Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Разговоры с дьяволом 1 страница

Читайте также:
  1. I. 1. 1. Понятие Рѕ психологии 1 страница
  2. I. 1. 1. Понятие Рѕ психологии 2 страница
  3. I. 1. 1. Понятие Рѕ психологии 3 страница
  4. I. 1. 1. Понятие Рѕ психологии 4 страница
  5. I. Земля и Сверхправители 1 страница
  6. I. Земля и Сверхправители 2 страница
  7. I. Земля и Сверхправители 2 страница

I

- Я расскажу тебе сказку, - сказал дьявол, - только с условием, чтобы не спрашивал у меня никакой морали. Выводи сам, какие хочешь, заключения, но пожалуйста, не спрашивай ничего у меня. Нам и так приписывают слишком много глупостей, а, ведь, мы, строго говоря, даже не существуем. Вы нас сами сочиняете.

Это было в Нью-Йорке, лет двадцать тому назад. Там жил -тогда один молодой человек, которого звали Хьюг Б. Я не скажу тебе его полного имени. Ты сам скоро догадаешься. Это имя знают теперь все люди во всех пяти частях земного шара. Но тогда его никто не знал. И я начну с трагического момента в жизни этого молодого человека, когда он ехал из одного из пригородов Нью-Йорка в центр, на Бродвей, для того, чтобы купить там револьвер, а потом застрелиться из этого револьвера на пустынном морском берегу Лонг-Айленда в одном месте, которое осталось у него в памяти со времен мальчишеских экскурсий, когда он и его товарищи, воображая себя пугсшествен-никами-исследователями, открывали неизвестные страны вокруг Нью-Йорка. Намерение его было очень определенно, и решение твердо. В общем - самый обыкновенный случай из жизни большого города, каких мне приходилось видеть и даже, сознаюсь откровенно, устраивать тысячи и десятки тысяч. Но на этот раз такое обыкновенное начало имело совсем необыкновенное продолжение и необыкновенный результат. Но, прежде чем перейти к тому, что из этого дня вышло, я должен рассказать тебе подробно, что к этому дню привело. Хьюг был изобретатель, прирожденный изобретатель. С раннего детства, гуляя с матерью в парке, и во время игр с другими детьми, и просто, когда он тихо сидел в углу, перебирал какие-нибудь кубики или рисуя уродцев, он все время изобретал и строил в уме самые разнообразные и самые невероятные приспособления и усовершенствования для всего на свете. Особенное удовольствие доставляло ему изобретать различные усовершенствования и приспособления для своей тетки. То он рисовал ее с дымовой трубой, то на колесах. А за один рисунок, на котором эта немолодая девица была изображена с шестью ногами и еще с разными приспособлениями, маленькому Хыогу сильно влетело. Это было одно из его первых воспоминаний. Вскоре после этого Хьюг научился чертить, а потом мастерить модели своих изобретений. К этому времени он уже понял, что живых людей усовершенствовать нельзя. Но все-таки все его изобретения были, конечно, совершенно фантастичны. И когда ему было четырнадцать лет, он чуть не утонул, пробуя изобретенные и сделанные им самим водные лыжи.

В то время, о котором я говорю, ему было 26--27 лет. Он был женат уже несколько лет, служил чертежником на большом механическом заводе и жил в квартирке из трех крошечных комнат, больше похожих на каюты океанского парохода, в огромном и безобразном кирпичном доме, в одном из предместий Нью-Йорка. И он был очень не доволен своей жизнью. Обыкновенно белые рабы ваших заводов и фабрик плохо сознают свое рабство. Если они и мечтают о чем-нибудь, то только о том, чтобы как-нибудь приукрасить свое рабство, - весело провести воскресенье, пойти вечером на танцы, одеться, как джентльмен, иметь побольше долларов. Если даже они недовольны своей жизнью, они думают об уменьшении часов работы, о большем заработке, о праздничном отдыхе - словом, вся музыка вплоть до социалистических программ. Но они никогда, даже мысленно, не решаются восстать против самой работы. Это их Бог, и против него они не решаются идти даже мысленно.

Но Хыог был сделан совсем из другого материала Он ненавидел само рабство. Ненавидел сам труд. Всегда говорил, что это и есть проклятие Божие. Всеми фибрами своей души он чувствовал природу этого спруга, впившегося в него своими присасывающимися щупальцами. И ему-то уже во всяком случае не пришла бы в голову мысль украшать свое рабство или обманывать себя какими-нибудь дешевенькими развлечениями.

Ему было шестнадцать лет, когда умерла его мать, ему пришлось бросить школу и поступить учеником в чертежную завода на жалованье в пять долларов в неделю. Это было начало его карьеры. В чертежной он по внешности ничем не отличался от других учеников. Он копировал чертежи машин, приготовлял бумагу, краски, чинил карандаши, бегал с поручениями по разным отделениям завода. Но в душе он ни на одну секунду не примирялся с этой жизнью. И он все время говорил себе, что должен стать изобретателем, и изобретения должны дать ему миллионы и ту яркую, богатую и фантастическую жизнь, о которой не могли даже мечтать его товарищи по заводу. Здесь играло большую роль то обстоятельство, что Хыог был совсем другого происхождения, чем большинство окружавших его. Это были все дети труда и нужды, сыновья таких же заводских рабочих или недавних эмигрантов, переселившихся в Америку, спасаясь от жадности лэнд-лордов, от безработицы, от голода и холода. Их мир был маленький, ограниченный, узенький мирок, в котором главное место занимала борьба с голодом и с нуждой, всегда близкими и возможными. Но в душе Хыога говорили совсем другие инстинкты. Он принадлежал к старой американской фамилии, к потомству пионеров, видевших девственные леса страны великих озер и рек и сражавшихся с краснокожими. Среди его предков были члены конгресса, генералы в войне за независимость, богатые плантаторы южных штатов. Его отец потерял остатки состояния во время междоусобной войны, в которой он принимал участие офицером армии Юга. Он был ранен, взят в плен, бежал в Канаду, женился там на молодой канадской француженке и через несколько лет умер. Мать Хыога во время его детства рассказывала ему о своих предках, морских капитанах и о предках отца - плантаторах и военных, о роскошной жизни на южных плантациях, которых она сама никогда не видала, о толпах рабов, о блестящих балах, о танцах, о дуэлях, о прекрасных дамах в черных масках, о прадеде Хьюга, бывшем губернатором Южной Каролины, о мексиканской воине, об экспедициях на Далекий Запад. Хыог вырос среди этих рассказов, они составляли часть его души, и, естественно, что масштаб жизни людей, окружавших его на заводе, был для него слишком узок. И в душе он глубоко презирал заводских служащих и заводскую жизнь, со всем, что она могла дать.

Но сам завод и машины глубоко интересовали его. Он мог часами простаивать перед каким-нибудь станком, стараясь понять его, разгадать его душу. Он набирал себе разных каталогов и прейскурантов с описаниями машин, изучал чертежи, рисунки, фотографии, целыми ночами мог сидеть над книгами по механике и машиностроению, какие только ему удавалось достать. И все время в его голове создавались новые комбинации каких-то валов, колес, рычагов - новые изобретения одно удивительнее другого. Но ни на одну секунду он не переставал ненавидеть рабство. И часто по ночам, когда сознание, что ему нужно вставать в шесть часов утра, заставляло его отрываться от его милых книг и ложиться спать, он давал себе самые страшные клятвы, что лучше умрет, чем будет долго подчиняться этой жизни. Но он не обманывал себя и прекрасно понимал все трудности, стоявшие на его пути. Чтобы победить рабство, нужно было у этого рабства урывать время. А рабство состояло именно в том, что на времени Хыога всегда лежала железная рука обязательного труда. И он чувствовал, как эта рука отпускает его на несколько часов, очень редко на несколько дней, только для того, чтобы потом сжать еще сильнее. И Хыог с необыкновенной болью ощущал это убийство своего времени и боролся, отстаивая каждый час.

Но на вид он был веселый, бодрый и неунывающий молодой янки. Только он не мог, да и не хотел не думать, как не думали другие, и это отличало его от других. Первые года два жизни на заводе он сознавал тяжесть своего положения не так больно, потому что очень сильно верил в себя, в свои силы и в свои будущие изобретения. Но потом он стал замечать, что невольно во многом начинает поддаваться заводской жизни, что эта жизнь и окружающие люди уже накладывают на него свою печать. И с этого времени у него кроме отвращения и ненависти к рабству явился ужас перед ним.

Но через четыре года его службы на заводе произошел один случай, который сразу изменил его положение. Раз ему дали перекопировать испорченные чертежи одной новой машины. Делая копию, Хыог нашел ошибку в расчете, а кроме того ему пришло в голову необыкновенно простое и практичное приспособление, которое почти вдвое увеличивало производительность машины. Он отправился с докладом к одному из заводских инженеров, проектировавшему машину. Тот, не желая сознаться в ошибке, накричал на него и выгнал вон. Хыог отправился к директору. Тот сначала тоже принял его довольно сурово, но Хыогу удалось заставить его выслушать себя. Вникнув, наконец, в дело, директор согласился со всеми его заключениями. Сразу все переменилось. Хьюг получил награду за изобретенное приспособление и место старшего чертежника. Вместо копий ему теперь стали поручать составление новых чертежей по наброскам инженеров, с ним стали советоваться, и открывший его директор предсказывал, что он пойдет далеко. Но на самого Хыога этот неожиданный успех совсем не произвел такого впечатления, как на других. Он принимал все, как должное. Он говорил себе, что судьба должна дать ему все, о чем он мечтал. И то, чего он мог достигнуть на заводе, было так мелко в сравнении с его мечтами, что об этом не стоило даже серьезно говорить. Но, конечно, это было лучше. Он нанял себе маленькую квартирку, устроил мастерскую и начал по вечерам и по воскресеньям работать над своими изобретениями. В это время его увлекала идея карманного двигателя для ручных инструментов. Но это изобретение оказалось мало практичным. Потом он изобретал управляемую торпеду, потом автоматический тормоз для подъемных машин, потом еще что-то и еще что-то. Но во всем этом ему мешал недостаток теоретической подготовки и служба на заводе, бравшая слишком много времени. Но избавиться от службы не представлялось никакой возможности. Тем более, что вскоре после своего повышения Хыог женился на Мадж 0'Нейл. Ему было тогда 22 года.

Это произошло совершенно стихийно. Так случаются вещи, которым должны случиться. Хыог пошел в воскресенье в зоологический сад в Центральном парке. Ему уже давно хотелось посмотреть больших птиц, особенно кондоров. Он работал в то время над летательным аппаратом. Там, у решетки-сетки, за которой жили кондоры, рядом с ним оказалась высокая черноволосая и черноглазая девица в большой красной шляпке видимо, очень веселая. Она болтала с подругой с ирландским акцентом и несколько раз, смеясь, посмотрела на Хыога. И Хыог, сам не зная, как он это сделал, заговорил с ней. Они вместе отошли от кондоров; и потом как-то вышло так, что они обошли вместе весь зоологический сад. И хотя Хыог совсем не собирался смотреть бизонов и обезьян, ему это доставило почему-то большое удовольствие. Хыог узнал, что Мадж служит переводчицей и стенографисткой в немецкой конторе, что се родители умерли, что у нее есть маленький брат, и что на следующее воскресенье они поедут с подругой к морю. Они встретились в следующее воскресенье. Потом стали виднеться по вечерам. Вместе придумывали, как отделаться от подруги. И, наконец, Хьюг почувствовал, что Мадж нужна ему так же, как его изобретения. Тогда они решили пожениться. И Хыог был уверен, что прекраснее и умнее Мадж нет ни одной женщины на свете. Он чувствовал себя необыкновенно счастливым и не сомневался, что теперь он победит жизнь.

Во время одной из прогулок за городом, обсуждая их будущую женатую жизнь, Хыог сказать, что у них не должно быть детей, пока их дела не изменятся, т.е. пока его изобретения не начнут приносить настоящего дохода, так, чтобы он мог бросить службу, и они могли начать жить, как богатые и свободные люди. Мадж понравилось, что он заговорил об этом, т. е. понравился сам разговор. Это было смело, - как она сказала сама себе. Ее приятно волновал этот разговор о детях, которые у них будут или не будут. И она согласилась с Хьюгом, делая вид, что вполне понимает его. Было приятно идти с ним под руку в парке, чувствовать себя совсем взрослой и рассуждать о чем-то чуть-чугь неприличном. Так оно казалось Мадж. Она была немного недовольна только тем, что Хыог не сказал больше, перевел разговор на что-то другое, не объяснил, как они сделают, чтобы у них не было детей. В этот момент сама тема казалась Мадж рискованной и заманчивой. И она тогда не понимала, конечно, что их решение заставит ее очень страдать и явится причиной разлада с Хьюгом и целого ряда других событий.

В то время Хыог очень нравился Мадж. И она тоже чувствовала, что не могла бы отказаться от него. Ей нравилось слушать, что он рассказывал о своих будущих изобретениях, которые должны были дать им миллионы - о своих предках из Южной Каролины, и о блестящих балах на плантациях, после которых толпа негров с факелами провожала возвращавшихся по домам гостей. Но ей часто хотелось смеяться во время этих рассказов, до такой степени Хыог увлекался и рассказывал так, точно он сам видел эти балы и праздники, и точно он уже сделался знаменитым изобретателем и миллионером, и не знает, куда девать деньги. Впрочем, Мадж верила, что Хыог изобретет какую-нибудь необыкновенную вещь, и они будут богаты. Но дальше мечты Хыога и Мадж расходились. Фантазия Хыога не знала ни границ, ни удержу. Вилла в Сорренто, дворец в Венеции, собственная яхта, путешествие в Индию, в Японию, знакомство со всеми знаменитостями мира, с писателями, с художниками; все столицы мира со всеми их чудесами к его услугам. И потом новые изобретения одно удивительнее другого, совершенно переворачивающие всю жизнь на земле и приносящие им новые миллионы и миллиарды. Когда Хьюг мечтал таким образом, Мадж всегда казалось, что она слушает своего маленького брата, который собирался, когда вырастет, сражаться с индейцами. И Мадж начинала думать, что, вероятно, все мужчины - большие дети, с которыми нужно разговаривать, как с детьми. Вилла в Сорренто или охота за скальпами, это звучало совершенно одинаково для Мадж. Мечты самой Мадж были гораздо реальнее и ближе к жизни. Она мечтала, как всякая женщина, о нарядах, о шляпках, о платьях, но ее особенностью было то, что она не могла мечтать отвлеченно - о вещах, которых не видала. Она могла мечтать только о таком платье, или такой шляпке, которые она видела в магазине, или относительно которых она знала, что они продаются там. Недостаток фантазии, скажешь ты? Конечно. Хотя у нее были некоторые любимые мечты, например, ей казалось, что было бы необыкновенно приятно поехать в город и истратить в один день на то, что будет приходить в голову, сто или даже двести долларов. Затем, Мадж мечтала о хорошенькой квартире или об отдельном доме с новой мебелью прямо из магазина, с новой посудой, с новыми медными кастрюльками;

мечтала о поездке на морские купанья или еще лучше куда-нибудь "в горы". Это казалось ей более аристократично. Потом она мечтала бывать, как можно чаще в театрах, в опере, в концертах, сидеть в ложе или в первых рядах, слушать знаменитых певцов и певиц и видеть совсем близко от себя всех тех людей, мужчин и дам из иррег 1еп Июивапс!, имена которых она знала из газет, потому что великосветская хроника, балы, приемы и особенно великосветские скандалы, на которые прозрачно намекали репортеры, составляли любимое чтение девиц в конторе, где она служила. Но в то же время Мадж не была совсем вульгарной. И она стояла гораздо выше уровня своих подруг, могла читать книги в роде "ЬооЬш@ Вас1<луагсГ Беллами - "Через сто лет" где описывалось идеальное социалистическое государство и очень увлекалась идеями "простой жизни", "возвращения к природе" и т. п. Больше всего на свете она любила тщеты и детей. И в сущности если она о чем-нибудь по настоящему мечтала то именно о детях, хотя сама это плохо понимала. И ей очень хотелось верить, что она любит Хыога и сочувствует ему и верит в его изобретения. И вот они женились и жили в маленькой квартирке в огромном доме уже почти пять лет. Эти пять лет были мало удачны доя Хыога. Из его изобретений ничего практического не выходило. А служба на заводе все больше и больше тяготила его. Сначала после своего быстрого повышения и улучшения материального положения, он как будто примирился со службой. Но встреча с Мадж и женитьба опять с новой силой заставили его рваться на свободу. Хьюг очень любил Мадж, и ему постоянно хотелось быть с ней. На деле же он почти не видел ее. Днем на службе, вечером в своей мастерской. Иногда по вечерам с болью в сердце он бросал свою работу и куда-нибудь шел с Мадж. Но он чувствовал при этом, что совершает преступление перед той же Мадж, откладывает час их освобождения. И это портило ему все удовольствие. - А утром его отрывала от Мадж служба. Это все было особенно больно, потому что Хыог так мечтал проводить с Мадж целые дни, читать с ней, путешествовать, вместе с ней видеть все чудеса Европы и Востока, которых он сам никогда не видел, но о которых никогда не переставал грезить. И свободу так же как осуществление всех своих мечтаний должны были принести его изобретения. Но на пути к этому стояла служба, утомлявшая его, бравшая все его время, мешавшая его работе.

Скоро Хьюг убедился, что завод очень широко пользуется его способностью к изобретениям. Придуманное им приспособление к машине, за которое он получил награду в пятьсот долларов и место чертежника, с жалованьем огромным после десяти долларов в неделю, но в сущности мизерным и уменьшенным сравнительно с жалованьем его предшественника, дало заводу, наверное, сотни тысяч. Это приспособление, получившее имя фирмы, применялось теперь на всех станках, выпускаемых заводом, и являлось их характерной чертой. За этим первым изобретением последовало много других, за которые Хьюг не получал уже никаких наград. Изобретения стали как будто его обязанностью. Ему[7] ставили определенные задачи и требовали их разрешения. Завод явно эксплуатировал его. И Хьюг видел и чувствовал, что эта обязательная работа истощает его изобретательность, мешает его настоящей серьезной работе над его собственными проектами и идеями. Тогда он решил меньше давать заводу. Его оскорбляло, что его заслуги не ценятся. И он часто возмущался в душе. "Я мог бы для них очень много сделать", говорил он себе, "если бы они были способны ценить это и понимали, что за это нужно платить". Хыог хорошо знал, что на заводе старого типа, где был бы хозяин, вникавший в дело, понимавший и любивший дело и знавший служащих, за него держались бы обеими руками. Он видел, что его способность к изобретениям представляет капитал, и что он имел бы полное право стать пайщиком дела и участником в прибылях. Но завод был учреждением, организованным по новому типу. А новый тип промышленных предприятий Н1гчсм не отличается от самых неприятных бюрократических учреждений. Людей там не ценят, заслуг не помнят, стараются только из всего возможно больше выжимать и выколачивать, всегда и на всем делать экономию, во что бы то ни стало сокращать расходы и увеличивать дивиденды. И на этом заводе Хыог, конечно, никогда не мог выбиться из положения мелкого служащего, не имеющего никаких прав. Завод принадлежал акционерной компании. Компания сама была проглочена трестом. Директора все были из акционеров. И Хьюг прекрасно понимал, что, не имея достаточного количества долларов, он всю жизнь останется здесь чертежником, которого самым обидным образом эксплуатируют, и даже не замеча ют этой эксплуатации. Директора очень быстро менялись. Новые уже ничего не знали о прежних изобретениях Хыога. Все сделанные им приспособления и усовершенствования были просто собственностью завода, и было бы странно даже заявлять на них какую-нибудь пре тензию. Но Хыог знал стоимость своих изобретений, и это глубоко возмущало его и заставляло еще сильнее ненавидеть рабство. Наконец, он решил сопротивляться. И когда ему поручали составлять новые чертежи с указаниями, где и что следовало бы изменить и улучшить, он стал делать чертежи по старым образцам и моделям, не внося в них никаких изменений, хотя часто видел возможность улучшений. Это скоро заметили. И Хыог получил замечание от старшего инженера, небрежно заметившего ему, что он, кажется, совсем выдохся.

- Я только чертежник, сказал Хыог, - и я получаю даже меньше, чем получал мой предшественник, который ничего не изобретал. - Изобретал? - сказал инженер. - А что же вы за изобретатель? Ваша обязанность разрабатывать в деталях проекты, которые вам передаются. Если вы можете только копировать, мы найдем на ваше место другого. "Ну и ищите!" - сказал про себя Хыог.

И он решил, что с этого дня ни одно его изобретение больше не попадет заводу. Но это пассивное сопротивление эксплуатации очень быстро отразилось на его положении. Первый год он не получил награды. Второй год ему вместо увеличения уменьшили жалованье. А это означало, что его могут уволить, как "потерявшего трудоспособность". Хыог понимал это, но не хотел подчиняться.

Нужно сказать при этом, что отношения Хьюга с Мадж тоже складывались неважно. Скоро стало очевидно, что действительность совсем не оправдала их блестящих ожиданий, и жизнь шла очень серо и скучно. В начале Мадж нравилось, что Хыог "изобретатель", и это приятно действовало на ее самолюбие. Но потом она стала желать, чтобы он был больше похож на других, больше заботился о ней и меньше думал о своих фантазиях. Уже вскоре после брака Мадж стало казаться, что Хыог очень мало думает о ней, слишком много оставляет се одну, мало разговаривает с ней, не старается развлекать ее, доставлять ей удовольствия. Другие мужья были в этом отношении гораздо лучше. Конечно, мечты Хыога были очень заманчивы, но раз так не выходило, то лучше было давно все это бросить и брать от жизни то, что она могла дать. Но Хыог не хотел понять этого. Так казалось Мадж. В действительности Хыог, конечно, все понимал, но он не хотел признавать неудачи и упрямо шел к своей цели. Тут сказывалась разница происхождения, Мадж была другой породы. Ты понимаешь, у дворняжки или у комнатной собаки может быть чутье, но у нее никогда не будет выдержки и упорства настоящей охотничьей собаки. Она будет терять след, чересчур легко будет отказываться от него. У Хыога же, наоборот, было очень много породы. И ему, действительно, ничего не стоило жертвовать всем ради достижения своей цели. Он даже почти не замечал этих жертв, не считал их жертвами. В самом деле это же все делалось для того. Значит, что же об этом было разговаривать. Но на Мадж очень тяжело ложился деспотизм Хыога, обычный у людей, поглощенных одной идеей. Жертвуя всем сам, Хыог невольно требовал тех же жертв от Мадж. Он слишком привык думать известным образом, смотреть на вещи известным образом. И ему было странно думать, что Мадж может принимать все иначе. Ну, понимаешь, например, ему было странно думать, что Мадж хочется пойти в театр... "Стоит ли теперь идти в этот театр?" - говорил себе Хыог. Ведь тогда мы увидим все. Но Мадж ощущала иначе, и она очень скучала. Последние два года их отношения с Хыо-гом начали сильно портиться. Особенно, когда Мадж потеряла место, и ничего другого не могла найти. Денег у нее убавилось, а свободного времени прибавилось. Она сидела дома и скучала. Больше всего ее заставляло страдать их решение не иметь детей. Перед свадьбой Мадж считала, что так будет во всяком случае недолго и при том плохо понимала, что это значит. Но затем все явилось для нее совсем в другом свете и в очень неприятном. Есть специальные бесы, занятые устройством семейной жизни людей, играющие, так сказать, на повышение или на понижение в различных случайностях семейной жизни. Они могли бы лучше рассказать тебе, как и почему все так вышло. Я могу сказать только одно. Есть разные люди. И бывают люди или настолько примитивные, или наоборот достаточно извращенные, что им не мешает, никакая искусственность в делах любви. Но Хыог и Мадж были и недостаточно примитивны, чтобы удовлетворяться тем, что им давала судьба, и в то же время слишком нормальны, чтобы переделывать природу по своему фасону. И природа стала им мстить за покушение с негодными средствами. Началось с незаметного охлаждения. Но чем дальше, тем все шло хуже. И последний год они были почти совсем чужими. Мадж сама требовала этого, но внутренне это ее очень обижало, потому что она искренно любила Хыога. И она очень хотела иметь детей, любила их и мечтала о них. У всех ее подруг, выходивших замуж, были дети. Везде, куда она ни шла, на улицах, в парках Мадж видела детей, и дошло до того, что она просто не могла равнодушно смотреть на них. Часто она прямо галлюцинировала ребенком, чувствовала его маленькое теплое тело у себя на руках, разговаривала с ним, няньчила его, учила ходить, играла. И ни на одну секунду она не забывала, что все это могло бы быть в действительности, если бы только Хыог был обыкновенным человеком, как все, а не каким-то полоумным. Она чувствовала, что нелепые мечты Хыога о венецианских дворцах и о яхтах в Средиземном море стоят на пути самых глубоких и самых близких ее душе мечтаний женщины, и дошло до того, что Мадж начинала испытывать прямо ужас, когда Хыог пускался в свои мечты, с глазами устремленными в даль, или когда он заговаривал о рабстве, из которого он хочет и должен выйти. Все это были слова, не доходившие до души Мадж, и казавшиеся ей ненужной аффектацией, позерством, выдумкой... Мечты Хыога давно потеряли для нее всякую реальность и стояли на уровне романов из жизни маркизов и графов, которые она брала в библиотеке. И она не понимала, как можно до такой степени смешивать действительность и вымысел, как это делал Хыог. Это все равно, что я стала бы ждать, что к нам на 235 авеню явится виконт де Бражелон и увезет меня в золотой карете, думала Мадж. И ей часто теперь приходило в голову, что другая на ее месте давно бы развелась с Хыогом и вышла замуж за нормального человека. Хуже всего для них было то, что они уже давно начали ссориться, и Мадж постоянно говорила, сначала, чтобы подействовать на Хыога, а потом, потому что сама начала верить, что он ее совершенно не любит, и что она ему совершенно не нужна. И все попытки Хыога рассказать ей о своих видах на будущее и заразить ее своими мечтами и своим энтузиазмом кончались тем, что Мадж начинала плакать и кричать, что она этого больше слышать не хочет.

А с изобретениями Хыога действительно ничего не выходило. Или они были непрактичны и требовали для своего применения других изобретений, или Хыог опаздывал и получал патент через полгода после кого-нибудь другого. Последнее, что он изобрел, это был какой-то очень хитрый аппарат для измерения и записывания скорости паровозов. Это было нужное и практическое изобретение, потому что хороших аппаратов таких не было, и союз железных дорог объявил конкурс. Хыог придумал и построил удивительно простую и в тоже время точную машину. Но и тут вышла неудача. Принцип, который он считал своим собственным и совершенно новым, оказался уже примененным другим изобретателем, который опередил его всего на три недели и получил премию. Когда Хыог узнал об этом, он первый раз в жизни почувствовал что-то вроде отчаяния. Если бы не было службы, моя модель была бы готова три месяца тому назад, сказал он себе, с этим ядром на ноге, я всегда буду опаздывать на полчаса, и другие будут получать все, что предназначалось мне. Ему хотелось рассказать Мадж про свою неудачу, но он чувствовал, что у нее не будет сочувствия. Она была слишком сильно настроена против его изобретений. Она скажет, что знала заранее, что из этого ничего не выйдет, что он совершенно напрасно потерял почти целый год, что она была права, когда говорила, что деньги, которые тратятся на мастерскую и на модели, гораздо приятнее было бы истратить на что-нибудь, другое: - поехать куда-нибудь летом; купить что-нибудь... Столько вещей им было нужно! Что он мог ответить на все это? Сказать опять то же, что говорил всегда, что они должны ждать, что у них все будет? Но Хьюг и сам чувствовал, что все подобные слова не только не успокаивают и не утешают Мадж, но только еще больше раздражают и обижают ее. И, думая все это, Хыог особенно сильно почувствовал, что Мадж уже примирилась с жизнью, как она складывалась, и хотела только немножко украсить эту жизнь. И Хыог не спорил в душе и понимал Мадж, но в то же время он знал, что для того, чтобы исполнить ее уже совсем реальные желания, ему нужно бросить все попытки изобретений и заняться службой, отдавая ей и свое время, и свои способности. Но на это он не мог согласиться. Все его существо возмущалось и протестовало. И вот вечером того дня, когда Хьюг узнал, что его последнее изобретение, на которое он возлагал столько надежд, провалилось, он сидел в своей комнате и думал, что ему дальше делать. Против него на стене висела купленная им года за два до этого гравюра, изображавшая Прометея, прикованного к скале, и орла, выклевывающего у него печень. Прометей это был он сам. А орел была его служба, каждый день выбиравшая из него все его силы. Насколько прекрасен свободный труд, настолько же ужасен и отвратителен подневольный, сказал себе Хыог. Родоначальник всей нашей культуры, это тот дикарь, который, вместо того, чтобы съесть побежденного врага, заставил его работать на себя. Мы побежденные, которых медленно едят победители. Как видишь, Хыог иногда говорил афоризмами. В это время вернулась домой Мадж. Она была у жены одного из служащих завода и в разговоре узнала, что Хыогу сбавили жалованье. Это было уже два месяца тому назад, и он ей ничего не сказал. Мадж была поражена в самое сердце. Во-первых, неискренность Хыога! А во-вторых, чем же это кончится? Его уволят со службы! Мадж была обижена за Хыога, возмущена, а, главное, ее, как всегда, взволновали и наполнили самой глубокой завистью трое веселых ребятишек се подруги. Мадж шла домой с целым вихрем мыслей и решений! Она чувствовала, что должна серьезно поговорить с Хьюгом. Это ее обязанность. Мадж чувствовала, что должна спасти Хыога от него самого. Он как пьяница или игрок, сказала она себе. Я скажу ему, что уйду, если он не бросит, наконец, всего этого. И если он любит меня, он бросит.


Дата добавления: 2015-08-03; просмотров: 112 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Заметки о Работе. 1 страница | Заметки о Работе. 2 страница | Заметки о Работе. 3 страница | Заметки о Работе. 4 страница | САМОВОЛИЕ | ЗАМЕТКИ О РАБОТЕ | РАЗГОВОРЫ С ДЬЯВОЛОМ 3 страница | РАЗГОВОРЫ С ДЬЯВОЛОМ 4 страница | РАЗГОВОРЫ С ДЬЯВОЛОМ 5 страница | РАЗГОВОРЫ С ДЬЯВОЛОМ 6 страница |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Заметки о работе над собой| РАЗГОВОРЫ С ДЬЯВОЛОМ 2 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.009 сек.)