Height of love/Высота любви 9 страница

-Ура! – крикнул я и тут же осекся, поймав на себе удивленные взгляды, и только Том довольно улыбался. – Простите!

Самолет начинает свой разбег. В ушах зашумело от набираемой высоты и от отрыва от земли. Джек показывал какой-то жест пальцами и ртом. Не сразу дошло, чего он хочет, но посмотрев на ребят, понял, надо давление сравнять от смены высоты, поэтому и все рты открывают. Со стороны смешно выглядит. Стая рыб без воды, глотающая воздух.

-Пора! – крикнул Трюмпер-старший, спустя пару минут.

Я посмотрел в иллюминатор и замер.

-Мама, а какой он?

-Кто?

-Воздух… – Какой он, здесь?

-Воздух?! Здесь?!

-Такой же, как и на земле... – Только его видно и можно потрогать, но не ощутить.

Как же ты была права, мама. Его видно. ОН виден. Но не осязаем. И скоро я смогу в этом убедиться лично.

-Билл, не спи! – кричит где-то рядом отец. – Что с тобой?

-Ничего. Все нормально, пап, – смотрю на него, а в глазах уже слезы.

-Билл, - отец обнимает меня, крепче прижимая к себе. Ему не нужно объяснять, что со мной. Я давно уже рассказал последний день жизни мамы и наш с ней разговор.

Это все не укрылось от Тома. Он смотрел на нас, желая подойти и обнять, но из-за своего отца и друзей не мог этого сделать. О наших отношения, до сих пор, знают несколько человек, и список пока мы не хотим пополнять.

-Все хорошо, малыш, - отец погладил меня по щеке. – Отпусти это и забудь, - прошептал на ухо, чтобы никто не слышал.

-Я постараюсь, - выдыхаю и встаю на ноги.

Никто не смотрел в нашу сторону, все были заняты своими делами. Тимо и Дэвид разговаривали с девушками и успокаивали их. Даже хладнокровная Крис напряглась вся. Хотя за ней подобного никогда не наблюдалось. Том смотрел в мою сторону с такой заботой, что захотелось обнять его.

Медленно пробираюсь к нему, держась за борт самолета. Он стоит на самом краю рампы и смотрит теперь уже вниз. Все-таки напряжен он сейчас. Может, он всегда такой, перед прыжком? А может, за нас переживает? Спрошу у него после прыжка.

-Приготовились! – выкрикнул Том. – «Старики» в одну шеренгу за «желторотиками».

-Что? – возмущаемся мы втроём.

-Потом, - улыбается Том и переводит взгляд за мою спину. – Георг, Густав, быстрее!

Том становится спиной к самому краю рампы, а у меня сердце замирает. Он же упасть может. Протягивает руки мне, послушно протягиваю свои. Кладет их на свои плечи, а свои на мои. Руки Кристины тоже оказались на моих плечах. Видимо, мы так и будем прыгать. С места в карьер, как говорится. Без подготовки сразу на тренировку.

-Когда отделимся от борта, отпускай меня! – крикнул Том мне. – Внимание! Пошли!

Том потащил всех за собой. Я не успел даже задуматься о том, что сейчас произойдет, потому что лукавые янтарные глаза привлекли моё внимание прочно к себе. И только почувствовав, что опора ушла из-под моих ног, понял, в чем дело. Том отвлек меня от всех моих мыслей.

Первые секунды я не понимал, что со мной происходит. Ощущения притупились полностью. Была только легкость вкупе с напряжением. Расставляю руки и ноги как можно шире, вспоминая наш полет с Томом в аэродинамической трубе. На лице расплывается довольная улыбка, но тут же стирается, так как сильный порыв ветра делает из меня подобие шарпея.

Верчу головой по сторонам и вижу Кристину или Агнет чуть ниже меня. В одинаковых костюмах их не разберешь. Тимо и Дэвид догоняют их, падая «свечой», но потом выравниваются, принимая такое же положение, как и я сейчас. Видимо, звезду они не делают сегодня. Отец тоже неплохо справляется со всем. Летит себе стоя.

Интересно, а у меня так получится?

POV Tom

Наблюдаю за своим мальчиком со стороны. Ему явно нравится весь процесс. Не хочу лишать его возможности полностью ощутить всю прелесть первого прыжка без меня. Это его мгновение. Его прыжок. Потом у нас будет очень много времени, чтобы насладиться этим моментом вместе.

Раскрывает купол. Молодец! Не испугался ничего. Осталось только приземление. Раскрываю свой и продолжаю соблюдать дистанцию.

Первые «тяжеловесы», у кого вес побольше, чем у нас с Биллом и у остальных, приземляются. Постепенно гаснут купола и у остальных. Я могу уже по цвету купола определить, кто есть кто. Так повелось, что мы прыгаем только со своими куполами, то есть определённого цвета. У меня сине-зеленый. Как я говорил – мое любимое сочетание цветов.

Нахожу глазами Билла и не понимаю, что с ним. Его почему-то штормит и кидает из стороны в сторону. Он же лучше всех сдавал приземление. Что с ним? Неужели испугался? Но ответ я получаю неожиданно. Взгляд цепляется за дерево, склоняющее свои ветки к земле.

Ветер. Мысль проносится в голове, и все становится на свои места. Чувство обеспокоенности становится острее. Это за Билла я переживал. Это с ним что-то слу…

Нет, Том, нет. С ним все будет хорошо. Он справится. Смотри, он даже выровнял траекторию приземления и…

-Холм, - ору не своим голосом. – Билл, хооооооооооолм!

Можно подумать, он сейчас слышит, что ему кричат. Все его попытки направлены на то, чтобы удержать купол по ветру и затормозить его, натянув стропу управления. Но у него ничего не выходит, и в ту же секунду, как я подумал, что земля уже близко, купол Билла дергается и начинает гаснуть, сносимый порывами ветрами, но как-то странно он завертелся.

Билл катился с холма вниз, закручивая на себе купол и стропы. А порыв ветра сильнее натягивал последние. Если они натянутся, и ветер успеет рвануть купол, то…

-Бииилл!

Ору, едва касаясь земли. Скидывая с себя снаряжение, не обращая внимания на то, что сам не хило приземлился. Но мне на себя с высокой колокольни… Сейчас меня волнует мой парень, который лежит, окутанный парашютом, и не подает никаких признаков жизни. К нему уже бегут его отец, мой, Гордон и кто-то из медиков. Ребята тоже не остаются в долгу и бегут к месту, где лежит Билл.

-Том, стой! – крикнул Крис, хватая меня в охапку, а за ним и Густав.

-Том, успокойся! – Фрэнк закрыл мне весь вид, не позволяя видеть Билла. Но вид испуганных девчонок заставил меня замереть и побледнеть.

Неужели… Нет, нет, нет. Не может этого быть. Он не… С ним все хорошо. Он сильный. Он не может, не имеет права меня сейчас бросать.

-Билл, Билл, - ору сквозь слезы, вырываясь из рук парней, но Густав посильнее меня будет.

-Майкл, сделай ему укол! – доносится до меня крик отца, и в то же мгновение с меня слетает рукав костюма и плечо обжигает чем-то неприятным.

Глава 27

POV Tom

-Ну, и как ты мне объяснишь все это?

Возмущенный вопль отца где-то над ухом вырвал меня из сна. Открывать глаза и дать понять, что я не сплю, не решаюсь. Да, и когда притворяешься спящим, много чего интересного можно узнать. Вот сейчас меня волнует причина этого вопля.

-Что ты хочешь услышать? – раздраженно спросила мама.

-Почему наш сын стал геем?

Душа в пятки скакнула так, что я смог почувствовать ее передвижение по телу. Пальцы в миг похолодели, закусываю щеки изнутри, чтобы не выдать свое волнение и страх, которые поселились в моем теле. Отец не принимал никакого участия в моем воспитании, но я все равно не стал бы разговаривать с ним на такие темы, да и боюсь его реакции. Вон как дышит, даже холод по палате гоняет.

-Кто сказал тебе такой бред? – возмущается маман.

-Кто? – перешел на ультразвук отец. – Я своими собственными глазами видел вчера. Или ты думаешь, что я слепой, и не смогу понять реакции Тома на падение Билла?

-Я ничего такого не думаю. Это во-первых, а во-вторых, они лучшие друзья и, естественно, Том переживает за него.

-Друзья? Симона, вилку дай мне!

-Какую вилку?

Я чуть от смеха не прыснул, потому что понял, к чему отец завел это разговор. Он не верит, а это плохо.

-Лапшу буду с ушей снимать, - раздраженно буркнул он в ответ и заходил по палате.

-Может тебе мыло с веревкой сразу принести? – в сарказме мама никому не уступает.

-А может, ты просто объяснишь мне? – спросил отец, останавливаясь где-то впереди меня. Даже закрытыми глазами ощущаю на себе его пристальный взгляд.

-Я ничего объяснять не буду, так как объяснять нечего. Я не виновата в том, что ты никак не можешь смириться с тем, что Билл не твой сын, а сын Йорга. Или ты думаешь, что я не в курсе всего? Ошибаешься. Я знаю гораздо больше, чем ты. И не смей орать на меня в присутствии сына, который чуть не лишился друга.

-Да… да ты… Если мои подозрения подтвердятся, они оба вылетят из команды, - я сжал пальцами простынь и чуть не выдал себя, но мама накрыла мою руку своей.

- Чего ты боишься, Джек?

-Я все сказал.

Отец вышел из палаты. Хлопнув дверью. Совсем не заботясь о том, что я могу проснуться. И чего он так взъелся на нас? Может, мама права, и он просто злится, что Билл не его сын?

-Ты же все слышал? – тихо спросила меня мама.

-Да, все, - выдохнул я, открывая глаза.

-Я буду и дальше прикрывать вас, но вы должны вести себя аккуратнее. Он все злился из-за твоей поездки в Гамбург, поэтому и я тогда сорвалась. А вчерашнее многое подтвердило.

-Мам, как Билл?

-Нормально он. Потрепало сильно, но жить будет, - она нежно улыбнулась, поцеловала меня и вышла из палаты.

На меня накатила усталость, и я провалился в сон.

* * *

Сижу сейчас в палате Билла. Смотрю на него и думаю над тем, что бы я делал, если бы его не стало. Я бы тогда отправился вслед за ним. Моя жизнь без него больше ничего не представляет. Хочу до конца дней своих видеть его улыбку, его глаза, целовать его, любить и знать, что все это взаимно. А в этом я не сомневаюсь.

Осматриваю шею парня, нежно, почти невесомо касаясь кожи. На тонкой белой коже остался ожог от затянувшейся стропы. Наверное, поэтому меня не подпускали к нему. Лицо исцарапано, предплечья содраны. А бедные пальчики пострадали сильнее. Видимо, Билл цеплялся за все, что мог ухватить ими, и содрал кожу. Я не знаю, как обстоят дела на его теле, но думаю, что не лучшим образом.

-Том, - тихо выдыхает Билл.

-Билл, - целую его в висок. – Ты проснулся, - в глазах предательски застыли слезы.

Ну, давай, разревись, Том Трюмпер!

-Где я? – забегав взглядом по палате, спросил он.

-Ты в больнице.

-Что случилось? – теперь в глазах страх.

-Это я у тебя хотел спросить.

Билл удивленно вскинул бровь, потом шикнул от боли и закрыл глаза.

-Малыш, не напрягайся. У тебя серьезные увечья.

-Очень?

-Ну, на лице, да. А вот под одеялом я не знаю. Ты как себя чувствуешь?

-Нога очень сильно болит в лодыжке. А так вроде ничего.

-Ты напугал меня, - беру его руку в свою и целую пальчики.

-Прости! Я сам очень сильно испугался, когда порыв ветра снес меня с траектории на холм, а потом усилился и не дал возможности избежать столкновения.

-Я думал, что помру, пока к тебе бежал. А потом меня не пустили к тебе. Я даже с жизнью успел попрощаться.

-Почему?

-За тебя испугался. Я ведь жить без тебя не смогу, Билл, - все-таки слеза скатилась по щеке.

-И я без тебя, - легко улыбнулся он. – Но тебя еще что-то тревожит.

-Какой ты наблюдательный, - усмехаюсь этому и вытираю дорожку от слезы со щеки. – Мой отец догадывается о наших отношениях.

-Это плохо, - выдохнул Билл.

-Нам надо что-то придумать, потому что он сказал, что выгонит нас обоих из команды.

-Том, может мы…

Парень замялся и отвел взгляд на окно. Чувство страха тут же поселилось во мне. Неужели, это именно то, о чем я сейчас подумал.

-Билл, даже и не думай об этом, - строгим голосом говорю ему. – Я никогда не променяю тебя на парашют. Ты для меня важнее всего на свете.

-Надеюсь на это, - выдохнул он и уснул.

Я не верил словам, которые он только что сказал. Неужели, он готов пожертвовать нашим счастьем ради этих соревнований? Я не верю в это. Он не может так поступить. Я не дам ему совершить эту ошибку. Никогда.

Глава 28 /Эпилог

POV Bill

После выписки из больницы первым делом я отправился на аэродром. Несмотря на то, что произошло там неделю назад, меня тянуло туда с удвоенной силой. Там был Том, там было то, что так сильно любили мои родители, хотя отец и не признает этого. Он говорит, что будь его воля, то ушел бы сразу, чтобы больше никогда не встречаться с Джеком. Они так и не смогли поладить между собой. А после того, что со мной случилось, так вообще рассорились. Об этом мне Симона рассказала, когда приходила, чтобы поговорить о том, что же мы решили с Томом о наших отношениях.

Если быть честным, то ни один из нас особо не вдавался в подробности того, что же нам теперь делать, если Джек заподозрил нас. Ну и пусть он подозревает нас в связи. И что теперь? Выгонит из команды? Пусть. Конечно, больно будет, но терпеть все его закидоны тоже не особо хочется. Надеюсь, Том разделяет мое мнение, а если нет, то выбор и путь у нас всего один, но прибегать к нему совсем не хочется.

Меня, когда из больницы выписывали, доктор строго-настрого наказал, чтобы я на расстояние близкое, чем в пять километров, к аэродрому не подходил. Ага! Счас! Я всю эту неделю, пока лежал в больнице, только об этом и мечтал. Мне до дрожи в коленях хотелось поскорее свалить отсюда на аэродром к Тому, который за всю эту неделю ко мне ни разу не пришел и не позвонил. Стало даже больно и обидно, но Симона успокоила, сказав, что Джек контролирует каждый его шаг, но Том очень сильно мечтает меня увидеть.

Подъезжая к аэродрому, вся моя уверенность в правильности моего решения очень быстро улетучилась. Я не знал, как Джек отреагирует на мое появление и что вообще скажет, когда я ему расскажу все. Меня трясло только от одной мысли, что опять придется сидеть на холмике и любоваться парашютами в небе, мечтая о самом дорогом в своей жизни, Томе.

Прихрамывающей походкой я шел по территории к рубке диспетчера, который следил за полетами самолетов и давал разрешение на взлет. Я прекрасно помнил, что Джек может быть только здесь или в своем кабинете. И с каждым шагом я все больше осознавал степень своего ничтожного положения и страха перед этим человеком.

Как ни странно, но на основном аэродроме было тихо. На запасном аэродроме одиноко стояли два самолета, на которых обычно и поднимали в воздух спортсменов, да два учебных. Том как-то обмолвился, что научит меня их пилотировать. Но все никак не получалось у нас. Спортсменов тоже нигде не было видно. Странно! Обычно в это время все тренируются или готовятся подняться на борт самолета.

Отбросив все свои сомнения и вопросы о том, кто где есть, я уверенным шагом вошел в диспетчерскую. Как я и думал, Джек был здесь. Он смотрел в бинокль, направленный в небо. Значит, скоро над аэродромом покажется самолет, из которого в небесную высь выйдут парни, совершая свой уже неизвестно какой, для меня, по счету прыжок.

-Здравствуй, Билл! – не поворачиваясь ко мне, поздоровался Джек.

-Здравствуйте! – тихо поздоровался я.

-Мне говорили, что тебе запретили быть на аэродроме, - с некой усмешкой сказал он.

-Может и нельзя, но я все равно приехал, и я хочу поговорить, - с каждым словом моя уверенность росла.

-Хорошо! – Джек повернулся в мою сторону. – Идем в кабинет.

Джек отдал бинокль своему помощнику и вместе со мной вышел из диспетчерской. Он шел немного впереди меня, и я мог видеть, как напрягались мышцы его спины от явного нежелания со мной разговаривать. Я понимал его, так как и не был рад предстоящему разговору. Но я должен был поговорить с ним о нас с Томом и о моем предложении.

-Проходи! – открыв передо мной дверь, пропустил меня Джек.

Хромая и сильно припадая на ногу, я прошел к столу и сел на стул. Память тут же подкинула мне подлянку, напомнив о том, как мы с Томом в тот самый день целовались здесь на этом столе.

-Хочешь чего-нибудь? – непринужденно поинтересовался Трюмпер-старший.

-Нет.

-Тогда говори, с чем пожаловал, - присаживаясь на свой стул напротив меня, сказал тот.

-Я пришел поговорить о возможности моего допуска к прыж…

-Это невозможно, - перебил меня он.

-Почему?

-Мне звонил твой доктор и просил не подпускать тебя к аэродрому ближе, чем на пять километров. Да и замену мы тебе уже нашли, Билл, - с ехидной улыбкой сообщил Джек.

-Как? – у меня челюсть была готова с полом сравняться, а глаза начала застилать пелена слез.

-Ты пойми, Билл, - продолжил Трюмпер. – У нас самые важные соревнования в этом году. Благодаря этой победе, ребята смогут представлять Германию на международном чемпионате. А это не просто прыжки с парашютом. Это будущее. У тебя был первый прыжок, и неудачный. Тебя неделю не было, и твой доктор просит не подпускать тебя к парашютам. Билл, я все понимаю, но и ты пойми меня. Я же для ребят стараюсь. У тебя на восстановление ноги уйдет месяц. А соревнования уже меньше, чем через три недели.

-Я смогу, - отчаянно выдохнул я.

-Что ты сможешь, Билл?

-Я смогу тренироваться с больной ногой, и я смогу участвовать в соревнованиях, - поднимаю на него взгляд с надеждой.

-Нет, Билл. Я могу разрешить тебе прыгать в тандеме, но к соревнованиям я тебя не допускаю. Прости!

-Вы просто злитесь, что моя мать бросила Вас тогда, и что я не Ваш сын, – выпалил я, смотря на него с ненавистью. Теперь мне было плевать на все, он оборвал тоненькую ниточку надежды, которую я так берег по дороге сюда.

-Это не так.

-Нет, так. Вы с самого начала, когда меня увидели на том холме, надеялись, что я Ваш сын. Ну, простите! Моя мать решила все по-другому. И знаете, - делаю паузу, - я очень рад тому, что не ВЫ мой отец. Если бы Вы были им, то мы с Томом не встречались бы.

-Чтооооо? – глаза Джека становились все злее и злее. – Что ты сказал?

-То, что Вы слышали, - огрызаюсь и встаю со стула.

Сейчас мне было плевать на то, что отец моего любимого узнает о наших с ним отношениях. Мне было плевать, как поступит Том, ведь я решаю сейчас за нас обоих все, перечеркивая наши с ним отношения и все, что могло бы быть. Я просто устал от этого всего, а мечта рухнула, едва вступила в свои права. Джек сам все разрушил, как и свою иллюзию того, что мы с его сыном не можем быть любовниками. А ведь можем? Можем.

-Ты лжешь! – выкрикнул мне в спину мужчина.

-И в мыслях не было, - отвечаю, смотря на дверь. – Мы встречаемся с Томом.

-Мой сын не гей! – еще громче крикнул Джек.

-Можно подумать, - оборачиваюсь к нему лицом, - Вас хоть когда-то интересовало то, с кем встречается Том. Вы же жили далеко от него все это время. Вы хранили память о моей матери, и Вам было абсолютно плевать на то, что с Томом. Вам было все равно, что он скучает по Вам, что ему не хватает отца, которого ему заменил Гордон. Я рад, что в его жизни есть ИМЕННО Гордон, а не Вы. Он не заслуживает такого отца, как Вы, - последнее, что я сказал, перед тем, как вышел из кабинета и громко хлопнул дверью.

Идя по коридору, мне хотелось выть от отчаяния. Я только что собственноручно перечеркнул все, чем так долго болел и чего так долго ждал. Сердце разрывалось от осознания того, что меня заменили и я больше не нужен. А я просто хотел быть счастлив и исполнить самую заветную мечту своей матери, победить в соревнованиях. Я в больнице когда лежал, Симона рассказала мне об этом. Эта победа была смыслом жизни всех спортсменов, а допуск к международным соревнованиям – билет в жизнь.

* * *

«Она не знала слово «невозможно», а наоборот, делала из него «возможно»

Вспомнились мне слова Симоны по дороге в аэропорт. Может и делала, но я не она, и я сдаюсь. Позорно, но сдаюсь. Трус? Да. Но после слов Джека моя уверенность рассеялась, оставив только пустоту. Меня заменили.

«Пусть весь мир перевернется, но ничто не заставит меня отказаться от тебя»

Слова Тома продолжали меня добивать. Это тогда он так сказал, а сейчас… Сейчас у него были соревнования его мечты. Я буду только мешать.

«И давай в следующий раз, ты не будешь забывать, что у тебя есть я»

Прости меня, Том! Но я сейчас поступаю как настоящий эгоист, решая все за нас с тобой. Я знаю, что не должен так делать, но другого у меня выбора нет. Это твоя мечта, а не моя. Моя заключалась в том, чтобы быть рядом с тобой и стать спортсменом-парашютистом. Прости, но я не могу добиться ни того, ни другого. Так будет лучше для нас обоих. Прости, любимый!

Выуживаю из кармана телефон и, сидя в такси по дороге в аэропорт, набираю сообщение Тому. Несколько раз я стирал его и переписывал все заново. Я не мог остановиться на чем-то конкретном и не знал, что же мне написать. И все же я решился и написал.

«Не ищи меня и не ищи ответы на вопросы, все равно их не найдешь. Будь счастлив, но уже без меня!»

Эпилог I части

Перечитывая сообщение снова и снова, Том до последнего надеялся, что Билл пошутил. Он хотел верить в то, что все это просто шутка. Глупая, но все же шутка. Но это оказалось правдой.

Том оказался намного сильнее Билла. Он не стал впадать в крайность, и все свободное время пропадал на аэродроме. Если есть способ забыться и перестать думать о том, кто так безжалостно предал, то это спорт. Друзья начали беспокоиться за друга, но Том отмолчался от всех вопросов и просто уходил в небо. Только в небе, там, где нет ничего, кроме воздуха и ощущения свободы, слезы не спешат покидать тело, а комок в груди не так сильно сжимает. Только там Том был один и мог забыться и не думать о черноволосом парне, отнявшем и разбившем его сердце.

Черный ворон. Ворон. Билл.

Память хранила каждый момент из жизни, связанной с этим парнем, но сердце отказывалось его понять и со временем совсем выбросило.

Команда Тома выиграла соревнования. На отборочном туре в команду страны попали все участники и с гордостью представляли свою страну. К сожалению, победу одержала другая страна, но парням из Магдебурга уже само участие в таком масштабном мероприятии стало путевкой в жизнь.

Конец I части

Часть II. Глава 1

Ранний лучик солнца пробивался сквозь тяжелую ткань почти черных штор. Легкий утренний ветерок помогал ему в этом нелегком деле. Луч скользил по постели из черного шелка, на которой спал молодой парень. Он был прикрыт лишь наполовину легким черным покрывалом. Места, чтобы разгуляться наглому лучику, хоть отбавляй. Но его целью на сегодня было красивое лицо парня с пирсингом в нижней губе, называемом, как «укус паука».

Луч скользнул по закрытым векам и от колыхания штор ветерком, спустился вниз на пирсинг. Под действием света камушек в нем блеснул, на секунду освещая комнату. Парень же не реагировал на провокации двух стихий, решивших разбудить его сегодня. Он так хорошо вчера отдохнул, что, казалось, разорвись сейчас рядом мина времен войны, ничего бы не произошло.

Молодого человека зовут Том Трюмпер. Ему 23 года и он все еще студент, но уже Берлинского университета искусств.

После победы на соревнованиях по парашютному спорту, среди команд страны и принятия участия в международных соревнованиях, Том принял решение, что уедет из Магдебурга в Берлин. Он не хотел, чтобы хоть что-то напоминало ему о побеге единственного парня, с которым он встречался.

Долгое время Том пытался найти ответы на свои вопросы, но не нашел их. Он решил принять совет Билла и просто перестал их искать. Да и зачем их было искать, если тот, кто так дорог сердцу, взял и собственноручно решил все за двоих? А они ведь договаривались, что будут все решать вместе, какой бы сложной проблема не была. Но Билл сдался и сбежал.

Тому было больно принять именно тот факт, что его мнение никто не выслушал. Только все это прошло, как и любовь. Парень закрыл свое сердце и выбросил ключ в неизвестном для себя направлении, чтобы больше никогда не полюбить и не собирать свое сердце по кусочкам.

Луч солнца продолжал гулять по телу парня, иногда забегая на закрытые веки. Парень перевернулся на бок, тем самым отгораживаясь от него. Но и тут можно было разгуляться. Широкая спина позволяла это делать.

Тишину комнаты и квартиры нарушила мелодия телефона. Хип-хоп песня разрывала тишину и будила парня. Том нехотя потянулся к телефону и нажал прием вызова, сразу включив громкую связь. У него появилась эта странная привычка совсем недавно, так было легче разговаривать, не прилагая особых усилий для того, чтобы услышать того, кто посмел разбудить.

-Трюмпер? – позвал голос из динамика.

-Что? – сонно спросил Том.

-Ты спишь?! – удивился звонящий.

-Нет. Я уже совершаю пробежку по маршруту кухня-постель, - усмехнулся он в ответ на глупый вопрос.

-Нет, я, конечно, все понимаю, - задумчиво протянул парень на том конце провода, - ты вчера неплохо погулял и все такое. Может, даже и телочку какую снял на ночь. Тебе можно. Но ты не забыл о том, что у нас сессия и сегодня твой самый любимый экзамен?

Несколько секунд Том продолжал спать, даже не услышав последних слов. Постепенно его сознание начало улавливать смысл сказанных слов про любимый экзамен.

-Твою мать! – закричал Том, садясь на постели. – Сколько времени?

-Если поторопишься, то еще успеешь, - усмехнулся голос из трубки. – У тебя сорок минут на то, чтобы добраться до университета.

-Придумай что-нибудь, - быстро бросил Том и вскочил с кровати.

Он не слышал последние слова друга о том, что предупредит об опоздании Тома, и смех от того, что Тому все же влетит за это.

POV Tom

Черт! Черт! Черт!

-Дьявол! – ору на всю кухню, запнувшись о ножку стула.

Как я мог проспать на этот экзамен? Как? Да очень легко. Главное, вечером забыть о том, что завтра, то есть уже сегодня, самый важный экзамен. Если я его завалю, то мне просто не жить. Я не хочу половину лета тратить на то, чтобы пересдать его и вымаливать пощаду на практике у фрау Николь Уиллис. Эта дамочка невзлюбила меня с первого дня, как я появился в университете. Стиль видите ли ей мой не по душе. Да здесь больше половины так ходит. Мой друг Иззи похлеще меня выглядит, но ее он не раздражает.

Вылетаю на лестничную клетку, на ходу застегивая ремень джинс, закрывая дверь квартиры и держа в зубах яблоко. Решаю не ехать на лифте, а пробежаться по лестнице. В два раза быстрее будет.

Но вот облом! По лестнице поднимались грузчики, волоча мебель. Сползая по стенке на нужный мне этаж, успел послать одного из этих работников, выронить яблоко и получить взашей от наших бабулек, сидящих на лавочке.

-Томас, ты куда так спешишь? – спросила меня фрау Марта.

-На экзамен, - ответил я, перепрыгивая через маленькую оградку цветочной клумбы, за что и получил.

До метро я добежал очень быстро. У меня даже осталось время на то, чтобы достать из рюкзака второе яблоко и с аппетитом его начать есть. Народ стал потихоньку собираться на платформе, толкая вперед. Оставалось только прижать рюкзак к груди и повиноваться толпе, то есть, пусть она несет меня куда хочет.

Поезд остановился, и я заскочил в вагон гораздо быстрее, чем успели меня внести в вагон. Прижимаюсь спиной к противоположной двери, на которой написано «Не прислоняться!». Ну, да! Вот только почему-то все не реагируют на эту надпись и с огромным желанием делают наоборот.

Мой университет находится на Buhringstra?e. Ехать до него от моего дома три станции метро. В принципе, за оставшееся время я еще успею добежать до аудитории. Может быть.

На следующей станции метро в вагон набилось еще больше народа. Стало душно, и все нагло начали пихаться, освобождая себе место, чтобы не так было жарко. Был конец мая, почти лето, но жара стояла страшная. Даже вода, покупаемая в огромных количествах, не спасала.

Поезд остановился, выпуская на волю большую часть пассажиров и впуская новых, гораздо больше, чем на предыдущей станции. Давка усилилась. Дышать стало еще сложнее, а о том, чтобы пошевелиться, и речи не могло идти, но нужно было пробираться к выходу, так как следующая станция была моей.

Извиняясь, толкаясь и наступая на ноги, снова извиняясь, я добрался до заветной двери. Оставалось только дождаться, когда же поезд остановится и, я смогу покинуть эту консервную банку.

Поезд начал медленно притормаживать. Я заволновался, так как сзади начали напирать пассажиры. Мне даже стало страшно, что меня сейчас раздавят.

-Том? – позвал кто-то, и я обернулся, но не увидел того, кто бы мог меня позвать.

А может, это и не меня вообще позвали.

Выпадая на перрон, я тяжело дышал. Невозможно нормально выйти из вагона, чтобы тебя «не вынесли» оттуда. Что за люди такие? Вечно куда-то спешат. Да еще в такую рань.

* * *

В университете я взлетал, а не поднимался, на четвёртый этаж, где проводился экзамен по истории искусства. Я знал этот предмет великолепно, но из-за неприязненных отношений с преподшей, мог спокойно забыть о том, чтобы нормально его сдать.

На четвёртом этаже стояла вся наша группа. Они нервно дергали все, что можно было дергать: от волос на голове до лямок на сумках, и даже шнурки на кроссовках. Я медленно подполз, а не подошел к ним, и рухнул на пол у стены, закрывая лицо руками. Хотелось пить и в холодный душ.

-Держи! – сказала Лора, наша староста.

Дата добавления: 2015-11-04