Fucking alive (Чертовски жива).

8 января. 2015.

Fucking alive (Чертовски жива).

Тебе не нужны причины, чтобы делать в своей жизни то, что ты хочешь. Делай это, потому что тебе захотелось. Делай, потому что это весело. Потому что это делает тебя счастливым.
Не обращай внимания на тех, кто просто встает и уходит, приговаривая "я не с ним". Если люди не могут принять тебя - это их проблемы. Мы все слишком разные, но были поставлены нормативы, в которых женщина заменяет посудомойку, а мужчина обязан набить другим морду в нетрезвом состоянии.
Не бойся только, потому, что кто-то говорит "это ненормально". Гордись этим! Ты сделал что-то, что боялись сделать другие!
- Стефания Николь Киллмен.

Глава первая.

…Я оглянулась назад, надеясь на то, что никто из шакалов не придет. Мне действительно было не по себе, но нет, не страшно. Не до такой степени. Всего лишь мелкая дрожь, которая пробегает по моей спине каждый раз, когда называют мое имя. Поочередно произносят мои данные, дабы показать, сколько они знают обо мне. Сначала называют мой возраст, мой рост, а дальше «проходятся» по моей внешности. Прямые ярко-рыжие волосы чуть ниже плеч. Прическа 2007, как это говорят. Все, из-за челки, которая была срезана криво набок с помощью ножниц, которые я отрыла в папином гараже. Так я смотрюсь более гармонично со своим внутренним миром, нежели с прямой. Она заставляла взрослых умиляться, видя во мне куколку, несмотря на то, что я никогда не походила на нормативы коллекции «Barbie». Я презираю, эти игрушки за крики детей «Мама, я хочу быть, как она», как эта накрашенная курица с идеально белыми волосами и кучей косметики.

Дальше пойдет перечисление одежды, которую я надену в этот день. Обычно это что-то вроде драных джинс, которые явно мне велики, футболки любого цвета, подчеркивающая мою талию, и, конечно же, галстук. Это мой фетиш. В школе я, наверное, единственная из девушек, кто носит его, потому что считает, что это удобно. А почему бы и нет? Несмотря на то, что нет никакой ткани, которую нужно затянуть на шее, я люблю пугать одноклассников тем, что собираюсь повеситься на нем в школьном дворе. Пошли неприятные слухи о том, что меня считают самоубийцей, вот я и развлекаюсь.

Я часто залазаю на деревья, привязывая кончик галстука к ветвям, крича, что скоро спрыгну. Люди пугаются, расходятся, а я смеюсь, продолжая играть свою роль. Но, если честно, причину возникновения такого бреда я так и не узнала. Возможно, что во время моего отсутствия на уроках, дноклассники (я не ошиблась в слове) решили сделать выводы сами, «впаривая» это и учителям, которые теперь косятся на меня на каждом уроке.

«Стряхнув» свои волосы вперед, образуя «шторку», за которой не видно моих глаз, я ссутулилась, наклоняясь немного вперед. Больше всего мне хотелось получить вирус эболы прямо на месте, дождаться врачей из больниц крупных городов и просить их положить меня на носилки, заталкивая в машину скорой. Все что угодно, но только не терпеть эту дрянную школу, учащую тому, что выделяться – смертный грех, за который мы будем гореть в аду. Я думаю, что, если посчитать то количество времени, которое я посвятила на то, чтобы не быть похожей на норматив школы, то из меня давно бы сделали шашлык на всех.

Не могу сказать, что вся школа ненавидит меня, мечтая испортить мне настроение. Кто-то шушукается за углом, пуская обо мне очередные слухи или планы о том, как именно будут развлекаться со мной сегодня. Кого-то устраивает то, что я делаю, одобрительно кивая в мою сторону, а остальным просто плевать. Их не волнует, кто я, почему крашу волосы в невыносимые для глаз цвета, почему ношу то, что не носят другие девушки. И, если сказать честно, то это самая лучшая часть всей школы. Люди, которых я не волную.

Услышав знакомые голоса, я сразу представила то, как они произнесут мое имя, оскверняя его только тем, что оно вообще прозвучало вслух. Никто не знает его значение, но оно не удивительно. Этот пункт попадает в категорию «Абсолютно никого не волнует».
- Каро… кхм… Каролиночка- мерзкие буквы, которые ударяются об слух, словно кувалдой по голове. Меня тошнит от них. От всех, кто смеет коверкать слово, которым меня «обозвали», а я не побоюсь назвать это таким образом. Именно «обозвали», потому что значение сие имени – «надежная». Ни капли не походит на меня. Мне более чем плевать на окружающих и уж, что, а на меня полагаться, точно не стоит.

- Милая, Каролиночка,- продолжил один из стайки невыносимых кретинов, я же не поднимаю свою голову.

Я Каролина, а не та, кем меня называют.
Я умею разрушать. Неважно, что именно. Моя практика состоит от самых обычных карандашей до сознания людей. Это плохо, я знаю, но позвольте заниматься мне тем, что у меня получается лучше всего.
С тринадцати лет я научилась игре «саморазрушение». Ее правила совершенно не требуют того, чтобы ты тащил по своей коже лезвия, найденные на помойке. Это не поможет, по крайней мере. Разрушение в психологическом смысле! Вот это точно сойдет. Я не раз внушала себе отвратительные вещи, от которых тянет блевать. То, о чем боялись подумать старшие, а я засыпала и просыпалась с такими мыслями.
Это вошло в неприятную привычку, но, как же мне не хочется отпускать это. Если я привыкаю, то навсегда, и я ненавижу это. Но именно так я объясняюсь перед учителями, почему я не общаюсь со своими друзьями, коих у меня совершенно нет. Взрослым об этом знать совершенно не обязательно, я полагаю.

Есть лишь деловые отношения. Я нахожу умников, которые готовы писать за меня контрольную за некоторую оплату и все. Думаю, что это единственные люди, с кем я заговорю первая.
- Милая, что с тобой?- мне казалось, что сейчас меня стошнит, что произойдет все самое отвратительное, что могло бы случиться, потому что я не милая. У меня есть имя.
- Я Каролина…- Стиснув зубы, прорычала я, стараясь не показывать своего страха. Да, сейчас мне действительно стало более чем просто «не по себе». Я не знала, что придет в его больную голову, а он знал, что я не ударю его. Почему? Я, черт возьми, против этого. Сама напросилась.

На одной из перемен меня пыталась побить стерва Молли, чье лицо – бедствие макияжа розового тона. Вот именно ее нужно прозвать куколкой «Barbie».

Я помню, что тогда в коридоре, назвала ее проституткой, что являлось правдой. Она же хорошенько «вмазала» мне в лицо, из-за чего чуть больше месяца, я ходила с разбитой губой, а Молли обошлась сломанным ногтем. При том, пытаясь мстить мне за ее утрату трех сантиметровой чертовщины на пальце.
Причину того, почему я оскорбила ее – неуважение ко мне. До этого происшествия был урок по обществознанию, и вызвали именно меня. Вопрос был легким, по крайней мере, для меня. Кто такие люди?
Я же ответила, что для кого-то это оскорбление, кто-то посчитает это комплиментом. Проблема в том, что у каждого разное понятие. Мое затрагивается на, мягко говоря, не позитивной почве. Я ненавижу людей за то, что есть гомофобы, я ненавижу людей за то, что есть убийцы невинных детей.
Как говорится: «В людях нет людей».

Молли не оценила мои слова и решила накинуть на меня новенький статус «лесбиянка, мечтающая взорвать детдом». И уже после я решила, что могу позволить себе назвать ее проституткой.
После этого случая я совершенно не хочу сказать, что испугалась чего-то. Напротив. Я поняла, что мне понравилось чувствовать ту силу, с которой я ударила Молли. Именно это и останавливает меня, потому что тогда я возненавижу себя, попадая в список людей-убийц, людей-гомофобов и прочее…

- Не нужно так злиться,- он положил свои руки мне на плечо, я же продолжала игнорировать его, подумав, что вскоре ему надоест это, и тот просто уйдет.
- А где твой галстук?- Он убрал мои волосы с лица, поворачиваясь ко мне своим. Я узнаю его из гребаной тысячи учеников в заведение, потому что только его голос может так меня выбешивать. Только от этого тембра мне казалось, что я теряю сознание. Я продолжала смотреть вниз, словно никого нет рядом.

Но осознав то, что он сказал мне секунду назад, я подняла руку, потянув ее к шее, дабы проверить, на месте ли галстук. Ощутив петлю, парень, стоящий рядом, резко потянул ее на себя, из-за чего дыхание перехватило. Воздуха, словно и не было.
В классе были несколько учеников, не считая остальную шайку шакалов. Никто не помог мне, в то время как мои руки держали за края петли, чтобы не поддаваться удушью. Я старалась не паниковать, иначе это завело бы еще больше. Что лучше, чем жертва, которая так смешно сопротивляется?
- А ты крепкая,- он прекратил свои действия, а у меня началась тяжелая отдышка. Улыбнувшись так, словно мы лучшие друзья, и он рад меня видеть, парень удалился, зазывая остальных за собой. Он действительно был рад меня видеть, только в других целях.

- Чертов ублюдок,- прошипела я, когда дыхание начало приходить в норму. Я готова прибить себя кувалдой за то, что иногда мой мозг совершенно отключается. Но сейчас не тот случай. Если бы я не потянула руки к своей шее, то думаю, что не смогла бы перехватить петлю во время, принимая основной удар на пальцы, из которых просочились капли крови. Из тех, что были повреждены ранее. С самого начала надо было встать и уйти. А это бы что-то изменило? Нет.

Я не уверенна, что он действительно хочет убить меня. Скорее, просто напугать, но для чего? Для того чтобы поддерживать свой имидж.
Статус «шакал» дается только тем, кто вышел мордой, не более. Вся команда не была сильно умной, за одним исключением.
Парень, что душил меня – был потрясным, по мнению специалистов, игроком в регби, да и по точным наукам совсем не дурак. Его имя означает «изогнутый нос», что совсем не подходит к нему, если смотреть на внешность. Кэмерон. Никто и никогда не коверкал его имя, а звучало оно только из уст миленьких девушек, кружащих вокруг него.

Но его родители не ошиблись, выбирая имя. Он слишком часто задирает нос вверх, из-за чего со стороны он кажется кривым. Ошиблась ли моя родня? Определенно. Надежной я стану лишь, когда пойму, что другие этого заслуживают.
Привычным движением головы, я снова скидываю свои волосы на лицо, дожидаясь звонка на урок, словно ничего не происходило. Словно мои пальцы в абсолютной норме, не ноют так, что хотелось бы их отсечь острым ножом. Совсем нет.

***

Вылетая из школы, я напрочь забываю о своей куртке. Мне не до нее. Я знаю, что курение убивает, но я быстрее умру без него, потому считаю, что проще забежать в ближайший ларек, где мне продадут все то, что я захочу. Я остановлюсь на двух пачках сигарет фирмы Malboro. Они совершенно не требует больших денег, потому именно их мне и приходится покупать каждый раз после школьных занятий.

В день я выкуриваю, примерно, пачку, если не больше. К сожалению, но это так. Без сигаретного дыма мне кажется, что мои легкие отказывают, хотя на деле происходит совершенно наоборот. Наверное, поэтому я не могу бежать так долго, как могут нормальные подростки. Я не ставлю себя в сравнение с моими дноклассниками, потому что побоюсь назвать число выкуренных ими косяков. Я же держусь от этого дерьма подальше, потому что я не хотела бы звонить отцу по телефону, будучи в обкуренном состояние. Мне проще сделать это на трезвую голову, а потом прийти домой и не получить ничего. Это же действительно лучше?
Черт его знает…

Подбираясь к мелкому ларьку, больше похожему на сборище мусора, я положила деньги на пластмассовую тарелку, которую принято называть «одноразовой».
- Мне две пачки Malboro,- я потупила глаза, рассматривая свои кеды. Стоящий ко мне спиной продавец, повернулся после того, как отложил какой-то загородный журнал.
Одарив его вопросительным взглядом, парень лет двадцати на вид, сделал то же самое в мою сторону.
- Что не так? Две пачки Malboro,- я повторила свой заказ, надеясь на то, что он немного глух, потому не соизволил найти их в первый раз.
- А «пожалуйста» уже отменили?- потрясно.
- Пожалуйста? Можно мне две чертовы пачки сигарет фирмы Malboro, если ты позволишь, о великий продавец,- я стиснула зубы, но тот и не думал двигаться к сигарам, что лежали за стеклом с левой стороны, не стирая нагловатую улыбку со своего лица.
- Пожалуйста,- более искренне сказала я, после чего получила одобрительный кивок.
- Нельзя так сразу?- Дружелюбно спросил он.

А можно? Я не знаю, но сказать честно, все, что происходит в школе, влияет на мой характер. Привычное спокойствие уступает место эгоизму.
- Не твое дело,- отвернулась я, собираясь уходить, но парень не отставал, начиная наигранно кашлять.

- Спасибо…- Закончила я в конечном итоге, уже точно решив для себя, что сюда больше не вернусь.
Я часто встречаю наглецов. Да хотя бы тех, с кем я обучаюсь, но, чтобы так настойчиво требовать от меня выполнения правил этикета? Обычно люди видят, что ко мне трудно подступиться, а дальше и вовсе прекращают со мной контакт. Сказать, что мне стоит привыкать к таким, как тот продавец – нельзя. Я не уверенна, что захочу пересечься с ним однажды.

Завернув за угол, я достала одну из пачек, цепляя покрасневшими от крови пальцами сигарету. Зажигая ее спичками, что я оставляю в своем кармане, в нос ударяет резкий запах дыма, с которым в последнее время, я встречалась только во время того, как курила мама. Порой не стоит рассказывать родителям о своих тайных увлечениях. Вам может казаться, что они обязательно поддержат вас в любых идеях, несмотря на то, насколько они безумны.
Ох, какая чушь. Любой родитель имеет свой порог строгости, если это можно назвать так. Если задать мне такой типичный вопрос «А на кого похожа ты?», я смогу ответить, что мама ближе мне в этом плане. Да, до того, как мне исполнилось двенадцать, я думала, что она совершенно обычный человек. Просто… Мама. Я не могла описать ее, не используя типичные слова, которые произносят и другие дети.

Но после той ночи я поняла, что никто не станет мне дороже мамы.

Как всегда, я не спала, наплевав на то, что стрелки часов указывали на, почти, шесть утра. Я не хотела спать, потому что много думала. Я, по своей сути, всегда думаю. Постоянно, круглосуточно, ежесекундно. Но в ту ночь я серьезно задумалась о такой вещи, как «феминизм».
В тот день меня серьезно оскорбили. Я помню, как мальчик из моего класса, поднялся посередине урока и сказал, что девочки должны быть только домохозяйками, запертыми на кухне. Я не знаю, что за чертовщина это была, но другие мальчишки зааплодировали, сопровождая это действие громким смехом. Какой-то недоделанный флешмоб, прикол. Я не могла подобрать слов, насколько сильно я была огорчена. И по сей день мне был не понятен его чертов, поступок, но уже в другой области…

Тогда мама заметила, что свет в моей комнате так и не гаснул, а я быстро спряталась под одеяло, притворяясь, что сплю. Я не хотела, чтобы меня наказали. Вместо ожидаемых упреков, мама сказала мне, чтобы я сделала нам кофе, и мы могли бы поговорить. Я не была рада, но меня посетило чувство приятного удивления.
Ведь я просто привыкла к тому, что мама – это мама. Но ни как не лучший друг, коим она стала для меня.

Мы проболтали все утро, совершенно забыв о школе. Но, скажем так, я помнила, но я не хотела уходить.
Я рассказал маме все то, о чем я думала в последнее время. О феминизме, о том, что я не понимаю гомофобов, о том, что я хотела бы, чтобы люди были чуть добрее, обо все, черт возьми. Я уже не удивилась тому, что мама поддержала меня.

Мне не хватало этого. Не хватало настоящего понимания, и именно тем утром я почувствовала неописуемую легкость, словно все проблемы испарились, оставляя за собой клубы дыма.
Сморгнув слезы, подступившие, из-за едкого запаха сигарет, который, словно, проник в открытые глаза, я потушила сигарету, об камень так же быстро, как и воспоминания в своей голове.

Мне было трудно вспоминать это ощущение свободы, потому что сейчас я чувствовала, как будто мои руки были привязаны к доскам с торчащими гвоздями, но я должна была терпеть, не подавать виду, что мне трудно.
К сожалению, но я всегда считала, что сильные люди обязательно должны пережить самый ужасный момент их жизни. Несмотря на идиотов, гуляющих вокруг меня в школе, я думала, что это не тот момент. Они – не мое испытание, которое мне придется миновать, выходя из войны с победой. Это не победа. Это лишь одно из многих препятствий, не пройдя которые, я сломаюсь.

После прогулки около нескольких домов, которые были построены возле школы, я взяла курс к своему. Мне не хотелось идти туда, потому что тогда меня ждет часовая лекция о том, что я должна приходить домой вовремя. А вдруг меня собьет машина? Действительно.
Я боялась таких предложений в возрасте семи лет, и уже сейчас, когда мне семнадцать, я понимаю, что в таком случае я бы отдохнула. Смерть меня не пугает, я часто задумывалась о том, что было бы с миром без меня? Как ни странно, но я считала себя частичкой чего-то важного. Если умру я – умрет моя школа. Да, они считают меня жалким отбросом, но без меня станет скучно. Кто, в таком случае, будет устраивать еженедельные представления недоделанного самоубийства? Кто будет отстаивать свои права, пока другие боятся?
Эгоизм и здесь сыграл важную роль. Я слишком часто считаю, что без меня всем станет просто скучно. Ради этого я живу? Не думаю, но другой причины у меня просто нет. Возможно, что я просто внушила себе тот факт, что я кому-то еще нужна, а может так, и было. Не знаю, но вдумываться совершенно не хочу.

За все время моих размышлений, я дошла до станции, на которой, собственно говоря, и жила. Дом слева, окрашенный в темно-зеленый оттенок, похожий на гнилую траву. Ничего особенного, но родителям нравится. Они считают дом прекрасным, в принципе, и мне жаловаться не на что.
Шагнув к калитке, я потянулась к своим ключам, которые должны были лежать в сумке, но резким движением кто-то перехватил мою руку, сжимая до ноющей боли. Хватка стала сильнее, когда я попыталась отбиться.
- Каролиш, ты домой хотела попасть?- Чертов голос, не дающий мне спокойно вздохнуть, словно затянувшая на шее петля.

***

Под руками я ощутила выпирающие доски. Мои глаза были чем-то завязаны, и это, черт возьми, слишком сильно пугало меня. Воображение уже начало прорабатывать детали того, как меня убьют, разрежут на жалкие кусочки, выкинув в озеро, на котором никто не находится. Второй раз за день мне показалось, что воздуха катастрофически не хватает.
Руки были крепко связаны тугой веревкой, которая с силой давила на выпирающие кости, из-за чего из ранок, оставшихся на пальцах, снова просочились капли крови. Несмотря на то, что я ни черта не видела, я думала, что именно так оно и было.

Прислушавшись к окружающей обстановке, я поняла, что нахожусь в небольшой комнатке. Любое мое движение сопровождалось с жутким скрипом, то ли шкафов, то ли просто стен. Я собрала всю силу в кулак и попыталась встать, пока где-то в дали не послышались чьи-то шаги. Я закричала, прося о помощи. Вдруг это человек, способный помочь мне?
- Милая Кара,- прошипел мерзкий голос. Черт побери. Мне стоило держать свой язык за зубами.
- Я Каролина, ублюдок,- я старалась произнести эти слова, как можно увереннее и тверже. Кого я обманываю? Я связана, нахожусь, черт знает где, да еще и пытаюсь что-то доказать. Жалкая картина.
Пыталась показаться крутой, воображая из себя злую овчарку, готовую растерзать все, что есть на моем пути, но в итоге я обычная сука.
Кэмерон подошел чуть ближе, влепив мне пощечину, из-за которой я упала на правый бок. Повязка слетела на шею, напоминая второй галстук, который все еще был на мне.

- Не язви, иначе…
- Иначе убьешь? Давай, я советую тебе снять это на гребаный телефон, выставив на ютуб,- Каролина, мать твою, заткнись, но разве я стану слушать себя же?- Делай то, что только пожелаешь, но так ты только усугубишь свою ситуацию, потому что…
- Потому что твои «друзья» пустятся за мной в погоню?!- Кэмерон резко поднял руки вверх, усиливая свои жестикуляции с каждым словом, так же, как и повышал свой голос,- признай, что у тебя нет друзей, понимаешь? Они есть у меня! Я могу позвонить им в любую секунду, в отличие от тебя. Все, что ты можешь – воображать из себя кого-то важного, но на деле ты чертовски мертва, понимаешь?

Я ничего не ответила, потому как посчитала это ненужным действием.
- Ты – урод, понимаешь?- Кэмерон полез рукой в карман своих брюк, доставая сверкающее лезвие. Блять.
Я не стану умолять о пощаде, я не стану просить его остановиться, чтобы то ни было. Во мне слишком много гордости, которую я никогда не смогу отпустить, даже, если меня засунули черт знает куда, угрожая мне острыми приборами.

- Ненавижу это,- он протянул свои руки к моим ярко-рыжим локонам, которые поблескивали на свету, из-за неплохих шампуней, которыми я пользуюсь. Не. Смей.
Потянув ножницы к моему лицу, он остановился на том уровне, где держал мои волосы, отрезая всю длину.
Я зажмурила свои глаза, пытаясь дышать, как можно глубже. Он отрезал мои волосы.
- Ненавижу,- повторил он, отсекая вторую половину, в то время как из моих глаз потекли слезы
- Тряпка,- вырвалось у меня вслух. Кэмерон одобрительно кивнул, отбрасывая мои волосы в сторону.

Мое дыхание участилось, словно я пробежала несколько кварталов, при этом держа в руках несколько сумок с кирпичами. Волосы были моей гордостью, были тем, что помогало мне прятаться, создавая штору на лице. Я чувствовала себя беззащитнее без них.

- Зачем?- Я произнесла это, как можно спокойнее, не смотря на то, что мое дыхание серьезно сбивалось.
- Я ненавижу твои волосы, мне не нравился их цвет. Теперь я надеюсь на то, что ты согласишься перекрасить их, но не волнуйся на счет краски, я тебе помогу,- с этими словами Кэмерон щелкнул пальцами, устремив свой взгляд мне за спину. Я повернула голову назад, увидев две пары ног. Я только успела задержать дыхание, как сверху на меня вылили, по крайней мере, литр воды с отвратительным запахом, словно в ней померла стая птиц.
- Не переживай, - улыбнулся Кэмерон,- скоро они почернеют и все станет ок,- к нему подошли два парня, которые стояли позади меня. Один из них показался мне знакомым.

Словно я уже испытывала «счастье» повидать его ранее.
- Не забудь сказать «спасибо»,- произнес блондин высокого роста, которой кинул в меня пачку сигарет фирмы Malboro.
Такое опустошения я не чувствовала никогда, такого чувства быть в луже грязи и мертвых рыб.

- Ты мне отвратительна,- Кэмерон кинул в меня чем-то гремучим,- Мы в спортивном зале. Здесь ключи от этой каморки и школы. Не забудь закрыть, ясно?- Он развернулся, чтобы уйти, оставив меня за своей спиной. Грязной, пахнущей мертвечиной. Руки были связаны, а от моей гордости остался лишь мокрый след…

Спустя полгода. Несколько дней до Выпускного.

Месть – то, что заставляет меня дышать. Ни один день, который мне пришлось прожить после того случая в кладовке спортивного зала, не прошел для меня даром. Да, я молчала, не тянула свою руку на уроках обществознания, дабы вновь появилась причина врезать Молли. Я просто молчала.
Сегодня тот день, который станет для всех тем, которые успешно называют «Мне никогда не забыть…»

Я действительно согласна. Мне часто приходилось проживать такого рода дни. Мне никогда не забыть то, как мне приходилось терпеть издевки со стороны школы. Мне никогда не забыть то, как я была унижена группкой жалких шакалов. Мне никогда не забыть тот день, когда я впервые притворилась, что собираюсь повеситься на своем галстуке, который я не надену сегодня. Ни за что.

На мне было платье. Самое настоящее, которые носят миленькие девчушки-восьмилетки. Оно было с «милым» принтом в розовый цветок, чему я старалась улыбаться, как можно шире. Я отстригла свои волосы под «ежика», оставив их черными, какими они и стали после, как я поняла, химического раствора, вылитого мне на голову.
Мне недолго осталось терпеть себя в образе попорченной куклы Barbie, которая и по сей день казалось мне накрашенной курицей…

***

Рукой я открыла дверь, ведущую в мой класс, пытаясь не осматриваться по сторонам. Я чувствую себя сильнее, чем когда-либо. По моим венам бежит кровь, я чувствую свое сердцебиение.
Я встала ногами на парту, заставляя одноклассников заткнуться, обратив на себя внимание.
- Сотрясение мозга получила? Где твои джинсы?- Заржал Кэмерон, после чего он получил мою улыбку в свою сторону.
- Начистоту, ладно?- Я подняла свою голову, повышая свой голос,- вы ненавидите меня, настолько, что пытаетесь избавиться, верно? Ладно, я понимаю ваше огорчение, но вам стоит задуматься. А кто вы без меня?
- Я без шлюх живу. Без тебя тоже не соскучусь,- послышался голос из толпы, который я тоже встретила ответной улыбкой.

- Кэмерон,- я повернулась к нему, стоящему возле окна, изображающего из себя неприступного идиота, коим он не являлся,- полгода, а то и более, я искала всевозможные материалы про тебя, как тебе это и нравилось проделывать со мной. Парень девятнадцати лет. Рост не меньше 175, а может и более. Короткие волосы светлого цвета, бледная кожа с ели видными веснушками на лице, а одежда? А она, блять важна? Но я не собираюсь нарушать твои традиции,- Кэмерона явно это забавляла,- темные джинсы, обычная футболка синего цвета. Скучно, да?

Весь мой класс издавал смешки, которые я пыталась игнорировать, сверля своими чуть подкрашенными глазами, Кэмерона.

- Мне жаль, но я думаю, что всем пора узнать то, как ты жил все это гребаное время, правда?- Я повернулась к, так называемой, публике,- Кэмерон, будучи в пятом классе сказал то, над чем многие из вас посмеялись. «Женщина должна быть заперта на кухне, заменяя посудомойку»,- я повернулась обратно к источнику моей ненависти, сменив легкомысленную улыбку на оскал овчарки, которого мне не хватало.

- Отец Кэмерона, почему никто не видел его на родительских собраниях? А мать? Где же она и ее прекрасные рыжие локоны? Кэмерон, это тебе ничего не напоминает?
- Заткнись,- он пытался пригрозить мне, но я не хотела бояться его. Я главная в этой ситуации, я останусь начальником.
- Не смей со мной так говорить. Где твоя мать? Я говорю о той, что избивали до потери сознания на кухне, пока твой отец дрочил тебе, я об этом!- Я сорвалась на крик, наплевав на многочисленные пары глаз, округлившихся так, что напоминали форму блюдец.

Кэмерон пытался дышать через рот. Так долго никто не мог об этом узнать...
- На самом деле, твоя бабушка очень милая собеседница, при том доверчивая, рас уж подумала, что я твоя девушка, которая специально приехала из другой страны, чтобы разузнать о своей любви, как можно больше, не причиняя тебе ни малейшего вреда, милый,- я сделала ударение на последнем слове, прикасаясь своей рукой к высоким сапогам, которые никогда мне не нравились.

- Запомни, Кэмерон, я оставлю вас погибать в этом мерзком местечке. Копируйте друг друга, пытайтесь быть серыми, мерзкими, грязными людишками,- Кэмерон схватился обеими руками за подоконник, опускаясь на коленях.
Не судите меня. Я лишь делаю то, что умею. Я разрушаю чужие жизни, моя миссия закончена, я полагаю. Я достала пистолет, который находился в моем сапоге, подставляя его к своему виску.

- Кэмерон, я чертовски жива, в то время как вы загнили,- я закрываю свои глаза, нажимая на курок.

Fucking alive (Чертовски жива).

19 января. 2015.

Автор: Стефания Килл.
Комментарий от автора: я приятно удивлена, что смогла дописать это. Да, работа действительно мала, но мне кажется. Что смысл здесь прост и ясен. Каков же он?
Никогда не стоит осуждать кого-то, если ему или ей что-то нравится. Вас не должен волновать человек, с которым вы не собираетесь общаться в дальнейшем. Иначе он разрушит вашу жизнь за то, что вы пытались разрушить его.
Подумайте об этом, ладно?

Отдельное спасибо Полине Новиковой за то, что верила в меня, за то, что ты мой отдельный вдохновитель:3

Всем удачи, ждите новых произведений. ХО.
Ваша Стефани.

---

Дата добавления: 2015-11-04