпрыгнул оттуда с парашютом на луг неподалеку от дома сновидца. Он тут же пошел туда и увидел, что человек медленно, преодолевая боль, встал и пытался двинуть правой рукой, которая, похоже, пострадала. Она начала опухать на сгибе и выглядела как сломанная. Сновидец спросил, нужен ли ему бинт, но человек сам открыл узел, который был у него с собой, и вынул оттуда что-то для перевязи. Он, очевидно, пытался сам себе помочь.

Ассоциации: Сновидец поражен необыкновенным видом аэроплана и утверждает, что это символ Троицы, символ христианского Бога. Я часто видел этот символ в церквях – золотой треугольник над предполагаемыми небесами; иногда потолки в старых церквях покрашены голубым и украшены звездами, посреди которых парящий треугольник. Он говорит, что был поражен тем фактом, что человек пытался выпрыгнуть из аэроплана на такой низкой высоте, ведь у парашюта не хватит времени, чтобы раскрыться, и скорее всего это приведет к ранению от удара о землю. Несмотря на это, человек встал на ноги, и сновидец замечает, что в поговорке о некоторых людях говорят: «Всегда падает на ноги, как кошка», Если выбросить кошку из окна, неважно, на какой высоте, она всегда упадет на лапы, и потому о некоторых людях говорят, что вне зависимости от того, насколько неблагоприятна ситуация, банкроты они или получили моральную травму, всегда падают на ноги и не оказываются в дурном положении. Но падение из аэроплана было довольно неосмотрительно, и, естественно, человек получил травму. Пациент говорит, что он, вероятно, был оглушен шоком и потому вставал с трудом, медленно и осторожно.

О ране на правой руке он говорит, что для него правая рука всегда означала энергию, активность человека, его старательность в материальной и практической жизни.

Затем сновидец пытается истолковать сон, и даю его интерпретацию наряду с ассоциациями, потому что чем дальше люди продвигаются в знании сновидений, тем более инстинктивно они пытаются истолковать свои сны; становится невозможно думать о символе из сна, не думая о том, что он может означать. Эти попытки не следует отвергать, их следует рассматривать как часть ассоциативного материала, хотя и не стоит принимать их всерьез, поскольку это только часть; интерпретация может быть верной, но стоит подождать, прежде чем мы увидим весь материал.

Он говорит, что прыгать с Троицы довольно опасное предприятие, прыгать даже с принятыми мерами предосторожности с высоты христианской религии. А затем говорит: «Христианская религия, по крайней мере концепция Троицы, что не совсем одно и то же, выглядит так, что если упасть с этого уровня, окажешься бесполезным в практической жизни» (поразительное заключение!). «В любом случае следует иметь при себе что-нибудь, чтобы в случае ранения принять меры, а отношения с внешней жизнью были установлены как можно быстрее. Когда я думаю о том, что может значить этот сон, то словно слышу стихи на английском». Он пытается вспомнить откуда они и говорит, что они принадлежат поэту Лоуэллу. Должен признаться, что не знаю этого поэта, он американец, похоже, и вы будете поражены тем, что он наткнулся на эти стихи в американской финансовой газете. Я был поражен этим фактом и этой мыслью. Ну и ну! они еще и пропагандируют хорошую литературу! А теперь послушайте эти стихи:

Новое учит новым обязанностям:

Издревле благое со временем становится непривычным;

Идущие в ногу с Истиной должны стоять прямо и смотреть вперед;

Вот, перед нами ее огни! Должно быть, мы паломники,

Пусть наш Мейфлауэр отправляется в путь по безнадежному зимнему морю,

Не пытаясь отпереть двери будущего кроваво-ржавым ключом прошлого. [v]

Не представляю, как это может связано с финансовыми махинациями, но с некоторыми усилиями воображения можно счесть это верным замечанием относительно человеческой психологии. В любом случае, эти стихи у него на уме как добрая человеческая мудрость, связанная со смыслом сновидения, и если рассмотреть их внимательно, можно заметить, что они действительно относятся к последнему сну довольно очевидным образом. Говоря о старом христианстве, впереди ждет новая истина, и следует идти в ногу с ней. «Новое учит новым обязанностям» - мы своего рода паломники, отправляющиеся на своем Мейфлауэре, смело глядя вперед, вооружившись отвагой, и не следует пытаться отпереть двери будущего ключом прошлого, не следует понимать новые концепции или новые видения ключом старых представлений. «Кроваво-ржавый», ну, это забавно, ведь наши великие философские концепции довольно-таки запачканы кровью. Шаг вперед из бессознательности всегда давался человечеству немалой кровью. Инквизиция[vi] в Испании унесла примерно сто тысяч жизней, поджаренных на костре, и мы не знаем, как много жизней унесли древние римские преследования христиан, это если говорить только об этих случаях.

Этот сон не очень сложный. Это продолжение религиозной темы, и это один из первых снов, в которых ассоциации пациента удовлетворительны, а попытка интерпретации очень удачна. Введение нового элемента в старом сне очевидно действует. Можно сказать, что бегство мыши привело к его возвращению на землю, ведь человек, падающий с аэроплана лишь выражение его собственного внутреннего опыта – он неожиданно опускается после христианского вознесения, оставляет точку зрения аэроплана над ним, и падение на землю приводит к шоку. Мне кажется интересным, думаю, вы тоже это заметили, что он настаивает на Троице и имеет некое дурное предчувствие относительно отождествления Троицы с христианской религией. Это кажется несколько запутанным, он в сомнениях. Видите ли, когда такое происходит в сновидении, это своего рода узел. Предположим, человеку снится дверь, в которой нет ничего интересного, ничего важного или непонятного, но когда он начинает нудить, стучит в дверь, спрашивает, откуда она, действительно ли это дверь, можно быть уверенным, что этой дверью скрывается что-то другое, узел. В нем может быть несколько элементов, это темный и тугой узел, так что лучше рассмотреть его, там может оказаться что-то важное. Здесь он превращает в такой узел треугольник. Связан он с религией или нет, неважно, нам вполне достаточно того, что он пытается избавиться от христианской точки зрения. Но он превращает его в узел; пытается провести различие между христианством и Троицей. Но это не следует понимать буквально, это лишь означает, что в Троице есть что-то неясное. Конечно, мы знаем, что это христианская формула высшей ценности, высшей идеи, высшего мотива, но тот факт, что высшая ценность должна символизироваться Троицей, тремя в одном, сам по себе загадочен. Это всегда шокировало меня. Почему он об этом говорит?

Миссис Кроули: Может быть, дело в его усилиях к интеграции? Это может относиться к трем его функциям, означая, что четвертая, чувство, все еще отсутствует.

Доктор Юнг: Вы на верном пути, но эта концепция Троицы крайне запутанна. Говоря о ней, мы подразумеваем триединого Бога, где-то в пространстве или же трансцендентного, вне пространства, во всяком случае нечто совершенно отличное от нас, и вопрос в том, почему Бог состоит из трех. Конечно, это не христианское изобретение, идея Троицы хорошо известна в религиях Востока и даже в примитивных религиях. Триединого бога можно найти практически везде; это принцип, древний, как мир. И поскольку мы привыкли думать о Боге как чем-то совершенно отличном от нас, встречая треугольник, мы не отождествляемся с ним. Далее, во сне о гермафродите вы слышали, что появилась новая идея. Можно сказать, что вместо точки зрения церкви сновидец получил по крайней мере намек на божественное существо гермафродитной природы, которое появляется в непривычной и неприемлемой форме крайне компрометирующего характера, однако, очевидно составленное из его материала. Мы задаемся вопросом, оправданно ли полагать, что такая уродливая, неприятная вещь может быть названа божественной, но в конце концов приходим к заключению, что эта фигура должна быть неким демоном или богом, возможно, личным демоном, по крайней мере чем-то достойным божественного свойства. Конечно, как вы поняли, это божество не в традиционном смысле, не что-то возвышенное или ценное или чудесное, а в древнем смысле этого слова, обладающее качеством tremendum или daimon; или, в еще более первобытном смысле, свойствами мана-фигуры, фигуры, обладающей властью или влиянием, которая может быть какой угодно, хорошей или плохой, белой или черной, полезной или вредной, во всяком случае безразличной в отношении моральных и эстетических качеств, однако действенной.

Итак, этот элемент появился в прошлом сне, и это привело к падению с Троицы. Троица, конечно, совершенно иной природы, чем гермафродитное существо. Она абстрактна, отделена от человека, обладает независимым существованием и спроецирована во все стороны света. Но даже это человеческая проекция и зародилась где-то в человеческой психологии. Пытаясь вывести точную и осторожную формулу, можно сказать, что она представляет идею высшей ценности, высшего смысла, высшего влияния, величайшей энергии, лучшее, что нам известно. Это был абсолютно верный направляющий принцип в нашей психологии, абстрактно представленный в виде треугольника. Но, естественно, чем больше эти вещи символизировались в абстрактных формах, тем больше эти формы теряли силу, отделяясь от человека. Они стали слишком догматичными или философскими, а посредством абстракции потеряли свое влияние. И такова судьба христианского треугольника; он слишком далек от человека. Что любопытно, в первобытных религиях его ждала такая же судьба. Есть несколько религий, в которых можно найти такие троицы, в паре случаев символизирующих действительно высших или духовных богов. Например, ее можно найти у батаков;[vii] они признают существование такой троицы, но говорят, что она далеко, неизвестно, интересует ли она людьми, так что они предпочитают обратиться к непосредственным нуждам при помощи призраков, волшебников и ведьм, потому что это более практично. Так что эти абстрактные боги обычно играют очень смутную и незначительную роль в первобытных религиях, тогда как призраки и дьяволы играют роль крайне важную, и примерно то же самое случилось с нами. Абстрактная форма духовного бога или троицы стала непостижимой и неэффективной, и пока мы цепляемся за нее, мы попросту не опираемся на землю. Ее нельзя приложить к практике. Человек с такой точкой зрения не может прожить абсолютно духовное содержание христианства. Он просто идет на компромисс и лжет себе; он не оставляет мирской жизни, но при помощи этого духовного принципа придерживает внутри что-то поодаль от жизни. Наш сновидец цеплялся за аэроплан, чтобы он нес его над болотами, он не хотел запачкать рук и ног. Но это дьявольский компромисс, и в чистоте их не сохранить.

Итак, идея Троицы – это символ, а не знак, я подчеркиваю это. Так сказать, это форма, шифр, аналогия, образ, более или менее приближающийся к неизвестному, предчувствованному или прочувствованному; и не сформулированный точно просто потому что лучше этого не выразить. Этот факт следует из условия, характерного для всех символов, а именно, того, что ядро, подлинное ядро, самая суть символов, состоит из бессознательных содержаний, которые доступны ощущению, но сознание не способно ухватить их смысл, не способно из проанализировать, рассечь и ухватить суть. Они ощущаются смутно, но в то же время как могучее присутствие. Люди чувствуют, что должны дать имя этого непостижимому присутствию, и потому используют символ. Символ сам по себе, как имя, лишь пустышка, но в той мере, в какой он означает невидимое присутствие, он крайне могущественен. Тогда это приблизительное обозначение невидимого и важного факта, который влияет на человека из сферы бессознательного. Если бы он шел из сферы сознания, то был бы анализирован и понят, тут же утратив свое очарование. Но поскольку это факт из бессознательного, он недоступен рассечению сознанием, и потому остается неявным и действенным фактором с определенной функцией.

В этом случае за ним стоит сомнительная функция, обозначенная во сне; Троица здесь предстает как аэроплан, то есть, довольно современное изобретение для перевозки людей и товаров с места на место, не касаясь земли. Это машина, и как вы помните, я часто подчеркивал тот факт, что символ действует в нашей психологии как машина. Недавно я наткнулся на книгу о восточных религиях, написанную немцем,[viii] который говорит, среди прочего, о влиянии йоги и форм священных образов в Индии, и думаю, я говорил вам о том, что он называет янтры машинами; он считает, что они действуют как машины, поскольку это символы, а символы – это средство трансформации энергии. Видите ли, сон придерживается той же точки зрения, он рассматривает Троицу как летающую машину, которая поднимает людей и переносит их. Это функция символа и в этом его ценность для человека. Если бы он не обозначил вещь, она бы действовала без него, сама по себе. Я имею в виду, она могла бы захватить его, внезапно снизойти, как Яхве в Ветхом Завете - он берет пророка за шкирку и заставляет вещать о своей воле. Без символа божественный фактор невозможно призвать и почитать. Мы используем его как некое магическое средство управления богами; призывая их при помощи правильных имен, заставляем их приходить, прислушаться к нам, влияем на них. Потому в античности было крайне важно знать верное имя бога, тайное, священное имя, при помощи которого можно заставить бога прислушаться. Подлинный символ, подлинное выражение психологического факта, оказывает необыкновенный эффект на бессознательный фактор, который неким образом подчиняется верному имени.

Это все равно что вы захотели вспомнить образ человека, которого нет рядом; вы подражаете этому человеку, тому, как он говорит, как смеется, что говорит или называете его имя, и так призываете его образ. При помощи того же метода можно вызвать бессознательный фактор, если, конечно, вы знаете верное имя. Потому нам нужны символы, чтобы контролировать бессознательные факторы. Иначе они совершенно выйдут из-под контроля, и мы окажемся их жертвами, и благоприятный или разрушительный исход остается в их руках. Потому всегда было крайне важно иметь некий магический контроль над богами. Вас, возможно, шокирует эта идея, так как христиане всегда полагают, что мы не можем принудить Бога и должны всецело зависеть от его милости, но таинства католической церкви – это магические средства, магические методы призывания благодати Божьей, например, церемония венчания или крещения. Помните знаменитую историю из Острова пингвинов [ix] о крещении пингвинов, как св. Маэль сказал, что если таинства были точными, если обряды были совершены правильно, они должны придать птицам душу; если желаемый эффект не достигнут, значит, была совершена ошибка в форме. Действительно считалось, что люди больше не могут грешить после крещения. Но были случаи, когда люди грешили, а это значит, что благодать Божья не действует, что была ошибка, вероятно, неправильно проведен обряд, и его следует повторить. Были даже случаи, когда люди получали крещение дважды и все равно грешили, и тогда. возможно, священник выдумывал что-нибудь еще, что они были детьми Сатаны, предназначенными для вечного пекла, и это решало дело.

Я привожу примеры этой психологии, чтобы показать, как сильно человечество верило в эффективность призывания верного имени. Вы можете назвать это ужасающей нелепостью, но такая поразительная убежденность человечества показывает, что это не так, что это психологический факт. И если такое призывание невозможно, символы были бы бесполезны, то есть, бесполезно было бы давать имена психологическим фактам. Я хочу подчеркнуть, что подлинная сущность символа – это всегда бессознательный факт. Так что подлинная сущность символа Троицы – бессознательный факт, и он действует, только оставаясь бессознательным, сущность его в том, что он поднимает людей, управляет их жизнями, их существованием. Пока символ жив, он действует, а жив он пока мы не осознаем смысла бессознательной сущности, стоящей за ним. Например, этот человек больше не верит в Троицу, но психологический факт Троицы все еще действует в нем, что заметно во сне. Только теперь он спускается с аэроплана, а это значит, что до настоящего момента Троица действовала в нем, как бессознательный факт. А теперь мы подходим к вопросу, что это за бессознательный факт и что этим фактом случилось, раз пришлось прыгать с аэроплана? Частично мы находим ответ во сне о гермафродите и во сне о мыши. В первом сне была введена идея демона, здесь слово «демон» используется в античном смысле, обозначая нечто иное, могущественное, ману. Во втором сне о мыши мы узнаем, что из темного мира внизу вырвалось нечто неконтролируемое. Как это повлияет на Троицу? Видите ли, из этого мы можем сделать заключение о природе Троицы. Вы слышали замечание миссис Кроули, и оно должен дать вам некоторое представление. Вы не могли бы его повторить, миссис Кроули?

Миссис Кроули: Мне показалось, что треугольник или Троица была проекцией человеческих усилий к интеграции или осознанности, и что символ, использованный сновидцем, обозначал, что он остался зажатым в троице трех своих функций, что четвертая функция еще не появилась из бессознательного.

Доктор Юнг: Верно. Дело в четырех функциях. «Вот трое, а где же четвертый?» В прошлом сне была введена новая фигура, и мышь сбежала. Итак, как это все свести воедино? Очевидно, действенность Троицы пострадала. Она парит довольно низко, прямо над домами, уже пытаясь сесть.

Доктор Дрэпер: Может быть, это введение женского элемента в гермафродитной фигуре, представляющей первое появление его женской составляющей, до сих пор подавленной?

Доктор Юнг: Гермафродитную фигуру создает бессознательная мужская сторона вместе с бессознательной женской. Этот гермафродит – нечто постыдное, то, чего не должно быть, но оно неизбежно.

Доктор Дрэпер: Но я думал, вы подчеркиваете тот факт, что принятие женской составляющей необходимо для мужчины.

Доктор Юнг: Да, интегрировать женскую сторону — это необходимость или этический постулат. Но как только вы переходите к ней, это также дьявольская слабость. Мы избегаем одержимости анимой, той тьмы, что принадлежит к бессознательному, и пытаемся от нее избавиться. Она жуткая, от нее несет поражением. Эта штука поднимается в нем, и потому мышь убегает. То, что мышь убежала — это хорошо для мыши, но не для него. Итак, как это связано с Троицей?

Доктор Бейнс: А это не развитие автономного хтонического фактора, который ослабляет символ Троицы?

Доктор Юнг: Да, он тут же ослабляет символ Троицы. Возможно, он тоже спроецирован на земл. В любом случае, поскольку в подземном мире что-то случилось, власть символа Троицы исчезла. Приземление — это действительно критический момент, и прыжок с парашютом — не самый легкий способ.

Доктор Шлегель: Но есть ли причина полагать, что Троица была действенным символом для сновидца?

Доктор Юнг: Она была действенной, потому что поддерживала его жизнь. Но она летела надо всем, и потому он никогда не сталкивался со своим подлинным положением, что вынужден сделать сейчас. Он всегда как-нибудь сбегал в собственный разум, во всякие увлечения. Но сны всегда вели к тому сну, который показывал, что церковная вера. от которой он считал себя полностью свободным, и была основой его проблемы, она как-то его удерживала, давала убеждения и представления, которые оказались помехой. Из-за этой помехи он был неспособен взглянуть на факты, что довольно понятно. Если у человека есть религиозные убеждения, которые помогают избавиться от темных влечений собственной природы, он будет цепляться за них.

Мистер Хендерсон: Можно утверждать, что с точки зрения коллективного аспекта Троице недостает хтонического элемента, и теперь он возвращается?

Доктор Юнг: Во всяком случае, мы можем сказать, что появившееся в последних двух снах определенно относится к темной стороне. Кроме того, сексуальный фактор, который крайне хтоничен, уходит из-под его контроля; он обретает влияние, а это уже мана, и ей нужно дать имя. Теперь он должен создать новый символ. Одним словом, поднимается подчиненная функция; она не содержится в формуле Троицы, потому что Троица представляет три мощные функции, еще не осознанные сознательным разумом. Первобытный человек обладает только одной функцией, способен только на одно, остальные три бессознательны. В качестве примера трех бессознательных функций, не считая, впрочем, это доказательством, я привожу древнейшую форму западной мандалы, Гора в центре с четырьмя сыновьями по углам; трое сыновей имеют звериные головы, и только один человеческую. Тот же символизм можно найти на древней христианской мандале, Христос в центре, а четыре евангелиста по углам; только один из них ангел, остальные три животные.[x] Животные — это бессознательные функции, потому Троица на самом деле основана на трех животных в бессознательном, что и делает ее такой невероятно сильной; можно заклинать троих животных машиной, символом Троицы.

Итак, если в дело вступает четвертая функция, это значит, что Троица утратила столько силы, что не может больше удерживать функции. Помните тех цыплят? - того, который убежал? Видите ли, сознательная функция будет очень слабой (не у современного человека, а у человека две или четыре тысячи лет назад), и потому он будет чувствовать себя подавленным и грешным, но бессознательное будет эффективнее него. Но когда он обретает больше функций, больше дифференциации сознания, Троица внезапно теряет свою действенность. Сознание человека всегда расширяется в революции Прометея, в самоутверждении над богами. Словно он вырывает из рук богов новое озарение, новый свет, и этот поразительный процесс проявляется в этом сновидении и является подлинной проблемой сновидца. Он дошел до точки, когда уже невозможно избежать признания тени, важного фактора, который уже невозможно контролировать, чего-то божественного; и это признание разрушит символизм Троицы, поскольку теперь он сталкивается с фактом, что эта могущественная, божественная вещь состоит не из трех, а из четырех. Понимаете? - в Троице не хватает чего-то, и теперь он обнаруживает, что это был дьявол, Прометей, четвертый, Люцифер, восставший против Бога. Я выражаюсь по-христиански, потому что он сам так чувствует. Теперь он должен признать, что мышь сбежала, а Троица больше не всемогущая, что символ истощился.

У многих были дурные переживания, так что для них больше нет благого Бога, а может, и Бога вообще. Так что Бог, конечно, не всемогущ, сила его весьма ограничена. Он, вероятно, пытается творить благо, но дьявол всегда сеет сорняки зла. Это можно встретить в персидском дуализме,[xi] в постоянной борьбе между тьмой и светом, и не совсем понятно, как сторона в конце концов победит. Это признание того, что Бог весьма ограничен в своей силе, потому что рядом с ним злой Бог. Христианское учение в том, что дьяволу дозволено пока выполнять свою роль, испытывать людей, а затем он снова будет заперт в аду и лишен силы. Церковь говорит, что дьявол всегда обманывает Бога или разрушает божьи благие намерения, что, конечно, совершенно неудовлетворительно как объяснение, потому что сила зла, вероятно, так же велика, как сила добра. Этот человек осознал важность темной стороны, он больше не может ее подавлять, и этого достаточно, чтобы истощить символ Троицы, и его следует оставить. Таким образом, символ Троицы, как я понимаю его, обязан своим существованием тому факту, что он символизирует три бессознательные функции относительно первобытного человека, человека древности, и пока он оказывается полезным в наши дни, мы в том же состоянии относительной примитивности, состоянии детства. Чем более продвинуто наше сознание, тем менее мы способны выдумать такую идею всемогущего существа, состоящего из трех личностей. В религиях, имевших возможность философского развития, вроде восточных религий, человек не так подчинен, он действительно центр творения; во всяком случае, двойник высшего существа, часть божественного процесса или даже сам высшее существо, в форме Будды, или же песчинка. Наша западная идея, однако, состоит в том, что Бог прекрасно может обойтись без этих червей внизу, и только по благости своей он не дает нам исчезнуть. Это первобытное верование без признания того, что боги в действительности части нашей психики. И люди до сих пор так примитивны, что когда им сообщаешь этот факт, они говорит: «Всего лишь», словно знают, что такое психика. Когда человек осознает, что высшее существо связано с ним, это всегда знак прогресса, так как он связан с Богом.

Итак, спуск аэроплана означает, что три функции больше не имеют исключительной власти над бессознательным. Троица становится частью сознания, и потому теряет свой характер символа и становится лишь идеей или концепцией. Троица теперь близка к тому, чтобы стать психологической. Тот же процесс свел греческих богов на землю, и они стали идеями или эмоциями — Эросос, Фебом, Афродитой, Марсом и т. д.

Доминирование бессознательного ослабляется посредством расширения сознания. Сознательная функция отделяет вспомогательную функцию от троицы до сих пор бессознательных функций, и при помощи этой вспомогательной функции сознание способно обрести новую точку зрения независимо от сознательной функции. С этой точки зрения человек теперь способен оглянуться на свое прежнее сознание; новая функция как зеркало, в котором отражается образ прежнего сознания. Это означает, что теперь мы способны сказать: я вижу себя как это низшее, несвободное и глупое создание, и я также тот, что смотрит на него и говорит: я есть два, я — это сознательная функция и другая функция, которая смотрит на эту распростертую фигуру, словно я бог. Мы обрели божественную способность смотреть на себя, что невозможно для первобытного человека, мы обрели второго наблюдателя. Первобытный человек может видеть лишь объект, за его глазами ничего нет. Но у нас есть зеркало внутри, которое говорит: вот кто ты, и так мы обретаем высшую точку зрения. Я смотрю на себя, словно я бог, словно я выше, и я действительно выше, в этом мое превосходство. А обретая другую функцию, я получаю два зеркала и могу сказать: я вижу эту несчастную фигуру и человека, который наблюдает эту фигуру; это функция №3. Обретая третью функцию, я говорю: я вижу человека, который видит человека, который видит это несчастное существо; и это целостность, это №4. Это обретение полной божественности человека, то есть целостная самокритика. Потому Шопенгауэр прав, когда говорит: единственное божественное качество, которое я могу приписать человеку — это чувство юмора.[xii]

[i] Классификацию интровертного типа см. в Psychological Types (1921), CW 6, pars. 620-671, особ. par. 668, где Юнг предлагает ситуацию, когда мышление – это основная или главенствующая функция, а ощущение – вторичная или дополнительная. Ср. выше, 13 марта 1929 г., прим. 1.

[ii] С учетом сна о тройне (здесь под номером 26) Юнг проанализировал 25 снов.

[iii] В настоящем исчислении это сон №20.

[iv] Орден Рыцарей Храма был религиозным орденом, основанным ок. 1113-1114 во времена крестовых походов.

[v] Американский поэт Джеймс Рассел Лоуэлл (1819-1891), «Нынешний перелом» (1845), см. James Russell Lowell, The Poems (1917), p. 98.

[vi] Sems.: «Реформация».

[vii] Народ Суматры (Индонезия), религию которых Юнг впервые обсуждал в "The Theory of Psychoanalysis" (1912), CW 4, par. 512 и в нескольких более поздних работах. Его источником была работа J. G. Warneck, Die Religion der Batak (Leipzig, 1909).

[viii] Генрих Циммер (1890-1943) – немецкий индолог из Гейдельберга. Юнг и Циммер впервые встретились в 1932 году и впоследствии стали близкими друзьями через совместное участие в конференциях Эранос. Циммер умер в Нью-Йорке через три года после бегства от нацистского режима. В первой книге Циммера unstform undYoga im indischen Kultbild (Berlin, 1926; 2nd edn., Frankfurt a.M., 1976, p. 46) он характеризует янтру как инструмент (Werzeug), устройство (Apparat) или механизм (Mechanismus), а впоследствии разъясняет идею янтры как механизма в посмертной работе Myths and Symbols in Indian Art and Civilization, ed. Joseph Campbell (New York, 1946), p. 141.

[ix] См. выше, 23 января 1929 г., прим. 2; и 19 февраля 1930, прим. 10.

[x] См. выше, 6 февраля 1929 г., прим. 3.

[xi] Зороастризм.

[xii] Ср.: «Поскольку животное не меет разума, а значит, общих понятий, оно не способно ни говорить, ни смеяться; речь и смех — преимущества и характерный признак человека» - The World as Will and Repre-sentation, tr. E.F.J. Payne (1958), vol. II, p. 98 [здесь цит. по изд. Артур Шопенгауэр, Собрание сочинений в шести томах, Том 2, М., 2001, стр. 82 — прим. перев. ]

Карл Юнг

Дата добавления: 2015-11-30