Из показаний подсудимого Н.М. Бояршинова[315] на закрытом судебном заседании Военного Трибунала Ленинградского гарнизона

30 марта 1944 г.

г. Ленинград

Секретно

[…]* В июне месяце 1942 г. 168 ОЗАД, где я служил командиром отделения тяги, стоял за Волховомв совхозе «Красный ударник». Самолеты противника часто сбрасывали фашистские листовки. В июне-июле мес. 1942 г. я подобрал эти листовки и читал бойцам своего отделения: ГАНЕНКО, БУТЕНКО, ДЯДКОВУ, БУЛАВЕНКО, КОКОРЕВУ и другим. В этой листовке писалось о разделе земли, что немцы в Смоленскеделят землю. Я при этом говорил, что немцы правильно делают, что дают крестьянам делить землю, так как земля принадлежит крестьянам и крестьяне должны жить как они хотят. Прочитав листовку, я ее бросил в огонь.

В это время присутствующий здесь же боец БУТЕНКО сказал, что его семья живет на оккупированной территории на Украине, и он очень беспокоится. Я стал его успокаивать и сказал: «Ты не волнуйся, твоя семья там живет хорошо и что немцы над населением не издеваются».

В июне 1943 г., когда мы стояли в дер. Боры, я принес в свое отделение найденную фашистскую листовку и прочел ее вслух бойцам ПЕТРАКОВУ, ГАНЕНКО, БУТЕНКО и другим. В листовке писалась биография ген[ерала] ВЛАСОВА и что он формирует «Русскую Освободительную Армию». После прочтения этой листовки, я сказал бойцам, что ВЛАСОВ – умный человек и правильно он делает, что формирует РОА и, он двинет эту армию против нас и наши вряд ли устоят.

В следующий раз в августе мес. 1943 г. в присутствии бойцов своего отделения ШАПКИНА, ПЕТРАКОВА и других я говорил, что если армия ВЛАСОВА или немецкая армия двинется на нас, бежать нам незачем, а мы перейдем с машинами к ВЛАСОВУ.

В июле месяце 1943 г. мы стояли около Званки, при разговоре на политическую тему боец БУТЕНКО мне сказал, что мне надо заниматься марксизмом-ленинизмом и предложил мне вступить в партию. На это я ему сказал, что в партию вступать я не буду, т.к. болтать я не умею, а марксизм-ленинизм – это болтовня.

В сентябре мес. 1943 г. при отпуске горючего бойцам, я, поругавшись с некоторыми бойцами – членами партии, сгоряча сказал, что партийные люди – это продажные люди и все обманывают людей.

В мае мес. 1943 г., когда мы стояли в дер. Боры, я нашел фашистскую листовку, которую в присутствии бойца ПЕТРАКОВА прочитал, где было написано, что Советский Союзякобы сдал в аренду нефтяные промыслы в г. Бакуна 99 лет Англии. Прочитав ее, я листовку разорвал и бросил.

В 1943 г. зимой у меня был разговор, в присутствии ГАНЕНКО о погонах и церквях. Я сказал, что у нас есть союзники и поэтому мы ввели погоны, потому что их носят в иностранных армиях и, что церкви открыли по указке союзников. Вообще, что союзники скажут, то Сталин и делает.

В сентябре мес. 1943 г. мы стояли в районе Б. Вишера, БУТЕНКО среди бойцов нашего отделения проводил читку газет о зверствах немцев над советскими гражданами, на это я сказал: «брось читать газету – эту болтовню, в газетах все врут и преувеличивают, я не думаю, чтобы немцы вырезали глаза, языки, отрезали уши и вешали советских граждан».

Я, будучи в командировке в Окуловке, вместе с бойцом КУЛЬНЕВЫМ, в это время в сводке Совинформбюро сообщалось, что наши войска взяли гор. Житомир, я на это сказал, что война эта есть игра в карты, что немцы специально временно отступили, чтобы измотать наши силы, а теперь они будут наступать и наших возьмут в ловушку. Но о победе Гитлера я ничего не говорил.

Парторгом батареи был пом. ком[андира] взвода ст. сержант МИРКИН. Взаимоотношения с ним были хорошие. МИРКИН часто проверял посты и за нарушения караульной службы накладывал дисциплинарные взыскания на бойцов моего отделения Шапкина, Кульнева, Петракова. 8 ноября 1943 г. я был начальником караула и был выпившим, я обратился к своим бойцам и шутя сказал, что если еще Миркин пойдет по постам и близко подойдет, то стреляйте, за это ничего не будет.

На вопросы председательствующего подсудимый БОЯРШИНОВ – суду: О переходе к немцам и о победе Гитлера я не говорил и бить Миркина не угрожал. О вредности моих разговоров меня никто не предупреждал. Я велел бойцам стрелять в МИРКИНА, т.к. он во время проверки постов подкрадывался к часовым, но не проверял так, как это определено в уставе гарнизонной службе.

Все эти разговоры я проводил по своей глупости и недоразвитости. Теперь я понимаю, что мои разговоры вредные и нездоровые.

Знакомых и родственников – троцкистов и выходцев из антисоветской партии у меня нет.

Председательствующий оглашает показания свидетеля N*.

Подсудимый БОЯРШИНОВ суду:

Я не говорил, что я с удовольствием перешел бы на сторону немцев и что победит Гитлер, а в остальном показания свидетеля N подтверждаю.

Я действительно говорил бойцам своего отделения, что в газетах пишут ложь и наши газеты просто болтают, но я не говорил, что начальство надо убить. Я также говорил, что за солдатскими спинами командиры получают ордена и медали, а рядовые не получат.

О парторге МИРКИНЕ, возможно, что я говорил так, как показывает свидетель N, сейчас я не помню, так как в то время я был пьян.

Председательствующий оглашает показания свидетеля N.

Подсудимый БОЯРШИНОВ суду:

О победе Гитлера я не говорил, а в остальном показания свидетеля N верны. Я действительно говорил о погонах и об открытии церквей. Что партийные люди продажные – это, правильно, я говорил. Недовольство Миркиным среди бойцов было, т.к. он часто проверял посты и за нарушение караульной службы накладывал взыскания, в этом отношении показания свидетеля N правильны.

Председательствующий оглашает показания свидетеля N.

Подсудимый БОЯРШИНОВ суду:

Я, действительно, говорил, что при наступлении ВЛАСОВА я к нему перейду, также говорил, что Сталин делает то, что приказывают союзники, из-за этого на нас надели погоны и открыли церкви. Что в наших газетах пишут только ложь и никаких издевательств немцев над русскими не делают. Кроме того, я говорил, что командиры за нас, солдат, получают медали и ордена, а рядовые не получают.

Председательствующий оглашает показания свидетеля N.

Подсудимый БОЯРШИНОВ суду:

О победе немцев, возможно, я и говорил, но не помню как. Я действительно зачитывал вслух бойцам своего отделения три фашистские листовки.

Председательствующий оглашает показания свидетеля N.

Подсудимый БОЯРШИНОВ суду:

О победе немцев, возможно, я и говорил, как показывает свидетель N.

Председательствующий оглашает показания свидетеля N.

Подсудимый БОЯРШИНОВ суду:

Я, действительно, говорил бойцам, что если нам придется столкнуться с армией Власова, то я завел бы свою машину и переехал бы на ту сторону, т.е. к Власову.

Председательствующий спросил подсудимого, чем еще он может дополнить судебное следствие.

Подсудимый БОЯРШИНОВ суду:

Дополнить судебное следствие ничем не имею.

Судебное следствие объявлено оконченным, председательствующий предоставил подсудимому последнее слово.

Подсудимый БОЯРШИНОВ суду:

Прошу Военный Трибунал дать мне возможность искупить свою вину на фронте, где я жизнь свою отдам за Родину.

В 21 ч. 00 м. Военный Трибунал удаляется на совещание для вынесения приговора.

В 21 ч. 30 м. председательствующий огласил приговор и разъяснил его сущность осужденному.

ВОЕННЫЙ ТРИБУНАЛ, совещаясь на месте, – ОПРЕДЕЛИЛ:

Меру пресечения в отношении осужденного БОЯРШИНОВА – содержание под стражей – оставить прежнюю.

В 21 ч. 35 м. судебное заседание объявлено закрытым.

Председательствующий Ферштман

Секретарь Глазунова

ГОПАПО. Ф. 643/2. Оп. 1. Д. 31754. Л. 110 об-112. Подлинник. Машинопись.

Дата добавления: 2015-07-08