История Ахмеда

Вопреки всем мольбам Ахмеда, Аврам всё-таки обхватил того за шею и поволок с собою в путь-дорожку. Не подумайте о нашем герое ничего предосудительного, но ведь он уже очень давно как в пути и ни с кем, кроме своей жены, словом не обмолвился. А поговорить-то по душам страсть как хочется! Новостями поделиться, чего нового поразузнать… В конце концов, просто языком почесать ни о чём да обо всём. С женой, конечно, тоже можно иногда почесать, но жена-то - это ведь жена, а жена она для того и жена, что как ни глянь на неё, а женой таки она и останется… Вот и пусть идёт пока позади, вещички потаскает, а мужики в это время думы серьёзные будут вести.

- Ты не дрейф, Ахмедка, всё пучком будет, - успокаивал трепыхающегося приятеля Аврам. – Я хорошего человека пальцем не трону, пылинку сдувать с него буду. А ты, я вижу, не плохой парень, хоть чего-то там и кудахтал на шпионском своём языке. Правильно я говорю?

- А блум блы ким бла… - ответил задыхающийся Ахмед.

- Вот и я о том же. Хорошие люди они тем и хороши, что на них положиться можно. Можно на тебя положиться, Ахмедка?

- Ас плань…

- Вижу, что можно. И ты смело ложись на меня – не подведу, уж ты поверь мне. Ведь любые отношения – если они, конечно, настоящие, взаправдашние – должны строиться на доверии, взаимопонимании и уважении. Сечёшь?

- Бхглум… - выдавил Ахмедка на последнем издыхании.

- Так вот, к чему это я? – Аврам остановился и выпустил, наконец, беднягу из душного плена.

Ахмед еле удержался на ногах, правда, минуты две ещё не мог откашляться и отдышаться. Но Аврам на это не обращал ровным счётом никакого внимания, продолжая свои разглагольствования.

- Ты вот чего объясни мне для начала: чего ты там бубнил при встрече на тропинке?

И поведал Ахмед свою грустную историю… Оказалось, что служит тот при дворе фараоновском, охраняя священные покои жён его многочисленных. Каждый вечер фараон приходит в покои и выбирает себе очередную любовницу на ночь, а Ахмед следит за тем, чтоб на каждый подобный смотр жёны являлись чистыми, мытыми, ухоженными. Красивыми, в общем. А то ведь как оно происходит? Жён-то много, а фараон один, на всех его не хватает, и некоторые жёны таким образом по полгода ждут своей очереди, а иной раз и вовсе выбор фараона обходит их стороной – старость-то она тоже ведь не в радость, и ждать она не любит… Поэтому нет-нет, да и возмущаются порой жёны, давно не любимые, что вот, мол, какой смысл нам каждый день прихорашиваться, когда фараончик нас один фиг не выберет… А всё ж таки надо, раз правитель приказал, и ответственность вся лежит на Ахмедке нашем бедном. Но ведь жён-то много, а Ахмедка – он как фараон – тоже один. Уж сколько раз попадало ему от фараона за несоблюдение порядка, сколько раз отделывался он последними предупреждениями, но в последний раз фараон не сдержался и прогнал Ахмеда восвояси… И вот шёл он по тропинке прочь из Египта и всё думал, есть ли хоть какая-то возможность вернуть милость государя своего? Как вдруг он увидел перед собой её… Не Аврама вовсе, а ту, что стояла за его спиной - Сару. «Вот мой шанс…» - подумал Ахмед, поднял свою палку походную и выкрикнул: «Защищайся!»

- А смысл? – спросил Аврам.

- Я решил, что если приведу во дворец фараона эту красавицу…

(Если вы помните, я уже упоминал, что, несмотря на свой преклонный возраст, Сара была женщина ого-го – в самом соку!)

- … то мой господин прельстится ею, возьмёт её в жёны, а меня простит и вернёт к себе на службу.

- То есть ты хотел отбить у меня жену, чтоб подарить её своему фараону? Вот этой вот палочкой? – с усмешкой спросил Аврам.

- Так это твоя жена? – удивился Ахмед. – А я думал, что сестра… - и сразу так сник, что Авраму даже стало его немножечко жаль.

- Ну, ты это, не раскисай, - похлопал он друга по плечу. – У меня тут идейка одна появилась…

6 В царской зале (январь, 2012)

Скажу честно: ваще без понятия, как звали того фараона, что правил в те лихие времена Египтом. Не исключаю, что се есть мой грешок – из-за невнимательности там или из-за лености, - но, возможно (и давайте сразу договоримся, что будем оперировать данной версией), что имя его попросту не сохранилось в истории. Нехорошо как-то, согласитесь? Поэтому осмелюсь-таки взвалить на себя ответственность, присущую обычно родителям да разве что историкам кропотливым, выуживающим по крупицам да по буковкам все тайны мироздания вкупе с династиями фараоновскими. Не буду вам пудрить мозги очередными Рамсесами да Имхотепами, а назову-ка я нашего фараона по простому, по-нашенски… Чтоб, так сказать, на века его имя вбилось в историю: Куркум Борисович.

Сидел вот как-то Куркумчик наш Борисович на троне своём златопоручневом, скучал. Чего скучал – не важно. Согласитесь, каждому порой бывает скучно безо всякой, вроде бы, на то причины. Вот и фараону в тот день было скучно. Еда заморская не радует, песнопения попсовые достали, Куклачов с гастролями хоть нос ещё сунет – на рудники каменотёсом отправится… А то вишь чё вздумал: священное котэ в марионетку превращает! Ирод!!!

В государстве вроде всё спокойно – помещики на харчах фараоновских довольны, граждане от налогов ремни затягивают, рабы, как и подобает, вкалывают… За границей тоже делать нечего: никто ни с кем не воюет - клешню свою загребущую сунуть некуда, и в гости ни одно чмо имперское не приглашает – зажрались все прям…

Тут, правда, в личной жизни какая-то белиберда началась: как уволил служку своего гаремского, так жёны все взбунтовались – никто их, видите ли, не причёсывает, паранжи утюжком не выглаживает. Как в таком случае им красивыми быть – неизвестно. Вот и выходят на смотрины сплошь все страшные да перекошенные… Тут не то, что любовницу на ночь выбрать, – гарем содержать передумаешь!

Эх, вернуть бы Ахмедку в должность прежнюю, так где ж его теперь возьмёшь? А другому мужику Куркум Борисович довериться не может. Попортит ещё всех жён его. А как до народа весть долетит – так вообще позор на всю страну! Ахмедка же – он человек проверенный – евнух в тридцать седьмом колене, потомственный гаремский служащий при дворе фараоновском! Хотя Куркум порой подозревал что-то неладное в родословной Ахмеда, но так ли уж важны всякие байки из прошлых поколений? Кому какое дело до подробностей размножения отдельного индивида, пусть даже не способного к таковому процессу априори… Главное – дань традициям. Наследие поколений рулит!!!

Так вот, доверить своих жён фараон мог только Ахмеду. Он один лишь мог с ними справляться да марафет подобающий им наводить. Ну, и утешать, в конце концов, когда любимый муж их найдёт себе новенькую жену-молодуху. А на таковых Куркумчик наш был тот ещё падальщик, в смысле, падок он был до них… Жаль, правда, не осталось почти новеньких кандидаток в царстве-государстве – все уже либо замужем, либо замужем за фараоном… Есть, конечно, несколько свободных, но, слава Богу, педофилией наш Куркум Борисович не страдал. Остаётся только ждать… А скучно-то как!!!

…И вдруг случилось чудо. Дверца в дальней стене слегка приоткрылась, и в царскую залу вошёл… Нет, не вошёл – впорхнул, подобно бабочке, пинком отправленной на небо; с распростёртыми объятиями, несущими в себе приветственную речь; со взглядом, полным радости от долгожданной встречи; и с диким воплем: «Чтоб вас дети так любили!!!»

- Ахмед!!! – обрадовался фараон, и кинулся было помочь своему любимому гаремщику подняться с пола, но вовремя спохватился и сел на место. Он же фараон – ему не подобает…

- Ахмед?! – удивлённым голосом вопросил Куркум Борисович.

- Я, ваше сиятельство… - ответил гаремщик, поднимаясь с пола и отряхивая себя от пыли. Обернувшись к двери, он погрозил кулаком со словами: - Ууу, хулиганы! Манер вам не хватает… - Из-за двери донёсся лишь приглушённый смех фараоновской стражи.

- Я это… По делу к вам, - обратился Ахмед к фараону, неуверенно переступая с ноги на ногу. – Жену я вам новую привёл.

7 Ах, эта свадьба…

Если верить словам Ахмеда, то план Аврама должен был сработать на все сто двадцать процентов. Фараон египетский любит красивых женщин, а Сара – жена Аврама – по красоте своей явно окажется в числе его фавориток. Суть плана была проста: Аврам и Сара представляются братом и сестрой, а по совместительству дальними родственниками Ахмеда со стороны троюродного дядюшки безвременно почившей сводной матушки так яро любимой Ахмедом свекровки пропавшей без вести тёти Изис… или Зухры… «Решу на месте», - отмазался новоприобретенный родственничек и отправился к фараону.

Переговоры, как показала дальнейшая история, прошли на ура. Обсудили все тонкости вопроса, обговорили условия свадебного контракта и величину выкупа невесты, составили примерное меню на пышное торжество, в общем, всё честь по чести. А чтобы не возникло случайных интернациональных недопониманий между женихом и невестой, Ахмед лично взялся за ускоренные курсы египетского языка для Сары и, соответственно, арамейского для фараона. Если кого-то интересует, арамейский язык – это язык, на котором в оригинале чесал языком, извиняюсь за тавтологию, Аврам. Ахмед, правда, предлагал Авраму воспользоваться проверенным уже методом – волшебным посохом, но Аврам категорически запретил выводить в массы подобную систему образования, ссылаясь на крайне непредсказуемые последствия сего процесса. Ладно фараон – тот, не разобравшись да недопоняв благих намерений лингвиста, лишь четвертует его на месте да отдаст на съедение трудяг-каменотёсов…

- А тронешь Сару, - грозно предупредил Аврам, - я лично этот посох тебе в одно место затолкаю и заставлю чечётку танцевать!

На том и порешили… И стал таким вот образом Ахмед первым в истории человечества преподавателем иностранных дисциплин.

Прошло ещё немного времени, которое потратили на последние приготовления для пиршества (а в случае Аврама и Сары – на обсуждение деталей их коварного плана), и вот настал день свадьбы. История опять-таки не сохранила подробностей сего события, видимо, по причине сногсшибательного количества алкогольного крепача на праздничном столе, но ведь и мы не лыком шиты! Чем мы хуже Всевышнего, одним словцом повелевающего всем сущим и несущим? Таки заставим мы нашего Аврамушку припомнить основные моменты торжества! Пусть, например, вспомнит он, как молодожёнов усадили в какие-то кресла, разложили вокруг них хворост, и с песнями типа «Гори-гори ясно…» стали водить хороводы… Хотя, может, Аврам что-то напутал, и в действительности пели «Тили-тили тесто»? И всё-таки за Сарочку свою в тот момент он не на шутку перепугался.

- Спокойствие! – постоянно напоминал ему Ахмед. – Это традиция!

Ещё он вспомнил, что там был хмырь какой-то в шкуре обезьяны. Когда он вошёл, все так сразу замолкли, уставились на него с почтением и почитанием (хотя это, по-моему, одно и то же, но так уж рассказывал впоследствии Аврам племяннику Лоту о своих приключениях египетских)… Так вот, уставились все на этого хмыря обезьяноподобного, а он так поднял вверх свои культяпки и начал заливать во всю глотку про какие-то хафляты, арусы и хула-хупы. Сара, к тому времени более или менее лялякавшая по-египетски, как-то потом объяснила мужу (настоящему мужу, естественно), что это был уважаемый в стране жрец, и он желал счастья и вечной любви жениху и невесте.

- Тамада он недоделанный, - ответил ей тогда Аврам, вспомнив, как этот самый жрец после своей душещипательной речи резко так подпрыгнул с двойным разворотом против часовой стрелки и с криком: «Диско! Каффа ракс!», - принялся отплясывать современные танцульки на манер недодоенного кенгуру. И весь зал ему вторил. И жених с невестой тоже. И все стали танцевать…

И только Аврам не веселился, сидел за свадебным столом и молча уплетал баранину с рисом, обильно заливая своё нутро высокоградусным пойлом… Хоть он и понимал, что всё это ради благого дела, однако ж очень он любил свою жену, и ревность, сука, давала о себе знать! И чем больше она о себе напоминала, тем крепче Аврам присасывался к благородным напиткам, уносящим его в дальние-дальние страны – туда, где он и его Сарочка живут себе поживают сначала вдвоём, через девять месяцев втроём, потом вчетвером… В скором времени их уже пятеро, ещё через годик – шестеро…

- Семь! Восемь! Девять! – скандировали гости, отмеряя, видимо, продолжительность поцелуя новобрачных. Но Аврам в это время уже удобненько так примостился в чашке с рисом и, посапывая да похрапывая, любовался во сне своими СОБСТВЕННЫМИ детьми, которыми Сара его так и не одарила.

Нежданчик

А наутро был сушняк. И частичный склероз. И…

- Ёп… перный театр! – только и выдавил из себя Аврам, увидев повсюду груды золотой утвари. Золотые чаши и блюда стояли на столике, золотые украшения – всякие там бусы, кольца да цепочки – висели на стенах и валялись в постели вместе с Аврамом (правой рукой он явно ощущал кучу бижутерии, раскиданной по простыне, но отвести взгляда от золотой комнаты он был не в силах). Хоть комнатка была и небольшой, но золота в ней было много…

Откуда-то снаружи донеслось какое-то мычание. Или блеяние… Аврам посмотрел на приоткрывшуюся занавесь и увидел морду…

- Мой верблюд…

Только сейчас Аврам стал понемногу припоминать условия выкупа невесты… Ну, Ахмед! Ну, и на славу же он развёл своего любимого фараончика! Три чётко прописанных пункта…

Парочка кантаров золотоносного фонда. Если не придираться к значениям египетских мер массы, то Авраму, судя по блеску его глаз, было вполне предостаточно того золота, что он видел сейчас перед собой. А вообще, кантар по нашему – это около ста сорока килограммов.

Тридцать три коровы. Это было личное пожелание Сары, которое она втихаря нашептала Ахмеду на ухо перед его уходом на совещание к фараону. Очень молочка ей захотелось… Ну, и живность хоть какая-то будет на старости лет у «одинокого братца». Но коров у фараона не оказалось, поэтому решено было сойтись просто на трёх верблюдах.

И слуга в новом аврамовском жилище. Хитрое желание, составленное самим Аврамом. Два желания в одном. Жилища-то здесь у Аврама не было, поэтому фараону пришлось для начала подсуетиться с новой жилплощадью для своего шурина, а уж потом и слугу подарить, чтоб было кому в этой жилплощади марафет наводить.

- Так у меня теперь слуга есть? – вслух спросил Аврам. И тут вдруг бижутерия под правой рукой зашевелилась, и из-под одеяла донёсся голос:

- Да, мой господин…

Такого поворота он никак не ожидал. Одно радовало – голос был женским. И довольно-таки приятным… Одеяло приоткрылось, и Аврам увидел её – девушку. Такая милая черноволосая смуглянка с улыбкой до ушей.

- Агарь, - представилась девушка. – Ваша навеки.

- А-а, я… это… Аврам я, - кое-как выдавил из себя Аврам. – А ты как здесь очутилась? И я… как здесь тоже?

И поведала девушка господину своему подробности бурной ночи праздной, приведшие к столь удивительным утренним последствиям. Как оказалось, Агарь происходит вовсе не из рода слуг да рабов, а, ни много ни мало, является она не далёкой (близкой, то есть, чтоб вы не подумали) родственницей самого фараона – всеми любимого и уважаемого Куркума Борисовича. Дабы выказать Авраму своё величайшее почтение вкупе с благодарностью за жену-красавицу решил Куркум поспособствовать обустройству личной (читай между строк – «семейной») жизни своего шурина. Посовещавшись с новоприобретённой женой, фараон пришёл к выводу, что Агарь по своим параметрам и характеристикам очень даже неплохо подойдёт для образования с Аврамом новой ячейки общества. И потом, кто как не жена лучше всех справится с домашним хозяйством? В итоге подписали все необходимые бумаги (то есть не бумаги, а таблички глиняные – Древний Египет всё ж таки), дарственные и прочую документальную мишуру, и вот она – Агарь собственной персоной пред очами аврамовскими.

- Так ведь я ж лично подписывал эти булыжники, всё вроде читал…

Как оказалось, читать надо было не только основные пункты, но и всё, что было настрочено (читай – «нарисовано», там ведь иероглифы у них) мелким шрифтом, где прямыми картинками говорится, что служанкой в доме Аврама будет никто иная, как родственница фараона Агарь, а так же прописан примерный план дальнейшего развития их отношений – от конфетно-букетного периода до многочисленных потомков спустя годы и столетия.

- Прям как знал, что надо было юристов нанимать, - пробурчал себе под нос Аврам. – Ну, Ахмед! Переводчик фиговый…

В самый же разгар банкета кто-то из гостей заметил прикорнувшего в рисовом блюде брата невесты. Тут же была вызвана Агарь, дабы помочь своему господину добраться до жилища своего.

- И ведь ни один гад не удосужился предложить помощи! – впервые за всё время рассказа повысила голос девушка. Видать, воспоминания эти были пропитаны глубоким чувством возмущения и несправедливости, а так же тонкогранным матом-перематом. – Хоть бы какая сволочь подошла и переняла на себя этот тяжкий груз с моих хрупких плеч! Нет ведь, все только жрут, галдят да улюлюкают мне вслед: «Бессонной вам ночи! Разбуди его мужскую прыть!» Фу, противно прям!!!

- А, это… Так мы что? Это, что ли? – начал было Аврам, не зная, как выразиться. Только руки его говорили всё прямо и без намёков: кулак, ладонь, тыщ-тыщ…

- Да щас! – тут же огрызнулась Агарь. – Да за кого вы меня принимаете! – и тихонько так добавила, однако, с чувством высокой гордости: - Я порядочная девушка. Просто спать больше негде было, вот с вами и прилегла…

Она, правда, умолчала о многочисленных своих попытках возбудить-таки новоиспечённого жениха и довести его таки до греха (в хорошем смысле, разумеется), но, как решила сама девушка, тут или алкоголь виноват, или возраст уже не тот… У Аврама, имеется в виду… В итоге, вконец вымотанная и неудовлетворённая во всех смыслах, египтянка без сил рухнула рядом с Аврамом и тут же уснула.

- Это хорошо, - произнёс Аврам, - что порядочная…

А сам он в это время недоумевал: как так? Неужели сама Сара посоветовала эту девушку в качестве будущей жены своему собственному мужу?! Тут либо что-то нечистое происходит, о чём Аврама не поставили в известность, либо одно из двух… Да, именно так. И только последний вопрос до сих пор терзал Аврама:

- Слушай, а ты где так по арамейски научилась лялякать?

Ну, это, как выяснилось, проще простого. Пока Ахмед учил фараона и его невесту лингвистическому взаимопониманию, Агарь попросту находилась рядом в качестве «подайки-принесики» (обычным слугам и рабам фараон не мог доверить присутствие при таком важном и секретном мероприятии, как изучение иностранных языков, боялся, вдруг кто в шпионы заделается…). И слушала. И вникала. И научилась. Вот.

Дата добавления: 2015-11-30