Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Глава 42. Как несчастные принимают иногда случай за вмешательство провидения

Читайте также:
  1. Wanderer Фактор случайности и техника пасьянса
  2. А вот несколько курьезный случай.
  3. А вот несколько курьезный случай.
  4. А вот несколько курьезный случай.
  5. А вот несколько курьезный случай.
  6. А несчастные мужчины не могут сделать одного. Они не могут сделать женщину счастливой.
  7. Алгоритм Прима определение минимального остовного дерева(случай многоуровнего графа)

 

— Что же, ваше величество? — спросил лорд Винтер, когда королева отослала своих слуг.

— Случилось то, что я предвидела, милорд.

— Он отказывается?

— Разве я не говорила вам этого заранее?

— Кардинал отказывается принять короля, Франция отказывает в гостеприимстве несчастному государю! Но ведь это неслыханно, ваше величество!

— Я не сказала — Франция, милорд; я сказала — кардинал, а он даже не француз.

— Но как же королева, видели ли вы ее?

— Это бесполезно, — сказала королева Генриетта, печально качая головой, — королева никогда не скажет «да», если кардинал сказал «нет». Разве вы не знаете, что этот итальянец ведет все дела, как внутренние, так и внешние? Скажу вам более: я нисколько не удивлюсь, если окажется, что Кромвель предупредил нас. Кардинал имел смущенный вид, разговаривая со мной, но он твердо стоял на своем отказе. А потом, заметили вы это оживление, эту беготню, эти озабоченные лица в Пале-Рояле? Уж не получены ли какие-нибудь известия, милорд?

— Только не из Англии, ваше величество. Я так спешил, что, по-моему, невозможно было опередить меня. Я выехал всего три дня назад, чудом пробрался через армию пуритан и поехал с моим слугой Тони на почтовых, а этих лошадей мы купили уже здесь, в Париже. Кроме того, прежде чем рискнуть на что-нибудь, король подождет ответа вашего величества, в этом я уверен.

— Вы сообщите ему, милорд, — сказала королева печально, — что я ничего не могу для него сделать, что я выстрадала не меньше его, а даже больше и вынуждена есть сухой хлеб в изгнании и просить гостеприимства у притворных друзей, которые смеются над моими слезами. Королю же придется пожертвовать своей жизнью и умереть, как и подобает королю. Я поеду к нему и умру вместе с ним.

— Ваше величество, — воскликнул лорд Винтер, — вы предаетесь отчаянию! Быть может, у нас еще остается надежда.

— У нас нет больше друзей, милорд. Во всем свете у нас пет иного друга, кроме вас. Боже мой, боже мой! — воскликнула Генриетта, подняв глаза к небу. — Неужели ты взял к себе все благородные сердца, какие только были на земле.

— Надеюсь, что нет, ваше величество, — задумчиво ответил лорд Винтер, — я уже говорил вам о тех четверых людях.

— Но что могут сделать четыре человека?

— Четыре преданных человека, четыре человека, готовых умереть, могут многое, поверьте мне, ваше величество, и те, о которых я говорю, многое сделали когда-то.

— Где же эти четыре человека?

— Вот этого-то я и не знаю. Уже более двадцати лет, как я потерял их из виду, но каждый раз, как король был в опасности, я думал о них.

— Эти люди были вашими друзьями?

— В руках одного из них была моя жизнь, и он подарил мне ее. Я не знаю, остался ли он моим другом, но я, по крайней мере, с тех пор ему друг.

— Эти люди во Франции, милорд?

— Полагаю, что да.

— Назовите их. Может быть, я слышала их имена и помогу вам отыскать их.

— Один из них назывался шевалье д'Артаньян.

— О милорд, если не ошибаюсь, шевалье д'Артаньян состоит лейтенантом гвардии. Я слышала это имя, но будьте с ним осторожны; я боюсь, он вполне предан кардиналу.

— Это было бы величайшим несчастьем, — сказал лорд Винтер, — я готов думать, что над нами действительно тяготеет проклятие.

— Но остальные, — возразила королева, ухватившись за эту последнюю надежду, как хватается потерпевший кораблекрушение за обломок корабля, — остальные трое, милорд…

— Имя второго я слышал случайно, так как, прежде чем сразиться с нами, эти четыре дворянина сказали нам свои имена. Второго звали граф де Ла Фер. Что касается остальных двух, то, так как я привык называть их вымышленными именами, я забыл настоящие.

— Боже мой! Между тем так необходимо было бы отыскать их, — сказала королева, — раз вы говорите, что эти достойные дворяне могли бы быть полезны королю.

— О да! — воскликнул лорд Винтер. — Это те самые люди. Выслушайте меня, ваше величество, и постарайтесь вспомнить, не слыхали ли вы о том, как королева Анна Австрийская была однажды спасена от величайшей опасности, какой когда-либо подвергалась королева?

— Да, в пору ее любовной интриги с Бекингэмом, какая-то история с алмазами.

— Совершенно верно. Эти люди и спасли тогда королеву. Невольно горько улыбнешься при мысли, что если имена этих людей вам незнакомы, то только потому, что о них позабыла королева, королева, которой следовало бы сделать их первыми сановниками государства.

— Надо отыскать их, милорд. Но что могут сделать четыре человека или даже, вернее, трое? Повторяю вам, на д'Артаньяна нельзя рассчитывать.

— Одной доблестной шпагой будет меньше, но у нас останется еще три, не считая моей. Четыре преданных человека около короля, чтобы оберегать его от врагов, поддерживать в бою, помогать советами, сопровождать во время бегства, — этого достаточно, конечно, не для того, чтобы сделать его победителем, но чтобы спасти его, если он будет побежден, и помочь ему переправиться через море. Что бы там ни говорил Мазарини, но, достигнув берегов Франции, ваш царственный супруг найдет убежище и приют, как находят их морские птицы в бурю.

— Ищите, милорд, ищите этих дворян, и если вы их разыщете, если они согласятся отправиться с вами в Англию, я подарю каждому из них по герцогству в тот день, когда мы вернем себе трон, и, кроме того, столько золота, сколько потребуется, чтобы купить Уайтхолский дворец. Ищите же, милорд, ищите, заклинаю вас!

— Я охотно бы искал их, ваше величество, — отвечал лорд Винтер, — и, без сомнения, нашел бы, но у меня так мало времени. Ваше величество, вы, конечно, не забыли, что король ждет вашего ответа, и ждет с трепетом.

— В таком случае мы погибли! — воскликнула королева в порыве отчаяния.

В это мгновение отворилась дверь, и появилась принцесса Генриетта.

При виде ее королева, с великим героизмом матери, нашла в себе силы подавить слезы и сделала знак лорду Винтеру переменить разговор.

Как ни старалась она скрыть свое волнение, оно не ускользнуло от внимания молодой девушки. Она остановилась на пороге, вздохнула и обратилась к матери:

— Отчего вы без меня всегда плачете, матушка?

Королева постаралась улыбнуться.

— Вот, милорд, — сказала она вместо ответа, — я все же кое-что выиграла с тех пор, как почти перестала быть королевой: мои дети теперь зовут меня матерью, а не государыней.

Затем она обратилась к дочери.

— Чего вы хотите, Генриетта? — спросила она.

— Матушка, какой-то всадник только что прибыл в Лувр и просит разрешения засвидетельствовать вашему величеству свое почтение; он прибыл из армии и говорит, что у него есть письмо к вам от маршала де Граммона.

— Ах, — обратилась королева к Винтеру, — это один из преданных нам людей. Но вы замечаете, дорогой милорд, как плохо нам служат. Моя дочь должна сама докладывать о посетителях и вводить их!

— Ваше величество, пощадите, — сказал лорд Винтер, — вы разбиваете мне сердце.

— Кто этот всадник, Генриетта? — спросила королева.

— Я видела его в окно; это молодой человек лет шестнадцати, его зовут виконт де Бражелон.

Королева с улыбкой кивнула головой. Молодая принцесса отворила дверь, и на пороге появился Рауль.

Он сделал три шага к королеве и преклонил колено.

— Государыня, — сказал он, — я привез вашему величеству письмо от моего друга графа де Гиша, который сообщил мне, что имеет честь состоять в числе преданных слуг вашего величества. Письмо это содержит важное известие вместе с выражением его глубокого почтения.

При имени графа де Гиша краска залила щеки молодой принцессы. Королева строго взглянула на нее.

— Ведь вы сказали мне, что письмо от маршала де Граммона, Генриетта? — сказала она.

— Я так думала, ваше величество, — пролепетала принцесса.

— Это моя вина, ваше величество, — сказал Рауль, — я действительно велел доложить, что прибыл от маршала де Граммона. Но он ранен в правую руку и не мог писать сам, поэтому граф де Гиш служил ему секретарем.

— Значит, было сражение? — спросила королева, знаком предлагая Раулю подняться.

— Да, ваше величество, — отвечал молодой человек, вручая письмо подошедшему лорду Винтеру, который передал его королеве.

Услышав о том, что произошло сражение, молодая принцесса открыла было рот, чтобы задать вопрос, который, без сомнения, мучил ее, но удержалась, и только румянец понемногу сбежал с ее щек.

Королева заметила ее волнение, и материнское сердце, видимо, все поняло, так как она снова обратилась к Раулю.

— С молодым графом де Гишем не случилось никакого несчастья? — спросила она. — Ведь он не только один из наших преданных слуг, как он сказал вам, он также и один из наших друзей.

— Нет, ваше величество, — отвечал Рауль, — напротив, в этот день он покрыл себя славой и был удостоен большой чести: сам принц обнял его на поле битвы.

Принцесса захлопала в ладоши, но тотчас же, устыдившись столь явного выражения своей радости, отвернулась и наклонила лицо к вазе с розами, делая вид, что вдыхает их аромат.

— Посмотрим, что нам пишет граф, — сказала королева.

— Я имел честь доложить вашему величеству, что он пишет от имени своего отца.

— Да, сударь.

Королева распечатала письмо и прочла:

 

 

«Ваше величество!

Будучи лишен возможности сам писать вам вследствие раны, полученной мною в правую руку, я пишу вам рукой моего сына, который, как вы знаете, столь же преданный слуга ваш, как и его отец, и сообщаю вам, что мы выиграли битву при Лансе. Эта победа, очевидно, усилит влияние Мазарини и королевы на дела всей Европы. Пусть ваше величество, если только вам угодно выслушать мой совет, воспользуется этим, чтобы добиться у правительства помощи вашему августейшему супругу.

Виконт де Бражелон, который будет иметь честь вручить вам это письмо, друг моего сына, недавно спасший, по всей видимости, ему жизнь. Это дворянин, которому ваше величество может вполне довериться, в случае если вам угодно будет передать мне какой-нибудь приказ устно или письменно.

Имею честь оставаться с глубоким почтением.

Маршал де Граммон».

 

 

Когда королева читала то место письма, где говорилось об услуге, оказанной графу Раулем, тот не мог удержаться, чтобы не взглянуть в сторону молодой принцессы, и заметил, как в ее глазах промелькнуло выражение бесконечной к нему признательности. Не было никакого сомнения: дочь короля Карла I любила его друга.

— Битва при Лансе выиграна, — сказала королева. — Какие счастливые: они выигрывают битвы! Да, маршал де Граммон прав, это улучшит положение их дел, но я боюсь, что это нисколько не поможет нам; скорее, быть может, повредит! Вы привезли самые свежие новости, сударь, — продолжала королева, — и я очень благодарна вам за то, что вы поспешили мне их доставить. Без вас, без этого письма, я узнала бы их только завтра, может быть, даже послезавтра, узнала бы последней в Париже.

— Ваше величество, — сказал Рауль, — Лувр — второй дворец, в котором получено это известие. Еще никто не знает о битве. Я обещал графу де Гишу вручить вашему величеству это письмо прежде даже, чем обниму своего опекуна.

— Ваш опекун тоже де Бражелон? — спросил лорд Винтер. — Я знал когда-то одного Бражелона, жив ли он еще?

— Нет, сударь, он умер, и от него-то, кажется, мой опекун, его близкий родственник, унаследовал землю и это имя.

— А как зовут вашего опекуна? — спросила королева, невольно принимая участие в красивом юноше.

— Граф де Ла Фер, ваше величество, — ответил молодой человек, склоняясь перед королевой.

Лорд Винтер вздрогнул от удивления, а королева с радостью посмотрела на него.

— Граф де Ла Фер! — воскликнула она. — Не это ли имя вы мне называли?

Винтер не мог поверить своим ушам.

— Граф де Ла Фер! — воскликнул он, в свою очередь. — О сударь, отвечайте мне, умоляю вас: не тот ли это дворянин, которого я знал когда-то? Красивый и смелый, он служил в мушкетерах Людовика Тринадцатого, и теперь ему должно быть лет сорок семь, сорок восемь?

— Да, сударь, именно так.

— Он служил под вымышленным именем?

— Да, под именем Атоса. Еще недавно я слышал, как его друг д'Артаньян называл его этим именем.

— Это он, ваше величество, это он! Слава богу! Он в Париже? — спросил лорд Винтер Рауля.

Затем, снова обратясь к королеве, сказал:

— Надейтесь, надейтесь — само провидение за нас, раз оно помогло мне найти этого смелого дворянина таким чудесным образом. Где же он живет, сударь? Скажите, прошу вас.

— Граф де Ла Фер живет на улице Генего, в гостинице «Карл Великий».

— Благодарю вас, сударь. Предупредите этого достойного друга, чтобы он был дома: я сейчас явлюсь обнять его.

— Сударь, я с удовольствием исполню вашу просьбу, если ее величеству угодно будет отпустить меня.

— Идите, господин виконт де Бражелон, — сказала королева, — и будьте уверены в нашем к вам расположении.

Рауль почтительно склонился перед королевой и принцессой, поклонился лорду Винтеру и вышел.

Королева и лорд Винтер продолжали некоторое время разговаривать вполголоса, чтобы молодая принцесса не могла слышать, но эта предосторожность была совершенно излишней, так как принцесса была всецело поглощена своими мыслями.

Когда Винтер собрался уходить, королева сказала ему:

— Послушайте, милорд, я сохранила этот алмазный крест, оставшийся мне от матери, и эту звезду святого Михаила, полученную мною от мужа. Они стоят около пятидесяти тысяч ливров. Я поклялась скорее умереть от голода, чем расстаться с этими вещами. Но теперь, когда эти две драгоценности могут принести пользу моему супругу и его защитникам, ими надо пожертвовать. Возьмите их и, если для вашего предприятия понадобятся деньги, продайте их без колебания, милорд. Но если вы найдете средство сохранить их мне, то знайте, милорд, я почту это за величайшую услугу, какую только может оказать королеве дворянин, и тот, кто в дни благополучия принесет мне их, будет благословлен мною и моими детьми.

—Ваше величество, — отвечал лорд Винтер, — вы имеете во мне самого преданного слугу. Я немедленно отнесу в надежное место эти вещи, которые ни за что не взял бы, если бы у нас оставалось хоть что-нибудь от нашего имущества, но наши имения конфискованы, наличные деньги иссякли, и мы тоже вынуждены отдавать последнее. Через час я буду у графа де Ла Фер, а завтра, ваше величество, вы получите положительный ответ.

Королева протянула лорду Винтеру руку, которую тот почтительно поцеловал. Затем она обернулась к дочери.

— Милорд, — сказала она, — вам поручено передать что-то этой девочке от ее отца.

Лорд Винтер недоумевал, не понимая, что хочет сказать королева.

Тогда принцесса Генриетта, краснея и улыбаясь, подошла к нему и подставила лоб.

—Скажите моему отцу, — произнесла она, — что, король или беглец, победитель или побежденный, могущественный или бедняк, он всегда найдет во мне самую покорную и преданную дочь.

— Я знаю это, ваше высочество, — сказал лорд Винтер, коснувшись губами лба Генриетты. Затем он вышел. Проходя один, без провожатых, по просторным, темным и пустынным покоям, этот царедворец, пресыщенный пятидесятилетним пребыванием при дворе, не мог удержаться от слез.

 


Дата добавления: 2015-09-03; просмотров: 80 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Глава 31. КОРОЛЕВСКАЯ ПЛОЩАДЬ | Глава 32. ПАРОМ НА УАЗЕ | Глава 33. СТЫЧКА | Глава 34. МОНАХ | Глава 35. ОТПУЩЕНИЕ ГРЕХОВ | Глава 36. ГРИМО ЗАГОВОРИЛ | Глава 37. КАНУН БИТВЫ | Глава 38. ОБЕД НА СТАРЫЙ ЛАД | Глава 39. ПИСЬМО КАРЛА ПЕРВОГО | Глава 40. ПИСЬМО КРОМВЕЛЯ |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Глава 41. МАЗАРИНИ И КОРОЛЕВА ГЕНРИЕТТА| Глава 43. ДЯДЯ И ПЛЕМЯННИК

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.015 сек.)