|
Читайте также: |
И перед утром сон желанный
Глаза усталые смежил;
Но мысль ее он возмутил
Мечтой пророческой и странной.
Пришлец туманный и немой,
Красой блистая неземной,
К ее склонился изголовью;
И взор его с такой любовью,
Так грустно на нее смотрел,
Как будто он об ней жалел…
Ночь, казалось, тянулась бесконечно и, мучимая бессонницей, Белла не могла уснуть до самого утра, пока, наконец, сон не захватил ее в свои удушающие сети, затягивая в бездну очередного кошмара. В нем не было бьющейся в агонии Виктории. Лишь тягостная мгла, окружавшая со всех сторон, по которой девушка бездумно шарила в поисках выхода.
Медленно открыв глаза, Изабелла уставилась в потолок, словно переплетающийся на нем узор мог дать ответы на все вопросы. Беспокойный сон не принес вожделенного облегчения, и уж тем более желания бороться за собственную жизнь.
— Иди за мной, — раздалось в изголовье, и девушка лишь чудом сдержала вскрик, когда взгляд зацепился за стоявшую в дверях Джейн. Неприязнь, с которой та взирала, была красноречивей любых слов, кои могли бы сорваться с несущих смертоносный яд уст. Это было в притягательных и в то же самое время ужасающих глазах. Налитые кровью, они в ожидании взирали на возможную жертву. Ужин, который, если Аро будет благосклонен, станет пиршеством для той, что мечтала об этом. Смаковать, Джейн будет смаковать вязкую солоноватую кровь, как ценитель многовековое вино. С упоением…
Молча, как если б была нема от рождения, Белла послушно следовала за вампиршей, даже не пытаясь запомнить многочисленные повороты и лестницы, в которых с легкостью заблудилась, останься вдруг одна. Кто знает, может, целью Джейн было именно это? Оставить незваную гостью в бесконечном лабиринте и позволить умереть от голода и жажды? Или даже безумия…
Комната была просторной, залитая ярким солнечным светом. Дверь за спиной с щелчком закрылась, оставив Изабеллу наедине со своими мыслями. Медленно, скорее очарованная, нежели напуганная, она сделала несколько шагов, изучая заставленные книгами стеллажи, широкий стол и резной стул с высокой спинкой. Не так много для столь просторной комнаты, напоминавшей в чем-то кабинет Карлайла, разница была лишь в размерах – Вольтури все делали с размахом и пафосом, будто в насмешку самой скромности.
Равнодушный взгляд скользил по полкам, а пальцы по корешкам книг по истории, философии, астрономии и множеству других наук. Нашлась среди них и по экономике. Но разве вампирам нужны деньги? С другой стороны, они же были нужны Калленам.
Эдвард рассказывал, что Вольтури всегда были покровителями искусства. В их тайниках можно было найти древние, как самое время, творения, к которым простой обыватель остался бы равнодушным. Но не истинный ценитель, коим Белла себя, увы, не считала, и все-таки почувствовала невольное почтение. То же, что и когда впервые попала к Калленам в дом…
Книга лежала раскрытой. На пустом столе. Казалось, купленная только вчера, такой кипельно-белой была бумага с четким печатным шрифтом. Однако страницы лежали, не делая попыток перелистнуться, аккуратно разглаженные по центру чьей-то рукой. Осторожно, как если б боялась смазать еще не высохшие строки, девушка скользнула по ним пальцами, ощущая шероховатую текстуру бумаги.
— Какое нелепое сочетание, — нехотя усмехнулась Изабелла, узнав текст. — Шекспир и Аро…
— Душа моя меня, я слышу, кличет по имени. Речь милой в тишине ночной, что музыки серебряные звуки.
Девушка не вздрогнула, лишь прерывисто вздохнула и медленно обернулась. Недвижимый, Аро напоминал навеки замершего в камне Давида, прекрасного в своем величии, но все же бесчувственного и пустого. Бледное алебастровое лицо в солнечном свете искрилось алмазной крошкой, отражавшейся в мутных багряных глазах странными золотистыми бликами. Длинные волосы распущены, но, словно по привычке, отброшены за спину шелковой иссиня-черной волной. Четко очерченные губы хранили на себе печать улыбки, выдавая ее лишь едва приподнятыми уголками. Мягкий, бархатный голос ласкал слух, маня и совращая своей льстивой чувственностью. Искусным актером Вольтури исполнял замысловатую роль коварного убийцы. И навряд ли, сыгранная столь идеально, она заслужила бы чей-то упрек. Особенно жертвы.
— Болезнью шутит тот, кто ран не ведал, — напряженно ответила Изабелла, перехватив мрачный взгляд, таящий в себе куда более сильные чувства, чем мог позволить Аро. Знал ли он о существовании того, что терпеливым хищником ждало своего часа? Времени, когда вырвется наружу, безжалостно ломая хрупкую преграду заученного спокойствия. Наверняка.
— Достойно похвалы, прекрасная Изабелла, — сладкой музыкой разлился в тишине шепот, походивший скорее на игру измученного страхом воображения, чем голос живого существа.
«Живого…»
Белла не отстранилась, когда искрящаяся в свете рука, будто ангельская длань, скользнула в шелк ее волос. Пальцы касались лица, согреваясь теплом кожи, осторожно обводя брови, глаза, скулы, губы. Аро сделал лишь шаг, но оказался так близко, что пришлось поднять голову, чтобы встретить его задумчивый взгляд. Обхватив равнодушное лицо ладонями, вампир неспешно наклонился. Ресницы крылышками бабочки легли на алебастровые щеки. С приоткрытых алых губ сорвался выдох, за которым последовал мучительно медленный, но столь сладостный вдох, жадно выпивающий прерывистое дыхание Изабеллы.
— И гордо в дерзости безумной он говорит: "Она моя!"
Крылышки ресниц испуганно затрепетали, но лишь для того, чтобы опалить пламенем налитых кровью глаз. По темному ободку лениво растекалось мрачное нетерпение. Вампир смаковал исходивший от девушки пряный запах, боясь разрушить незримую, состоявшую лишь из ощущений иллюзию. Губы тянулись к необыкновенно манящему теплу. В ожидании замерло все внутри. Не спеша, наслаждаясь каждым прикосновением к человеческому телу, он впитывал в себя страсть и пробуждающуюся жажду. Белла чувствовала, как он в безотчетном желании льнет к ней — холодный, будто камень, согреваемый теплом живого существа.
— Вы убьете меня? — равнодушно поинтересовалась Изабелла, неуверенная, что чувствует больше – равнодушие или неприязнь.
Потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что Аро отстранился. Пальцы в последний раз прошлись от виска к губам, а затем к подбородку, но лишь для того, чтобы слегка приподнять его. Но все закончилось также быстро, как и началось, когда Вольтури, будто потеряв интерес, отвернулся. Неуловимое человеческому взгляду движение и девушка подумала, что он исчез из комнаты, невольно дернувшись, когда голос раздался за спиной.
— Знаешь, что за страх жил в душе Эдварда? – задумчиво произнес Аро, сидя уже за столом. Полубоком, чтобы можно было подпереть голову ладонью и положить ногу на ногу. Прядь волос живым шелком соскользнула с плеча. — Он боялся, что ты придешь ко мне.
— Эдвард знал, что я никогда не сделаю этого, — ответила Белла. Вольтури лишь неопределенно взмахнул рукой.
— И все же ты здесь. Удивительно, насколько это пугало его — мысль, что я всецело буду владеть подобным сокровищем…
Голос стих и вампир поднялся. Медленно даже для человека. Но вот то, как он неожиданно оказался рядом, было слишком быстрым. Изящные пальцы несильно сжали шею Изабеллы, наблюдая за вспыхнувшим страхом в ее карих глазах.
— Вы убьете меня, — беззвучно шевельнулись губы, повторяя уже заданный вопрос, в котором на этот раз звучала уверенность.
— А ты хочешь умереть? – удивленно отозвался Вольтури, изогнув темную бровь.
— Нет…
— Тогда ты будешь жить, — сладострастно прошептал Аро, на мгновение прижавшись губами к уху девушки и, улыбнувшись, отвернулся. В дрожащем от лихорадочного нетерпения голосе слышалось плохо скрытое вожделение. Но не к Изабелле, а к чему-то, что она пока не могла понять. — В мире столько прекрасного, что может оценить человеческое существо, но лишь бессмертный способен увидеть по-настоящему. Радость смерти. Восторг рождения. Пьянящий вкус бесконечного желания. Дано ли смертному насладиться всем этим богатством в полной мере?
— Но вы никогда не сможете почувствовать вкус сочного яблока или узнать, какого быть отцом ребенку плоть от плоти, — прерывисто выдохнула Белла, с трудом удержавшись от желания дотронуться до шеи в том месте, где к ней прикасались холодные пальцы.
— Навряд ли и ты оценишь вкус крови или осознаешь когда-нибудь, как дорого может быть существо, которому даруешь бессмертие. Я отец многим, пусть и не в прямом понимании этого слова.
Разговор Белле определенно не нравился. Эдвард и остальные Каллены никогда не пытались поставить себя выше человека, считая, что на веки прокляты. В отличие от Вольтури, вовремя воспользовавшихся возможностью занять свободную между человеком и Богом нишу, и даже сумев вывести целую философию из обычной, собственно, случайности. Или все же их мнение обосновано и имеет под собой твердую платформу в виде столь знакомого по школьной программе понятия – «эволюция»?
— Знаешь, в чем твоя вина?
— Я еще и в чем-то виновата, оказывается? – криво усмехнулась Изабелла.
— Ты привлекла наше внимание. — То ли это были золотистые блики в багряных глазах или же сожалеющая улыбка, больше напоминавшая насмешливую, но девушка не смогла отвести взгляда. Она напряглась, когда Аро протянул руку, позволяя кончикам ногтей коснуться щеки и с нажимом спуститься к шее. — Навряд ли, даже будучи откровенным, Эдвард рассказывал, «что» мы на самом деле. Что есть наша суть.
Рука вампира переместилась к вырезу рубашки, лениво лаская кончиками пальцев открытый участок кожи.
— То, что он так отчаянно пытался скрыть и чего стыдился.
Прерывистое дыхание коснулось ключицы, и в тишине раздался треск, когда Аро нетерпеливо дернул край заправленной в штаны рубашки. И пусть движение выглядело легким, верхние пуговицы резко отскочили в сторону, с беспокойным щелчком упав на пол. Свет вновь упал на лицо, когда вампир, медленно опустившись на колени, прижался щекой к тому месту, где маленькой пташкой билось в груди сердце. Неровно, оно отбивало свой ритм, будто боялось, что следующего удара может не последовать.
— Я видел все его мысли. Каждую мелочь, связанную с тобой. — Белла не двигалась лишь потому, что знала – вырваться из объятий будет невозможно. Зажмурившись, она лишь стиснула зубы, с трудом воспринимая не только сказанное Вольтури, но и просто звук его голоса. – Все, что Эдвард скрывал даже от самого себя…
— Хотите убедить меня в том, что он такой же, как вы?
— Ах, Белла, в твоих устах это звучит как приговор, — разочарованно вздохнул Аро, поднявшись и бережно коснувшись сжатых кулачков. Холод его груди обжег их даже через пиджак. Многим ли даровалась подобная честь, было неизвестно, но лично Изабелле она не пришлась по вкусу. – Твое лицо… Я вижу, ты растеряна.
— Скорее, разочарована, — глухо отозвалась девушка. – Тем, что умение читать чужие мысли подвело вас, Аро.
Раскатистый смех залил комнату и, внезапно отстранившись, Вольтури прижал пальцы к губам, как если б пытался скрыть невольную улыбку.
— Надо же, я и забыл, каково это, когда не слышишь каждую из тысячи чужих мыслей. Такое чувство, словно что-то застило глаза, и нет возможности избавиться от этой пелены.
Восторженный взгляд не сходил с лица девушки, но будто охватил ее всю: прекрасный изгиб шею, обнаженную, не скрытую разорванной рубашкой грудь, талию, бедра и ноги.
— Твои эмоции, они как пламя. — Сказанное прозвучало слишком откровенно, но ведь и вампир не скрывал своего непонятного интереса. – Безжалостное, дерзкое. Порочное до глубины души.
— Не судите по себе, — глухо отозвалась девушка, когда глаза Аро почернели. Искрящиеся золотые капельки делали их еще более пугающими. Злая усмешка растягивала красивые губы, когда Белла в бессознательном желании спрятаться от пристального взгляда попыталась стянуть края рубашки.
— Мы с Эдвардом неудержимо хотим то, что для нас недосягаемо, — будто не услышав, прошептал Вольтури. – Нам не дано совладать с этим. Ты ведь знаешь, каково это, быть слишком слабым, чтобы воспротивиться собственному желанию.
— Красота. Чувства. Страсть. На это были способны Каллены, но вы, все вы, ничего этого не чувствуете, — сквозь стиснутые зубы процедила Изабелла, нахмурившись, когда руки оказавшегося рядом вампира поднялись вдоль запястья к локтям, а затем к плечам. Они не давили, но казались свинцовыми.
— Ложь так сладка, не так ли? Но осталась бы твоя вера так же крепка, расскажи я, какие мысли мучили Эдварда? О сладком вкусе человеческой крови в его воспоминаниях. Страхе того, что узнаешь, что и он не безгрешен и был таким же убийцей, какими ты считаешь нас.
— Хватит… — Белла с трудом могла заставить себя дышать. Волосы закрыли опущенное лицо – слишком уж тяжело было смотреть правде в глаза. Особенно, когда эти глаза принадлежат Аро.
— Я видел, с каким упоением он вонзал свои клыки в жертв. Эдвард всегда помнит пьянящий вкус крови. А с тобой это чувство начинало походить на агонию. Безудержная страсть, разжигаемая тобой, поедала его изнутри, заставляя мечтать о том, за что ты возненавидела бы его.
— Хватит!!
— Если это причиняет боль, я могу позволить тебе уйти, — неожиданно предложил Вольтури. Однако воспользоваться этим заманчивым предложением Белла не успела — на втором шаге пальцы грубо сжались ее чуть выше локтя и с силой вернули на место. Ударившись спиной о стол, девушка лишь беззвучно вскрикнула. – Твоя наивность меня развращает…
— Со своими страстями не может справиться лишь животное, – прорычала Изабелла, уткнувшись взглядом в серый галстук и сжав кулаки, будто желая ударить по совершенному лицу вампира. Но сделать это было равносильно тому, чтобы врезать камню – причинить себе боль и не почувствовать и толики удовлетворения.
Аро медленно изогнул темную бровь и склонил голову на бок. Шелковая прядь заправленных за ухо волос соскользнула с плеча на грудь. Девушка не поднимала взгляда, боясь, что вампир увидит все то презрение, что она испытывала к нему. Резким движением Аро сжал тонкое запястье и подался вперед, заставив Беллу повалиться на стол. Она не успела испугаться, когда тот склонился над ней, лишь прищурилась, готовая воспротивиться, даже если это будет стоить ей жизни.
— Ах, маленькая Изабелла, ты так считаешь, лишь потому что никогда не испытывала того, что мучает нас каждое мгновение нашей бессмертной жизни, — растягивая слова, произнес Вольтури. Змеиным шипением сказанное не спеша заползало в душу. Обреченно вздохнув, он склонился, позволив волосам закрыть лицо Беллы от золотистого, льющегося через окно света. И все же несколько струй смогли проникнуть сквозь завесу, заставив мягко мерцать бледную кожу вампира. – Оно сжигает, оставляя после себя только пепел. Безумие, овладевающее разумом, когда желаемое недостижимо, превращает нас в убийц. Ты ведь не знала этого, верно?
Холод тела заставил Изабеллу задрожать. Завороженная взглядом, она все же заставила себя отвернуться, чтобы не видеть, как в глубине почерневших глаз разгорается пугающее пламя. Но голос, от него было невозможно избавиться. Он льстивой змеей оплетал разум, все сильнее стягивая упругие кольца.
— Власть сделала нас непогрешимыми. Мы не способны думать ни о чем другом, лишь о путях достижения поставленной цели. А, получив, бездумно ломаем, чтобы обладать так долго, пока не ощутим скуку.
Пальцы, причиняя боль, с остервенением сжали талию и потянули вниз, к краю стола. Рука с нажимом прошлась по затянутой джинсами ноге вверх к бедру, сгибая в колене. Сгорбившись, Вольтури прижался к впадине над поясом брюк и, сладострастно вдыхая аромат нежной, теплой кожи, поднялся вдоль тела Беллы к ее шее, где взволнованно билась голубоватая жилка.
Хотелось закричать, но Изабелла молчала, невидяще уставившись в пустоту. Во взгляде плескался ужас, сковавший оцепенением все тело. Изнутри неторопливо, позволяя почувствовать всю свою полноту, поднималась тупая боль и чувство униженности. Проглотив подступивший к горлу комок, она до боли сжала руки.
— Ты, должно быть, испытываешь голод, — неожиданно отстранившись, спокойно улыбнулся вампир. В глазах не было и капли той страсти, что сжигала его всего мгновение назад. — Вы, люди, не способны совладать с ним.
— Вы, вампиры, тоже, — на выдохе вытолкнула из себя Белла, чувствуя, что ненависть к этому существу стала еще сильнее. В висках билась кровь, а в голове многоликим эхом стоял шум. Не обращая на это внимания, девушка осторожно, будто каждое движение причиняло боль, слезла со стола и, расправив плечи, вновь посмотрела на Вольтури.
— Верно, — задумчиво согласился тот, не спуская в Изабеллы пристального взгляда. – Ты как никто другой знаешь об этом.
Молчание затянулось, и девушка уже собиралась прервать его, когда Аро вновь заговорил.
— Феликс, позаботься о нашей гостье. Проследи, чтобы никто не беспокоил ее, и она ни в чем не нуждалась…
Вампир не обернулся, по-прежнему глядя на Изабеллу, и все же точно знал, что за его спиной в дверях стоял Феликс, появления которого сама Белла даже не заметила. Давно ли он в комнате и свидетелем чего стал?
— С превеликим удовольствием, — хмыкнул вампир, когда девушка проходила мимо, как если б хорошо знал, какова истинная причина залившего щеки стыдливого румянца. Хотя, возможно, ему об этом рассказала распахнутая рубашка, пуговицы которой сиротливо валялись на полу, и все же были подмечены внимательным взглядом…
…Синяки проступили уже через несколько часов. Сперва, едва приметные, они все больше наливались синевой и к вечеру стали отчетливо заметны. Сидя в отведенной ей комнате, Изабелла с тоской изучала следы от пальцев Аро. Внутри все клокотало от гнева. Мрачные мысли не давали покоя, но безделье было еще более невыносимым. Город за окном жил своей жизнью, медленно готовясь к ночи.
— В нем есть нечто притягательное, ты не находишь?
Аро стоял у той картины, на которой была изображена «бессмертная Белла». Именно такой он видел ее в видении Элис. Интересно, являлось ли полотно напоминанием или таким образом Вольтури пытался подтолкнуть к желанию стать такой же? Совершенной…
— Для меня он чужой, — обернувшись, отстраненно отозвалась девушка, но встретившись с Аро взглядом, тут же отвела свой. Внутри вновь вспыхнул переплетшийся с гневом стыд.
— Я буду скучать по этому, — с сожалением вздохнул вампир, сделав шаг в ее сторону, чем напугал Изабеллу, заставив попятиться. Сердце в груди забилось сильнее. – И по этому тоже…
Кривая, в чем-то даже злая усмешка исказила совершенное лицо, не портя его, но делала каким-то неприятно отталкивающим. Жестокое, оно скрывало в себе все тайные пороки. Глубоко вздохнув, девушка попыталась успокоиться. Она не желала испытывать страх вечно. Неопределенность пугала.
— Что со мной будет? Убьете?
Улыбка еще больше искривилась, став скорее брезгливой, чем насмешливой.
— Как же ты цепляешься за свою бессмысленную жизнь, Белла, не понимая, сколько может дать бессмертие.
— А если я выбираю это никчемное существование? – не отступала Изабелла, когда Вольтури сделал к ней еще один шаг, загоняя в угол комнаты. — Если не хочу жить так, как живете вы?
— Ты пришла сама, тебя никто не принуждал, — мягко напомнил вампир. – Более того, просила помощи.
— Защиты!
— Которую я тебе дал, — с акцентом напомнил Аро. – Ты получила то, о чем просила. И стоит ли напоминать, что я предоставил тебе и выбор?
— Как умереть – это не выбор! – выпалила Изабелла, когда спина коснулась стены.
Ощерившись, вампир хищно подался вперед. Ладони уперлись в стену по обе стороны от ее головы. В глазах не осталось даже того равнодушия, на которое можно было надеяться. Казалось, сказанное не понравилось ему.
— Глупая, самонадеянная девчонка, — хрипло выдохнул Вольтури, обнажив клыки, как если б желал впиться ей в горло. – Я предлагаю тебе великий дар!
— Без Эдварда бессмертие станет проклятием.
Аро не сразу понял, что имелось в виду, а когда, наконец, осознал, даже выпрямился, с интересом разглядывая бледное лицо. Казалось, он был… поражен. Но лишь на мгновение, потому что в следующее громко рассмеялся. От низкого, чувственного смеха Беллу почему-то передернуло.
— Как это прекрасно, оплакивать смерть любимого., — с тенью наигранной грусти произнес Вольтури, не способный сожалеть, и уж тем более горевать о ком-то. — Я понимаю.
— В вас нет ни капли понимания. Вы всего лишь равнодушное ко всему себялюбивое чудовище!
Белла не сразу поняла, что высказала свою мысль вслух. Зло и громко. Желая причинить боль, которую вампир никогда не испытывал. Но за пониманием пришел и ужас, когда тишине раздался мягкий, ласкающий голос, так не вязавшийся с пропитанным гневом взглядом.
— Уверяю, ты ошибаешься. В моих действиях нет злого умысла, я желаю тебе лишь добра. Разве не доказал я это, когда уничтожил Викторию? Убил себе подобного ради жизни смертного.
— Ради выгоды, которую это принесет. Она была неуправляема! Якобы верша справедливый суд, защищая свой город, ты лишь избавился от помехи, ведь пользы Виктория бы не принесла.
— А ты?
— От меня ее еще меньше.
— Тогда зачем я оставил тебя в живых, маленькая Изабелла, раз столь меркантилен? Потому что уважал старого друга? Но разве способно такое корыстное существо на уважение и уж тем более верность старой дружбе?
— Надеюсь, ведь иначе я была бы уже мертва…
Нависнув над девушкой, Вольтури провел костяшками пальцев по вспыхнувшей щеке и приподнял подбородок, чтобы лучше видеть бездонную мглу темных глаз.
— Знаешь ли ты, о чем я подумал, когда впервые увидел тебя в мыслях Эдварда? Каково это, когда тобою переполнено живое существо? Каждая его мысль и вздох. Дает ли это особую власть или лишь удовлетворение пагубной страсти, что разрастается от того, что ты для кого-то больше, чем просто жизнь. Ты ее смысл…
Белла молчала. Ее сердце билось спокойно и размеренно.
— Как жаль, что я не слышу твоих мыслей, — вздохнул Аро, впервые по-настоящему сожалея, что дар его здесь непригоден. – Но когда-нибудь ты мне обязательно расскажешь обо всем, не так ли?
Не дожидаясь ответа, вампир отошел. Изабелла лишь силой воли заставила себя не упасть на колени, потому что ноги не желали ее держать. Внутри будто сорвалась туго натянутая пружина, высвобождая скрытое доселе смятение.
— Но мы говорили о Вольтерре, — не замечая этого, напомнил Вольтури и, оглянувшись, плавно взмахнул рукой. – Прекрасном, величественном городе, который ты хотела бы увидеть, будь у тебя такая чудесная возможность, кою я, не смотря на твое непримиримое отношение ко мне, хочу предоставить.
— Вы отпустите меня? – с сомнением прошептала Белла, неуверенная, что правильно поняла.
Аро не ответил, лишь загадочно улыбнулся и протянул изящную руку. Но время шло, а девушка все также стояла, понимая, что взяв протянутую руку, она сознательно согласиться играть по правилам чужой игры. Игры жестокой, в которой нет места сомнению. В ней было лишь «да» и «нет».
Улыбка начала сходить с прекрасного лица, но вампир по-прежнему предлагал свою руку. Он был терпелив. Неуверенно, Изабелла все же сделала шаг и подняла свою, которую тут же сжали холодные пальцы. Слишком сильно, сорвав с губ тихий вскрик. Была ли это месть за непослушание или Вольтури просто не рассчитал сил, было неизвестно, ведь на совершенном лице вновь расцвела лучезарная улыбка.
— Как видишь, принять решение оказалось не так уж сложно…
…Когда они, наконец, оказались на улице, городом, в ожидании своей сестры-ночи, властвовал поздний вечер. Улицы освещали редкие фонари, отбрасывая невеселые тени на стены домов.
Зябко поежившись, Белла обхватила себя руками. Вернувшись после встречи с Аро в «свою» комнату, девушка увидела белую коробку, в которой лежало синее платье, так похожее на то, в каком она была на выпуском вместе с Эдвардом. Увидел ли Вольтури это в воспоминаниях Эдварда или, может, все оказалось лишь невероятной случайностью? Как и то, что это платье понадобится, ведь рубашка была безвозвратно испорчена.
«Что-то слишком много в последнее случайностей», — с тоской подумала Белла, вздрогнув, когда на плечи опустился тяжелый пиджак. Повернув девушку к себе, вампир аккуратно поправил его, чтобы ей было удобней идти, и ласково погладил по голове. Затем неожиданно подался вперед и коснулся губами лба, запечатлев поцелуй, каким награждает мать свое послушное дитя.
Растерянная, Изабелла взирала на Аро, будто у того выросла вторая голова с третьим глазом в придачу. Темная рубашка не скрывала красивое, будто высеченное искусным мастером тело. Две верхние пуговицы открывали взгляду манящий изгиб шеи. Он выглядел не только непривычно без пиджака, но и вел себя слишком странно. Будто сменив личину вампира-убийцы на братскую дружелюбность.
— Мне, наверно, следует поблагодарить вас, – нерешительно произнесла девушка, когда вампир, не смотря на то, что на улице было темно, надел солнечные очки. Чтобы никто не увидел его глаз, естественно. И если золотистые глаза Калленов удивляли не столь уж многих, то налитые кровью привлекут к себе куда больше нежелательного внимания. Или все же желанного?
— Я хочу, чтобы этот вечер доставил тебе радость, маленькая Белла, — гортанно рассмеялся Вольтури низким, ласкающим слух смехом, на который обернулась прошедшая мимо парочка. Женский взгляд цепко ухватился за вампира, в глазах вспыхнул хищный интерес.
«Знала бы ты, что тебя ждет – бежала без оглядки», — сочувственно подумала Изабелла, когда та перевела полный высокомерия взгляд на нее саму. В нем появилась привычная девушке насмешка, заставившая почувствовать себя так же, как и с Эдвардом — невзрачная рядом с совершенным созданием. Пусть даже в этот раз им и был Аро…
— Считай, что тебе повезло, — совсем тихо пробормотала девушка, имея в виду исчезнувшую за поворотом незнакомку, но вампирский слух не подвел Вольтури и он удивленно приподнял темную бровь.
Этого не могло быть, но Изабелле показалось, что даже через темное стекло очков она видела тяжелый, внимательный взгляд. Казалось, будто смотришь в готовую поглотить бездну, от которой невольно кружится голова. И все же Аро наслаждался лениво растекающимся внутри ощущением - голодом, желанием почувствовать на губах вкус ее крови. Как Эдвард…
— Уверена, знай она, с кем имеет дело, согласилась бы со мной, — дрогнувшим голосом произнесла Белла, ощутив, что сделала что-то неправильное. Недозволенное. Ей даже показалось, что где-то вдалеке раздалось раздраженное шипение Джейн. – Хотя, это не мое дело…
Какое-то время они оба молчали, и девушка удивилась, когда, сделав пару шагов, не услышала за спиной ни звука. Однако, обернувшись, обнаружила, что Вольтури по-прежнему рядом. Неслышимый, он молчаливой тенью следовал за Изабеллой, предоставив возможность выбирать путь.
«Если я сейчас побегу», — в какой-то момент подумала она. – «Он без труда меня поймает. Но неужели Аро и правда считает, что я могу насладиться этой… прогулкой под конвоем? С другой стороны, если б он принялся рассказывать о Вольтерре, желая показать достопримечательности, я бы удивилась куда сильнее».
Странным было просто бродить по городу. Вдвоем, но словно одна. Зная, что вокруг десятки вампиров. Однако ни один из них не посмеет приблизиться, пока Аро рядом. Белла ощущала странную власть, как если б была сильнее любого из них. Непривычное могущество пьянило и толкало на глупости, заставляя искать все более уединенные и темные улочки. У нее даже мысли не мелькнуло, что незаметно следующий Вольтури может наброситься на нее, предпочтя плотный ужин своим далеко идущим планам. За спиной не было слышно ни звука, и все же ощущение того, что Аро идет следом, не покидало.
От размышлений о «вечности» отвлек крик. Сдавленный и какой-то даже неживой. Совсем близко. Обернувшись, Изабелла огляделась, неуверенная, что ей не показалось. Возможно, это кошка или…
Звук повторился.
— Тебе не стоит ходить туда, — раздалось за спиной, по которой пробежал холодок, когда Белла поняла, о чем говорит Аро. Вампир был так спокоен. Хотя, и то верно, ему-то чего боятся? Совершенно не восприняв сказанное, девушка бросилась в переулок, из которого раздавались сдавленный крик.
Их было трое – девушка и двое явно нетрезвых мужчин, прижавших ее к стене. Один из них зажимал ей рот, другой пытался стянуть с жертвы свитер, в чем мешали руки подельника.
— Отпустите ее немедленно!
Пошатываясь, мужчина ткнул локтем друга в бок и криво усмехнулся.
— Джон, смотри. Она вроде тоже ничего. — Имя было американским, из чего Белла сделала вывод, что перед ней, скорее всего, обычные туристы. – Что ты делаешь здесь так поздно, детка? Заблудилась?
— Наверно, она искала нас, — произнес второй, и, пьяно засмеявшись, передал девушку в руки друга. Та попыталась укусить его, чем заслужила звонкую пощечину. – А ну тихо!
Мутный взгляд Джона вновь скользнул по Изабелле. Не прошло и пары мгновений, прежде чем он на удивление трезво метнулся к ней и, схватив за руку, дернул на себя. Не удержавшись на ногах, девушка повалилась вперед, едва не растянувшись на земле, когда мужчина отпустил ее. В лицо ударил запах перегара.
— А теперь повеселимся, — прижав Беллу к стене и навалившись на нее всем телом, хмыкнул Джон, испытывающе заглядывая в вырез платья. Рука с силой стиснула горло, не позволяя девушке ни отстраниться, ни закричать. Сжав обеими руками запястье насильника, она пыталась оттолкнуть его. Пропитанный ненавистью взгляд скользнул в сторону, остановившись на валявшемся в стороне пиджаке Аро, упавшем с плеч, видимо, когда ее затащили в переулок.
Вот уж от кого Изабелла не ждала помощи, так это от вампира, и все же она последовала, когда тот вдруг оказался рядом. Ужас, взметнувшийся в широко раскрытых глазах Джона, когда вампир впился клыками в его горло, казалось, отразился во взгляде девушки. Это было странное, пугающее чувство. Насильник по-прежнему сжимал пальцами шею Беллы, но с каждым мгновением все слабее. Склонившийся над ним Аро с жадностью пил солоноватую кровь, приподняв голову лишь, чтобы посмотреть на ту, в чьих глазах он отражался вместе со своей жертвой. По телу вампира пробежала дрожь, а во взгляде плескалась такая жгучая страсть, что девушка отвернулась, не способна выносить то, с какой похотью смотрит на нее зверь внутри него. Когда рука Джона безвольно упала вдоль тела, Вольтури неприязненно оттолкнул его, позволив растянуться у ног. С губ срывалось прерывистое дыхание.
Эдвард не хотел, чтобы Белла когда-нибудь увидела, как он охотится, и теперь поняла, почему. Это было нечто дикое и темное, отчего внутри все стягивалось в тугой узел безотчетного страха и неотвратимой безысходности.
Все произошло слишком быстро для дружка Джона, который, наконец, заметил, что тот безжизненно валяется на земле. Пьяно зарычав, он бросился на Аро, но того мало волновал человеческий гнев. Когда смертный приблизился, вампир схватил его за горло и приподнял над землей, с интересом наблюдая за тем, как болтаются в воздухе непропорционально короткие ноги.
— Глупец, — равнодушно произнес он, резко прижав свою жертву к стене, все также на весу. Голова с такой силой ударилась о камни, что волосы на разбитом затылке быстро пропитались вязкой кровью. От металлического привкуса во рту Изабеллу передернуло. Перед глазами все плыло, она с трудом могла сконцентрировать внимание и не упасть. Внутри все сжалось в преддверии медленно накатывающей тошноты.
— По… Помоги…, — хрипя, выдавил мужчина, косясь на нее так, будто именно в ней видел спасение от неминуемой смерти. — Умоляю!
Дрожащая рука потянулась в сторону Беллы, пытаясь достать до плеча. На ней не было крови, но девушка поняла, что ее вот-вот вырвет от омерзения. Ноги подкосились.
Тишину разорвал странный хруст, в котором она без труда узнала звук ломающейся шеи. Застланный ужасом мужской взгляд мазнул по лицу. Безжизненный труп соскользнул на землю за мгновение до того, как Изабеллу подхватили холодные руки вампира. Ее трясло, хотелось кричать, и все же девушка заставила себя посмотреть на лишенное эмоций лицо чудовища. Пальцы с трудом стиснули рубашку на груди Вольтури, привлекая к себе его внимание.
— Аро, — задыхаясь, с усилием вытолкнула она из себя, помня о том, что вампиры никогда не оставляют свидетелей. — Я прошу тебя…
Изабеллу по-прежнему била дрожь, с которой она не могла справиться, судорожно втягивая холодный ночной воздух и бездумно прижимаясь к каменной груди. Беспомощная, она смотрела в насыщенные кровью глаза. Стены следили за ними молчаливыми свидетелями, обещая сохранить тайну.
— Пожалуйста, — с нажимом прошептала девушка, когда Аро перевел взгляд на лежавшую без сознания итальянку.
Он ведь и не надеялся, что возможность представится так скоро…
…Белла даже самой себе боялась признаться в том, что боится отпустить Аро. Руки цеплялись за него в отчаянной попытке удержать. И когда вампир, сев на диван, улыбнулся, девушка даже не подумала о том, чтобы отказаться от приглашения.
Голова коснулась коленей Вольтури, а его изящные пальцы – рассыпавшихся по ним темных локонов. Хотелось спать, но Изабелла не могла себе этого позволить, зная, что как только закроет глаза, он уйдет. Уйдет, чтобы сделать то, о чем, не произнося ни слова, так легко солгал…
Дата добавления: 2015-12-01; просмотров: 142 | Нарушение авторских прав