Статья 146

Эти проступки объединяются классическим понятием браконьерства, трактуемого как посягательство на права землевладельца. Право собственности на землю порождает право на находящуюся в ее пределах природную фауну. Право на добычу животных производно от права на землю (или на воду).

Самовольными охота или рыбная ловля признаются, если они произведены без достаточного правового основания, т. е. не только без общего (государственного) разрешения, но и прежде всего без согласия собственника угодий. Охота и рыбная ловля понимаются очень широко – не только как результат добычи, но и как сам процесс добычи, ловли, выслеживания, преследования, постановки ловушек, сетей, капканов и т. д., а также даже нахождение в чужих угодьях с орудиями и средствами охоты или рыбной ловли.

Характеристика объективной стороны браконьерства в комментируемых статьях воспринята последующими нормативными актами.

Большое значение практика придавала разграничению браконьерства и сходных с ним правонарушений. Сенат особо подчеркивал отличие браконьерства как проступка против владельческих, пользовательских и сервитутных прав собственника земли и угодий от посягательств на его распорядительные права собственника. Поэтому к браконьерству не относились проступки, подобные тайному похищению выловленной рыбы из чужих снастей, которое рассматривалось как кража, а не пользование чужой вещью ¹⁰⁸ [См.: Таганцев Н. С. Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями… Изд 18-е, дополненное. СПб., 1909, с. 394-395].

Статьи 147–150

Для статей характерен взгляд на собственника земли, леса и других угодий как на обладателя не только имущественных правомочий относительно всех лиц, чьи действия на этой земле и в этих угодьях не санкционированы хотя бы самим собственником. «Земля рождает власть» – принцип, типичный для современных Уставу и предшествующих ему источников, проводится в данных и других нормах как средство усиленной охраны интересов помещиков и других землевладельцев в период обострения социальных противоречий.

Правонарушения рассматриваются Уставом как проступки против власти собственника во всей сфере его имущественных правомочий, а вовсе не как само по себе причинение имущественного вреда. Поэтому состав проступка наличествует уже при одном лишь проходе или проезде через чужие луга и поля (ст. 147), при одном лишь прогоне скота через чужие угодья (ст.ст. 148 и 149) даже при отсутствии реального, физического вреда от этого. Указанные правонарушения теория права именует формальными, т. е. юридически значимыми и юридически оконченными уже в момент совершения, независимо от наличия каких-либо последствий. Привлечение к ответственности за самовольную пастьбу скота на чужих землях или в чужом лесу (ст. 148) имело место, главным образом, лишь в отношении крестьян, весьма стесненных в землепользовании реформой 1861 года.

Потравы подлежали разбирательству мировых судей по правилам 25 октября 1865 г. и влекли имущественную ответственность (вознаграждение за вред) ¹⁰⁹ [См.: Таганцев Н. С. Указ. соч., с. 396], т.е. преследовались вдвойне – прежде всего, как пастьба в чужих землях или в чужом лесу (уголовный проступок) и как причиненный пастьбой имущественный вред, причем первое нарушение выступало как более важное самое по себе и как предварительное условие ответственности за второе нарушение.

Дата добавления: 2015-07-11