Читайте также:
|
|
Такие нормы поведения родственников получили широкое распространение в материалистических культурах. С одной стороны, разлука с близким человеком кажется вечной, а с другой — о нем никто и не думает заботиться, поскольку он вроде бы уже не существует. Чем громче мы выражаем свое горе, тем больше любви к умершему себе приписываем. Поэтому некоторые демонстрируют даже преувеличенную, театральную скорбь, чтобы уверить окружающих (и самого себя) в своих чувствах к покойному. Но если исходить не из материалистической концепции, то лучше не поддаваться бурным переживаниям, а, наоборот, стараться утихомирить свою боль, наполняя ее светлыми, лирическими воспоминаниями. Вполне возможно, что разлука с близким человеком еще не окончательная и мы можем встретиться с ним при других условиях. А сейчас ему необходимо уйти, оторваться от Земли.
Ему и так очень трудно. И уж если мы не в состоянии помочь ему в этом переходе, то не надо хотя бы препятствовать.
Некоторые современные люди считают, что мысли о смерти мешают жить. Эта идея была заложена даже в основу социологического исследования, в котором благополучие пожилых людей среди прочих факторов оценивалось и по тому, думают они о смерти или нет. Авторы этого исследования считали, что благополучные старики должны жить исключительно земными интересами и не думать о приближающейся смерти. Но с этим вряд ли можно согласиться. На самом деле все обстоит как раз наоборот. Весь вопрос в том, как тленно думать о смерти. Если считать ее ужасом, концом всего, то, возможно, действительно думать о ней не имеет смысла. Именно так и воспринимают смерть те, кто призывает не думать о ней. В этом случае мы загоняем мысль о смерти в подсознание, и она оттуда руководит нашими бессознательными страхами, которые иногда внешне могут проявляться в чем-то другом. Например, человек боится самолетов, лифтов, крови и т. д. — всего того, что бессознательно ассоциируется у него с уничтожением, хотя он себе в этом не признается. Страх смерти может проявляться в безудержной погоне за наслаждениями, в стремлении взять от жизни все, что она якобы может дать, и тем самым заглушить «ненужные» мысли. За многими нашими непонятными страхами скрывается более глобальный страх — страх смерти.
Знаменитая американская исследовательница вопросов смерти доктор Э. Кюблер-Росс выделила пять стадий, которые проходит человек с типичным западным менталитетом, неожиданно узнавший о том, что он неизлечимо болен. Вначале он не желает этому верить. «Нет, это невозможно, этого не может быть». Доктор Кюблер-Росс назвала первую фазу отрицанием. Как правило, страшный диагноз застает западного человека врасплох, он не готов всерьез думать о собственной смерти, поэтому ему кажется, что такое может случиться с кем угодно, только не с ним. Он надеется на врачебную ошибку или на чудо исцеления. Многие люди считают себя (или хотели бы считать) особенными, неподвластными общим неумолимым законам. И в эти непростые минуты власть захватывает наиболее инфантильная часть в человеке.
Инфантильное «я» не верит в возможность своего уничтожения. В сущности, оно не так уж далеко от истины. Только оно путает исчезновение физической формы с уничтожением «я» вообще и поэтому испытывает невротический страх. В действительности проходить первую стадию приобщения к смерти совершенно не обязательно.
Все зависит от нашего общего отношения к смерти. Теоретически мы знаем, что она рано или поздно должна наступить, но удерживаем это знание на поверхности, не давая ему проникнуть в глубину нашей психики. Фактически это трусость, которая искажает видение реального жизненного пути. Счастлив тот, кто готов принять неизбежное в любое время. Смерть от болезни — это не самый худший вариант смерти, если только физические страдания не чрезмерны. Ведь болезнь дает время завершить земные дела и психологически подготовиться к переходу.
Вторая стадия начинается, когда смертельно больной человек понимает неотвратимость близкого конца. Тогда, по данным Кюблер-Росс, отрицание сменяют гнев и возмущение. «Почему именно Я? Это несправедливо! Ведь я не самый грешный и пока еще не самый старый. Почему же вон тот старик, который гораздо старше меня и который уже давно никому не нужен, все еще живет, а я обречен на смерть?»
На такие вопросы ответа в принципе не существует. Все мы пришли в этот мир только временно, на условиях ухода из него в неизвестное для нас время. Таковы правила игры, установленные не нами. Но, если мы глубоко ощущали это в течение всей своей жизни, нам будет не так уж трудно принять назначенные свыше время и обстоятельства ухода. Так что и вторую стадию проходить совсем не обязательно.
Третью фазу Кюблер-Росс называет сделкой с Богом или Судьбой. Эта сделка заведомо односторонняя, это все то же наивно-инфантильное навязывание своих правил объективной Реальности, управляемой не нами. «Если я буду послушным, то что ты мне за это дашь?» — спрашивает ребенок своих родителей. «Если я буду очень-очень хорошим, ты продлишь мою жизнь?» — спрашивает смертельно больной человек Бога или Судьбу. Вначале он еще надеется на положительный ответ свыше. Он становится более чутким к окружающим, старается не лгать и делать то, что, по его разумению, хочет от него Бог. Ответ дает только время. Если человеку не становится лучше, он начинает понимать, что Бог не заключил требуемой сделки и вовсе не собирается награждать его за «правильное» поведение.
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 72 | Нарушение авторских прав