Оценка уровня и структуры коррупции социологическими методами.

Социологические измерения коррупции базируются на вопросах двух типов: оценочные вопросы и вопросы о личной коррупционной практике. Приведем примеры двух вопросов каждой из категорий.

1. Как часто жителям Вашей области приходится сталкиваться с коррупцией? Выберите один из следующих ответов. а) Постоянно. б) Время от времени. в) Исключительно редко.

2. Когда последний раз Вам приходилось неформальным образом воздействовать на должностное лицо с помощью взятки, подарка, оказания услуги и т.п. для решения проблем Вашего бизнеса? Выберите один из следующих ответов. а) Не более недели назад. б) От недели до месяца назад. в) От месяца до полугода назад. г) Более полугода назад.

Оценочные вопросы не вызывают напряжения у респондентов, и они охотно на них отвечают. Однако сопоставительные возможности полученных с их помощью данных весьма ограниченны. Это связано с большой долей субъективизма. Как будет показано ниже, оценки коррумпированности власти тесно взаимосвязаны с доверием к ней, и трудно понять, что первично, а что вторично, что является причиной, а что следствием. Есть, например, свидетельства того, что нелюбовь к политику может способствовать более высокой оценке коррупции. Проиллюстрируем это обстоятельство небольшим фрагментом из результатов исследования ДРК. В опросах этого исследования обеим группам респондентов – гражданам и предпринимателям – задавался, в частности, вопрос о сравнении коррупции России в разные исторические периоды. Максимум коррупции единодушно приписывается ельцинскому времени, а президентство Путина субъективно менее коррумпировано, чем советская власть. Между тем другие, более объективные оценки показывали неуклонный рост интенсивности вовлечения граждан в коррупцию. Бесспорно, вопросы о коррупционной практике могут дать более надежную информацию. Но тут выявляется другая проблема: респонденты отвечают на них менее охотно. Нередко в опросах, посвященных коррупции, респондентам предлагают оценочные вопросы о степени коррумпированности властных институтов. Исследования, проведенные Фондом ИНДЕМ, показывают, что ответы респондентов на такие вопросы также сильно коррелируют с их доверием или недоверием к этим институтам. Тем самым оценки коррумпированности институтов свидетельствуют не столько об их реальной коррумпированности, сколько об отношении людей к ним. Поэтому ниже мы будем чаще рассматривать либо вопросы об оценке коррупционной практики, либо вопросы о самой этой практике. Но это не устраняет главное противоречие, связанное с использованием социологических опросов для измерения коррупции. С одной стороны, релевантное применение такого инструмента способно 57 дать весьма надежные данные об уровне и структуре коррупции. С другой стороны, для этого необходимо задавать респондентам вопросы об их личной коррупционной практике. Однако в силу того, что как получение, так и дача взятки являются уголовно наказуемыми деяниями, респонденты ставятся фактически в условия, когда они вынуждены «давать показания против самих себя». Речь идет о том, что коррупционная практика граждан относится социологами к так называемым сенситивным (чувствительным) темам (наряду, например, с вопросами, касающимися интимной жизни). Естественно, такие темы характерны уклонением граждан от правдивых ответов на соответствующие вопросы. Очевидно, что в наивысшей степени подобная сенситивность проявляется при опросе должностных лиц. Российская правовая практика, традиции и культура таковы, что взяткополучатель обвиняется в общественном мнении и в практике уголовного преследования в существенно большей степени, нежели взяткодатель. По совокупности указанных причин представляется совершенно бессмысленным задавать чиновникам вопросы об их личной коррупционной практике. Однако не следует рассматривать этот факт как крупную информационную потерю. Данные об уровне и структуре коррупции могут быть получены и по ответам взяткодателей об их коррупционной практике. Иными словами, узнать о том, «кто больше берет», можно по данным о том, «кому больше дают». Из этой ситуации есть несколько выходов. Первый состоит в том, чтобы включать в анкеты дополнительные контрольные вопросы, помогающие устанавливать тех респондентов, которые неискренне отвечали на прямой вопрос, но «выдали себя» при ответах на косвенные вопросы. Однако этот метод удорожает стоимость социологического мониторинга. Второй выход состоит в том, чтобы с помощью специальных исследований с расширенными анкетами устанавливать «поправочные коэффициенты на неискренность» и потом применять их в течение серии менее громоздких опросов. Однако здесь можно столкнуться с эффектом изменения степени искренности во времени. Тогда использование неизменного коэффициента приведет к артефакту ложной динамики уровня коррупции, индуцированного динамикой искренности. Третий выход основан на использовании так называемых вопросов–лотерей. Они устроены, к примеру, так, как приведено в следующем фрагменте из анкеты. «Приходилось ли Вам в течение последнего года давать взятку должностному лицу для решения проблем Вашего бизнеса?» Возьмите монету; подбросьте ее; не показывайте результат бросания интервьюеру. Если выпал «орел», то дайте ответ «Да». Если выпала «решка», то дайте правильный ответ». Смысл вопроса–лотереи состоит в том, что ответ «Да» не означает, что конкретный респондент, давший такой ответ, действительно давал взятку. Поэтому при вопросе–лотерее мы не можем ни про кого сказать – давал он взятку или нет. Но мы можем довольно надежно подсчитать долю респондентов, дававших взятку в течение года. Четвертый выход состоит в том, чтобы смириться с этой неискренностью. Тем более, что в любом случае получаемые по социологическим данным оценки коррупции строятся как минимальные. Пятый выход основывается на том, что власть, демонстрирующая серьезность намерений в своей борьбе с коррупцией, в состоянии вызвать доверие к себе. Если при этом власть в своем противодействии коррупции опирается на гражданское общество и, в том числе, на бизнес, то есть надежда, что последний будет более искренен, понимая, что своими ответами на вопросы анкеты он участвует в борьбе против коррупции. Существует и шестой выход. Он основан на том, что существует весьма надежная статистическая взаимосвязь между оценочными вопросами и вопросами о коррупционной практике в том случае, когда респондентам предлагается оценивать саму коррупционную практику. Однако следует считаться с тем, у оценочных вопросов возможность 60 обеспечить сравнение уже, чем у вопросов о коррупционной практике.

Теперь можно перейти к выводам из нашего анализа.

Первое. Когда граждане оценивают коррумпированность властных и иных институтов, далеких от их непосредственного опыта, их оценки во многом корреспондируются с субъективной оценкой доверия этим же институтам. Последние, в свою очередь, сильно зависят от информационного фона, в котором живут граждане, от отношения СМИ к этим институтам. Можно предположить, в частности, что оба индикатора могут выражать некую общую латентную переменную, в соответствии с которой граждане строят свое отношение к институтам, на которой последние располагаются в диапазоне «хороший-плохой».

Второе. Когда граждане оценивают объекты, связанные с их повседневным опытом, например, ситуации взаимодействия с властью, их оценки в высокой степени корреспондируют с коррупционной практикой.

Третье. Из предыдущего пункта вытекает, что в тех случаях, когда затруднено интервьюировать граждан об их индивидуальном коррупционном опыте, можно вместо этого пользоваться индексами оценки коррупционных ситуаций. Следует учесть, что такие индексы позволяют корректно сопоставлять друг с другом измеряемые объекты. Но они не несут самостоятельной информации о свойствах коррупции, как это происходит в случае использования индикаторов коррупционной практики.

В течение последних пяти лет Всемирный банк и МВФ провели глубокое исследование макроэкономических и социальных последствий коррупции, опубликовав несколько десятков рабочих документов, журнальных статей и книг, посвященных анализу этого явления. МВФ полезным образом обобщил результаты своих исследований в таблице к каждому тому. Четыре исследования МВФ о негативном влиянии коррупции на рост ВВП на душу населения показывают, что «перепад» уровней заработной платы в частном и государственном секторах является основным причинным фактором. Меньшее удивление вызывает вывод о том, что коррупция отрицательно влияет на поддержание и техническое обслуживание инфраструктуры. Некоторые последние исследования были посвящены деятельности систем, названных TI «Национальными системами добропорядочности» (НСД). В них подвергаются анализу причины коррупции и содержатся оценки институциональных систем, необходимых для пресечения коррупции и укрепления системы государственного управления. Агентство международного развития Правительства США (USAID) разработало «Дорожную карту инвестора» по 40 странам с акцентом на деятельность частного сектора; в ней показаны существующие административные барьеры для инвестиций и исследуется вопрос о способах их преодоления. ОЭСР использовала метод на основе контрольного перечня для оценки качества исполнения своих Рекомендаций 1998 года об улучшении этики поведения на государственной службе. Были обследованы 29 стран–членов ОЭСР и определено число стран по таким факторам, как национальные правила использования официальной информации, работа чиновников по совместительству, а также соблюдение этических требований при приеме служащих на работу. Было установлено, что только в шести странах-членах ОЭСР есть специальные государственные органы, осуществляющие надзор за соблюдением этических норм на государственной службе. Департамент ООН по экономическим и социальным делам (UN DESA) провел аналогичное исследование в десяти странах Африки с акцентом на «этическую» инфраструктуру. Два «набора» исследований ситуации в нескольких странах основываются на качественном глубинном подходе: речь идет об исследования 20 стран ННГ, проведенных Doig and McIvor совместно с TI, а также коллективном исследовании пяти общенациональных программ борьбы с коррупцией, проведенном Программой развития ООН и Центром развития при ОЭСР. Хотя эти исследования основываются на разных методологиях, обе группы исследований преследовали цель не просто выявить наличие или отсутствие официальных институциональных законоположений о пресечении коррупции или борьбе с ней, но также оценить эффективность этих законоположений в национальном контексте. Методология исследований сочетала использование обзоров литературы и академических исследований, отчетов правительств, интервью с чиновниками высокого уровня, результатов работы миссий в странах и обследований фокус-рупп. Эти усилия создают базу для текущих оценок, которые можно «воспроизвести» и в других странах – по инициативе правительств, НПО или международных организаций.

По мнению россиян (исследование проводил фонд ИНДЕМ в 2012 году), в высоком уровне коррупции среди российских чиновников виноваты и сами мздоимцы, и те, кто несет им взятки, считает большинство россиян. При этом многие называют и третью причастную сторону - государство.

Большинство граждан РФ (58%) считает, что в одной из главных российских бед - мздоимстве - в равной степени виновны те, кто дает, и те, кто берет взятку. Такая статистика выяснилась в ходе опроса, проведенного исследовательским центром superjob.ru. Эта часть респондентов аргументирует свою позицию как нормами закона («согласно уголовному законодательству обе стороны являются соучастниками», так и вполне рыночными процессами.

«Здесь срабатывает основное правило рынка: спрос рождает предложение. Не будет дающих – не будет и берущих. Верно и обратное», - заметил один из респондентов.

Примечательно, что многие из тех, кто выбрал вариант взаимной виновности, включают в список причастных еще и государство. По мнению респондентов, в нынешней ситуации в стране зачастую у людей просто нет выбора – им приходится давать взятки, чтобы ускорить решение тех или иных вопросов. Система эта в России практиковалась веками и фактически узаконила взятки, сетуют они.

Около трети опрошенных (30%) полагают, что виновным в процессе дачи взятки однозначно следует считать только того, кто ее берет.

«Любая мзда – это принуждение. Фактически это шантаж: «Не дашь – не сделаю». Шантажист виновен однозначно», - объясняют свою точку зрения участники опроса.

Считать виновным дающего взятку предлагают лишь 4% россиян. Они считают, что предлагающие денежные подношения сами провоцируют должностных лиц к мздоимству.

Еще 8% опрошенных затруднились с ответом. Одни из них сетуют на власть и сложившуюся в стране ситуацию, другие полагают, что к взяточничеству людей склоняет низкая оплата труда, третьи же просто не смогли выбрать верного, по их мнению, объяснения проблемы.

Среди тех, кто считает виновными обе стороны, больше женщин (62% против 55% среди мужчин). Чуть больше представительниц слабого пола и в рядах осуждающих тех, кто дает взятки (4% против 3% среди мужчин). И, напротив, мнения о том, что в процессе дачи взятки виновен сам мздоимец, чаще придерживаются мужчины (34% против 26% среди женщин).

Генпрокуратура предполагает законодательно утвердить понятие «нематериальная взятка». Таким образом, коррупцией будет считаться не только денежное или ценностное вознаграждение за противоправное действие, но и аналогичные услуги. К примеру, в списке таких коррупционных деяний окажутся путёвки вне очереди, устройство в вузы или даже сексуальные услуги.

Стратегия комплексных измерений. Задача исследований на современном этапе – добиться сочетания более конкретных качественных и количественных показателей с целью периодической оценки деятельности государственных и частных учреждений и эффективности проводимых реформ. «Строительные блоки» для создания комплексной стратегии измерения коррупции: коррупция в большинстве стран имеет системный и сложных характер и ее измерение должно отражать все проявления коррупции. Для этого полезно вывести составной индекс, учитывающий все другие индексы. Некоторые страны с переходной экономикой характеризуются очень высоким уровнем мелкой коррупции. Многие граждане оказываются вовлеченными в коррумпированную практику, когда решение их проблем зависит от органов власти. Речь идет о сотрудниках ГАИ, преподавателях, призыве в Вооруженные Силы, получении лицензии и т.п. Одна из главных целей измерения коррупции – получить данные о размахе мелкой коррупции в этих странах. Отношения между органами власти и предпринимателями создают основу для другого типа коррупции. Эта коррупция коренится в сотрудничестве между бизнесом и властями. Здесь важен вопрос о влиянии бизнеса на экономику через воздействие на политику и власти. Этот аспект важно анализировать или по меньшей мере учитывать при проведении исследований с целью измерения характеристик коррупции:

Административная коррупция: намеренное создание дефицита государственных услуг или административных препятствий для бизнеса с целью вынудить предпринимателей прибегать к неофициальным платежам для получения этих услуг или преодоления этих препятствий;

«Захват» государства: активное давление частного сектора на органы государственной власти с целью убедить власть в необходимости принятия законов и правил, необходимых предпринимателям;

«Захват» экономики»: использование властями специальной стратегии и тактики, чтобы поставить под контроль предпринимателей и получать прибыль за счет этого.

TI и Всемирный банк проводят обследования эффективности менеджмента, опираясь на результаты опросов из нескольких источников. Этот метод обобщения данных других обследований нельзя применить к оценке уровня коррупция. Прежде всего, этот подход требует проведения значительно большего числа обследований и объемов данных о коррупции, которые отсутствуют в настоящее время. Кроме того, методологию обобщения данных нельзя использовать для измерения коррупции в сфере экономики и в отдельных учреждениях. Учитывая это, нам представляется более эффективной методология, построенная на результатах социологических исследований. Она позволяет получить более реалистические суждения о коррупции, так как опросы касаются восприятия степени коррупции теми, кто стал жертвой коррупции или оказался вовлеченным в коррупционную деятельность. Этот метод был использован в обследовании Всемирного банка под названием «Обследование ведения бизнеса и предприятий». Хотя необходимо применение комплексного подхода, но традиционный метод обобщения данных подходит не всегда. Таким образом, составные индексы лучше всего строить на основе данных опроса, но при условии, что вопросы обследований охватывают различные направления и обеспечивают получение данных о различных измерениях коррупции.

Коррупция – это сочетание коррумпированной практики и нарушений общественной морали. Таким образом, нам необходимо учитывать обе эти составляющие. Для достижения этой цели необходимо учитывать практическую деятельность граждан, их оценки и восприятие коррупции. Другими словами, измерение коррупции принесет наибольшую пользу, если практика и ее восприятие нераздельны, но оцениваются параллельно и взаимно перепроверяются: это позволяет получить трехмерную картину коррупции в стране или отдельном секторе. Это помогает свести к минимуму завышенные или заниженные субъективные оценки и выработать критическое отношение к полученным суммам и показателям, относящимся к коррумпированной практике.

Субъективная оценка уровня коррупции может привести к деформации полученных результатов под влиянием эмоционального отношения респондентов к власти. Например, если респондент не одобряет действий власти, это может привести к переоценке степени ее коррумпированности. Поэтому мы считаем необходимым оценить степень общественного доверия к власти. Это поможет нам повысить объективность оценок.

Вопросы для повторения:

1. Сформулируйте цель и задачи исследования коррупции.

2. Каковы, на Ваш взгляд, основные методологические проблемы исследования коррупции?

3. Назовите известные Вам методы измерения коррупции.

4. Охарактеризуйте известные Вам сравнительные методы измерения коррупции, в чем Вы видите их достоинства и недостатки.

5. Известны ли Вам косвенные методы измерения коррупции? Если да, то охарактеризуйте их.

6. Каковы, по Вашему мнению, проблемы применения социологических методов измерения коррупции?

7. В чем специфика, по Вашему мнению, стратегии комплексных измерений коррупции?

Резюме по теме:

Главной целью измерения коррупции является повышение эффективности антикоррупционной политики государства, а основными задачами изучение общепринятых коррупционных практик; вскрытие механизмов коррупционных сделок; измерение уровня коррупции; измерение структуры коррупции; анализ факторов, способствующих коррупции; выявления ресурсов антикоррупции; выявление рисков антикоррупции и очагов возможного сопротивления антикоррупционной политике.

Масштабы коррупции довольно трудно оценить. Это связано, прежде всего, с тем, что она (как и другие виды теневой экономической деятельности) в принципе укрыта от официального статистического учета. Кроме того, многие виды коррупции даже не связаны прямо с выплатой денежных вознаграждений, а потому не могут получить стоимостную оценку.

Задача исследований на современном этапе – добиться сочетания более конкретных качественных и количественных показателей с целью периодической оценки деятельности государственных и частных учреждений и эффективности проводимых реформ.

Дата добавления: 2015-11-14