Внезапно шестеренки в обедневшем мозгу моей башни начинают вращаться, и до него кое-что доходит:
- Детка, ты заревновал?
Я поперхнулся воздухом только что? Нет-нет-нет, так дело не пойдет, веди себя естественно, Бен Бэкхен!
- Я?! - выпучиваю на него глаза и растягиваю губы в ухмылке психопата, - Чем тебя кормила Юра? Шарики за ролики закатились, что ли? - старательно и громко гогочу, распугивая студентов.
Моя игра выходит немного неловкой. Кажется, я переборщил с театральностью, совсем капельку, но этого хватает гадкому ПакЧану, чтобы понять все и расплыться в улыбке Чеширского кота, обхватив меня своими ручищами и придавив к своей груди.
- Моя принцесса вылезла из своего замка и приревновала меня к собственной сестре! - Чанель заливается беззаботным смехом, а я мечтаю, чтобы он подавился собственной слюной. В ответ я бубню что-то типа "что ты за бред несешь, пошел к черту", отпихиваю его от себя и шагаю в аудиторию, гордо вскинув подбородок вверх. Сзади слышится счастливое (счастливое?!) "Признайся, что заревновал!".
И только пройдя за свой стол, я достаю из кармана телефон и, воровато оглянувшись, набираю на клавиатуре пару символов.
Кому: Пак КозЁль
Разве что, совсем немного...
И чуть погодя;
Кому: Пак КозЁль
Но не зазнавайся, ты все еще кривоногий идиот!
Слышу смешок сзади и понимаю, что мои сообщения дошли. Краснею и улыбаюсь, пока никто не заметил.
***
Сегодня - особенный день. Ровно в полдень должны выставить условия второго раунда. Ходит слушок, что Ким ГуРа с журналистики подслушала разговор Президента школьного совета с ректором, и там было что-то про двоих участников. Так что все готовятся к тому, что участников объединят в пары, что меня немножко пугает.
В 12 народ собирается в актовом зале, который начинает напоминать улей - все гудят, громко перешептываются друг с другом и толпятся, чуть ли не толкая в спину.
Уже на подходе к залу я сглатываю вязкую слюну и напрягаю шею, отмахиваясь от неприятной дрожи в теле. Мою нервозность перед объявлением задания только усугубляет этот огромный муравейник из студентов всех расцветок и вкусов, и я практически счастлив, когда надо мной нависает Чанель, берет меня за руку и протискивается сквозь толпу. Я хвалю Бога за то, что хоть раз в жизни нам обоим пригодились паковские два метра роста, и тороплюсь за ним. Он держит крепко, будто опасается потеряться среди людей, и идет уверенно, так, что эта уверенность передается и мне. Когда он поворачивается ко мне через плечо, я ловлю его подбадривающую улыбку и неуверенно отвечаю ему тем же.
***
- То есть, ты пролетаешь? - расстраивается Кенсу, когда мы все выходим из универа после пар, - Подсунули вам, конечно, свинью. И как быть теперь?
Что случилось? Все прекрасно, просто условием оказалось вовсе не то, что мы работаем в парах. Ректор вдруг воспылал страстью к живому звуку и испытаниям, а потому объявил, что записи звука в следующем туре запрещены. Причем, даже элементарные минусовки. Либо играешь на инструменте, либо демонстрируешь феерическую акапеллу, чтобы тебя взяли в финал. Такое рвение можно понять, конечно: участников много, а призов всего-ничего.
Спросите, при чем тут пары? Нам снисходительно дали одну-единственную поблажку: мы имеем право попросить кого-то аккомпанировать нам на сцене. Загвоздка в том, что это должен быть один-единственный человек, чтобы на сцене находилось двое, как максимум. Да-да, я уже рву на себе волосы и теряюсь в догадках, как мне быть. Но вернемся...
- И как быть теперь?
- Я не знаю, Кен, - вздыхаю, первый раз запихав свой сарказм куда подальше, потому что все реально очень и очень плохо, - Надо до конца недели найти кого-то, кто играет на инструментах, или откланяться.
- Может, синтезатор?
- Да что толку придумывать инструменты, если большинство наших знакомых играют только на моей бедной психике, - поджимаю губы, встречаясь с сочувствующим взглядом Кенсу, - Знаешь, что меня больше всего напрягает во всей этой ситуации? То, что у Чанеля проваливается вся его затея с группой и живым звуком. Они так гармонируют друг с другом, когда играют все вместе, у них ведь были все шансы. А без группы...он хорош в рэпе, но без битов там никуда, - флегматично ковыряю землю носком ботинка, думая о своем.
- Что я слышу? - Кенсу, только что сидевший с каменным лицом, вдруг натягивает на себя гримасу лисицы и складывает руки на груди, - В кои-то веки тебя больше волнует успех Чанеля?
- Ой, знаешь... - открываю было рот, чтобы послать его на все четыре стороны, но замолкаю, пожимаю плечами и ускоряю шаг. Кен провожает меня удивленным взглядом, а потом кивает и, кажется, улыбается.
***
- Чанель? - зову я из прихожей, разуваясь. Хмурюсь, когда не слышу привычного "Какие люди, коротышка?" из другого конца квартиры. Почти сразу после того, как мы вышли из актового зала, Пак сник и куда-то пропал. До меня доносятся еле слышные звуки гитары, и я понимаю, что он дома, но что-то явно не так. Подхожу к двери в его комнату, стучу по нарисованному значку Супермена, висящему на двери, но в ответ слышу все те же гитарные аккорды. Расценив молчание как всем известный знак, я чуть толкаю дверь и прохожу внутрь.
Чанель сидит на кровати, скрестив ноги, и апатично перебирает струны на гитаре, смотря пустым взглядом прямо перед собой. То ли он расстроен, то ли задумался о чем-то. Подхожу к нему и сажусь рядом, сцепляя свои руки вместе и облокачиваясь на колени.
- Чанель, все в порядке? - молодец, Бэк, ты только что не просто не поддержал его, но и задал самый идиотский вопрос на свете.
Пак вздрагивает, словно до этого не замечал меня, а увидев, спешно натягивает на себя широкую улыбку и треплет меня по волосам.
- Привет, принцесса! У меня как всегда все лучше всех, вот решил на гитаре поигр...
- Себе не ври хоть, - резко обрываю радужную чушь, которую он несет, - Мы тут вдвоем, я никому не расскажу.
- У-у, Бекхенни, ты такой резкий сегодня, - гнет свою линию Ель, но замолкает, встретившись с моим ледяным взглядом, - Я немного волнуюсь из-за концепции выступлений второго тура, - он вздыхает и опускает голову, поджимая губы и рассматривая собственные колени. Кажется, что от наглого Пака, который преследовал меня последние несколько дней, осталась только оболочка.
Не знаю, что толкает меня на следующий шаг, но я пододвигаюсь ближе, забираясь на кровать с ногами и поджимая их под себя. А потом прижимаюсь к Чанелю и обнимаю его сбоку, молча утыкаясь в плечо. Кажется, мы это уже проходили, но мне до сих пор неловко, поэтому я снова словно язык проглотил, а в душе ругаюсь на самого себя, что не могу подобрать нужные слова.
Но Чанелю, кажется, не очень нужны разговоры. Он осторожно откладывает гитару и поворачивается ко мне, заключая в объятья. Я, будто не осознавая, что делаю, поднимаю голову и сам тянусь к Паку, накрывая его губы своими.
Он удивленно выдыхает, но не начинает подкалывать, как делает это обычно, а отвечает на мой поцелуй, чуть приоткрывая рот. Его дыхание не обжигает, как тогда, но губы чуть шершавые и невероятно мягкие, а когда он осторожно прикасается ладонью к моей щеке и углубляет поцелуй, стайка мурашек проносится вниз по позвоночнику. Я зарываюсь пальцами в его гладкие волосы и приоткрываю глаза, наблюдая за тем, как дрожат его ресницы, как чуть приподняты брови. Чанель шумно выдыхает через нос и прижимается еще ближе, еле ощутимо проводя пальцами мне за ушами, слегка щекоча затылок. Я чувствую его горячий язык, теплые губы, чуть влажные от наших прикосновений, и закрываю глаза, отдаваясь ощущениям.
В голове ни единой мысли, и слышится только дыхание человека, в которого я, кажется, влюбляюсь.
Я вдруг осознаю, что это первый раз, когда я не чувствую неловкости от того, что делаю. Не задумываюсь о том, что все подумают, о том, буду ли я выглядеть круто в чужих глазах. Все так, как и должно быть. Чанель только подкрепляет эту уверенность тем, что прижимает меня к себе, словно стараясь сблизиться даже тогда, когда ближе уже невозможно. А я больше не великий и ужасный Бен Бекхен, мечтающий растворить его в кислоте, я теперь сам растворяюсь в нем и в этой волшебной атмосфере. И даже не думаю, что это неправильно.
- Ох, принцесса, ты решила применить тяжелую артиллерию? - когда Чанель отрывается от меня, в его глазах снова искрится веселье и азарт. Я вздыхаю, понимая, что некоторые вещи все-таки не меняются, и уверенно затыкаю его очередным поцелуем, отмечая про себя, что счастливый Ель мне нравится куда больше.
***
Спустя полчаса мы все так же сидим в обнимку на его кровати и улыбаемся друг другу, когда я решаюсь вновь поднять неприятную для нас обоих тему.
- Чанель... Вся эта ситуация с конкурсом, знаешь, я как-то и не расстроен, - начинаю тараторить я, стараясь скрыть свое разочарованием за потоком слов, - Я не так сильно и хотел участвовать, в общем-то, из меня талант неважный, так что, наверное, ничего, если мы...
- Чш-ш, - Пак прикладывает палец к моим губам и посмеивается, - Никогда больше не говори таких вещей. Никогда нельзя сдаваться, не успев даже предпринять ничего для того, чтобы решить проблему.
Вот оно, еще одно достоинство Чанеля, которого нет у меня - он никогда, реально никогда не сдается.
Он смотрит в потолок несколько секунд, а потом щелкает пальцами, словно придумал что-то, и с уверенностью вскакивает с кровати и приземляется передо мной на одно колено. Я ошарашенно смотрю на него, уже придумывая хлесткое словцо по отношению к его адекватности, а он только хитро прищуривается и протягивает мне руку.
- Знаешь, когда один сосед потрясающе поет, но не умеет играть на инструментах, а второй отлично играет на гитаре, но лишается вокалистов и остальных членов группы, надо этим пользоваться, - он подмигивает мне, когда я недоверчиво складываю руки на груди.
- Башня ты глупая, сказали же, что нельзя много людей, что из этого ты не понял?
- Ох, Бэк, - хохочет Пак, - никто ведь не запрещал участникам самим объединяться в дуэт? Все конкурируют друг с другом, но можно ведь показать, что совместная работа превосходит соперничество в одиночку. Разве это не будет плюсом? В мире, где все друг друга съесть готовы, такое, как правило, работает.
И тут до меня доходит.
- Пак, черт тебя дери, Чанель, да ты гений! - теперь я на месте не могу усидеть, так распирает меня от внезапно накатившего облегчения, - Как ты додумался до этого? Мне ведь и в голову не пришло объединяться с собственным соперником!
- Все просто, детка, - плотоядно усмехается Пак, - больше репетиций - больше времени вместе. Если ты понимаешь, о чем я, - поигрывает бровями, а я шлепаю его по плечу, смеясь.
- А на колено ты чего встал? - хихикаю я, а Чанель ловит мое настроение, преувеличенно педантично расправляя складочки на домашней футболке, и торжественно произносит:
- О Принцесса, снизойдите до смиренного Пак Чанеля и разрешите ему аккомпанировать Вашему низкорослому Величеству на концерте!
Я уже в голос хохочу и пихаю Чанеля пяточками, чтобы он отстал от меня, а потом наклоняюсь и чмокаю его в губы, сцеловывая его улыбку.
И я не карлик, Дамбо ты двухметровый!
12. KaiSoo special!
Кенсу никогда не был так раздражен.
Не только потому, что уже второй месяц почти каждый день он проводит в кафе недалеко от университета и обслуживаяет посетителей, невинно им улыбаясь. Не только потому, что из-за этого он устает настолько, что хуже успевает в университете и меньше видится с Бэкхеном и остальными.
Главная причина его беспокойства - в другом.
Ким Чонин нашел себе партнершу.
По танцам, конечно. Они вместе ставят номер, проходящий вне конкурса в программе фестиваля. Ее зовут Сонхва, она год училась за границей, у нее светлая кожа и большая грудь. В отличие от Бэкхена, предпочитающего скрывать от самого себя достоинства своих потенциальных врагов и выставлять напоказ их недостатки, Кенсу четко видел, в чем эта девушка лучше его самого, и это больно било по самооценке.
Но хуже всего то, что сейчас Ким Чонин и бесподобная Сонхва сидят в кафе, где работает До, и мило воркуют, разглядывая меню.
Первым желанием Кенсу было спрятаться на кухне и просидеть там до конца смены, предаваясь девчачьим страданиям. Правда, хорошенько взвесив факты, разумный До решил, что бросать кафе, где он пока что работал один, было неудачной затеей и грозило вычитанием неплохой суммы из его зарплаты. А потому он сделал глубокий вдох, натянул на лицо ангельскую улыбку и просеменил к столику, где сидела ненавистная парочка.
- Добрый день! Что будете заказывать? - До даже не помнил, как выпалил это, от волнения чуть не уронив блокнот на стол.
- Здрав... Кенсу? - Чонин был явно удивлен, но как ни вглядывался До, он не мог понять, приятное это удивление или не слишком.
- Вы знакомы? - девушка удивленно захлопала ресницами, стараясь скрыть раздражение за милой улыбкой.
- Да, это мой, хм... Школьный друг, - Чонин смущенно схватился за затылок, стараясь не встречаться взглядом с Кенсу.
Кенсу никогда не был так поражен.
Друг, значит - пронеслось в голове, но парень не показал виду, лишь поправляя бабочку и хмуря брови.
- Давно ты тут работаешь, Кен?
- Нам запрещены личные контакты на рабочем месте. Будете заказывать? - напряженным голосом спросил он, а Чонин, словно уловив это давление, пожал плечами и с безразличным видом попросил чай и пирожное. Сонхва также сделала заказ и До с громким шлепком захлопнул меню и направился к кухне.
Вернулся он через несколько минут, порядком подустав наблюдать за голубками. Сонхва заливисто смеется, обнажая ряд белоснежных зубов ("явно деланные, небось месяц у стоматолога сидела" - проносится в голове у Кенсу, почему-то голосом Бэкхена), а Чонин слегка смущается, объясняя, кажется, концепцию выступления. Мило до скрежета зубов.
Когда Кенсу мрачной тенью навис над их столиком, Чонин наконец оторвался от своей спутницы и поблагодарил официанта. Тот в ответ лишь растянул губы в мягкой доброй улыбке, но Чонина не проведешь: взгляд исподлобья и черные глаза, метающие молнии, заставили Кима нервно заерзать на своем стуле. Сонхва, кажется, даже не заметила напряжения в воздухе и продолжила флиртовать с Чонином, даже когда До предупреждающе звонко опустил на стол блюдце с пирожным и с нажимом пожелал двоим хорошего вечера.
Кенсу никогда не был так взбешен.
Смена До уже полчаса как подошла к концу, и он даже дождался, пока Сюмин, второй официант, переоденется и сменит его, а парочка все еще сидела за столиком и что-то бурно обсуждала. Решив забить на чаевые, Кенсу раздраженно спустился в подсобку, отдав столик Мину.
Оставшись один в крошечной комнатке с одиноко горящей лампочкой, До еще долго сидел, смотря перед собой в одну точку и почти не двигаясь. Конечно, куда ему, ботанику Кенсу, до танцевальной звезды университета. По Чонину сохла половина всех девушек, а даже те, кому он не сразу понравился, сразу обращали на него внимание, когда Ким выходил на сцену. Дерзкий, загорелый, темноволосый, ему стоило один раз ухмыльнуться или двинуть бедрами в такт музыке, чтобы завоевать признание публики. На его курсе было полно отличных танцоров, но такой энергетики, как у Чонина, не было ни у кого. Вечно сонный, с растрепанными волосами, списывающий все контрольные Чонин на сцене неведомым образом перевоплощался в сексуального и холодного Кая, как кто-то прозвал его однажды. Кенсу вздохнул, поджав губы - в его глазах и Кай, и Чонин были совершенством, словно две половинки одного целого, так гармонично они дополняли друг друга. Единственным же достоинством До, по его собственному мнению, был мозг. Как жаль, что его не видно.
Просидев еще минут пять, Кенсу переоделся и направился к выходу, чтобы не мозолить себе глаза счастливым Чонином и обворожительной Сонхва. Напоследок посмотрев долгим взглядом в бесстыжие глаза Кима, До развернулся и вышел из кафе, слегка хлопнув дверью.
***
В темном коридоре гулким эхом отдавались приближающиеся шаги. Тихо чиркнул выключатель, и в танцевальной студии зажегся свет. Чонин мягкой поступью прошел к зеркалу и, критически осмотрев себя в зеркало напоследок, начал растяжку.
Танцы были всем для Кима. Танцевал он с детства, пробовал на вкус каждое направление, учился контролировать дыхание и выдержку. Он впитывал движения как губка, упивался каждой мелодией, а тело само начинало выгибаться в такт музыке. Если бы его спросили год назад, что для него главное в жизни, он бы не задумываясь перечислил с десяток танцевальных направлений, и закончил бы на этом. Но сейчас...
Через пару часов Чонин закончил оттачивать движения и, накинув полотенце на плечо, пошел в душ. Вернуться в танцзал он, правда, не успел, потому что прямо на выходе из душевых чья-то бледная ручка схватила его за предплечье и с какой-то нечеловеческой силой затащила его внутрь раздевалок.
- Ты опоздал, - в темноте не было видно лица, но Ким довольно заулыбался, узнав знакомый полушепот, эхом отдающийся в воздухе.
- Прости, - Чонин наощупь нашел в темноте знакомые пухлые губы и оставил на них легкий поцелуй, - Сонхва все никак не заканчивала, очень уж ей понравился концепт.
- Концепт ей понравился, значит, - в чужом охрипшем голосе послышались стальные нотки, - А ее концепт третьего размера тебе как?
Ким захихикал, прямо как девочка, и зарылся пальцами в чужие волосы, притягивая парня напротив к себе.
- Малыш, ты же знаешь, что я гей. Именно поэтому, кстати, ты сам и предложил Сонхва на роль моей партнерши. Хватит ревновать меня, хотя бы к девушкам, - где-то внизу послышалось фырканье, а Ким сжал парня в медвежьих объятьях, хохоча.
- Кстати, почему ты хрипишь? Тебе холодно? Почему не сказал мне, что работаешь в кафе и устаешь? - Ким обеспокоенно нагнулся к парню, оставив одну ладонь на его плече, а второй проверяя температуру. Тот в ответ цыкнул и с неизменным "Глупый, глупый Чонин" привстал на цыпочки и заткнул Кима поцелуем, плавясь от прикосновений чужих мягких губ.
Кенсу обожал строить планы, продумывать все наперед и держать все в ежовых рукавицах. Только разве можно было предположить, что однажды все его планы разрушит ураган под названием "Ким Чонин", который, в отличие от своего образа на сцене, оказался добрым и нежным мальчишкой, любящим крошечных пушистых собачек и с визгом убегающим от любых насекомых?
Кенсу думал, что они просто не могли так быстро сблизиться после той злосчастной вечеринки у Чондэ, что так не бывает. Чонин не думал - он просто был влюблен в Кенсу уже почти год, а тот поцелуй в щеку воспринял как знак к действию.
Кай был зверем, который заставлял девушек мечтать о нем по ночам. Чонин был ребенком, который мог по сто раз писать смс вроде "я соскучился, Кен~~~~", который задавал тысячу беспокойных вопросов, едва почувствовав, что Кенсу нехорошо, который готов был отдать свои последние деньги, чтобы купить шоколадку для До.
Кенсу обожал их обоих.
- М-м... - До приподнял подбородок, позволяя Чонину бегло пройтись поцелуями за ухом, по шее и вниз, - А как же то, что ты представил меня своим другом?
- Сам просил не рассказывать никому. Давай потом это обсудим, - кажется, Ким не хотел прерываться на разговоры.
До ухмыльнулся и потянулся рукой к двери, закрывая раздевалку на замок. Чонин расстегнул рубашку на До, оголяя бледное острое плечико, и медленно спустился перед ним на колени, положив руки на ремень.
Кенсу никогда не был так счастлив.
13.
25.11
Дорогой дневник,
У нас проблемы.
И не только с фестивалем, кстати.
Начнем с плохого: до конкурса неделя, а мы все еще не выбрали песню.
Закончим также плохим: как так вышло, что у хренова Пак Чанеля чарез два дня хренов день рождения? И я теряюсь в догадках, что же ему дарить.
Пару раз я пытался выяснить это, подслушивая его телефонные разговоры с Чонином и роясь в личных вещах в поисках дневника, как у меня (стыдоба!). Но оказалось, что Пак слишком брутален для таких вещей, ведь, цитирую, "дневники для баб, Бэк". Я тебе устрою, шпала лопоухая, для баб! Дорогой дневник, я был возмущен до глубины души и грудью встал на твою защиту, если что.
После пары дней происков мои попытки успехом не увенчались, поэтому я решил спросить совета у своих лучших друзей.
Дорогой дневник, я еще никогда в жизни так не ошибался.
***
- Себя, - пожимает плечами Кенсу, - Что в этом сложного?
- Себя, - поддакивает Чонин, кидая недвусмысленные взгляды на моего друга. Даже не хочу знать, чем вы там занимаетесь, кролики.
- Себя, - Лухан флегматично рассматривает ногти, сидя в обнимку с Сехуном, который кивает в ответ с видом, словно мы о торте разговариваем.
- Ребят, что вы набросились? Знаете, как Эрсин Тезджан как-то говорил: лучший подарок, который дарит нам судьба - люди, которым мы говорим "спасибо, что ты есть", - угадайте, кто это.
Лухан возбужденно трясет головой, выпучивая свои и без того огромные глаза:
- Исин все правильно сказал! Как раз вчера прочитал эту цитатку на Тамблере, - мечтательно начинает он, но я не разделяю его восторгов, и более того, не понимаю смысл этого тупого высказывания.
- И что ты мне этим пытаешься донести? - я кошусь на Чжана, который поднимает глаза к потолку, пытаясь выразить свои глубокие мысли языком, понятным для таких, как я, - Син, при чем тут судьба и день рожденья ПакЧана?
- Себя, короче, - отмахивается Исин, решив не заморачиваться над объяснениями. Ну спасибо, Конфуций, на тебя можно положиться!
- Я тоже считаю, что себ...
- Чондэ, вот именно поэтому твоего мнения я и не спрашивал!
Я угрюмо зыркаю на эту компанию и вздыхаю, жалея себя. За что мне такие бесполезные друзья?
- Бэк, ты ведь ничего не теряешь. Более того, при правильной эксплуатации ты еще и останешься в выигрыше, - играет бровями Чен.
- Эксплуатации кого? Чанеля? - хмыкает Лухан, и они с Чондэ дают друг другу "пять", обменявшись многозначительными взглядами.
Я густо краснею и буравлю взглядом стол, молясь всем богам и арахисовой пасте, чтобы Чанель не нашел нас и не застал за этим смущающим разговором.
- Бэк, - Кенсу, как всегда, замечает мой настрой и становится серьезным, - У вас с Чанелем что-то было до этого?
Я вспоминаю, как сидел в кладовой со спущенными штанами и хныкал, и резко мотаю головой из стороны в сторону, прогоняя дурацкое воспоминание.
- Нет, ничего. Почти.
Чонин складывает руки на груди и вопросительно смотрит на меня. Кажется, ему Пак тоже ничего не рассказал.
- Почти?!
Я вдруг чувствую, как в комнате становится жарко, а кровь приливает к щекам. Кондиционер включили, что ли?
- Ну, - мнусь я, - Мы целовались, и... Ну и все такое, - Я сжимаю руку в кулак и двигаю ей вверх-вниз, упорно не смотря на довольные лица своих мерзких товарищей. В ответ они заходятся смехом, да так, что проходящие студенты удивленно оборачиваются.
- Черт возьми, ЧанБэки, вы такие милые, - хохочет Лухан, ударив ладонями по столу вслед за ржущим Чонином.
- Как ты нас назвал?!
- Не обращай внимания, - удивительно спокойный Сехун приобнимает Ханя за плечо, - Это привычка всех фикрайтеров, он пэйрингует все что движется.
- А что не движется, двигает и пэйрингует? - выдает толстую шутку Ким. Ха-ха-ха, клоун.
- Вот ты ржешь, а я все на себе испытываю, - вздыхает Сехун, - как-то раз он чуть не написал фанфик по пэйрингу, который сам и окрестил СеХурма, - теперь настала и моя очередь злобно хихикать над О.
- Ты просто ну очень соблазнительно в нее вгрызался, - смеется в ответ Лухан, а я благодарю судьбу за то, что хоть кому-то в этом университете хуже, чем мне.
Это все, конечно, забавно, но проблема остается нерешенной. Я прощаюсь со всеми и иду вниз, пораздумывать над идеями для подарка.
Выхожу во дворик, сажусь на лавку и забираюсь на нее с ногами.
Ненавижу выбирать. Особенно вещи для других людей. Я всегда выбираю не то, и в итоге выгляжу глупо. И к тому же, я столько времени живу с Чанелем и ни разу не видел, чтобы он в чем-то нуждался. Гитара? Наушники? Плеер? Морщусь. Это все уже было, да и как-то это...по-дружески. Деньги? Еще кудрявей. Увольте.
Слышу чьи-то шаги, а пару мгновений спустя рядом со мной присаживается Исин. Я кидаю на него взгляд, а потом отворачиваюсь, давая понять, что хочу подумать в одиночестве,
- Знаешь, - мягко начинает Чжан, - Я тоже как-то долго мучался с той же проблемой. Искал в интернете, прочесывал магазины, расспрашивал друзей. Потратил кучу денег, копил две недели.
- А потом что? - хмыкаю я, поворачиваясь к нему.
- А потом оказалось, что лучшие подарки - те, которые порой нельзя купить. Их можно только создать самим, - он наклоняется поближе ко мне и шепчет на ухо, словно это какая-то тайна, - Воспоминания. И это, кстати, мое собственное.
Я хмурюсь, размышляя над тем, что самопровозглашенный Конфуций имел в виду, а потом до меня доходит так стремительно, что я подскакиваю с лавки. Обнимаю Исина и с криками "Я понял! Дошло! Син, ты лучший!" несусь в сторону студии Чондэ. Чжан провожает меня взглядом, а потом довольно растягивается на лавке, сложив руки за головой.
- Ну хоть кто-то это признал.
***
Сегодня 27 число. На улице жутко холодно, но я дрожу не от этого. Ноги не слушаются, и ладони потеют, потому что я волнуюсь, будто перед конкурсом. Сегодня день рожденья Чанеля.
Весь прошлый вечер я выбирал песню. Но они все были то слишком слезливые, то слишком несчастные, то слишком розово-клубничные. Это все было не то. Я примерно знал, какую музыку любит Чанель, но ни одна из песен, прослушанных мной, не подходило под настроение, которое я надеялся создать. Я искал что-то простое, но в то же время трогательное, что потом могло бы ассоциироваться у него со мной, но ни одна мелодия не цепляла меня. Отчаявшись, я плюхнулся на кровать, с раздражением ударив кулаком по простыне, и собрался уже было пытаться заснуть, как вдруг взглядом наткнулся на коробку со своими старыми вещами, стоящую на одной из полок.
Достав ее и очистив от пыли, я снял крышку и нашел то, что искал - свой старый плеер. Когда-то Чанель давал мне послушать несколько песен из его коллекции, и какие-то из них я скинул сюда. Воткнув наушники, я долго щелкал по кнопкам, сдвигая брови к переносице, поджимая губы, разыскивая то самое звучание, которое было нужно мне. И наконец, я расплылся в довольной улыбке, закрывая глаза и качая головой в такт.
Я вспомнил, как Ель тогда долго восторгался неким БомКи, хоть и не обратил тогда на это внимания. И правда, сейчас на экране плеера высвечивалась Love Song by Bumkey, и я точно знал, что это то, что надо.
Остаток ночи я переписывал слова, спешно заменяя girl на boy, чтобы даже не шарящий в иностранных языках Чанель ничего не заподозрил.
С утра я пакостил больше обычного - съел все бутерброды, случайно (!) разбил любимую кружку Чанеля и убежал в универ, даже не попрощавшись. Сказать, что Пак был не в духе на парах - значит промолчать. Правда, я не хотел совсем портить его день, поэтому не просил остальных делать вид, что сегодня обычный день, как это делают в фильмах.
Весь день я чувствовал, как он прожигает мою спину своим взглядом, но упорно делал вид, что не понимаю, что с ним. Как только объявили перерыв, я подскочил и со всех ног понесся в студию, где меня уже поджидали Исин и Чондэ. Кенсу и Чонина я оставил со злющим Паком, отвлекать его, но так им и надо.
Сейчас же мы сидим на студии и пытаемся подобрать минусовку на эту песню. У Исина оказался великолепный слух, так что проблем с этим не оказалось. Но я все равно боюсь. Того, что Чанель не поймет или не примет этого, что посмеется.
- Может, надо было все-таки купить ему что-то? - сомневаюсь я, настраивая микрофон.
- Не говори глупостей, - Чондэ бодр, как никогда, - Если бы мой парень сделал мне такой подарок, я был бы счастлив.
- Ты был бы счастлив, если бы он у тебя вообще появился, - беззлобно отмечает Исин, и я хохочу вместе с ним в ответ на громкое "Эй! Это обидно!" Кима. У меня клевые друзья, чтоб вы знали. Особенно, когда издеваются над кем-то кроме меня.
***
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |