То, оболочку эту полоша,

Он выдает всю явь своих желаний;

И точно так же первая душа

Свою мне радость сквозь лучи покрова

Изобличала, благостью дыша.

103 Потом дохнула: "В нем я и без слова

Уверенней, чем ты уверен в том,

Что несомненнее всего иного.

Его я вижу в Зеркале святом,

Которое, все отражая строго,

Само не отражается ни в чем.

Ты хочешь знать, давно ль я, волей бога,

Вступил в высокий сад, где в должный миг

Тебе открылась горняя дорога,

Надолго ль он в глазах моих возник,

И настоящую причину гнева,

И мною изобретенный язык.

115 Знай, сын мой: не вкушение от древа,

А нарушенье воли божества

Я искупал, и искупала Ева.

Четыре тысячи и триста два

Возврата солнца твердь меня манила

Там, где Вергилий свыше внял слова;

Оно же все попутные светила

Повторно девятьсот и тридцать раз,

Пока я жил на свете, посетило.

Язык, который создал я, угас

Задолго до немыслимого дела

Тех, кто Немвродов исполнял приказ;

Плоды ума зависимы всецело

От склоннностей, а эти - от светил,

И потому не длятся без предела.

Естественно, чтоб смертный говорил;

Но - так иль по-другому, это надо,

Чтоб не природа, а он сам решил.

Пока я не сошел к томленью Ада,

"И" в дольном мире звался Всеблагой,

В котором вечная моя отрада;

136 Потом он звался "Эль"; и так любой

Обычай смертных сам себя сменяет,

Как и листва сменяется листвой.

На той горе, что выше всех всплывает,

Я пробыл и святым, и несвятым

От утра и до часа, что вступает,

142 Чуть солнце сменит четверть, за шестым".

ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

1 "Отцу, и сыну, и святому духу" -

Повсюду - "слава!" - раздалось в Раю,

И тот напев был упоеньем слуху.

Взирая, я, казалось, взором пью

Улыбку мирозданья, так что зримый

И звучный хмель вливался в грудь мою.

7 О, радость! О, восторг невыразимый!

О, жизнь, где все-любовь и все-покой!

О, верный клад, без алчности хранимый!

Четыре светоча передо мной

Пылали, и, мгновенье за мгновеньем,

Представший первым силил пламень свой;

И стал таким, каким пред нашим зреньем

Юпитер был бы, если б Марс и он,

Став птицами, сменились опереньем.

Та власть, которой там распределен

Черед и чин, благословенным светам

Велела смолкнуть, и угас их звон,

19 Когда я внял: "Что я меняюсь цветом,

Не удивляйся; внемля мой глагол,

Все переменят цвет в соборе этом.

Тот, кто, как вор, воссел на мой престол,

На мой престол, на мой престол, который

Пуст перед сыном божиим, возвел

На кладбище моем сплошные горы

Кровавой грязи; сверженный с высот,

Любуясь этим, утешает взоры".

Тот цвет, которым солнечный восход

Иль час заката облака объемлет,

Внезапно охватил весь небосвод.

И словно женщина, чья честь не дремлет

Дата добавления: 2015-11-30