Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Глава 8. Ради того, кого ненавидел

Читайте также:
  1. nbsp;   С учетом того, что
  2. В Библии названы имена не двенадцати, а — пятнадцати Святых Апостолов. Более того, — в Библии впервые изложены теории религиозной и расовой ненависти!
  3. В другом послании Павел проясняет эту мысль, настойчиво увещевая нас искать святости, ибо если мы не будем делать этого, то не увидим Бога.
  4. В упомянутом стихе сказано, что история об их страданиях и смерти написана для того, чтобы показать нам, что может случиться, если мы будем вести себя подобным образом.
  5. В этот вечер Епископ лишает сзади невинности Коломб и сечет ее до крови после своей разрядки, потому что он не может вынести того, что девица заставила его кончить.
  6. Вас облагают налогами даже после того, как вы перестаете работать
  7. Вероятность того, что деталь находится только в одном ящике, равна

Вдох-выдох… Вдох-выдох… И никаких звуков вокруг, кроме собственного дыхания. Где он? Что это за место, в котором нет ни звука, ни света и, кажется, воздуха тоже нет? Есть только пробирающий до костей холод. Он пытается вытянуть руку — натыкается на что-то твердое, влажное, грязное… Паника рождается где-то внутри живота и всего за несколько минут растекается по всему телу, мешая дышать, не давая биться сердцу. Тело цепенеет, отказываясь подчиняться, и в тот момент, когда приходит уверенность в том, что сейчас его сердце совсем остановится, а легкие не смогут получить и мизерного глотка воздуха, на него вместо тишины и темноты обрушивается свет, смех десятка голосов и чей-то крик. Проходит, наверное, целая минута, прежде чем он понимает, что это его крик. И в следующую секунду он начинает ощущать боль. Такую яркую, реальную, незабываемую. Это может быть только Круциатус. Ни одно другое заклятие не пронзает так мышцы, не выворачивает суставы.

Внезапно все исчезает. Но только на мгновение, чтобы вернуться к нему уже другой болью: один за другим на спину ложатся хлесткие удары, от которых кожа вздувается, лопается, и кровь теплыми ручьями стекает по бокам…

…Хруст рождает настоящую панику, когда ломаются собственные кости. Уверенность в том, что внутри не осталось ни одной целой, сменяется отчаянием оттого, что все они вновь срастаются, повинуясь чье-то злой воле, и этот процесс еще болезненнее, чем предыдущий. А потом развлечение начинается сначала…

Перед ним плывут уродливые лица, перекошенные экстазом… В нос ударяет едкий запах пота, рвоты, грязи и крови… Кровь… Кажется, она всюду. Он не знал, что в нем может быть так много крови…

И отчаяние. Чувство абсолютной безысходности и беззащитности. Не вырваться. Не спастись. Не вернуться назад. Не оборвать нечеловеческие муки вместе с жизнью. Он застрял в этом аду навсегда…

 

* * *

Гарри проснулся от собственного тяжелого стона. Его трясло, руки и ноги запутались в одеяле, простыня была горячей и влажной. «Это кровь, — испуганно подумал мальчик. — Это моя кровь… Что они со мной сделали?» Ему потребовалось несколько минут, чтобы понять, что он в своей комнате, в безопасности, и все это был только кошмарный сон.

Нет, не просто сон. Воспоминания, которых он больше всего боялся. Плен у Волдеморта, который пережил «местный» Гарри. Пытаясь выровнять дыхание, мальчик прикрыл глаза. Перед его внутренним взором тут же появились поросшие мхом стены, темные своды, он явственно услышал монотонное капанье воды, тяжелые шаги мучителей, приближавшихся к его камере, почувствовал гнилой запах мокрой соломы и грязного пола.

Гарри распахнул глаза. К горлу подкатывала тошнота, и он попытался встать, чтобы успеть добежать до ванной. Однако руки и ноги почему-то были очень слабыми и словно ватными, плохо слушались, и ему никак не удавалось выпутаться из плена влажного постельного белья. Тошнота усиливалась, и вместе с ней росло отчаяние. Гарри рванулся сильнее и с громким грохотом свалился с кровати. Встав на четвереньки, он пополз в сторону ванной. Желудок завязывался в узел и поднимался к самому горлу, руки дрожали и подгибались, глаза саднило, но стоило их прикрыть — и страшные образы снова начинали терзать его сознание. В голове что-то болезненно пульсировало. В какой-то момент Гарри понял, что не доберется до ванной, что его стошнит прямо здесь, посреди комнаты. Хуже того, ему казалось, что в настоящий момент он на самом деле умирает. Ему срочно была нужна помощь.

— Северус! — попытался позвать он, но его голос был едва слышен. Стоило ему разомкнуть губы, как горло сжал рвотный спазм, и его все-таки стошнило. А потом снова. И снова.

Во рту была горечь, в нос ударял отвратительный запах рвоты, ему не хватало воздуха, потому что он не успевал нормально вдохнуть между спазмами. Руки все больше слабели, глаза заливал пот, стекавший со лба. В голове все путалось, реальность искажалась: он то находился в своей комнате, то вновь оказывался в мрачных камерах. И только одна мысль была вполне четкой: сейчас его руки подломятся, он упадет в собственную рвоту и захлебнется в ней.

Он даже не услышал стук двери, а сразу почувствовал, как чья-то рука перехватила его поперек груди, удерживая от неминуемого падения, а другая легла на спину, поглаживая вдоль позвоночника. Страх чуть отступил, когда Гарри понял, что Северус каким-то образом услышал его призыв. Желудок стал понемногу успокаиваться и покладисто вернулся на свое место. Во рту все еще оставался противный привкус, но вот запах исчез вместе с тихим «эванеско».

Гарри оттолкнулся руками от пола и откинулся назад, привалившись всем телом к Снейпу. Он продолжал дрожать. Отчего-то стало очень холодно: мороз пробирал до самых костей.

— Ты в порядке? — обеспокоено спросил Северус.

Гарри не смог ответить, только отрицательно помотал головой, тихонько застонав.

— Пойдем, — Снейп потянул его вверх. — Тебе нужно умыться.

Гарри плохо осознавал, что с ним происходит. Он вяло отталкивался ногами от пола, чтобы они не волочились по нему. Затем рядом полилась вода, и он ощутил прикосновение к его лицу прохладных влажных ладоней. Потом он полоскал рот, избавляясь от остатков рвоты.

После этого он почувствовал, как его берут на руки и куда-то несут, заворачивают в уже сухое одеяло. Ему вдруг показалось, что вот сейчас его снова уложат спать и оставят наедине с кошмарами.

— Не уходи, — сумел прошептать Гарри.

— И не собирался, — ответил Северус, ложась рядом с ним, сильнее закутывая в одеяло, обнимая и крепко прижимая к себе. — Успокойся. Ты здесь в безопасности. Никто тебя не тронет.

— Я видел… — голос Гарри сорвался.

— Я знаю, — мягко перебил его Снейп. — Это происходит иногда.

— Это то, что с ним было? Воспоминания, да?

Последовала короткая пауза, а потом тихий, словно дыхание, ответ:

— Да…

— Все было таким реальным, как будто я был там. По-настоящему был там, понимаешь?

— Да-да, Гарри. Успокойся, пожалуйста.

— А это всегда так… неприятно? — Он не смог подобрать нужного слова.

— Это всегда неприятно, как ты выразился, но это не всегда столь болезненно. — Северус сильнее прижал Гарри к себе, потому что того продолжала бить дрожь. — Тебе хуже пришлось, ты не ожидал… У тебя шок, но это пройдет. По крайней мере, обошлось без пожара. И на том спасибо.

Последняя фраза показалась Гарри лишенной смысла, но он чувствовал себя слишком плохо, чтобы переспрашивать. Сейчас ему хотелось одного: чтобы эта слабость, озноб и тошнота прошли. Ему хотелось знать, что Северус останется с ним столько, сколько будет нужно, что он согреет его, успокоит и прогонит все его страхи. Когда-то давно, еще в раннем детстве, когда он болел, ему точно так же хотелось, чтобы тетя Петуния пришла к нему в чулан под лестницей, обняла, пожалела, посидела с ним, рассказала сказку или просто поговорила. Но она не приходила. Он лежал, мучимый жаром и сухим кашлем, смотрел в темноту и беззвучно плакал, потому что ему было очень жалко самого себя. Сейчас он испытывал сходные чувства с той лишь разницей, что рядом с ним был человек, который заботился о нем, которому было не все равно.

— Расскажи мне что-нибудь, — тихо попросил Гарри.

— Что именно?

— Что угодно, — он чуть поерзал на месте, устраиваясь удобней в объятиях своего приемного отца. — Просто чтобы я больше не видел… этого.

— Предлагаешь рассказать тебе сказку? — В голосе Северуса слышалась незлая ирония.

— Расскажи, почему ты усыновил меня? Ты ведь не хотел…

— Дело было не в том, что я этого не хотел, — довольно резко перебил Снейп. — Я долго не был уверен, что в этом есть смысл.

— И что тебя убедило?

— Ты ведь не отстанешь от меня, да? — с притворной надеждой поинтересовался Северус.

— Теперь нет, — чуть улыбнувшись, ответил Гарри.

— Что ж… Тебе тогда было девять лет. Был конец августа, и я отправился в Лондон по делам. За тобой остались присматривать другие учителя… Кажется, у магглов есть такое выражение: «У семи нянек дитя без глазу». Примерно так и вышло. Хагрид думал, что ты с мадам Спраут, Спраут — что ты с МакГонагалл, а Минерва была уверена, что ты с Дамблдором.

— Я потерялся?

— Совершенно верно. Но обнаружилось это только тогда, когда я вернулся…

 

* * *

Выяснив, что никто не знает, где Гарри, Северус и директор сразу организовали масштабные поиски. У Дамблдора всегда были свои способы узнать, где находятся в конкретный момент времени обитатели Хогвартса. Снейпу он так ничего и не объяснил, но авторитетно заявил, что внутри замка мальчика нет. Если до этого момента зельевар был просто обеспокоен, то сейчас он был близок к панике. Сохранять хладнокровный и невозмутимый вид было все сложнее. Он едва сдержался, чтобы не высказать директору все, что думает о безответственности некоторых учителей, но вовремя остановил себя. Сам хорош! Мальчик под его опекой, а он оставил его одного, не позаботившись о хорошей няньке. Но кто бы мог предположить, что девятилетнему ребенку будет нужна такая нянька? «Ты мог предположить, — ругал себя Снейп. — Ты знаешь этого мальчишку лучше всех. Он когда-нибудь мог спокойно усидеть на месте, если тебя нет поблизости?»

Уже стемнело. Учителя бродили по прилегающей к Хогвартсу территории с зажженными факелами, применяли поисковые заклятия, но ничего не помогало.

— Его либо нет вблизи Хогвартса, либо он где-то на территории Запретного леса, — обеспокоено предположила профессор МакГонагалл.

Дамблдор согласно кивнул. Магия леса была устроена таким образом, что найти в нем что-либо, используя заклинания вроде «Указуй», было невозможно.

— Идти в Запретный лес на ночь глядя — самоубийство, — заметила профессор Спраут.

— Правильно, — едко отозвался Снейп, — лучше бросим там ребенка в полном одиночестве. Это будет разумней.

— Успокойтесь, Северус, — добродушно посоветовал ему профессор Грант, очередной преподаватель ЗОТИ. — Возможно, мальчика там вовсе нет. Мы ведь не знаем точно.

— Успокойтесь? — переспросил зельевар, устремляя на Гранта уничтожающий взгляд. — Вы предлагаете мне успокоиться, предположив, что Гарри не в Запретном лесу? — прошипел он, словно змея. — Так знайте, — Снейп неожиданно перешел почти на крик, — что меня это абсолютно не успокаивает, потому что в таком случае его похитили и на данный момент мой… — слово «ребенок» едва не сорвалось с его губ, но Гарри не был «его ребенком», поэтому Северус остановил себя. — В таком случае мой подопечный, скорее всего, давно мертв, — уже тише закончил он.

Спраут вздрогнула, МакГонагалл горестно вздохнула, а Дамблдор покачал головой. Снейп хотел сложить руки на груди — жест, который всегда помогал ему унять нервную дрожь, — но вместо этого почему-то беспомощно обхватил себя за плечи, словно ему было холодно. Ему не было холодно, ему было страшно. Страшно, как никогда в жизни. Дамблдор ободряюще похлопал его по плечу, и Северус едва удержался от того, чтобы не скинуть с себя его руку.

— Мальчик мой, конечно, мы не оставим поиски Гарри, пока остается хоть малейшая вероятность, что он жив, — мягко сказал директор. — Мы сейчас найдем Хагрида, он хорошо знает Запретный лес. Он нам поможет.

Лесника они нашли довольно быстро. Пока тот забирал из хижины арбалет и свою большую трусливую собаку, Снейп стоял на краю леса и вглядывался в темноту между деревьями. Возможно, Гарри где-то там. Один. Замерзший. Испуганный. А-а-а, Мерлин с ним, лишь бы живой!

Погрузившись в собственные мысли и тревоги, Северус не сразу услышал приближавшееся к нему шуршание и шипение. И только когда его ноги коснулось что-то упругое и гибкое, он посмотрел вниз. Испуганный крик едва не вырвался из его горла, но он сумел подавить его и просто судорожно дернулся. Прямо у его ног скользили, завивались в кольца, блестели бликами лунного света на боках змеи. Целый клубок змей.

Змея могла быть символом факультета Слизерин, а Снейп — деканом Слизерина, но это абсолютно не значило, что зельевар питал хоть какие-то нежные чувства к этим существам. Напротив, змей он мог переносить только в качестве ингредиентов для зелий. Волна отвращения прокатилась по телу Северуса, на несколько мгновений лишая его способности здраво мыслить.

— Не бойтесь, профессор, — донесся до него голос Хагрида. — Они просто так не кусаются. Если вы не будете делать резких движений, они вас не тронут.

— Неужели, — проворчал Снейп, делая несколько очень медленных, очень осторожных шагов в сторону. Змеи почему-то тут же устремились за ним.

— Что происходит? — ровным голосом, успешно скрывавшим его испуг и отвращение, спросил Северус.

— Странно как-то, — пробормотал лесник. — Для них это странно… Не делают они так обычно. Смотрите-ка! Они хотят, чтобы вы с ними пошли.

— Что за бред?.. — Снейп запнулся. Мысли в его голове заметались с бешеной скоростью. Он вопросительно взглянул на Дамблдора. — Это возможно?

— Вполне. — Альбус кивнул.

— Хорошо-хорошо, — пробормотал Северус, тяжело сглатывая и снова переводя взгляд на змей. — Я понял, понял! Куда? Куда я должен идти? — Клубок продолжал лениво струится вокруг его ботинок, даже и не собираясь указывать путь. — Где он? Где Гарри? — прошептал зельевар с нотками отчаяния в голосе.

Самая крупная змея, еще раз проскользнув между ног мужчины, направилась в сторону леса. За ней последовали и остальные. Секунду спустя Снейп отправился за ними, а остальные профессора — за ним.

Ползучие гады передвигались довольно быстро. Всего лишь пять минут спустя у Северуса сбилось дыхание, и он стал отставать от них. Затем в одну секунду он потерял их из виду.

— Где они? — спросил он у Гранта, который был ближе всего.

— Не знаю, — тот развел руками. — Темно очень. Только что были здесь…

Северус едва сдержался, чтобы не зарычать от досады.

— Гарри! — вместо этого крикнул он. — Гарри! Где ты?! Ты слышишь меня? ГАРРИ!

— Папа? — донесся откуда-то снизу дрожащий, чуть охрипший, но такой знакомый голос. — Северус? Я здесь!

— Гарри? — Снейп непонимающе крутанулся вокруг своей оси, освещая факелом землю.

— Здесь, Северус! — завопил Грант. — Здесь яма… или что-то в этом роде.

В мгновение ока Северус оказался рядом с ним. В земле действительно зияла темная дыра. Очевидно, провал был глубоким: света факелов не хватало, чтобы увидеть дно.

— Гарри, ты там? — крикнул Снейп.

— Да, я здесь! — донесся дрожащий голос, а потом жалобный всхлип. — Вытащи меня отсюда!

— Сейчас, — прошептал Северус, направляя палочку в темноту. — Карпе Ретрактум!

Фиолетовый луч устремился вглубь провала, а затем вернулся обратно, словно растянутая резинка, несся в себе перепачканного с ног до головы мальчика. Ребенок угодил прямо в руки своего опекуна, который мгновенно прижал его к груди. В ответ Гарри крепко обхватил его руками и ногами.

— Я уже думал, что ты не придешь, — плача, пробормотал он. — Где ты был так долго?

— Прости, — прошептал Снейп, изо всех сил сам борясь с подступившим к горлу комом. — Я никак не мог тебя найти. Прости…

Тем временем их обступили профессора во главе с директором. На лицах учителей были написаны облегчение и радость.

— Он, наверное, замерз совсем, — заохала Спраут. — Его бы к мадам Помфри отнести…

— Я сам о нем позабочусь, — тоном, пресекающим любые возражения, заявил Снейп, стараясь не смотреть ни на кого, после чего резко повернулся и зашагал прочь. К замку. Гарри он так и нес на руках.

Отпустить его он смог уже только в собственной ванной. Открутив краны и пустив, против обыкновения, потоки разноцветной пены, он повернулся к Гарри.

Одежда мальчика висела на нем бесформенной тряпкой, пропитанной грязью. Последние несколько дней шли дожди, поэтому, наверное, в той яме было полно воды. Волосы были всклокочены, лицо чем-то перемазано, очков не было.

— Снимай это, — приказал Северус, но прозвучало это как-то устало. Он до сих пор еще не осознал, что все закончилось благополучно, что Гарри с ним, целый и невредимый.

Мальчик начал стаскивать с себя обувь, мантию, рубашку, штаны, носки, попутно задавая вопросы:

— А ты меня купать будешь?

— Буду.

— Но ты меня никогда не купаешь. Раньше меня эльфы купали, а теперь я сам моюсь.

— Когда-то нужно начинать.

— Тогда отвернись.

— Зачем это еще?

— Я тебя стесняюсь…

— О, Мерлин, — недовольно проворчал Снейп, но отвернулся, терпеливо дожидаясь, пока Гарри залезет в ванну.

После этого он делал то, что действительно не делал никогда прежде, даже когда мальчик был совсем маленьким: он тер его мочалкой, несколько раз как следует намылил его волосы, а потом завернул в большое банное полотенце и помог вытереться. Все это он делал молча, в то время как Гарри сбивчиво объяснял, что совсем даже и не думал сбегать, просто гулял, увидел единорога и пошел за ним. Северус кивал, не вникая в суть этой болтовни. Ему было о чем подумать. Он лишь уточнил, как Гарри добился от змей, чтобы те привели его опекуна к нему.

— Я просто попросил их. И они согласились. Я и не знал раньше, что волшебники могут говорить со змеями, — спокойно заявил Гарри.

Снейп ничего не ответил, только вновь отвернулся, пока мальчик натягивал на себя пижамные штаны. Пуговицы на куртке Снейп под громкие протесты ребенка застегнул сам. Он почти не замечал, что ему говорит Гарри. В голове крутилась одна и та же мысль: «Гарри унаследовал от Темного Лорда способность говорить на Парселтанге. Директор прав, мы должны быть очень осторожны».

Высушив волосы мальчика заклинанием, Снейп вновь подхватил его на руки и отнес в спальню. Укутав ребенка в одеяло так, что на поверхности осталась только голова, он спросил:

— Ты, наверное, проголодался. Хочешь чего-нибудь? — Его голос прозвучал как-то странно. Слишком хрипло. Он сам не понял отчего. Гарри в свою очередь почему-то притих. Без очков его глаза казались еще более зелеными и какими-то бездонными.

— Хочу горячего шоколада, — ответил он, внимательно изучая лицо опекуна.

— Как скажешь.

Выпив свой любимый напиток, Гарри захотел, чтобы Северус побыл с ним немного. Каким-то образом это абсолютно совпадало с желаниями самого Снейпа. Он лег рядом с мальчиком, позволяя ему положить голову себе на грудь, и обнял его одной рукой.

— Я не хотел заставлять тебя волноваться, — тихо произнес Гарри.

И почему-то только в этот момент Снейпа наконец «отпустило». Противный холодок страха окончательно покинул его сердце, мышцы расслабились, и он смог вздохнуть полной грудью. Он чуть крепче прижал к себе Гарри, но так ничего и не ответил. Теперь, когда его мозг снова мог работать без гнетущего давления паники, он вспомнил кое-что, на что сразу не обратил внимания.

— Ты назвал меня папой, — скорее сообщил, чем уточнил он.

— Когда это? — Гарри напрягся. Он прекрасно помнил, когда оговорился, но знал, что Северус не имеет ни малейшего желания быть его папой. Тот не раз говорил ему это. Но мальчику все равно нравилось считать Снейпа своим отцом, и про себя он часто его так называл. Вот только говорить это вслух было лишним. Теперь опекун опять рассердится.

— Когда мы нашли тебя.

— Не помню такого, — Гарри прижал руки к груди в защитном жесте.

— Все ты помнишь, — чуть раздраженно сказал зельевар. После этого в комнате повисла тишина.

Северус сам не знал, зачем спрашивает об этом. Ему было прекрасно известно, что мальчик про себя называет его папой, он часто видел это в его голове. Он не боролся с этим только потому, что Гарри очень расстраивался каждый раз, когда Снейп пытался напомнить ему истинное положение вещей. Почему он решил поговорить об этом с ребенком именно сейчас, когда тот еще не отошел от шока?

Ответ был прост, но Северус еще боялся себе в этом признаться. Против его воли ритм сердца внезапно участился, когда он на секунду допустил мысль, что они могли так и не найти Гарри. Горло сразу сжалось. Что он без этого несносного ребенка? Ничто. Пустое место. Всего лишь бывший убийца, одинокий и никому не нужный, неприятный, некрасивый зельевар. Это не он изменился за последние годы, это благодаря Гарри он начал жить иначе, чувствовать иначе. Если он потеряет мальчика, он потеряет себя, свой единственный шанс на нормальную жизнь, на будущее, на семью.

Но ведь так и будет. Через два года, когда Гарри перейдет из-под его опеки под опеку школы. Его лучшим другом станет Люпин, его деканом — МакГонагалл, наставником — Дамблдор. Ему, Снейпу, просто не останется места в жизни ребенка. Гарри забудет его, даже если сейчас искренне любит.

«Неужели ты даже не попытаешься ничего сделать с этим? — сам себя спросил Северус. — Неужели даже не попытаешься бороться? Это твой ребенок. Ты воспитывал его пять лет. Ты имеешь на него столько же прав, сколько и остальные. То, что ты не с Гриффиндора, еще не значит, что тебя можно сбросить со счетов».

Сердце билось в груди так сильно, что, казалось, сейчас выскочит. Стараясь, чтобы голос не дрожал, Северус медленно спросил:

— Так… ты все еще хочешь, чтобы я был твоим отцом?

Гарри молчал. Он не хотел врать. Он боялся сказать правду. Но в конце концов его гриффиндорские гены взяли свое, и он храбро произнес:

— Ты мне и так отец. Что бы ты ни говорил. Даже если ты и не любишь меня.

— Я люблю тебя! — почти обиженно произнес Снейп и тут же смутился от собственного признания. — Просто я не люблю говорить об этом.

На какое-то время в комнате снова стало тихо. Было слышно только два тяжелых дыхания. Гарри осторожно вытянул руку, обнимая Северуса поперек груди. Снейп тут же положил свою поверх руки мальчика, чтобы тот не смог ее убрать.

— Я просто подумал… что если я… усыновлю тебя?.. Официально. Как тебе эта идея?

Ответом ему был радостный визг, мокрый поцелуй в щеку и такие крепкие объятия, что он чуть не задохнулся.

— Я люблю тебя, папочка, — громко прошептал Гарри прямо в ухо Северусу.

— Я тебя тоже, Гарри. — Глаза почему-то защипало. — Я тебя тоже…

 

* * *

— Северус, а ты уверен, что правильно поступаешь? — Директор посмотрел на него вопросительно.

Меньше всего Снейп ожидал такой реакции. Он подробно объяснил Дамблдору ситуацию с Поттером, с его истерикой и нежеланием бороться. Он был уверен, что директор сам потребует от него такого поведения, но тот, оказывается, не был уверен в правильности его решения!

— А что вы мне предлагаете, Альбус? — вопросом на вопрос ответил зельевар. А затем не смог отказать себе в удовольствии проверить искренность директора. — Нет, я, конечно, не настаиваю. Если вы считаете, что так нельзя, то я с удовольствием вышвырну мальчишку из своих комнат. Забирайте его себе. И сами успокаивайте. Я не собираюсь нести ответственность за депрессивного юнца, который в любой момент может кинуться вниз головой с Астрономической башни. Если вы готовы — не препятствую.

Северус остановился, чтобы перевести дух. Дамблдор смотрел на него укоризненно. Как и всегда, профессор почувствовал себя очень неуютно под этим взглядом. И тем не менее он был рад, что не дал Альбусу возможность и дальше разыгрывать праведный гнев.

— Не думаю, что у нас есть выбор, — медленно, с расстановкой, заговорил Дамблдор. — Но ты ведь понимаешь, что не сможешь всегда играть эту роль? Если мы победим Волдеморта с помощью этого Гарри, а после ты его бросишь? Ты не думаешь, что это скорее сломает его?

— Не будем загадывать. Я могу не дожить до этого славного дня. Он может не дожить… Разве не победа для нас главное?

— Так-то оно так… Но я не хотел бы победы ценой его жизни, его страданий. Он ведь еще ребенок.

От этих слов у Северуса во рту возник горький привкус. «Он еще ребенок…» Как мило. Жаль, директор, очень жаль, что ваше доброе сердце и ваше сострадание не на всех детей распространяется. Жаль, что чья-то боль вас волнует, а других вы легко приносите в жертву… Жаль, что вы так неискренны во всех своих словах и поступках.

— О чем задумался? — Голос Дамблдора застал Снейпа врасплох. На всякий случай он укрепил блок, выпустив на поверхность менее опасные вопросы, которые крутились у него в голове.

— Альбус, если вы так переживаете за Поттера, если он вам так дорог и вы его так любите, почему же вы все-таки не забрали его от родственников? Вы знали, как ему там плохо, даже думали о том, что его нужно отдать под опеку кому-то другому, но не сделали этого. Почему? Что вас остановило?

— Это сложный вопрос, Северус, — директор устало вздохнул. — Да, я видел, что Гарри несчастен в своей новой семье, но там он, по крайней мере, был в безопасности. У меня не было уверенности, что я смогу защитить его от Пожирателей или от самого Волдеморта, если бы он возродился раньше, без той магии, которую использовала Лили…

— Бросьте, директор, — помимо собственной воли Снейп позволили прорваться своему раздражению и недоверию. — Все мы теперь знаем, что эта защита была отнюдь не обязательной. У нас есть вполне очевидное доказательство. Это доказательство в данный момент вьет себе гнездо в моих апартаментах. Хогвартс — место надежное, держа мальчика при себе, вы могли бы защищать его ничуть не хуже. И, к слову, начать его магическое образование значительно раньше, что определенно пошло бы на пользу делу.

— Северус, Гарри — не орудие в войне, перестань говорить о нем так, словно его единственное предназначение в жизни — убить Волдеморта, — довольно резко осадил его Дамблдор.

Северус промолчал. Он знал, что на самом деле так и есть. И что Дамблдор тоже это прекрасно знает. И остальные тоже знают. Знают, но предпочитают не произносить вслух. Они все делали вид, словно у мальчишки был выбор. Одновременно с этим не уставали промывать ему мозги, дабы никакого другого выбора он просто не знал. Лицемеры…

— Конечно, теперь мы знаем, что Гарри мог вырасти и вне семьи Дурслей, — уже мягче продолжил директор, — но я не мог знать этого тогда. Я всего лишь человек, — на его губах мелькнула странная улыбка. — И не забывай, что нам известен только один из альтернативных вариантов развития событий. В скольких еще реальностях все закончилось более плачевно? Нам не дано знать. В этом и заключается суть выбора: нам не дано знать его последствий.

Северус наклонил голову вперед, пряча лицо в тени прядей волос. Он не хотел, чтобы директор видел его. Слишком много недоверия и неприязни оно, должно быть, сейчас демонстрировало. Он не верил ни единому сказанному сейчас слову. Хуже было то, что Снейп не мог понять, зачем Дамблдор врет ему. Почему-то для Альбуса было важно, чтобы Гарри вырос в семье Дурслей. Почему?

Было еще что-то, что постоянно ускользало от внимания Северуса. Что-то, что он не понимал, о чем хотел спросить. Мысль щекотала сознание, но никак не давалась, не формулировалась. Зельевар вздохнул.

— Так что мы решаем, Альбус? — спросил он немного устало. — Я изображаю из себя папашу Поттера, или вы ведете с ним душеспасительные беседы?

— Наша задача — сохранить его жизнь и рассудок, — веско произнес директор.

— И готовить к новой встрече с Лордом, — Северус снова посмотрел на Дамблдора. — А как быть с новым семестром? Поттеру придется вернуться в свою башню. Как думаете, сколько минут пройдет, прежде чем Грейнджер заподозрит неладное?

— Мы не зря не пускали никого к Гарри после инцидента на Зельях, — Альбус чуть заметно пожал плечами. — Пусть все думают, что это последствия отравления парами.

— Так, значит, — Снейп поднялся из кресла, в котором сидел все это время, — мы больше не ищем способ вернуть все на свои места?

— Ни в коем случае, — быстро ответил Дамблдор. — Продолжай искать. Мы не должны оставлять надежду на то, что сможем вернуть нашего Гарри.

Снейп кивнул, хотя это показалось ему странным. Почему Дамблдор так хочет вернуть своего любимого Поттера из мира, где он в безопасности и, судя по словам его двойника, абсолютно счастлив?

Уже в дверях он вдруг поймал за хвост мысль, которая не давала ему покоя. Резко развернувшись, он посмотрел Альбусу прямо в глаза.

— Почему я? Почему именно меня вы рассматривали в качестве возможного опекуна для мальчишки? Не Люпина — лучшего друга его отца, не МакГонагалл — его будущего декана, не самого себя, а меня, который всегда ненавидел все семейство Поттеров?

Директор не отвел взгляда, даже не моргнул, легкая улыбка не покинула его губ, но что-то неуловимое изменилось в его лице, когда он отвечал зельевару:

— Не льсти себе, Северус, ты никогда не мог читать меня, — секунду спустя он уже снова был тем самым милым старичком, которого привыкли видеть студенты. — Ты был идеальной кандидатурой. В моих глазах. Больше тебе знать не нужно. Ты можешь идти.

Все. Разговор закончен. Он и так позволил себе сегодня слишком много. Больше, чем следовало. Теперь пришло время вернуться к мальчику.

 

* * *

Его встретила тишина. Ничего особенного, так было всегда, но в этот раз Северус ожидал чего-то другого. Снейп едва ли смог бы четко сформулировать это, но он был уверен, что что-то должно измениться теперь, когда они решили, что новый Поттер останется в этом мире навсегда, останется в этой квартире. Быть может, он ждал, что мальчишка раскрасит его комнаты в гриффиндорские цвета, развесит везде квиддичные плакаты или что-то в этом роде. Не то что бы зельевар собирался это допустить. Но когда последний раз человек с фамилией Поттер обращал внимание на его желания?

Однако ничего не изменилось. Его встретило все то же тихое, мрачное подземелье, в котором он жил уже очень давно.

Не успел он сделать несколько шагов, как из своей комнаты вышел Гарри. Мальчишка нерешительно улыбнулся, будто не был уверен в том, что Снейп не изменил свое решение поладить с ним. Северус постарался, чтобы его лицо не выражало слишком очевидной неприязни. Улыбаться по поводу и без он пока не был готов.

— Привет, — Гарри облокотился о косяк, засунув руки в карманы брюк. — Как прошел разговор с директором?

— Почти как я и ожидал, — профессор непроизвольно поморщился. — Дамблдор считает, что мы не должны совсем оставлять попытки вернуть тебя домой, но при этом действовать, исходя из предположения, что ты можешь туда и не вернуться. Другими словами, тебе нужно готовиться к тому, чтобы изображать нашего Поттера. Через несколько дней каникулы закончатся, вернутся студенты, и ты должен будешь переехать в Гриффиндорскую башню. Если твои… друзья заподозрят, что с тобой что-то не так, делай вид, что это последствия отравления парами зелья. Вот, пожалуй, и все, — он пожал плечами, словно не зная, что еще к этому добавить. На лицо Гарри снова набежала тень, он нахмурился. — Тебе стоит опасаться только подозрений со стороны мисс Грейнджер. Уизли не производит впечатление наблюдательного человека, а с остальными местный Поттер не очень-то близок, как мне кажется.

— Уизли? — мальчик поднял на него вопросительный взгляд. — То есть Рон? Рон жив? — Впервые за все время пребывания здесь Поттер действительно повеселел.

— Увы, да, — Снейп фыркнул и криво усмехнулся. Гарри посмотрел на него осуждающе, но никак не прокомментировал это высказывание.

— Хочешь посмотреть мою комнату, — вместо этого предложил он, делая приглашающий жест.

Северус позволил себе лишь секунду на колебания, после чего кивнул и храбро шагнул вперед. То, что он увидел, совсем не походило на его опасения. Никаких плакатов квиддичных команд, никакого кричащего пурпура и золота. Сдержанные цвета, не имеющие отношения к каким-либо факультетам, уютные кресла, два книжных шкафа, один платяной, комод, все та же кровать с балдахином, письменный стол да пара гобеленов на стенах. И искусственное окно, на котором задержался взгляд Северуса.

— Я хотел, чтобы в комнате было немного солнца, — чуть смущенно объяснил Гарри. — Мне нравится смотреть на закат.

Снейп молча кивнул, стараясь унять возникшую дрожь. По какой-то странной, нелепой, невозможной случайности вид из этого окна в точности повторял тот, который был здесь много лет назад…

— Мило, — хрипло выдохнул он, не замечая взгляда, которым его одарил Поттер.

— Может, перекусим? Еще не время для чая? — предложил мальчик, все еще не сводя глаз с зельевара.

— Почему бы и нет, — Северус был рад предлогу покинуть комнату как можно скорей. — Я сейчас приготовлю чай. Эльфы его делают отвратительно.

Десять минут спустя они уже сидели за столом на небольшой кухне, сосредоточено глядя каждый в свою чашку. Снейп не знал, что ему говорить, как себя вести. Роль заботливого отца едва ли станет для него легкой: он никогда не видел заботливых отцов. Радовало то, что мальчишка и не может ожидать от него кардинальной перемены в первый же день. Но хотя бы немного заботы стоит начать проявлять.

— Так что, По… Гарри? У тебя теперь все есть? Или что-то нужно еще заказать? — Северус посмотрел на своего подопечного, изображая искреннюю, как он надеялся, заинтересованность.

— У меня не очень много одежды, но если я займу место вашего Гарри, то смогу воспользоваться его вещами, наверное, — он дернул плечом, демонстрируя свое безразличие к этой проблеме. — Потом можно будет заказать что-нибудь. И мои книжные шкафы пусты.

— Мои давно просто ломятся, что-нибудь выберем сейчас, — с готовностью предложил зельевар, про себя добавив: «Что мне не слишком нужно и не слишком жалко».

— Спасибо.

— Тебе нужно зелье для сна?

— Пока справляюсь, но если понадобится, я тебе скажу, — пообещал мальчик, а потом вдруг резко накрыл своей рукой ладонь Северуса. Профессор едва успел заставить себя не дернуться и не скинуть руку мальчика, но сделать какой-то ответный жест он не смог. Гарри чуть слышно хмыкнул и убрал руку. — Послушай, я не хочу мучить тебя, — сказал он вдруг так мягко и буднично, что Снейп удивленно посмотрел на него. — Я не хочу, чтобы ты притворялся и изображал кого-то, кем ты не являешься. Твоя жизнь и так нелегка. Не хочу, чтобы из-за меня она стала еще трудней. Будь собой, Северус. Это твой дом.

— Но я не…

— Я ведь вижу. Ты не хочешь, чтобы я что-то сделал с собой, так? Ты готов изображать привязанность ко мне, лишь бы я продолжал жить, лишь бы продолжал борьбу. Знаю, это мои слова заставили тебя, но ты неправильно меня понял. Я не жду, что ты уже сегодня полюбишь меня как родного, — он улыбнулся, но в его глазах была грусть. — Возможно, этого никогда не произойдет. Для этого тебе нужно было растить меня, как это было в моем мире. Мне не сделать из тебя моего Северуса. Да я и не хочу этого, — здесь его голос чуть дрогнул, но он откашлялся и продолжил. — Я хочу только, чтобы ты дал мне шанс доказать тебе, что я не так плох. Я не безнадежен. Я могу тебе нравиться, ведь это твой двойник вырастил меня. Пожалуйста, просто дай мне шанс, но не ломай себя.

Северус поднес чашку к губам, сосредоточенно сделал несколько глотков, проталкивая ком, который неожиданно встал у него в горле. Он не ожидал от мальчика таких слов, не ожидал от него такой проницательности. Что еще он не знает об этом ребенке? Быть может, все то, что он знал раньше, теперь не имеет значения?

Профессор поставил чашку на стол и взглянул на Гарри исподлобья. Тот смотрел на него спокойно, без следов приближающейся истерики, впервые не закрываясь блоком, словно предлагал заглянуть в его голову и убедиться в искренности его слов.

— Не стоит, — словно сам себе пробормотал зельевар. — Я принимаю твои условия, — добавил он уже громче.

— Не условия, Северус, не условия! — почти в отчаянии воскликнул Гарри. — Просьбу и только. Никакого насилия, никаких ультиматумов. Но и никакой лжи. Взаимное уважение и доверие — вот о чем я прошу.

Снейп кивнул, про себя неожиданно подумав, что уже только за эти слова мог бы полюбить мальчишку, сложись их жизни иначе. Допив чай, он встал и предложил:

— Ну что, разгрузим немножко мои шкафы? — А затем, подумав о только что достигнутой договоренности, добавил: — Только не жди, что я дам тебе дорогие, редкие или просто нужные мне книги. Придется тебе довольствоваться тем, что мне мешает.

— Как скажешь, — Гарри усмехнулся и последовал за ним. — А можно спросить?

— Рискни.

— Что не так с моей комнатой?

Снейп резко затормозил и обернулся к нему, так что мальчик чуть не врезался в его грудь.

— Что? О чем ты? — взволнованно спросил он.

— Ну, тебя просто передергивает каждый раз, когда тебе приходится в нее заходить. Я подумал, может, в ней что-то произошло? Что-то неприятное…

— …Иди ко мне, Северус, снимай свою мантию, она тебе ни к чему… И, по-моему, ее пора постирать, тебе так не кажется?..

— …Мистер Снейп, вы когда-нибудь были в комнатах своего профессора?

— Да, сэр.

— Он приглашал вас туда после отбоя?

— Да, сэр.

— Вы были в его спальне?..

— Да, сэр…

— Северус? — обеспокоенный голос прервал обрушившиеся ни с того ни с сего воспоминания. — Что с тобой? — Гарри заглядывал ему в лицо, в его глазах была тревога.

— Все в порядке, — Снейп встряхнул голову, прогоняя остатки видений. — Но я не хочу с тобой говорить сейчас об этой комнате, — он снова отвернулся, продолжив свой путь.

— Как скажешь, — чуть растерянно согласился Гарри. — Как скажешь…

 

* * *

Гарри не знал точно, сколько он проспал. Когда он проснулся, было темно. Еще темно, уже опять темно — ему было трудно сказать. Северуса не было, чему мальчик был отчасти рад: скорее всего, пробуждение в объятиях зельевара смутило бы его. То, что кажется нам естественным, правильным и нужным, когда нам плохо, выглядит совсем иначе, когда мы приходим в себя.

Сев на постели, Гарри немного поморщился. Голова была чугунной, тело как-то странно ломило, как при высокой температуре, одну ногу он, очевидно, отлежал, и теперь ее покалывало. Наверное, он все же проспал целый день.

Гарри сполз с постели и поплелся к двери. Дом был погружен в темноту и тишину. Сердце участило свой ритм, когда мальчик прошел по второму этажу, спустился на первый, но и там было также тихо и темно. На несколько секунд его охватила паника: что-то случилось, просто так Северус не оставил бы его. Однако Гарри подавил это чувство, убедив себя, что Снейп не может круглые сутки сидеть дома, у него могут быть какие-то дела, и он вполне мог уйти по этим делам, если думал, что Гарри еще спит и будет спать долго.

Стоило ему успокоиться, как он услышал невнятный шум. Прислушавшись, мальчик понял, что источник шума находится в библиотеке. Едва приблизившись, Гарри услышал голоса. Один из них принадлежал Северусу, а другой, к его изумлению, — Гермионе.

— Спасибо что зашли, мисс Грейнджер, — голос зельевара казался странным, слишком хриплым, слова он произносил нечетко.

— Вы были так взволнованы и расстроены, что я не могла не зайти, — Гермиона отвечала мягко и как-то буднично. Интересно, часто она вот так «заходит»? — И я думала, вне школы вы зовете меня по имени.

— Вы правы, — Снейп хмыкнул. Гарри не выдержал и припал к замочной скважине, чтобы видеть все, что происходит. Гермиона как раз забралась в кресло с ногами и, не отрываясь, смотрела на Северуса, который стоял у камина, глядя на гаснущие угли. На нем не было мантии, только брюки и рубашка, рукава которой были закатаны до локтя. В руках он грел стакан с огневиски. Бутылка, янтарной жидкости в которой оставалось максимум на два пальца, стояла на каминной полке. Гарри не мог разглядеть лица зельевара, поскольку тот стоял спиной к двери, а лицо Гермионы видел только в профиль.

— Я смотрю, вы все отмечаете Рождество? — с легким укором произнесла Гермиона.

— Вам нечего опасаться, — Гарри готов был поклясться, что губы Снейпа искривились в его фирменной усмешке, когда он сказал это. — Я, может, и пьян, но не опасен. Когда я выпью, я много говорю, но я смирный.

— Я боюсь не за себя, а за вас, — она чуть улыбнулась. — Плохой признак, если человек пьет в одиночестве.

— Хотите выпить со мной? — Северус чуть развернулся и вопросительно посмотрел на нее. Гермиона отрицательно покачала головой.

— Что-то случилось? — напряженно поинтересовалась она. — Опять Гарри? Вчера мне показалось, что у вас все наладилось…

— Дело не в нас с Гарри, — перебил ее Снейп. — Хотя… дело в Гарри. — Он сокрушенно покачал головой и сделал большой глоток. — Только не думайте, что я сошел с ума, — попросил он. — Я должен вам кое-что рассказать. — Северус поставил опустевший стакан на каминную полку рядом с бутылкой и повернулся к Гермионе. Та как раз зябко поежилась, обхватив себя руками.

— Вы пугаете меня, профессор, — в ее голосе действительно слышалась тревога. — Что случилось с Гарри? Вчера он выглядел вполне…

— Вчера с нами был не Гарри, — будничным тоном сообщил зельевар, делая несколько шагов в сторону и пропадая из вида мальчика, затаившего дыхание у замочной скважины.

— Извините?

— Я неправильно выразился, — сам себя поправил Снейп, снова приближаясь к креслу девушки с пледом в руках. — Вчера с нами был не тот Гарри, которого мы знали, — он аккуратно укрыл Гермиону пледом и вдруг неожиданно присел на корточки рядом с креслом, положив ладони на подлокотники. Теперь он смотрел на нее снизу вверх. — Поверьте мне Гермиона, я не спятил и не пьян… вернее пьян, но не в этом дело. Десять дней назад, когда начались каникулы, мы с Гарри работали в лаборатории. Ничего особенного, просто экспериментировали. Его зелье взорвалось, и он потерял сознание. А когда пришел в себя — это уже был другой Гарри. Вы знакомы с теорией параллельных пространств? Миры, в которых все случилось иначе, не так, как в нашей жизни. Так вот, этот Гарри оттуда. Из мира, где я никогда его не усыновлял. Мира, где по-прежнему жив Лорд, где я служу ему и Ордену Феникса.

— Этого не может быть, — потрясенно выдохнула девушка. — То, что вы говорите… Так не бывает! Вы уверены?

— Я проверял. Это не мой сын.

— Но как… как это могло произойти?

— Как я понял, в его мире в тот же самый момент он приготовил практически то же самое зелье, которое тоже взорвалось. Они поменялись сущностями, душами — называйте, как хотите. Случай беспрецедентный. По крайней мере, мне так и не удалось найти описания подобного в книгах.

— Но тогда наш Гарри…

— Верно. — Снейп кивнул. — И я не знаю, что делать. Вернуть все на свои места можно, только снова одновременно приготовив и взорвав зелья в обоих мирах, но как согласовать это?

— Но так ведь нельзя! Должен же быть способ!

— Его нет, Гермиона. Его нет, — голос Северуса стал почти шепотом. — Я уже проверил все, что мог.

Гермиона посмотрела на него долгим внимательным взглядом, а потом тихо спросила:

— Что вы мне не говорите, профессор?

Снейп резко встал, подошел к камину, схватил бутылку и вылил остатки огневиски в стакан. Какое-то время он просто смотрел, как блики едва горящего огня играют в бокале, а потом сделал еще один большой глоток.

— Я предал его, предал собственного сына, — скороговоркой произнес он, а потом снова посмотрел на Гермиону. — В какой-то момент я поймал себя на мысли, что хочу не найти способа вернуть все на место. Хочу, чтобы со мной остался этот Гарри… У него была тяжелая жизнь, о нем никто никогда не заботился, не любил его. Он так привык к этому, что даже малейшие проявления заботы с моей стороны воспринимает как нечто из ряда вон выходящее. И так жаждет элементарной ласки… Он так похож на того маленького мальчика, что когда-то поселился в моих хогвартских подземельях! Он тянется ко мне, хотя еще несколько дней назад ненавидел. Он готов часами разглядывать наши колдографии, слушать мои рассказы, просто говорить со мной, а мне так не хватало этого в последнее время, — он вдруг нахмурился и резко отвернулся, пряча лицо. — Я ужасный эгоист, не так ли?

Гермиона, все это время молча смотревшая на зельевара, встала, оставив плед на кресле, подошла к Снейпу и коснулась пальцами его руки. Только сейчас Гарри, продолжавший подсматривать за ними, понял, что на предплечье Северуса нет Метки.

— Вы не эгоист, — мягко возразила Гермиона. — Вы просто устали. Последние месяцы были очень трудными для всех нас… хоть мы и думали, что со смертью Волдеморта наши жизни наладятся, — она грустно усмехнулась. — Не вините себя за свои мысли. Мы все хотим, чтобы нас любили…

— Гарри любил меня, — резко произнес Снейп. — Даже если в последнее время вел себя скверно, он не переставал меня любить! Каждую ночь, когда ему снились кошмары, он не отвергал моей помощи, моей поддержки. Я был нужен ему. Я и сейчас ему нужен, а я… — Он замолчал, когда Гермиона сжала его руку.

— Но если вы ничего не можете сделать? Если никто ничего не может сделать? Что за скверная привычка всегда во всем себя винить? — Она опять едва заметно улыбнулась.

— Что за странная привычка всегда меня оправдывать? — Он повернулся к ней лицом. Теперь Гарри обоих видел в профиль.

— Кто-то должен это делать, — на этот раз ее улыбка была шире.

Так они и стояли еще несколько мгновений, молча глядя друг на друга. В какой-то момент Гарри показалось, что Снейп сейчас поцелует его одноклассницу, но профессор снова заговорил:

— Ночью Гарри видел кошмар. Это напомнило мне, что мой Гарри видит их практически постоянно. Ему никто там не поможет. И Темный Лорд там жив. Меня это просто убивает. Что если мой сын опять попадет к нему? Он не переживет этого во второй раз. Как смогу я спокойно жить, зная, что он в опасности? Я не могу просто вычеркнуть его из своей жизни, из своей памяти. Не могу сделать вид, что ничего не случилось, что так и должно быть. Он ведь мой сын. Пусть не родной, но других у меня нет и не будет. И я люблю его. А этого мальчика я почти не знаю. Мне его очень жаль, я бы очень хотел ему помочь, но это не мой Гарри… Я рассказал вам об этом потому, что мне кажется, вы сможете меня понять.

— Я понимаю. — Гермиона опустила глаза и вдруг отдернула руку, словно только что заметила, что продолжает сжимать запястье Снейпа. — Я готова помочь в поисках. Если есть только один способ вернуть Гарри, то нужно просто найти способ связаться с тем миром.

— Если бы это было просто! — Зельевар фыркнул и грустно улыбнулся. — Мне кажется, этот Гарри уже и не хочет возвращаться.

— Поговорите с ним, он поймет… Надеюсь. И надеюсь, что вы перестанете зря терзать себя и поддаваться депрессивным мыслям, — строго добавила Гермиона.

Дальше Гарри слушать не стал. Он почувствовал, что сердце бьется у него уже где-то в горле и норовит выскочить. Он никогда не видел Снейпа таким, никогда не думал, что он может быть таким. Конечно, в этом мире зельевар демонстрировал чудеса человечности, но мальчик не ожидал, что этот человек может быть столь уязвим. Сейчас Гарри ощущал его боль и отчаяние, как если бы испытывал их сам. Он хотел бы как-то утешить Северуса, как это делала Гермиона, но понимал, что сейчас ему нет места в той комнате.

Медленно поднявшись с колен, мальчик побрел к лестнице на негнущихся ногах. Опомнился он уже в своей комнате. Обвел ее взглядом. Странно, что за такое короткое время он стал считать это место домом. Ему здесь все подходило, все было именно так, как он мечтал когда-то. Гарри сделал несколько шагов, мягкий ковер заглушил звук. Провел пальцами по столешнице, зацепив валявшийся там клочок пергамента с рецептом зелья, с которого все началось. Они наделали уже кучу копий, пока таскали его туда-сюда, теряли, рассовывали по книгам, которые изучали, в качестве закладок. Гарри пробежал взглядом знакомые строчки: он знал их уже так хорошо, что мог видеть даже в темноте. Криво усмехнулся, подходя к креслу, на котором лежал подаренный Северусом альбом, взял его и залез с ногами в кресло. Ловя неверный свет луны, стал разглядывать колдографии. Свет зажигать не хотелось.

Изображения по-прежнему рассказывали ему о его счастливой жизни в этой реальности. Дом, отец, друзья, крестный… Пусть здесь уже не было Рона, не было Дамблдора, а Сириус оказался совсем не таким, как он его себе представлял, этот мир все равно был значительно лучше. И он правда очень хотел бы остаться здесь, но…

Гарри резко захлопнул альбом, приняв решение.

…он не может здесь остаться. Не имеет права. И пусть ему сотню раз наплевать на то, что тому, другому, придется снова сражаться с Волдемортом вместо него, ему не наплевать на Северуса.

Мальчик даже рассмеялся, но смех этот получился каким-то жутким, словно безумным. Вот так вот! Он собирается отказаться от безопасности, теплого и комфортного существования только потому, что не хочет причинять боль человеку, которого еще десять дней назад ненавидел самой лютой ненавистью, на какую только был способен. Ну, может быть, только самого Волдеморта он ненавидел немного сильнее. И пусть Гарри до сих пор не совсем понимал, как в двух мирах один и тот же человек мог быть таким разным, он знал одно: он никогда не сможет быть здесь абсолютно счастлив, видя Снейпа таким, как сегодня. А значит, ему нужно уйти.

Оставался вопрос: а как?

И только один возможный ответ. Безумный, наверное, глупый, но единственный. С этим Гарри его связывало только одно — сны. Он видел в них его прошлое, однажды даже его самого. Что если сны у них сейчас одни на двоих?

Спать совсем не хотелось, но Гарри улегся в постель, настойчиво думая о том, что хочет увидеть своего двойника, хотя в голову упорно лезли то чужие воспоминания, то подсмотренная сцена. Потом он все-таки уснул.

Глава опубликована: 25.06.2011


Дата добавления: 2015-08-09; просмотров: 75 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Глава 1. Перемена мест... | Глава 2. Возможности, которые нам дают, выборы, которые мы делаем | Глава 3. Воспоминания | Глава 4. Взорванные зелья, чужие воспоминания | Глава 5. Жизнь, которой у него не было | Глава 6. Поговори со мной... | Глава 10. Путь к сердцу зельевара | Глава 11. Отпусти!.. | Глава 12. Внутренний огонь | Глава 13. Воспламеняющая взглядом |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Глава 7. Такое разное Рождество| Глава 9. Возвращение

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.067 сек.)