Благодарности 20 страница

* * *

Увидев машину Эрики возле дома сестры Санны, он испытал чувство смутной тревоги. У Эрики есть манера влезать в дела, не имеющие к ней никакого отношения, и хотя он сам не раз восхищался женой за ее любознательность и способность добиваться результатов, ему не нравилось, когда она занималась полицейской работой. Ему так хотелось оградить Эрику, Майю и двух неродившихся малышей от всего зла мира! Но в отношении его жены это была почти невозможная задача. Уже не раз она оказывалась в центре событий, и теперь он понял, что она опять без его ведома вовсю ведет параллельное расследование.

– А это случайно не машина Эрики? – спросил Йоста, когда они заехали во двор и припарковались позади бежевого «Вольво».

– Да, она, – лаконично ответил Патрик. Йоста не стал больше ничего спрашивать, лишь приподнял одну бровь.

Звонить в дверь не пришлось. Сестра Санны уже открыла ее и теперь ждала их на крыльце со встревоженным выражением лица.

– Что-нибудь случилось? – спросила она, и от напряжения вокруг ее рта появились морщины.

– Нам нужно поговорить с Санной, – сказал Патрик, не отвечая на вопрос. Ему очень хотелось бы и в этот раз взять с собой Паулу, но ее не было на месте, когда он звонил, а ждать с этим известием ему не хотелось.

Морщины вокруг рта у сестры еще углубились, но она молча шагнула в сторону, впуская их в дом.

– Она на веранде, – сказала сестра, показывая пальцем в глубь дома.

– Спасибо, – ответил Патрик и посмотрел на нее. – Вы можете присмотреть за детьми, чтоб они нам не мешали?

Она сглотнула.

– Хорошо, я позабочусь о них.

Они нашли веранду, и Санна с Эрикой удивленно подняли глаза, услышав их шаги. Вид у жены был виноватый, и Патрик жестом показал ей, что они объяснятся позже. Затем он сел рядом с Санной.

– К сожалению, у меня для тебя очень плохие новости, – произнес он, стараясь говорить как можно спокойнее. – Сегодня утром Кристиана нашли мертвым.

Она ахнула, глаза ее заполнились слезами.

– Нам пока мало что известно, но мы делаем все от нас зависящее, чтобы выяснить, что же произошло.

– Как?.. – пробормотала Санна, дрожа всем телом.

Патрик замялся, не находя подходящих слов.

– Его нашли повешенным. На вышке для прыжков в воду на Бадхольмене.

– Повешенным?!

Она задышала шумно и быстро, и Патрик положил руку ей на плечо.

– Это все, что нам пока известно.

Она посмотрела на него блестящими от слез глазами. Патрик повернулся к Эрике и проговорил тихо:

– Ты не могла бы сменить ее сестру? Попроси ее прийти сюда, а сама побудь с детьми.

Эрика тут же поднялась. Бросив взгляд на Санну, она вышла с веранды, и вскоре раздались ее шаги на лестнице. Когда они услышали, что кто-то спускается, Йоста вышел, чтобы встретить сестру Санны. Патрик мысленно поблагодарил Йосту, который позаботился о том, чтобы рассказать о случившемся в другой комнате, избавив Санну от необходимости выслушивать эту новость два раза.

Сестра вышла на веранду, села рядом с Санной и обняла ее. Так они и сидели, пока Патрик спрашивал, нужно ли еще кому-нибудь позвонить, хотят ли они поговорить с пастором. Все эти обычные вопросы, за которые он цеплялся, чтобы не разорваться на части от мысли о двух мальчишках, сидевших этажом выше, которые только лишились отца.

Но затем ему пришлось уйти. Его ждала работа, которую надо было делать, в том числе ради них. Собственно, в первую очередь ради них. Именно пострадавшие и их близкие стояли у него перед глазами, когда он просиживал за своим рабочим столом долгие часы, пытаясь найти разгадку в самых запутанных делах.

Санна рыдала, и он встретился глазами с сестрой. Та едва заметно кивнула в ответ на его немой вопрос, и он поднялся.

– Вы уверены, что не нужно кому-нибудь позвонить?

– Я позвоню маме с папой, как только смогу, – ответила сестра. Несмотря на некоторую бледность, в ее голосе чувствовалось спокойствие, так что Патрик смог оставить их вдвоем.

– Ты можешь всегда нам позвонить, Санна, – сказал он, остановившись на пороге. – А мы…

Однако он не знал, что ей пообещать. Ибо с ним начало происходить то самое ужасное, что только может случиться с полицейским, расследующим убийство, – он начал терять надежду. Надежду на то, что они когда-нибудь найдут злоумышленника.

– Не забудь рисунки, – всхлипнула Санна, указывая на листки бумаги, лежащие на столе.

– Что за рисунки?

– Их привезла Эрика. Кто-то посылал их на старый адрес Кристиана в Гётеборге.

Патрик с изумлением посмотрел на рисунки, затем аккуратно собрал их в стопку. Что все это значит? Он должен немедленно поговорить с женой, потребовать объяснений. Одновременно он невольно ощутил, как при виде рисунков к нему вернулась надежда. А что, если они окажутся важными? Получится, что уже не в первый раз Эрика подкинет ему ключ к разгадке.

* * *

– В этом доме много работы для нянек! – воскликнул Дан, входя в дом Эрики и Патрика. Позвонив Анне по мобильному и услышав, где она, он сел в машину и приехал в Сельвик.

– Видишь ли, я не очень знаю, чем занимается Эрика, и не уверена, что хочу это знать, – сказала Анна, подходя к Дану, и подняла лицо, чтобы он поцеловал ее.

– Надеюсь, они не против, что я тоже у них немного погощу? – улыбнулся Дан, которого в следующую секунду чуть не сбила с ног подбежавшая к нему Майя. – Привет, моя малышка! Как поживает моя девочка? Ведь ты же моя девочка? Ты не нашла себе другого парня? – спросил он со строгим выражением лица.

Майя расхохоталась и потерлась носом о его нос – он воспринял это как доказательство того, что его статус в ее глазах по-прежнему высок.

– Ты слышал, что произошло? – спросила Анна, и лицо ее стало серьезным.

– Нет, а что? – сказал Дан, поднимая и опуская Майю в воздухе. Учитывая его огромный рост, полет получался довольно долгим – к огромному удовольствию Майи.

– Не знаю, где Эрика, а вот Патрик сегодня утром спешил в Бадхольмен. Кристиана Тюделя нашли там повешенным сегодня утром.

Дан замер, держа Майю вниз головой в воздухе. Решив, что это продолжение игры, та засмеялась еще громче.

– Да что ты говоришь? – воскликнул Дан и мягко опустил Майю на ковер.

– Мне известно только то, что сказал Патрик перед тем, как унестись прочь. Но, стало быть, Кристиан мертв.

Анна не была близко знакома с Санной Тюдель, однако иногда сталкивалась с ней, что так легко случается, если живешь во Фьельбаке. Сейчас у нее перед глазами стояли лица мальчиков.

Дан тяжело опустился на стул возле кухонного стола, и Анна постаралась отогнать тяжелые видения.

– Проклятье! – проговорил Дан, глядя в окно. – Сперва Магнус Кельнер, а теперь Кристиан Тюдель. И Кеннет Бенгтссон в больнице… Понимаю, что Патрик только успевает поворачиваться.

– Да уж, – вздохнула Анна, наливая Майе сок. – Но давай сменим тему.

Она всегда очень переживала, когда с другими случались несчастья, а беременность еще усилила эту чувствительность. Ей было невыносимо тяжело слышать, что кому-то плохо.

Дан почувствовал ее настроение и притянул к себе. Закрыв глаза, он положил руку на ее живот.

– Потерпи, моя дорогая. Скоро он родится.

Анна просияла. Каждый раз, когда она думала о ребенке, начинало казаться, что с ней ничего плохого случиться не может. Она обожала Дана, и сознание того, что внутри ее растет маленький человечек, соединивший в себе их черты, почти сводило ее с ума от счастья.

Она погладила Дана по голове и прошептала:

– Перестань говорить «он». Мне кажется, что у нас там внутри маленькая принцесса. И ее толчки очень похожи на балетные па.

После трех дочерей Дан мечтал о сыне. Однако она знала, что он будет счастлив, кто бы ни родился. Ведь это будет их совместный ребенок!

* * *

Патрик высадил Йосту у Бадхольмена и после недолгих размышлений решил поехать домой. Ему нужно поговорить с Эрикой – выяснить, что ей известно.

Войдя в дом, Хедстрём сделал глубокий вдох – Анна еще не ушла, а он не хотел втягивать ее в их разговор. У Анны была отвратительная привычка во всем становиться на сторону сестры, а ему вовсе не хотелось выходить на бой против двоих сразу. Поблагодарив Анну, а заодно и Дана, который тоже оказался тут в качестве дополнительной няньки, он постарался мягко намекнуть, что хотел бы поговорить с Эрикой наедине. Анна уловила намек и потянула за собой Дана, которого Майя отпустила неохотно и не без борьбы.

– Я так понимаю, что Майя сегодня в садик не пойдет, – весело сказала Эрика, посмотрев на часы.

– Что ты делала у Санны Тюдель? И чем ты занималась вчера в Гётеборге? – спросил Патрик суровым тоном.

– Ну, я… Это самое…

Эрика склонила голову набок и постаралась напустить на себя самый невинный вид. Увидев, что это не произвело желаемого результата, она вздохнула и решила, что придется во всем сознаться. Она ведь и так собиралась все рассказать, просто Патрик опередил ее.

Они уселись за кухонный стол. Муж сплел пальцы и положил руки перед собой, не сводя с нее строгого взгляда. Некоторое время Эрика размышляла, с какого конца начать.

Она рассказала, что ее все время удивляло, почему Кристиан никогда не рассказывает о своем прошлом, и поэтому она начала двигаться в обратной хронологической последовательности и поехала в Гётеборг, в ту квартиру, где он жил до переезда во Фьельбаку. Она рассказала о любезном венгре, о письмах, которые кто-то регулярно посылал Кристиану, но которых он не получал, поскольку не оставил своего адреса. Глубоко вздохнув, она призналась и в том, как тайно ознакомилась с материалами следствия, а потом не смогла устоять перед искушением и прослушала кассету с записью разговора. Как она услышала слова, застрявшие в памяти, и поняла, что с этим надо разобраться. В связи с этим и возникла потребность поговорить сегодня с Санной. И еще она пересказала то, что рассказала ей Санна, – о голубом платье и таких страшных вещах, что их почти невозможно охватить сознанием. Закончив, она тяжело перевела дух, не решаясь поднять глаза на Патрика, который не шевельнул и бровью с того момента, как она начала свой рассказ.

Он долго молчал, и Эрика, сглотнув слюну, ожидала самой большой взбучки за всю свою жизнь.

– Я просто хотела тебе помочь, – прибавила она. – В последние дни у тебя такой усталый вид.

Патрик поднялся.

– Мы поговорим об этом позже. Сейчас мне надо на работу. Рисунки я забираю с собой.

Когда он вышел, Эрика долго смотрела ему вслед. Впервые с тех пор, как они познакомились, он ушел из дома, не поцеловав ее на прощание.

* * *

Он так и не перезвонил ей. Это было так не похоже на Патрика. Еще вчера Анника звонила ему несколько раз, но лишь оставляла сообщения с просьбой позвонить ей. То, что ей удалось обнаружить, она хотела преподнести ему лично.

Когда же он в конце концов зашел в участок и она увидела его усталое лицо, в ней снова шевельнулось тревожное чувство. Паула рассказала, что велела Патрику остаться дома и отдохнуть, и Анника мысленно аплодировала ей. В последнее время у нее не раз возникало желание сделать то же самое.

– Ты искала меня? – спросил Патрик и протиснулся в ее каморку за стеклом стойки. Она повернулась к нему на своем вращающемся офисном стуле.

– Да, и нельзя сказать, чтобы ты поспешил мне перезвонить, – сказала она, взглянув на него поверх очков. В ее голосе не было упрека – лишь тревога.

– Знаю, – ответил он и уселся на стул для посетителей, стоявший у стены. – Просто много всего разом навалилось.

– Тебе надо позаботиться о себе. У меня была подруга, которая несколько лет назад впала в депрессию. И она до сих пор не пришла в себя. Если позволить себе опуститься на самое дно, то потом очень долго придется выкарабкиваться.

– Понимаю, – ответил Патрик. – Однако со мной все не так страшно. Просто много работы. – Он провел рукой по волосам и наклонился вперед, упершись локтями в колени. – Так что ты хотела мне рассказать?

– Я закончила сбор сведений по поводу Кристиана.

Она смолкла – только сейчас до нее дошло, куда Патрик выезжал утром.

– Кстати, как там дела? – спросила она тихо. – Как отреагировала Санна?

– А как можно отреагировать на такое? – пожал плечами Патрик. Он сделал знак Аннике продолжать, не желая больше говорить о том страшном известии, которое ему только что пришлось сообщить семье.

Анника откашлялась.

– Хорошо. Во-первых, Кристиан в наших реестрах не значится. Никогда не привлекался к ответственности и не проходил подозреваемым. До переезда во Фьельбаку он несколько лет жил в Гётеборге, учился в университете, а затем заочно – в библиотечном институте, который находится в Буросе.

– Ну? – нетерпеливо переспросил Патрик.

– Далее, он никогда ранее не был женат и не имеет других детей, кроме тех, которые у него с Санной. – Анника замолкла.

– И это все? – произнес Патрик, не в силах скрыть своего разочарования.

– Нет, самое интересное еще впереди. Я обнаружила, что Кристиан остался сиротой в возрасте трех лет. Кстати, он родился в Трольхэттан, там и жил, когда умерла его мать. О папе никаких данных нет. Так что я решила разрабатывать эту линию дальше.

Взяв со стола листок бумаги, она стала читать, и теперь Патрик слушал ее не дыша. Видно было, как он напряженно думает, пытаясь сопоставить новую информацию с тем немногим, что им уже было известно.

– Стало быть, в восемнадцать лет он взял фамилию матери – Тюдель.

– Да, – кивнула Анника и протянула Патрику листок. – О ней тоже есть кое-какая информация.

Хедстрём быстро пробежал глазами листок, горя желанием приблизиться к ответам на вопросы.

– Тут есть несколько ниточек, за которые можно потянуть, – проговорила Анника, видя нетерпение Патрика. Она любила добывать информацию, изучать реестры, находя крошечные детали, из которых потом складывалась целостная картина – в лучшем случае, продвигавшая следствие на шаг вперед.

– Я знаю, с чего надо начать, – сказал Патрик и поднялся. – Я начну с голубого платья.

Анника с изумлением посмотрела ему вслед. Что он такое говорит?

* * *

Сесилия не очень удивилась, когда открыла дверь и увидела, кто стоит за нею. На самом деле, она этого ожидала. Фьельбака – крошечный поселок, и все тайное рано или поздно становилось явным.

– Проходи, Луиза, – сказала она, впуская непрошеную гостью, и подавила в себе желание положить руку на живот – этот жест появился у нее с того момента, когда она узнала о своей беременности.

– Надеюсь, Эрик не у тебя? – усмехнулась Луиза.

Сесилия заметила, что Луиза плохо ворочает языком, и на мгновение ее охватила жалость. Сейчас, когда влюбленность прошла, она вдруг осознала, какой кошмар, должно быть, жить с таким человеком, как Эрик. Сама она наверняка через некоторое время пристрастилась бы к бутылке.

– Нет, его тут нет. Проходи, – повторила она и прошла впереди нее на кухню.

Луиза последовала за ней. Одета она была, как всегда, роскошно – в дорогом костюме классического покроя со скромными золотыми украшениями. Сесилия в своем домашнем наряде почувствовала себя распустехой. Первый клиент был записан у нее только на час дня, так что она позволила себе провести утро дома, никуда не торопясь. Кроме того, ее все время тошнило, и она не могла теперь работать в том ритме, к которому привыкла.

– У него их было так много… В конце концов это надоедает.

Сесилия удивленно повернулась к Луизе. Такой вступительной реплики она не ожидала – скорее, готовилась услышать гневные обвинения и упреки. Но у Луизы был несчастный вид. А усевшись рядом с ней, Сесилия увидела трещины на элегантном фасаде. Волосы утратили блеск, ногти с облупившимся лаком были обкусаны, а блузка неправильно застегнута, и одна пола выбивалась из брюк.

– Я попросила его проваливать на все четыре стороны, – сказала Сесилия и почувствовала, как ей хорошо от этих слов.

– Почему? – вяло спросила Луиза.

– Я получила все, что мне было нужно.

– Что именно?

Луиза смотрела на нее пустым отсутствующим взглядом.

Сесилия вдруг испытала такую благодарность, что у нее перехватило дыхание. Она никогда не станет такой, как Луиза, – она сильная. Впрочем, возможно, Луиза тоже когда-то была сильной – ее переполняли ожидания и вера в то, что все будет хорошо. От этих надежд ничего не осталось. Лишь вино и годы постоянной лжи.

На мгновение Сесилия задумалась, не солгать ли ей или, по крайней мере, пока скрыть от нее правду. Все равно скоро все станет очевидно. Однако она поняла, что должна все рассказать. Нельзя врать человеку, который потерял все.

– Я беременна от Эрика, – сказала она, и в кухне воцарилась тишина. – Ему я сказала, что мне нужно от него лишь некоторое экономическое участие. Грозилась, что все расскажу тебе.

Луиза фыркнула. Потом расхохоталась. Смех становился все громче и звонче. Слезы потекли у нее из глаз, и Сесилия с интересом наблюдала за ней. Такой реакции она тем более не ожидала. Жена Эрика вся состояла из сплошных сюрпризов.

– Спасибо, – сказала Луиза, отсмеявшись.

– За что ты меня благодаришь? – с любопытством спросила Сесилия. Луиза ей всегда нравилась. Просто этой симпатии оказалось недостаточно, чтобы отказаться от секса с ее мужем.

– За то, что ты дала мне пинка под зад. Это как раз то, чего мне не хватало. Взгляни на меня!

Она посмотрела на свою неправильно застегнутую блузку и начала расстегивать ее, стремясь поскорее все исправить. Пальцы у нее заметно дрожали.

– Пожалуйста, – проговорила Сесилия и сама невольно рассмеялась комизму ситуации. – Что ты теперь собираешься делать?

– То же, что и ты, – отправить его на все четыре стороны, – твердо проговорила Луиза. В ее взгляде уже не было пустоты – чувство, что она по-прежнему управляет происходящим, победило над отчаянием и покорностью судьбе.

– Сначала позаботься о своем имуществе, – сухо сказала Сесилия. – Эрик мне и вправду нравился, но я хорошо представляю себе, что он за тип. Если ты расстанешься с ним, он оставит тебя без гроша. Такие мужчины, как Эрик, не прощают других.

– Можешь не беспокоиться. Я позабочусь о том, чтобы получить свою долю, – сказала Луиза и заправила блузку в брюки. – Как я выгляжу? Косметика растеклась?

– Немного. Сейчас я тебе помогу.

Сесилия поднялась, взяла бумажное полотенце, слегка смочила его под краном и встала перед Луизой, бережно оттерла с ее щек подтекшую тушь. На мгновение она замерла, почувствовав прикосновение руки Луизы к своему животу. В первый момент никто не проронил ни слова. Потом Луиза прошептала:

– Надеюсь, у тебя будет мальчик. Дочери всегда мечтали о маленьком братике.

* * *

– Тьфу, какой ужас! – проговорила Паула. – В жизни не слышала более ужасной истории!

Патрик рассказал ей о том, что Эрика узнала от Санны, и теперь она бросила на него поспешный взгляд. После вчерашнего инцидента Паула решила не позволять ему садиться за руль, пока он не приобретет более-менее отдохнувший вид.

– Но какое отношение все это может иметь к расследованию? Ведь все это было очень давно!

– Да, более конкретно – тридцать семь лет назад. И я не знаю, имеет ли это отношение хоть к чему-то, но все как-то сгустилось вокруг Кристиана. Мне кажется, что ответ таится в прошлом – там кроется его связь с остальными. Если она вообще существует, – добавил Патрик. – Возможно, они были лишь невинными наблюдателями и оказались в полосе огня из-за своей близости к Кристиану. Именно это нам и предстоит выяснить, и в таком случае лучше начать с самого начала.

Обгоняя на полной скорости грузовик, Паула чуть не пропустила съезд, ведущий в Трольхэттан.

– Ты уверена, что не хочешь доверить мне руль? – боязливо спросил Патрик, хватаясь за ручку над дверью.

– Нет-нет, теперь ты прочувствуешь все это на своей шкуре, – засмеялась Паула. – После вчерашнего тебе больше нет доверия. Кстати, тебе удалось отдохнуть?

Она покосилась на него, выруливая из развязки.

– Да, удалось, – ответил Патрик. – Я поспал пару часов, а потом провел тихий семейный вечер вместе с Эрикой.

– Тебе надо позаботиться о своем здоровье!

– Именно это заявила мне некоторое время назад Анника. Хватит уже со мной нянчиться! – буркнул Патрик.

Паула переводила взгляд с карты, распечатанной из «Желтых страниц» в Интернете, на таблички с названиями улиц и чуть не сбила велосипедиста, ехавшего по обочине.

– Дай мне карту. Боюсь, способность женщин делать два дела одновременно сильно преувеличена, – ухмыльнулся Патрик.

– Смотри, полегче! – ответила Паула, но напустить на себя сердитый вид у нее не получилось.

– Если ты сейчас свернешь направо, то мы окажемся почти у цели, – сказал Хедстрём. – Встреча обещает быть интересной. Судя по всему, все документы сохранились, и женщина, с которой я беседовал по телефону, тут же поняла, о каком деле идет речь. Похоже, такое не забывается.

– Здорово, что нас поддержал прокурор. Обычно добраться до таких материалов бывает непросто.

– Повезло, – ответил Патрик, не сводя глаз с карты.

– Здесь! – сказала Паула, указывая на здание, в котором находилась социальная служба города Трольхэттан.

Несколько минут спустя они вошли в кабинет женщины, с которой Патрик беседовал по телефону – Эвы-Лены Скуг.

– Да, эту историю многие помнят, – проговорила она, выложив на стол папку с пожелтевшими листами. – Лет прошло немало, но такое остается в памяти, – добавила она и убрала с лица прядь седых волос. Выглядела Эва-Лена Скуг как типичная школьная учительница – длинные седые волосы были уложены в аккуратный узел на затылке.

– Известно было, что ситуация настолько тревожная? – спросила Паула.

– И да, и нет. Поступили заявления, что в этой семье не все в порядке, и мы сделали… – она открыла папку и провела пальцем по верхнему листку, – два посещения на дому.

– Однако вы не увидели никаких оснований для того, чтобы вмешаться? – спросил Патрик.

– Это трудно объяснить, но тогда были другие времена, – ответила Эва-Лена Скуг и вздохнула. – Сегодня мы вмешались бы на более ранней стадии, но тогда… Тогда мы просто-напросто еще многого не знали. Видимо, все происходило периодами – и наши посещения выпали на те моменты, когда она чувствовала себя получше.

– А кто отреагировал – друзья, родственники? – спросила Паула. Трудно было представить себе, что такое может происходить втайне от всех.

– Семьи не было. И друзей тоже, насколько я понимаю. Они жили изолированно, и потому все получилось так, как получилось. Если бы не запах… – Она сглотнула и опустила глаза. – С тех пор наши методы очень прогрессировали. Сегодня такая ситуация не могла бы возникнуть.

– Хочется надеяться, – проговорил Патрик.

– Насколько я понимаю, вы затребовали эти сведения в связи с расследованием убийства, – сказала Эва-Лена Скуг, придвигая им папку. – Вы обещаете обращаться с этими материалами бережно? Мы выдаем такого рода сведения только при чрезвычайных обстоятельствах.

– Мы будем соблюдать конфиденциальность, обещаю вам, – ответил Патрик. – И я совершенно уверен, что эти материалы помогут нам продвинуться в расследовании.

Эва-Лена Скуг посмотрела на него с нескрываемым любопытством.

– Какое все это может иметь отношение к сегодняшнему преступлению? Ведь прошло так много лет!

– Этого я не имею права разглашать, – ответил Патрик. Правда заключалась в том, что он и сам понятия не имел. Но с чего-то надо было начинать.

~~~

– Мама!

Он снова попытался потрясти ее, но она продолжала лежать неподвижно. Как давно она лежала так, он не знал. Ему было всего три года, он еще не научился понимать время по часам. Но за это время дважды стемнело. Темноты он не любил, и мама тоже. Вечером, ложась спать, они оставляли лампу включенной, и он сам зажег ее, когда в квартире стало трудно различать предметы. Затем он залез к ней в кровать. Они всегда спали так, тесно прижавшись друг к другу. Он уткнулся лицом в ее мягкое тело. В маме не было ничего твердого и выступающего – только мягкость, тепло и надежность.

Но этой ночью она почему-то не казалась теплой. Он толкнул ее и прижался теснее, а она не отреагировала. Потом он встал и принес запасное одеяло, хотя боялся спускаться на пол после наступления темноты, опасаясь монстров, живущих под кроватью. Однако он не хотел, чтобы мама замерзла, и сам не хотел мерзнуть. Он тщательно укрыл ее клетчатым пледом, от которого исходил странный запах. Но она не согрелась, и он тоже. Всю ночь он пролежал, дрожа от холода, ожидая, когда же она наконец проснется и этот странный сон закончится.

Когда рассвело, он выбрался из постели. Снова поправил на маме одеяло, которое местами сползло ночью. Почему она все спит и спит? Никогда раньше она не спала так долго. Бывало, она проводила в постели весь день, однако иногда все же просыпалась, разговаривала с ним и просила его принести ей воды. Временами она говорила странные вещи – в те дни, когда лежала в постели. Даже иногда кричала на него. Но все же он предпочел бы слышать ее окрики, чем видеть ее такой неподвижной и такой холодной.

Он почувствовал, как голод царапает изнутри живот. Мама, наверное, похвалит его, когда проснется, если он сам приготовит завтрак. Эта мысль его немного обрадовала, и он пошел на кухню. На полпути он вспомнил кое-что и вернулся. Взял своего любимого медведя, чтобы не чувствовать себя одиноким. Волоча за собой игрушку, вышел на кухню. Бутерброд. Его обычно готовила ему на завтрак мама. Бутерброд с вареньем.

Он открыл холодильник. Там стояла баночка с вареньем, с красной крышкой и клубникой на этикетке. А вот и масло. Он осторожно достал все это из холодильника и поставил на стол. Затем придвинул к кухонному шкафу стул и залез на него. Все это больше напоминало приключение. Он потянулся к хлебнице и взял себе два куска. Выдвинул верхний ящик стола и достал деревянный нож для масла. Мама не разрешала ему пользоваться настоящими ножами. С большой тщательностью он намазал масло на один кусок хлеба, а варенье – на другой. Затем соединил их вместе. Ну вот, бутерброд готов.

Снова открыв холодильник, он нашел на дверце пакет с соком, с трудом достал его и поставил на стол. Где хранятся стаканы, он знал – в шкафу над хлебницей. Снова влез на стул, открыл шкаф и достал один стакан. Теперь осталось не уронить его. Мама рассердится, если он разобьет стакан.

Он поставил стакан на стол, положил рядом с ним бутерброд и задвинул стул на место. Затем взобрался на стул и встал на колени, чтобы удержать пакет с соком. Пакет был слишком тяжел, его никак не удавалось держать прямо над стаканом. На стол рядом с ним вылилось не меньше, чем попало внутрь, поэтому он наклонился и схлебнул с клеенки все, что пролилось.

Бутерброд показался ему невероятно вкусным. Это был первый бутерброд, который он сделал сам, и он проглотил его за несколько секунд. Потом он почувствовал, что в животе осталось место еще для одного, и теперь он знал, как их делать. Как мама будет гордиться им, когда проснется и узнает, что он научился сам делать бутерброды!

~~~

– Ну что, кто-нибудь что-нибудь заметил? – спросил Патрик Мартина по телефону. – Нет? Ну что ж, я ничего особенного и не ожидал. Однако продолжайте, мало ли что.

Положив трубку, он взялся за свой гамбургер. Они остановились в «Макдоналдсе», чтобы пообедать и обсудить, как действовать дальше.

– Ну что, ничего? – спросила Паула, которая слушала его разговор, поедая свою картошку фри.

– Пока нет. Но в этой местности зимой живет мало народу. Неудивительно, что результаты пока невпечатляющие.

– Что там на Бадхольмене?

– Тело увезли, – ответил Патрик и откусил еще кусок. – Так что Турбьерн и его люди скоро закончат осмотр места происшествия. Он обещал сразу позвонить, если они что-нибудь найдут.

– Так что мы сейчас будем делать?

До того, как приняться за еду, они просмотрели копии документов, полученные от социальной службы. Все сходилось с тем, что Санна рассказала Эрике.

– Мы продолжим в хронологическом порядке. Мы знаем, что вскоре после этого Кристиана взяла на воспитание семья по фамилии Лиссандер. Здесь, в Трольхэттан.

– Думаешь, они по-прежнему живут здесь? – спросила Паула.

Патрик тщательно вытер руки, достал нужную бумагу и запомнил нужные сведения. Затем набрал телефон справочного.

– Здравствуйте, меня интересует, проживает ли в Трольхэттан пара по фамилии Лиссандер, Рагнар и Ирен Лиссандер. Да? Отлично, спасибо. – Он просиял и кивнул Пауле: – Пошлите адрес эсэмэской, хорошо?

– Стало быть, они так и живут здесь? – удивилась Паула, кладя в рот еще пару ломтиков жареной картошки.

– Похоже, что так. Что скажешь по поводу того, чтобы поехать и побеседовать с ними?

Патрик поднялся, бросив на Паулу нетерпеливый взгляд.

– А может быть, стоит все же позвонить заранее?

– Нет, я хочу увидеть, что произойдет, если мы появимся внезапно. Должны существовать серьезные причины, почему Кристиан взял фамилию своей биологической матери и почему он ни разу не упоминал об их существовании даже собственной жене.

Дата добавления: 2015-12-01