Добровольцы

Игра

На берегу, покрытом стеклобетонным мрамором и прозрачно-золотистым искусственным песком, играли двое. Он – спортивного вида молодой человек и она – мудрая не по летам, юная девушка с нежными локонами искрящихся на солнце каштановых волос, сказочно обрамляющих слегка загорелое лицо с золотисто-карими пронзительными глазами под чёрными внимательными бровями.

В этой игре, которую затеяли их приятели, необходимо было обратить себя в Ноль и войти в этом состоянии вглубь вплоть до возможной встречи с Бесконечностью и Источником явлений, если он найдётся. Очень неловко было начинать. Никак не поддавалась точка расщепления событий. Хотя там, в лаборатории психофизики, это было тривиальным упражнением новичка: человек садился за отражатель и прошедшие события мгновенно разбивались на мельчайшие кластеры внутренних жестов, затем из них можно было лепить, как из глины, новые события. Но научная обстановка лаборатории мешала спонтанности опытов. Здесь же, на пляже, никакого такого отражателя не было – его нужно было создавать буквально из ничего. И они пошли иным путём: отразив себя друг в друге, буквально нырнув на дно человеческой природы, вырыли оттуда источники жестов – намерения, источники намерений – стремления и точки стремлений – Прозрачную Искристость: и Время заморгало знаковыми событиями, из которых создавалось уникальное впечатление о Вселенной.

И тогда они увидели себя то родственниками, то неразлей-вода друзьями, то врагами в битвах. Затем и это исчерпалось и вот они уже в животном, насекомом, растительном, одноклеточном, протобактериальном и минеральном мире, а Источника явлений так и нет. В неимоверном напряжении Любви они смогли пересечь минеральное царство и добрались до аморфной “бездушной” недифференцируемой массы. Где же кто? Не различишь. Но ведь восприятие этого есть? Что это? Так и не пробив оболочку ступора материи, они с трудом вернулись к “теперь”.

Но этого “теперь” не было. “Теперь” не проживалось так, как до опытов. Их интенсивно-плотное “Здесь” присутствовало ежемгновенно, и только отправная точка – память давала какой-то стержень взаимоотношений.

Потеря

Дежурный, весело наблюдавший за парой наших игроков на экране монитора внутренних образов, вдруг отчётливо увидел растворяющиеся в искрящемся тумане фигуры. Сначала они были прозрачно-телесными, затем сине-прозрачными, а потом явился только алмазный Свет. И несказанная радость. Что это? Неужели ушли навсегда? Ну и наука! Когда рассеялся опыт, слегка ошарашенный дежурный не обнаружил на экране никого.

Собравшийся затем учёный совет, выслушав дежурного и просмотрев записи монитора, принял решение: “Поскольку с прошлыми событиями мы до сих пор ладили, то, вероятно, игроки по какой-то ошибке переместились в будущее, и нам остаётся два пути: первый – ждать естественного сигнала, а второй – произвести подобный опыт со следующей парой добровольцев”. Однако на “добровольцев” пока никто из присутствующих не соглашался – уж слишком сногсшибательным был результат предыдущих игроков.

Время на Земле шло своим чередом: всё больше и больше наука наступала на дикую природу и та, подобно прирученным животным, лгала самой себе “очеловечиваясь”. Уже и растения подчинялись разуму, становясь всё более окультуренными, а те из них, кто не хотел, вынуждены были “уйти в подполье” на пространствах громадных горных ущелий. Но и там всякие дальнобойные электрокамеры доставали их своими сжимающими волнами, показывая как экзотику всему населению земного шара. А население это, почти забыв эмоциональный мир, наслаждалось игрой ума в полной мере, представляя самому себе любое прошлое, кто “реально” в форме самогипноза, а кто по всемирному компьютеру, что, в общем-то, не имело никакого различия по сути. Те же, что ещё помнили какие-то эмоции, разбрасывали их по кусочкам во всевозможных увеселительных заведениях.

Но главным было неумение сделать хотя бы один шаг по направлению к будущему. Будущее приходило, – его не замечали или сразу же переводили на знакомый язык питания и развлечений, а каждого, говорящего и думающего не по шаблону, иронически отвергали, как претендующего на мессию. Творчество признавалось, но в рамках уже существующих законов ума – разрешалось менять формы до умопомрачения: суть проживания от этого не менялась. Защитой лентяев служила фраза: “У меня есть своё мнение, и я его думаю”. Уже прошла мода на религии, так как все фокус-покусы, которые держат людей религиозно настроенными, были наяву прожиты, вплоть до “адов”, “раёв” и “воскресений”, перепутанных с размножениями; прошла также мода на атеизм: нечего было “атеизировать”– никто не понимал уже, против чего же атеисты когда-то выступали. Не давали уже никакого результата и астрально-ментальные путешествия, как с помощью наркотиков, так и без них. И большинство жило умственным напряжением ожидания своего образа Бога или Бога без образа.

Только очень немногие были поистине живы и хранили в сердцах Невыразимое.

Оно

В объединяющем ливне Солнц между двумя концами бесконечного Пространства-Времени обитало Бытие. Единственное, несотворённое и бесконечно многообразное. Ни форма его, ни суть не представима, но Оно со знанием играло своей многоформой в тончайшие игры, что на язык человека едва ли чем-то переводимы.

Земля для него была лишь островом. Красивым, правда, островом: плещущим огромными возможностями радости. И находило радость это Бытие на Земле, в Земле, под всевозможными “нет” человека, так жестоко обращающегося с самим собой. Но хотело это Бытие принятия себя людьми, ибо односторонняя Любовь всегда ощущает неполноту. Но это на человеческом языке так видимо. В себе же Оно имело Всё, и его “хотелка” – это лишь наше отражение игры Времени в Пространстве, которые в поглощении друг другом, почему-то, не замечают иных измерений: координаты Радости, например, из которой тоже можно строить, координаты Силы, которая, разворачиваясь в Бытии, даёт ощущение Присутствия, координаты Гармонии, что своим искрящимся качеством равновесия пронизывает людей, координаты Точности, которая дарует свободу адекватного действия и бесконечную непрерывность проницающих друг друга иных координат, составляющих игру Бытия.

Врастание

И вот наши игроки вдруг начали воспринимать это Бытие в себе. Сначала смутно, через образы, отдалённо напоминающие предшествующих игроков, затем немного явственнее, через проникновение Бытия в их природу. А затем через смену состояний предельной Ясности и предельного Давления, что на языке человека принято называть страданием. Но здесь было другое. Как только наши игроки могли чувствовать в себе полную сдачу Бытию, это ментальное давление прекращалось, и спокойный восторг узнавания Бытия пронизывал их тело. Но в другом пространственно-временном месте почти сразу же находилась иная точка, что не могла Это терпеть. Было больно. И давление вновь возрастало.

Теперь игроки наслаждались свободой не столько перемещения во времени-пространстве, но, врастая в Бытие, опрощаясь и растворяя в Нём мнимые образы себя, смогли осознавание усложнять, постоянно воспринимая непереводимый на прошлые впечатления мир. Проблемы были, но другого качества, в основном связанные с переводом осознанного на человеческий язык, что создавало рядом с трудностями и новый вид всеобщности: с каждым удавшимся переводом кто-то из других людей немного врастал по-своему в Бытие, расширяя предощутимую всеми тотальную Бесконечность, но и, к сожалению, зажимая всех остальных людей в их тюремно-золотом искусственном замке, так как противоречие между предчувствием и реальным ощущением росло буквально ежесекундно. Необходимо было всё-таки время от времени передавать собратьям постигнутое, потому и появлялись игроки в человеческом мире то тут, то там.

Узнавание

– Я увидел Его! – воскликнул молящийся на всеобщей сходке единоверцев. И тотчас же образовался ещё один ритуал. Но это была всего лишь тень наших игроков. Просто форма коллективной проекции, объёмная и оживлённая сознанием некоторых людей потрясала их до необычайности.

– Я открыл новый закон! Смотрите, какой он красивый! – объяснял поражённый предельной логикой учёный свой “новый” взгляд на мир собратьям по вере в разум. А всё же, его закон был только воображаемым символом сил, воспринимаемых игроками.

– Божественная музыка! – шептались между собой слушатели в лесу, где игроки радовались, по-новому воспринимая Бытие.

– Свет! Я вижу Свет! – внутренне вопил начинающий эзотерик, не соображая, что его “свет” – всего лишь видимое сопротивление мозга силе Присутствия наших игроков.

– Мы стяжаем Дух Святой! – надмеваясь умом, провозглашали верующие различных мастей, питаясь тенью ушедших игроков, которые уже не могли этим хулящим Его, сказать: “Я никогда не знал вас”.

– Любить, любить, любить, – твердили мантру йоги-гормоноиды, у которых брачный период зависел от лунных циклов, которыми они его и “очищали”.

В разные времена, в различных формах переводили они Невыразимое на язык собратьев, а те, в свою очередь, переводили другим, пока ещё невидящим ничего людям. Так возникали религии, эзотерические школы, науки, фантазии и просто спекуляции. В конце концов, всего этого расплодилось достаточно для резкого скачка вперёд. И уже не в диковинку было, разговаривая друг с другом, вдруг увидеть и пережить произносимое. Всё историческое прошлое со всевозможными вариантами искажений потихоньку влезало в настоящее и проживалось ещё раз в пустом пространстве внутренней тишины. Огромные потоки сознания носились тут и там, заполняя промежутки между вертящимся колесом повседневных забот людей и растворяясь в прозрачном безмолвии. Кто-то не выдерживал напряжения и отставал, кто-то, опережая время, забрасывал сознание в предельный проход между человеком и Бытием. Но, в основном, мельница ума работала безотказно, перемалывая пищу доживающего вида. Возникал новый вид.

Добровольцы

Первым, как всегда, повезло эзотерикам. Отбросив бесконечные игры с чакрами, мантрами и янтрами, они, вместо перетягивания каната жизненной силы, занялись своим собственным осознаванием. Канат, в безмолвном упоении почувствовав свободу от крючков из систем-структур, удлинился сам и растворился в пространстве жизни.

И поползло по всем направлениям желание пронизать всеотрицающий ступор материи. Тысячи ищущих, но не находящих рванулись на баррикады стен “если-то-шного” ума бесконечных условий. То тут, то там прорывались сети “общения”. Кто-то буквально секунду назад был “любим” своими собеседниками, и вот его уже не ощутишь, да и сам он в плотном куполе одинокого себя хватал лишь неопределимое. Какие-то хитрецы, не разобравшись, называли это “Я” – истинным” и продолжали игру лжи дабы поддержать учительско-ученическую сеть “духовности”. Иные втискивали останки мудрости в игру со словами, разбирая их на части, переворачивая и комбинируя заново. Мир поделился на учителей, духовных конечно, и учеников, бесконечно ищущих себя в ином месте. Временами вспыхивал огонь откровения и в учениках, тогда они, прыгнув на результат, становились его рабами.

Зато у наших игроков появились собратья по судьбе, – уже многих недосчитывали соцмашины во всемирном банке разума. Шатался дом оккультных наук, так как всевозможные причинно-следственные связи держались уже только на шатких конвенциях по зарабатыванию очков. Иерархия планов ума претерпела сложнейшие метаморфозы: ангелы спустились к грешникам и стали их развлечением, бесы, попадая в вакуум смыслов, не могли понять, по какой же причине их мученики вытаскивают радость из страданий. И вдруг пошла плясать танец Жизни самая страшная из всех страшилок – Смерть, и телу Земли пронизывающим намёком улыбнулась Бесконечность.

Дата добавления: 2015-10-29