Натаниэль послал Маркусу понимающий взгляд, как будто воины знали что-то, чем не поделились с Джослин.
Кейген вмешался.
— И мне кажется, что это моя работа поставила на ноги ребенка.
— Не важно, — прорычал Маркус и схватил Брейдена за руку. — Давай, сынок, мне нужно немного свежего воздуха. Присоединишься ко мне?
Брейден следовал за огромным вампиром, как утенок, идущий за мамой, с улыбкой от уха до уха, пока Кейген и Накари просто ошеломленно смотрели друг на друга и качали головами.
Джослин наблюдала, как они уходят.
Маркус, похоже, нашел себе нового друга, и не нужен психолог, чтобы понять почему: Брейден Баратиану спас жизнь Джослин, а значит и Натаниэлю со Штормом. Несмотря на все свои острые углы, у Маркуса было золотое сердце и нерушимый кодекс чести. Огромный мужчина был преданным главой семьи.
Ее новая семья...
И она задавалась вопросом, как раньше жила без них.
Ее жизнь казалась полной, но была лишь жалким подобием реальности.
Реальность была здесь...
В темных, влюбленных глазах Натаниэля и его сильных руках. В блестящем уме Накари. В опытной заботе Кейгена. В пугающих, властных проявлениях любви Маркуса. Даже в ярких глазах маленького Брейдена и его надежде на признание.
И, конечно, в дарованном ей идеальном чуде: ее маленьком Шторме.
— Джослин, — Накари прервал ее мысли. — Я думаю, Шторм...
— Я думаю, он... сделал кое-то, — Натаниэль поморщился.
Он стоял рядом с братьями, держа Шторма на вытянутой руке.
Накари скривился.
— Кто-то должен что-то предпринять, — он отошел на шаг назад. — Он уже может такое делать?
— Алехандра? — позвал Натаниэль. — Колетт? — когда ответа не последовало, он попытался передать ребенка Накари.
Тот поднял руки, отказываясь.
— Разве ребенок не должен пить кровь?
Кейген нахмурился.
— Он начнет кормиться в возрасте пяти лет. До тех пор он должен использовать свою пищеварительную систему и питаться человеческой едой.
Довольный из-за того, что Кейген знал, о чем говорит, Натаниэль попытался передать ребенка ему.
Кейген посмотрел по сторонам, словно Натаниэль по какой-то причине перепутал его с каким-то другим братом, о котором он не знал.
Когда стало совершенно ясно, что Натаниэль имел в виду его, он взмахнул рукой.
— Джослин!
Джослин закатила глаза и засмеялась.
Три огромных вампира — один Древний Мастер Воин, другой Древний Мастер Целитель, и третий Мастер Маг — были поставлены на колени младенцем, который, видимо, запачкал подгузники.
— Вы трое просто жалкие, — заметила она, забирая Шторма у Натаниэля и с любовью прижимая к груди. — И, Натаниэль, я предпочла бы, чтобы ты не держал ребенка как бейсбольную перчатку. Ты мог уронить его.
Натаниэль решительно покачал головой.
— Никогда, любовь моя.
Когда она встретилась с ним взглядом, его улыбка сияла... его облегчение было очевидно.
— И этой очаровательной улыбкой ты ничего не добьешься.
Натаниэль рассмеялся, и все трое мужчин направились в сторону гостиной.
Джослин прочистила горло.
— И куда это вы собрались?
Накари указал на диван.
— Мы просто подождем тебя там.
— Мы будем в гостиной, — согласился Натаниэль.
— Нет, — парировала Джослин, — не будете. Вы все последуете за мной к пеленальному столику. Пришло время вам, большим и смелым пещерным людям, научиться, как сменить подгузник.
Кейген нахмурился.
— Это совсем не обязательно, маленькая сестра, — он попытался вложить немного власти в свой голос.
Накари кивнул в знак согласия.
— Очевидно, Натаниэлю нужно научиться, но мы... мне и так хорошо.
Джослин раздраженно вздохнула. Она посмотрела на Кейгена.
— Это обязательно, — и перевела взгляд на Накари. — А тебе не хорошо, ты жалок. Вы оба идете с Натаниэлем, чтобы узнать, как сменить подгузник своему племяннику, и на этом все.
Вдруг злая улыбка растянула ее губы. Она намеренно обнажила клыки и щелкнула ими.
Все трое мужчин отпрыгнули назад, пораженные.
С низким, женским рычанием она прошипела:
— Двигайтесь, парни!
Когда трое вампиров молча последовали за ней, Джослин взглянула на своего идеального Шторма. Глаза ребенка сияли, и его маленькое тельце дергалось в волнении.
И он улыбался от уха до уха.
Эпилог
Маркус Силивази молча стоял в тени, наблюдая, как последние люди уходят после церемонии похорон Джоэль Паркер. Он пришел, чтобы засвидетельствовать свое почтение, но не осмелился встретиться с семьей, которую знал в течение многих столетий. Момент, когда он сообщил Кевину Паркеру о смерти его дочери, стал одним из худших в жизни Маркуса, а он жил очень, очень долго. Его сожаление было бесконечным, а позор от того, что не удалось спасти ее... почти невыносимым.
Исчезнув из виду, он материализовался в глубине леса Лунной Долины возле еще одной могилы, принадлежащей его младшему брату Шелби. Впервые после его трагической гибели он посетил место последнего упокоения и увидел простую белую гранитную плиту, лежащую на пустынном участке: Шелби Силивази. Дорогой Брат и Любимый Близнец.
Маркус провел дрожащей рукой по своим густым черным волосам.
Подступающие слезы жгли глаза. Когда Шелби умер, ему было только пятьсот лет, столько же, сколько и близнецу, Накари, но разница заключалась в том, что Накари дожил до окончания Университета в Румынии. Накари дожил и получил статус Мастера Мага.
Шелби, с другой стороны, удостоился особой чести, потому что нашел единственную женщину, выбранную богами, ставшую его парой. Свою возможность избавиться от родового проклятья.
Далию Монтано.
И выполнить требование Кровавого Проклятия, обеспечить свое будущее с человеческой женщиной гораздо важнее, чем завершить учебу. Шелби планировал вернуться в Румынию, как только принес бы жертву, но ему не удалось сделать ни то, ни другое.
Маркус знал, что виноват.
Он должен был быть более осторожным, никогда не теряя бдительность.
Просто между Далией и Шелби все шло так гладко, что никто не предвидел злобного плана Валентайна Нистора.
Это не оправдание. Маркус — Древний. Он должен был знать лучше.
Маркус сжал кулаки, пытаясь сдержать ярость и чувства, грозящие вырваться наружу. Небо над ним стало черным, как сама ночь, и поднявшийся ветер оглушительно завывал. Он должен был контролировать себя.
Он ударил по холодной земле, чтобы не закричать. Месть, свершившаяся над Валентайном, была ничем в сравнении с глубиной его потери.
Небесные Божества, как это могло произойти!
Все дело не просто в том, что Шелби стал бы Мастером после четырехсот лет обучения, он должен был стать Мастером Воином... как и Маркус. И это означало, что Маркус отвечал за постоянное обучение своего младшего брата. Впервые за четыреста семьдесят девять лет со смерти их отца он смог бы разделить свое существование с кем-то еще.
Первый раз за четыреста семьдесят девять лет Маркус Силивази был бы не одинок.
Мужчина встал на колени перед простой белой гранитной плитой, склонив голову в почтении.
Столько потерь.
В течение своей долгой жизни он видел столько смертей из-за этого проклятия, лежащего на роде мужчин так давно, что павшие воины даже не помнили, из-за чего были наказаны.
Они лишь знали, что когда появится Кровавая Луна, у них есть 30 дней...
Одна возможность за всю вечную жизнь найти единственную человеческую женщину, которая сможет спасти их от судьбы. Всего месяц, чтобы полюбить и получить благословение на создание семьи.
Тридцать дней, чтобы жить или умереть.
Маркус покачал головой. Какой смысл быть воином... быть Древним... если он даже не смог защитить тех, кого любил? Какой смысл выживать так долго, когда его жизнь была ничем, только временем, образованием, бесконечными сражениями... и потерями? И почему эта возможность любить — разделить бессмысленное существование — еще не дана ему?
Он так устал от жизни.
Маркус задрожал, пытаясь сдержать свои эмоции. Его грудная клетка вздымалась, сердце бешено колотилось, переполненное гневом и несправедливостью, пока, наконец, он больше не смог сдерживать свое горе. Вся его боль вырвалась наружу.
Сильно сжимая руками виски, Маркус Силивази откинул назад голову и закричал, выплескивая весь гнев и горе в одном душераздирающем крике.
Когда слезы Древнего Мастера Воина упали, словно темно-красные капли дождя, реки вышли из берегов и небеса задрожали.
Гигантский валун на вершине ближайшей возвышенности каньона раскололся и рухнул на землю, по горе поползла трещина.
А потом все стихло.
******
Мучительный крик эхом разнесся через скалы. Эхо достигло холмов и почерневшего неба, растаяв глубоко в долине, легкой дрожью осев в земной коре.
Киопори Демир пошевелилась. Место ее отдыха потревожили.
Бездонные золотые глаза с янтарными искорками, светящиеся как бриллианты на солнце, распахнулись. Ее ум пробуждался. Душа восставала.
Эхо пронзило ее сердце, и она села. Его тоска проникла в душу. Тембр его крика восстановил ее пульс. Так или иначе, такая ярость пробудила королевскую кровь, древнюю, невинную и безупречную... такое горе сломало древнее заклятье.
Киопори потерла глаза, пытаясь очистить разум, затем убрала тяжелую прядь волос с лица, силясь вспомнить: где она? кто она?
Память возвращалась медленно, по частям. Она — дочь Величия. Первая дочь, рожденная Великим Королем Сакариасом и его прекрасной женой Джейд. Она была хранителем своей младшей сестры Ваньи, сестрой королевских близнецов Джейдона и Джегера. Почему она похоронена глубоко в земле?
Древняя принцесса вдруг почувствовала себя погребенной под бесконечными слоями эволюции.
"Подумай, Киопори, — призвала она себя, когда стены могилы словно начали сдвигаться. — Как ты тут очутилась? И что нужно сделать, чтобы выбраться?"
Воспоминания появлялись постепенно: все убийства, бесконечные жертвы. Последние из своего великого рода, Небесные существа были истреблены безнравственностью мужчин и их желанием власти.
Их культура была уничтожена ненасытной жаждой крови, которая стала неутолимой.
Киопори села, обхватив руками колени, и стала раскачиваться в одном ритме, успокаиваясь. Кого она видела последним? Конечно! Джейдона, ее любимого старшего брата. Теперь она вспомнила.
Джейдон увел их, ее и Ванью, рискуя своей жизнью. В разгар сильного шторма он пришел в их замок, словно вор в ночи, и приказал покинуть Румынию, объясняя, что нужно уходить немедленно, если они хотят выжить. Джегер и его воины уже пришли за ними.
Мужчины пересекли последнюю черту.
Они сошли с ума от жажды и были готовы принести в жертву девственных дочерей самого Царя, сестер Джегера.
Движимый желанием спасти своих сестер и общество, Джейдон увез их через открытую местность, унося в самое сердце Трансильванских Альп, где их встретил конвой путешествующих наемников во главе с печально известным Мастером Фабианом. В конце концов, Фабиан нашел корабль и переправил их через Великое Море. Он, Киопори и Ванья отправились далеко на чужбину, за океан, в убежище, где спрятались от собственного вида.
Но убежище оказалось воплощением смерти.
Их тела, живые и бессмертные, погрузили в глубокий без сновидений сон, пока снова не было бы безопасно.
Пока Джейдон бы не пришел за ними.
Киопори стало интересно, какое сейчас время. Какой год. Она начала метаться в поисках своей сестры в неглубокой могиле. Ей нужно пробудить Ванью. Как долго они спали? Джейдон пришел за ними?
Чей это был крик?
Ее сердце сжалось от его мучений. Это он пробудил ее? Она не знала, почему ей нужно его найти.
Она должна была идти к нему.
В отчаянии Киопори стала копать вокруг себя, сдирая стены своей земляной могилы.
— Ванья! Ванья!
Она плакала, пока не охрипла... царапала стены, рыла, изворачивалась, только бы найти свою младшую сестру.
— Ванья, где ты?
Казалось, прошла вечность, и она уронила голову на руки. В ней поднималась паника. Ей нужно выбраться на поверхность.
Теперь, когда она проснулась, то больше не могла находиться в узкой могиле. Запах влажной земли был повсюду. Киопори сделала медленный успокаивающий глубокий вдох. Она была Небесным Созданием.
"Представь землю. Небо над головой".
Она поднималась, пока не встала на колени.
— Великие Предки, я смиренно умоляю вас... Глубоко под землей я молюсь, моя темница темная как ночь, прошу даровать мне свободу из этой тюрьмы, небесный свет. Небо над головой и землю под ногами, где растут цветы и смеются дети.
В миг Киопори очутилась на поляне. Огромные сосны и ели окружали ее, небо простиралось перед глазами, сменяя цвета с серого на голубой. Ее взгляд скользнул по земле, изучая простые каменные плиты. Она была в круге. Это было священное место. Кладбище.
Киопори сделала шаг назад, снимая обувь, отдавая дань мертвым. Спрашивая себя, кем они были. Солдатами ее отца?
И затем она увидела его.
Сильного... потрясающего… Воина.
Того, чей крик разбудил ее.
Он был огромным, явно боец, с длинными густыми волосами цвета полуночи, как у нее.
Его глаза походили на глубокий океан, они блестели синим. Красивое лицо было таким печальным, когда он опустился на колени перед простой белой каменной плитой. Киопори сразу же поняла, что он воин. Это было видно по тому, как он расправил плечи, даже когда присел, гордо склонив подбородок. Уверенность читалась в его поведении... несмотря на горе.
Киопори провела не очень много времени с охранниками своего отца, но знала, что к Воинам нужно относиться с уважением.
Она молча подошла, остановившись в четырех футах, и опустила глаза вниз, как подобает в присутствии могущественного мужчины, затем откашлялась и стала ждать.
Мужчина поднялся на ноги, словно хищник, одним плавным движением оказываясь к ней лицом к лицу. Он выглядел сбитым с толку, будто к нему никто раньше не подкрадывался. На его лице читался намек на угрозу, красивые глаза светились красным.
— Приветствую, Воин, — прошептала Капиори на древнем языке.
В переводе участвовали: knyaginyaolga, karina, Amelia
Редакторы: Amelia, lone_wolf, Helenda
Перевод сделан специально для сайта: http://thedarkwood.ucoz.ua/
Если вам понравилась книга, зайдите на сайт и поблагодарите наших дорогих переводчиков и редакторов.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |