Регистрационный номер Ар-8108858).

Все вокруг леди Джессики -- большой арракинский холл и часть

открытого пространства -- было завалено их багажом: ящиками,

коробками, сундуками, чемоданами, частично уже распакованными.

Она слышала, как рабочие Союза разгружали следующую порцию

груза.

Джессика стояла в центре холла. Она медленно повернулась,

оглядывая затейливую резьбу в глубоких нишах. Этот анахронизм

напомнил залу для торжеств в школе Бене Гессерит. Но там он

создавал ощущение теплоты, здесь же все дышало холодностью

камня.

"Неведомый архитектор глубоко изучил историю, прежде чем

воссоздать эти сцены на опорах и эти темные драпировки", --

думала она. Сводчатые потолки высились над ней двумя ярусами, а

огромная крестовина была доставлена на Арраки через космос,

что, вероятно, стоило безумно дорого. Ни на одной планете этой

системы не росли деревья, из которых можно было бы сделать

подобные балки, если они только не были имитацией.

Однако она тут же подумала, что о подделке не может быть и

речи; этот правительственный дом был построен во времена старой

Империи, когда расходы на постройки никого не смущали. Лето

поступил мудро, выбрав для резиденции это место. Оно уважается

арракинцами, которые чтут традиции. И город этот был небольшой,

его легче было содержать в порядке и оборонять. Снова раздался

грохот вдвигаемых в холл ящиков. Джессика вздохнула и

огляделась.

Прислоненный к коробке, справа от нее стоял портрет старого

герцога. Упаковочная бечевка свисала с него, как потрепанная

декорация. Возле портрета лежала черная бычья голова,

насаженная на полированную доску. Блестящая голова смотрела в

потолок, казалось, животное было готово взреветь в населенном

эхом холле.

Джессика и сама не знала, какое побуждение заставило ее в

первую очередь распаковать именно эти вещи -- голову и портрет.

Она чувствовала, что в этом действии было нечто символическое.

С того дня, как посланцы герцога забрали ее из школы, она

никогда еще не чувствовала себя такой испуганной и неуверенной

в себе.

Голова и портрет. Они приводили ее в замешательство. Она

пожала плечами и посмотрела на щель окна высоко над ее головой.

Здесь все еще был ранний день, но небо в этих широтах было

холодным и темным, гораздо более темным, чем тепло-голубое небо

ее родной планеты. Тоска по дому сжала ей грудь. Как он далеко,

Каладан...

-- Ну, вот мы и на Арраки!

Это был голос герцога Лето.

Она круто повернулась и увидела, как он выходит из-под арки,

ведущей в обеденный зал. Его черная рабочая униформа с красными

ястребиными клювами на груди была в пыли и помятой.

-- Ты, наверное, совсем потерялась в этом уродливом месте,

-- сказал он.

-- Какой холодный дом! -- пожаловалась Джессика.

Она посмотрела на его высокую фигуру, на смуглое лицо. Серые

его глаза напоминали о теплом древесном дыме, но само лицо было

лицом хищника. Внезапный страх перед ним стиснул ей грудь. Он

стал таким далеким и неукротимым, с тех пор как подчинился

приказу императора.

-- Холодно всему городу, -- добавила она.

-- Это грязный, пыльный, гарнизонный городишко, --

согласился он. -- Но мы все изменим. -- Он оглядел холл. -- Это

зал для приемов. Я приглядел семейную квартиру в южном крыле.

Там гораздо уютнее.

Он подошел к ней и коснулся ее руки, любуясь ее

величавостью. И снова подумал: откуда же она родом? Из ветви

королевских изгнанников? Она казалась более царственной, чем

все члены императорской семьи.

Под его упорным взглядом она полуотвернулась, показывая ему

свой профиль. И он подумал, что в ее красоте нет ничего, что бы

нарушало гармонию. Лицо правильной овальной формы в облаке

волос цвета полированной бронзы. Широко расставленные глаза

цвета утреннего неба на Каладане -- зеленые и ясные; нос

маленький, а рот большой, ярко-красный. Рост высокий, формы

безупречные, несмотря на некоторую худобу.

Он вспомнил, что сестры в школе звали ее костлявой -- так

доложили ему его люди Но подобный подход был слишком

упрощенным. Она внесла в род Атридесов царственную красоту. Он

был рад, что Пол похож на нее.

-- Где Пол? -- спросил он.

-- Где-то в доме, берет урок у Уйе.

-- Возможно, в южном крыле, -- сказал он. -- Мне кажется, я

слышал голос Уйе, но у меня не было времени проверить. -- Он

посмотрел на нее и заколебался. -- Я пришел сюда, чтобы

повесить ключи от замка на Каладане.

Она задержала дыхание, подавляя импульс броситься к нему. В

том, что он решил повесить ключи именно здесь, была завершающая

определенность. Но время и место были неподходящими для

изъявления чувств.

-- Когда мы въезжали, я видела, как над домами развевалось

наше знамя -- зеленое с черным знамя Атридесов, -- сказала она.

Он посмотрел на портрет:

-- Где ты собираешься его повесить?

-- Где-нибудь здесь.

-- Нет!

Слово прозвучало жестко и решительно. Оно сказало ей: она

может прибегать к различным маневрам, но открытый спор

бесполезен. И все же она решила попробовать.

-- Мой господин, -- сказала она, -- если ты только...

-- Ответ прежний -- нет. Я уступлю тебе во всем, но не в

этом. Я только что был в обеденной зале, где...

-- Мой господин! Я прошу...

-- Выбор следует делать между твоим пищеварением и моей

родовой гордостью, дорогая Он будет висеть в столовой.

-- Да, мой господин.

-- Ты можешь и впредь следовать своей привычке обедать в

своей комнате, когда это возможно. Я буду требовать, чтобы ты

была на своем месте только в торжественных случаях.

-- Благодарю тебя, мой господин.

-- И не будь такой холодной и чопорной! Скажи спасибо, моя

дорогая, что я не женился на тебе! Тогда твое присутствие за

столом во время каждой трапезы было бы обязательным.

Она кивнула, не меняя выражения лица.

-- Хават уже обставил столовую, -- сказал он. -- А в твоей

комнате есть маленький стол.

-- Тебе это не нравится... Ты не доволен?

-- Дорогая моя, я думаю о твоем комфорте Я нанял слуг Они

местные, но Хават проверил их. Все они Свободные. Теперь наши

слуги освободились от дополнительных обязанностей.

-- Может ли кто-то из местных быть по-настоящему безопасным?

-- Любой, кто ненавидит Харконненов Ты можешь даже держать

домоправительницу Шадоут Мапес.

-- Шадоут, -- сказала Джессика. -- Это титул Свободных.

-- Мне сказали, что это означает "глубоко черпающая". Может

быть, она не покажется тебе типичной служанкой, хотя Хават

отзывался о ней хорошо. Он и Дункан убеждены, что она хочет

служить у нас, вернее, что она хочет служить тебе.

-- Мне?

-- Свободные узнали, что ты Бене Гессерит, -- ответил он. --

Здесь ходят о них легенды.

"Миссионерия протектива", -- подумала Джессика. Ни одно

место во Вселенной ее не избежало.

-- Это означает, что миссия Дункана была успешной? --

спросила она. -- Свободные могут стать нашими союзниками?

-- Ничего определенного нет. Они, как думает Дункан, хотят

понаблюдать за нами некоторое время Тем не менее они обещали

прекратить набеги на наши пограничные деревни в период

перемирия Хават рассказал, что они нанесли Харконненам большой

ущерб, истинные размеры которого тщательно скрываются. Но

император все равно узнал о недостаточной эффективности

правления Харконненов.

-- Домоправительница из Свободных, -- задумчиво протянула

Джессика, возвращаясь мыслями к полученной новости -- У нее

будут яркосиние глаза.

-- Не позволяй внешности этих людей обманывать тебя, --

сказал он. -- В них есть глубокая сила и жизнеспособность. Я

думаю, в них есть то, в чем нуждаемся мы.

-- Это опасная игра, -- сказала она.

-- Давай не будем начинать все сначала.

Она заставила себя улыбнуться.

-- Мы уже начали, в этом нет сомнения.

Она быстро проделала упражнение, восстанавливающее

спокойствие -- два глубоких вдоха, набор соответствующих

мыслей, а потом сказала:

-- Могу ли я быть тебе полезной, после того как закончу дела

здесь, в комнатах?

-- Ты должна как-нибудь объяснить мне, как ты это делаешь,

-- сказал он. -- Как ты отбрасываешь от себя все тревоги и

поворачиваешься к практической стороне дела? Это, должно быть,

умение Бене Гессерит?

-- Это женское умение, -- улыбнулась она Он тоже улыбнулся

ей в ответ:

-- Что ж, занимайся комнатами. Проверь, чтобы рядом с моей

спальней было помещение для просторного кабинета. Здесь будет

больше работы с бумагами, чем на Каладане И конечно, комната

для стражи. Она должна примыкать к кабинету. О безопасности

дома не беспокойся. Люди Хавата основательно его перетрясли.

-- Я не сомневаюсь.

Он посмотрел на часы.

-- Проследи, пожалуйста, чтобы все наши часы были переведены

на Арраки некое время. Я назначил для этого специального

человека. Он сейчас подойдет сюда. -- Герцог откинул со лба

пряди волос. -- Теперь я должен вернуться на посадочную

площадку. С минуты на минуту прибудет второй корабль с вещами.

-- Разве Хават не может его встретить, мой господин? У тебя

такой усталый вид.

-- Зуфир занят больше меня. Ты же знаешь, что вся эта

планета опутана интригами Харконненов. Кроме того, я должен

попытаться уговорить нескольких опытных охотников за спайсом.

Они, как тебе известно, имеют право на отъезд при смене

правителя, а здешний планетолог, назначенный императором на

должность судьи по изменениям, неподкупен. Он разрешит им

отъезд, и мы можем потерять около восьмисот опытных работников

-- корабль Союза уже стоит наготове.

-- Мой господин... -- она замолчала, не смея говорить

дальше.

-- Да?

"Я не смогу применить в отношении него свое умение", --

подумала она.

-- Когда ты собираешься обедать?

"Она не то хотела сказать", -- подумал он.

-- Я поем в офицерской столовой в воздушном порту, --

ответил он. -- Вернусь очень поздно, ты меня не жди. И... я

пришлю охранника для Пола. Я хочу, чтобы он присутствовал на

нашем стратегическом совещании.

Он прочистил горло, как если бы собирался еще что-то

сказать, потом молча повернулся и вышел, направляясь к входу,

откуда слышался стук опускаемых ящиков. Его голос, уверенный и

презрительный, какой всегда был у него при разговоре со

слугами, еще раз достиг ее слуха:

-- Леди Джессика в большом холле. Немедленно идите к ней!

Входная дверь хлопнула.

Джессика повернулась и посмотрела на портрет отца Лето,

выполненный известным художником Альбом. Старый герцог, по

словам Лето, был изображен в костюме матадора, красная накидка

была переброшена через его левую руку. Хотя художник запечатлел

старого герцога в его зрелые годы, лицо того казалось молодым,

едва ли старше лица герцога Лето, и имело такие же ястребиные

черты, тот же взгляд серых глаз. Она сжала пальцы в кулаки,

прижала их к бедрам и, напряженно глядя на портрет, произнесла,

как заклинание: "Черт бы тебя побрал! Черт бы тебя побрал! Черт

бы тебя побрал!"

-- Что прикажете. Ваше высокородие?

Это был женский голос, высокий и тягучий.

Джессика резко повернулась и посмотрела на приземистую

седовласую женщину в бесформенном платье коричневого цвета.

Женщина была такой же морщинистой и бесцветной, как и те, что

приветствовали их в порту. Все виденные леди Джессикой туземцы

на этой планете были черны и изнурены работой. И все же они

сильны и полны жизненной энергии. И, конечно, их глаза без

белков полны глубокой темной синевы, скрытые, таинственные

глаза. Джессика силой заставила себя отвести от них взгляд.

Женщина поклонилась, не сгибая шеи, и произнесла:

-- Меня зовут Шадоут Мапес, Ваше высокородие. Что прикажете?

-- Вы можете называть меня "моя госпожа", -- сказала

Джессика. -- Я не высокородная. Я -- наложница герцога Лето.

-- Значит, у него есть еще и жена? -- спросила женщина,

поклонившись на свой необычный манер.

-- Нет, я единственная... спутница герцога, мать его

наследника.

Произнеся эту фразу, Джессика внутренне посмеялась над ее

высокопарностью.

Странный крик послышался с проходящей возле дома дороги. Он

повторился:

-- Соо-соо-соок! Соо-соо-соок! -- Потом: -- Икут-эй!

Икут-эй! -- и снова: -- Соо-соо-соок!

-- Что это? -- спросила Джессика. -- Когда мы проезжали по

улице, я несколько раз слышала этот крик.

-- Это всего лишь продавец воды, моя госпожа. Но Вам не

стоит интересоваться такими, как он. Цистерна этого дома

вмещает пятьдесят тысяч литров воды, и она всегда полная. --

Она посмотрела на свое платье. -- А вы знаете, моя госпожа, я

даже не надела здесь свой стилсьют. -- Она хихикнула. -- И

ничего, не умерла.

Джессика заколебалась, желая расспросить женщину и не

решаясь, поскольку самым важным сейчас было наведение порядка в

замке. И все же она обнаружила, что мысль о том, что вода здесь

является главным условием здоровья, расстроила ее.

-- Мой муж сказал мне о твоем титуле, Шадоут, -- сказала

Джессика. -- Я знаю это слово -- оно очень старое.

-- Так вы знаете древний язык? -- спросила Мапес, напряженно

ожидая ответа.

-- Языки -- это то, чему в Бене Гессерит учат прежде всего,

-- сказала Джессика. -- Я знаю бхотани джиб, чакобзу, все

охотничьи языки...

Мапес кивнула:

-- Именно так говорит легенда.

"Зачем я играю в эту игру?" -- удивилась про себя Джессика.

Она читала по лицу Мапес, замечая мельчайшие детали его

выражения.

-- Я знаю скрытые тайны и пути Великой матери, Мизекес

прейа, -- произнесла Джессика на языке чакобза.

Мапес попятилась назад, она казалась страшно испуганной.

-- Я знаю много всего, -- продолжала Джессика. -- Я знаю,

что ты родила детей, но лишилась одного из них, что в страхе ты

совершила жестокий поступок и совершишь еще. Я знаю много

всего...

Мапес в волнении прошептала:

-- Я не хотела вас обидеть, моя госпожа!

-- Пытаясь найти ответ на мучившие тебя вопросы, ты

вспомнила о бытующей на Арраки легенде. Остерегайся же

разгадок, которые могут открыться тебе. Я знаю, что ты пришла

совершить насилие и за корсажем у тебя оружие.

-- Моя госпожа, я...

--Существует отдаленная возможность того, что ты взяла бы

мою жизнь. Но делая это, ты бы принесла большие разрушения, чем

может вообразить твой дикий страх. Есть вещи худшие, чем смерть

даже целого народа.

-- Моя госпожа! -- взмолилась Мапес. Она, казалось, была

готова упасть на колени. -- Оружие послано тебе в подарок,

чтобы ты могла доказать, что можешь быть первой.

-- Первой убитой на Арраки из ближайшего окружения герцога

Лето? И главным доказательством моей избранности должна явиться

моя смерть? -- Джессика ждала и казалась спокойной тем

спокойствием, которое делало Бене Гессерит такой странной в

борьбе.

"Теперь посмотрим, в какую сторону склонится ее решение", --

подумала она.

Мапес медленно сунула руку в одежду у ворота и извлекла

темный футляр, откуда торчала черная серебряная рукоятка. Она

взялась одной рукой за футляр, другой -- за рукоятку и

выдернула из футляра молочно-белый клинок, задержав его на

весу. Клинок сиял собственным внутренним светом. Он был

обоюдоострым, сантиметров двадцати длиной.

-- Вам это знакомо, моя госпожа? -- спросила Мапес.

Джессика не сомневалась, что видит перед собой криснож,

священное оружие Свободных. Она знала о нем только понаслышке,

так как -- криснож никогда не вывозился с Арраки на другие

планеты.

-- Это криснож, -- спокойно сказала она.

-- Вы так легко об этом говорите, -- сказала Шадоут. -- Вам

известно его назначение?

И Джессика подумала: "Все велось к этому вопросу. Вот

причина, по которой эта Свободная пошла ко мне в услужение. Мой

ответ может ускорить насилие или же..? Она хочет получить от

меня ответ о назначении ножа. На языке чакобза она зовется

Шадоут. Нож на этом языке называется "Создатель смерти". Она

начинает беспокоиться. Я должна ответить теперь же, промедление

опаснее неверного ответа".

-- Это создатель...

-- Эйе-е-е-е! -- завыла Мапес.

Это был крик ужаса и радости одновременно. Она так дрожала,

что лезвие ножа отбрасывало блики света по всей комнате.

Джессика ждала. Она намеревалась добавить древнее слово, но

сейчас все чувства воспротивились этому, каждый кусочек ее тела

благодаря длительной тренировке ощущал опасность. Ключевым

словом было: создатель, создатель, создатель.

И все же Мапес держала нож так, как будто хотела пустить его

в ход.

Джессика сказала:

-- Неужели ты думала, что я, зная о тайнах Великой матери,

не знаю создателя?

Мапес опустила нож:

-- Моя госпожа, когда так долго живешь пророчествами, минута

свершения наступает, как удар.

Джессика подумала о пророчестве. Его цель была достигнута:

защитная легенда, когда-то внушенная этим людям, сегодня

сослужила свою службу. Она спасла Бене Гессерит.

Шадоут убрала нож в ножны.

-- Это неустойчивый нож, леди. Держите его всегда на себе.

Если он побудет хотя бы неделю вдали от плоти, то начнет

распадаться. Он ваш, пока вы живы.

Джессика протянула правую руку, продолжая рискованную игру.

-- Мапес, ты вложила клинок в ножны неокровавленным?

Шадоут в смятении уронила ножны в руки Джессики и, рванув на

груди платье, воскликнула:

-- Возьми воду из моей жизни!

Джессика выхватила нож из ножен и направила лезвие на

Шадоут, увидев страх в ее глазах.

-- Может, на нем яд?

Она протянула руку и сделала царапину над левой грудью

Мапес. Кровь появилась и тотчас же пропала. "Сверхбыстрая

коагуляция, -- подумала Джессика. -- Влагозадерживающая

мутация!"

Она убрала нож в ножны и сказала:

-- Застегни платье, Шадоут.

Та, дрожа, повиновалась. Ее глаза, лишенные белков,

завороженно смотрели на Джессику.

-- Вы наша, -- пробормотала она. -- Вы та самая...

От двери снова донесся шум разгрузки.

Мапес быстро схватила нож и сунула его Джессике за корсаж.

-- Тот, кто видел нож, должен быть очищен или заклеймен! --

прошептала она. -- Вы знаете это, моя госпожа.

"Теперь я это знаю", -- подумала Джессика.

Шадоут привела себя в порядок и сказала:

-- Неочищенные, видевшие криснож, не смогут покинуть Арраки

живыми. Никогда не забывайте об этом, моя госпожа. Вы прошли

проверку крисножом. Теперь все должно идти своим чередом.

Спешить нельзя. -- Она посмотрела на груды ящиков. -- А сейчас

у нас здесь много работы.

Джессика колебалась. "Все должно идти своим чередом" -- это

было специфическое выражение из набора магических формул

Миссионерии протективы. "Приход Преподобной матери освободит

тебя". -- "Но я и есть Преподобная мать", -- подумала Джессика.

Более того, Великая мать! Они вырастили ее здесь!

Шадоут деловито спросила:

-- С чего мне начать, моя госпожа?

Джессика инстинктивно почувствовала, что нужно взять

обыденный тон. Она сказала:

-- Это портрет старого герцога, его следует повесить на

стену в обеденной зале. Напротив него должна висеть голова

быка.

Шадоут подошла ближе.

-- Это, верно, было огромное животное, если у него такая

голова, -- сказала она. -- Вначале ее нужно почистить, моя

госпожа?

-- Нет.

-- Но к ее рогам пристала грязь!

-- Это не грязь, Шадоут. Это кровь старого герцога. Рога

были покрыты прозрачным фиксатором через час после того, как

бык убил его.

Шадоут выпрямилась.

-- Вот как?

-- Это всего лишь кровь, -- сказала Джессика. -- Старая

кровь. А теперь помоги мне это повесить. Такое тяжело видеть.

-- Неужели вы думаете, что вид крови может меня встревожить?

-- спросила Шадоут. -- Я из пустыни и видела достаточно крови.

-- Я... знаю, -- сказала Джессика.

-- И часть ее была моей собственной -- Шадоут внимательно

посмотрела на Джессику. -- Та, что вы только что пролили,

сделав маленькую царапинку, -- сущая ерунда.

-- Ты бы хотела, чтобы я разрезала глубже?

-- О, нет! Тогда бы через порез стала испаряться вода моего

тела. Вы все сделали верно.

И Джессика, отмечающая изменения интонации, почувствовала,

какой серьезной она стала при слове "вода". И снова чувство

тоски охватило ее при мысли, насколько велика сила воды на

Арраки.

-- На какую сторону мне повесить каждую из этих игрушек?

"А она практична, эта Шадоут", -- подумала Джессика и

сказала:

-- Решай сама. Это неважно.

-- Как скажете, моя госпожа. -- Шадоут наклонилась и стала

освобождать голову от упаковки. -- Так ты убила старого

герцога? -- пропела она.

-- Помочь тебе? -- спросила Джессика.

-- Я справлюсь, моя госпожа.

"Да, она справится", -- подумала Джессика. Это свойство всех

Свободных -- справляться во что бы то ни стало.

Джессика почувствовала ножны под корсажем и подумала о

долгой цепи делений той Бене Гессерит, что оставила здесь одно

из своих звеньев. Благодаря ее деятельности она пережила

сегодня смертельный кризис. "Спешить нельзя", -- сказала

Шадоут. И все же в этом месте чувствовалась какая-то

торопливость, наполнявшая Джессику дурным предчувствием. Бене

Гессерит знала, что от него не избавят ни старания Миссионерии

протективы, ни самая тщательная проверка Хавата.

-- Когда все повесишь, начинай распаковывать ящики, --

распорядилась Джессика, -- у одного из грузчиков, работающих у

входа, есть ключи, и он знает, как раскладывать вещи Возьми у

него ключи и список вещей Если у тебя появятся вопросы, я буду

в южном крыле.

-- Как прикажете, моя госпожа, -- ответила Шадоут.

Джессика повернулась и пошла, думая про себя может быть,

Хават и считает эту резиденцию безопасной, но я чувствую, что

здесь что-то не так.

Ее охватило непреодолимое желание видеть сына Она пошла к

сводчатому проходу, ведущему к обеденной зале и семейному

крылу. Она шла все быстрее и быстрее, потом побежала.

После ее ухода Шадоут прекратила разворачивать бычью голову

и, глядя Джессике вслед, прошептала:

-- Она действительно одна из них Бедняжка.

X x x

Уйе! Уйе! Миллиона смертей не было достаточно для Уйе!

Принцесса Ирулэн.

Дата добавления: 2015-12-01