Дневник Кристофера Фауста

Дневник Кристофера Фауста

Меня зовут Кристофер Фауст, я родился в 1990 году в городе Сайлент Хилл (на берегу оз. Толука), но жила моя семья в соседнем Шепердс-Глен. Мои бабушка с дедушкой были одними из тех, кто основал этот город в начале двадцатого века, бежав из Сайлент Хилла.

В Сайлент Хилле дедушка работал в тюрьме «Толука»; чем занималась бабушка, я не знаю. Когда тюрьма закрылась, и власти города начали предпринимать попытки по созданию курорта, дед стал работать в новой гостинице «Lakeview».

Несмотря на то, что в нашей семье не любили говорить об этом, я знаю, в то время город поглотила тьма: жители стали бесследно исчезать. Самая громкая пропажа случилась в 1918 году, когда судно «Маленькая баронесса» вместе с экипажем и 14 пассажирами не вернулось из водной прогулки. Никого из них, да и саму лодку, так и не нашли.

Несколько семей, включая моих бабушку и дедушку, покинули город. Так появился Шепердс-Глен.

В день моего рождения была страшная гроза, и со мной случилась какая-то аномалия, я заболел редкой разновидностью фотодерматита. Большего я не знаю, родители не сочли нужным рассказать мне о моем недуге. Впервые приехав домой, я сразу оказался в подвале: меня нельзя было поселить в обычную комнату. Вечность провел я в этом месте, не общаясь с людьми, не видя внешнего мира и только читая книги. Позже появился интернет, и мой мир стал шире и немного ярче. Выходить на улицу мне разрешалось только ночью, в безлунное время. Для меня это было настоящим праздником. Иногда я встречал людей, наверное, соседей или прохожих. Желание пообщаться с ними было нестерпимо, но еще нестерпимее был страх, поэтому, заслышав шаги или голоса, я впадал в ступор, сердце начинало бешено колотиться, и мне хотелось одного: не быть замеченным. Люди проходили – и я рвал на себе волосы, ненавидя себя за то, что, возможно, лишился еще одного друга.

Конечно, у меня были друзья – книги. Бабушка часто приносила мне в подвал Шекспира, Достоевского, - очень и очень многих. Я даже пробовал писать что-то сам, и некоторыми произведениями, признаюсь, остался доволен. Самое лучшее, на мой взгляд – пьеса «Непрошенная», написанная мной в духе символистов начала XX века.

В один из вечеров дверь в подвал оставалась открытой, и я услышал ссору родителей – голоса доносились из кухни: крик, истеричные возгласы. Речь шла обо мне.

- Это ты настоял, чтобы мы ехали рожать в Сайлент Хилл, я всегда была против, ты же знаешь, это нехорошее место!

- При чем здесь этот проклятый город!? Мы могли поехать в любой другой, ничего бы не изменилось!

- Что ты хочешь этим сказать?

- Я хочу сказать, что если бы ты выполняла все предписания докторов…

- Но я выполняла!

- …я могу договорить? Если бы ты выполняла их предписания, все было бы по-другому, у нас был бы нормальный сын!

- Он нормальный!

- Нормальный? Ты считаешь, что вурдалак, который всю жизнь живет под землей – это нормально?

- Джеймс!

- Не пудри мне мозги, Сара. Лучше бы мы оставили его там…

- Джеймс!

Хлопнула дверь, вышел, наверное, папа. Мама осталась на кухне, она плакала.

Той ночью я не спал. Мой маленький подвальный мирок разрушился, и нужно было строить новый. С восходом солнца я прокрался через весь дом к двери – и выбежал на улицу, выбежал навсегда, оставляя позади людей, которые так много для меня сделали, разрушая тем самым свои собственные жизни. Я не мог позволить им страдать дальше.

Я бежал, бежал, пока не заметил его… Солнце поднималось все выше и выше. Меня переполняли эмоции, которых я не знал раньше. Солнце… так вот оно какое! Когда я снова стал слышать и ощущать свои мысли – не знаю, сколько прошло времени - я вспомнил, что солнце – мой враг, и что сейчас, наверное, должно случиться нечто страшное. Вокруг почернело. Я услышал, что упал на землю.

Когда я пришел в себя, были уже сумерки. Я чувствовал себя вполне сносно, только сильно шелушилась и чесалась кожа по всему телу. Куда мне было идти? Единственным местом, о котором я хоть что-то знал, оказался Сайлент Хилл. Туда я и направился.

Спустя некоторое время дорогу стал опутывать густой туман, и я понял, что добрался до места. Еще через пару минут из тумана стали проступать очертания домов, часть из которых была заброшена. Город умирал, видимо, с начала двадцатого века люди все покидали и покидали эти леса или исчезали бесследно – сложно сказать, ведь о Сайлент Хилле я знал только понаслышке.

Я без труда нашел заброшенный дом, вполне пригодный для жилья, дверь в который оказалась не заперта. Время было еще не позднее – и я отправился побродить и собраться с мыслями.

Откуда эта прекрасная мелодия? Погруженный в свои мысли, я даже не заметил, как она окутала все вокруг, призывая к себе все живое. Я немедленно отправился на поиски источника звука. Слух привел меня на площадь. В дальнем ее конце совершалось маленькое чудо: юная девушка управляла марионетками. Она доставала их из огромного потертого чемодана – из него и лилась чудесная музыка – и разыгрывала удивительные сценки. Под ее руками существовал целый маленький мирок, который завораживал и приковывал, не оставляя шансов вернуться в реальность. Помимо меня на площади было всего несколько человек, возможно, поэтому представление кончилось очень скоро. Девушка ловко собрала свой мирок в чемодан, буднично захлопнула его и зашагала в обратном от меня направлении. Я знал, что никогда не осмелюсь подойти к ней, но побрел следом.

Сайлент Хилл – небольшой городок, и шли мы недолго. Дойдя до гостиницы «Lakeview», она остановилась и положила руку на дверную ручку.

- Что вам нужно?

Ее голос сбил меня с толку. Что делать? Бежать, прятаться?

- Вы идете за мной с самой площади. Что вам нужно?

- Я… Мне… Ваше представление было восхитительно…

Обернулась. Ясное дело, подобную пошлость она слышала в миллионный раз.

- Это все?

Я молчал, потупив голову. Она потянула дверь на себя и исчезла в мрачных интерьерах “Lakeview”.

К счастью, следующим вечером божественная мелодия снова наполнила каждый сантиметр мрачного города. Для меня уже не существовало выбора – я пришел бы на площадь в любом случае – больной, голодный, мертвый.

Так продолжалось несколько дней. Пожалуй, это были самые счастливые дни в моей жизни.

Но однажды случилось страшное.

В привычное уже время я вышел из своего убежища, направляясь к площади.

Тишина. Стояла вязкая, тяжелая тишина. Я перешел на бег. Все ближе и ближе к площади. Тишина. Пусто.

Я побежал в гостиницу. Да, здесь проживала девушка с большим потертым чемоданом. Нет, она уехала. Совсем недавно. Конечно, она не сказала, куда, она же не обязана отчитываться перед портье!

Никогда не чувствовал себя более потерянным.

Кое-как я добрел до своего убежища. На двери белело написанное от руки объявление.

Маленькому кукольному театру требуется помощник. Если интересно – приходи сегодня в 00.00 к северному выходу из города.

Жадный взгляд на часы. 23.55. Я добрался до северного выхода так быстро как только мог. Поздно. Никого. Я сел, облокотившись о ржавые ворота, чувствуя только всеобъемлющую пустоту.

- Ты опоздал.

Ее голос!

- Ты… Я…

- Итак, ты принимаешь мое предложение. Пойдем.

- Куда?

- Здесь совершенно нечего делать – конченный городишко. Поехали, я знаю еще пару мест. – и она протянула мне руку.

Так мы и пошли: в моей левой руке – ее рука, в правой – на удивление легкий большой потертый чемодан.

До следующего города мы добирались автостопом. Время в дороге летело незаметно, потому что нам о многом нужно было рассказать друг другу. Мне – о своем недуге, о жизни взаперти, ей – о своих чудесных куклах.

Оказывается, много лет назад Лилия повстречала старца, который играл невероятные представления на площади ее родного города. Старца звали Приам. Она напросилась к нему в ученицы и стала помогать. Спустя некоторое время она нашла у себя в комнате записку. Приам давал ей выбор: остаться в родном городе или уехать с ним немедленно. Лилия собрала самое необходимое и навсегда покинула Родину. Еще через некоторое время Приам скончался на руках у Лилии, и она стала полноправным владельцем большого потертого чемодана.

Мы подъехали к Гринтауну незаметно. Пожалуй, я так себе и представлял старинный провинциальный городок: уютные улочки, дома со своей историей. Приехали мы под утро, нашли недорогое убежище до темна, и Лилия принялась обучать меня премудростям ее ремесла. В этот вечер я не делал ничего ответственнее пустяков: что-то подать, перехватить, - помочь по мелочи. Но я все равно волновался.

Настало время представления, мы вышли на площадь, Лилия раскрыла чемодан и начала творить. Странно, но ни один человек не подошел к нам, не заинтересовался представлением. Как такое могло быть? Неужели это из-за меня? Битый час мы простояли над прекрасными куклами Приама, пытаясь привлечь внимание горожан – бесполезно. Мы вымотались, были расстроены, поэтому решили сразу отправиться спать.

Ночью я проснулся от странного шороха. В комнате, помимо нас с Лилией, находился кто-то еще. Я не знал, на что могут быть способны люди, ведь я почти ни с кем не общался в своей жизни. Вскоре проснулась Лилия – это случилось как раз тогда, когда незнакомец протянул свои руки к сумочке, в которой хранились все ее сбережения. Она вскочила, закричала и стала вырывать свое богатство из его рук. Мне было безумно страшно, но я подбежал и попытался оттащить грабителя от Лилии. Он ударил меня с такой силой, что я отлетел к стене и приложился головой. Когда я очнулся, в комнате была лишь Лилия. Она сидела на кровати и, по-моему, плакала. Она не стала обвинять меня, сказав лишь: «Теперь у нас нет денег. Поехали в другое место, этот город злой».

По-моему, всю дорогу до Сноуфилда мы молчали. Я понимал, что должен был защитить Лилию, но не смог.

Ехали долго, Сноуфилд оказался горнолыжным курортом высоко в горах. Было холодно, но очень красиво. Играть представление Лилии на улице было совершенно невозможно, и мы стали искать место. Нас согласился пустить к себе городской детский сад, и вскоре мы уже стояли перед детьми, держа в руках прекрасных кукол Приама. Сначала дети смотрели и слушали с большим вниманием, но спустя некоторое время кто-то громко засмеялся – магическая тишина волшебного представления была нарушена. Дети оказались еще слишком малы для нашего спектакля, а воспитатели слишком не заинтересованы в том, чтобы помочь. Спустя полчала продолжать было невозможно – стоял шум, в нас летели погремушки и все, что попадалось под руку маленьким ангелочкам. Нам пришлось закончить представление и ретироваться.

Весь вечер Лилия плакала. Когда я попытался ее успокоить, оказалось, что дело вовсе не в нашем провале: среди суматохи она потеряла брошь, подаренную ей когда-то Приамом. Стоит ли говорить, насколько важна для нее была эта вещь!

На следующее утро мы отправились в детский сад. Нет, они ничего не находили.

Оставаться в Сноуфилде было слишком холодно, и мы покинули его.

На этот раз у нас не было никакого плана, мы уехали, что называется, куда глаза глядят. Оказались в Лонг-Лейке. Первое время мне казалось, что мы каким-то образом вернулись в Сайлент-Хилл – город был погружен в туман - но позже я увидел чисто английскую строгость построек, услышал чрезмерно правильную речь – такого в Сайлент-Хилле не встретишь. В этом городе нам даже не суждено было открыть наш большой потертый чемодан. Оказалось, что здесь никогда не было гостиницы, поэтому мы стали бродить по домам, от двери к двери, в поисках убежища.

В первых трех местах нам попросту не открыли дверь, а в четвертом еще и добавили грубым голосом: «Убирайтесь!»

Мы проходили несколько часов – никто не хотел впускать нас. Кончилось тем, что полиция города вышвырнула нас за ворота, пригрозив заключением под стражу в случае повторного возвращения.

Лилия заметила, что знает еще только один город, в котором нас могли бы принять, и предложила отправиться туда. Скоро мы стояли на центральной площади Твин Пикса и разыгрывали свое представление. Людям здесь мы были откровенно более интересны, да и в целом атмосфера больше располагала к дружелюбию и к кукольным представлениям. Закончив свою работу поздно вечером, мы отправились к гостинице. Поработали мы неплохо, поэтому решили зайти в кафе выпить по какому-нибудь коктейлю. Наш чемодан нельзя было пронести внутрь, и нас попросили оставить его в специальной комнате при входе. Вечер был славный, Лилия все время смеялась, и я чувствовал себя беззаботно. Мы провели в том кафе много времени, не хотелось уходить. Если бы я знал, какое шокирующее разочарование поджидало нас за дверьми, я бы не выходил оттуда вечность! Потерялся наш чемодан. Его не было ни там, где мы его оставили, ни в других помещениях кафе. Невозможно описать, что происходило с Лилией, да и мой рассудок помутился. Мы вышли из кафе, шатаясь, будто пьяные, не видя друг друга и не до конца веря в то, что случилось. Спустя еще несколько шагов нас поджидала настоящая трагедия. Мы нашли большой потертый чемодан. Кожа на крышке была разорвана, куклы разбросаны по узкому переулку и варварски изуродованы: оторванные головки, перекрученные ручки, запутанные нити.

Лилия не смогла сдержать крика. Наклонившись над месивом, она стала подбирать кукол и прижимать к груди, как будто надеясь тем самым поправить ситуацию.

Наверное, это и был момент, когда все случилось. Лилия неожиданно замолчала, обмякла. Я подумал, что она потеряла сознание и подошел к ней.

- Кто вы? – спросила она

- Лилия, это же я, Кристофер! Лилия!

- Кристофер? Никогда не слышала такого имени…

Как я ни пытался, Лилия не узнавала меня. Я отвел ее в номер, положил на кровать и отправился за чемоданом. На месте трагедии я увидел старца в белой одежде.

- Это вы сделали?

Молчание.

- Отвечайте, зачем вы это сделали!?

- Успокойтесь, молодой человек, мне не за чем так поступать со своими куклами… Это сделали люди… люди в последнее время стали такими агрессивными…

- Приам? Но ведь…

- Да, да, я понимаю ваше удивление. Скоро вам предстоит увидеть и узнать много удивительного. Кристофер, я не думаю, что вы когда-нибудь вновь увидите этих кукол в целости. Но скажите, хотите ли вы наказать людей за их агрессию?

Я взял паузу на раздумье.

- Наказать – нет. Исправить то, что возможно – да.

- Хороший ответ. Я помогу вам, Кристофер. Отправляйтесь домой, напишите то, что вам покажется важным о своей жизни, и отправляйтесь в Сайлент Хилл…

- Почему вы просите меня об этом?

- Вы поймете. Сейчас у вас нет выбора: Лилия уже там, она будет ожидать вас в больнице «Алчемия». И учтите…

Я не дослушал. Так быстро, как мог, я добежал до нашего номера. Лилии не было. Я оббежал территорию вокруг отеля – пусто.

Как ни странно, единственным возможным вариантом было предложение старца. Был ли это Приам? Лилия рассказала мне неправду? Столько вопросов в голове!

Я сел за стол и стал писать. Я слышу и чувствую – я уже в Сайлент Хилле. Мы с Лилией здесь, заперты до тех пор, пока это не прекратиться. Пока люди не одумаются. Скоро у них будет шанс.

Дата добавления: 2015-11-04