|
Читайте также: |
— На Каладане, — продолжал герцог, — нам удалось сосредоточить наши силы на море и в воздухе. Здесь нам надо постараться добиться этого в условиях пустыни. Для этого, возможно, придется сделать ставку на воздушный флот. Но, возможно, и нет. Я обращаю ваше внимание на отсутствие махолетных щитов, — он покачал головой. — Харконнены могли рисковать своими специалистами. В случае чего они завезли бы новых. Нам рассчитывать не на что. На каждый участок мы можем выставить только определенное число людей.
— Значит, придется смириться с уменьшением прибыли и снижением производительности, — ответил Хайват. — Первые два сезона выход продукции будет составлять примерно треть от среднего уровня при Харконненах.
— Пускай. Этого мы и ожидали. Сейчас нам надо поскорее установить отношения с вольнаибами. Я желаю иметь пять полностью укомплектованных батальонов к тому дню, когда к нам нагрянет первая ревизия из АОПТ.
— У нас не так много времени, мой господин, — сказал Халлек.
— Совсем немного. При первой же возможности здесь появятся сардукары, переодетые в харконненскую форму. Как ты думаешь, сколько батальонов они смогут сюда забросить, Суфир?
— Четыре-пять, мой господин, не больше. Гильдия держит свои цены на транспортные лайнеры.
— Вот я и говорю, пять батальонов вольнаибов плюс наши собственные ребята. Захватим в плен несколько сардукаров, а потом выставим их на собрании Ассамблеи. Тогда дело примет совсем другой оборот. Кое-кому будет не до прибылей.
— Приложим все наши усилия, мой господин.
Поль посмотрел на отца, потом на Хайвата и внезапно осознал, сколь стар ментат, служивший уже трем поколениям Атрейдсов. Очень стар. Это было заметно по его слезящимся глазам, морщинистым щекам, обожженным экзотическими ветрами, по сутулым плечам и ярким губам, сделавшимся совершенно малиновыми от сока сафо.
Как много зависит от одного старого-престарого человека, подумал Поль.
— Мы ведем тайную войну, войну ядов и наемных убийц, — сказал герцог. — Нам еще многое предстоит сделать. Суфир, доложи нам, что тебе известно об оставленной здесь агентурной сети Харконненов.
— Мы выявили двести пятьдесят девять наиболее важных агентов, милорд. Диверсанты — не более трех групп, всего около сотни человек.
— К каким социальным группам они относятся? — спросил Лето. — Я имею в виду, насколько они состоятельны?
— В основном это достаточно обеспеченные люди, милорд. Большей частью предприниматели.
— Подбрось всем поддельные паспорта. Потом вызови в суд, пригласи судью-наблюдателя и предъяви официальное обвинение в проживании по фальшивым документам. Имущество конфискуешь подчистую, семьи отправишь в ссылку, в общем — пустишь по миру. И проследи, чтобы были отчислены десять процентов в императорскую казну. Все должно быть абсолютно законно.
Суфир улыбнулся, и за малиновыми губами обнажились желтые в красных пятнах зубы.
— Очень благородно с вашей стороны, милорд. Я, к своему стыду, до этого не додумался.
Халлек с хмурым видом оглядел сидящих за столом и удивился мрачному выражению на лице Поля. Остальные кивали и улыбались.
Плохо, думал Поль. Это не выход. Остальные ожесточатся: мы отрезаем им возможность перейти на нашу сторону.
Он знал, что в настоящей вендетте позволено все, что она ведется без правил. Но в любом случае решение отца приносило им больше вреда, чем пользы.
— «И стал я пришельцем в чужой земле», — процитировал Халлек.
Поль оглянулся на него — он узнал цитату из Оранжевой Католической Книги. Похоже, Джерни тоже не по душе нечестная игра.
Герцог Лето задумчиво смотрел в ночной мрак за окнами. Потом он перевел взгляд на Халлека.
— Да, Джерни, сколько рабочих ты уговорил остаться с нами?
— Всего двести шестьдесят восемь, мой господин. Можно считать, что нам здорово повезло. Все они очень нужных нам специальностей.
— Только-то? — герцог поджал губы. — Ну, хорошо. Тогда передай по постам...
Шум у дверей не дал ему договорить. Мимо стоящих там часовых прошел Дункан Айдахо. Он поспешно обогнул длинный стол и склонился к уху герцога.
Лето замахал на него рукой:
— Вслух, вслух, Дункан. Ты же видишь, это заседание штаба.
Поль внимательно смотрел на Дункана, в который раз отмечая его стремительность, точность движений и гибкость — качества, делающие его учителя непревзойденным мастером боя. Айдахо повернул к нему круглое загорелое лицо, взгляд глубоко посаженных глаз, не узнавая, скользнул по Полю. Но под наигранным возбуждением мальчик распознал глубокую сосредоточенность.
Айдахо медленно оглядел всех присутствующих и сказал:
— Мы только что перехватили группировку харконненских наемников, переодетых вольнаибами. Но вольнаибы направили нам гонца с предупреждением. В схватке он был тяжело ранен наемниками. Мы направили его сюда, чтобы наш военврач мог его осмотреть, но по дороге он скончался. Бедняга здорово мучался, но мы сделали все, что было в наших силах. Однако один его поступок меня удивил: когда его сюда несли, он пытался выбросить некий предмет, — Айдахо посмотрел на герцога. — Нож, милорд. Такой, каких мы никогда не видели.
— Ай-клинок? — спросил кто-то.
— Я в этом не сомневаюсь. Молочно-белый и светится изнутри своим собственным светом, — он сунул руку во внутренний карман и вытащил ножны, из которых торчала черная рукоятка с углублениями для пальцев.
— Не смей обнажать лезвие!
Резкий, пронзительный голос, раздавшийся из дальнего конца зала, заставил всех обернуться.
В дверях, перегороженных алебардами часовых, стоял высокий человек, с головы до пят закутанный в длинные желтые одежды. В узкую щель капюшона виднелась черная маска. Она закрывала все лицо, кроме глаз, — совершенно синих, без какого-либо намека на белки.
— Позвольте ему войти, — прошептал Айдахо.
— Пропустите его, — приказал герцог.
Часовые после мгновенного замешательства опустили алебарды.
Незнакомец проскользнул в комнату и встал перед герцогом.
— Это Стилгар, вождь сича, в котором я жил, — пояснил Айдахо.
— Приветствую вас, господин вождь, — обратился к нему Лето. — Так почему же вы не рекомендуете нам обнажить этот кинжал?
Стилгар повернулся к Дункану:
— Живя среди нас, ты соблюдал наши обычаи. Тебе я мог бы позволить увидеть нож человека, бывшего твоим другом, — его взгляд скользнул по остальным офицерам. — Но я не знаю никого из тех, кто рядом с тобой, и опасаюсь, что ты можешь осквернить честное оружие.
— Я — герцог Лето Атрейдс. Не удостоите ли вы меня чести посмотреть этот клинок?
— Я позволю тебе заслужить это право, — ответил Стилгар и, как бы подавляя поднявшийся за столом ропот, поднял жилистую руку и вновь обратился к Дункану: — Я напоминаю тебе, что это нож человека, бывшего твоим другом.
Пользуясь наступившим молчанием, Поль внимательно изучал незнакомца, излучавшего величие всем своим видом. Это был настоящий вождь — вождь вольнаибов.
Какой-то офицер неподалеку от Поля пробормотал:
— Кто он такой, чтобы указывать на наши права на Аракисе?
— В народе говорят, будто герцог Лето собирается управлять на благо своих подданных, — заговорил вольнаиб. — Я хочу тебе сказать, как мы это понимаем: ты должен помнить об ответственности, которая лежит на тех, кто видел обнаженный ай-клинок, — он бросил быстрый взгляд на Айдахо. — Они становятся нашими братьями. И не имеют права покидать Аракис без нашего позволения.
Возмущенный Халлек и еще несколько человек вскочили со своих мест.
— Никто, кроме герцога Лето...
— Минуточку, — сказал Лето. Его неожиданно мягкий голос остановил их. Ситуация не должна выходить из-под контроля, решил он. — Я испытываю глубокое уважение к любому, кто относится с таким же уважением ко мне. По словам Дункана, я вам многим обязан. А я всегда плачу свои долги. Если ваши обычаи требуют, чтобы этот кинжал оставался в ножнах, пусть будет так, но по моему приказу, И если мы можем как-то почтить память человека, отдавшего за нас жизнь, вам нужно только сказать нам, как именно.
Вольнаиб в упор смотрел на герцога, потом медленно отодвинул в сторону маску, обнаружив под ней прямой нос и рот с полными губами, скрытый в черной с шелковистым отливом бороде, наклонился к столу и плюнул на полированную поверхность.
Все сидевшие вокруг стола офицеры вскочили, но тут в зале прогремел голос Дункана:
— Стойте!
Наступила полная тишина, и Айдахо заговорил:
— Мы благодарим тебя, Стилгар, за то, что ты поделился с нами влагой своего тела. Мы принимаем ее и ценим великодушие, с которым ты сделал это.
С этими словами Айдахо тоже плюнул на стол прямо перед герцогом. Потом он повернулся к Лето и объяснил:
— Вспомните, насколько драгоценна вода на Аракисе, мой господин. Это знак величайшего уважения.
Лето опустился в кресло, поймал взгляд сына, увидел понимающую улыбку на его лице и почувствовал, что, по мере того как до людей доходит смысл сказанного Айдахо, напряженность начинает спадать.
Вольнаиб снова обратился к Айдахо:
— Ты хорошо показал себя, Дункан Айдахо, когда жил среди моих людей. Что привязывает тебя к твоему герцогу?
— Он просит, чтобы я остался с ними, мой господин, — сказал Дункан.
— Он что, имеет в виду двойное гражданство? — усмехнулся Лето.
— Вы хотели бы, чтобы я пошел с ним, мой господин?
— Я хотел бы, чтобы ты принял собственное решение, — ответил герцог, понимая, что ему не удалось подавить раздражение в своем голосе.
Айдахо внимательно посмотрел на вождя вольнаибов:
— Ты согласен взять меня на таких условиях, Стилгар? Возможно, временами мне придется возвращаться на службу к моему герцогу.
— Ты хорошо сражаешься и проявил себя нашим верным другом, — ответил Стилгар и посмотрел на герцога: — Пусть будет так: этот человек, Айдахо, оставит у себя ай-клинок как знак своей преданности вольнаибам. Конечно, ему придется пройти обряд очищения и выполнить все ритуалы. Но все это вполне исполнимо. Он станет вольнаибом и будет служить Атрейдсам. В этом нет ничего необычного, ведь и Лит служит двум господам.
— Дункан? — спросил герцог.
— Я все понял, мой господин.
— Значит, решено.
— Твоя вода — наша вода, — торжественно сказал Стилгар. — Тело нашего брата останется у твоего герцога. Его вода будет принадлежать Атрейдсам. Отныне мы связаны узами воды.
Лето вздохнул и перевел глаза на Хайвата. Их взгляды встретились. Ментат кивнул — он выглядел очень довольным.
— Я буду ждать внизу. Пусть Айдахо пока попрощается с друзьями. Нашего погибшего брата звали Тюрок. Запомните, это вам пригодится, когда его душа покинет тело. Имя вашего нового друга — Тюрок.
Стилгар собрался уходить.
— Вы не хотели бы задержаться у нас? — спросил его Лето.
Вольнаиб обернулся, привычным жестом надвинул на лицо маску, что-то под ней подправил. Полю показалось, что под нею мелькнуло нечто вроде тонкой блестящей трубочки.
— А разве есть причины задерживаться? — спросил вольнаиб.
— Мы могли бы воздать вам должные почести.
— Моя честь требует, чтобы я как можно скорее оказался в другом месте, — ответил Стилгар. Он бросил быстрый взгляд на Айдахо, круто развернулся и прошел мимо стоящих у дверей часовых.
— Если остальные вольнаибы такие, как он, мы можем сослужить друг другу неплохую службу, — сказал ему вслед герцог.
— Это превосходный образец, мой господин, — сухо ответил Айдахо.
— Ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь, Дункан?
— Я выполняю обязанности вашего посла к вольнаибам, мой господин.
— От тебя очень многое зависит, Дункан. Мы собираемся набрать из этих людей по крайней мере пять батальонов до того, как сардукары на нас навалятся.
— Придется немало поработать, мой господин. Вольнаибы очень свободолюбивый народ, — Айдахо немного помолчал и добавил: — Да, мой господин, еще вот что. Одного из харконненских наемников мы пристукнули как раз тогда, когда он пытался снять с мертвого вольнаиба его кинжал. Нам известно, что Харконнены пообещали вознаграждение в миллион солярий любому, кто принесет им хотя бы один ай-клинок.
Лето удивленно покачал головой.
— Неплохо. С чего это они решили так раскошелиться?
— Эти ножи делаются из зубов песчаного червя. Они у вольнаибов вместо пароля. Если у человека синие глаза без белков, то, показав ай-клинок, он может беспрепятственно пройти в любое поселение вольнаибов. Меня, например, они все равно будут каждый раз проверять. Я не похож на вольнаиба. Но...
— Питтер де Вриз, — пробормотал герцог.
— Это дьявольски хитрый человек, милорд, — подтвердил Хайват.
Айдахо спрятал ай-клинок во внутренний карман.
— Береги его как следует, — еще раз предостерег Дункана Лето.
— Я понимаю, милорд, — он похлопал по рации, закрепленной на портупее. — Я выйду на связь при первой возможности. Суфир знает мои позывные. Будем пользоваться военным языком, — он отдал честь, развернулся и поспешил за вольнаибом.
Торопливые шаги мерно застучали по коридору.
Герцог обменялся с Хайватом понимающими взглядами. Они улыбнулись.
— Нам еще очень много нужно сделать, мой господин, — хмуро буркнул Халлек.
— Можешь считать, что часть твоей работы мы сделали за тебя, — улыбнулся Лето.
— У меня еще есть материалы по биостанциям, — сказал Хайват. — Может, перенесем это на другой раз, мой господин?
— Это надолго?
— Во всяком случае, на летучке этот вопрос не решить. Вкратце: от вольнаибов получены сведения о том, что на Аракисе, еще когда он был просто императорской биостанцией, было построено около двухсот укрепленных исследовательских баз. Предполагается, что все они давно заброшены, но у нас есть информация, что до того их тщательно загерметизировали и опечатали.
— Склады с оборудованием? — быстро спросил герцог.
— Согласно донесениям, полученным от Дункана.
— Где они расположены?
— На этот вопрос они всегда отвечают одинаково: «Лит знает».
— «Бог знает», — пробормотал герцог.
— Возможно, не так, мой господин, — возразил Хайват. — Вы слышали, что Стилгар тоже упоминал это имя. Не исключено, что оно принадлежит конкретному человеку.
— «Служит двум господам», — задумался Халлек. — Похоже на цитату из какой-то священной книги.
— Ну, это тебе лучше знать.
Халлек улыбнулся.
— А этот наш судья-наблюдатель, — сказал герцог, — Императорский планетолог Каинз... Может, он знает, где находятся базы?
— Мой господин, — предостерег его Хайват, — Каинз служит непосредственно Императору.
— Император далеко, а мы близко. Мне нужны эти базы. Я просто уверен, что они набиты деталями, без которых нам не оживить нашу технику.
— Но, мой господин, — не унимался Хайват, — территория баз является собственностью Его Величества.
— Ты лучше вспомни, Хайват, какие здесь бури. Мы сможем списать на них что угодно. Были базы — и нету. Тащите-ка сюда Каинза, сейчас мы его расколем.
— Есть еще одно, мой господин, почему нам не стоило бы там хозяйничать. Дункан утверждал, что абсолютно точно знает, будто эти базы имеют какое-то важное значение для вольнаибов. Боюсь, что на этой почве у нас могут возникнуть осложнения.
Поль смотрел на лица окружавших его людей, видел, как тщательно они взвешивают свои слова. Все они казались глубоко озабоченными настроением его отца.
— Послушай Хайвата, папа, — сказал мальчик. — Он верно говорит.
— Мой господин, — продолжал увещевать герцога ментат, — я охотно допускаю, что мы найдем на базах необходимое для ремонта оборудование. Но это будет близоруким, стратегически неверным шагом. Нельзя действовать, не располагая полной информацией. Каинз наделен полномочиями судьи, данными ему Империей. Это никак нельзя упускать из виду. К тому же он пользуется уважением у вольнаибов.
— Значит, придумай какой-нибудь обходной маневр. По крайней мере, я хочу точно знать: существуют эти базы вообще или нет.
— Как прикажете, мой господин, — Хайват опустился на табурет и прикрыл глаза.
— Ну что, господа, — сказал герцог. — Всем ясно, что нас ждет впереди — работа. К ней мы все приучены. Кой-какой опыт у нас есть. Мы знаем, что нас ждет в случае успеха, и догадываемся, что с нами будет в случае провала. Вы все знаете, что кому делать. — Он посмотрел на Халлека. — Джерни, ты прежде всего займешься контрабандистами.
— «И был я послан к мятежному народу, обитающему в безводной земле», — с чувством произнес Халлек.
— Когда-нибудь я подловлю этого парня так, чтобы он не смог спрятаться за цитату. Тут-то мы и посмотрим на него голенького.
За столом раздался дружный смех, но звучал он довольно неестественно.
Герцог обернулся к Хайвату.
— На этом этаже сделаешь еще один командный пост для организации работы связи и спецслужб. Когда освободишься, подходи ко мне.
Хайват поднялся и беспомощно огляделся, словно ища поддержки. Потом он повернулся и пошел прочь. За ним потянулись остальные. Люди скрипели табуретками, вскакивали, спешили, торопливо пробирались к выходу, сталкивались в дверях.
Как скомканно все закончилось, подумал Поль, глядя в спины последних выходящих офицеров. Все прежние заседания штаба завершались в чуть торжественной атмосфере строгой определенности. Сегодня же все было угловато, неловко, и еще этот дурацкий невнятный спор под конец...
Впервые. Поль позволил себе подумать о поражении как о чем-то реальном. Не потому, что боялся или вдруг поверил в предсказания Преподобной Матери — просто он почувствовал, что должен быть готовым к любому исходу событий.
Отец сам не верит в победу, думал он. Наши дела? оказывается, совсем не так хороши.
А Хайват... Поль вспомнил, как вел себя во время заседания старый ментат: бесконечные запинки, неуверенные движения...
Хайват чем-то очень серьезно озабочен.
— Тебе лучше бы провести остаток ночи здесь, сынок, — сказал герцог. — Все равно скоро рассвет. Я передам твоей матери, чтобы она не волновалась, — он медленно, неловко поднялся. — Составь вместе несколько табуреток и прикорни до утра,
— Я совсем не устал, мой господин.
— Как хочешь.
Герцог сложил руки за спиной и. начал расхаживать взад и вперед вдоль стола.
Как зверь в клетке, подумал Поль.
— Ты хочешь поговорить с Хайватом о возможном предательстве? — спросил он.
Герцог остановился рядом с сыном и ответил, обращаясь к темным окнам:
— Возможность предательства мы уже обсуждали тысячу раз.
— Но старуха говорила так уверенно... А это письмо, которое нашла мама?
— Все необходимые меры уже приняты. — Герцог оглядел комнату, и Поль увидел в глазах отца выражение, как у загнанного зверя. — Оставайся здесь. Мне надо еще обсудить с Суфиром вопросы организации командного поста. Он отвернулся от Поля и вышел, кивнув часовым.
Поль продолжал смотреть на место, где только что стоял отец. Зал показался ему пустым еще до того, как герцог вышел за дверь. И ему вспомнились зловещие слова Преподобной Матери: «...для отца — ничего».
В самый первый день, когда Муад-Диб с семьей проезжал по улицам Аракина, некоторые из местных жителей, вспомнив древние легенды и пророчество, отважились несколько раз выкрикнуть из толпы: «Махди!» Но их возгласы звучали скорее вопросительно — они только надеялись увидеть в мальчике предсказанного пророками Лизан аль-Гаиба или «Голос из Внешнего Мира». Кроме этого, их внимание привлекла его мать, поскольку они знали, что она бен-джессеритка, а значит, тоже — «Голос из Внешнего Мира».
Принцесса Ирулан, «Первое знакомство с Муад-Дибом».
Как и сказал ему часовой, герцог обнаружил Хайвата одиноко сидящим в одной из угловых комнат. Из соседнего помещения доносились разговоры людей, устанавливавших там связное оборудование, но в самой комнате было сравнительно тихо. Герцог огляделся. Стены светло-зеленые, на столе, перед которым сидел ментат, постелена чистая бумага, рядом со столом три поплавковых стула, на спинках которых неопрятные пятна свежей краски от наспех замазанного харконненского вензеля в виде буквы «X».
— Стулья проверены, опасности нет. А где Поль, мой господин?
— Я оставил его в конференц-зале. Не хочу его отвлекать, пусто немного отдохнет.
Хайват кивнул, встал и закрыл двери в служебное помещение, отсекая посторонние звуки — жужжание приборов и болтовню радистов.
— Суфир, — сказал Лето, — меня занимают императорские и харконненские прянохранилища.
— Милорд?
Герцог поджал губы.
— Кто удивится, если здания складов будут случайно разрушены? — он поднял руку, не давая Хайвату сказать. — Плевать мне на неприкосновенность императорских территорий. Императору только на руку, если мы заставим Харконненов немного подергаться. Пусть барон посмеет рот раскрыть, ему придется признаться, что он делал запрещенные законом накопления!
Хайват покачал головой.
— Для этого придется выделить несколько офицеров, мой господин.
— Возьмем у Дункана. А может, кое-кто из вольнаибов захочет совершить межпланетное путешествие? Подумай, как насчет небольшого набега на Гиду Приму? Неплохой тактический ход, а, Суфир?
— Как прикажете, милорд, — Хайват повернулся, чтобы идти.
Герцог ясно видел, что старик нервничает. Думает, будто я ему не доверяю. Наверняка знает, что я получил дополнительную информацию о предателе. Надо поскорее его успокоить.
— Суфир, — сказал он, — ты принадлежишь к одним из немногих, кому я доверяю полностью. Давай-ка обсудим еще кое-что. Ты знаешь, как тщательно мы всегда отбирали людей, чтобы к нам не затесался предатель. Но я получил два новых донесения.
Хайват обернулся и пристально посмотрел на герцога. Лето пересказал ему все, что услышал от Поля. Но ментат, вместо того чтобы войти в свой рабочий транс, еще больше смутился.
Герцог изучающе оглядел его и наконец сказал:
— Ты что-то скрываешь, старина. Мне следовало бы об этом догадаться еще по тому, как ты нервничал на совещании. Боялся брякнуть что-то лишнее?
Малиновые от сока сафо губы ментата вытянулись в тонкую прямую ниточку, от которой разбежались крохотные морщинки. Он заговорил, но лицо его по-прежнему казалось неподвижной маской:
— Милорд, я не знаю, как мне к этому подступиться.
— Как-нибудь подступись, Суфир, — усмехнулся Лето. — Мы друг от друга чего только не слышали. Уж ты-то, кажется, можешь позволить себе говорить все что угодно.
Хайват продолжал рассматривать его в упор, размышляя про себя: За это я его больше всего и люблю. Это воистину человек чести, и он заслуживает самого преданного к себе отношения. Почему я вынужден делать ему больно?
— Ну?
Хайват пожал плечами.
— У нас имеется записка, вернее , обрывок. Мыперехватили ее ухарконненского связного. Она адресована агенту по кличке Парди. У насесть основания полагать, что Парди — главный резидент всей харконненской агентуры. Записка может иметь огромное значение... или вообще неиметь никакого. Все зависит от того; как ее толковать.
— И каких, же деликатных вопросов касается ваша записка?
— Не записка, милорд. Всего лишь фрагмент. Это был минимический фильм с прикрепленной к нему капсулой самоликвидации. Мы остановили действие кислоты и не допустили полного разрушения. Сохранилась только часть текста, но исключительной важности.
— Я слушаю.
Хайват потер пальцами губы.
— Тексттаков: «... етоникогда не заподозрит, что угроза исходит от столь любимых им рук. Уже одно; это будет для него, смертельным ударом». Записка скреплена личной печатью барона. Подделка, исключается, я сам проверял.
— Стало-быть, ты подозреваешь...— заговорил герцог ледяным голосом.
— Я готов скорее отрубить себе руки, милорд, чем сделать вам больно. Но если это...
—...Леди Джессика, — оборвал его герцог, чувствуя, что ярость переполняет его. — А что удалось выжать из этого Парди?
— К несчастью, когда мы перехватили связного, Парди уже небыло в живых. Связной, я думаю, ничего не знал о содержании записки.
— Несомненно.
Герцог покачал головой, пытаясь привести в порядок мысли: Что за грязное дело! Это просто немыслимо. Я знаю свою славную девочку.
— Милорд, если...
— Нет! — рявкнул герцог. — Это какая-то ошибка.
— Тем неменее мы не можем пренебрегать этим фактом, милорд.
— Мы вместе уже шестнадцать лет! У нее было без счета возможностей для... К тому же ты сам проверял ее и заодно весь Бен-Джессерит!
Хайват горько ответил:
— Увы, я не всесилен.
— Говорю тебе, это невозможно! Харконнены хотят погубить род Атрейдсов — меня и Поля. Недавно они уже попытались. Ты можешь представить себе женщину, умышляющую против собственного сына?
— Возможно, она ничего и не замышляет против своего сына. А вчерашнее покушение — всего лишь ловкий трюк.
— Тележало? Исключено.
— Мой господин, считается, что она не знает своих родителей. А если знает? А если, скажем, она — сирота, причем сирота по вине Атрейдсов?
— Она бы давно что-нибудь сделала. Яд в вине или удар стилетом однажды ночью... Уж ей-то это было бы проще простого.
— Харконнены хотят погубить вас, милорд. Это совсем не то же самое, что убить. Кровомщение — наука тонкая, не то что простая вендетта.
Герцог закрыл глаза. Он сгорбился и казался усталым и постаревшим. Не может быть, думал он. Эта женщина открыла мне свое сердце.
— Можно ли вернее погубить человека, чем внушить подозрение к тем, кого он любит? — прошептал он.
— Такой вариант мы тоже учли. Тем не менее...
Герцог открыл глаза. Он смотрел на верного ментата и думал: Пусть подозревает. Подозревать — его ремесло, а не мое. Лучше сделать вид, будто я поверил ему, чтобы он не утратил бдительность в следующий раз.
— И что же ты собираешься делать?
— Прежде всего обеспечить постоянное наблюдение, милорд. С нее ни на минуту нельзя спускать глаз. Я позабочусь, чтобы у моих людей не возникало никаких препятствий. Для этой работы идеально подошел бы Айдахо. Через неделю или около того мы постараемся его отозвать. У меня есть молодой парень, которого мы как следует натаскали. Он прекрасно сможет заменить Дункана у вольнаибов. Очень способный дипломат.
— Смотри, с вольнаибами нужно тонкое обращение.
— Не беспокойтесь, мой господин.
— А что насчет Поля?
— Пожалуй, придется предупредить доктора Юха.
Лето повернулся к Хайвату спиной.
— Я во всем полагаюсь на тебя, Суфир.
— Постараюсь оправдать ваше доверие, милорд.
На это в самом деле можно рассчитывать, подумал герцог. Не оборачиваясь, он сказал:
— Я хочу развеяться. Если буду нужен, то я в пределах здания. Пусть часовые...
— Милорд, перед тем как вы уйдете, я хотел бы показать вам фильм. Это первый, пока еще общий обзор религии вольнаибов. Если изволите вспомнить, вы просили меня подготовить доклад на эту тему.
Герцог немного помедлил.
— Это может обождать?
— Разумеется, милорд. Да, вы еще спрашивали, что они тогда орали. Слово «Махди». Оно относилось к молодому господину. Когда они...
— К Полю?
— Да, милорд. У них есть легенда, пророчество, если угодно, что к ним должен прийти вождь, сын бен-джессеритки, который дарует им подлинное освобождение. Обычные мессианские представления.
— Они приняли Поля за этого... этого?..
— Они только надеются, милорд, — Хайват протянул ему капсулу с фильмом.
Герцог взял ее и сунул в карман.
— Посмотрю попозже.
— Конечно, милорд.
— Сейчас мне нужно время... подумать.
— Да, милорд.
Лето глубоко, тяжело вздохнул и вышел. Закрыв за собой дверь, повернул направо, заложил руки за спину и отправился бродить по коридору. Он совершенно не замечал, куда идет: коридор, лестница, вестибюль, балкон, опять коридор. Люди вытягивались перед ним в струнку и отходили в сторону, давая дорогу.
Через какое-то время он снова оказался в конференц-зале. Там было темно, на столе спал Поль, укрытый плащом часового, под головой — солдатский вещмешок. Стараясь не шуметь, герцог прошел на балкон, который выходил на летное поле. На балконе, в углу, стоял часовой. В свете далеких огней космодрома он узнал герцога, отдал честь и замер по стойке смирно, ожидая приказаний.
— Вольно, — пробормотал Лето. Он прислонился к холодным балконным перилам и наклонился вниз.
Пустыня терялась в предрассветных сумерках. Он поднял глаза. Прямо над ним, как блестки на темно-синей шали, сверкали звезды. На юге, над самым горизонтом, светилась сквозь тонкую дымку вторая луна. Она словно смеялась над ним — презрительная, холодная, недоверчивая.
Герцог смотрел, как она опускалась за утесы Большого Щита, обливая их льдистым блеском. Она исчезла, и показалось, будто стало совсем темно и холодно. Лето поежился.
Гнев молнией сверкнул в его мозгу.
Больше я никогда не позволю Харконнену охотиться на меня и устраивать засады. Тоже мне, ходячая куча дерьма с куриными мозгами! Подлый палач! Тебе не удастся выжить меня отсюда. С неожиданной печалью ему подумалось: Мне нужны зоркие глаза и острые когти, как ястребу среди мелких пташек. И его пальцы неосознанно погладили ястребиный хохолок, вышитый на левом кармане.
Дата добавления: 2015-11-30; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав