|
Читайте также: |
ГЛАВА 1
Шли, как показалось Алессио Браманте, уже, наверное, минут двадцать, блуждая по лабиринтам. И ни разу впереди не блеснул даже самый слабый лучик солнца, и ни разу они не услышали ничего, кроме эха собственных голосов и отдаленного плеска воды. Сколько еще времени пройдет, прежде чем вернется отец и заберет его отсюда? И когда наконец закончится эта непонятная игра?
Мальчик попытался вспомнить, что было в доме Ливии на Палатино, когда отец оставил его одного, ничего толком не объяснив. Тогда Джорджио отсутствовал гораздо дольше, чем сейчас, так долго, что Алессио пришлось развлекаться самостоятельно: он закрыл глаза и представил, что слышит голос давно умершей императрицы, ее чеканные латинские фразы, ее приказания, требующие немедленного исполнения и повиновения, как это больше всего нравится взрослым и власть имущим.
Испытание вовсе не обещало быть легким, иначе его вообще нельзя было бы считать испытанием. Но этот ритуал также предполагал повиновение, и тут Алессио оказался в затруднении, не знал, как поступить. Вероятно, они очень скоро услышат позади себя рев: Джорджио Браманте, подобно Минотавру в лабиринте Крита, призывающему свою жертву, отправится по их следам, медленно и методично нагоняя по подземным коридорам и переходам Авентино.
Фантазер не представлял, где они сейчас находятся, да и студенты не имели об этом никакого понятия. Держась за руку высокого парня в красном комбинезоне, с растрепанными кудрявыми волосами, очень похожими на его собственные, Алессио продвигался все глубже в лабиринт подземелий в глубинах Авентино. Мечтатель понимал, что они все находятся в равном положении, забрались в ловушку, связаны воедино и поэтому должны соблюдать иерархические правила взаимозависимости и взаимного контроля под властью его отца.
Дино – красный комбинезон сказал, как его зовут – рассчитывал играть роль спасителя. Того, кто спасет новичка, который потом станет Кораксом. Когда исследователи перестали спорить и ругаться, Абати оттащил ребенка в сторону, в какой-то темный закуток.
– Алессио, я не позволю ему тебя бить. Лудо… понимаешь… у него с головой не все в порядке.
Мальчик чуть не рассмеялся. Дино явно ничего не понимал.
– Он боится моего отца. – Фантазер отлично знал, что так оно и есть. – Что он может мне сделать?
– Мы все немного побаиваемся твоего отца, – уныло ответил Дино. – А ты разве нет?
– Я ничего не боюсь. И тебя не боюсь. И его тоже. – Он кивнул назад, где слышались шаги остальных.
– Ну что ж, и очень хорошо. – Дино взъерошил себе волосы.
Алессио вырвал у него руку, с отвращением ожидая и других проявлений слабости.
Браманте-младший и впрямь совсем не боялся. И не видел в этом никакого смысла, пусть они и забирались все глубже в лабиринт тоннелей, что расходились во всех направлениях. Всю группу, видимо, толкал вперед страх Лудо перед неизвестными преградами, что перекрывали путь к спасению. Это было настоящим приключением, требовавшим огромных физических усилий от любого, кто осмелился затеять игру в эти гигантские шахматы в трех измерениях. Но только он один, кажется, до конца понимал это.
Смерть тоже была частью этого ритуала. Про это всегда говорилось во всех древних книгах, во всех историях, что рассказывал отец. Именно поэтому – а вовсе не из жадного и праздного любопытства – Алессио неотрывно наблюдал за процессом жертвоприношения петушка под ножом Лудо Торкьи. Мальчик хотел стать свидетелем, участником действа, желавшим, кроме всего прочего, увидеть, как выглядит серый призрак, когда он наконец появится из мрака и тени.
Хотел поговорить об этом с парнями, задать им вопросы, сопоставить и сравнить их реакции: безумного Лудо, потом этого ученого коротышки по имени Сандро, огромного и глупого Андреа и тихого, перепуганного Рауля, который вообще не произнес ни слова. Даже Тони Ла Марка, у которого такой хитрющий и злобный взгляд, настолько мерзкий, что это заставило Алессио глубоко задуматься. И реакцию Дино тоже, хотя он и считает себя другом Алессио. Мечтатель хотел спросить их, что тогда чувствовало это существо, в момент смерти. И как долго оно оставалось в полном сознании. И не чувствовали ли остальные шестеро себя как-то иначе после жертвоприношения, как чувствовал себя он сам, когда погрузил пальцы в теплую липкую кровь.
Но возможности поговорить все не представлялось, разве что с Дино, который – Алессио понял это без особых раздумий – в отличие от всех остальных был человеком добропорядочным. У таких полет воображения всегда ограничен внутренним понятием добра. Абати не хотел в этом участвовать, еще глубже залезать в хитросплетения игры. Он не верил в богов и в ритуалы, во власть, которую они якобы могли иметь над людьми.
Шедшие следом остальные члены группы ввалились в очередную пещеру – узкую, с низким потолком, где они с Дино остановились передохнуть. Все тяжело дышали, все пятеро. И были здорово напуганы.
Первым заговорил Тони, наверное, единственный из всех, кого Алессио считал нужным опасаться.
– Куда мы идем? – спросил он. – Разве это путь к выходу?
– Заткнись, – не слишком уверенно ответил Лудо.
Фонари теперь давали совсем слабый свет. Их лучи приобрели совсем желтый оттенок умирающего огня, который Алессио хорошо помнил. Когда дома он забирался под простыню, чтобы поиграть с игрушечным фонариком и узнать, надолго ли его хватит в темноте, свет был точно такой же.
– Пора прекратить тут болтаться, – сказал Дино. – Мы все время шли куда-то вниз. Я не очень хорошо знаю внутренности этого холма и затрудняюсь теперь сказать, в каком направлении продвигались.
Диггер направил слабый луч карманного фонаря на стену мрака, стоящую впереди. Луч не высветил ничего, кроме сплошного камня и уходящего в темноту пустого тоннеля.
– Мы упремся там в тупик или во что-нибудь похуже. А если все три фонаря погаснут, тогда…
Лудо не произнес ни слова. Алессио наблюдал за его лицом. Это было очень интересное зрелище, оно захватило мальчика целиком. То, что пряталось внутри Торкьи, явно не признавало тех границ, что определяли мышление людей вроде Дино.
– Если застрянем здесь без света, – продолжал диггер, – тогда мы по-настоящему вляпались. Это будет грозить не просто вылетом из университета. Это уже смертельная опасность.
– Именно в таких условиях и чувствуешь себя по-настоящему живым, – ответил Лудо, и Алессио обнаружил, что ему нравится этот ответ.
Предводитель обвел всех испытующим взглядом, высматривая жертву. И в итоге остановился на Алессио.
– А ты как думаешь, мальчик?
Браманте промолчал. Но где-то в глубине души почувствовал пробуждение маленького зверя, чудовища с красными крыльями.
– Избалованный ублюдок, – продолжал Торкья, демонстрируя всем видом пренебрежение. – Ну так что может нам сообщить сынок богатеньких родителей, чей папаша полагает, что знает все на свете?
И тогда Алессио бросился на него, выставив растопыренные пальцы, царапая ногтями и испуская жуткие, яростные вопли.
И в этот момент мальчик сделал еще одно открытие. Когда он впал в животное состояние, когда мир превратился в сплошную ярко-алую, кровоточащую стену из плоти и боли, стену, в которую он может изо всех сил вонзить ногти, его уже ничто не сдерживало, никакие понятия, которые можно обозначить как «добро» или «зло», как «правильное» или «неправильное». В пространстве, куда его бросили злость и ярость, фантазера ждало ощущение покоя и утешения, которое он никогда прежде не испытывал.
Это ощущение нашло ликующий отклик в его душе. Да, Лудо прав. Тут чувствуешь себя по-настоящему живым.
Дьяволенок рвал и царапал ногтями руки своего врага. Лудо уже кричал от страха и боли, от бессильной ярости.
– Дерьмо! – визжал он. – Дерьмо проклятое! Уберите от меня этого маленького ублюдка, а не то…
Алессио остановился и улыбнулся. Следы его ногтей параллельными царапинами тянулись по обеим рукам Торкьи.
Но это не помешало студенту достать свой нож. Мальчик уставился на лезвие. Оно так и оставалось испачканным кровью петуха, жертвенной птицы, из которой вытекла жизнь, капля за каплей, где-то там, в пещерах, не так уж далеко отсюда. В месте, которое отец вполне мог уже пройти, если начал его искать.
– Лудо… – пробормотал Дино.
Алессио посмотрел на него. Дино – слабак. Такой ужу него характер. Он не станет перечить вожаку, не встанет у него на пути. Да и все остальные тоже. Мальчик отлично понимал, что это низшие существа, стоящие на нижних ступенях иерархической лестницы.
Мечтатель неторопливым и уверенным жестом, говорящим: спокойно! – поднял руку, которая после схватки болела.
Он видел, как нож блеснул прямо перед его глазами.
– Ну, это будет нетрудно… – бормотал Торкья.
Остальные стояли вокруг как перепуганные идиоты. Алессио подумал, что сказал бы его отец в подобной ситуации. И является ли это также частью испытания.
Браманте взглянул прямо в глаза студенту, понял, что таилось за ними, и подождал, пока Лудо тоже поймет это.
Тогда, и только тогда, он улыбнулся и произнес:
– Я знаю, как отсюда выбраться.
ГЛАВА 2
Искали всю ночь, больше сотни полицейских. Обшарили все уголки Авентино. Все парковки. Все темные переулки. Прошерстили все места, отмеченные в списках Фальконе, хотя в темноте мало что можно было разглядеть и уж тем более обнаружить свежие следы автомобильных шин.
А сейчас все сидели в огромной переполненной комнате рядом с пустым кабинетом Фальконе и занимались бессмысленным, ни к чему не ведущим обсуждением. Коста и Перони присоединились к остальным, потому что теперь было непонятно, кому они в данный момент подчиняются. Информации нарыли сущий мизер, и это после девяти часов тщательных поисков.
Единственная достойная внимания ниточка, которой теперь должны были следовать Мессина и его новый инспектор Баветти, зиждилась на сведениях, за которые, по мнению Косты, Фальконе тут же ухватился бы. Вчера после полудня Кальви, этот конский живодер, сообщил об угоне одного из трех своих вэнов. Вэн имел грузовое отделение с отличными замками. Его до сих пор не обнаружили, хотя экипажи всех полицейских машин в городе, как с эмблемами полиции, так и без оных, теперь располагали номером. Исчез и Энцо Уччелло, сокамерник Браманте и коллега по работе на бойне. Может быть, они были правы, когда считали, что Уччелло помогал Браманте. Баветти, несомненно, считал это возможным. Косте пришло в голову, что даже если все обстоит именно так, это лишь часть всей истории. Энцо Уччелло сел в тюрьму на три года позже Браманте. И все еще сидел без надежды на досрочное освобождение, когда произошли первые убийства. От него тогда не могло быть никакой пользы. А те услуги, которые он мог предложить Браманте, безусловно, ограничивались по времени только последними несколькими месяцами.
Подробности, кажется, не слишком интересовали Баветти. Он был немного моложе Мессины, высокий, с неприметной внешностью, склонный очень мало говорить, да и то короткими, рублеными фразами, словно не желая слишком распространяться. Оба начальника сейчас явно пребывали в неуверенности и проявляли неожиданную осторожность, поскольку опасались последствий провала. В квестуре сейчас явно недоставало опытных сотрудников, и это, конечно, вызовет дополнительные затруднения в поисках Лео Фальконе и Розы Прабакаран.
Не то чтобы Коста рассчитывал длительное время принимать в них участие: терпение Мессины подходило к концу. За ночь он едва обменялся с ними парой слов, а сейчас, в присутствии нескольких других старших офицеров, фактически обвинил агентов в причастности к исчезновению Лео.
Ник просто рассмеялся – ни на что большее полицейский в тот момент был просто не способен. С какой стати они стали бы помогать Лео в подобном глупом предприятии? И зачем стали бы ждать, пока Принцивалли поднимет тревогу? Дурацкое предположение, о чем детектив и сказал Мессине прямо в лицо.
Перони в большей степени принял это обвинение на свой счет. Здоровяк встал, приблизил иссеченное шрамами лицо к цветущей физиономии Мессины и потребовал, чтобы тот взял свои слова обратно и извинился. Остальные присутствующие с огромным удовольствием выслушали бы подобное из уст недозрелого комиссара, и именно в этом заключалась основная причина того, что они никогда их не услышат.
Перони сделал третью попытку:
– Комиссар, я требую, чтобы вы взяли свои слова обратно.
Мессина пытался выскользнуть из щекотливой ситуации на свой манер. Пожилые полицейские кивали, поддерживая Джанни. Коста понимал, что, после того как все успокоится, наступит расплата, и обнаружил, что его мало волнует, на кого падут репрессии. Лео пропал вместе с Розой Прабакаран, которую, надо полагать, Браманте взял в заложницы, чтобы выманить Фальконе, – то же самое он проделал ранее с другими жертвами. И теперь никто не имел ни малейшего представления, что с полицейскими произошло. Вновь игру, уже в который раз, полностью контролировал Браманте. Мессина и Баветти не обладали способностью предвидеть, других талантов у них тоже не было, чтобы предвосхитить действия этого человека. Может, Лео Фальконе ими тоже похвастать не мог, хотя пока он был тут, борьба как будто шла на равных.
– Так чего вы хотите? – спросил Коста, когда Мессина в который раз проигнорировал требование Перони. – Мы продолжаем участвовать в расследовании или нет?
Комиссар сцапал приманку, как Ник и ожидал.
– Нет! – чуть не выплюнул он, отчасти инстинктивно, но не только. – Убирайтесь отсюда к черту! Оба! Когда с этим будет покончено, я приму решение насчет вашего будущего.
– Но мы друзья Лео! – заорал Перони. – Вы не имеете права выкинуть нас отсюда, только чтобы облегчить себе жизнь!
Бруно посмотрел на часы:
– Ваша смена закончилась. Вон. Оба. И не появляйтесь, пока я вас не вызову.
Коста сжал локоть Перони. Детектив не имел ни малейшего представления, о чем будет говорить Мессина, когда они уйдут. И комиссар, и Баветти, судя по их виду, вообще не понимали, что им делать дальше.
– Черви, – буркнул Коста.
Измученное лицо Баветти сжалось в гримасе. Он даже не соизволил внимательно просмотреть бумаги Фальконе, прежде чем взяться за дело. Просто выслал полицейских в ночь с приказом все осмотреть и проверить. И теперь, по сути дела, бродит в потемках.
– Что?
– Припомните, чем занимался Лео перед тем, как это случилось. У него была ниточка. След. И сегодня мы как раз собирались сузить круг возможных мест, где Браманте мог раньше прятаться. Там, внизу, у нас есть карта. Инспектор Фальконе намеревался осмотреть эти места. Одно за другим.
Как раз в этот момент зазвонил один из телефонов. Коста пошел к нему, таща Перони за собой.
В комнате за их спинами возобновился монотонный гул голосов, но теперь Баветти по крайней мере стал обсуждать вопрос обследования мест, что имелись в списке Фальконе.
Ник снял трубку и устало ответил:
– Слушаю.
Звонил один из патрульных полицейских из своей машины. Он явно всеми силами старался держать себя в руках. Коста слушал его и ощущал, как по спине течет холодный пот. Задал несколько уточняющих вопросов, сделал пометки в блокноте. Перони молча следил за коллегой, понимая по знакомым ему признакам, что сообщение очень важное.
Через минуту Коста положил трубку и перебил Мессину, который пытался кое-как суммировать полученные до сих пор результаты расследования.
– Я разговариваю с людьми! – запротестовал комиссар, не обративший на этот звонок внимания.
– Я это заметил. Кажется, там нашли Розу Прабакаран.
Ник помолчал, подбирая нужные слова.
– Она в Тестаччо, – продолжал агент, а Перони в это время уже забирал со стола мобильные телефоны – свой и напарника – и ключи от машины. – Торговец кониной поздно открыл свою лавочку, потому что Уччелло так и не вышел на работу. И в холодильнике…
Его передернуло.
– Она жива? – спросил Мессина.
– Едва. Там еще и тело мужчины. Прабакаран была к нему привязана. Выглядит это, должно быть… мерзко.
Патрульный едва не впал в истерику, пока Ник расспрашивал его о деталях.
– Давайте поподробнее. – Баветти вдруг обрел голос. – Подробности.
– Подробности? – удивленно переспросил Коста. Баветти выглядел совершенно потерянным, таким же утратившим представление о дальнейших действиях, как и Мессина.
– Что там произошло? Где это? Как?..
Тут вернулся Джанни. Ник посмотрел на него и кивнул.
– Как мне кажется, комиссар, – гигант позвякивал ключами от машины, – вы заявили, что мы свободны.
Физиономия Мессины стала пурпурного цвета.
– Прекратите ваши игры, Перони! Черт бы вас побрал!
Коста повернулся к начальству и со звучным шлепком опустил блокнот прямо на пухлую ладонь комиссара. Им овладело бешенство.
– Наши ребята обнаружили мертвого мужчину и полумертвую женщину, которую, судя по всему, изнасиловали. Помимо этого…
Больше он ничего не сказал. Перони уже двигался к двери с быстротой, какой можно ожидать от человека, вполовину его моложе.
ГЛАВА 3
– Я знаю, как отсюда выбраться, – повторил Алессио, стараясь не запинаться.
Лудо замер. Нож, поблескивая, остановился улица Браманте-младшего.
– Маленьким мальчикам не следует врать, – угрожающе произнес он.
– Маленькие мальчики и не врут.
Он вытащил из-за пояса кончик нити из размотанного клубка – небольшой обрывок, который оторвался еще там, в пещере с семью выходами. Сам клубок несколько минут катился следом за группой, оттягивая пояс его брюк. Никто из шестерых не обратил внимания, что в храме Алессио остановился на секунду, отвязал нить и дал ей упасть на землю.
Мальчик показал Торкье обрывок нити, глядя прямо в безумные, испуганные глаза и думая о шахматах. Вспомнил, как играл с отцом, час за часом, сидя в ярко освещенной солнцем комнате, выходящей окном в сад. Дом недалеко, всего в нескольких минутах ходьбы отсюда, на поверхности. Возвращение тоже зависело от эндшпиля нынешней игры.
После этого Алессио прилагал все усилия, чтобы запомнить каждый поворот, каждый спуск или подъем. И был уверен, что сможет пройти назад по своим следам, найти дорогу к упавшей нити и отыскать коридор, ведущий на поверхность. Один из семи, тот, которым точно не воспользовался Джорджио Браманте, когда ушел от него и пропал.
Он мог вывести остальных из катакомб незамеченными. Или…
Игра всегда подразумевает выигрыш. Есть выигравший, есть и проигравший. Может быть, ему нужно сделать подношение, дар, принести жертву: этих шестерых глупых студентов, без разрешения забравшихся туда, куда им не следовало соваться.
– Кусочек ниточки, – сказал Торкья издевательским тоном. – Это что, может нам помочь?
– Ты его сперва выслушай, – осторожно заметил Дино Абати. – У нас практически нет выбора, Лудо. Рано или поздно мы все свалимся в какую-нибудь дыру. Или напоремся на Джорджио. Тебе что больше по нраву?
– Лудо… – простонал Тони.
– Я знаю, как отсюда выбраться, – снова повторил Алессио. Ему хотелось смеяться. – Могу провести вас так, что отец не заметит. И не узнает, что вы здесь были. А я ему не скажу. – Фантазер улыбнулся и поднял левую руку, всю в запекшейся петушиной крови. – Обещаю.
Торкья уставился на его пальцы. Студент думал.
– Если мы выйдем отсюда – ты никому не скажешь об этом ни слова. Никому. Мы будем молчать про тебя. А ты будешь молчать про нас. Такой вот расклад. Понятно, маленький богатенький мальчик?
– Никакой я не богатенький, – возразил фантазер.
– Так понятно?
Лудо протянул руку и помахал лезвием перед лицом мальчика.
– Я ни единой душе не скажу, – повторил Алессио. – Клянусь.
ГЛАВА 4
В кои-то веки транспорта на улицах было мало. Домчались до Тестаччо меньше чем за семь минут. Возле рынка стояли четыре синие полицейские машины с работающими маячками. Перони знал большинство старших патрульных. Он кивком указал на угловое помещение, где сейчас были только полицейские. Рынок уже пустел, лавки закрывались одна за другой – слухи расходятся быстро.
Роза сидела, сжавшись в комок, в хлебной лавке, с обеих сторон ее охраняли две женщины-полицейские. Прабакаран укрыли одеялом, в руке она держала кружку горячего кофе, от которого в холодный утренний воздух поднимался пар.
Перони подошел и, не подумав, положил ей руку на плечо.
Девушка вскрикнула. Джанни отдернулся назад, бормоча проклятия в адрес собственной тупости и выслушивая ругань, которую бедняжка на него обрушила.
Коста уже встречался с подобными ситуациями. Через какое-то время она расскажет все, что с ней произошло, тихо и спокойно, по собственному желанию. Расскажет подготовленным офицерам полиции, только женщинам, которые умеют выслушивать такие признания. Ему не требовались подробности – одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, по крайней мере отчасти, что ей пришлось пережить.
– Агент, – негромко позвал он. – Комиссар Мессина вскоре тоже подъедет сюда. Я считаю, да просто уверен в том, что вам следует настоять, чтобы вас отвезли в квестуру. И там вы все расскажете, когда достаточно придете в себя.
Одеяло упало. И первое, что Коста заметил, – ее нижнее белье: узкая полоска тонкой ткани, весьма провокационно торчащая наружу. Рваная и испачканная грязью. Девушка поняла, что Ник это увидел, после чего не отрывала глаз от пола.
Коста прошел к лавке торговца кониной. Полки в ней были белые, отмытые и совершенно пустые. Подождал, пока стоявший на посту у двери в холодильник полицейский с совершенно белым лицом отойдет в сторону, и вошел внутрь. В нос тут же ударил запах крови и сырого мяса.
Перони зашел следом за ним. И оба уставились на тело, висящее на крюке в углу.
– Это не Лео, – в конце концов нарушил молчание Коста.
– Слава Богу, что не он, – отозвался Джанни.
– Слишком маленького роста. Видимо, это Энцо Уччелло.
Перони, брезгливый даже в обычных обстоятельствах, силой заставил себя смотреть на труп.
– У тебя более богатое воображение, Ник, я тебе не завидую.
И вышел наружу. Коста почти сразу же последовал за ним. Мессина и Баветти уже подъехали и стояли у дверей, исторгая сплошные вопли, угрозы и приказы. Симуляция бурной деятельности официальной власти. И море синих мундиров вокруг. Прибыла и Тереза Лупо со своей командой. Она уже сидела рядом с Прабакаран и что-то тихонько ей втолковывала.
Перони подошел к ним, держась на этот раз подальше, и опустился на одно колено.
– Роза, – тихо начал он. – Я понимаю, что сейчас крайне неподходящий момент, чтобы задавать вопросы. Но нас беспокоит судьба Лео. Вы его видели? Вы знаете, что с ним произошло?
Девушки закрыла глаза. А когда вновь открыла, они блестели от слез, так блестели, что несчастная, по всей вероятности, вообще ничего перед собой не видела, кроме разве что сцен, по-прежнему стоявших перед ее внутренним взором.
– Нет, – тихо ответила она.
Перони бросил Терезе умоляющий взгляд.
– Лео – хороший, добрый человек, Роза, – продолжала та настойчиво. – Я знаю, вы не слишком ладили, но его обязательно нужно найти.
Роза конвульсивно вздрогнула, видимо, что-то вспомнив, и зажала рукой рот. Лупо обняла ее за плечи, плотно прижала к себе совершенно материнским жестом. Мужчины так не умеют.
– Я не знаю. – Прабакаран задохнулась от ярости на собственную никчемность. – Браманте сделал со мной все это, а потом привез сюда. Я ничего не знала про инспектора Фальконе, пока эти офицеры мне не сказали. Он-то как тут оказался?
– Сдался преступнику, чтобы вас отпустил, – тихо ответила Тереза. – По крайней мере мы так считаем.
Роза вновь уронила голову.
– Вам сейчас нужно ехать в квестуру с этими офицерами. – Перони кивнул в сторону женщин в полицейских мундирах. – Не надо принимать это так близко к сердцу. Расскажите им что можете. Просто…
Прабакаран подняла искаженное, заплаканное лицо.
– Но я же не просила его это делать! Я даже не знала!..
– Эй, эй! – быстро перебил Перони. – Не надо так волноваться. Лео сделал бы это ради любого из нас. Это… – Тут он бросил недовольный взгляд в направлении Мессины и Баветти, которые только что выбрались из холодильника и теперь стояли с бледными физиономиями, здорово шокированные, и тихо переговаривались. – Для некоторых людей это самый естественный поступок.
Несчастная закрыла руками лицо как пристыженный ребенок.
Начальники подошли ближе, деловито и важно, стараясь сохранять невозмутимый вид.
– Приказываю, – заявил комиссар громко, чтобы слышали все окружающие, – сосредоточить все усилия на поисках негодяя Браманте. Бросить на это все силы. Мы полагаем, что инспектор Фальконе еще жив. Раньше, совершая убийства, Браманте всегда старался, чтобы мы сразу увидели плоды его трудов. Пока такого не случилось – и я молюсь Богу, чтобы этого не случилось вообще, – мы считаем, что Фальконе взят в заложники. Приказываю всем иметь при себе оружие. Поднять вертолеты службы внешнего наблюдения. Группе по освобождению заложников – готовность номер один. Они нам тоже понадобятся. В полном вооружении.
Коста заморгал.
– В полном вооружении?
– Именно так, – подтвердил Мессина.
В городе имелось две группы по освобождению заложников: одна специализировалась на переговорах с похитителями людей, вторая имела специальную подготовку для работы в острых ситуациях, требующих особого внимания и мгновенных действий. Мессина дал ясно понять, что ему нужна именно вторая. Эту группу создали больше для виду, чем из необходимости, просто чтобы было чем похвастаться. Делами, связанными с безопасностью, по большей части занимались карабинеры и тайная полиция. Но снаряжение, которым располагала эта группа, не в меньшей мере было нужно и обычной городской полиции.
– Если Фальконе взят в заложники, – бросил Перони, – меньше всего нужно участие этой банды, которая только и умеет, что брать на мушку таких мерзавцев.
– Ага, вы теперь стали еще и экспертами в области захвата заложников. Так, что ли? – рявкнул в ответ Мессина. – У вас по любому поводу имеется собственное мнение, не так ли?
– Мы просто хотели выразить то, что сказал бы в таких обстоятельствах сам инспектор Фальконе, – присоединился к обмену любезностями Коста.
– Лео Фальконе покинул квестуру вопреки моему ясному и четкому приказу! Он сам осложнил положение!
Мессина посмотрел на Розу Прабакаран. Неудачный ход. У него сразу сделался такой вид, словно он предпочел бы вообще ее не видеть.
– Что тут произошло, Прабакаран? – требовательно спросил он. – Мне нужно это знать. Говорите!
Но тут патанатом поднялась на ноги и ткнула его пальцем в грудь, прикрытую серым пальто.
– Нет, комиссар, только не сейчас. Для подобных ситуаций существуют особые процедуры и порядок действий. И их следует соблюдать.
Бруно замахал огромной лапой прямо перед ее носом.
– Вы у нас патологоанатом! Вот и занимайтесь своим делом! А я займусь своим. Мне нужно узнать!..
– Узнать что? – спросила Тереза, не желая уступать.
Тут вмешался Коста:
– Агент Прабакаран не может ничего нам сообщить об инспекторе Фальконе. Она даже не знала, что Лео взят в заложники, пока ей не сказали об этом нынче утром.
– Здесь я старший офицер, и требую полного отчета…
– Да перестаньте вы! – перебила Тереза. – У вас что, глаз нету? Вы что, не видите, в каком она состоянии?
– Знайте свое место! – прошипел Мессина и выбросил вперед пухлую руку, намереваясь оттолкнуть ее с дороги.
То, что произошло в следующий момент, так поразило Косту, что он замер в полной неподвижности.
Рука Терезы мелькнула в воздухе, вполне прилично изобразив хук правой, и нанесла Мессине удар прямо в челюсть. Огромный комиссар отлетел назад и упал на руки Баветти, который едва сумел подхватить его и смягчить падение на мощенный камнем двор рынка.
По толпе полицейских, наблюдавших эту сцену, пробежала волна изумления. И никто, исключая Баветти, даже не пошевелился, чтобы помочь упавшему. А Тереза как ни в чем не бывало повернулась к Нику Косте и Перони и спросила:
– Вы и впрямь считаете, что Лео еще жив?
– У Браманте пока что не было причин торопиться, – ответил Коста. И прибавил, глянув на полуоглушенного Мессину, все еще лежавшего на земле: – Может, нам повезет. Если у нас найдется, что ему предложить…
– Что например?
– Например, если мы выясним, что произошло с его сыном.
– Это совершенно немыслимо! – в ярости завопил Мессина, с трудом поднимаясь на ноги. Он пока был не в состоянии смотреть Терезе в лицо. – Если мы не сумели докопаться до сути дела четырнадцать лет назад, что мы можем сделать теперь?!
Лупо с видом полного разочарования покачала головой.
– Подозреваю, что для вас, комиссар, ответ на этот вопрос всегда однозначный: ничего. Сильвио!
Капуа, который явственно получал огромное удовольствие от этой сцены, отдал ей честь по-военному. Лупо легким, привычным движением швырнула ему свой портфель:
– Сам знаешь, что нужно сделать. Собери и проверь здесь все вещдоки, все, что поможет нам сузить круг поиска убежища Браманте, – по списку, что составил Лео. Когда эти джентльмены наконец прекратят болтаться вокруг и ползать мордой по земле, полагаю, до них дойдет, что они могут употребить свои силы с гораздо большей пользой, если займутся поисками живых и перестанут пялиться на мертвых.
Дата добавления: 2015-11-26; просмотров: 96 | Нарушение авторских прав