Читайте также:
|
|
Автор: Монахиня Евфимия Пащенко
Жил на свете один мальчик. Отец его был волшебником. Как его звали — это неважно. А имя мальчика я и вовсе позабыла. Поэтому стану называть его — «сыном волшебника».
Старый волшебник был из тех самых, настоящих и опытных, волшебников, которые не стремятся изображать из себя великих и могучих магов, как какие-нибудь недоучки или новички в этой профессии. Поэтому вместо черного плаща, расшитого серебром, и остроконечной шляпы он носил самую обыкновенную одежду, вдобавок, довольно поношенную. Мало того — даже его сын никогда не видал у него волшебной палочки, которую, как это принято считать, любой чародей просто обязан не выпускать из рук, чтобы все вокруг сразу знали, с кем имеют дело. Даже работал он не волшебником, а врачом-хирургом. Но, как ни стремился старый волшебник скрыть от людей, кем он был на самом деле, ему это редко удавалось. И чаще бывало так, что очередной излеченный им человек, покидая больницу здоровым, говорил ему: «доктор, Вы настоящий волшебник!»
Но сыну волшебника очень хотелось, чтобы его отец выглядел иначе и вел себя по-другому. Чтобы он одевался в диковинные одежды, как волшебники из сказок, и держался важно и таинственно.
95
А главное, чтобы он постоянно совершал чудеса. Ну что ему стоило, например, наколдовать себе пещеру, доверху набитую сокровищами? Или превратить их квартиру в дворец или грозный замок с высокими башнями? Или обзавестись тройкой крылатых драконов? Тогда бы все сразу поняли, что перед ними великий волшебник и стали почитать и бояться его. И уж тогда-то никто бы не посмел смеяться над его сыном за то, что он одет беднее своих одноклассников, и не может похвастаться перед ними новой дорогой игрушкой или мобильным телефоном. Сколько раз, чуть не плача от зависти и обиды, сын волшебника умолял отца совершить для него хоть малюсенькое чудо — но тот лишь молча опускал голову. А в следующий месяц брал еще больше ночных дежурств… Увы, тех денег, что зарабатывал старый волшебник, было слишком мало, чтобы исполнять все новые и новые желания его сына…
И тогда тот решил, что, если отец не хочет совершить для него чудо, он обойдется и без него. Ведь, как-никак, он не простой мальчик, а сын волшебника. И вот он взял купленные в ларьке на углу новехонький волшебный альбом с чистыми белыми листами и волшебные цветные карандаши, которыми можно нарисовать все, что угодно, и принялся рисовать для себя волшебную страну. Там были разноцветные деревья с диковинными плодами, полянки с небывалыми цветами, чудесные звери и птицы, похожие на тех, что живут в наших снах, и веселые люди в одеждах пестрее радуги и легче облаков. А сын волшебника радовался, что у него теперь есть то, чего нет больше ни у кого на свете — целая собственная страна, которую создал он сам. И как же ему захотелось попасть в нее, чтобы остаться там навсегда и править ею!
И вот, то ли потому, что его альбом и карандаши были волшебными, то ли оттого, что сильные желания имеют свойство сбываться, сын волшебника тотчас же очутился на зеленой полянке среди небывалых цветов и разноцветных деревьев, с зажатыми в кулаке карандашами. А вслед за тем его обступили нарисованные люди, и, низко кланяясь ему, просили, чтобы неведомый и могущественный волшебник оказал им великую милость, став их королем. И сын волшебника, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать от радости, вымолвил: «я согласен».
96
Разумеется, он решил, что будет вести себя так, как подобает великому чародею и королю. Поэтому сразу же нарисовал себе волшебное одеяние, расшитое звездами, золотую корону и дворец, который охраняли грозные воины в блестящих доспехах. А еще придумал себе новое имя, звучавшее громко и загадочно, как заклинание. Потому что прежнее его имя было самым обыкновенным, и совсем не волшебным…
С тех пор жизнь сына волшебника превратилась в сказку, где любая его мечта становилась явью. Он каждый день рисовал себе новые дворцы и замки, упряжки огнедышащих драконов и крылатых львов. Только странное дело — со временем его почему-то перестало радовать то, что теперь он легко может исполнить все свои желания. И он начал догадываться, что не такое уж это и счастье — быть всемогущим волшебником…
Тогда, чтобы развлечься, он стал творить чудеса для своих подданных. Он рисовал для них жен и детей, новые дома и сады, одежды и украшения, радуясь и гордясь тем, как легко ему удается волшебство. А они наперебой восхваляли его, как величайшего из всех королей и чародеев. Но с каждым разом им хотелось все большего и большего. Не просто домов — но дворцов. Не просто одежд — а роскошных нарядов из шелка и парчи, усыпанных драгоценными камнями. И еще он замечал, что нарисованные им люди перестали быть добрыми и веселыми, и среди них воцарились зависть и ненависть. И ему все труднее и труднее становилось давать им все то, о чем они его просили. Потому что никакому волшебнику не под силу исполнить всех желаний даже одного-единственного человека, когда тот одержим злобой и завистью… Тем более, что его волшебные карандаши слишком скоро кончились…
И вот, настало время, когда сыну волшебника пришлось признаться своим подданным в том, что больше он не сможет нарисовать для них ничего. Тогда они толпой пришли к нему во дворец и сказали:
— Если ты не можешь исполнять наши желания, то тебе у нас нечего делать. Мы найдем себе другого короля, который будет творить для нас чудеса. А ты убирайся из нашей страны. Ты нам больше не нужен.
Напрасно сын волшебника пытался объяснить им, что дал им все, что было в его силах.
97
И что они не могут так поступить с тем, кто нарисовал их страну и их самих. Они не желали слушать его, и, с бранью и угрозами, сорвали с него корону и волшебное одеяние. А кто-то в толпе крикнул: «убить его!» Тогда сын волшебника бросился бежать, а они гнались за ним, крича, улюлюкая и бросая в него камни, пока не загнали его на самый край крыши. И, пятясь от наседающей толпы, сын волшебника почувствовал, что падает в бездну…
…и тут его подхватили чьи-то руки. Когда же он открыл глаза, то увидел, что сидит за столом, где лежат его волшебные карандаши и раскрытый альбом с разрисованной страницей. И его отец-волшебник печально улыбается ему.
А потом, разгадав мысли сына, старый волшебник сказал:
— Не отчаивайся, сынок. Ведь ты пока всего лишь только сын волшебника. Разве ты мог знать, что нельзя сотворить доброе волшебство, когда на душе у тебя черно от зависти и обиды? И что страна исполненных желаний рано или поздно становится страной обманутых надежд. Поэтому и то, что ты нарисовал, навсегда останется лишь картинкой на бумаге.
И он перевернул страницу волшебного альбома, за которой скрылись разноцветные деревья, невиданные цветы, диковинные птицы и животные, похожие на тех, что живут в наших снах, и люди в одеждах пестрее радуги. Так пришел конец стране исполненных желаний. А вместе с нею — и моей сказке.
98
Три дара
Автор: Монахиня Евфимия Пащенко
Давным-давно жил в Багдаде купец по имени Юсуф. И не было в ту пору человека, который бы не слыхал о нем, и не поминал его добрым словом. Потому что был Юсуф человеком добрым и милостивым, на чужое добро не зарился, чужому счастью не завидовал, и бедным охотно помогал. А, видно, за это и Бог помогал Юсуфу, потому что был он хоть и небогат, но в своих торговых делах весьма удачлив.
Вот как-то, раз, ведя по пустыне свой маленький караван, увидал Юсуф среди песков трупы людей. Видно, шла здесь битва, да такая жестокая, что ни победителей, ни побежденных не осталось – все мертвыми полегли. Пожалел Юсуф, что лежат те убитые люди непогребенными, зверям и птицам на растерзание, и остановил свой караван, чтобы похоронить их. Знать, сам Бог вразумил его сделать это, ибо один из тех людей живым оказался. И привез его Юсуф в Багдад, в свой дом, и нанял для него лучших лекарей. И сам служил ему, вместе со своей женой, доброй и заботливой Мариам.
Тот человек был чужеземец, житель страны Магриб, о которой в Багдаде страшные сказки рассказывали. Ибо издавна слыли магрибинцы чародеями, чьи сердца и дела еще чернее их кожи. Говорили, будто иные из них умели вызывать страшных джиннов и обращать людей в животных. А потому многие осуждали Юсуфа за то, что не оставил он магрибинца умирать в пустыне. И что потом делил с ним хлеб и соль, словно был тот не врагом и иноплеменником, а его собратом и другом.
Долго прожил чужеземец в доме Юсуфа, ничего о себе не рассказывая. Наконец, стал домой собираться. Подарил ему Юсуф лучшего коня и новую одежду. А еще велел двум своим рабам служить ему в дороге так, как если бы они служили ему самому. Тогда магрибинец поклонился ему и сказал:
- Жизнью я обязан тебе, добрый человек. И за это одарю тебя несметными дарами. Ибо я – султан великого Магриба. И в моей власти исполнить любое твое желание.
Призадумался Юсуф над словами магрибинца. И так ответил ему:
99
- Не ради награды помог я тебе. И не хочу от тебя ничего. Бог и так наградил меня и достатком, и верной и любящей женой, и тремя сыновьями. Поэтому мне твои дары не надобны. Одно лишь у меня желание – чтобы дети мои были счастливы. Но дать им счастье один лишь Бог может.
- Да что ты можешь знать о моем могуществе? - воскликнул султан Магриба. – Но ты убедишься, что я смогу дать твоим сыновьям счастье. Когда они вырастут, пошли их ко мне. А я исполню любое их желание. Тогда они будут счастливы.
Тогда поклялся Юсуф, что пошлет к нему своих сыновей. И унес быстроногий конь магрибинца в его далекую страну. И следы его занес песком пустынный ветер. А потом и Юсуф стал забывать о своем странном госте. Пока не вырос старший из его сыновей, Ахмет. Вот тогда-то вновь вспомнился Юсуфу и магрибинец, и его обещание. И снарядил он Ахмета в дальний путь, и молил Бога, чтобы нашел он в чужом краю свое счастье.
Приветливо встретил юношу султан Магриба.
- Рад видеть тебя, сын моего друга и спасителя. Проси у меня, что хочешь. Для твоего счастья ничего мне не жаль!
Тогда загорелись глаза Ахмета. И вскричал он:
- Я хочу быть великим воином и полководцем! Хочу, чтобы конь мой не знал устали, а сабля моя – промаха! И чтобы мне покорился весь мир!
- Ты это избрал, - ответил султан Магриба. – И получишь это по слову твоему. Вот тебе конь, что обгоняет ветер и не ведает устали. А вот тебе сабля, не знающая промаха. Если ты взмахнешь ею над головой, за тобой встанет несметное грозное войско, покорное твоей воле, ни страха, ни жалости не знающее. Но помни – нет сердца у разящей стали…
Только тех слов Ахмет уже не расслышал. Вскочил он на лихого коня, взмахнул над головой волшебной саблей – и черным смерчем понеслось его войско в далекие края. Напрасно ждали Юсуф и Мариам своего старшего сына – не вернулся Ахмет, пропал безвестно в чужих краях…
Тем временем вырос средний сын Юсуфа, Хасан. И послал его отец в Магриб, страшась за его судьбу, но желая сдержать свое слово. А султан принял его, как желанного гостя. И сказал, что ради счастья Хасана исполнит любое его желание.
100
- Я хочу всегда жить радостно и беззаботно, - сказал Хасан. – Чтоб моя еда была обильной, а питье – сладким. Чтоб всегда окружали меня веселые юноши и нежные красавицы. Чтобы бесконечным праздником стала жизнь моя.
- Ты это избрал, - ответил юноше султан Магриба. – И получишь все, что пожелал. Вот тебе кувшин с волшебным напитком. Испей его – и мечты твои станут явью. Только помни – даже у самого сладкого вина есть горький осадок…
Но уже выбежал Хасан из дворца, прижимая к груди заветный кувшин. И никто не узнал, куда направился он и что стало с ним дальше. Так и второго сына лишились Юсуф и Мариам, и горе воцарилось в их доме…
Последний сын остался у них – Саид. Он был слишком мал, когда исчезли его старшие братья. А на все его расспросы о них отец и мать отвечали молчанием. Но, видя скорбь на их лицах, догадывался Саид, что скрывают они от него какую-то тайну, и всем сердцем желал разгадать ее и осушить их слезы.
Как-то раз ночью услышал Саид, что за стеной горько плачет его мать, а отец что-то отвечает ей. И вот какие речи вели они меж собой:
- Горе нам, о Юсуф! Где теперь наши дети? Зачем ты спас этого чужака нам на погибель? Зачем поверил ему? Зачем обещание дал? А вдруг он был никаким не султаном, а злым чародеем, и отплатил тебе злом за добро? И вот теперь ты видишь сам, что правду говорят: «не делай добра – не получишь зла»! Ведь из-за твоей глупой клятвы мы лишимся последнего сына… Умоляю тебя – откажись от своего слова, не губи хоть Саида…
- Нет, жена, - ответил Юсуф. – если дал я слово, то сдержать его должен. Да и разве судьбы наших детей не в руках Бога? Если захочет Он – сохранит и вернет нам детей. Если же нет… такова Его воля. И завтра я скажу Саиду о своем обещании. Но неволить его не стану. Если не захочет он ехать в Магриб – пусть остается.
Только не успел Юсуф рассказать сыну о клятве, данной им султану Магриба. Потому что той же ночью Саид тайно уехал туда. Ибо он знал теперь, отчего скорбят его родители и по чьей вине исчезли его старшие братья.
Как к врагу, ехал Саид к магрибскому султану. Но тот принял его как долгожданного и желанного гостя:
101
- Мир тебе, сын моего друга и спасителя. Проси у меня, что хочешь. Ради твоего счастья я исполню любое твое желание!
И отвечал Саид:
- Ответь, что случилось с моими братьями? И, если они в беде – спаси их.
С изумлением взглянул на него магрибский султан:
- Ты просишь о других? Но почему? Ведь в моей власти дать тебе все, о чем мечтают люди – славу, богатство, утехи. И твои братья поступили так же. Так подумай лучше о своем счастье...
- Могу ли я быть счастлив, если братья мои в беде? – отвечал Саид. - Когда родители мои отчаялись видеть их живыми и оплакивают их, как мертвых? Если ты и впрямь можешь все – верни их. Больше ничего я не приму от тебя.
И тогда вдруг поник головой гордый султан Магриба.
- О юноша, горьки мне слова твои. Ибо я, могущественный султан и великий волшебник, ныне вижу свою нищету и безумие. Я верил, что смогу лучше, чем Бог, сделать счастливыми детям моего друга, исполнив любые их желания. Но, видно, иное желание для человека полезно, а иное – погибельно. И вместо радости я невольно принес вам горе. Увы, не в моих силах исправить его и вернуть твоих братьев. Они сами выбрали свою судьбу, став рабами своих желаний. Даже если ты найдешь их – они не расслышат твоих слов и не поймут их. И смогут вернуться домой лишь тогда, когда познают скорбь, а вместе с нею обретут и мудрость… Что же дать мне тебе, Саид, если перед твоей мудростью все мои волшебные сокровища ничтожны?.. Но я помню веру твоего отца, и вижу твою любовь. Так пусть же к этим двум дарам Бог даст Вам еще и надежду на то, что когда-нибудь потерявшиеся и заплутавшие на чужбине все-таки вернутся домой. Ибо только эти три дара – вера, любовь и надежда – которые дает Бог, а не люди, могут сделать человека по-настоящему счастливым.
102
Снеговик
Автор: Ганс Христиан Андерсен
Так и хрустит во мне! Славный морозец! - сказал снеговик. - Ветер-то, ветер-то так и кусает! Просто любо! А ты что таращишься, пучеглазое? - Это он про солнце говорил, которое как раз заходило. - Впрочем, валяй, валяй! Я и не моргну! Устоим!
Вместо глаз у него торчали два осколка кровельной черепицы, вместо рта красовался обломок старых граблей; значит, он был и с зубами.
На свет он появился под радостные "ура" мальчишек, под звон бубенчиков, скрип полозьев и щелканье извозчичьих кнутов.
Солнце зашло, и на голубое небо выплыла луна, полная, ясная!
- Ишь, с другой стороны ползет! - сказал снеговик. Он думал, что это опять солнце показалось. - Я все-таки отучил его пялить на меня глаза! Пусть себе висит и светит потихоньку, чтобы мне было видно себя!.. Ах, как бы мне ухитриться как-нибудь сдвинуться! Так бы и побежал туда на лед покататься, как давеча мальчишки! Беда - не могу сдвинуться с места!
- Вон! Вон! - залаял старый цепной пес; он немножко охрип - ведь когда-то он был комнатною собачкой и лежал у печки. - Солнце выучит тебя двигаться! Я видел, что было в прошлом году с таким, как ты, и в позапрошлом тоже! Вон! Вон! Все убрались вон!
- О чем ты толкуешь, дружище? - сказал снеговик. - Вон та пучеглазая выучит меня двигаться? - Снеговик говорил про луну. - Она сама-то удрала от меня давеча; я так пристально посмотрел на нее в упор! А теперь вон опять выползла с другой стороны!
- Много ты мыслишь! - сказал цепной пес. - Ну да, ведь тебя только что вылепили! Та, что глядит теперь, луна, а то, что ушло, солнце; оно опять вернется завтра. Уж оно подвинет тебя - прямо в канаву! Погода переменится! Я чую - левая нога заныла! Переменится, переменится!
- Не пойму я тебя что-то! - сказал снеговик. - А сдается, ты сулишь мне недоброе! То красноглазое, что зовут солнцем, тоже мне не друг, я уж чую!
103
- Вон! Вон! - пролаяла цепная собака, три раза повернувшись вокруг самой себя и улеглась в своей конуре спать.
Погода и в самом деле переменилась. К утру вся окрестность была окутана густым, тягучим туманом; потом подул резкий, леденящий ветер и затрещал мороз. А что за красота, когда взошло солнышко! Деревья и кусты в саду стояли все покрытые инеем, точно лес из белых кораллов! Все ветви словно оделись блестящими белыми цветочками! Мельчайшие разветвления, которых летом и не видно из-за густой листвы, теперь ясно вырисовывались тончайшим кружевным узором ослепительной белизны; от каждой ветви как будто лилось сияние! Плакучая береза, колеблемая ветром, казалось, ожила; длинные ветви ее с пушистою бахромой тихо шевелились - точь-в-точь как летом! Вот было великолепие! Встало солнышко... Ах, как все вдруг засверкало и загорелось крошечными, ослепительно-белыми огоньками! Все было точно осыпано алмазною пылью, а на снегу переливались крупные бриллианты!
- Что за прелесть! - сказала молодая девушка, вышедшая в сад с молодым человеком. Они остановились как раз возле снеговика и смотрели на сверкающие деревья. - Летом такого великолепия не увидишь! - сказала она, вся сияя от удовольствия.
- И такого молодца тоже! - сказал молодой человек, указывая на снеговика. - Он бесподобен! Молодая девушка засмеялась, кивнула головкой снеговику и пустилась с молодым человеком по снегу вприпрыжку, у них под ногами так и захрустело, точно они бежали по крахмалу.
- Кто такие эти двое? - спросил снеговик цепную собаку. - Ты ведь живешь тут подольше меня; знаешь ты их?
- Знаю! - сказала собака. - Она гладила меня, а он бросал косточки; таких я не кусаю. - А что же они из себя изображают? - спросил снеговик.
- Парочку! - сказала цепная собака. - Вот они поселятся в конуре и будут вместе глодать кости! Вон! Вон!
- Ну, а значат они что-нибудь, как вот я да ты?
- Да ведь они господа! - сказал пес. - Куда как мало смыслит тот, кто только вчера вылез на свет божий! Это я по тебе вижу! Вот я так богат и годами и знанием! Я всех, всех знаю здесь! Да, я знавал времена получше!.. Не мерз тут в холоде на цепи! Вон! Вон!
104
- Славный морозец! - сказал снеговик. - Ну, ну, рассказывай! Только не греми цепью, а то меня просто коробит!
- Вон! Вон! - залаял цепной пес. - Я был щенком, крошечным хорошеньким щенком, и лежал на бархатных креслах там, в доме, лежал на коленях у знатных господ! Меня целовали в мордочку и вытирали лапки вышитыми платками! Звали меня Милкой, Крошкой!.. Потом я подрос, велик для них стал, меня подарили ключнице, я попал в подвальный этаж. Ты можешь заглянуть туда; с твоего места отлично видно. Так вот, в той каморке я и зажил как барин! Там хоть и пониже было, да зато спокойнее, чем наверху: меня не таскали и не тискали дети. Ел я тоже не хуже, если не лучше! У меня была своя подушка, и еще там была печка, самая чудеснейшая вещь на свете в такие холода! Я даже уползал под нее!.. О, я и теперь еще мечтаю об этой печке! Вон! Вон!
- Разве уж она так хороша, печка-то? - спросил снеговик. - Похожа она на меня?
- Ничуть! Вот сказал тоже! Печка черна как уголь: у нее длинная шея и медное пузо! Она так и пожирает дрова, огонь пышет у нее изо рта! Рядом с нею, под нею - настоящее блаженство! ее видно в окно, погляди!
Снеговик посмотрел и в самом деле увидал черную блестящую штуку с медным животом; в животе светился огонь. Снеговика вдруг охватило такое страшное желание, - в нем как - будто зашевелилось что-то... Что такое нашло на него, он и сам не знал и не понимал, хотя это понял бы всякий человек, если, разумеется, он не снеговик.
- Зачем же ты ушел от нее? - спросил снеговик пса, он чувствовал, что печка - существо женского пола. - как ты мог уйти оттуда?
- Пришлось поневоле! - сказал цепной пес. - Они вышвырнули меня и посадили на цепь. Я укусил за ногу младшего барчука - он хотел отнять у меня кость! "Кость за кость!" - думаю себе... А они осердились, и я оказался на цепи! Потерял голос... Слышишь, как я хриплю? Вон! Вон! Вот тебе и вся недолга!
Снеговик уже не слушал; он не сводил глаз с подвального этажа, с каморки ключницы, где стояла на четырех ножках железная печка величиной с самого снеговика.
105
- Во мне что-то странно шевелится! - сказал он. - Неужели я никогда не попаду туда? Это ведь такое невинное желание, отчего ж бы ему не сбыться! Это мое самое заветное, мое единственное желание! Где же справедливость, если оно не сбудется? Мне надо туда, туда к ней... Прижаться к ней во что бы то не стало, хоть бы разбить окно!
- Туда тебе не попасть! - сказал цепной пес. - А если бы ты и добрался до печки, то тебе конец! Вон! Вон!
- Мне уж и так конец подходит, того и гляди, свалюсь!
Целый день снеговик стоял и смотрел в окно; в сумерки каморка выглядела еще приветливее; печка светила так мягко, как не светить ни солнцу, ни луне! Куда им! Так светит только печка, если брюшко у нее набито. Когда дверцу открыли, из печки метнулось пламя и заиграло ярким отблеском на белом лице снеговика. В груди у него тоже горело пламя.
- Не выдержу! - сказал он. - Как мило она высовывает язык! Как это идет ей!
Ночь была длинная, длинная, только не для снеговика; он весь погрузился в чудесные мечты, - они так и трещали в нем от мороза.
К утру все окна подвального этажа покрылись прекрасным ледяным узором, цветами; лучших снеговик и желать не мог бы, но они скрыли печку! Мороз так и трещал, снег хрустел, снеговику радоваться да радоваться бы, так нет! Он тосковал о печке! Он был положительно болен.
- Ну, это опасная болезнь для снеговика! - сказал пес. - Я тоже страдал этим, но поправился. Вон! Вон! Будет перемена погоды!
И погода переменилась, началась оттепель.
Зазвенела капель, а снеговик таял на глазах, но он не говорил ничего, не жаловался, а это плохой признак. В одно прекрасное утро он рухнул. На месте его торчало только что-то вроде железной согнутой палки; на ней-то мальчишки и укрепили его.
- Ну, теперь я понимаю его тоску! - сказал цепной пес - У него внутри была кочерга! Вот что шевелилось в нем! Теперь все прошло! Вон! Вон!
Скоро прошла и зима.
- Вон! Вон! - лаял цепной пес, а девочки на улице пели:
106
Цветочек лесной, поскорей распускайся!
Ты, вербочка, мягким пушком одевайся!
Кукушки, скворцы, прилетайте,
Весну нам красну воспевайте!
И мы вам подтянем: ай, люли-люли,
Деньки наши красные снова пришли!
О снеговике же и думать забыли!
Муж и жена
(белорусская народная сказка)
Хозяйство вести - не лапти плести. (народная мудрость)
Один муж все с женой ссорился.
- Лентяйка ты! — кричит он на нее. — Я и пашу и кошу, а ты даже обед ленишься мне в поле принести!
- Да у меня работы дома побольше, чем у тебя в поле, — говорит жена. — Когда ж мне носить тебе еще обед?
Не верит муж жене:
- И какая там дома работа! С такою работой я шутя управлюсь.
Рассердилась однажды жена:
- Коли так, — говорит, — я поеду пахать, а ты дома оставайся.
Обрадовался муж:
- Ладно. Теперь ты увидишь, кто из нас правду говорит! Пахать — это не горшки в печи переставлять.
107
Собралась жена в поле и говорит мужу:
- Ты только смотри ж, чтобы всю работу сделал.
Муж окинул глазом хату:
- Да какая тут работа?
- Вон, видишь, опара в деже?
- Вижу, — отвечает муж.
- Так вот, намели на жерновках муки, замеси тесто, посади хлебы в печь.
- Ну, это работа легкая, — махнул муж рукой. — Еще что?
- Сбей масло.
- И это дело нетрудное. Что еще?
- Смотри за телятами на выгоне, чтобы шкоды не наделали. Обед свари да за наседкой поглядывай, чтоб с решета не слетела, а то яйца остынут.
Рассказала жена мужу, что ему дома делать, собралась да и поехала в поле.
А муж топает по хате, сам про себя ухмыляется: “Я не только эту работу сделаю — еще выспаться успею”.
Закурил он трубку и принялся молоть муку. А чтобы работа лучше спорилась, привязал к поясу маслобойку со сметаной. Крутит жерновки, а сам из стороны в сторону покачивается, ну сметана — бултых, бултых! — на масло сбивается.
Спорится работа!
А тут вдруг соседские дети как закричат под окном:
- Дяденька, а ваши телята в овес залезли!
- Ах, чтоб их волки заели! — крикнул мужик и бросился на выгон.
А маслобойка — бац, бац! — его по коленям. Пробежал он немного и повалился, как сноп, наземь. Крышка с маслобойки соскочила, и вся сметана пролилась.
Поднялся мужик, плюнул со злости и побежал дальше. Выгнал телят из овса, пригнал их домой.
- Не хотите, — говорит, — пастись на выгоне, так стойте-ж в хлеву голодные!
108
Вернулся мужик в хату. Глядь, а там вместо него рябая свинья хозяйничает: рассыпала всю муку, опару поела и согнала с решета наседку.
Выгнал мужик свинью вон, стал посреди хаты и почесывает затылок: что теперь делать?
Надо, думает, хоть яйца спасти, а то, как остынут, тогда и цыплята не выведутся, — достанется ему на орехи от жены… Покрутился туда-сюда — нету курицы.
Сел мужик с горя сам на решето. “Как вернется наседка, — думает, — тогда и слезу, стану обед варить, а ее посажу”.
Проезжал той стороной казак и зашел в хату воды напиться. Увидал мужика на решете.
- Ты что делаешь? — спрашивает.
- Да цыплят высиживаю.
- Кто ж это тебя, беднягу, на решето посадил? Рассказал мужик про свою беду: как он дома хозяйствовать остался и как не повезло ему.
Посмеялся казак, а потом давай его плеткой хлестать… Бьет и приговаривает:
- Вот тебе за твою глупость! Жена поле пашет, а ты что делаешь?
Вертелся-вертелся мужик да и подавил все яйца. Видит — дело плохо. Спрыгнул с решета, забрался с перепугу на чердак и спрятался в короб с перьями. А казак напился воды и поехал дальше. Сидит мужик в перьях, дрожит от страха.
А приехали на ту пору в гости женины родичи. Входят они в хату. Посмотрела теща на непорядки в доме и говорит старику:
- И не диво, что зять с нашей дочкою ссорится! Видно и правда, что лентяйка она.
- Коли так, — говорит старик, — то отдадим лучше гостинец не дочке, а зятю!
Мужик все это слышит с чердака. “Какой же они, — думает, — гостинец привезли?”
Перегнулся он из короба, чтоб посмотреть на гостинец, а короб — бу-бух! — и полетел вниз с мужиком вместе.
Услыхали старик со старухою грохот, выбежали в сенцы и увидели там мужика в перьях.
- Черт! Черт! — закричали они в один голос.
109
Начала старуха креститься, а старик схватил кочергу и давай черта дубасить.
- Ишь куда, нечистая сила, повадился! Поднялся мужик и бросился на огород. Спрятался там в конопле и сидит ни жив ни мертв, побитые бока чешет.
Воротилась вечером с поля жена. Старики говорят ей:
- Ну, теперь будешь ты жить с мужем в ладу.
- Почему? — спрашивает дочка.
- Да мы выгнали черта из вашей хаты. Это он, проклятый, вас ссорил!
И правда — перестал с той поры муж называть жену лентяйкой.
Дата добавления: 2015-11-26; просмотров: 115 | Нарушение авторских прав