Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

От Бреста до магадана

Читайте также:
  1. МАЛЬЧИК ИЗ БРЕСТА
  2. НА УЛИЦАХ БРЕСТА

 

 

Для поисков Пети Клыпы у меня оставалась одна-единственная нить - его

брат Николай Клыпа, который, по слухам, теперь был майором. И я, вернувшись

в Москву из этой поездки, решил искать майора Николая Клыпу. Я позвонил к

тому же "всемогущему" полковнику И. М. Конопихину в Главное управление

кадров Министерства обороны. К сожалению, я мог ему дать на этот раз только

очень скудные сведения об интересовавшем меня человеке, что, конечно,

затрудняло его поиски. Но я рассчитывал на то, что фамилия Клыпа - мало

распространенная, и, возможно, благодаря этому и удастся найти в списках

офицеров майора Николая Клыпу.

Действительно, уже на другой день, когда я позвонил Ивану Михайловичу,

он мне сказал:

- Берите карандаш и записывайте! Майор Николай Сергеевич Клыпа, тысяча

девятьсот пятнадцатого года рождения; в настоящее время является военным

комиссаром Маслянского района Тюменской области в Сибири.

Обрадованный этой удачей, я тотчас же написал майору Николаю Клыпе

(впрочем, оказалось, что не так давно он уже стал подполковником) и вскоре

получил от него ответ. Н. С. Клыпа писал мне, что его младший брат

действительно был участником обороны Брестской крепости, после войны

вернулся домой живым и здоровым, но, к сожалению, в последние годы связь

между братьями оборвалась, и он сейчас не знает адреса Петра. Однако он тут

же сообщал, что в Москве живет их сестра, у которой я и могу узнать

теперешнее местонахождение Петра Клыпы.

Я поехал на Дмитровское шоссе по указанному мне адресу, застал дома

мужа сестры, и от него я неожиданно узнал, что Петр Клыпа отбывает

заключение в Магаданской области, осужденный за соучастие в уголовном

преступлении.

Это была весьма неприятная неожиданность, но я все же взял у родных

Петра Клыпы его адрес и вскоре написал ему письмо, в котором просил

поделиться со мной своими воспоминаниями, рассказать обо всем, что он

пережил и видел в крепости.

Магаданская область - край далекий, и поэтому прошел целый месяц,

прежде чем я получил ответ. П. С. Клыпа горячо откликнулся на мою просьбу:

он обещал подробно записать свои воспоминания и постепенно высылать их мне

письмами. Вслед за тем началась наша регулярная переписка. Петр Клыпа

сообщал мне интереснейшие подробности боев за крепость, называл фамилии

участников и руководителей обороны. Вдобавок он снабжал каждое письмо

составленной по памяти схемой обороны, и нужно сказать, что это были очень

точные чертежи. Чувствовалось, что глаза четырнадцатилетнего мальчика жадно

впитывали все, что происходило вокруг него, и в памяти его осталось гораздо

больше событий и имен, чем в памяти взрослых участников обороны.

Именно Клыпа помог мне наконец установить фамилию старшего лейтенанта,

который возглавил оборону на участке 333-го полка. Об этом смелом и

решительном командире рассказывали мне и Игнатюк и Сачковская, но фамилию

его они забыли. Петя же часто находился при нем в качестве связного и хорошо

помнил, что фамилия старшего лейтенанта была Потапов.

Он не знал ни имени-отчества, ни должности, какую занимал этот

командир. Но, по его словам, Потапов имел одну характерную примету: на лице

его, около виска, был старый шрам. Однажды Петя спросил его, где он получил

эту рану, и Потапов, усмехнувшись, ответил: "Кулацкая метка".

Он рассказал мальчику, что в годы коллективизации работал в деревне и

был одним из организаторов первых колхозов. Как-то раз кулаки подстерегли

его, задумав расправиться с ним. Этот шрам - след раны.

К сожалению, долгое время, кроме этого эпизода, мы ничего не знали о

старшем лейтенанте Потапове. Его фамилия так распространена, что без

каких-либо дополнительных данных найти где-нибудь в архивах его личное дело

было почти невозможно. Неизвестно было его имя-отчество, и даже о том, какую

должность он занимал в полку, говорили по-разному.

Только в 1959 году сотрудник Музея крепости Д. Лозоватский, работая в

архиве Министерства обороны, случайно наткнулся на небольшой список

командиров, которые незадолго до войны были направлены штабом 6-й дивизии на

службу в 333-й полк. Последним в списке значился лейтенант А. Е. Потапов. По

этим инициалам и удалось позже найти его личную карточку и фотографию.

Оказалось, что только в последних числах мая 1941 года Александр

Ефремович Потапов был назначен на должность адъютанта старшего одного из

батальонов 333-го полка. В список он был занесен как лейтенант, но участники

обороны всегда называли его старшим лейтенантом. Могло случиться, что приказ

о присвоении ему очередного звания пришел из округа перед самой войной и так

остался не отраженным в его личной карточке.

Мы не знаем почти ничего о его судьбе. Известно лишь, что Потапов не

погиб в крепости, а попал в плен - Петя Клыпа встретил его однажды в Бяла

Подляске. Позже ему рассказывали, что Потапов якобы был организатором

массового побега из этого лагеря. Участь старшего лейтенанта Потапова

остается пока тайной.

Из писем Петра Клыпы я узнал много новых подробностей тех событий, о

которых уже слышал от Игнатюка и Сачковской. Он, например, детально описал

мне, как был обнаружен склад с боеприпасами и оружием.

Это произошло, как я говорил, на второй день обороны, когда у бойцов

Потапова уже ощущался недостаток патронов. Уточняя, где находится противник,

старший лейтенант поручил Пете и Коле Новикову пробраться к Тереспольским

воротам цитадели и выяснить, занята ли немцами полуразрушенная башня над

воротами.

На первый взгляд задача казалась очень простой: Тереспольские ворота

были совсем недалеко от помещения 333-го полка.

Мальчики прошли по подвалам вдоль всего здания и остановились у

небольшого окошка в южной торцовой стене дома. Впереди, всего в нескольких

десятках метров, виднелись красные стены кольцевых казарм, а чуть левее

темнел туннель Тереспольских ворот.

Пространство между этим подвальным окном и кольцевыми казармами было

усеяно глыбами вывороченной земли, камнями, пробитыми, искореженными листами

железа, сорванного с крыш. Здесь и там чернели широкие воронки. Около

кольцевого здания валялись туши убитых лошадей. Здесь находились конюшни

пограничников, и во дворе перед ними стояли длинные бревна коновязей.

Мальчики невольно вспомнили, что делалось здесь вчера.

Как обычно летом, лошади на ночь были оставлены во дворе у коновязи,

где их и застал обстрел. Одних тут же убило, другие были ранены и с истошным

ржанием и визгом катались по земле. Уцелевшие кони тоже панически ржали,

храпели и бешено рвали ременные поводья, которыми были привязаны к бревнам

коновязи. Некоторым удавалось сорваться, и они носились по крепостному

двору, шарахаясь в стороны от взрывов, пока не падали, сраженные осколками.

Но те, что не смогли оборвать поводья, вскоре обессилели и затихли, и тогда

бойцы, дежурившие с оружием у окон первого и второго этажей, обратили

внимание на странное поведение этих лошадей. Казалось, кони поняли, что

гибель неминуема. Они перестали рваться и стояли безучастно среди взлетающих

черных вихрей взрывов, низко опустив головы. Было видно, как из больших

влажных лошадиных глаз одна за другой скатываются на землю крупные слезы.

Лошади плакали, словно прощаясь с жизнью, и людям, уже привыкшим к смерти и

страданию людей, было до жути страшно смотреть на эти немые слезы

беспомощных животных. И еще до полудня все кони были мертвы.

Прежде чем выйти во двор, Петя и Коля осмотрелись и прислушались.

Слева, в восточной части цитадели, трещали выстрелы и слышались крики "ура!"

- видно, там отбивали очередную атаку немцев из-за Мухавца. Но здесь было

затишье, и все казалось спокойным.

Петя осторожно вылез из окна, полежал с минуту на земле, оглядываясь,

и, поднявшись на ноги, быстро пошел к Тереспольским воротам. Следом,

помедлив, вышел Коля.

И вдруг короткая резкая пулеметная очередь протрещала из окна

Тереспольской башни. Пули зацокали о камни вокруг мальчиков. Коля кувырком

скатился через окно назад, в подвал, а Петя, который уже прошел половину

дороги, опрометью кинулся вперед и вбежал в раскрытую дверь конюшни, немного

правее Тереспольских ворот.

Отдышавшись, он выглянул из двери. Немец больше не стрелял. Во всяком

случае, теперь Петя мог с уверенностью доложить старшему лейтенанту о том,

что в Тереспольской башне находится вражеский пулеметчик.

Пробираться обратно сейчас было нельзя: немец, конечно, насторожился и

подстерегал мальчиков. Петя решил немного выждать и пока принялся

осматривать конюшню.

Она оказалась пустой. Справа под потолком зияла большая дыра, пробитая

тяжелым снарядом. А неподалеку от нее мальчик заметил окно, через которое

можно было пролезть в смежное помещение.

Попав туда, он увидел, что это такая же пустая конюшня. Но и там в

правой стене было окно, ведущее дальше. Так, перелезая из одной конюшни в

другую, Петя добрался до поворота здания. Это был крайний юго-западный угол

кольцевых казарм, возвышавшийся прямо над Бугом.

В последнем помещении тоже было окно, но уже меньших размеров. Петя

кое-как пролез в него и внезапно оказался в совсем не тронутом складе

боепитания. На оструганных дощатых стеллажах были аккуратно уложены густо

смазанные винтовки, новенькие автоматы, наганы и пистолеты ТТ. Штабелями

стояли деревянные ящики с патронами, гранатами, минами. Тут же он увидел и

несколько минометов.

При виде всего этого богатства, так необходимого сейчас его товарищам,

сражавшимся в казармах 333-го полка, у мальчика захватило дух. Глаза его

разбегались, и он жадно трогал то одно, то другое оружие. Наконец, заметив

на полке блестящий маленький пистолет какой-то иностранной марки и около

него коробки с патронами, он решил, что это оружие ему подходит больше

всего, и сунул его в карман. Потом он вооружился еще автоматом.

Было непонятно, каким чудом уцелел этот склад, находившийся в самой

близкой к противнику части цитадели. Даже в стенах его не было ни одной

пробоины, и только куски штукатурки с потолка кое-где валялись на полу и на

стеллажах. Мальчик с радостью думал о том, как восторженно встретят

командиры и бойцы известие об этом складе.

Но прежде чем идти обратно, он решил посмотреть, что делается в

расположении противника. Под потолком склада было небольшое окно, выходившее

в сторону Буга. Забравшись наверх, Петя выглянул оттуда.

Внизу под солнцем ярко блестел Буг. Прямо против окна на том берегу

зеленой стеной поднимались густые кусты Западного острова. В этой чаще

кустарника ничего нельзя было разглядеть. Но зато ниже по течению реки Петя

увидел совсем близко понтонный мост, наведенный немцами сразу за крепостью.

По мосту с одинаковыми интервалами одна за другой шли машины с солдатами, а

на песчаном берегу в ожидании своей очереди стояли конные упряжки с орудиями

и шевелились ряды выстроенной пехоты.

Соскочив вниз, Петя тем же путем, перелезая из конюшни в конюшню,

добрался до Тереспольских ворот. Он успел незамеченным перебежать к окну

подвала, где ждал его Коля Новиков, и, лишь когда спрыгнул с подоконника

вниз, услышал протрещавшую во дворе очередь. Немецкий пулеметчик опоздал.

Волнуясь, Петя доложил обо всем Потапову. Весть о складе, обнаруженном

мальчиком, тотчас же разнеслась по подвалам. Наши пулеметы тут же взяли под

обстрел окна Тереспольской башни, откуда стрелял гитлеровец, и заставили его

замолчать. А потом вместе с Петей бойцы поспешили в склад. Оружие и

боеприпасы перетащили в подвалы полковых казарм.

Сразу нашлась работа минометчикам. Минометы, взятые со склада,

установили в дверях подвала, а в складское помещение был послан наблюдатель,

которому предстояло через окно корректировать огонь. И вскоре первые мины

разорвались на понтонах и на берегу, в самой гуще скопившейся пехоты врага.

Одна из немецких машин была подбита и застряла на мосту, загородив дорогу, и

грузовики, идущие следом за ней, беспомощно остановились. Спрыгивая с машин,

бежали по мосту солдаты, спеша укрыться в прибрежных кустах. А мины

настигали их, и вскоре берег опустел, а движение по мосту надолго

прекратилось.

В ответ орудия врага открыли по крепости беглый огонь, но минометы,

надежно укрытые в сводчатых дверях подвалов, продолжали обстрел. Все это

сильно подняло дух бойцов, а Петя стал настоящим героем дня.

В одном из своих писем Клыпа рассказал мне, что видел и пережил он

момент последней попытки прорыва, когда уцелевшие бойцы Потапова попробовали

вырваться из кольца врагов через Западный остров.

Вместе со всеми мальчик с пистолетом в руке по сигналу старшего

лейтенанта бросился бежать через гребень каменной дамбы, перегородившей Буг

около моста. Стремительно-быстрый, он, ловко прыгая с камня на камень,

вырвался вперед, обогнав товарищей. И вдруг на середине пути он остановился.

Прислонившись к большому камню и свесив вниз ноги, на краю дамбы сидел

командир с двумя "шпалами" в петлицах. Петя решил, что он ранен.

"Товарищ майор, идемте с нами", - позвал он, наклонясь над командиром.

Тот не отвечал, и Петя потормошил его за плечо. И тогда от легкого

толчка руки мальчика майор в том же согнутом положении повалился на бок. Он

был давно мертв. А сзади уже подбегали бойцы, и кто-то, дернув за руку

окаменевшего от неожиданности мальчика, потащил его за собой. Медлить было

нельзя - вот-вот противник обнаружит бегущих.

И действительно, едва только первые группы бойцов, среди которых был и

Петя, спрыгнули на берег Западного острова и вбежали в спасительные кусты,

как по дамбе и по кустам ударили немецкие пулеметы. Пули свистели над

головами, осыпая людей сорванными листьями, ветви хлестали по лицу, но Петя

и его товарищи яростно продирались сквозь чащу кустарника. Несколько минут

спустя они вышли на берег протоки, разделяющей Южный и Западный острова

крепости. Этот рукав Буга был почти так же широк, как и основное русло. Но

нависшие над водой густые кусты противоположного берега казались такими

безопасными, так манили к себе, что никто не остановился ни на миг.

Петя бросился в воду как был - в сапогах, брюках и майке, зажав в зубах

свой пистолет. Он хорошо плавал, и широкая река не пугала его. Рядом, тяжело

дыша и отфырки-ваясь, плыли товарищи, и за спиной то и дело раздавались

громкие всплески - другие бойцы, достигнув реки, кидались вплавь.

Они доплыли уже до середины, как вдруг из тех самых кустов, которые

минуту назад казались такими надежными и безопасными, разом затрещали

пулеметы. Вода Буга словно закипела. И тут же страшно закричали, застонали

раненые, тонущие люди.

Это было так неожиданно, что все как-то сразу смешалось в мыслях

мальчика. Теперь он действовал уже скорее по инстинкту самосохранения, не

успевая думать ни о чем.

Он глубоко нырнул и почувствовал, что намокшая одежда и сапоги мешают

ему. Выплыв наверх, он быстро сбросил сапоги и, барахтаясь, сумел

освободиться от брюк. Сейчас, когда он остался только в трусах и майке,

плыть стало легче.

Петя нырял, сжав зубами пистолет, и каждый раз, как опять выныривал

наверх, оглядываясь, видел, что на поверхности, кипящей от пуль, остается

все меньше голов. В рот ему то и дело набивалась плывущая по реке трава, и

мальчик, выхватив на миг из зубов пистолет, выплевывал эту траву и снова

уходил под воду, все ближе подвигаясь к берегу Южного острова.

Наконец он достиг кустов и, ухватившись за свисающие ветки, перевел дух

и оглянулся. Его снесло течением, и он не видел из-за кустов, что происходит

в месте их переправы. Но, видимо, большинство его товарищей погибли -

пулеметы в последний раз захлебнулись злым стрекотом и умолкли. На реке уже

не слышно было всплесков. Зато где-то дальше по берегу, в кустах послышались

крики немцев и звонкий лай овчарок.

Петя торопливо выбрался на берег и кинулся сквозь кусты в глубь

острова. Справа раздался топот ног, треск ветвей - и он увидел еще пятерых

бегущих мокрых бойцов. Он побежал вместе с ними, а сзади все ближе слышались

собачий лай и возгласы немцев.

Они мчались через кусты, перебирались через какие-то рвы с тинистой

водой, пролезали под проволочные заграждения. Кое-как им удалось уйти от

преследования, и часа два спустя они присели отдохнуть на маленькой лесной

поляне. Здесь, в этом густом лесу, в нескольких километрах от крепости, они

бродили день и часть ночи, а перед рассветом уснули крепким сном смертельно

уставших людей и, проснувшись, увидели наведенные на них автоматы

гитлеровцев.

О дальнейших событиях я уже кое-что слышал от Игнатюка и Сачковской. Но

меня интересовало, сумел ли Петя добраться до линии фронта после того, как

они вдвоем с Володей Казьминым осенью 1941 года ушли из деревни Саки. Этот

вопрос я и задал Петру в одном из писем.

Оказалось, что ребят постигла неудача. Они прошли на восток уже

несколько сот километров, но в одной из деревень, где они остановились на

ночлег, их схватили полицаи. Несколько дней спустя оба мальчика врозь были

отправлены на работы в Германию вместе с партиями молодежи из соседних

деревень. Петя потерял из виду своего товарища и вскоре очутился далеко от

Родины - в Эльзасе, где ему пришлось батрачить у одного из крестьян.

Освобожденный в 1945 году, он вернулся на свою родину в Брянск и там

работал и жил вместе с матерью, пока в 1949 году не был осужден. Так, начав

в 1941 году войну на западном краю нашей страны, в Бресте, и исколесив потом

поневоле пол-Европы, он восемь лет спустя так же поневоле оказался на

другом, восточном краю Советского Союза - неподалеку от Магадана.

 

 


Дата добавления: 2015-11-30; просмотров: 36 | Нарушение авторских прав



mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.03 сек.)