Проверка временем

«Эгоист generation», май 2009, рубрика «Другое я»

Женщина в возрасте — это проблема. С той самой минуты, когда женщина ощутила, что она — «в возрасте», возникла серьезная проблема. Которую, как любую проблему, никто, кроме нее не сможет решить. Максимум, на что она может рассчитывать, это информационная поддержка.

Самое вредное для решения реальной проблемы — попытаться эту проблему отрицать. Формулы, которыми женщины делятся одна с другой, никуда не годятся, иначе бы ими так щедро не делились. «Женщине столько лет, насколько она себя чувствует». Слышали? Если вдуматься, глупость. Женщина всегда знает, сколько ей лет, и, если она чувствует себя намного моложе (чувствует, что физически, эмоционально и умственно относится к более юному возрасту), у нее начинаются диссонанс. Тем более неприятный, чем больше разница между возрастом реальным и возрастом, на который она себя чувствует. Представьте себе сорокалетнюю женщину, которая чувствует себя на пятнадцать лет. Представили? Хорошо, если женщина понимает, что такую самоидентификацию надо тщательно скрывать, а если нет?

Если сорокалетняя женщина чувствует себя на двадцать, ее глюк уже не так опасен, но лишь при том условии, что она выглядит на двадцать или на двадцать с хвостиком. Если ее генотип и ее косметолог настолько хороши, что ее можно принять за очень молодую девушку, она не будет выглядеть нелепо, одеваясь, разговаривая и ведя себя, как студентка. Однако, любой человек, который узнает, что ей уже сорок, испытает шок. Нет, его охватит не восторг, а неприятное чувство, что он смотрит на нечто чрезвычайно неестественное и остановившееся в развитии. Если женщина в сорок лет выглядит на сорок, а ведет себя как юная девушка, неприятное впечатление от общения с ней будет еще сильней.

Большая часть сорокалетних женщин, выглядящих моложе, со мной не согласятся. Им не хочется выглядеть на сорок, но это лишь потому, что прекрасный возраст сорок лет несправедливо дискредитирован. Почему женщину в сорок лет считают уже постаревшей? Тогда как мужчина в сорок лет чувствует себя всего лишь окончательно взрослым. И так до шестидесяти, после чего может чувствовать себя стареющим, а может и нет, в зависимости от состояния здоровья. В сорок лет у современного человека, ведущего здоровый образ жизни, должно быть нормальное здоровье. Если женщина в сорок лет чувствует себя достаточно здоровой, но все равно постаревшей, у нее проблема с гендерной идентификацией. Возможно, ей кажется, что роль женщин в мире ограничивается их животной функцией. Если женщина настолько не уважает женщин, может быть и справедливо, что она чувствует себя в сорок лет постаревшей. Это своеобразное возмездие.

Тем женщинам, у которых все не настолько запущено, можно предложить следующий тест. Нужно сравнить двадцатилетнего, тридцатилетнего и сорокалетнего любовников. Адекватная женщина согласится, что в каждом возрасте есть свои плюсы и минусы. Двадцатилетний юноша свеж, упруг, сексуально активен, но, скорее всего, неопытен, не слишком ответственен и интересен. Тридцатилетний мужчина чуть менее свеж, упруг и активен в сексуальном плане, но более опытен, ответственен и умен. Сорокалетний, скорее всего, сексуально еще более инертен, зато опытен и зрел. Я не зря подчеркнула, что такой результат будет дан лишь адекватной женщиной. Той, которая достаточно ценит и физическую, и психологическую сторону сексуальных отношений. Если женщина считает сорокалетнего мужчину априори неинтересным любовником, скорее всего, ей важен в сексе лишь поверхностный физический план. Если женщина считает априори неинтересным любовником любого двадцатилетнего, скорее всего, физический план ее совсем не интересует.

То же самое должно происходить при сравнении любовниц двадцати, тридцати и сорока лет. Если ваш пол — женский, это совсем не означает, что ваша личность мужчин интересует меньше, чем тело. Думать так, означает на полном серьезе считать мужчин животными. Если женщина настолько не уважает мужчин, может быть и справедливо, что она чувствует себя в сорок лет постаревшей. Это своеобразное возмездие. Если женщина соглашается с тем, что ее личность для любовника тоже представляет интерес, ей должно быть очевидно, что в тридцать лет женщины интереснее, чем в двадцать, а в сорок лет интереснее чем в тридцать.

К сожалению, сорокалетние женщины могут понимать это в теории, но на практике не ощущают. Их все равно пугает возраст сорок плюс, и они стремятся выглядеть в самом крайнем случае на тридцать, но ни в коем случае не на сорок. И вспоминая, сколько им лет, испытывают огорчение. В то время, как сорок пять лет — это всего лишь середина жизни для современных женщин, поскольку к 2060 году средняя продолжительность жизни женщин будет порядка девяноста лет.

Некоторые женщины от напоминания, что в сорок лет их личность становится интересней, парадоксальным образом раздражаются. Им кажется, что этот перевес красоты их личности над красотой тела ведет к тому, что мужчины перестают смотреть на них как на женщин, а начинают смотреть как на подруг. В этом некоторым женщинам чудится особый цинизм. Дескать, стихи, букеты и оргазмы — двадцатилетним, а им — слезы в жилетку и крепкие рукопожатия, которые не радуют, а лишь оскорбляют их женское достоинство. Те самые женщины, которые сами сексуально реагируют не на смазливость, а на харизму, отказываются понимать, что возраст действует на мужчин и женщин похоже, то есть может превратить заурядного паренька в потрясающего мужчину, а обычную девушку в неотразимую женщину.

Представьте себе (тем более, это так и есть), что человек состоит из нескольких тел. В разных мистических системах их насчитывали разное количество, однако, нам, для разбора, хватит трех главных тел: ментального, астрального и физического. Те женщины, которые обижаются на заявление о том, что к сорока годам их личность становится интереснее, по всей видимости, думают, что в сексе участвует только физическое тело. Тогда как сами ценят в любовниках почти исключительно ментальное тело, в крайнем случае, астральное. Физическое тело в сексе проявляет себя как материальная форма: черты лица, лишенные мимики, строение тела, тургор кожи, цвет и фактура волос и т. д. Наилучшего своего расцвета физическое тело достигает примерно к двадцати годам.

Представьте себе, что красивое тело принадлежит аутисту с пустыми глазами и нелепыми манерами, и проанализируйте, что станет в этом случае с вашим сексуальными влечением. Астральное тело проявляет себя в сексе как эмоции и чувства. Вся гамма чувственных ощущений, которая отражается во взгляде, дыхании, голосе, прикосновениях, вся эмпатия и взаимная тяга, томление и накал — это астральный план секса, а не физический. В двадцать лет астральное тело есть, но палитра его красок бедна. Полностью астральное тело созревает примерно к тридцати годам. Ментальное тело проявляет себя в сексе, как режиссер и драматург отношений, благодаря которому история любви может быть скучной и банальной, а может быть необычной и завораживающей, интригующей и глубокой. Чем более развита личность, тем интереснее с ней отношения. Дозревает ментальное тело примерно к сорока годам.

Физически женщина в тридцать может уступать двадцатилетней. У нее немного хуже соединительные ткани, что определяет изменения в облике, и если косметолог и генотип женщины недостаточно хороши, это может быть заметно, однако она куда интереснее в многограннее в эмоциональном плане, что может сделать ее куда привлекательнее, чем она была в двадцать лет, даже внешне за счет чисто астрального качества — обаяния. В сорок лет проблемы с соединительными тканями заметнее, их уже трудно полностью скрыть, пусть даже вам повезло с генотипом и косметологом. Но есть ли повод настолько париться над физическим телом, если ваше астральное тело теперь намного совершеннее, чем в двадцать лет, а ментальное намного совершеннее, чем в тридцать?

Бог любви

An Inside Look At The Newest And Most Amazing Cruise Ship In The World (The Daily Western)

«Эгоист generation», апрель 2009, рубрика «Испытание чувств»

Современное отношение к сексу базируется на представлении о том, что человек — это высокоразвитое животное, и, как животному, секс ему совершенно необходим. Мы живем в атеистическую эпоху, официальное начало которой ознаменовала теория Дарвина о том, что человек произошел от обезьяны.

Говорят, что жена епископа Уорстерского, узнав об этой теории в 1871 году, взволнованно воскликнула: «Будем надеяться, что это неправда, но если это все же правда, то давайте помолимся, чтобы она никогда не стала общеизвестной». Любопытно, что на заре религиозного сознания люди не только не брезговали родством с животными, но и считали животных своими богами. Примитивные племена отправляли культы тотемам, то есть священным животным: посвящали им ритуальные танцы и песни, приносили жертвы, возносили хвалу и обращались с мольбами об удачной охоте. Чего стоит древнеегипетский пантеон богов: Себек-крокодил, Гор-сокол, Анубис-собака, Бастет-кошка, Тот-ибис. Зверобоги были у индейцев, древних китайцев, индусов. Наскальные рисунки первобытных племен изображают зверолюдей, по всей видимости, шаманов, которые считались сыновьями зверей и были посредниками между людьми и богами. Самое знаменитое изображение такого шамана находится во Франции в пещере Тюк д’Одубер. Жрецы палеолита подражали тотемным зверям, копируя все их повадки, в том числе и сексуальное поведение. Славянское понятие «волхвы» — этимологически происходит от «волка», поскольку именно в волчьи шкуры наряжались предсказатели и знахари во время своих обрядов.

В эпоху неолита, когда появилось и распространилось земледелие, боги начали перемещаться с земли на небо. Люди стали поклоняться таинственным стихиям, управляющим дождем и засухой, а также небесным телам, характеризующим смену дня и ночи: Солнцу и Луне. Хотя боги и переместились на небеса, они не утратили животных черт полностью, поскольку вместе с земледелием распространялось и скотоводство. Боги превратились в фантастических химер с рогатыми мордами быков и баранов, а основным религиозным обрядом стал… секс. От секса скота зависела его плодовитость, а значит пропитание и жизнь племени. Земледельцы тоже видели связь между своей сексуальной жизнью и урожайностью почвы. Тюркская богиня плодородия Умай, шумерская Инанна, вавилонская Иштар, финикийская Ашторет, греческая Афродита и римская Венера — все это примеры культовых фигур, разной степени значимости, олицетворяющих женскую сексуальность. Если раньше секс и беременность не связывались, да и сама беременность не имела особой ценности, теперь, когда прирост скота стал основной целью, была установлена связь между сексуальным желанием и зачатием, и похоть стала считаться божественной благодатью. Сущность религиозных взглядов неолита отражает античный миф о жрице Пасифае, которая совокуплялась с тотемным белым быком и произвела на свет чудовище Минотавра — символ критского могущества и власти.

У всех народов неолита были в почете сексуальные оргии в честь священных скотоводческих праздников. Те же самые праздники в символическом варианте сохранились и в позднем язычестве. В середине февраля вместо дня святого Валентина греческие язычники справляли Панургии — праздник похотливого бога Пана, а римские язычники — Луперкалии — праздник сладострастного фавна Луперка. За участие в оргии на одном из таких праздников была казнена знаменитая развратница Мессалина. Мессалина была женой римского императора Клавдия, и обязана была хранить супружескую верность. Однако ее свободные взгляды на секс не соответствовали римской морали. Понятие о супружеской верности и о законном браке появилось лишь после распада родового общинного строя. Пока не наступил железный век, не было эффективных орудий труда, не существовало и частной собственности, скот и урожай принадлежал всей общине, и деления на семьи не было, а значит не было нужды и в супружеской верности. Брак возник лишь тогда, когда материальное и классовое неравенство вызвали у состоятельных мужчин заинтересованность в правах наследования. До этого момента в общине были отцы, жены и общие дети. Когда появились частные владения, дети более не могли быть общими, и от женщин потребовалась верность, а так же сохранение девственности до брака. Сексуальные оргии, с помощью которых люди неолита старались снискать милость своих богов постепенно вытеснялись строгой моралью.

Расцвет эпохи феодализма тесно связан с упадком язычества. Единобожие заменило многобожие, а вместо пантеона мелких божков, таких очеловеченных в своих пороках, над человеком встал Господь Вседержитель, Творец всего сущего. Все монотеистические религии осуждают секс вне брачных уз. Однако внутри брачных уз отношение к сексу у трех великих религий принципиально разное. Иудаизм считает супружеский секс примерно тем же, чем его считало раннее язычество — божественной благодатью и священным ритуалом. Более того, если язычество видело в человеческом сексе лишь отражение физических процессов, происходящих в природе, иудаизм наделяет супружеский секс мистическим и духовным смыслом. Секс супругов с точки зрения иудаизма — это слияние душ в андрогинное существо. В этом смысле иудаизм соответствует представлениям самой романтичной современной барышни с одной, весьма существенной разницей. Барышня ищет половинку, чтобы слиться с ней в экстазе и заключить брак, а ортодоксальный еврей заключает брак, чтобы обрести половинку и слиться с ней в экстазе. Для иудея первичен брак, к которому милостью Господа прилагается возможность для слияния тел и душ. Личность половинки не важна, поскольку тело и душа принадлежат роду. Современной барышне такого романтизма не понять. Справедливости ради стоит заметить, что романтизм барышень исключительно редко приводит к стабильному браку, в отличие от «романтизма» ортодоксальных иудеев.

Ислам по отношению к сексу занимает промежуточное положение между иудаизмом и христианством. Ислам одобряет супружеский секс, считает важным продолжение рода и даже обещает праведникам в Раю чувственные наслаждения в обществе прекрасных гурий. В то время как иудаизм видит в сексе супругов духовную природу, ислам считает секс просто физической нуждой, естественной для человека, у которого кроме души есть еще тело. В отличие от ислама, христианство побуждает человека к аскетизму, потому что разделят душу и плоть. Секс считается потребностью плоти, которая ослабевает тем больше, чем возвышеннее становится душа. Любовь к супруге в христианском идеале — это любовь духовного брата к своей духовной сестре, а взаимное плотское влечение — это искушение бренного тела, допустимое, если брак освящен церковью, и недопустимое, если это блуд. При всей своей строгости к сексу христианство относится к слабостям человека милосердно. В иудаизме искупить супружескую измену женщина не может. Это худшее преступление и посягательство на божественный порядок в мире. В христианстве прелюбодей, как и любой грешник, будет прощен Господом, если искренне раскается.

Что касается буддизма, еще одной мировой религии, оказавшей огромное влияние на современную западную культуру, отношение к сексу в ней близко христианскому. Плоть если и не умерщвляется, то укрощается. В буддизме разделяется три вида любви: Кама — любовь плотская и страстная. Снеха — любовь дружеская, не исключающая чувственную тягу, и Майтри — безграничная любовь, распространяющаяся на всех живых существ. Только последняя любовь с точки зрения буддизма является истинной и дарит душе наслаждение. Кама — любовь эгоистичная, порождает страдания. Снеха — любовь иллюзорная, порождает разочарования. Понятие о Майтри весьма близко к понятию о христианской любви. Сексуальный разврат не считается в буддизме грехом, поскольку в нем нет понятия о грехе, а есть представления об отягощающих душу самообманах, от которых человеку надо избавляться, чтобы не терять времени на пустяки.

Выбор чувств

«Эгоист generation», март 2009, рубрика «Испытание чувств»

Человеческую сексуальность можно разделить на девиантную (искаженную, извращенную) и недевиантную (здоровую). Здоровая сексуальность — это такое сексуальное поведение, для которого первостепенное значение имеют чувства, а сексуальное влечение не только вторично, но и автоматическое следствие этих чувств.

Здоровый человек (не девиант) начинает симпатизировать личности и, как следствие, начинает эту личность сексуально вожделеть, и вожделеет ровно столько, сколько длится его восхищение этой личностью. Такая модель кажется идеальной, и большинство юных людей интуитивно ориентируются именно на нее. Они ищут любви до гроба и предполагают, что в случае взаимной любви, проживут с этим человеком в гармоничных сексуальных отношениях, то есть в счастливом браке, всю жизнь. В процессе жизненного опыта, однако, выясняется, что идеал часто далек от реальности. Люди становятся циничными, разочарованными, недоверчивыми. Попробуем выяснить, почему это происходит, и как возможно влиять на такое положение вещей.

Утверждение, что для здоровой сексуальности человека первичны чувства, кажется спорным с точки зрения разных теорий, например, с точки зрения теории Фрейда, согласно которой любовь саму можно считать девиантным поведением, а именно «заторможенным у цели либидо». Нормальное либидо трактуется как биологическое стремление к слиянию с любой здоровой особью противоположного пола, а вот любовь — это искажение движения либидо, его торможение у цели и накопление, благодаря которому простое сексуальное влечение превращается в экзальтированное чувственное стремление к слиянию не только тел, но и душ. Такой взгляд на любовь достаточно логичен и даже остроумен, однако будет полезно взглянуть на этот предмет иначе.

Не только у людей, но даже и у животных либидо не может проявляться как стремление слиться с любой здоровой особью, если существует большой выбор. Животное не может одновременно слиться с несколькими особями и вынуждено выбирать. Если объективно оценить уровень скученности самцов и самок человеческого вида на один квадратный километр большого города, станет понятно, что избирательность становится основной характеристикой сексуальности современных людей. Два человека, попавшие на необитаемый остров, с очень большой долей вероятности нежно полюбили бы друг друга от отсутствия выбора. А от избирательности сексуальность приобретает сложный механизм, поскольку выбор осуществляется не на инстинктивном уровне, а на личностном. Человек пытается выбрать себе лучшего партнера для секса, а сознательный и ответственный человек тяготеет к выбору одного на всю жизнь, поскольку сексуальная близость предполагает социальное и экономическое сближение, а так же ответственность перед вероятным потомством. С этой точки зрения, любовь — это не экзальтация чувственной страсти, произошедшая от торможения либидо, а изначальный выбор лучшего партнера. В силу необходимости выбора либидо тормозится, накапливается, человек осуществляет выбор (влюбляется), либидо концентрируется на этом единственном объекте, и возникает та самая чувственная экзальтация, эйфория от страстной влюбленности. Последовательность именно такова, и экзальтация следствие влюбленности, а не ее причина, как представлял это Фрейд. Особенно если мы рассматриваем недевиантную схему, то есть человека, не обремененного сексуальными фиксациями на фетишах. Строго говоря, абсолютно недевиантных людей нет, но мы должны разобраться с тем, как могла бы выглядеть идеальная человеческая сексуальность, если бы не была травмирована.

Здоровая сексуальность — это сексуальность, роль которой вторична. Здоровый человек выбирает для себя лучшего из доступных ему вариантов, проникается глубокой симпатией к его личности и только тогда позволяет своему либидо реализоваться в этом направлении. При здоровой сексуальности не либидо управляет разумом человека, а разум управляет либидо. Правильное либидо не чрезмерно, не болезненно, не разрушительно, оно контролируется и реализуется в согласии с тем, что для человека важнее всего, то есть в согласии с его принципами и ценностями.

Девиантная сексуальность — это другая история. Любопытно то, что здоровая сексуальность часто воспринимается как слишком холодная и ущербная. Многим людям, особенно молодым, хочется, чтобы страсть свалила их с ног и обрушилась на голову, вопреки здравому смыслу (ну а потом, конечно, как в детских сказках оказалось, что это чудовище — прекрасный принц). Такие люди придают чувственности первостепенное значение и считают ее слабой, если она подчиняется разуму. На самом деле, в области психического норму и патологию разделяет лишь степень проявления. Яркое живое воображение — это норма. Ожившее воображение, то есть галлюцинации — патология. Позитивный и радостный настрой — это норма. Надрывное постоянное веселье — патология. И так во всем. То же самое касается сексуальности. Норма — это контролируемая и умеренная страстность, которая органично вписывается в рамки основных приоритетов человека.

Суть девиантной сексуальности в том, что в силу определенных обстоятельств пренатального и постнатального развития ребенка, а затем подростка, сексуальные реакции закрепляются на фетишах. В силу этого они приобретают суверенитет. Возникает пропасть между тем, что нравится личности человека, и тем что нравится его телу. Понятие фетишизма в современной сексологии расширено. Фетишами уже не считаются только неодушевленные предметы, которые заменяют сексуального партнера, как в середине девятнадцатого века. Фетиш — это любые атрибуты, образы, действия и даже сценарии, которые запускают механизм сексуального возбуждения. Фетиш, если он возник, царствует над сексуальностью. Происходит расщепление человека как бы на два существа. Одно разумное, стремящееся к стабильному и позитивному сотрудничеству с партнером, второе — к разного рода извращениям. Так как удовлетворение фетишистских потребностей приносит мгновенное сексуальное удовольствие, второе существо очень часто держит верх в борьбе расщепленных частей. Женщина понимает, что ее любовник жестокий и подлый человек, она искренне страдает от его обращения с ней, но он так брутален и доминантен, что она каждый раз млеет от его грубости и не может побороть сексуальное влечение. Это пример фетишизма. Мужчина видит, что его любовница будет отвратительной женой и матерью, но у нее такие эротичные формы и такой сексуальный голос, что он не может побороть свое к ней физическое влечение. Это тоже пример фетишизма.

Если фетишисткие потребности не слишком девиантны, то есть не противоречат потребностям личности, можно считать их сексуальными «изюминками», «клубничками» и прочими ягодками, придающими жизни пикантность. Если же фетишизм человек имеет уродливые фиксации, его личная жизнь превращается в сплошную войну. Человек пробует разные пути решения этого внутреннего конфликта. Он пытается подавлять в себе сексуальные потребности и страдает физически. Он пытается следовать им и страдает как личность. Он пытается иметь двух партнеров, жену, соответствующую потребностям личности, и любовницу, соответствующую сексуальным потребностям. В этом случае страдают все трое.

Чтобы ослабить девиантность, необходимо, прежде всего, осознать, что противоречие, которое возникает между тем, что сознательно нравится и хочется человеку и тем, куда его сексуально тянет, это именно девиация, а не «закон природы». Не надо привлекать авторитет классиков литературы с их сетованиями на то, что в брачном союзе любовь не живет, что любовь всегда конфликтует с рассудком, что любовь это демон или вообще смерть. Среди классиков полным полно сексуальных девиантов, и повторить их личную жизнь мало кто захочет. Надо перестать называть свой порок талантом, а свою болезнь темпераментом. Необходимо увидеть в себе слабость, чтобы не дать возможность этой слабости разрушить свою жизнь. Если женщина будет считать, что тяга к злодею и подлецу — это ее женская природа, а мужчина будет думать, что невозможность уйти от легкомысленной и лживой особы — это истинная любовь, им никто не поможет. Что касается сексуальности, какой бы девиантной она ни была, она все равно подчиняется воле человека. Самые сильные и могучие сексуальные фиксации плавятся и меняются, если человек осознанно и твердо устанавливает нравственные запреты. В этом случае либидо послушно занимает дозволенный коридор и умещается в приемлемое русло. Не стоит демонизировать сексуальность. Не такая уж это страшная сила, чтобы не подчиняться разуму.

Дата добавления: 2015-12-01