Меня приведший к правильным основам,
Что мнится мне тупым любой иной".
97 И я услышал: "В ветхом или в новом
Сужденье - для рассудка твоего
Что ты нашел, чтоб счесть их божьим словом?"
100 Я молвил: "Доказательство того -
Дела; для них железа не калило
И молотом не било естество".
103 Ответ гласил: "А в том, что это было,
Порука где? Что доказательств ждет,
То самое свидетельством служило".
Quot;Вселенной к христианству переход, -
Сказал я, - без чудес, один, бесспорно,
Все чудеса стократно превзойдет;
Ты, нищ и худ, принес святые зерна,
Чтобы взошли ростки благие там,
Где вместо лоз теперь колючки терна".
Когда я смолк, по огненным кругам
Песнь "Бога хвалим" раздалась святая,
И горний тот напев неведом нам.
И этот князь, который, увлекая
От ветви к ветви, чтобы испытать
Меня в листве довел уже до края,
118 Так речь свою продолжил: "Благодать,
Любя твой ум, доныне отверзала
Твои уста, как должно отверзать,
И я одобрил то, что вверх всплывало.
Но самой этой веры в чем предмет,
И в чем она берет свое начало?"
Quot;Святой отец и дух, узревший свет,
В который верил так, что в гроб спустился,
Юнейших ног опережая след, -
Я начал, - ты велишь, чтоб я открылся,
В чем эта вера твердая моя
И почему я в вере утвердился.
130 Я отвечаю: в бога верю я,
Что движет небеса, единый, вечный,
Любовь и волю, недвижим, дая.
И в физике к той правде безупречной,
И в метафизике приходим мы,
И мне ее же с выси бесконечной
Льют Моисей, пророки и псалмы,
Евангелье и то, что вы сложили,
Когда вам дух воспламенил умы.
И верю в три лица, что вечно были,
Чья сущность столь едина и тройна,
Что "суть" и "есть" они равно вместили.
Глубь тайны божьей, как она дана
В моих словах, в мой разум пролитая,
Евангельской печатью скреплена.
И здесь - начало, искра здесь живая,
Чье пламя разрослось, пыланьем став
И, как звезда небес, во мне сверкая".
Как господин, отрадной вести вняв,
Слугу, когда тот смолк, за извещенье
Душой благодарит, его обняв,
Так, смолкшему воспев благословенье,
Меня кругом до трех обвеял крат
Апостольский огонь, чье вняв веленье
Я говорил; так был он речи рад.
ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Коль в некий день поэмою священной,
Отмеченной и небом и землей,
Так что я долго чах, в трудах согбенный,
Смирится гнев, пресекший доступ мой
К родной овчарне, где я спал ягненком,
Немил волкам, смутившим в ней покой, -
В ином руне, в ином величьи звонком
Вернусь, поэт, и осенюсь венцом
Там, где крещенье принимал ребенком;
Затем что в веру, души пред Творцом
Являющую, там я облачился
И за нее благословлен Петром.
Дата добавления: 2015-11-30; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав