Я устало опустился на кресло, в руках я сжимал стакан с виски и льдом. От резкого движения всего моего тела жидкость в стакане начала колебаться, и немного сладко-горькие и всегда мне неприятные на

****

Я устало опустился на кресло, в руках я сжимал стакан с виски и льдом. От резкого движения всего моего тела жидкость в стакане начала колебаться, и немного сладко-горькие и всегда мне неприятные на вкус капельки виски потекли по внешним стенкам стакана. Я поморщился, ощущая холодную жидкость разгоряченной кожей пальцев.

За окном, как обычно был прекраснейший рассвет. Такие рассветы бывают очень редко, только в одну единственную пору - конца октября и начала ноября, но когда ты еще четко понимаешь, что сентябрь и само лето где-то здесь, близко, просто спрятались за ближайшим ярко-окрашенным кустиком. И вот сейчас именно такая была пора. Пусть это будет для вас бабьим летом, или старческой осенью, не знаю, но для меня эта пора навсегда осталась порой волшебных, пьяных и нереально красивых рассветов.

Вы когда-нибудь просиживали с занавешаннными окнами перед компьютером всю ночь, всматриваясь в слишком яркое начертание слов на мониторе, пытаясь уже заснувшими мозгами понять, что же там написано? Если нет, то я вам советую попробовать, хотя бы лишь для одного того, чтобы потом, когда вы уже сами поймете, что слишком устали, выключив компьютер, на автомате не соображая, что вы делаете, все так же сидя в кресле на колесиках, подкатитесь к окну и слабым движением руки откроете эти темные и плотные шторы, и у вас бешено заколотиться сердце но в то же самое мгновение мы почувствуете, как ваше же сердце остановиться и кровь больше не будет пульсировать у вас где-то в висках и вы просто полностью погрузитесь в момент, в один момент этого рассвета, этого волшебного рассвета в конце октября.

За редкой чащей деревьев, за их пестрой листвой и таким чистым и одновременно свободным небом, новорожденное солнце, зевая, но с улыбкой на лице, поднимало свой лик. О боже, ради этого вы сами скажите себе, что стоило сидеть всю ночь и изнурять себя бессонным и глупым блужданием по бесконечной сети, сети любовников и лжи, а иногда и правды и любви. Этот девственно-детский лик солнца, обычно такого злого и неумеющего любить, в одно это застывшее и летящего со скоростью света момента, становится вам таким близким и таким дорогим, и вы понимаете, вы сейчас заснете сладким сном, и вы будете видеть сладкие и прекрасные сны, а если это и буду очередные кошмары, то они будут вам в радость, потому что это будут кошмары навеянные этим солнцем - сейчас вашим другом на мгновение.

Твое дыхание замирает, и ты готов выплеснуть поток всех матерных слов, которые ты знаешь, чтобы описать эту красоту, или наоборот в тихом восхищенном голосе шептать, припав губами к стеклу, как это великолепно и прекрасно, и благодарить Господа Бога, даже если ты в него не веришь, за то, что он позволил тебе видеть такую красоту. И ты, наверняка, заплачешь. Все беды твоих жизней останутся просто бедами твоей жизни, когда-то давно, которые с тобой произошли, но которые научили тебя жить и научили быть сильным. А сейчас, в этот святой рассвет, в это время прекрасных тайн, когда из-за каждого куста, разукрашенного осенью, выглядывают сказочные огромные звери и зевают, и нежатся под только что проснувшимся солнцем. И ты так же. Хоть ты и сидел всю ночь перед компьютером, бездарно терял свой разноцветный век на бессмысленность и глупость цивилизации, но ты сейчас чувствуешь, как будто спал ночью и видел прекрасные сны, как будто ты сейчас просто пройдешь сквозь стекло и будешь ступать по пушистым нежным облакам, как ангел, спускаясь на землю, чтобы там резвиться и смеяться с этими огромными сказочными зверями, что тайком сейчас подсматривают за тобой, приоткрыв один глаз. И ты улыбаешься, потому что просто не можешь не улыбаться, и все проходит, все плохое в твоей жизни никогда не случалось с тобой и ты прекрасно знаешь, что оно больше не случится, и ты будешь жить вечно с этим понимание волшебности рассветов и доброты солнца. И ты удивляешься себе, почему же ты был таким дураком, что никогда прежде не замечал этого.

Ты был слепым дураком, закрывающим себя своими же руками в 3Д реальности сети и 4Д реальность твоей комнаты. А сейчас, сидя перед окном в с кресле на колесиках, ты понимаешь, ты живешь, ты дышишь полной грудью и что ты умеешь летать, и мечтать, и смеяться, и петь, и любишь, и любишь так сильно и бесконечно, еще сильнее, чем когда-либо. А это всего лишь рассвет, и ты понимаешь, что это всего лишь начало дня, а потом будет целый день для тебя и для твоих чувств, таких сладких и волшебных, таких сказочных, но реальных, а потом наступит закат, когда все эти чувства просто станут немного золотого цвета, что придаст им просто еще больше ценности, а потом ночь.

Я устало опустился на кресло, держа в руках стакан виски со льдом. Немного пролил, и жидкость стекала по стенкам и попадала на мои руки, увлажняя их и делая липкими и сладким. Я тяжело вздохнул и, даже не притрагиваясь к напитку, так и продолжая его держать на вытянутой руке, свисающей с подлокотника кресла, я приложив ко лбу руку, закрыл глаза. Нестерпимая головная боль, пару таблеток анальгина. Ничего, это просто глупое бодрствование по ночам, глупое подстраивание под часовой пояс других людей, а точнее нет, это просто глупая лень. Вот именно. Я не заметил, как заснул, но даже будучи во сне, из-за своей природной любви к удобному сну, я все равно продолжал крепко держать стакан с виски, и я все равно не провалился в бездну цветных и беспокойных снов, это просто был полубредовая фаза быстрого сна, как обычно, ничего примечательного - какие-то смазанные и до ужаса усталые картины - это просто неправильные сны. Я вдруг резко открыл глаза, немного вздрогнул, я только дернул как-то очень резко головой, но не всем телом, я вздрогнул где-то внутри, там глубоко, где-то в желудке. Я попытался вспомнить, что же мне снилось, но эта попытка, уместившаяся в пару секунд моего бессознательной дрожи внутри тела, так и осталась безуспешной. Я закрыл и снова открыл глаза, полностью убирая паутину ненужных снов, свободной рукой потер переносицу, а потом глаза, и этими движениями я был немного приведен в бодрое или похожее на бодрое состояние. Я вздохнул. Я попытался встать, но не то, чтобы у меня не было сил, но какая-то мысль, которую я не мог понять и осмыслить меня остановила, и я, наверное, минут пять просидел в таком неоконченом мною движение на встречу подъему с кресла. Мысль исчезла, а я ее даже не узнал, но я собственно не расстроился по этому поводу, я просто был слишком уставшим тогда. Я встал наконец-то с кресла и, сделав пару шагов, я оказался у своего рабочего стола: компьютер, тогда я понял, что его до странности воспринимать в выключенном состоянии, куча бумаг, книги, ручки, карандаши и всякой другой ненужной грязи. Я спокойно это наблюдал и, ничего не думая, просто отодвинув немного какую-то из книг, я поставил стакан на стол. Стол стоял прямо возле окна, которое было занавешено плотными шторами. Рука потянулась, чтобы их открыть и увидеть, что там рассвет, а я знал, что он сейчас именно там, и что именно он, и что я сейчас же опущу руку.

И я опустил, не трогая шторы. Я усмехнулся и, немного дернув плечами, я подошел к своей кровати, которая была слишком высока для меня, и поэтому я сначала вставал одной ногой на тумбочку, а потом отталкивался и оказывался на кровати. Вот и сейчас, проделав такой не хитрый акробатический трюк, я оказался на кровати. Не самое приятное ощущение накрыло меня с головой. Синтетические простыни, на которые у меня аллергия, они пахли не моим запахом, они совсем ничем не пахли, и это отсутствие запаха меня, наверное, угнетало. Я вздохнул глубоко. Чтобы аллергия не сильно мучала меня, простынь я покрывал пледом, он тоже был синтетический, он тоже не имел запаха, но он был мягкий и почти пушистый, и я не так сильно страдал от аллергии. Над тем местом, где я сплю головой, я соорудил из второй простыню что-то похожее на тент, маленькими американскими кнопками прикрепил ткань к стене и получил себе вот такой вот шатер от плохих снов, или от солнца, или еще от чего, но просто я не мог выносить слишком голые стены в моей комнатке. Слишком уставший, я лег на подушку, укрылся почти с головой одеялом, ибо я спал всегда с открытым окном и мне всегда было холодно. Пока я укладывался поудобней, на кровати и на подушке, выискивая такое место, чтобы моим ушам, которые я неделю назад прокол сам, не было больно, я поправил тент и скрыл себя от всего мира.

Это, как в детстве, если я не вижу, то и меня не видят. Если бы это работало во времена второй мировой войны. Но я тогда об этом не думал. Как обычно в рассветные часы, по крайней мере здесь, где я живу, никогда не бывает такого, чтобы ветер шумел или шел дождь, в рассветные часы у нас всегда тихо-тихо, спокойно и мирно, и я знаю почему. Это так задумано для того, чтобы волшебные, сказочные звери могли спокойно проснуться и еще пару минут понежиться на солнышке и в его лучах в покое и мире. А я засыпал.

Спрятав руки под одеяло, и уткнувшись лицом в подушку, я погрузился в какой-то сон, думая лишь о том, чтобы поскорее заснуть и поскорее забыть о головной боли, что буквально убивала.

Какие-то странные сны, в которых я хотел провалится и исчезнуть, навсегда. Навсегда. Какие-то странные образы, которые никогда не оставляли меня в покое. Как оказалось что все, что мне снилось, всегда-всегда было отчаянным криком моей истерзанной самим же собой души. Но я не просыпался в отчаянном и задыхающемся крикие и не вскакивал с кровати, не понимая первые секунды, где я нахожусь. Я терпел, я терпел эти странные сны, и мне это со временем стало нравиться. Хождение по краю твоего же страха, хождение по самым дальним глубинам своей души, тогда я еще не умел осознанно блуждать по сновидениям, но всегда хотел. Глупо.

И этой ночью, хотя этим утром и этим днем, потому что утро и день стали мне ночью, а ночь мне стала днем, мне, как обычно снились очередные кошмары, что такое, зачем и почему, я не знал и даже не хотел знать и мне было именно все равно, после того, как я проснулся. И все как будто прошло, точнее я сам себя застваил сделать так, чтобы все это прошло. Но я помнил, в глубинах своего мозга, я это знал и прекрасно и отчетливо помнил каждый свой бредовый, но до ужаса реальный сон.

За окном был красивый вечер, точнее красивый закат. И почему я так не любил дневной свет солнца, я не знаю. Но все время за последние недели видел только рассвет, ночь и закат, а дня для меня не существовало, была какая огромная пропасть во времени, и эта пропасть принадлежала реальным страшным чудовищам моих снов. Я улыбнулся понимая, что я думаю абсолютный бред.

И мне стало скучно. Скучно от того, что я так бездарно провожу время, что я так и не могу никак научиться жить. Но разве я не живу? Нет, нет, нет, нет, нет, ты не живешь, ты живешь пустотой своей оболочки, ты просто выживаешь своей душой.

Каждый бессонный день становился невыносимым испытанием для меня, я все пытался как-то выживать под гнетом чего-либо, что я сам себе придумал, но не получалось. Но я просто глупо существовал. Нет, вы не понимаете, как это страшно так вот существовать и в тоже время понимать это все. Понимать всю эту пустоту. Головой понимать, а сердцем и душой страдать и загибаться в три погибели от скуки и незнания мира, а всем своим телом ты не в состоянии чего-либо изменить, ты просто не можешь сделать шаг вправо или влево, и всегда идешь только по прямой, намеченной когда-то и по пути, которой ты знаешь наизусть, который ты проходишь изо дня в день, постоянно спотыкаясь о те же камни, и наслаждаясь ровностью того же покрытия, встречая те же лица, и ненавидеть все те же пейзажи. Нет, вы просто не представляете.

Комната семь на два метра, и это весь твой, когда-то безграничный и бесконечный мир, а теперь всего каких-то 14 квадратных метра, в которых ты поместил все свои ненависти, желания и все твои мечты, которые не выходят дальше, чем за возможности операционной системы твоего компьютера. Вы когда-нибудь мечтали о том, чтобы просто иметь силы заставить себя встать и уйти? Уйти далеко и не думать о том, что прежде тебя окружало.

Я устал. Я очень устал просто от того, что я постоянно нахожусь в такой стадии ожидания. Вечное ожидание чего-либо, но чего именно я так и не могу понять, я пытался но никак не мог. Я искал его во снах, это понимания, искал в этих 14 квадратных метрах комнаты, понимание того, а зачем все это я терплю и чего ожидаю. Зачем? Меня пугал ответ, который так и не приходил ко мне и к которому я сам не мог никак подобраться. Даже было настолько тоскливо, что малодушные помыслы все чаще и чаще ко мне подступали, и все выливалось в истерики и срывы. Меня спасали рассветы, и снова простое отупевание мозга и сознания, когда я бессмысленно смотрел в одну и ту же точку и пытался ничего не думать, наверное, в такое время я по-настоящему умирал. Я умирал, как говорил Аристотель. И я, наверное, был тогда подсознательно самым счастливым человеком на всем белом свете. Но наступал рассвет.

Я молча сидел на кресле в руках держа стакан с виски. Я к нему не прикоснусь, а налил я его именно для того, чтобы потом его вылить. В этом не было смысла, а вот я находил. Да, в какие-то моменты я считал себя уникальным, но уникальность вся заключалась только в том, как я мыслил, а не в том, что я делал, и это было мало, мало для осуществления моих перфекционистических надежд и мечтаний. Я хотел летать и создавать, я хотел слоняться по земле, как свободный ветер и быть самым прекрасным человеком на земле, при виде которого замирали бы сердца, а я увидев лишь одно препятствие заставлял себя уже ни о чем не мечтать. Неужели, не печально? Я улыбнулся, и горькие мысли снова запечатались в моей голове. Снова депрессивный круговорот моей ненависти к себе, который только и делает, что порождает все больше слабости во мне. Хотелось заплакать, но я не плакал, ибо слез не было. В этот момент они вдруг высохли, все предательски исчезли из моих глаз, говоря мне, что нужно встать, пойти вылить виски в раковину и, одев ботинки и накинув на плечи легкий шелковый черный плащ, пойти на улицу, но при этом забыть намерено пачку сигарет, ведь в который раз ты себе говоришь, что ты бросаешь курить.

Рассвет. Рассвет. Рассвет.

Твоя грудь тяжело поднимается, все чаще и чаще ты жадно делаешь глубокие вдохи, пытаясь вобрать в себя весь воздух этого святого рассвета. Небесная краска разлилась в воздухе, и волшебные сказочные звери тебя окружили, немного тебя побаиваясь, но совсем не переживая, что ты чужак среди них, они же за тобой тайком наблюдали и они тебя сейчас готовы принять, лишь бы ты не испугался. Лишь бы ты не повернул назад на свой однообразный путь твоей серой дороги, после столь долго поворота с него, ты просто обязан не испугаться и не начать оправдывать себя тем, что ты замерз и что ты слишком устал, и что ты не спал ночь. Надо просто слиться воедино с этими лучами святого солнца, что только что подняло свое доброе и немного заспанное личико, нужно погладить по бархатистым ушкам эту сказочную рысь желто-красного цвета опавших листочков, нужно быть здесь, стоять и наблюдать за той красотой, что каждый миг преобразуется в новую жизнь. В твою новую жизнь.

Рассвет. Рассвет. Рассвет.

Выдыхая воздух, пар струей сизого дыма поднимается вверх над твоей головой и растворяется в ослепительно-ярком свете солнца, вокруг тебя поют райские птицы с огромными разноцветными крыльями и большими радужными хвостами, они поют песни богов, о том, как они счастливы, что это солнце встало. Они чувствуют, что каждый шаг, по неизведанному пути тебе дается с таким огромным трудом, тебе и холодно и страшно, но они так же чувствуют, что ты стараешься и терпишь и идешь все дальше и дальше, вглубь этого сказочного и волшебного леса, цвета утреннего неба и лазурного океана, и они все-все, эти волшебные звери с грустными и добрыми глазами цвета голубики, и эти маленькие прекрасные боги, с волосами цвета опавшей листвы, лишь одним своим еле ощутимым присутствием они помогают тебе. "Иди..Иди..Иди..и никогда не стой на месте" - ты отчетливо слышишь в непонятном тебе пении райских птиц с розовыми клювами. И в грудном мурчании рыси, что идет с тобой рядом, тоже слышны эти слова и поддержка "Иди..Иди..Иди вперед... и никогда не стой на месте". И ты уже просто сам не можешь повернуться назад и уже почти без страха и с некой новой легкостью идешь вперед, немного быстрее, ты почти не ступаешь по опавшей листве и ты замечаешь, что огромные орлы, придерживая тебя за плечи, приподнимают тебя на пару сантиметров от земли и ты плывешь по этому лесу, немного зажмуриваясь от яркого солнца, что играет с тобой в догонялки и иногда дразнит тебя, прячась за крону вековых деревьев.

Дата добавления: 2015-11-04