Читайте также: |
|
В центре внимания Первого и Второго Вселенских соборов была выработка единого взгляда на догмат о Св. Троице (тринитарное учение). Собравшиеся в 325 г. в Никее иерархи обсуждали учение александрийского священника Ария (ум. в 336 г.). Он и его последователи (ариане) признавали Бога-Отца как совершенное замкнутое единство, что исключало возможность передачи этой сущности кому-либо другому. Поэтому Бог-Сын, по представлениям ариан, был лишь высшим творением Бога, чужеродным и неподобным Богу-Отцу. Учение Ария вызвало резкую критику св. отцов и было осуждено как отрицающее по существу божественную троичность. Одним из главных догматических деяний I Вселенского собора было провозглашение вероопределения (ороса), в котором вносилось уточнение в крещальный символ веры о единосущности Бога-Сына Богу-Отцу, что означало постулирование равенства Отца и Сына по Божеству.
Догматическое постановление Никейского собора было объявлено не только от имени св. отцов, но и от лица императора Константина, что закрепило особую роль византийских императоров во взаимоотношениях с церковью. На соборе помимо догматических вопросов были приняты 20 постановлений канонического характера (о порядке выбора и утверждения епископов провинций; о предоставлении высшей власти над западными епископами римскому, над восточными — антиохийскому, над Египтом, Ливией — александрийскому; и др.). Несмотря на единогласное осуждение на соборе Ария и его сторонников, церковь не была единой в этом осуждении. Сумев привлечь на свою сторону государственную власть уже в последние годы правления Константина Великого, ариане одержали победу над сторонниками никейского ороса (никейцами), которые в течение нескольких десятилетий подвергались гонениям. Именно поэтому христианизация германских народов, совпавшая по времени с этим периодом, проходила в форме принятия ими арианства.
Второй Вселенский собор, собравшийся в 381 г. в Константинополе, продемонстрировал торжество никейского символа не только над ересью Ария, но и над учением епископа Македония, выступавшего против божественной природы Святого Духа, принимая его за сотворенную Богом силу. Никейское вероопределение на Константинопольском соборе было расширено, получив в историографии название Никео-Цареградского. В нем, в частности, дана краткая формулировка основных положений тринитарного учения. Согласно догмату о Св. Троице, признается истинным единство природы Бога и единовременно его троичности в лицах (ипостасях): Бог есть Отец, Сын и Дух Святой. Лица Св. Троицы не являются соподчиненными одно другому. Они совершенно равны между собой, единосущны, несмотря на то различие, что Бог-Отец, нерожденный, есть начало других ипостасей — Сына, рожденного от Отца, и Святого Духа, от Отца исходящего. Именно это учение о триипостасности Бога отличает христианство от античного (философского), иудейского и мусульманского монотеизма. На Константинопольском соборе были приняты важные канонические решения: установлены правила принятия в лоно православной церкви кающихся еретиков; выделялись 5 восточных округов с особыми церковными судебными инстанциями. И, наконец, собор определил место константинопольской кафедры в иерархии христианских епископов, назвав его вторым после римского, т.к. «Константинополь есть Новый Рим». Этим решением ранг Константинопольского епископа становился первым среди всех восточных, в том числе Антиохийского.
Три следующих столетия истории становления христианского вероучения связаны с напряженной христологической полемикой — по вопросу о природе (сущности) Иисуса Христа. На Третьем Эфесском соборе 481г. речь шла об учении константинопольского патриарха Нестория, отвергавшего божественную и признававшего за Иисусом Христом только человеческую природу. Несторий полагал, что рожденный как простой человек от Девы Марии (Христородицы) Иисус Христос стал некоей обителью Бога, действуя как орудие человеческого спасения (Богоносец). Собор осудил учение Нестория и выдвинул вероопределение, постулирующее идеальное равновесие природ в Богочеловеке (что получило окончательное определение в догматическом постановлении IV Вселенского собора). Однако несмотря на решение собора и низложение Нестория, его последователи (несториане) основали свою церковь и развили миссионерскую деятельность в Персии, а затем в Китае, Монголии, Индии. Но в церковную историю Эфесский собор вошел прежде всего как собор, провозгласивший догмат о Пресвятой Богородице.
Самый представительный (650 иерархов) Четвертый Вселенский собор 451г. состоялся в Халкидоне. Обсуждению подверглось учение архимандрита одного из константинопольских монастырей Евтихия. В отличие от Нестория он впал в другую крайность и отвергал человеческую природу во Христе, полагая, что все в нем было поглощено божественной ипостасью, и Иисус Христос имел лишь кажущуюся человеческую плоть. Последователи учения Евтихия получили название монофизитов (по греч. — одна природа), которые и после осуждения собором распространяли свои идеи в Сирии, Египте, Армении. Ввиду упорства несториан и монофизитов на Халкидонском соборе был принят особый догмат «О двух естествах во едином Лице Господа нашего Иисуса Христа», в котором изложены основы христологического учения отцов церкви. В соответствии с христианским догматом, Бог-Сын имел два воплощения. Первое — как одно из лиц Св. Троицы («по Божеству») было «прежде всех век», т.е. вневременным, вечным; второе — от Девы Марии — Богородицы («по человечеству»), когда непорочно зачав во чреве от Духа Святого, ниспосланного Богом-Отцом, она родила Иисуса Христа. В одном лице Он, по словам халкидонского ороса, «неслиянно, непреложно, нераздельно и неразлучно» соединяет две природы — божественную и человеческую (Богочеловек), при том что каждая из них сохраняет присущие ей свойства.
Утверждение этого вероопределения явилось кульминационной точкой собора. Однако не все собравшиеся епископы приветствовали этот орос, около 150 иерархов не подписали его. Поэтому на соборе были приняты соответствующие постановления о наказании мирян и клириков, не принимающих соборное вероопределение (лишение сана, отлучение от церкви и т.п.). В ряду 30 канонов Халкидонского собора — ряд решений административного и дисциплинарного характера, как, например, о границах Антиохийского и Иерусалимского патриархатов, о подчинении монахов местному епископу и др. Но самым известным является 28-е правило Халкидонского собора. Оно определяло круг судебной и административной деятельности константинопольского патриарха, уравнивало его права для восточных диоцезов с правами римского престола для западных.
Пятый и Шестой Вселенские соборы проходили в Константинополе в 553 и 680 гг. На них христологическое учение получило дальнейшее развитие в ходе полемики с монофелитами (по греч. - одна воля), которые хотя и признавали во Христе две сущности, но лишь одну действующую в нем божественную волю. На Соборах большое внимание уделялось канонической деятельности. Решения принимались не только по вопросам внутрицерковной жизни (установление иерархии кафедр восточной церкви, обязанностей митрополитов созывать ежегодные поместные соборы и др.), но и касались мирян (отлучение от церкви не посещавших богослужение 3 праздничных дня; определение правил вступления в брак; наложение епитимий кающимся и др.).
Седьмой Вселенский собор состоялся в Никее в 787 г. Он решительно осудил ересь иконоборцев, завершив первый период иконоборческого движения
В 726 г. специальным эдиктом Лев III объявил почитание икон и мощей святых идолопоклонством, поддержав таким образом позицию, которую отстаивала часть малоазийского белого духовенства. Оно было крайне обеспокоено тем, что в результате разгула суеверий, охвативших широкие слои народа, огромное влияние в провинциях приобрели монастыри. Они всячески разжигали фанатизм, пропагандировали культ святых, оттеснив белое духовенство на второй план. Дары и пожертвования щедрым потоком текли в монастырскую казну.
Выдвинутый императором тезис — кто за почитание икон и мощей, тот против трона и державы — был предельно ясен для размежевания сторон (иконоборцев и иконопочитателей). Борьба длилась более столетия, и вовлечены в нее были все слои населения. Ей сопутствовали конфискации, ссылки, пытки, истребление инакомыслящих. Закрывались монастыри, монахов насильственно зачисляли в войско, принуждали вступать в брак. Монастырские сокровища переходили в императорскую казну и к военной верхушке. С конца VIII в. иконоборчество стало ослабевать. Его основные задачи были выполнены: монастыри ослаблены и поставлены под надзор государства и церковной иерархии, сепаратистские тенденции крупных религиозных центров подавлены, над стратегами усилен контроль центральной власти. VII Вселенский собор (787 г.) осудил иконоборчество. Второй период иконоборчества, наступивший в 815 г., был уже лишен прежнего ожесточения. И внутренняя обстановка, и международное положение требовали консолидации сил господствующих кругов империи.
В 812—823 гг. столицу осадил узурпатор, один из мятежных военачальников в Малой Азии, славянин по происхождению, Фома Славянин. Его поддержали знатные иконопочитатели, некоторые стратиги Малой Азии и часть славян на Балканах. Заключил он союз и с арабским халифатом. Однако осада не удалась, Фома был побежден, схвачен и предан казни.
Иконоборчество навсегда сошло с исторической арены. В целом оно не нашло широкой поддержки в империи. В 843 г. икопочитание было торжественно восстановлено, иконоборцы, и живые, и умершие, были преданы церковью анафеме.
Немало сил потребовала и борьба с приверженцами дуалистической павликианской ереси. Они считали весь видимый материальный мир, включая светскую власть и официальную церковь, творением дьявола, миром зла, противостоящим потустороннему, духовному миру добра. Павликиане создали на востоке Малой Азии своеобразное государство с центром в городе Тефрика, распространяя порой свое влияние на значительную часть полуострова. В жестокой борьбе с ними армия империи уничтожила несколько десятков тысяч еретиков. Только в 879 г. Тефрика была взята, а их вождь Хрисохир убит.
Ереси второй половины XII—XIII в. Учреждение инквизиции.
Исследователи выделяют XII в. в истории Западной Европы в связи с глубокими переменами в массовом религиозном сознании. Иногда говорят даже о внутренней христианизации Европы в XII в., противопоставляя ее внешнему, формальному утверждению христианства в предшествующие столетия. Ранее христианство воспринималось по преимуществу как религия сильного Бога, способного, по выполнении верующим определенного набора сакральных действий, защитить от сил зла, обеспечить земное и загробное благополучие. Элементы этого понимания христианства сохранялись и позднее, но в XII в. представители самых широких слоев населения обращаются к поискам интимного, индивидуального нуги к Богу, часто отвергая привычные формы общения с потусторонним миром, предлагаемые церковью. Пробуждается интерес к Священному Писанию, миряне стремятся познакомиться с ним не через посредство клира, знающего латынь, а самостоятельно. Библия начинает переводиться на народные языки, а ее положения своеобразно переплавляются в сознании мирян. Массовый религиозный подъем породил и беспрецедентное множество различных еретических учений во второй половине XII—XIII в. Удобную почву они находили в городах, население которых в силу сравнительно высокого уровня грамотности было наиболее восприимчиво ко всякого рода духовным исканиям.
Крупнейшими еретическими движениями, оформившимися во второй половине XII—XIII вв., явились ереси вальденсов и катаров. Первоначально они возникли в городах Юга Франции и оттуда распространились по всей Европе. В них нашли отражение также и острые социальные конфликты эпохи, вызванные интенсивным развитием товарно-денежных отношений и растущей поляризацией городского общества. Определенное влияние на программу еретиков оказало коммунальное движение, направленное против городских сеньоров, которыми нередко являлись епископы. Наконец, антиепископская и в целом антицерковная направленность учения и деятельности вальденсов и катаров была реакцией на рост светской власти и финансового могущества церкви в эпоху папской теократии. Знакомство с Евангелием, переведен-ным на народное наречие, приводило к выводу, что богатая католическая церковь давно забыла заветы святой бедности и служит не Христу, но маммоне (т.е. земным благам).
Основатель ереси вальденсов, давший ей имя, преуспевающий лионский купец Пьер Вальдо, отказался от принадлежавшего ему имущества, чтобы жить в бедности и подобно апостолам бродить по дорогам, проповедуя Евангелие и призывая народ к покаянию. Позднее вальденсы сформулировали тезис о том, что развращенная богатством римская церковь потеряла святость и отправляемые ею таинства не имеют силы. Поэтому вальденсы считали, что право совершать таинства имеет не тот, кто получил священнический сан, а любой мирянин, который, согласно заповедям Христа, ведет нищенский образ жизни, лишен постоянного пристанища и порою даже крыши над головой.
Значительно дальше в осуждении католической церкви пошли катары. На их учение определенное воздействие оказала дуалистическая ересь богомилов, возникшая в X в. в Болгарии. Богатую и могущественную католическую церковь катары объявляли творением сатаны. А крест, которому поклоняются католики, они считали символом материального злого мира, его страданий и пороков. Этой «грязной» церкви катары противопоставляли свою «чистую» церковь (катары — от греч. «чистый»), основанную на принципах суровой аскезы и нестяжательства и служащую истинному Богу. Особенного успеха церковь катаров достигла в районе между Тулузой и Альби, где к ней примкнули не только широкие слои горожан, но и представители среднего и высшего, титулованного, дворянства. По названию одного из центров катаров — города Альби — их стали именовать альбигойцами.
Распространение еретических движений во многих странах Западной Европы, их массовый характер, более или менее четкие организационные формы заставили католическую церковь прибегнуть к чрезвычайным мерам, например, таким, как провозглашение крестового похода против альбигойцев в начале XIII в. (см. гл. 10) и учреждение системы папской инквизиции в 30-е гг. XIII в. Преследование еретиков велось и ранее, но оно оказалось мало эффективным. Теперь же во всех епископствах вводилась особая должность папского инквизитора, которому надлежало единолично вести следствие (лат.inquisito) по всем делам, относящимся к ереси, вплоть до, вынесения окончательного приговора. Решение папского инквизитора обязаны были неукоснительно выполнять как местные епископы, так и светские власти, которым еретик и передавался для исполнения приговора. Обычным наказанием по обвинению инквизиции стало сожжение на костре (исп., порт, аутодафе — акт веры), якобы очищающее еретиков от их заблуждений.
Билет №40 Борьба городов с сеньорами в 11-13 вв. Формы городского самоуправления.
Борьба городов с феодальными сеньорами и складывание городского самоуправления. Средневековый город возникал на земле феодала и поэтому должен был ему подчиняться. Большинство горожан первоначально составляли несвободные министериалы (служилые люди сеньора), крестьяне, издавна жившие на этом месте, иногда бежавшие от своих прежних господ либо отпущенные ими на оброк. При этом они нередко оказывались в личной зависимости от сеньора города. В руках последнего сосредоточивалась вся городская власть, город становился как бы его коллективным вассалом или держателем. Феодал был заинтересован в возникновении городов на своей земле, так как городские промыслы и торговля давали ему немалый доход.
Бывшие крестьяне приносили с собой в города обычаи и навыки общинного устройства, которые оказали заметное влияние на организацию городского управления. Со временем она, однако, все более принимала формы, соответствующие особенностям и потребностям городской жизни.
Стремление феодалов извлечь из города как можно больше доходов неизбежно привело к коммунальному движению: так принято называть борьбу между городами и сеньорами, происходившую повсюду в Западной Европе в X—XIII вв. Сначала горожане боролись за освобождение от наиболее тяжелых форм феодального гнета, за сокращение поборов сеньора, за торговые привилегии. Затем встали и политические задачи: обретение городского самоуправления и прав. Исход этой борьбы определял степень независимости города по отношению к сеньору, его экономическое процветание и политический строй. Борьба городов велась не против феодальной системы в целом, а против конкретных сеньоров, за то, чтобы обеспечить существование и развитие городов в рамках этого строя.
Иногда городам удавалось за деньги получить от феодала отдельные вольности и привилегии, зафиксированные в городских хартиях; в других случаях эти привилегии, особенно право самоуправления, достигались в результате длительной, иногда вооруженной, борьбы. В нее обычно вмешивались короли, императоры, крупные феодалы. Коммунальная борьба сливалась с другими конфликтами — в данной области, стране, международными — и была важной составной частью политической жизни средневековой Европы.
Коммунальные движения проходили в различных странах по-разному, в зависимости от условий исторического развития, и приводили к различным результатам. В Южной Франции горожане добились, в основном без кровопролития, независимости уже в IX—XII вв. Графы Тулузы, Марселя, Монпелье и других городов Южной Франции, как и Фландрии, являлись не только городскими сеньорами, но государями целых областей. Они были заинтересованы в процветании местных городов, раздавали им муниципальные вольности, не препятствовали относительной самостоятельности. Однако они не желали, чтобы коммуны становились слишком мощными, получали полную независимость. Так произошло, например, с Марселем, который в течение столетия был независимой аристократической республикой. Но в конце XIII в. после 8-месячной осады граф Прованса Карл Анжуйский взял город, поставил во главе его своего наместника, стал присваивать городские доходы, дозируя средства для поддержки выгодных ему городских ремесел и торговли.
Многие города Северной и Средней Италии — Венеция, Генуя, Сьена, Флоренция, Лукка, Болонья и другие — в Х1-ХП вв. стали городами-государствами. Одной из ярких и типичных страниц коммунальной борьбы в Италии была история Милана — центра ремесла и торговли, важного перевалочного пункта на путях в Германию. В XI в. власть графа там сменилась властью архиепископа, который управлял при помощи представителей аристократических и клерикальных кругов. В течение всего XI в. горожане вели борьбу с сеньором. Она сплотила все городские слои. С 50-х годов движение горожан вылилось в гражданскую войну против епископа. Она переплелась с мощным еретическим движением, охватившим тогда Италию, — с выступлениями вальденсов и особенно катаров. Повстанцы-горожане нападали на клириков, разрушали их дома. В события были втянуты государи. Наконец, в конце XI в. город получил статус коммуны. Во главе его встал совет консулов из привилегированных граждан — представителей купеческо-феодальных кругов. Аристократический строй Миланской коммуны, конечно, не удовлетворил массу горожан, их борьба продолжалась и в последующее время.
В Германии аналогичное коммунам положение заняли в XII— XIII вв. наиболее значительные из так называемых имперских городов. Формально они подчинялись императору, но на деле были независимыми городскими республиками (Любек, Нюрнберг, Франкфурт-на-Майне и др.). Они управлялись городскими советами, имели право самостоятельно объявлять войну, заключать мир и союзы, чеканить монету и т.д.
Многие города Северной Франции (Амьен, Сен-Кантен, Нуайон, Бовэ, Суассон, и др.) и Фландрии (Гент, Брюгге, Ипр, Лилль, Дуэ, Сент-Омер, Аррас и др.) в результате упорной, часто вооруженной борьбы со своими сеньорами стали самоуправляющими городами-коммунами. Они выбирали из своей среды совет, его главу — мэра и других должностных лиц, имели собственный суд и военное ополчение, свои финансы, сами устанавливали налоги. Города-коммуны освобождались от выполнения жителями барщины, несения оброка и других сеньориальных повинностей. Взамен этого они ежегодно уплачивали сеньору определенную, сравнительно невысокую денежную ренту, а в случае войны выставляли в помощь ему небольшой военный отряд. Города-коммуны нередко сами выступали как коллективный сеньор по отношению к крестьянам, жившим на окружавшей город территории.
Вообще немало городов, даже весьма значительных и богатых, не могли добиться полного самоуправления. Это было почти общим правилом для городов на королевской земле, в странах с относительно сильной центральной властью. Они пользовались, правда, рядом привилегий и вольностей, в том числе и правом избирать органы самоуправления. Однако эти учреждения обычно действовали под контролем чиновника короля или иного сеньора. Так было во многих городах Франции (Париж, Орлеан, Бурж, Лоррис, Нант, Шартр и др.) и Англии (Лондон, Линкольн, Оксфорд, Кембридж, Глостер и др.). Ограниченные муниципальные свободы городов были характерны для Скандинавских стран, многих городов Германии, Венгрии, и их вовсе не было в Византии.
Немало городов, особенно мелких, не обладавших необходимыми силами и денежными средствами для борьбы со своими сеньорами, оставалось целиком под властью сеньориальной администрации. Это, в частности, характерно для городов, принадлежавших духовным сеньорам, которые особенно тяжко угнетали своих горожан.
Права и вольности, получаемые средневековыми горожанами, во многом были сходны с иммунитетными привилегиями, носили феодальный характер. Сами города составляли замкнутые корпорации и превыше всего ставили местные городские интересы.
Одним из важнейших результатов борьбы городов с их сеньорами в Западной Европе было то, что подавляющее большинство горожан добилось освобождения от личной зависимости. В средневековой Европе победило правило, согласно которому бежавший в город зависимый крестьянин, прожив там определенный срок (по обычной тогда формуле — «год и день»), также становился свободным.
Борьба городов с сеньорами в подавляющем большинстве случаев привела к переходу в той или иной степени городского управления в руки горожан. Но в их среде к тому времени существовало уже заметное социальное расслоение. Поэтому, хотя борьба с сеньорами велась силами всех горожан, полностью использовала ее результаты лишь верхушка городского населения: домовладельцы, в том числе феодального типа, ростовщики и купцы-оптовики, занятые транзитной торговлей.
Этот верхний, привилегированный слой представлял собой, замкнутую группу — наследственную городскую аристократию (патрициат), которая с трудом допускала в свою среду новых членов. Городской совет, мэр (бургомистр), судебная коллегия (шеффены, эшевены, скабины) города выбирались только из числа патрициев и их ставленников. Городская администрация, суд и финансы, в том числе налогообложение, строительство — все находилось в руках городской верхушки, использовалось в ее интересах и за счет интересов широкого торгово-ремесленного населения города, не говоря уже о бедняках.
Но по мере того как развивалось ремесло и крепло значение цехов, ремесленники, мелкие торговцы вступали в борьбу с патрициатом за власть в городе. Обычно к ним присоединялись также наемные работники, бедный люд. В XIII—XIV вв. эта борьба, так называемые цеховые революции, развернулась почти во всех странах средневековой Европы и часто принимала очень острый, даже вооруженный характер.
Дата добавления: 2015-08-10; просмотров: 98 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
Билет № 38 Церковь и раннее средневековье. | | | Билет № 41 Скандинавские страны в 12-15 вв. |