Он твердо верил в победу коммунизма.

— Лет через тридцать в мире не станет границ. Обязательно приеду в Токио, столицу Советской Японии! — неоднократно говорил он мне.

Одну из трех женщин, служивших в конторе, звали Верой. Это тихое создание лет двадцати шести помогало Тарасову. Ее грудь неизменно украшала медаль «За победу над Германией».

— Вы в каких войсках служили? — спросил я как-то Веру.

— Медсестрой на передовой в Румынии.

Она любила читать, и на ее конторском столе всегда лежала книга с громадной библиотечной печатью. Я видел у нее «Войну и мир», романы Драйзера, рассказы Мопассана в дореволюционных переводах, записки профессора Шмидта о путешествиях на Северный полюс.

Девятнадцатилетняя Аня, или Аннушка, как ее любовно называли в конторе, была бухгалтером и состояла при старшем лейтенанте Леонтенко. Она щелкала костяшками на больших русских счетах.

Однажды мы с нею устроили соревнование — я пользовался миниатюрными японскими счетами «соробан». Сотрудники конторы шутили, что вот-вот грянет русско-японская война. Клест называл нам числа, и мы соревновались в скорости, каждый на своем национальном приспособлении для счета. Мне почти не приходилось пользоваться счетами в Японии, поэтому я передвигал костяшки одним лишь указательным пальцем, однако, преисполнившись чувством «национальной гордости», сражался изо всех сил и вышел бесспорным победителем. С того дня все служащие конторы «заболели» японскими счетами.

Аня была еще по-девичьи шаловлива. Как-то, заглянув в книгу Мопассана на Верином столе, она что-то подчеркнула в ней и положила передо мной. «Я никого в жизни не любила, кроме вас», — прочитал я.

Третью служащую звали Мария Андреевна, но к ней никогда не обращались по имени, а называли «товарищ секретарь» или просто «секретарь». Она производила внушительное впечатление. Все документы стекались к ней, поэтому Мария Андреевна была самым осведомленным человеком в конторе.

Со временем я узнал, что эта красивая женщина двадцати четырех лет, статью походившая на актрису, закончила исторический факультет Иркутского университета имени Жданова. Говорили, что ее муж, офицер, жил в Иркутске с другой женщиной, а Мария Андреевна после недавнего развода осталась с годовалым ребенком на руках.

Сам я служил помощником у Михайлюкова. В нашем лагере содержалось более тысячи японских военнопленных, на каждого у инспектора по кадрам были заведены карточка и опросный лист. Моя работа заключалась в подготовке сводных документов с классификацией по возрасту, социальному происхождению, профессии, роду войск военнопленных. Занимался я и оформлением бумаг, необходимых при переводе их на новый участок работы.

Наш лагерь был источником рабочих рук для всего района, оказавшегося на переднем крае строительства. Мы постоянно подпитывали свежей рабочей силой небольшие лагеря, разбросанные по тайге. У нас была своя сравнительно большая больница, и заболевших пленных со всей окрути привозили к нам. В лагере ежедневно происходил круговорот и здоровых и больных японцев, поэтому без работы скучать мне не приходилось.

Я аккуратно и четко выполнял обязанности помощника Михайлюкова. Говорили, что из моих рук выходила информация, благодаря которой загадочные японцы становились более понятными русским.

Дата добавления: 2015-10-16