- Тебе заварить? – прощебетала рядом Нинель. Моя малышка прыгала по всей столовой, уделяя каждому гостю трепетное внимание. У нас росла прелестная хозяйка. Вот и мой черёд пришел, дочь подбежала к

- Тебе заварить? – прощебетала рядом Нинель. Моя малышка прыгала по всей столовой, уделяя каждому гостю трепетное внимание. У нас росла прелестная хозяйка. Вот и мой черёд пришел, дочь подбежала к моему креслу.

- Ты ведь знаешь, Нель, - добродушно улыбаясь, произнес я. – Кофе.

Я не пил чай с тех пор, как мне было тринадцать лет. Ни разу в течение двадцати последующих лет я не согласился на чашку чая, даже учитывая тот факт, что в Англии обряд чаепития является целым традиционным ритуалом. Но слишком больными, уже по-иссохшимися корнями уходила моя нелюбовь к чаю в прошлое.

В отрочестве я знал вкус чая, которого не встречал боле нигде и никогда. Это занятная история. Чай изменил мою жизнь, правда. Забавно ведь звучит, понимаю. Но так оно и было.

Я, Кайл и Тео были ровесниками. Мы жили в одной маленькой, забытой богом деревушке на севере Канады. Всё детство окруженные непроглядными лесами, мы так обосновались там, что каждая сосна обладала каким-то своим, отчетливым духом. Даже при желании заблудиться в родных местах было невозможно. Но однажды и нас подвела самоуверенность. Каждый не сомневался, что знает лес на сто миль вокруг, однако нам пришлось убедиться в обратном.

Судьбоносная случайность, ей-богу. Мы брели по ели заметным тропинкам, пробираясь сквозь кустарники, периодически смахивая с плеч и лица паутину. Громкий смех раздавался по лесу, но и он не отпугивал от здешних мест сказку. Похоже, она слишком привыкла к нам.

Отодвигая очередную сосновую ветку, я вдруг упал навзничь. Добродушные смешки ребят за спиной, теплые руки незамедлительно подхватили меня, помогая подняться. Я споткнулся о колышко, которого прежде никогда здесь не видел.

- Блейз! – хриплый басистый голос ударил по чуткому слуху. Он не был похож ни на один из тех, который бы принадлежал жителю нашей деревни. Чужак. Тео потянул меня за край футболки обратно, в заросли, так чтобы на случай нежданной встречи мы оказались в тени. Но я не двинулся с места. В ушах нарастал гул, хотя голос больше не раздавался. Я слышал чужие шаги, тяжелые, под которыми хрустели сухие опавшие ветки. Я усиленно рылся в своей памяти, стараясь понять, кто же сейчас появится перед нами.

Человек-неожиданность? Человек-буря? Человек-мрак? Человек-странник-свобода? Человек-дурак? Мы не знали, но в тот момент, когда мы его увидели, а он заметил нас, лес будто тихо усмехнулся, шурша верхушками деревьев. На самом деле это был конец. Конец и начало. Всё смешалось в гармоничный бардак.

Мы узнали, что он уже черти сколько лет живет в нашем лесу отшельником. Вернее сказать, он – лесник. Блейз – его верный пёс, добросовестно охраняющий их незавидные имения. Мы не могли не удивляться, почему лес скрывал так долго и тщательно этого лесника от наших глаз. Одно так и осталось для нас тайной. Он не назвал своего имени, лишь как-то уклончиво махнул головой, будто бы намекая, что оно не нашего ума дело, и просто сказал:

- Вы можете называть меня Чудак. Я буду рад.

С тех пор завязалась наша дружба. Его дом не хотелось оскорбительно называть сторожкой. Нет, это замысловатое сооружение, всех загадок которого мы так и не разгадали за время, проведенное в нем. Многочисленные маленькие лестницы, которые будто вырастали из стен, куда-то вели и снова врастали в них. Двери, большие и маленькие, некоторые вообще можно было рассмотреть едва ли не под потолком. Мы подозревали, что там есть чердак. Внутри было мало освещения, но у Чудака всегда находилась старая керосиновая лампочка. Иногда, когда кончался керосин, мы приносили с собой свечи, и просиживали целые вечера за чаепитием. Вот тогда-то я впервые ощутил вкус настоящего чая. Тео частенько допытывался, как Чудак делает такой чай. Он был крепким, горячим, чистого древесно-коричневого цвета. Описать аромат, видимо уже въевшийся в сами стены этого жилья, очень сложно. Я до сих пор не знаю наверняка, что именно собирал Чудак для своего волшебного чая. Одно было ясно, что это был его личный сорт. Каждая травка подбиралась с особым вниманием, и мы понимали, положи он немного лишних цветов или чуть-чуть меньше мяты, вкус изменился бы мгновенно. Мы мечтали узнать рецепт, временами даже сами пытались собрать свои чаи. Бывало, приходили домой, принося с собой целые связки разнообразных пахучих трав. Матерям всегда было приятно, но ни один чай не получался таким же ароматным, как у Чудака.

Когда началась война, мы были на учебе. Да, школу никто не отменял поначалу. В классе объясняли новую тему, а за окном то и дело мелькали наши военные самолеты, слышался оглушающий рёв. Я думаю, у каждого мороз пробегал по коже; а преподаватели, как заведенные куклы повторяли и повторяли непонятные формулы, стараясь, чтобы их лица не выдавали беспокойства, стараясь делать вид, что за окном на самом деле нет никакой войны, так, всего лишь какие-нибудь учения. Я злился. Я искренне злился на всё это чертово убежище для младенцев, подвальчик для трусов. Так мне казалось тогда. Перемены сократили до пяти минут между каждым уроком, но Кайл и Тео тоже были готовы сбежать в первый же удобный момент. Нам хватило перемигнуться, чтобы понять друг друга.

Тропа к дому Чудака была какой-то рваной. То ли нервы у меня сдавали, то ли правда всё было не так. Обломанных сучьев было больше обычного, весь лес будто негодующе рычал, а этот рык эхом отдавался в моей грудной клетке. Мне и самому хотелось остановиться где-нибудь посреди поляны, рухнуть на колени и громко зарычать, как настоящий лесной зверь. Не было времени. Абсолютно не было времени. Мы срывались на бег, чувствуя, что куда-то отчаянно опаздываем. Мальчишеское чутье или ментальная связь с нашим Чудаком? Что это было? Вопрос, на который я долго потом пытался найти ответ.

До таинственного убежища оставалось преодолеть всего лишь одни заросли колючего кустарника и около десятка метров пробежаться. Де жа вю. Возбужденная психика не содействовала моей координации, а потому я опять споткнулся о тот же самый колышек, который когда-то был нами обнаружен в день знакомства с Чудаком. Поразительное совпадение, но совпадение ли? На этот раз Тео и Кайл мгновенно среагировали, подхватив меня под локти, не давая упасть. Каждый шорох был на счету, словно мы могли определить по ним любую опасность в родном лесу, но и опасность легко могла вычислить нас, не прикладывая при этом огромных усилий.

- Гляди.. – шепнул Кайл у самого моего уха, заставляя поежиться. Он кивнул головой в сторону жилища Чудака. Я невольно стиснул зубы.

Мы увидели нашего Чудака. Но он там был не один. Видимо, вражеский отряд прочесывал лес. Мне вдруг стало панически страшно, как бывает страшно только за самых близких людей. Чудака много спрашивали, мы слышали незнакомую агрессивную речь, но он отвечал исчерпывающе спокойно, даже с какой-то наигранной нежностью. Я поражался, каким артистическим талантом обладал на самом деле этот человек. И кажется, я уже даже мысленно планировал, как мы скоро вернемся сюда, зайдем к нему по обыкновению на чай и я предложу устроить наш маленький личный театр, хотя бы одну постановочку, уверен, Чудак бы не отказался.

Мы внимательно наблюдали за каждым жестом и движением людей в военной форме, в воздухе веяло чем-то неладным. По вискам било предчувствие, объяснение которому я не мог дать. Постепенно стало понятно, что военные хотят осмотреть жилище лесника. Я напрягся ещё больше. Когда последний человек в форме потерялся в полумраке этого чайного дома, а на улице остался только Чудак, он отчего-то обернулся. Я знал. Я почувствовал, я хотел закричать, но Кайл видимо тоже почувствовал, как я набрал воздух поглубже в легкие, а потому вовремя сжал мне рот ладонью. Тогда я не понял, зачем.

Чудак оглянулся и заметил нас, в тех самых зарослях, что и когда-то давно. Казалось, давно. На самом же деле мы знали друг друга едва ли дольше нескольких месяцев. Есть такой народ, западающий в душу случайно, метко, остро, крепко, быстро и надолго. Чудак был таким. Он смотрел на нас всего лишь несколько секунд, делая вид, что помедлил, будто бы что-то выронил. Но я видел эту улыбку, она проникала в нутро, и почему-то там всё таяло, отогревалось, как будто он одной своей улыбкой вливал в наши сердца свой эликсир жизни – чай. Потом иронично подмигнул нам, резко обернулся и зашел в дом, громко хлопнув дверью.

Мои руки обвисли вдоль туловища, невольно опустились, сил больше не было. Тео зажмурился. До моего чуткого слуха донеслись чужие крики. Мне вдруг показалось, что я увидел то, что происходило сейчас внутри, в стенах этого домика. Те самые двери и лестницы в никуда, теперь в них были заточены солдаты. Но Чудак не выходил. Леденящие сердце вопли и рёв доносились от дома, с которым связывало нас так много приятных воспоминаний.

- Прочь! – ударил набатом в моих ушах голос, который я не забуду никогда. Это кричал наш Чудак. И мы не заставили его ждать. Мы сорвались с места и как остервенелые ринулись в деревню. Нам уже было безразлично, сколько шорохов будет вокруг, мы бежали, едва различая дорогу из-за воды, заполнявшей глаза. За спиной я услышал скрежет и полыхание пожара.

«Не оборачивайся» - приказал я себе.

Когда мы появились в деревне и начали стучать во все попадавшиеся двери, в истерике прося о помощи, мы не могли сказать ничего толкового, и уже на третьей двери люди перестали нас слушать, лишь озабоченно кивали. Мне казалось, я умру прямо там, на чьем-нибудь крыльце, от страха или от горя. Да и что мы могли сказать? Отчаянные попытки объяснить людям, что где-то в лесу, в самой глуши есть домик лесника, в которой живет некий по имени Чудак, так вот ему нужна помощь, так как он поджег вражеский отряд в своем доме. Мы не знали, остался ли сам Чудак тогда в доме или ему удалось спастись. Но разумеется мы верили, что он спасся. Иначе о какой бы помощи шла речь? Мы просили о помощи в поисках этого лесника. Оказалось же, что ни один взрослый человек в деревне ни разу не слышал о его существовании. Да и как вы думаете, какая должна быть реакция у взрослых людей на ребят, которые сквозь рыдания просят о помощи какому-то Чудаку. Нас, разумеется, заперли. Причем заперли не на один день, на долго. Будучи в строгом заточении мы успели многое обдумать, первое время мы ещё верили, что когда нас отпустят, мы обязательно побежим к Чудаку и найдем его и Блейза там же, в лесу, возможно за строительством нового дома. Однако отпустили нас только тогда, когда закончилась война. Мы дали друг другу клятву никогда больше в жизни не пить чай.

Сходить в последний раз в наш лес не дали никакой возможности. Да и теперь я не жалею о том. А зачем? Боль, которая бы постигла и без того разбитые горем юношеские сердца при виде разрухи в родных местах, затопила бы нас окончательно, и ни один спасательный круг не помог бы.

Поезда ждали на перроне, нас рассадили по разным составам, никто даже не прощался. Опустошенные лица и взгляды ребят, постаревших на десяток лет, картина нескладная, но чего ещё можно ожидать от войны?

Я больше никогда не встречался ни с Кайлом, ни с Тео. Хотел, кажется, сильно хотел, но никогда не решался окунуться в эти поиски. Они бы содрали только-только появившуюся корочку на ране. И она бы закровила с новой силой, я знал, что не выдержу.

И вот теперь, по прошествии стольких лет, я понимаю, как бесстыдно обманывал нас Чудак, для чего было придумано это забавное имя. В нашей стране было мало партизанских отрядов. А те, что были, находились под огромной тайной. Но Чудак был один. Один против всех. Я уже давно перестал сомневаться, что тогда, в тот злополучный день, он остался вместе с вражеским отрядом в своем доме. Но их ожидало вовсе не чаепитие.

Дата добавления: 2015-11-04