Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

На литературную тему

Приступая к работе над докладом, изучите материал по данной теме. На­пример, если вы готовите доклад по драматургии А. М. Горького, опреде­лите, какие пьесы требуется в него включить, перечитайте эти пьесы, пос­ле чего ознакомьтесь с научной лите­ратурой.

В «Литературной энциклопедии» за статьей о Горьком следует список книг о нем. В любой большой монографии. указанной там, легко найти ссылки на книги, посвященные анализу нужных вам пьес. Впрочем, везде, где дело ка­сается драматургии, лучше пользо­ваться «Театральной энциклопедией»: в библиографическом отделе, поме­шенном в конце статьи о данном пи­сателе, вы найдете название работ о его пьесах.

После того как вы познакомитесь с научными материалами, приступайте

к разработке плана доклада. Если он посвящен исторически значительному явлению, например поэтам-декабрис­там, то сначала охарактеризуйте поэ­тов в целом, расскажите об истори­ческой обстановке, в которой форми­ровались общие черты их творчества, затем перейдите к характеристике от­дельных поэтов, показав, чем они от­личались друг от друга. Подводя итоги, расскажите об их влиянии на русскую литературу и обществен­ную мысль. Однако доклад на ту же тему можно построить иначе. Начните с высказываний о поэтах-декабристах наших современников, подчеркнув тем самым непреходящее значение их творчества. Затем, объяснив, какие именно стихотворения этих поэтов нам наиболее близки и почему, пе­рейдите к анализу творчества отдель­ных авторов.

иллюстрация Е. Кибрика к по­вести Н. В, Гоголя «Тарас Бупь-ба».

Иллюстрация В. Милашевско Щедрина «Господа Головлв го я роману М. Е. Саптыкова- вы».

ва, поступки, целые события и процессы), пи­сатель классифицирует различные факты жизни, сравнивает их, объединяет между со­бой. При этом художник сознательно под­черкивает, подчас преувеличивает одни осо­бенности отобранных им явлений, опуская и затушевывая другие, и тем самым делает яв­ления типическими. За счет художественной типизации писателю удается выявить в совре-

менной ему общественной жизни и явлениях, исторически удаленных от него, наиболее су­щественные, общественно значимые черты, определить закономерности развития лично­сти и общества, культуры и нравственности, проникнуть в глубины человеческой души. Именно способность типизировать действи­тельность, представлять картину мира в «свернутом», обобщенном виде позволяет ис-

Точно так же доклад о жизни писа­теля вовсе не обязательно начинать шаблонно: он родился тогда-то и т. д. Можно начать рассказ о писателе с какого-нибудь яркого, запоминающе­гося эпизода, связанного с ним, а уж потом перейти к изложению его био­графии.

Определив для себя характер по­строения сообщения, напишите доклад целиком или составьте его подробный конспект, не переписывая при этом цитат. В тексте доклада сделайте только ссылки на их источ­ник. А во время доклада при вас долж­ны быть книги, по которым вы и бу­дете цитировать, или выписки, сделан­ные из книг, которых вы не смогли взять с собой. Не читайте заранее написанный текст: ведь живое слово всегда интереснее. Поэтому н нужен конспект: он будет той «шпаргалкой»,

которая напомнит докладчику его же собственный текст. Дома вы можете доклад прорепетировать, чтобы про­верить, укладываетесь ли вы в отве­денное для него время, и убедиться, что текст по конспекту вы произносите уверенно, выразительно, не путаясь и не сбиваясь. Не бойтесь увлечься, несколько отойти от приготовленного текста — конспект поможет вам не забыть основных положений работы, если в ходе изложения ее части ока­жутся переставленными.

В конце доклада обязательно ука­жите, какой литературой вы пользо­вались.

Хорошо, если доклад будет сопро­вождаться демонстрацией книг раз­ных изданий, альбомов с репродукция­ми, кинофрагментов или диапозити­вов, а также прослушиванием магни­тофонных записей или пластинок.

кусству слова, как и некоторым другим видам искусства, быть для многих поколений людей «учебником жизни» (Н. Г. Чернышевский).

Первые художественно совершенные типы героев, как отметил А. М. Горький, появились еще в древнейшей мифологии и фольклоре. Геркулес и Прометей, Микула Селянинович и Святогор, доктор Фауст и Василиса Пре­мудрая, Иван-дурак и Петрушка — в каждом из них запечатлен сгусток житейской мудрос­ти и исторического опыта народа. По-своему были типичны герои античной и средневеко­вой литературы, образы, созданные писате­лями эпохи Возрождения — Дж. Боккаччо и Ф. Рабле, У. Шекспиром и М. Серванте-сом — и просветителями — Д. Дефо, Дж. Свифтом, Л. Стерном, Вальтером и Д. Дидро.

Рождение реализма как творческого ме­тода, позволяющего художнику глубоко по­стигать объективную реальность мира, при­вело к повышению роли типического в худо­жественной литературе. По определению Ф. Энгельса, «реализм предполагает помимо правдивости деталей «правдивое воспроизве­дение типичных характеров в типичных об­стоятельствах». И далее: «Характеры... до­статочно типичны в тех пределах, в каких они действуют», а обстоятельства — в той мере, в какой они «их (т. е. характеры) окружают и заставляют действовать» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 37. С. 35— 36).

Итак, по Энгельсу, своеобразие реалисти­ческой типизации проявляется в динамичес­ком взаимодействии трех тесно связанных между собой элементов: 1) типичных обстоя­тельств, окружающих характеры и застав­ляющих их действовать; 2) типичных харак­теров, действующих под влиянием обстоя­тельств; 3) действий, совершаемых харак­терами под давлением обстоятельств и выяв­ляющих, во-первых, степень типичности как характеров, так и обстоятельств, а во-вто­рых, способность данных характеров не толь­ко подчиняться данным обстоятельствам, но и частично изменять своими действиями эти обстоятельства.

Таким образом, типическое в реалистичес­ком произведении раскрывается не в статике отношений неизменных характеров и обстоя­тельств, а в процессе их диалектического саморазвития, т. е. в самом реалистическом сюжете.

Как отважно устремляются любимые тол­стовские герои — Пьер Безухов и Андрей Волконский, Наташа Ростова и Анна Карени-на, Левин и Нехлюдов — навстречу обстоя­тельствам, подчас катастрофическим и ги­бельным для них! Как решительно вторгают-

Иллюстрация Ю. Гвршковича к роману И. А. Гончарова «Об­ломав».

ся они своими действиями в размеренный ход событий, то ускоряя их, то замедляя, то пытаясь направить их в желательную для них сторону. А как дерзко искушают окружаю­щие обстоятельства, а вместе с ними и собст­венную судьбу герои Достоевского — Рас­кольников, Мышкин, Аркадий Долгорукий, Ставрогин, братья Карамазовы! Кажется, еще немного — и эти обстоятельств^, сами по себе непредсказуемые, сломаются, дрогнут, сокрушенные энергией действия, мысли и чувства неистовых в своих исканиях лично­стей. Но нерасторжимы узы, связывающие типичные характеры и типичные обстоятель­ства в реалистическом повествовании; не прекращается борьба между ними, и действия характеров в реалистическом сюжете поисти­не равны противодействию неумолимых об­стоятельств.

Иное дело — романтическая типизация. Вспомним хитроумного, никогда не унываю­щего и преодолевающего любые трудности д'Артаньяна и таинственного, всемогущего графа Монте-Кристо; благородного и ве­личественного в счастье и несчастье Жана Вальжана или разочарованного в мире лер­монтовского Демона. Все это — исключи­тельные характеры в исключительных обстоя-

Иллюстрация С. Герасимова к роману М. Горького «Дело Артамоновых».

тельствах, своими действиями побеждающие любые обстоятельства.

В какой же мере можно говорить об от­ражении художниками-реалистами явлений необычных, уникальных? Разумеется, в той, насколько эти явления понимаются как внутренне закономерные, как потенциально развивающиеся, т. е. типичные, несмотря на свою единичность. Так, складывавшийся на рубеже 1850-х н 1860-х гг. в России социаль­ный тип революционера-разночинца, демокра­та шел на смену уходившему с исторической сцены ^лишнему» человеку. Единичность но­вого героя русской действительности под­черкнули, каждый по-своему, И. С. Тургенев в Базарове (одинокая, трагически обреченная личность), Н. Г. Чернышевский в Рахметове («особенный человек»), Н. А. Некрасов в Грише Добросклонове (которому судьба го­товила кроме имени народного заступника «чахотку н Сибирь»). Взглянув с разных идейно-эстетических точек зрения на один и тот же социальный тип в момент его зарожде­ния и становления, писатели-реалисты при­шли к созданию различных художественных типов, каждый из которых отражал какую-либо закономерность объективного социаль-

но-исторического развития русского общест­ва на переломном для него этапе.

Другой пример. Крупнейшие художники XX в. обращаются к образу В. И. Ленина личности уникальной, исключительной. Са­мый простой путь — признать исключитель­ность, непостижимость Ленина («Он вроде сфинкса предо мной», — по-детски непосред­ственно недоумевал С. А. Есенин). Но вот Горький в очерке «В. И. Ленин» и Маяков­ский в поэме «Владимир Ильич Ленин» пред­принимают попытку показать Ленина — вож­дя и человека как типичного героя, под­черкивают закономерность появлений его на исторической арене.

Сам В. И. Ленин считал, что темой реали­стического художественного произведения мо­жет быть и «казус», «индивидуальный слу­чай». «...,— эту тему надо разработать в рома­не (ибо тут весь гвоздь в индивиду ал ь-н о и обстановке, в анализе характеров и психики данных типов)», — писал он И. Ф. Арманд 24 января 1915 г. (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 49. С. 56). Общее и инди­видуальное, при всей их диалектической про­тивоположности, не исключают друг друга: они объединяются в особенном. Этого единст­ва и достигает реалистическая художест­венная типизация, позволяющая видеть об­щее в единичном, закономерное — в случай­ном, сущность — в явлении.

ТРАГИЧЕСКОЕ, ТРАГЕДИЯ

Страдания и гибель людей, объективно до­стойных лучшей участи, способных совершить еще многие славные подвиги на благо чело­вечества и уже снискавших себе бессмерт­ную память у современников и потомков, пе­реживаются нами как трагические события. Сочувствие лучшим из людей в их трагичес­кой судьбе неотделимо от протеста против несправедливости произвола. Таким образом. в трагическом как философской, нравствен­но-эстетической категории заключены не только ужас перед непоправимым разруше­нием идеала, не только боль от утраты пре­красного существа, не только восхищение героическим поведением человека, бесстраш­но идущего навстречу смерти, но и активный протест человеческого разума против разру­шения и гибели, страдания и безнадежности.

В центре трагического события — судьба героя. С одной стороны, она закономерна н неизбежна, с другой — глубоко несправед­лива. Эта внутренняя противоречивость при­водит к тому, что сопричастность зрителя или

читателя трагическому событию не просто угнетает или подавляет человека, ввергая его в пессимизм, но, напротив, мобилизует в нем лучшие душевные качества и моральные си­лы, подобные тем, что обнаруживает в себе сам трагический герой: мужество и реши­мость, стойкость в борьбе, личное достоинст­во и высоту духа, ясное сознание и готов­ность к самопожертвованию ради возвы­шенных целей. Потому-то трагическое откры­вает для настоящего, большого искусства уникальные и поистине безграничные нравст­венно-эстетические возможности: формиро­вать человеческое в человеке предельно сильными, экстремальными средствами, до­биваться преодоления — в душе, в сознании читателя (зрителя, слушателя), восприни­мающего произведение искусства, — безыс­ходных обстоятельств, отображенных худож­ником; утверждать бессмертие высших гума­нистических ценностей через изображение жесточайших испытаний человека и его смерть... Это парадоксальное своеобразие и общественная значимость трагического бы­ли замечены еще в эпоху античности, полу­чив в «Поэтике» Аристотеля название «ка­тарсиса» — очищения страстей, достигаемо­го в результате столкновения и борьбы двух сильных и противоречащих друг Другу чувств — страха перед ужасным, непреодо­лимым и неизбежным и активного сострада­ния тому, кто, будучи обречен, пытается вы­стоять в неравной схватке с обстоятельст-

Иллюстрация к трагедии И. В. Гите «СРвуст».

вами, превышающими его возможности.

Обращение к трагическому вжизнис целью воссоздания трагического в искусстве и тем самым подведенияяотдельного человека, це­лого общества и, возможно, всего челове­чества к нравственно-эстетическому катарси­су и затем к духовному прозрению — задача, занимавшая великих художников всех времен и народов — от Гомера и Эсхила до У. Фолк-нера и Г. Гарсиа Маркеса. Пристрастие же русской литературной классики к траги­ческим коллизиям ставит ее в этом отноше­нии в особое положение среди всей истории мировой литературы. И дело здесь не только в трагических судьбах выдающихся русских писателей, чья борьба с враждебными поли­тическими, нравственными и духовно-куль­турными обстоятельствами эпохи — и в жиз­ни, и в художественном творчестве — при­обретала значение высокого подвига траги­ческого героя на сцене Истории (вспомним А. С. Грибоедова, К. Ф Рылеева, А. С. Пуш­кина, М. Ю. Лермонтова, Н. В. Гоголя, Ф. М. Достоевского, Н. Г. Чернышевского, Л. Н. Толстого, А. П. Чехова). Сама русская история в лице своих наиболее великих пред­ставителей — деятелей культуры, и прежде всего писателей, бывших в России всегда идейными вождями масс, — переживала все-мирно-историческую трагедию: в условиях, беспримерно реакционных и нравственно тяжелых, в муках рождались художествен­ные произведения, герои и идеи, ставшие символом борьбы за прекрасное, светлое и справедливое будущее; а сама эпоха, их по­родившая, выступила, по словам В. И. Лени­на, «как шаг вперед в художественном разви­тии человечества» (Полн. собр. соч. Т. 20. С. 19).

Спеша направо:

Иллюстрация к трагедии Е»рн-пида нИфигения в Авлиде». Иллюстрация С. Кобуладзе к трагедии У. Шекспира «Король Лир».

Иллюстрация Р. Кента и траге­дии У. Шекспира «Макбет».

«Борис Годунов» и «Маленькие трагедии» Пушкина; «Демон» и *Герой нашего време­ни» Лермонтова: «Петербургские повести» (в том числе «Портрет», «Шинель», «Записки сумасшедшего») и «Мертвые души» Гоголя; «Записки из Мертвого дома» и «Преступле­ние и наказание» Достоевского; «Мороз, Красный нос» и «Русские женщины» Н. А. Не­красова, «История одного города» и «Госпо­да Головлевы» М. Е. Салтыкова-Щедрина, «Анна Каренина» и «Воскресение» Л. Н. Тол­стого: «Тихий Дон» М. А. Шолохова, «Хож­дение по мукам» А. Н. Толстого — эти и еще многие другие произведения русской класси­ки воспитывали борцов с самодержавием и реакцией, нищетой и невежеством, покор­ностью и рабством, индивидуализмом и по­литическим авантюризмом, исподволь фор­мировали новое — коллективистское, гу­манистическое и жизнеутверждающее —

мировоззрение человека, преобразующего действительность по законам добра, справед­ливости, разума и красоты. А ведь в основу каждого из них как раз и легли трагические коллизии времени, т. е. такие противоречия, которые возникают «...между исторически необходимым требованием и практической невозможностью его осуществления.» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 29. С. 495).

Марксизм открыл исторические законо­мерности, согласно которым развивается тра­гическое и комическое. К. Маркс писал: «Тра­гической была история старого порядка, по­ка он был существующей испокон веку властью мира, свобода же, напротив, была идеей, осенявшей отдельных лиц, — другими словами, пока старый порядок сам верил, и должен был верить, в свою правомерность. Покуда ancien regime (старый порядок), как существующий миропорядок, боролся с

Иллюстрация М. Врубеля к трагедии А. С. Пушкина «Мо-цар) и Сальерн».

Иллюстрация С. Бродского к ль«се Вс. Вишимского кОпти-чистическаи трагедия».

миром, еще только нарождающимся, на сторо­не этого ancien regime стояло не личное, а всемирно-историческое заблуждение. По­тому его гибель и была трагической». На­против, продолжает Маркс, старый поря­док, ставший анахронизмом, который «...толь­ко лишь воображает, что верит в себя, и требует от мира, чтобы и тот воображал это.», который прячет «свою собственную сущ­ность» — под видимостью чужой сущности», порядок, «действительные герои которого уже умерли», — такой порядок уже ко­мичен. «Последний фазис всемирно-исто­рической формы есть ее комедия», — ут­верждает Маркс. «Почему таков ход исто­рии?» — спрашивает он и сам отвечает'. «Это нужно для того, чтобы человечество весело расставалось со своим прошлым» (Маркс К„ Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 418). Иными словами, гибель настоящего в борьбе с силами прошлого и будущего трагична. Такова гибель Ромео и Джульетты и Гамле­та, такова смерть Базарова и Обломова, Андрея Волконского и Анны Карениной, та­ков нравственный крах Бориса Годунова, Родиона Раскольникова, Ивана Ильича, Дмитрия Нехлюдова... Напротив, гибель прошлого в столкновении с настоящим и бу­дущим комична (см. Юмор).

Трагическое существует во всех литера­турных родах — эпосе, драме и лирике. Тра­гические события исторического масштаба, всемирного или национального, ложатся в основу эпических произведений, не только таких, как гомеровские «Илиада» и «Одис­сея», но и таких эпопей нового времени, как «Война я мир» Л. Н. Толстого, «Кому на Ру­си жить хорошо» Н. А. Некрасова, «Тихий Дон» М. А. Шолохова, «Жизнь Клима Сам-

гина» М. Горького и «Хождение по мукам» А. Н. Толстого. Значительное место занимает трагическое и в современных романах совет­ских писателей («Комиссия» и «После бури» С. П. Залыгина, «Живи и помни», «Проща­ние с Матёрой», «Пожар» В. Г. Распутина, «Буранный полустанок», «Плаха» Ч. Т. Айт­матова, «Знак беды», «Карьер» В. В. Быкова, «Берег» и «Выбор» Ю. В. Бондарева «Царь-рыба», «Печальный детектив» В. П. Астафь­ева)... Трагические переживания личности, трагические противоречия мятущегося чело­веческого сознания находят отражение в ли­рике Пушкина и Лермонтова, Тютчева и Некрасова, Блока и Есенина, Маяковского и Пастернака... И все же наиболее специфи­ческую художественную форму трагическое обретает в драматическом роде, где траги­ческие коллизии выливаются в особую жан­ровую форму — трагедии.

Родившаяся в античном театре трагедия (буквально — «козлиная песнь», т. е. послед­ние звуки, издаваемые жертвой, обреченной на заклание) — это произведения Эсхила, Софокла, Еврипида. Острый конфликт, под­держивающий развитие театрального дейст­вия; непримиримые столкновения действую­щих лиц, их поступков и стремлений, посте­пенно затягивающийся узел сюжетных проти­воречий, разрешаемых лишь роковым усилием героев, перерубающих запутавшийся узел,— все это как нельзя лучше реализуется имен­но в театрализованной форме. В дальнейшем жанр трагедии получил развитие в твор­честве У. Шекспира, П. Корнеля, Ж. Раси-на, И. Ф, Шиллера, Дж. Г. Байрона, И. В. Гё-те, В. Гюго, А. С. Пушкина, М. Ю. Лермон­това, А. К. Толстого, А. Н. Островского. Вы­соким образцом трагедии в советской драма-

тургии стала пьеса Вс. Вишневского «Опти­мистическая трагедия», обозначившая но­вую разновидность этого жанра, к которому в дальнейшем обращались Л. М. Леонов, М. А. Булгаков, В. Н. Билль-Белоцерков-ский, Э. Радзинский и другие советские дра­матурги.


Дата добавления: 2015-07-12; просмотров: 81 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: СТИХОВЕДЕНИЕ | ШКОЛЬНОМ СОЧИНЕНИИ НА ЛИТЕРАТУРНЫЕ ТЕМЫ | СТИХОТВОРЕНИЕ | СТРОФИКА | ШКОЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРНАЯ ГАЗЕТА | СЮЖЕТ И ФАБУЛА | ТЕКСТОЛОГИЯ | ТЕМА И ПРОБЛЕМА | ТЕОРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ | ТЕРМИНОЛОГИЯ ЛИТЕРАТУРОВЕДЧЕСКАЯ |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
ТИПИЗАЦИЯ| ТРЕХСЛОЖНЫЕ РАЗМЕРЫ СТИХА

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.011 сек.)