Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

СПИНОЗА 2 страница

Читайте также:
  1. Contents 1 страница
  2. Contents 10 страница
  3. Contents 11 страница
  4. Contents 12 страница
  5. Contents 13 страница
  6. Contents 14 страница
  7. Contents 15 страница

Роман "Эмиль, или о воспитании" начинается словами о том, что лю­ди, живя в обществе, портят все хорошее, что было создано природой. Поэтому нужно воспитывать в изоляции от дурного общества, "один на один с природой". Концепция воспитания Руссо была направлена против феодальной школы с ее слепым преклонением перед церковными авторите­тами, догматизмом.

Руссо считает, что человек по своей природе добр и надо помочь ему развить свою доброту. Он ставит задачу воспитания человека и гражданина, подготовки его к жизни, развития в нем честности, само­стоятельности, активности.

Руссо говорит, что в каждый период жизни ребенка наиболее плодот­ворно воспринимается какое–то определенное воспитательное воздейст­вие.

- В первый период надо развивать физические задатки; далее –

- умственные способности;

- нравственные понятия.

Руссо подчеркивает значение индивидуального воспитания, необходи­мость глубокого уважения воспитателя к воспитуемым и их духовного взаимодействия. Он высоко ставил воспитательную роль труда, отстаи­вал необходимость сочетания умственного и нравственного развития человека с ростом его трудовых навыков.

В искусстве Руссо был одним из ярких представителей сентиментализма. Достойнейшими объектами художественного творчества он считал чувства, переживания обыкновенных, простых людей, противопоставляя их искренность, непосредственность и естественность развращенности нра­вов паразитических сословий.

Руссо сыграл значительную роль в идейной подготовке Французской буржуазной революции XVIIIв. Робеспьер, Сен–Жюст и Марат считали себя его учениками. В Декларации прав человека и гражданина 1789 г. и в Конституции 1793 г. утверждался принцип неотчуждаемости народно­го суверенитета, теоретически обоснованный Руссо. На идеи Руссо в той или иной степени опирались утопические социалисты Мабли, Морелли и Г.Бабёф.

 

Кант

Начало немецкой классической философии положил И.Кант (1724–1804). Родился Кант в Кенигсберге, большом торговом городе, крупном куль­турном центре (с населением более 50 тыс. жителей). Отец – ремесленник – шорник.. В 1732 г. Кант начал учиться в латинской гимназии. Ув­лекался древними языками, философией, логикой. Родители прочили Им­мануила в пасторы, но у него усиливался интерес к науке и философии. После окончания гимназии в 1740 г. он поступил в Кенигсбергский уни­верситет. Но из–за нужды он не смог его окончить и несколько лет Кант – учитель и воспитатель в богатых помещичьих усадьбах. Работая учителем, Кант много читает. Характерно, что он не участвовал в бо­гослужении, говоря, что в церкви не нуждается. Не вступал в брак, боясь утратить независимость; но обществом женщин не пренебрегал.

Накопив некоторые средства, Кант возвращается в университет, в 1755 г.; защитив две диссертации, стал приват–доцентом. Защитив затем диссертацию "Философская монадология", Кант претендует на должность ординарного профессора, но безуспешно; профессором он стал спустя почти 15 лет. В одной из первых значительных работ "Все­общая естественная история и теория неба" Кант выдвинул гипотезу об историческом происхождении вселенной.

В университете Кант читал ежегодно от 4 до 6 курсов: логика, ме­тафизика, моральная философия, антропология, математика, физика, физическая география, механика, минералогия, военное искусство. На некоторых его лекциях собиралось до 100 слушателей – громадная цифра по тем временам. Как–то он сказал: "Я читаю не для гениев, но и не для посредственности, а для тех, кто стоит посередине и хочет овла­деть своей будущей профессией." Кант преподавал 40 лет.

В 1781 г. издана знаменитая "Критика чистого разума", затем "Проле­гомены ко всякой будущей метафизике" (1783), "Основы метафизики нрав­ственности" (1785), "Критика практического разума" (1788), "Критика спо­собности суждения" (1790), "Религия в пределах только разума" (1793), "К вечному миру" (1795). Известность Канта становится все шире. В 1786 г. он избирается членом прусской королевской Академии наук, в 1794 г. – почетным академиком Санкт–Петербургской Академии наук, в 1798 г. – членом Академии в Сиене (Италия), был представлен в члены Парижской Академии наук, но до избрания не дожил.

Кант был человеком высокой нравственности и долга, строгих пра­вил, размеренной жизни. Гейне так описывал его жизнь: "Он жил механи­чески – размеренной, почти абстрактной жизнью холостяка в тихой, от­даленной улочке Кенигсберга... Вставание, утренний кофе, писание, чтение лекций, обед, гуляние – все совершалось в определенный час, и соседи знали определенно точно, что на часах половина четвертого, когда Иммануил Кант в своем сером сюртуке, с камышовой тросточкой в руке выходил из дому и направлялся к маленькой липовой аллее, которая в память о нем называется философской дорожкой... Какой странный контраст между внешней жизнью этого человека и его разрушительной мыслью, сокрушающей мир." У Канта было "хобби" –кулинария.

Когда Кант стал ректором университета (1786 г.), он меньше читал лекционных курсов, все более углубляясь в исследовательскую работу. После смерти Фридриха II новый король Фридрих–Вильгельм II резко ограничил свободу печати в Пруссии. Взгляды Канта на религию привели к тому, что сам король назвал труды Канта вреднейшими. Ему угрожают, отстраняют от работы ректора. Умер Кант от сердечного удара.

На формирование взглядов Канта большое влияние оказали Локк и Лейбниц, французское и немецкое Просвещение. Кант поддерживает девиз Просвещения – "Имей мужество пользоваться собственным умом!" Он подчер­кивал значение самостоятельного мышления как важнейшей характеристи­ке личности. В условиях немецкой действительности, абсолютистской и бюрократической опеки над наукой, литературой, философией деятели культуры, и в их числе Кант, не способные что–либо изменить в своей стране, сочувствовали французской революции (но избегали открытой критики порядков в своей стране).

В творческой деятельности Канта различают два периода. В работах первого, докритического, Кант выступает как продолжатель естествен­нонаучных традиций ХVIII века. Он выдвинул ряд новых, для своего времени передовых научных идей: гипотезу о возникновении Солнечной системы из диффузных твердых частиц, гипотезу о приливном трении, догадку о существовании системы внешних галактик; развивает идею относительности движения и покоя. В его философских взглядах – мате­риалистические мотивы: " Дайте мне материю, и я построю из нее мир. Т.е. дайте мне материю, и я покажу вам, как из нее должен возникнуть мир." В докритическом периоде интерес Канта направлен, главным обра­зом, на изучение природы.

Во втором периоде, примерно после 1770 г. Кант создает т.н. критическую философию, которая должна преодолеть недостатки старой философии. В основе всех работ, написанных Кантом в "критический" период, лежит убеждение, что разработке проблем философии должно предшествовать критическое исследование познавательных способностей. Сначала нужно поставить вопрос о сущности познания, а затем уже о сущности вещей, а не обратно, как это было в предшествующей филосо­фии. На первый план выдвигается теория познания.

Основная проблема критической философии распадается на вопросы:

1) что такое познание? 2) является ли познание фактом? 3) как этот факт возможен?

Отвечая на первый вопрос, Кант говорит, что всякое познание есть суждение, – такое соединение двух представлений, в котором одно из них высказывается утвердительно или отрицательно. Но не всякое суж­дение есть познание.

Когда два представления соединены в форме суждения, возможны два варианта: одно заключается в содержании другого (предикат заключается в субъекте) или, напротив, одно не содержится в другом. Напри­мер, в понятии тела заключается признак протяженности. Поэтому сужде­ние "тело протяженно" возникает посредством простого расчленения по­нятия тела. Это суждение – аналитическое. Другое суждение "тело об­ладает тяжестью" – суждение иного типа, поскольку можно иметь предс­тавление о теле без представления о тяжести (например, математичес­кое понятие тела). Такое суждение – синтетическое.

Все суждения делятся на аналитические и синтетические. Аналити­ческие суждения не расширяют наши знания, они их только уясняют. Синтетические же суждения расширяют наши знания, соединяя различные представления, т.е. прибавляя в предикате нечто к субъекту, чего в нем не содержалось. Познание заключается именно в расширении знаний. Поэтому познание состоит из синтетических суждений.

Возможно такое сочетание различных представлений, которое имеет случайное и частное значение. Истинное познавательное суждение должно быть не только синтетическим, но еще таковым, чтобы оно имело значение во всех случаях и для всякого человека. Такое суждение не может быть получено опытным путем, так как опыт всегда дает единичное. Такое суж­дение должно быть "данным а priori", помимо всякого опыта и пред­шествовать ему. Итак, ответ на первый вопрос: истинное познание состо­ит из "синтетических суждений а priori".

Второй вопрос теперь формулируется так: существуют ли "синтетические суждения а priori"? Для ответа на этот вопрос следует обратиться к существующим наукам – математике, физике и метафизике.

Возьмем одно из основных положений геометрии: "прямая есть кратчай­шее расстояние между двумя точками". Это положение сохраняет свое зна­чение независимо от всякого опыта, оно есть суждение а рriori.Но является ли оно синтетическим? Да, отвечает Кант. "Положение прямая линия есть кратчайшее расстояние между двумя точками – синтетическое положение. В самом деле, мое понятие прямой содержит только качество, но ничего не говорит о количестве". В понятии прямой линии, как бы его ни расчленять, не содержится понятия кратчайшего пути.

Возьмем арифметическое положение: 7 + 5 = 12. Немыслимо, чтобы сумма 7 + 5 давала что–то иное, чем 12. Это суждение а priori. И оно – не аналитическое. Из понятия "7 + 5" аналитическим путем нельзя подучить понятие "12". Субъект суждения ("7 + 5") говорит: сложи два числа, предикат говорит, что сложение произведено. Субъект есть задача, предикат – решение. В задаче самой по себе нет ее решения, иначе не было бы потребности в счете. Поэтому это суждение синтетическое.

Итак, констатируем, что математика содержит априорные синтетические суждения.

Перейдем к физике. Возьмем, например, одно из основных положений физики: всякое изменение в природе имеет свою причину. Физику, говорит Кант, не придет в голову ставить это положение в зависимость от опыта. Это суждение а priori. Вместе с тем, в нем говорится, что два различ­ных факта необходимо соприкасаются, что второй необходимо следует за первым; поэтому данное суждение синтетично. Аналогичная ситуация с такими суждениями: " при всех изменениях телесного мира количество мате­рии остается неизменным или при всякой передаче движения действие и противодействие всегда должны быть равны друг другу. В обоих этих суж­дениях очевидны не только необходимость, стало быть, априорное происхождение их, но и их синтетический характер". Так, в самом понятии ма­терии не мыслится постоянство, а имеется в виду "только ее присутствие в пространстве через наполнение его".

Метафизика умозрительно судит о субстанции мира, существовании бога, души и т.п. Ясно, что ее суждения не почерпнуты из опыта. Но ес­ли я о какой–либо мыслимой вещи говорю, что она существует, то я рас­ширяю содержание субъекта через предикат, т.е. сужу синтетически.

Таким образом, установлено, что математика, физика и метафизика со­держат синтетические суждения а priori. Тогда возникает вопрос – как возможны такие суждения? Отвечая на этот вопрос, Кант говорит о необходимости выявить условия, при которых возможны эти суждения, или иначе говоря, при каких условиях возможно познание.

Обратимся снова к математике. Математика, по Канту, заключает в се­бе геометрию, арифметику и механику. Предмет геометрии – величины и их отношения в пространстве, поэтому пространство есть основное усло­вие геометрии. Предмет арифметики – числа. Числа возникают через счет, т.е. последовательное прибавление единицы к единице. Последовательность есть следование во времени, поэтому время – основное условие арифмети­ки. Предмет механики – движение, которое есть не что иное, как после­довательность времени в пространстве. Таким образом, пространство и время – основные условия математики.

То, что у нас есть представления пространства и времени – это несом­ненно. Вопрос о том, откуда они у нас? Обычно считается, что они абс­трагируются от наших восприятий, что они – эмпирические представления. Кант с этим не согласен. Представления пространства и времени не выве­дены из опыта, а предшествуют опыту и лежат в его основе. Так, "время не есть эмпирическое понятие, выводимое из какого–нибудь опыта. В самом деле, одновременность или последовательность даже не воспринимались бы, если бы в основе не лежало априорное представление о времени. Толь­ко при этом условии можно представить себе, что события происходят в одно и то же время (вместе) или в различное время (последовательно)".

Мы имеем чувственность, способность восприятия. Чувственность – ус­ловие всяких ощущений и впечатлений. Способность восприятия, чувствен­ность еще не есть ощущение, она – предпосылка ощущения. Пространство и время, по Канту, – формы нашей чувственности, формальные условия всякого ощущения. Извне производятся впечатления, мы созерцаем их, при­водим в порядок в пространстве и времени. Итак, пространство и время не объективны, а представляют собою чистые формы нашего созерцания.

Кроме чувственности, как способности впечатления, существует рассу­док как мыслящая способность. "Посредством чувственности предметы нам даются, рассудком же они мыслятся ". Чувственность создает созерцания, рассудок – понятия. Рассудок мыслит посредством понятий содержание, доставляемое ему чувственностью. Теперь необходимо выяснить условия существования рассудка.

Существуют априорные категории рассудка. Эти категории – формы, пос­редством которых чувственно данное связывается в определенные структу­ры. Так, например, мы воспринимаем такие факты как нагревание камня и освещение камня солнцем. Рассудок связывает воспринятые факты в суждение. Но чтобы из этих восприятий возникло суждение, необходима катего­рия причины. В рассудке чувственные впечатления как бы подстраиваются под априорные формы мысли, категории. "Сами по себе категории вовсе не знания, а только формы мышления для того, чтобы из данных созерца­ний порождать знания". Категории – формы синтеза, сочетающие данные чувственности с деятельностью рассудка.

Кант указывает на 12 категорий рассудка, сгруппированных по три: категории количества (единство (мера), множественность (величина), целокупность (целое)), качества (реальность, отрицание, ограничение), отношения (субстанция, причина, взаимодействие) и модальности (возмож­ность, существование, необходимость).

Чтобы рассудок мог быть применен к данным чувственности, необходима связь между рассудком и чувственностью. Такая связь существует – это сила воображения. Благодаря силе воображения возможно применение кате­горий рассудка к явлениям; она представляет категории образно, делает их вследствие этого однородными с явлениями.

Кант говорит, что достоверное знание может быть только синтезом чувственности и рассудка. Ощущения сами по себе, без понятий рассудка, слепы, а понятия рассудка сами по себе, без ощущений, – пусты.

Истина или заблуждение присущи суждениям рассудка. "Чувства не оши­баются, однако не потому, что они всегда правильно судят, а потому, что они вообще не судят". "В знании, полностью согласующемся с законами рас­судка, не бывает никакого заблуждения". "В согласии с законами рассудка и заключается формальная сторона всякой истины". Но откуда же берутся заблуждения? Они возникают вследствие "незаметного влияния чувственнос­ти на рассудок".

Кант говорит, что признание истинности суждения проходит три ступе­ни: мнение, вера и знание. " Мнение есть сознательное признание чего–то истинным, недостаточное как с субъективной, так и с объективной сторо­ны. Если признание истинности суждения имеет достаточное основание с субъективной стороны и в то же время считается объективно недостаточ­ным, то оно называется верой. Наконец, и субъективно и объективно достаточное признание истинности суждения есть знание. Субъективная дос­таточность называется убеждением (для меня самого), а объективная дос­таточность – достоверностью (для каждого)".

По Канту, чувства доставляют многообразие созерцаний (наглядных представлений), а рассудок вносит в это многообразие единство, подво­дя его под свои категории. Но чтобы рассудок мог составлять синтети­ческие знания из понятий, необходимо условие возможности синтезов рас­судка. Таким условием является разум.

Разум возвышается над рассудком. Если рассудок относится к нагляд­ным представлениям, то разум относится только к понятиям рассудка. Разум "не создает никаких понятий (об объектах), а только упорядочивает их и дает им...единство". Разум стремится систематизировать позна­ние, давая принципы для рассудка.

Разум создает идеи и идеалы. Это – идея "о форме знания как целого, которое предшествует определенному знанию частей" и "содержит в себе ус­ловия для априорного определения места всякой части и отношения ее к другим частям". Это – идеалы типа чистая вода, чистый воздух и т.п., которые необходимы в науке. "Хотя и нельзя допустить объективной реальности (существования) этих идеалов, тем не менее не­льзя на этом основании считать их химерами: они дают необходимое мери­ло разуму, который нуждается в понятии того, что в своем роде совершен­но. чтобы по нему оценивать и измерять степень и недостатки несовершен­ного". Разум, создавая идеи и идеалы, "доводит синтез до степени, пре­вышающей всякий возможный опыт". Понятия разума – трансцендентальные идеи, они – "вещь в себе" ("сама по себе").

Здесь нужно пояснить, что понятие "вещи в себе" у Канта имеет нес­колько значений. Во–первых, это то, чем являются предметы сами по себе, независимо от познания, вне познания. Предмет как "вещь в себе" – внеш­ний возбудитель ощущений. При этом, "чувства никогда и ни в каком отношении не дают нам познания вещей самих по се­бе, а позволяют нам познавать только их явления". В этом плане, нужно отличать предмет как явление и как предмет сам по себе. "Предикаты явления" нельзя приписывать объекту самому по себе. "Явление есть то, что вовсе не находится в объекте самом по себе, а всегда встречается в его отношении к субъекту и неотделимо от представления о нем".

Во–вторых, "вещь в себе" – это некоторые "умопостигаемые вещи", нахо­дящиеся вне опыта (мир как целое, бог, душа). В–третьих, идеи и идеалы разума, к которым следует стремиться, но которые остаются навсегда не­достижимыми.

Обращаясь к "вещам в себе" во втором аспекте этого понятия, Кант говорит, что существуют три "трансцендентные идеи" разума: космологи­ческая (мир как целое), психологическая (душа как безусловное единст­во всех душевных явлений и процессов) и теологическая (идея о боге как о безусловной причине всего сущего и мыслимого вообще).

Когда разум ставит вопрос о мире в целом, получаются антиномии (ан­тиномия состоит в том, что одновременно доказываются два противореча­щих суждения А и не–А). Вот краткая формулировка этих антиномий: "ве­чен ли мир, или он имеет начало; наполнено ли мировое пространство существами на бесконечном протяжении, или оно заключено в определенные границы; есть ли где–нибудь в мире нечто простое, или же все должно делиться до бесконечности; возникает ли и создается ли что–то свобод­но, или же все связано цепью естественного порядка; наконец, существу­ет ли совершенно безусловная и сама по себе необходимая сущность, или существование всего обусловлено и, стало быть, все зависимо от чего–то внешнего и носит случайный характер". Кант приводит доказательства антиномичных суждений. Естественно, что эти доказательства не опира­ются на опыт. И Кант говорит, что единственное средство устранения антиномических утверждений – признание их ложными.

Что касается психологической идеи, то Кант показывает, что при по­пытках доказательства субстанциальности и бессмертия души были допуще­ны логические ошибки. Попытка опытным путем доказать бессмертие души невыполнима. Опыт возможен только в пределах жизни человека. "Следова­тельно, можно заключить о постоянстве души лишь в жизни, так как смерть человека есть конец всякого опыта, а потому и конец души как предмета опыта, если только не будет доказано противное, в чем как раз и заключается вопрос".

Теологическая идея – идея разумного творца мира. Теология берет на себя задачу доказать бытие бога. Кант разбирает имеющиеся доказательс­тва бытия бога (онтологическое, космологическое и телеологическое) и отвергает их как несостоятельные. Не доказуемо как утверждение, так и отрицание существования бога. "Действительно, откуда же так называемый вольнодумец может заимствовать, например, свое знание, что высшей сущ­ности нет? Это положение лежит вне сферы возможного опыта и потому так­же за пределами всякого человеческого познания".

Итак, идеи старой метафизики о мировой целостности, душе, боге – оказываются идеями "вещей в себе". Непознаваемость "вещей в себе" – принципиальная, непреодолимая никаким прогрессом научного и философс­кого познания. Познание должно быть связано с чувственностью; оно впа­дает в противоречия, если остается без опоры на чувственные созерцания. Появление антиномий свидетельствует о том, что разум впадает в заблуждение, когда пытается перейти от явлений к познанию "вещей в себе".

Кант говорит, что разум ставит три вопроса:

1) Что я могу знать? На это отвечает критика чистого разума (метафи­зика);

2) Что мне надлежит делать? – Отвечает учение о нравственности.

3) На что я смею надеяться? – Отвечает учение о вере.

Критика чистого разума опровергала познаваемость "вещей в себе", обосновывая в то же время возможность познания явлений. Мир явлений включает в себя материальные изменения и человеческие поступки. Отсю­да перед философией задача построения метафизики природы и метафизики нравов (этики). Кант образно говорит: "Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и про­должительнее мы размышляем о них, – это звездное небо надо мной и мо­ральный закон во мне ". "Философия природы имеет дело со всем, что есть, а нравственная – только с тем, что должно быть".

Многие предшественники и современники Канта считали, что основа морали – в религии; нравственный закон дан или сообщен людям богом. Кант же утверждает "автономность" или независимость морали от религии; нравственный закон не выводим из религиозных заповедей. Мораль свобод­на и в том смысле, что, если у животных связь между чувственным стиму­лом и поведением имеет необходимый характер, то у человека это не так. У последнего чувственный стимул вызывает лишь некоторое желание.

Мораль не создается наукой о морали, иначе моральными были бы толь­ко теоретики морали. У человека есть моральное чувство, возникающее помимо этической философии, Мы называем поступок хорошим, если он от­вечает нашему нравственному чувству, если мы нравственно одобряем его.

Кант считает, что нравственные регуляторы должны быть независи­мы от внешних оснований, сам разум в своем практическом применении устанавливает нравственный закон. Человек, как разумное существо, имеет волю, способность поступать определенным образом. Воля определяет неко­торые правила действия. Нравственная воля содержит максимы и императи­вы.

" Максима есть субъективный принцип воления". Максима – это желание, намерение субъекта поступать определенным образом. Максима – субъектив­ное правило, которое рассматривается субъектом как значимое только для его воли. В отличие от максим, императивы имеют общезначимый смысл, они имеют значение для воли каждого разумного существа. Императивы выраже­ны как долженствование, они говорят, что поступать таким–то образом – хорошо.

Императивы бывают двух видов: гипотетический и категорический. Ги­потетический императив предписывает поступок, который является хорошим средством для чего–то другого. Главный закон нравственности, "практи­ческого разума" – категорический императив. Кант дает следующие форму­лировки категорического императива: "Я всегда должен поступать только так, чтобы я также мог желать превращения моей максимы во всеобщий закон ". Или: "Поступай так, чтобы максима твоей воли могла в то же время иметь силу принципа всеобщего законодательства". Эта формула дополняется требованием поступать так, "чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству".

Категорический императив – универсальное правило для оценки челове­ческих действий. Как проверить, морален ли поступок? Если его максима такова, что она не может стать всеобщим законом, что сам человек не может желать превращения своей максимы в закон, – то поступок не мора­лен. Например, эгоизм аморален, ибо ни один эгоист не желает, чтобы эгоизм стал всеобщим законом. Если бы все стали эгоистами, то не мог­ло бы быть эгоизма вообще. Или возьмем проблему самоубийства. Человек испытал всевозможные несчастья и ему надоела жизнь. Оправдано ли само­убийство? Если бы любой человек поступал так, общество не могло бы су­ществовать. Намерение самоубийства противоречит высшему нравственному закону.

Подчиненность поступков человека категорическому императиву – долг. Кант различает легальность и моральность. Бывает, что человек соверша­ет поступки, совпадающие с категорическим императивом, не из сознатель­ного следования ему, а из простого чувства, склонности к таким поступ­кам, – это действия легальные, но не моральные. Поступок морален толь­ко в том случае, если он совершается из долга, сознательного следова­ния категорическому императиву. "Человек живет лишь из чувства долга, а не потому, что находит какое–то удовольствие в жизни. Таков истинный мотив чистого практического разума". Этика здесь получает какой–то аскетический, ригористический характер.

Но понимание долга еще не ведет к нравственным поступкам. Нужно и поступать нравственно. Мы здоровы морально только тогда, когда мы гос­подствуем над собой, мы нездоровы, когда нас ведут аффекты и страсти. К нравственным добродетелям Кант относил правдивость, честность, ис­кренность, чувство собственного достоинства. Пороки – это высокомерие, злословие, издевательство. Нужно заботиться о своем здоровье и своей жизни. Плохо, когда человек подрывает здоровье пьянством и обжорством.

Взгляд Канта на человека в общем окрашен в пессимистические тона. Он не разделяет мнения Руссо о доброте человека, говорит об эгоизме человека, выделяя три вида эгоизма.

– Логический эгоист – всегда уверен в правильности своего суждения.

– Эстетический – удовлетворен собственным вкусом.

– Моральный – пользу видит только в том, что полезно ему.

Неразвитый нравственно человек невосприимчив к морально доброму. Такой человек " нуждается в господине. Дело в том, что он обязательно зло­употребляет свободой в отношении своих ближних, и хотя он, как разум­ное существо, желает иметь закон, который определил бы границы свободы для всех, но его корыстолюбивая животная склонность побуждает его, где это ему нужно, делать для самого себя исключение. Следовательно, он нуждается в господине, который сломил бы его собственную волю и заставил его подчиняться общепризнанной воле, при которой каждый может пользоваться свободой". Собственное моральное совершенствование ин­дивида начинается с того времени, когда для него становится естествен­ной оценка на основе нравственного закона, когда он осознает свободу поступка, совершенного из чувства долга.

Кант указывает на возможность перехода от морали к религии. Дело в том, что есть стремление к соответствию воли с моральным законом. "Полное же соответствие воли с моральным законом есть святость – совер­шенство, недоступное ни одному разумному существу в чувственно воспри­нимаемом мире ни в какой момент его существования. А так как оно тем не менее требуется как практически необходимое, то оно может иметь место только в прогрессе, идущем в бесконечность к этому полному соот­ветствию...Но этот бесконечный прогресс возможен, только если допус­тить продолжающееся до бесконечности существование и личности разумно­го существа (такое существование и называют бессмертием души). Следо­вательно, высшее благо практически возможно только при допущении бес­смертия души". Человек может сказать: "я хочу, чтобы был бог, чтобы мое существование в этом мире имело свое продолжение..., чтобы мое су­ществование было бесконечным; я настаиваю на этом и не позволю отнять у себя этой веры."


Дата добавления: 2015-08-21; просмотров: 111 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Августин | Фома Аквинский | Макиавелли | Фрэнсис Бэкон | Р. Декарт | СПИНОЗА 4 страница | Марксизм | Шопенгауэр | Хайдеггер |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
СПИНОЗА 1 страница| СПИНОЗА 3 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.016 сек.)