Поэт стоял возле моста и смотрел на приближающуюся мо-лодую женщину. Едва он увидел ее большие темные глаза и изящно завитые каштановые волосы, окружающий мир пе- рестал для него существовать. 39 страница

«Эротическое совершенство черного в сочетании с крас­неющей невинностью».

Джулия была обворожительна. Но она всегда нервничала, если ее начинали разглядывать. Особенно полуобнаженную. У нее не было оснований стесняться своего тела, но она все равно стеснялась. Почувствовав это, Габриель осторожно прижал ее к себе и целовал до тех пор, пока оцепенение не ушло из ее плеч.

— Джулия, я хочу увидеть тебя целиком, — прошептал он.

Она кивнула, и он с величайшей неторопливостью рас­стегнул подвязки и стал медленно снимать с нее чулки, сво­рачивая их, пока возле ступней они не превратились в два черных жгута. Ее эрогенные зоны с внутренней стороны ко­леней получили новую порцию ласки. Прерывистое дыхание Джулии подсказывало ему, что он все делает правильно. Встав сзади, Габриель стал покрывать поцелуями ее плечи и только потом расстегнул лифчик. Джулия подхватила его и бросила в общую кипу одежды. Она вдруг подумала, что даже эта кипа на полу смотрится очень эротично.

Стоя сзади, он приподнял ей груди и почему-то сам по­краснел вместе с нею. Он слегка помассировал каждую грудь, потер большими пальцами соски и лизнул кожу за ее ушами. Потом он стал ласкать и массировать ребра Джулии и лишь затем опустил руки ниже. При этом языком он исследовал ее ушную раковину. И наконец длинные пальцы медленно и торжественно сняли с Джулии черные трусики.

Сбылось его мечтание: перед ним стояла его любимая женщина. Совершенно нагая.

Габриель обнял ее за талию и развернул к себе, заметив, что вгляд Джулии устремлен в пол, а нижняя губа снова за­кушена. Руки Джулии стали беспокойно двигаться. Еще не­много — и ладони инстинктивно прикроют низ живота.

— Ты богиня. — С этими словами Габриель осторожно разжал ей губы и приподнял подбородок. Он несколько раз обвел ее взглядом с головы до ног — пусть видит восхищение

в его глазах. — Когда-нибудь я состарюсь, и память у меня ослабеет. Но и тогда я буду вспоминать эти мгновения. Впер вые в жизни я держу в своих объятиях ангела. Ангела во плоти... Я вспомню твое тело, глаза, прекрасное лицо, грудь, гра­циозные линии твоей фигуры и это. — Он дотронулся до се пупка, а потом коснулся самого края ее завитков внизу живо­та. — Я вспомню твой запах, твои прикосновения. Вспомню, что чувствовал, когда любил тебя. Но крепче всего я запомню твою красоту, внешнюю и внутреннюю. Любовь моя, ты со­вершенна душой и телом, щедра духом и сердцем. И вряд ли небеса подарят мне более красочное видение рая, чем ты. — Габриель обнял ее, покрывая все тело легкими поцелуями. Он старался губами поведать Джулии о своей любви. Пальцы коснулись бриллиантовых сережек, а следом губы поцелова­ли мочки ее ушей. — Нагота твоего совершенного тела — вот лучший наряд. Когда ты со мной, прошу тебя, всегда наряжай­ся так. Твоя нагота и эти серьги. Все остальное — лишнее.

Джулия торопливо поцеловала его и улеглась, бросая на него робкие взгляды. Габриелю пришлось собрать в кулак всю свою волю и успокоить себя глубоким дыханием. Зрели­ще обнаженной Джулии, призывно раскинувшейся на посте­ли... Он с трудом сдерживался, чтобы не овладеть ею прямо сейчас.

— Дорогая, ляг на живот. Я хочу полюбоваться твоей прекрасной спиной.

Улыбнувшись, Джулия выполнила его просьбу, положив голову на руки, что позволяло ей смотреть на Габриеля. До­вольный, он навис над нею и поцеловал обе лопатки.

«Совсем как на той черно-белой фотографии. Недаром она мне так понравилась», — подумала Джулия.

— Джулия, под каким углом на тебя ни взгляни, ты оста­ешься обворожительно прекрасной. Настоящий шедевр искус­ства. — Он медленно повел пальцем по ее спине, заставляя вздрагивать от прикосновения. Другой рукой он ласкал ей щеки.

— Ты поменял музыку, — заметила Джулия, услышав ро­мантическую песню Мэтью Барбера «And You Give».

— Это ты меня вдохновила.

Габриель взял с ночного столика бутылочку с массажным маслом, сочетавшим в себе аромат сандалового дерева и япон­ского мандарина «сацума». Подождав, пока масло согреется на его ладони, он принялся втирать благовоние Джулии в пле­чи. Она закрыла глаза и громко вздохнула.

— Сосредоточься на ощущениях, — попросил Габриель, поцеловав ее в щеку.

С плеч его рука переместилась ниже и неторопливо про­должала двигаться, пока не достигла двух ложбинок над ее бесподобными ягодицами.

— Какая красота, — прошептал он, награждая поцелуем каждую ложбинку.

Джулия вздрогнула, и Габриель сразу же остановился. Выждав несколько минут, он продолжил любовный массаж. Напряжение в ее теле постепенно спадало.

Прошло еще сколько-то времени. Быть может, целый час. Габриель шепотом попросил Джулию снова лечь на спи­ну. Ей казалось, будто она плывет на облаке. Она смотрела на него сквозь полуприкрытые веки, а на лице блуждала улыбка.

Перед новым этапом Габриель потерся носом о нос Джу­лии, затем несколько изменил свою позу. Теперь одна его нога оказалась между ее ног, а локти — возле ее локтей.

— Ты божественна, — прошептал он, склоняясь над нею, пока их тела не соприкоснулись.

После этого он медленно и долго целовал ей шею легки­ми «ангельскими» поцелуями. Затем настал черед ключиц. Одной рукой Габриель опирался о постель, а другой продол­жал неутомимо массировать тело Джулии.

Груди Джулии терлись о мускулистую грудь Габриеля, ее мягкий живот соприкасался с его упругим животом. Ей очень нравились эти новые, непривычные ощущения. Потом силь­ная рука Габриеля скользнула под нее, чуть приподняла ее тело, чтобы их бедра тоже соприкоснулись.

— Ты даже не представляешь, как сильно я тебя хочу, — бормотал Габриель. — Ты даже не догадываешься, как вели­ко твое сексуальное притяжение. — Он слегка ткнулся носом ей в шею и замер, облизав это место языком.

Джулия вскрикнула от наслаждения и выгнула спину. Об­хватив Габриеля, она вдруг сама прижалась к нему, недвус­мысленно показывая, что готова к главному.

— Еще не время, любовь моя. Мой ритуал поклонения тебе еще не закончен. — Габриель поклонялся ей ртом, губа­ми, осторожным прикосновением зубов. Поклонялся неспеш­но, воздавая должное каждому уголку тела своей возлюблен­ной. Но когда он поцеловал ей внутренню сторону бедра, Джулия заметно напряглась. — Что такое, любовь моя? — спросил он, осторожно касаясь губами нижней части живота.

— Мне еще никто... — Джулия замолчала, смущенная своим признанием.

Габриель лишь улыбнулся и продолжил ритуал поклоне­ния. «Конечно, любовь моя, Саймон думал только о собст­венных наслаждениях. Он не только редкостный мерзавец, но еще и непроходимый глупец».

— Дорогая, а теперь, пожалуйста, раздвинь ноги.

Не без опаски и настороженного взгляда Джулия раздви­нула ноги. В глазах Габриеля по-прежнему не было ничего, кроме восторга. Улыбаясь, он слегка дотронулся пальцем до больших половых губ. Джулия застонала.

Габриель чувствовал себя исследователем неизведанной территории, где каждое его неловкое или поспешное дейст­вие могло многое испортить. Сначала в его ласках участво­вал только один палец, затем два. Они легко массировали ей большие губы, затем, намного осторожнее, малые. При этом он не сводил с Джулии глаз. Когда его согнутый палец до­тронулся до ее клитора, дыхание Джулии участилось. Габриель приник к ее лону и с величайшей осторожностью повто­рил языком все, что до этого проделали его пальцы, Потом он ласкал ее одновременно языком и пальцами. Это было редчайшим сочетанием, едва ли знакомым большинству мужчин.

Джулия изгибалась всем телом. Ее стоны больше напо­минали крик. Габриель сосал плоть ее лона до тех пор, пока

Джулия не забилась в судорогах и не попыталась свести ноги. Тогда он поднял голову и успокоил ее нежным поце­луем.

— Спасибо, — прошептала она, чувствуя себя легкой как перышко.

«Должно быть, это грех — иметь такие удивительные пальцы... и такой рот», — подумала она.

— Тебе понравилось?

Она кивнула, тяжело дыша и возбужденно глядя на него.

Габриель сомневался, что сенаторский отпрыск занимал­ся поиском эрогенных зон на теле Джулии или ласкал ей клитор. Эта мысль наполнила его гордостью за себя. Габри­елю очень хотелось познакомить Джулию со всеми точками ее тела, откликающимися на его прикосновения. Исследо­вание «страны Джулии» только началось. Габриель пообе­щал себе быть неутомимым исследователем. Он вновь про­вел пальцем по ее телу, начав с шеи и груди и достигнув про­межности.

— Тебе не больно? — спросил он, дотрагиваясь до влага­лища.

— Нет. Но как ты...

— Эта часть твоего тела очень восприимчива. Эгоистич­ным мужчинам обычно «некогда» настраивать женщину и искать, какая из ее эрогенных зон откликается сильнее все­го. — С этими словами Габриель возобновил ласки между ее ног.

Джулия испытала самый настоящий оргазм. Габриель сразу же убрал руку, переместив пальцы на ее бедра.

— Джулия, единственное, что хотя бы отчасти искупает мои прежние грехи, — это то, что все свои знания, весь свой опыт обольстителя я теперь складываю к твоим ногам. Отны­не единственной женщиной, кому я хочу постоянно достав­лять удовольствие, будешь ты.

Джулия коснулась его лица. Габриель наклонился к ее ру­ке и закрыл глаза. Она приложила большой палец к его губам. Их поцелуй был долгим и страстным. Дыхание Джулии уча­

стилось. Она подумала, что момент кульминации наступит через считаные минуты.

Джулия ждала, когда его тело прижмет ее к постели, а его член окажется там, где недавно побывали его пальцы. Но Габриель снова ее удивил. Он терпеливо улыбнулся и поднялся над нею, опираясь на одну руку.

— Это не самая лучшая поза. Нам нужно поменяться местами.

— Я думала... я должна быть под тобой. Разве это неправильно?

— Это самая неудобная поза для расставания с девственностью, — объяснил Габриель, нежно целуя ей плечи.

— Мне бы понравилось.

— Только не для твоего первого раза, — улыбнулся Габ риель. — Иначе я могу причинить тебе боль и даже не заме­тить.

«Боль?» — мысленно повторила Джулия и сразу насторо жилась.

Габриель это увидел, и у него замерло сердце. Он взял ее лицо в ладони, как делал всегда, когда хотел ее успокоить.

— Джулианна, ну чего ты испугалась? Я только упомянул

о боли, но ни в коем случае не сделаю тебе больно. Я же не мальчишка-подросток, которому надо успеть до прихода ро­дителей. И я не он. Я буду с тобой очень-очень-очень осторожен. Вот потому я и против «миссионерской» позы

— Но почему? — продолжала недоумевать Джулия

— Из-за нагрузки на твое тело. Мой вес превышает твой поэтому я буду давить на тебя, даже если перенесу центр тяжести на колени. В данном случае гравитация играет против нас. А когда ты находишься сверху, ты можешь управлять движениями, глубиной моего проникновения в тебя. Все управление я отдаю тебе. Доверься мне, — шепотом добавил он, целуя в ухо.

Габриель продолжал ласки, шепча слова восхищения. Он гладил ее шелковую, почти прозрачную кожу. Затем осторожно поднял Джулию и поменял положение. Теперь он лежал на спине, а она — на нем.

Когда голова Джулии легла ему на грудь, он зашептал по- итальянски:

Color di perle ha quasi in forma, quale convene a donna aver, non for misura; ella ё quanto de ben p6 far natura; per esempio di lei bielta si prova.

De li occhi suoi, come ch’ella li mova, escono spirti d’amore inflammati, che feron li occhi a qual, che allor la guati, e passan si che ’1 cor ciascun retrova: voi le vedete Amor pinto nel viso, la ‘ve non pote alcun mirarla fiso^[33].

Габриель воспевал ее красоту и доброту, сравнивая с жем­чужиной и утверждая, что во всех чертах ее лица запечатлена Любовь. Джулия прошептала слова благодарности и смолкла, чтобы слышать биение его сердца. Она до сих пор не могла привыкнуть к мысли, что человек, которого она столько лет любила безответно, сейчас рядом с нею, в ее объятиях. Она не могла насладиться прикосновением к нему, ее глаза жа­ждали снова и снова смотреть на совершенные пропорции его тела. Ее пальцы дотрагивались до его бровей, замирали в ямке над такой чувственной верхней губой, скользили по лицу...

Габриель приподнялся, чтобы поцеловать ее. Он поводил языком по ее рту, а потом взял в рот нижнюю губу. На не­сколько мгновений они замерли, разгоряченные желанием.

Джулия тоже превратилась в исследовательницу тела Габри­еля, водя по его лицу, груди, бедрам. Потом она, продолжая целовать Габриеля в шею, отважилась взять в руку напря­женный член.

Габриель тихим урчанием дал ей понять, как ему это при­ятно. Джулия почувствовала себя увереннее и уже смелее ла­скала член. Теперь грудь Габриеля покрылась не только сле­дами поцелуев, но и капельками пота.

— Джулия, а ведь я еще не закончил поклонение тебе, — хрипло произнес он, не желая, чтобы волна наслаждения по­мешала ему исполнить ритуал.

Джулия нехотя разжала руки. Габриель широко развел ей бедра, чтобы они обхватили его. Эта поза была для нее со­вершенно незнакомой, не говоря уже о дрожащем от нетер­пения члене, который двигался словно сам по себе и все вре­мя утыкался ей в промежность. Внутри Джулии вновь заше­велилось беспокойство.

Габриель прижал ладонь к ее сердцу, которое от этого прикосновения забилось быстрее.

— Джулия, тебе хорошо?

Она подалась вперед, и теперь волосы заслоняли ей ли­цо. Габриель откинул их. Ими он насладится, но не сейчас.

— Джулия не надо скрытничать. Мне нужно видеть твое лицо.

Она закусила нижнюю губу и отвернулась.

— Что случилось?

Джулия покачала головой.

— Любовь моя, сейчас не время для стыдливости. Рас­скажи мне, в чем дело.

Джулия глядела на его грудь, изо всех сил стараясь не за­мечать дракона. Ей казалось, дракон насмехается над нею, давая понять, что останется здесь навсегда.

— Я себе это представляла совсем не так, — едва слыш­но прошептала она.

— Тогда расскажи, как ты это представляла.

— Я думала, ты будешь... надо мной.

«И знамя его надо мною — любовь»^[34].

— Честное слово, мне очень нравится быть наверху, но, любовь моя, ты такая хрупкая, миниатюрная. Я опасался, что...

— Габриель, я знаю, что заставила тебя долго ждать. — Ее голос снова был едва различимым шепотом. — Не надо так возиться со мной. Если тебе хочется быть... агрессивным...

Эти слова глубоко задели Габриеля. Он вдруг услышал не ее голос, а голос Саймона. «Она успела привыкнуть, что муж­чина не обременяет себя церемониями. Мужчины — они словно кобели, не умеющие и не желающие сдерживаться, а она не более чем игрушка. Сосуд для сливания их похоти».

Вслед за волной мыслей в нем стала подниматься волна ярости. Усилием воли Габриель отбросил ненавистные мыс­ли и придал лицу прежнее выражение. Он нежно потрепал Джулию по щеке.

— Джулия, я люблю тебя, а потому буду возиться с тобой. Если бы я был одним из тех мужчин, кому надо поскорее кончить, иначе он озвереет, ты бы не легла со мной. В тебе есть чувство собственного достоинства, и я его очень ценю. Ты человек, а не живая игрушка. Я не хочу пользоваться то­бой. Я хочу баловать тебя и доставлять наслаждение. — Джу­лия молча смотрела на него. Габриель понизил голос до страстного шепота: — Я хочу тебя не на одну ночь, а навсег­да. Поэтому, дорогая, не мешай мне поклоняться тебе.

Его глаза умоляли Джулию поверить в искренность этих слов. Он очень не хотел объяснять, почему так осторожнича­ет с нею и чего старается ни в коем случае не допустить. Для этого хватит времени и утром.

— Я всегда хотела, чтобы кто-то меня любил, — призна­лась Джулия.

— Твое желание исполнилось.

Габриель обхватил ладонью одну ее грудь, а к другой при­ник губами. Ее груди были совершенны и по размеру, и по форме. Природная красота. Два кремово-белых совершенст­

ва с розовыми сосками. Он сразу вспомнил, как в филадель фийском отеле у Джулии распахнулся халат и он впервые увидел ее обнаженную грудь. Еще тогда ему захотелось взять это чудо в руку и коснуться губами. Теперь его желание исполнилось. С величайшей нежностью он стал попеременно сосать ее груди.

Джулия запрокинула голову и тихо застонала. Габриель внимательно следил за ее реакцией. Он намеренно старался ее возбудить. Если сейчас его ласки снова приведут ее к оргазму, да будет так. Тогда все остальное пройдет намного легче.

Он не ошибся. Джулия раскачивалась на нем, изгибаясь так, словно он уже в нее вошел. Через несколько минут ее тело напряглось и сразу же обмякло. Она кончила. Джулия открыла глаза и наградила Габриеля томной, довольной улыбкой.

«Спасибо тебе, любовь моя, за оргазм номер два...»

Теперь Джулия целовала его, шепча слова восхищения своими распухшими от поцелуев губами. Воспользовавшись паузой, Габриель взял со столика какой-то тюбик. Джулия видела, что он осторожно вылез из-под нее, выдавил про­зрачный гель себе на правую ладонь и принялся довольно резко втирать себе в тело. Увидев ее вопросительный взгляд, он поспешил объяснить:

— Это тебе поможет. Так будет легче.

Джулия густо покраснела. Она знала о существовании подобных средств, но у нее не было надобности пользовать­ся ими. Ей стало неловко от своей забывчивости. А ведь она и не подумала купить это сама. Она вообще прилетела во Флоренцию неподготовленной к событию, о котором столь­ко мечтала.

— Ты очень добр.

Габриель ответил с улыбкой довольного мальчишки:

— Я же тебе говорил, что постараюсь предусмотреть все, что тебе понадобится. — Он поцеловал ее и откинулся на подушку. — Если у тебя есть опасения, могу надеть презер­ватив.

— После всех тестов, которые ты прошел, нам вряд ли нужно о чем-то беспокоиться.

— Выбор за тобой.

— Я верю, что ты сказал правду и ничего от меня не скрыл.

— Я рад, что я у тебя первый.

Эти слова Джулия встретила широкой улыбкой.

— Габриель, я хочу, чтобы ты был моим первым и един­ственным. — Джулия страстно поцеловала его. Ее сердце уже колотилось. От его слов. От его заботы. — Но я все-таки хо­чу попросить тебя кое о чем.

— Проси о чем угодно.

— Я хочу, чтобы наверху был ты.

Габриель наморщил лоб и уже готов был нахмуриться. Джулия наклонилась к нему:

— Ты уже показал мне, какой ты великодушный и забот­ливый мужчина. Но я не могу управлять тем, в чем совер­шенно неопытна. Вместо наслаждения я начну волноваться. А я хочу расслабиться и целиком отдаться тебе и своим ощу­щениям. Пожалуйста.

Джулия старалась, чтобы ее просьба не звучала мольбой. Габриель просил ее искренне высказать свои желания, вот она и высказала.

Габриель понял: ее просьба не была обыкновенным жен­ским капризом. Ей действительно тяжело оказаться сверху. Она все еще стыдится своей наготы, хотя ее видят только он и стены спальни. И конечно же, ей тяжело управлять тем, о чем она имеет весьма смутные представления. Быть может, потом эта поза ей понравится, но не в первый раз.

Габриель кивнул, и уже в следующее мгновение обрадо­ванная Джулия лежала на спине, а он стоял на коленях меж­ду ее ног.

Ее улыбка напоминала восходящее солнце. Теперь все будет происходить так, как она и мечтала.

— Спасибо дорогой.

— Как мало надо, чтобы сделать тебя счастливой.

— Я бы не сказала, что «мало», — засмеялась она.

Габриель усмехнулся, радуясь ее веселому и легкомыслен­ному настроению.

— А это что за песня? — спросила Джулия, вспомнив о включенной музыке.

— «Lying in the Hands of God». Оркестр Дейва Мэтьюса.

— Мне нравится.

— Мне тоже.

— А почему ты ее выбрал? — с любопытством спросила Джулия.

— Слова, мелодия. — Его глаза озорно блеснули. — И ритм, — с улыбкой добавил он.

— Ты не шутишь?

— Нет. Ощути его. Сосредоточься на ритме. Он замеча­тельно подходит для нашего слияния. — Габриель обхватил ее бедра и стал двигаться вверх-вниз, подчиняясь ритму пес­ни и зная, что это понравится им обоим.

Смех Джулии смолк. Она стонала, двигаясь вместе с ним.

— Дыши глубже, любовь моя, — прошептал Габриель.

Она вдохнула, и в это мгновение Габриель вошел в нее.

Неглубоко. Закрыв глаза, Джулия упивалась новым ощуще­нием. Теперь, когда Габриель хоть немного представлял ее сексуальные реакции, тело подталкивало его войти в ее лоно быстро и напористо. Габриель страстно желал Джулию. Хо­тел оказаться внутри ее «святая святых». Однако разум не уступил напору желаний. Габриель замер, перенеся вес на локти, и снова принялся ласкать и сосать ее груди.

Джулия больше не боялась. Она уже представляла, как все у них будет, и хотела, чтобы это произошло скорее. Она жа­ждала большего, много большего. Всего Габриеля. Целиком.

— А теперь внимание, — тихо сказал он, когда Джулия подняла и еще шире раздвинула ноги, приглашая его в се­бя. — Следующий этап будет... немного сложным.

Она не открывала глаз. Тогда Габриель провел большим пальцем ей по щеке.

— Посмотри на меня. Прошу тебя: смотри мне в глаза.

Джулия повиновалась и сразу увидела его внимательный

взгляд.

— Любимая, я отдаю тебе всего себя. Тело. Душу. Бери их. Бери все.

Они смотрели друг на друга. Член Габриеля вошел еще чуть глубже, потом еще. Вхождение было медленным, как будто Габриель не изнемогал от страсти и желания.

Ее глаза широко распахнулись. Она шумно и хрипло вздохнула... Вот и все. Ее девственность осталась позади. Габриель полностью вошел в нее. Они стали одним целым.

Когда это случилось, он застыл, жестом остановив и все ее движения.

— Прости меня, любовь моя, — ласково, воркующе про­изнес он. — Обещаю, что все худшее уже позади. Как ты себя чувствуешь?

Он вглядывался в ее лицо, опасаясь увидеть хотя бы кро­шечную слезинку. Но слез не было. Расставание с девствен­ностью произошло совсем не так болезненно, как Джулия себе представляла. Конечно, это не было и сплошным удо­вольствием, но ощущать в себе его член, видеть его счастли­вое лицо, счастливые глаза... Все это отвлекало ее от болез­ненных ощущений... Это уже было очень много.

Но Джулия хотела большего. Большего соприкосновения с ним. Ей хотелось видеть, как он вздымается над ней, при­ближаясь к кульминации. Наконец, ей хотелось знать, что они сделали это вместе. Джулии хотелось найти их собствен­ный прекрасный ритм любовного слияния. Музыка окружа­ла их невидимыми волнами, зовя подчиниться ее звукам. Джулия улыбнулась, и Габриель тотчас же почувствовал, как рассеиваются последние оставшиеся тревоги. Не сводя глаз с ее лица, Габриель начал вздыматься и опускаться над нею, делая это безумно медленно.

Почувствовав член Габриеля целиком внутри себя, Джу­лия, наоборот, заморгала часто-часто. Ее руки скользнули вдоль его напрягшейся спины к его ягодицам. Ей понрави­лось через его ягодицы ощущать ритм совершаемых движе­ний. Габриель держался на одном локте, успевая другой рукой ласкать ее тело. Джулия была сейчас неотразимо красива. Ее длинные темные волосы разметались по белой подушке.

Большие карие глаза смотрели в его глаза. Ее алый рот от­крылся, и она застонала, сопровождая стоном наслаждения каждое его движение.

Теперь пальцы Габриеля оказались на ее ягодицах. Это была не только ласка, но и легкая коррекция ее позы. Габри­ель по-прежнему двигался медленно. Он слишком долго ждал, но все равно не позволял себе торопиться. Они с Джу­лией двигались неспешно, но с очевидным намерением. Это было настоящее единение двух любящих людей, не желаю­щих отводить глаза друг от друга.

Сколько чувств видела Джулия в его глазах! Любовь, страсть, забота, восхищение, преклонение и, наконец, откро­венное эротическое желание... Он смотрел на нее так, словно она была не его единственной, а вообще единственной жен­щиной на земле. Или словно у них была вселенная на двоих, где только они и эта чувственная музыка, дополняемая зву­ками, что вырывались из их уст.

Джулия слышала свое шумное дыхание и стоны. Это бы­ли звуки плотского наслаждения, но теперь она не стыдилась их и не пыталась подавить. Габриель обожал ее стоны; они возбуждали его еще сильнее, хотя Джулии казалось, что он находится на пределе возбуждения. Его движения убыстри­лись, а в паузах между ее стонами он успевал ее целовать. Джулия все крепче сжимала ему ягодицы — верный признак, что ей было очень хорошо. Ее очень тянуло закрыть глаза, но она помнила о его просьбе держать глаза открытыми.

— Дорогая, смотри на меня. Я хочу видеть твои глаза, когда ты кончишь.

Она чувствовала: это совсем уже близко. Его движения внутри ее и ласки убыстрились. Джулия напряглась, ощущая себя туго... даже слишком туго затянутым узлом... и вдруг разом обмякла.

Ее уши наполнились его страстным шепотом. Он восхи­щался ею. Он ни в чем ее не упрекал. Джулия еще не знала, что в сексе Габриель не из тех мужчин, кто лишь сопит и «де­лает свое дело». Он не стеснялся стонать. Более того, он не стеснялся ругаться, и чем грязнее была ругань, тем явствен­нее это свидетельствовало о полученном им удовольствии. Но сегодня их ложе было храмом, и его слова и восклицания были исключительно пристойными и восторженными.

— Я люблю тебя... люблю тебя... люблю тебя, — словно молитву, повторял над нею Габриель, продолжая свои глав­ные ласки внутри ее лона.

Джулия уже испытывала сильное, ни с чем не сравнимое удовлетворение. Теоретически она что-то знала о несовпаде­нии мужского и женского оргазма. Но Габриель продолжал вздыматься над нею... пока вдруг не вошел в нее совсем глу­боко и не выкрикнул ее имя.

Джулия думала, что он сейчас рухнет на нее и замрет, при­давив своим телом. Однако Габриель и здесь оказался вни­мательным, и упор пришелся на его локти... Потом он обнял Джулию и зашептал ей прекрасные итальянские слова, до- жидаясь, когда она откроет глаза.

«Я люблю эту женщину больше жизни...»

Его прекрасная Беатриче теперь уже не девственница. Он взял ее подарок, преподнеся ей свои дары. Данте о таком мог только мечтать. Габриель молился лишь об одном: пусть Джу­лия никогда не пожалеет, что отдалась ему и разделила с ним ложе, выбрав его своим первым мужчиной.

Габриель лег рядом, коснувшись ее подбородка. Только сейчас он заметил красные островки на ее шее, груди и жи­воте. Ее бедра и все еще открытое лоно тоже были красными.

«Боже мой, неужели я все-таки сделал ей больно?» — с го­речью подумал он.

— Джулия, — тихо позвал он.

Она подняла веки и прищурилась, как после глубокого сна. Потом, увидев рядом его лицо, широко улыбнулась. Ее охватила незнакомая доселе легкость. Она казалась себе пе­рышком, плывущим в теплых струях летнего ветра. Ее новое состояние было удивительным, ни с чем не сравнимым... Ви­деть его, слышать его, касаться его и вкушать его аромат, что­бы потом, отбросив нелепое стеснение, предстать перед ним нагой, насладиться его наготой и наконец слиться с ним в экстазе. Все, что она пережила в эти минуты, существовало только в ощущениях. Очень редких, доступных далеко не каждой женщине.

— Как ты себя чувствуешь? спросил он, крепко целуя ее в губы.

— Прекрасно, — ответила она, удивляясь томным инто­нациям, вдруг появившимся в ее голосе.

— Я люблю тебя. Я хочу приносить тебе только счастье и смотреть на твою улыбку. Всегда.

— Мне даже плакать хочется, — сказала Джулия и тут же замолчала.

Слова не давались ей сейчас. Она снова закрыла глаза и поцеловала Габриеля, наслаждаясь объятиями своего лю­бимого. Своего первого и единственного мужчины.

— Моя нежная, ласковая девочка, не надо плакать. — Он целовал ей веки и гладил щеку, а потом исчез.

Джулия вдруг поняла, что лежит одна на громадной кро­вати, которая без него казалась еще больше и холоднее. Но грусть не успела разлиться по ее душе, которая испытывала сладостное оцепенение. Прежде чем Джулия успела его оклик­нуть, Габриель уже снова был рядом.

— Дорогая, позволь мне взглянуть на тебя, — прошеп­тал он.

Джулия не поняла смысла его просьбы и пробормотала согласие. Чуткие пальцы обхватили ее колени и осторожно развели ей ноги; на этот раз не слишком широко. Его дейст­вия показались ей странными, и она открыла глаза.

— Я всего лишь хочу убедиться, что там у тебя все в по­рядке, — извиняющимся тоном пояснил Габриель.

Осматривая себя в ванной, он не заметил на теле ни ма­лейших следов ее крови, чему несказанно обрадовался. Но это не отменяло осмотра. Почувствовав между ног что-то мяг­кое и теплое, Джулия невольно дернулась.

— Прости, дорогая, — шепнул Габриель, вновь прижи­мая влажную салфетку к ее чувствительным местам. Два ро­зоватых пятна, и больше ничего. Габриель предпочел, чтобы их вообще не было, но в данном случае розовые пятна там были несравненно лучше, нежели красные.

Габриель достал из пластикового флакона две маленькие белые таблетки и протянул Джулии вместе со стаканом воды.

— Это ибупрофен, — торопливо пояснил он. — Боле­утоляющее.

— Габриель, мне не так уж и больно. Я бы и болью это не назвала.

— Пожалуйста, проглоти таблетки, — настоятельно по­просил он.

Джулия удивилась столь назойливой заботе, но решила не упрямиться. Она быстро проглотила таблетки и осушила весь стакан. Ей очень хотелось пить.

Дав ей немного полежать, Габриель бережно поднял ее на руки и понес в ванную, успевая на каждом шагу цело­вать ее в лоб. Еще издали Джулия услышала шум льющейся воды.

— Что ты собираешься делать? — сонным голосом спро­сила она.

— Я всего лишь продолжаю о тебе заботиться, моя ма­ленькая, — ответил Габриель и, добавив еще один поцелуй, осторожно погрузил Джулию в большую ванну.

Горячая вода и пена с ароматом роз были как нельзя кста­ти. Сонливость не проходила, но Джулия все-таки открыла глаза. Габриель стоял рядом, проверяя пальцем температуру воды и подкручивая краны. Он по-прежнему был без одежды, и Джулия снова залюбовалась его телом.

Дата добавления: 2015-11-04