Читайте также:
|
Глава 5
Приподняв ладони к лицу, я коснулся своих щек, мучаясь от сильнейшего озноба, холодившего мою кожу. Казалось, через тонкие катеторные иглы из меня высасывали мою же ядовитую кровь, лишая меня возможности и дальше ползать по земле. С трудом смирившись с угрызениями совести, я добрел до своего дома, раздраженно выискивая ключи от входной двери. В нескольких шагах от меня стояла молчаливая Катрин, которую я, заблаговременно лишил возможности говорить. Ошарашенная моими ленивыми словами о том, что я решил уехать в другую страну, она стояла неподвижно, склонив голову к левому плечу и нервно почесывая кожу за ухом.
- Проходи… -
Все так же вяло и без особого энтузиазма шепнул я, оборачиваясь на свою бедную Кати и вынужденно улыбаясь ее испуганным глазам. Наконец заинтересовавшись ее мыслями я взял ее за руку, желая узнать о том, что же творится в ее белокурой голове. Отдернув свою ладонь, Катрин вбежала в гостиную, падая на диван и закрывая лицо руками.
- Ладно тебе, это просто мои планы… а если посмотреть на всю мою прошлую жизнь, то могу тебе с уверенностью сказать, им не сбыться –
Запоздало примерив на себе роль парня я отошел к окну, не желая смотреть на пленившую меня девушку. Перебирая молочные пряди своих волос и прожигая взглядом ямку меж моих лопаток, она загадывала сколько же у нас будет детей. Надеясь на то, что мы сможем жить в своем доме и когда-нибудь добьемся расположения ее родителей, она мягко улыбалась.
- Ян… -
В одну жалкую секунду, мое имя стало мне противно. Обернувшись на Катрин и вопросительно изогнув брови, я не пожелал подходить к ней, пресекая все ее попытки вновь сблизиться со мной. С необходимым для ублюдка достоинством я принял ужас, поразивший все мое тело. Лишь теперь я понимал, что ни разу не разговаривал с девушками, ни разу не оставался с ними наедине лишь для того, чтобы обсудить всякие мелочи и важные для них вещи. Совершенно смутившись я потупил взгляд, спрятав руки в карманы кардигана, я сконфуженно улыбнулся, позволяя сожрать себя с потрохами. Заметив старого, застенчивого Яна, которым Катрина всегда меня считала, она поднялась на ноги, подходя ко мне и приподнимая мое лицо за подбородок.
- Может нам стоит узнать хоть что-то… -
Не давая ей договорить эту нелепую фразу, я кивнул, понимая что и правда стоило бы узнать обо мне хоть что-то. Не заставляя себя думать о том, что и я желал что-то узнать о ней в ответ, я улыбнулся, позволяя задать блондинке первый вопрос. Перебирая разные варианты лжи про свое прошлое, я продолжал улыбаться, держа ее ледяные руки в своих.
- Ты невероятно красив… -
Шепнула Кати, не понимая моей реакции. Зажмурив глаза я мотнул головой, вспоминая наверняка сгнившую до костей Эстер. Мои глаза покраснели, я отпустил пальцы Катрин на одно мгновение.
- Наверное это стоило бы говорить о тебе, а не обо мне… -
Шепнул я, пытаясь выкрутиться из неясного для нас обоих положения. Заметив, как на ее лице вновь заиграла улыбка, по прежнему болтающая о нашем совместном будущем и детях, я провел пальцами по ее щеке. С трудом перебарывая лень и не желая перевирать всю свою короткую жизнь, я пожалел, что когда-то в прошлом сжег свое досье. Отвечая на несвязанные меж собою вопросы, я растерянно улыбался, не веря тридцати процентам правды в моих историях. Убив вечер, я наконец замолчал, задавая целую серию нелепых вопросов со своей стороны. В момент, когда я был готов вновь раздевать бедняжку Кати, домой вернулся Джастин. По обыкновению злой и не трезвый, он влетел в гостиную, падая на диван рядом со мной и лишь потом замечая юную леди испуганно прикрывшую нагое плечо волосами. Пролепетав несколько слов о добром вечере и о том, что она учится со мной в одном классе, девушка поднялась на ноги, мечтая о том, чтобы я что-нибудь предпринял. Не решаясь становиться трусом и смиренно принимая удар на себя, я заговорил на различные скудные темы. Используя моменты молчания, я вставлял словечко о Кати, изредка оборачиваясь на нее и разрешая себе вынужденно улыбаться. Я не желал происходящего всем своим существом, ненавидел эту юную особу, успевшую рассказать мне всю свою жизнь за несколько вечерних часов, не переносил ее взглядов, губ, шею и грудь, всю ее, вместе с Джейсоном, в данный момент испепелявшим меня взглядом. Казалось, что я просто ошибся домом, случайно оттрахал чью-то подружку и теперь смеясь и выламывая пальцы стоял перед ее шкафом Джо, готовым избить меня до полусмерти.
- Джейсон, в конце концов это всего лишь раз, я не водил домой никого раньше… -
С трудом сглотнув я проговорил первое предложение, в котором не было ни единого лживого слова или намека на скрытый умысел во взгляде. Не вспоминая про гнев или непонимание я попросту боялся, принимая жестокость человека, нависавшего надо мной. Проехав тысячу миль лишь ради наживы, мужчина не хотел свыкаться с простым фактом, кричащим о том, что я повзрослел и решил ежедневно заниматься любовью. Не желая свыкаться с тем, что смотря свои любимые, похожие друг на друга матчи, он будет слышать неудержимые стоны по началу и слезливые крики по окончанию моих отношений, то и дело доносящихся из моей комнаты, Джейсон оскалил зубы, морща нос щуря глаза. Ни проронив ни слова, мой добросердечный дядя дал мне понять, что ему не приглянулась моя красавица Катрин. Ударив меня по лицу и сбив меня с ног, он показал незнакомке на дверь, нетерпеливо дожидаясь пока та выбежит за дверь, прикрывая ее за собой и останавливаясь на пороге. Лежа на паркете, я не собирался шевелиться, безучастно наблюдая за тем, как потирая руки, мой очередной родственник пытался себя успокоить, не находя особых причин для бешенства. Наконец придя в себя я поднялся, огрызаясь в сторону своему опекуну.
- Не смей меня и пальцем тронуть, а то распрощаешься со своим имуществом, прогнивая в тюрьме, можешь не сомневаться, я умею врать и плакать так сильно, как того требуют люди из соц. опеки –
Пнув ногой его кожаную сумку, брошенную рядом с диваном, я пошел к лестнице, чувствуя зудящий страх возможного удара в спину. Не получив ни ответа, ни смертоносного пинка под зад, я добрел до своей двери, исчезая за дверным проемом и доходя до окна.
- Уходи –
Приоткрыв форточку и запрыгнув на подоконник, я осмелился на повседневную глупость, свесив ноги и спрыгнув на парапет. Не понимая себя я чего-то до ужаса боялся, мне было тошно и противно за себя, мне было страшно за то, что со мной сделает небо, когда поймет, что я неисправим. Но, всматриваясь в хрупкий силуэт, приникший к стене под окнами на моем этаже, я слабо улыбался, вздрагивая от несвойственного лету холодного ветра. Опьяненный разоблачением и возможным крахом нашей любви по своей же вине, я все сильнее дрожал, присаживаясь на небольшом выступе под оконной рамой. Влюбляясь за секунды и лишь на несколько минут, я молчал, захлебываясь от чувств задушивших мое сознание. Наконец схватившись за лозу одичавшего виноградника, я выдохнул, считая до трех.
- Кати? –
Не понимая себя, я проронил ее имя, будто сомневаясь в том, что она все еще здесь. На мгновение откинув голову назад и вновь отложив свое раскаяние на потом, я облизнул губы, выдумывая ясное будущее для нас обоих. Размышляя над ее любовью, я не хотел согласиться со лживостью своих намерений, вновь и вновь убеждая себя в том, что и я сам влюблен. Всего одна глубокая, непролазная ночь и я, стараясь быть тихим, спрыгнул на землю, потирая расцарапанные в кровь ладони. Стоя перед ней и надеясь услышать хоть что-то в ответ, я забывал про самого себя, беззащитно озираясь по сторонам. Растеряв всю нездоровую жестокость, я обнял ее худые плечи, утыкаясь носом в ее мягкие светлые волосы.
- Нет, я передумал… давай уйдем вместе… -
Больше не вспоминая про возможность завести ненужный моменту разговор, я замолчал, принимая ее руку своей рукой. Перешагнув через белый заборчик, разделявший газон и широкий тротуар, я сжал губы, выдергивая свою ладонь и прикрывая ею глаза. По моим щекам покатились стыдливые, непонятные мне слезы. Мою грудь стеснила незнакомая мне боль. Жадно глотая воздух, я все дальше отходил от бедной Катрины. Лишь сделав несколько десятков шагов, я обернулся, замечая ее на прежнем месте. Вжившийся в образ милого и добросердечного щенка, мирно терпевшего издевательства по жизни, я вытер слезы. Только сейчас я осмотрелся по сторонам. Оказавшись на главной городской площади, я трясся от озноба, надеясь что просто замерзаю от жуткого ветра. Представляя, как жалко я выглядел со стороны, я опустил глаза, разжимая губы и молча умоляя ее подойти к себе. Всматриваясь в ее глаза, широкие, измученно изогнутые брови и истерзанный отчаянием взгляд, я стоял неподвижно, часто моргая в моменты, когда непослушные волосы попадали в глаза.
- Ты рассказал о себе все… где родился и вырос, рассказал о людях, которые тебя бросили и о тех, которые все таки не решались этого сделать, но… все равно, я ничего о тебе не знаю… -
Шепнула пораженная ночью Катрин. Ее голос изменился, за несколько жалких секунд он стал ниже и тише чем прежде. С трудом проговаривая слова, она смотрела в меня, не решаясь отвернуться. Больше не вспоминая про наивность и глупость, она требовала и умоляла узнать меня, замечая жестокость в моем взгляде. Будто испугавшись самого страшного для себя, я слабо кивнул, чувствуя выросшую за спиной стену, преградившую возможные пути к отступлению. Отойдя к ближайшей скамейке, отвратного персикового цвета, я присел на нее, притягивая ноги к коленям.
- Ты… весь ты, все думают, что ты самый добрый на свете… Многие молятся на тебя, как на последнего наивного человека в мире. Некоторые в школе говорят, что ты настрадался, но тем не менее, обладая деньгами и красотой, остался чистым, милым и…нереальным?....Разве это возможно? Ян… Разве это так? Если сейчас ты улыбнешься мне, как тогда, в коридоре, читая свою тетрадь, я поверю всему, что ты будешь говорить мне дальше и потом… только не ври мне, это убьет меня… -
Ее губы вздрогнули, ее пальцы сплелись в замок рук, спрятанных в кармане толстовки. Она не подходила ко мне, ее пронизывающий взгляд не напоминал утреннюю смущенную Кати, к которой все привыкли. Будто раскусив мою гнилую сущность, она хотела услышать правду о том, во что же она все таки влюбилась. Был ли это человек, с его страхами перед грозой и пауками, с его нелюбовью селедки и страстью к яблокам и желаниями побывать абсолютно везде, или все же, это была всего лишь ее правда, которую она выдумала себе сама, наслушавшись историй от одноклассников и дальних знакомых. Вспоминая про то, что я никогда не умел врать по мелочам, я слабо улыбнулся, одной лишь ухмылкой убеждая ее в действительности своей несуществующей правды.
- Обещаю, ты узнаешь про меня больше чем я сам… для начала, я расскажу тебе немного больше правды чем…чем сегодня вечером… -
Вытянувшись в струну, но не желая подниматься со скамейки, я схватил ее локоть, притягивая девушку к себе. Наконец чувствуя ее рядом с собой, я отвлекся от безумного одиночества, сидевшего со мной рядом. Выдохнув отвращение и пропитавшись умиленным чувством заботы к существу с белесыми волосами, я вспомнил про свой детский дом, про Чарли и остальных негодников, не сумевших бы пожаловаться на меня в момент, когда сонная, лишенная птиц и света площадь наблюдала за парой, спрятавшейся в тени дуба на ее окраине. Разбросанные по всему островному государству, выросшие детдомовские дети не смогли бы проорать правду о несносном мальчишке, портившем всем жизнь.
- Да… в детстве мы все играли в прятки, знаешь, места для игры было много… раздолье. Спальный корпус, двор и даже уборные. Играли мы человек по тридцать, я как-то умудрился спрятаться в кладовке, где хранили всякий ненужный хлам, я был уверен, что там меня найдут одним из последних, а в итоге… ты не поверишь… меня там случайно закрыли на 27 часов, после этого я не переношу замкнутых пространств! –
Смущаясь и вспоминая самые нелепые случаи в своей жизни я делал себя обычным, прижимая ее к себе и начиная верить в романтику момента. Вслушиваясь в тихий, смех, иногда забываемый в поцелуях и улыбках, я реже дышал, не давая себе вернуться к реальности.
Хмурое, еле зацепившееся за горизонт утро, нарисовало на небе тучи, морося легким незаметным дождем и растекаясь по асфальту молочным туманом, быстро поднимавшимся к приоткрытым окнам жилых строений. Смочив тротуары и безмолвные, лишенные транспорта дороги, изморось скопилась в лужи, за одно оседая на ее волосах и завивая их в непослушные кудри. Потеряв счет времени и перечислив всю дозволенную правду, Ян уснул на той же скамье, уложив свою голову на бедро девушки, задремавшей на его коленях. Обнимая ее руками и не разжимая пальцев, Ян не позволял себе обронить свой свитер, согревавшей грудь и плечи милой Аделии. Несколько упущенных часов вобрали в себя несколько сотен клятв, тысячи умоляющих о вечности поцелуев и десятки историй, позволивших Далтону искренне улыбаться во сне, прикрытым густым туманом.
Увидев тебя я дрожу всем телом, я полюбил этот странный озноб. День, два дня, кажется мы все еще вместе, хоть ты уже и продала себя за гроши, не знаю, но кажется я неизлечимо болен. Ведь я так и не научился быть твоим.
Глава 6.
- Кажется мне на плечо нагадил голубь –
Сонно пробурчав несколько слов, я с трудом разлепил глаза, наконец проникаясь холодом, давно сковавшим мое тело. Схватившись за ноющую шею, я разогнулся, теперь наблюдая за японскими туристами, остановившимися недалеко от нашего деревянного ночлега. И я и Кати были прилично одеты, наши лица могли бы красоваться на бигбордах в любых городах, именно по этому наверное, приезжие не стали причислять нас к бездомным наркоманам, придумывая для нас свою личную любовную историю, вынудившую двоих покинуть свои дома на одну ночь. Лишившись последнего тепла, согревавшего мои ноги, я вздрогнул, набрасывая на голову капюшон и согревая дыханием ладони. Поднявшись на ноги, Кати слабо улыбнулась, умиляясь моим видом. Наверное я и правда был самым красивым для нее. Она не могла найти во мне ни одной непонравившейся для нее черты, наслаждалась моими по детски раздраженными повадками, смеялась над моими угрозами в сторону глупых голубей.
- Даже говорить ничего не буду… -
Оглянувшись на остальную жизнь, очнувшуюся от сна, мы двое переглянулись. Вместе с черными такси, рейсовыми автобусами и крохотными авто, жужжащими вниз по магистрали в нескольких метрах от нас проснулся и остальной город, от сна очнулись плаксивые дети, не желавшие расставаться с родителями в детских садах, спустив с кровати ноги, деловые джентльмены и леди спешно собирали свои разбросанные по номерам вещи, вынужденно поглядывая друг на друга. Некоторые все же не смогли уснуть, по совершенно разнообразными причинам.
- Ян, мне дома сильно влетит… -
Промямлив это и еще несколько слезливых фраз, Кати прижалась своими коленями к моим ногам, опуская взгляд куда-то в пожелтевшую от засухи траву. Хотелось подтвердить ее страхи, сказать о том, что слово «влетит», давно осталось в прошлом, или просто качнуть плечами удаляясь в сторону своего дома, но, приняв вертикальное положение, я просто взял ее за руку, направляясь к ее улице.
- Нет, что ты…нет! Мне сейчас нельзя домой! Давай проведем еще один день вместе, а вечером я как-нибудь выкручусь…!!! –
Мне было смешно, удивленно изогнув брови, я поймал ее взгляд своим, пытаясь до конца поверить в ее непонятные для меня слова. Не задумываясь над тем, какой будет кара ее старомодных, невежественных родителей, не вспоминая про учебу и одним предложением ухудшая свое положение в тысячи раз она не боялась ничего, чего боялся бы я сам. Впервые она не думала о своей худощавой матери, наверняка прорыдавшей всю ночь, впервые она смотрела на меня, предавая всех остальных ради «Яна Далтона». Остановившись, я притих на некоторое время, затем все же заставляя себя заговорить
- Нет, Катрин, мы идем к тебе домой, я провожу тебя и отчитаюсь перед твоими ма и па. Я не хочу, чтобы из-за меня ты начинала портить свою жизнь, так что пошли… -
Не веря моим словам, Кати вырвала свои пальцы из моей руки, прижимая ладонь к груди и нахмуривая брови. Ее лицо вытянулось, приоткрытые красные губы пытались проклясть меня, но в итоге лишь укоряя себя з дурные мысли, молчали
- Что ты несешь! Портить мне жизнь?! Я сама буду решать, что ты мне портишь а что нет! Как ты вообще мог сказать такое?! Ян! –
Убрав руки в карманы я не дал ей еще одного шанса сблизиться со мной. Запоздало вспоминая про истинного себя, которого, я зачем-то усыпил на столь долгое время, я перебил ее
- Не думал что ты такая глупая, не придирайся к словам! И даже не думай додумывать за меня! Если я что-то сказал значит я обдумал сказанное, ты и правда навредишь себе таким поступком… погулять мы сможем еще тысячу раз, а если ты сегодня не вернешься домой, что будет дальше?! Давай…пошли –
С каждой секундой я все больше и больше проваливался в обыденную, привычную мне злость и апатию ко всему. Мне вновь чего-то не хватало, меня снова изнурял интерес, снова мучала жажда прочувствовать любовь, не омраченную глупостью моей партнерши. Сглатывая подкатившую к губам тошноту, я вспоминал прошедшую ночь, не понимая того, как я мог себе позволить превратиться в такого сентиментального, страстного идиота. Не дожидаясь зеленого света, я перебежал через дорогу, не оборачиваясь на Кати и продолжая идти в сторону ее дома. Не поворачиваясь в ее сторону, я старался вспомнить дорогу к ее окнам, осматриваясь по сторонам и не переживая о том, что она идет за мной. Зная о том, что пугаясь ссоры с родителями, девушка заранее рыдала, одновременно ненавидя и боготворя меня. Я знал, что иду на собственное самоубийство, понимал, что меня не выпустят живым из стен дома моей Кати, но тем не менее я лишь ускорял шаг, наконец радуясь устоявшимся планам на несколько грядущих дней.
- Ян, умоляю, хотя бы не ходи со мной, я сама во всем разберусь, мой отец… он убьет тебя! –
Вскрикнула Кати, с ужасом принимая новую правду, наблюдая за тем, как свернув с тротуара на вымощенную камнем дорожку, я пошел к входной двери в ее дом. Остановившись и прикрыв глаза, я собрался с мыслями, почему-то вспоминая про Джейсона. Наверняка очнувшись с страшным похмельем и вспомнив прошлый вечер, он простонал что-то невнятное, выползая из своей комнаты и поднимаясь на второй этаж. Проникнув в мою комнату и обнаружив кровать, потерявшую свое дитя, он абсолютно точно испугался за то, где же я сейчас. Зная мой скверный, ранимый и истинный характер, он раскаялся в своих вчерашних поступках, присаживаясь на стуле, рядом с моим шкафом. Еле заметно усмехнувшись, я простил своего дядю, зная, о том, что вымыв водой алкоголь из своей крови, он вновь полюбил меня.
- Все нормально будет… -
Не веруя в свои же слова, шепнул я, чувствуя пальцы девушки, схватившие меня за плечо. Вздрогнув всем телом, я обернулся на нее, смотря на нее своими почерневшими от смешанных чувств синими глазами. Я боялся физической боли, я жалел себя, но тем не менее жаждал действа, не отсрочивая мести ее отца и гнева ее матери ни на минуту. Зачем-то вспомнив про Монтеков и Капулетти, я прикусил губу, представляя что же сделает мой милый Джейсон, увидев своего Яна в потрепанном виде, наверное уничтожит весь род Аделии, вместе с ней.
- Пошли, я ведь должен извиниться перед твоими родителями за то что ты не ночевала дома –
В ее взгляде читался болтливый страх, она стыдилась признаться в излишнем консерватизме своих родителей, стеснялась рассказать о их ненормальной строгости и как следствие всего ранее перечисленного фанатичной религиозной наклонности. Так же, Катрина не решалась понять, что я давно это понял и схватив ее за руку, подтащил к двери, наконец замечая что та открыта. Толкнув дверную ручку пальцами я замер, замечая миссис Уотсон, стоявшей рядом с лестницей на второй этаж. Уследив за малейшим движением перед своими глазами она тут же поднялась на ноги, отходя от кресла в коридоре, подозвав мужа, она прикрыла губы ладонью, подбегая к Кати. Включив в прихожей свет и закрыв телефонный справочник, открытый на страницах больниц и моргов, женщина заплакала, обнимая Катрину, никогда не пропадавшую до этого. Обняв свою блудную дочь, а затем спрятав ее за своей спиной, женщина взглянула на меня.
- Здравствуйте, мы с Катриной сегодня ночевали у наших друзей… у нас скоро экзамены, мы готовились вместе… -
Растерянно оправдавшись, я опустил глаза, сконфуженно краснея и не понимая что делать дальше. Кати, опомнившаяся от ужаса и насытившаяся раскаянием перед матерью, заговорила, своим вновь высоким голоском. А ее отец, задержавшийся с остывшим завтраком наедине, наконец присоединился к остальным, выплывая из дверного проема, разделявшего гостиную и столовую. Осмотрев свою взлохмаченную, растрепанную дочь, мужчина огрызнулся, подходя ко мне и прижимая меня к стене. Детально рассматривая мое лицо и тело, он еще больше выходил из себя, понимая, какой ублюдок стоит перед ним. Приписав к моей никчемной жизни множество несуществующих сексуальных похождений, сотню венерических заболеваний и наркотическую зависимость, унизив меня несколькими словами, ранее тайно рассказанными Катриной, в честь того, что он был ее отцом, глава семейства схватился за мою шею, не вслушиваясь в крики дочери и жены. Вцепившись в его запястья, я прошипел несколько слов, будто нарочно пытаясь быть схожим с мелким ужиком, задушенным анакондой. В момент, когда мои веки решили вздремнуть, прикрывая глаза, я опустил руки, поддаваясь слабости, кольнувшей мое сердце. Крики Катрины растворились в гуле разросшимся помехами в моих ушах. Вяло изгибаясь я делал последние попытки выбраться из лап этого странного извращенца, убивавшего всякого человека, появлявшегося на пороге его дома. Не задумываясь о смерти и о раскаянии, о котором мне намекал мой замученный ангел хранитель, я вспомнил фильм «У холмов есть глаза», сравнивая главу семейства с одним из уродов из шахт, потом я, непроизвольно кашляя ему в лицо, задумался над причиной, по которой он так взъелся на меня.
- Вы…вы даже не знаете… ничего…про меня –
Прохрипел я на мгновение приоткрыв один глаз и наконец медленно сползая вниз по стене. Рухнув на пол, я не решился ни на одно малейшее движение, притворяясь мертвым. Мать Кати до сих пор громко дышала через рот, не отходя от стены напротив той, под которой отдыхал я, все еще прижимая ладонь к губам, женщина кричала на мужа, не понимая, что лишь она сама разбирала свою инопланетную речь. Катрина, уже несколько минут бившаяся в истерике, раз за разом пыталась подбежать ко мне, но отстраняемая своим отцом лишь срывала на него свой визгливый голос.
- Отвали от него! Мы любим друг друга! У него и так все не отлично, тебя еще не хватало! –
Прокричала она, лишь продлевая этим спектакль. Работая без антрактов, я попытался сесть, отталкиваясь локтями от стены и поднимая глаза на троих душевнобольных, нависавших надо мной. Опасный шизофреник, нуждавшийся в смирительной рубашке. Бедняжка жена, давно страдавшая перепадами настроения и наверняка прятавшая антидепрессанты где-то под кроватью или под ванной, лишенная удачного секса и успешного мужа, она наверняка разочаровалась в жизни.
- Я не подойду больше к вашей дочери, вы добились своего –
И моя милая Кати. Услышав мой приговор, она вздрогнула всем телом, резко вздыхая и подписываясь под диагнозом депрессии с ясным желанием самоубийства. Не смотря больше в ее сторону я кое как, но поднялся на ноги, хватаясь за шею. Мне было больно вдыхать, горло першило, голова невыносимо кружилась. Наслушавшись тошнотворных оскорблений, засевших в моем злопамятном взгляде, я перешагнул через порог ненавистного мне дома. Понимая, что произошедшее в пределах еще не увядшего утра, осталось в границах дозволенного плана я пытался улыбаться, вместо этого прячась от взглядов и раздраженно дотрагиваясь до шеи. Не следя за маршрутом, больше не в силах вспоминать про пропущенные занятия, я продолжал ехать. Не помню и не знаю куда, я часто выходил из одного и садился на другой рейс, изредка позволял себе отдышаться на конечных остановках и вновь запрыгивал в новое короткое путешествие длиной в сорок минут. Я не мог понять происходящего со мной. Не старался усмирить ужаса, поселившегося внутри себя. Делая незнакомый мне маршрут, я вновь и вновь проезжал мимо дома, в котором рыдала Катрин, не выпускала телефона из рук, дрожащим голосом умоляя меня ответить на звонок. Она хотела слышать мой голос, я хотел вернуться к ней и зачем-то обнять ее, но, не давая себе разбиться о камни, я вспоминал про свои планы, в очередной раз пересаживаясь на другой автобус. Разжав пальцы я взглянул на экран своего вновь очнувшегося I phone. Прижав телефон к уху я сообразил, что вряд ли смогу говорить
- Ян, мальчик мой, где ты, если надо, я могу приехать за тобой –
Отрицательно мотнув головой, я прошептал о том, что я недалеко от дома. Вспомнив про то, что и у меня остался родной человек я вышел на остановке, расположенной наиболее близко к своему дому. Джейсон прохаживался по бордюру рядом с мусорными баками, он звонил кому-то еще, когда заметил меня. Бросив трубку и ускорив шаг, он подошел ко мне, осматривая меня с ног до головы
- Ты подрался?! –
И снова отрицательный кивок в ответ. Я не хотел разговаривать, не пытался быть с ним любезным, впервые жалея о том, что я похож на него самого я молча направился к двери, не проронив ни слова.
- Ян Далтон! Остановись и объясни мне почему у тебя следы от рук на шее! –
Дата добавления: 2015-11-30; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав