Все болтали, никто не развешивал фото – очевидно, спешить было некуда, можно было заняться своими делами.
Чувствуя, что хочет в туалет, Дженсен направился в уборную. Туалет оказался смежным – для мужчин и женщин. Когда он мыл руки, то рядом над раковиной поправляла причёску невысокая шатенка. Лицо у девушки было приятное. Отчего-то казалось, что она хорошая.
- Вы здесь тоже в первый раз?- улыбнулся Экклз и встретил дружелюбный взгляд.
Разговор завязался свободно. А женщину, как оказалось, звали Лин, и она действительно побывала в этом зале не раз.
Когда они вышли, Дженсен узнал, что у Лин уже есть своя компания, и она познакомила Экклза со своими друзьями. Простой чувствовал приятное волнение, со всеми общался. Всё-таки, очень интересно, что же здесь будет…
Пришло время вешать фотографии, и парень в чёрной кепке подозвал всех. В секунды сформировалась очередь, и всем желающим организатор выдал по доске и по маркеру, чтобы фотографы подписали в верхнем правом углу свою фамилию. Устроившись рядом с Лин, Дженсен вывел «Экклз» и взял пачку круглых магнитиков, развесил фотографии. Там были разные снимки – со зданиями, растениями, людьми. Зимние, летние…
К пяти часам подтянулся народ, и в зале стало шумно. Журналисты делали пару снимков и уходили, обещая написать отчёты. Люди рассматривали стенды, спрашивали цены.
Вскоре Экклз понял, что надо бы снизить цену, и шанс продать что-нибудь возрастёт. Но даже за гроши его фотографии почти никто не брал.
Скучая, Дженсен наблюдал, как дела идут у других. Со временем он заметил, что, войдя в зал, люди не смотрят стенды по порядку, а идут сразу к определённому человеку. Видимо, узнают кого-то из известных фотографов и бегут сразу к ним.
Огромные часы на стене показывали семь вечера, а Экклз продал всего три снимка. Настроение совсем испортилось.
Он долго боролся с искушением, но сломался и стал спрашивать окружающих, нет ли у них сигареты. Пара минут, и он вновь в уборной, курит в компании. Оглядев бейджики, Дженсен узнал пару имён, впрочем, ни о чём ему не говоривших. Здесь был некий Уайт – мужчина лет тридцати в чёрной шляпе и с шипами на ремне, рыжая девушка, напоминающая хиппи, и скромная женщина в сером, которая улыбалась на все шутки, но не вставляла в разговор и слова.
- А у меня уже двадцать купили, - визгнула рыжая девушка и заулыбалась. Все принялись называть цифры, говорить, кто сколько продал. Пять, шесть… Двадцать. Экклз предпочёл промолчать.
- Нет, ну в основном все покупают у Кристалла, он же у нас самый классный.
Кристалл? А, это тот самый, чью фотографию вчера и рассматривал Дженсен. Снова стало паршиво.
Слово за слово, и Дженсену показалось, что этого парня не очень-то и любят. Простой почувствовал, что будет уместно тоже плохо о нём отозваться.
Что случилось дальше, Экклз хотел бы забыть навсегда. Каждое слово врезалось в память острым лезвием. Фактически, Дженсену стало мерзко от себя уже в начале дискуссии, которую он начал, сказав, что Кристалл успешен, потому что муж оплатил ему пиар-акцию. Дальше – хуже. И, пожалуй, стоило перевести всё в шутку, не быть таким серьёзным. Но отчего-то Экклз чувствовал себя обязанным всем отвечать и аргументировать свою точку зрения, и чем дальше заходил разговор, тем запутанней всё становилось, тем больше человек становилось на сторону возражающего (позже Дженсен узнал, что этот мужчина был одним их самых близких друзей Кристалла). Простой понимал, что сказанное может стать известным людям и вне уборной, и тогда у него появятся враги. Но, к сожалению, Экклз всегда был из людей, кому своё мнение дороже своей же выгоды. С Джаредом простой спорил до посинения, не задумываясь, как будет больно, когда Падалеки накажет его. Вот и сейчас язык развязался от нахлынувшего адреналина. Было уже слишком поздно отказываться от своих слов, так что Экклз гнул свою линию, как упрямый баран, нисколько не смущённый тем, что оппонентов было три, а он – всего лишь один.
Внезапно дверь одной из кабинок распахнулась, и, увидев вышедшего человека, Дженсен захотел провалиться. Глаза парня были безумными, на губах – улыбка. Кристалл...
- Ну здрасьте. Кто тут такой смелый? – довольно пропел парень.
Народ притих, и Экклз знал, что врать и извиняться бесполезно. К тому же, почему он должен брать свои слова обратно, если уверен в них?
Видимо, Кристалл знал всех собравшихся – парень направился прямо к Дженсену. Вид у юноши был счастливый.
- Что ж тебе-то муж не проплатил, а?
Какое-то время Кристалл ждал ответа. Потом рассмеялся, так весело, будто услышал лучший на свете анекдот.
- Экклз,- прочёл юноша на его бейджике и пошёл из уборной.
Оглядев лица, Дженсен понял, что здесь его видеть не хотят. Вроде, ещё минуту назад Саманта, женщина в сером, его поддерживала. Но сейчас она опустила взгляд, и, пока мужчина, напоминающий рок-звезду, и девушка-хиппи враждебно смотрели на Дженсена, Саманта молчала, возможно, боясь, что поддержку изгоя друзья осмеют её. И действительно, кому хочется портить репутацию из-за чужих проблем?
В любом случае, разговаривать здесь было не о чем, Дженсену оставалось лишь выйти обратно в зал. И, вновь оказавшись среди людей и стендов, простой увидел, что Кристалл в компании нескольких человек стоял в том самом углу, где Экклз вывесил свои фотографии.
Люди начали оборачиваться, тыкать пальцами. Среди шума выделился смех – тот больной, счастливый хохот Кристалла.
Что делать? Бежать? Но это будет совсем глупо. И совершенно Экклзу не нравилось, как эти люди облепили его стенд. Захотелось забрать фото и уехать. Но для этого надо подойти к Кристаллу и его дружкам. Да и не только дружки там столпились – с горечью Экклз отметил, что среди собравшихся есть и люди, с которыми познакомила его Лин, и даже сама она.
Простой пошёл к стенду, и, пожалуй, это был один из самых самоубийственных поступков у его жизни.
Всю дорогу до такси Дженсен сдерживал слёзы. Столько гадостей простой за всю свою жизнь не выслушивал. Никакое замечание так бы не расстроило Экклза, как слова этих людей. Лучше бы сказали, что он уродливый, страшный, тупой. Но только не то, что не может снимать.
Иногда Дженсену казалось, что он взял себя в руки, но тут же вспоминались другие слова, интонации, и их было так много… Передав таксисту деньги, простой закрыл лицо рукой, надеясь скрыть слёзы. Некоторое время всё было в порядке, но потом начали вырываться рыдания. Такого отвращения Дженсен ещё никогда к себе не испытывал. Он чувствовал себя изгоем, моральным уродом. Эти люди, их лица, злоба в глазах, в голосе… Насмешки и безумный смех Кристалла, заливающегося над своими тупыми шутками. Они выставили себя правильными, адекватными, рациональными, и простой чувствовал себя противоположностью – дефектным, не имеющим право жить. Все они твердили, что ему надо бросить фотографировать. Но как? Как? Дженсен пытался представить себе, что перестанет снимать, ему даже казалось, что так и надо сделать. Ощущение было, будто пытаешься отрезать собственную ногу.
Слава богу, Джаред с Мишенькой ещё не вернулись с прогулки, и не надо было пытаться прошмыгнуть в квартиру незамеченным, волноваться о том, что глаза всё ещё красные, а ресницы не высохли. Запершись в своей комнате, Дженсен нашёл свой любимый альбом, вынимал снимки по очереди и рвал.
Часть 23
Макс стриг мужчину лет сорока, когда у него зазвонил мобильный.
- Извините, секунду,- положив ножницы в карман фартука, парень вытащил трубку. Кристиан.- Алло?
- Макс, ты можешь меня постричь сегодня?
- Ну да. Я до девяти. Можешь в девять как раз подъехать.
Обычно Крис подъезжал, когда у друга заканчивалась смена – чтобы парня не ругали, что он стрижёт бесплатно в рабочее время. Ключ от помещения парикмахерской был у каждого работника, и Макса администратор знал уже пять лет, так что ему разрешалось приводить гостей и даже оставаться на ночь. Особенно Кристиану нравилось, что в салоне были одни они – никаких людей и шумихи, полное уединение.
Макс не переставал нахваливать длинные волосы Кейна. Подолгу перебирал пряди, расчёсывал, говорил, какие они здоровые и густые. Прикрыв глаза, Кристиан блаженствовал.
- Макс? Как у тебя с Мишей?- вдруг спросил Крис.
Остановившись было, парень продолжил водить расчёской по длинным волосам, проверяя, не нужно ли их подровнять.
- Нормально всё,- ответил он и глянул в зеркало на глаза Кристиана.- А что, он сказал, что что-то не так?
- Да нет. Просто интересуюсь.
Парень заулыбался. Было приятно осознавать, что Крис беспокоится о нём.
- Ты такой милый,- отложив расчёску, Макс обнял Кейна сзади, прижался к другу щекой и залюбовался их отражением – оба улыбаются, такие хорошие.- Крис, я тебя люблю,- сказал он и увидел, как губы Кристиана растягиваются ещё шире.
- Я тебя тоже.
- Здорово, что мы Мишу нашли, да? Смотри, а всё потому, что Дженсен встретил Джареда. Иначе мы бы не узнали его. Вовремя так подсуетились. А то представляешь, какой бы доминант пропадал!
«Какой доминант»… Слова Макса заставили Кристиана задуматься. Когда они только познакомились с Мишей, Крис просто хотел забеременеть от богатого доминанта, чтобы тот помогал деньгами. Основным фактором была уверенность, что Коллинз, с его отношением к простым, всегда выручит. Что, в общем-то, свободные отношения перерастут в нечто большее, Кейн не ожидал. Да, вместе им было весело – кто не любит секс? Но вдруг возникшему желанию остаться вместе, не из холодного расчёта, а из-за чувств, Крис был удивлён не меньше Миши. И дело даже не в беременности – ещё задолго до неё, хоть внешне не проявляя это, но Кристиан что-то чувствовал. Будь Коллинз безразличен Кейну, замечания врача тогда бы не разозлили его настолько, чтобы полезть драться. А на днях Крис даже купил Мишину Антологию. Постеснялся говорить об этом Максу и самому врачу, но настолько увлёкся, что по ночам предпочитал чтение сну.
До сих пор Крис чувствовал себя с Мишей не так свободно, как, скажем, с Максом или с Дженсеном, но он был уверен, что время исправит это. И, пускай Макс тогда грозился уйти, одной ночи втроём было достаточно, чтобы парень успокоился. Сейчас простые были уверены, что ничто не в силе повлиять на их годы дружбы, а Миша после беременности Кристиана уже точно никуда не денется.
- Миша предложил мне переехать к нему,- вспомнил вдруг Кристиан.
- О как,- поднял брови Макс.- А это не будет подозрительно?
- Будет, - улыбнулся Крис.
- Ты чего улыбаешься?
- Да вот вспомнил, как родственники Джона приезжали забирать его мебель. Миша тогда у меня дома был. Меня его родня не особо любила, а сейчас – так вообще. Подозревают, думают, что я его грохнул, чтобы бабла получить. А какое бабло-то? В квартире он меня не прописывал, сумма не такая уж великая – Джон завещание написал ещё давно, и там основная сумма уходит детям и внукам. В любом случае, эти мымры так на меня глазели с подозрением, а Миша с таким достоинством отвечал им на всё… нет, ну их можно понять – я даже на похороны не пришёл.
- Да, Миша хороший. Наш доблестный рыцарь! - расплылся в улыбке Макс, чмокнул Кристиана в щёку.- Так, ну вроде подровняли, да,- выпрямился парень.- Осталось тебя высушить, - сказал он и включил фен в розетку.
*
Разорвав все фотографии, Дженсен с полчаса сидел, глядя в одну точку. Голова гудела от выплаканных слёз, и Экклз уже жалел, что порвал альбом. На клочках бумаги были розы, которые Джаред подарил ему на день рождения, кусочек мишиной пижамы – голубой, с милыми корабликами, обрезанный вид из окна гостиной… Конечно, альбом всегда можно восстановить – все снимки хранились на компьютере. И всё равно было гадко. Неправильно рвать то, что любишь.
Спокойная семейная жизнь – вот всё, о чем мечтал Дженсен. Экклзу нравилось целыми днями гулять всей семьёй, засыпать в крепких объятиях доминанта, вдыхать свежий запах постельного белья и греться. Жить в браке оказалось очень даже для него, хотя ещё два года назад простой ни за что бы в это не поверил.
Уговоры Кристиана и Макса найти мужа Дженсен всегда слушал одним ухом. Допустим, они правы, думал простой, но всё равно человек с его нервами не вынесет все эти свадьбы, памперсы, одну и ту же рожу каждый день…. Даже если повезёт, и муж попадётся не такой уж противный, через пару лет один из них точно повесится. Практика, однако, показала, что бояться было нечего, хотя, может быть, всё дело в том, что Джаред – идеальная пара для него. (Ха! Услышь он это в ночь их встречи, надорвал бы живот от смеха). Наверное, правильно говорят: если человек что-то сильно в себе отрицает, считает, например, что никакой он не гей – то по-любому гей. Вот и Экклз упирался руками и ногами, сопротивлялся доминанту до последнего, а, успокоившись, понял, что вот оно, счастье.
В Падалеки Дженсен находил спокойствие, ощущение надёжности – всё то, о чём и мечтать не думал, живя в одиночку, когда засыпал в холодной постели, страдал от мигрени и каждый день боялся, что из-за глупой неосмотрительности с его стороны тёплая квартира и посиделки в кафе с друзьями сменятся на проституцию, противные рожи и жизнь под наркотиками.
А сейчас? Сейчас всё было идеально. Почему нельзя жить так, в тишине и спокойствии, и вечно возникала какая-то проблема? Главным образом, у него…
Вдруг Дженсен услышал, как во входной двери повернулся ключ. Он подскочил и отпёр дверь в комнату – всё равно ведь Джаред задёргает ручку. Не желая здороваться с мужем, Экклз вернулся на диван. Всё ещё не до конца отойдя от пережитого, простой не сообразил, что надо убрать порванные снимки. Увы, когда парень подорвался, Джаред уже вошёл в комнату:
- Милый, вот ты где, - послышался бодрый голос доминанта.- Как собрание?
- Ничего,- ответил Дженсен, не оборачиваясь.
- Много фоток продал?
Простой промямлил что-то. Обычно Падалеки переспрашивал, когда не слышал чего-то, но сейчас Джаред молчал. Должно быть, заметил фотографии, понял простой. Доминант подошёл, Экклз видел его чёрные носки и серые брюки.
- Дженс… слушай.
Джаред хотел дотронуться до плеча Дженсена, но тот дёрнулся. Шокированный, доминант замер. Неужели боится? Вдруг Джаред понял, почему: в прошлый раз, когда Дженсен заплакал, вместо жилетки он получил только боль.
- Дженс,- бессмысленно повторил Падалеки.- Чёрт возьми,- сказал он горько.
Простой выжидал. Наверное, Джаред сейчас начнёт вытряхивать из него информацию. Но говорить не хотелось. Совсем. Несколько раз Экклз начинал придумывать, что сказать, но все предложения в его голове казались абсурдом и звучали как-то не так.
Вдруг Падалеки опустился рядом, осторожно развернул его к себе.
- Солнышко… Ну что ты, а?- взяв в ладони лицо мужа, Джаред ждал, пока парень посмотрит на него.- Ну что ты такой грустный? Тебя обидели?- доминант нежно гладил его щёки.
Отчего-то Дженсен не хотел смотреть Джареду в глаза, и тот продолжал обнимать его, целовать щёки, а потом нос, губы, всё-всё любимое.
- Милый, ну что такое? Ну скажи что-нибудь,- просил доминант, но простой лишь покачал головой.- Слушай, Дженс,- вдруг сменил тон Джаред.- Я всё ещё чувствую себя виноватым за тот раз. У нас всё так спокойно было после того, как Мишенька родился,- от переизбытка чувств доминант стиснул простого.- Ты таким солнышком стал. Но когда ты кричишь, я даже не слышу ничего – настолько выхожу из себя. Миша говорит, что я боюсь, и это такая защитная реакция. Он сказал, я должен научиться слушать тебя. Ты терпеливый, но это всё только портит – в результате ждёшь до последнего, а потом взрываешься от давления и орёшь. Если б ты научился нормально, без криков говорить, что тебя не устраивает… а я бы научился тебя слушать. Потому что я не хочу, чтобы всё получалось так некрасиво. Понимаешь?
Ответа не последовало. Дженсен был отвлечён мыслями – простой силился понять, в чём дело. Вот уже второй раз Джаред вспоминал, как наказал его за слёзы. Но почему? Экклз ведь ясно дал знать, что простил его. Более того - Дженсен думал, что Джаред правильно поступил тогда. Как мог доминант до сих пор сомневаться в своих решениях? Ведь обычно Джаред считал, что он прав. Неужели что-то настолько сильно щёлкнуло в голове Падалеки, что доминант вновь пошёл за советом к Мише?
За время совместной жизни многое у них наладилось само по себе. Они сроднились, притёрлись. Стало меньше споров и ссор. Сейчас Экклз не посмел бы грубить Джареду. А Падалеки, в свою очередь, уже не искал повода тыкнуть простого носом в промах. Проще говоря, они перестали воевать, считать друг друга соперниками. Свои бойкоты, выселения из комнат и битые тарелки доминант с простым вспоминали со смехом.
И всё же, Джаред чувствовал, что, пускай период битых тарелок позади (забавно, что у нормальных пар это обычно называется «конфетно-букетная стадия»), им есть над чем работать. Раз Дженсен так дёрнулся от него – то наверняка.
- Солнышко, я знаю, что я не идеальный муж. Я понимаю, что настаиваю на своём слишком часто. Просто потому, что я сам по себе такой. Это не из-за неуважения. Я тебя уважаю. И я не думаю, что твоя профессия – фигня. Так что… если у тебя что-то произошло, то я хочу знать.
Интересно, он правильно ведёт себя? Вроде, всё, как учил Коллинз: не кричит, принимает эмоции простого. Больше всего Падалеки боялся, что говорить Экклз не станет, уйдёт в другую комнату. Это был бы провал.
Но, о боги, Дженсен заговорил. Простой пересказывал произошедшее, и Падалеки хотелось порвать его обидчиков. Доминант с чувством гладил парня по спине, целовал в щёки.
- … Вот,- добавил простой, когда окончил свой рассказ.
В конце концов, всё, что сказал Джаред, сводилось к фразе «все на этих выставках – идиоты». Конечно, это было не так – не могли же все люди на том собрании быть дураками, многие в других обстоятельствах вели себя адекватно. И всё равно Дженсен заулыбался.
Джаред был готов молиться на Мишу – подумать только, всего две консультации, а его мальчик говорил вместо того, чтобы держать всё внутри.
Сейчас Падалеки думал, что сам он, пожалуй, слишком много наболтал – по крайней мере, вот ту часть насчёт «я боюсь» и «это защитная реакция» можно было и опустить. Признаваться в своих страхах доминант ненавидел, всегда хотелось казаться в глазах Дженсена сильным. Но Коллинз сказал, что чтобы разговорить партнёра, надо делиться и своими переживаниями, и, несмотря на инстинкт поступать иначе, именно это Джаред и сделал.
- Спасибо, - сказал Дженсен и потёрся носом о шею доминанта.- Мне правда лучше. И я постараюсь говорить о своих недовольствах спокойно. Ой. Слушай, а где Мишенька?
- Он,- рассеянно протянул Джаред: сам забыл.
Оглядевшись, Падалеки увидел сына в дверях. Мальчик смотрел на родителей через щёлку. Большие глаза Миши были полны любопытства – видимо, думал, что взрослые обсуждают что-то секретное.
- Мишенька?- позвал его простой.
- Он мяучет! Мяучет,- крикнул мальчик.
- Маффин?- спросил Дженсен.
- Нет!- визгнул Миша и убежал.
Дженсен посмотрел на Падалеки, но тот лишь улыбнулся:
- Пойдём, посмотришь.
Выйдя в коридор, Экклз так высоко поднял брови, что Джаред рассмеялся. Мишенька склонился над корзинкой, в которой виднелось нечто белое и пушистое.
- Новый кот?!- Дженсен уселся рядом с переноской и посмотрел внутрь. Через решётку на него смотрел котёнок с разноцветными глазами – голубым и зелёным. Животное лежало, пождав лапки.- Ты какая прелесть,- умилился Экклз и достал зверя.- Какой маленький.
Маффин уже нюхал незнакомца, Мишенька гладил мягкую шёрстку на его голове.
- Джаред,- простой поднял взгляд на мужа, такой счастливый, что Джареду захотелось каждый день приносить Экклзу по коту.
- Мы гуляли, зашли в магазин, и он так понравился Мишеньке, что решили взять.
Сынок тянул руки к животному, и Дженсен доверил ему котёнка. Поднялся и обнял Джареда.
- Спасибо,- сказал он и поцеловал Падалеки, закрыв глаза от удовольствия. Вновь оказавшись в объятиях доминанта, простой почувствовал себя счастливым, ему даже показалось, что одного поцелуя достаточно, чтобы всё стало хорошо.
- Не за что,- хитро прищурился Джаред.- Мне, правда, больше нравится, когда ты немного другим способом говоришь «спасибо».
- Не наглей,- простой толкнул доминанта, и тот рассмеялся.
Экклз разложил гречку по тарелкам – немного сыну, среднюю порцию себе и огромную – доминанту. Поставил на стол вместе с миской котлет, набрал воды в чайник. Достал три ножа и три вилки – две большие и одну с широкой ручкой в виде попугая. Вынув из холодильника нарезанный ещё вчера салат, заправил его майонезом и размешал. Поставил блюдо на стол и выключил радио (простой всегда готовил под музыку).
- Кто хочет кушать?- крикнул он, и тут же послышался быстрый топот.
- Вот кто самый голодный, да?- улыбнулся Дженсен, увидев сына, подхватил его на руки и усадил на стул.
Звук телевизора, доносившийся из гостиной, умолк – Джаред тоже спешил на ужин.
- Я здесь,- улыбнулся Падалеки мужу и занял место напротив самой большой тарелки.
Тоже усевшись, Дженсен увидел, что Миша тыкает вилкой в котлету, взял нож и разрезал её.
- Вот так легче будет,- пояснил он тихо. Почувствовал на себе взгляд, простой посмотрел на доминанта, но тот ничего не сказал.
Вдруг Экклз заметил кровь у Падалеки на запястье:
- Это ты где порезался?
Доминант не понял, о чём речь, потом оглядел себя и увидел.
- Ой. Бумага, наверное. В принтер новую стопку вставлял.
- Сейчас йод принесу,- встал Дженсен.
- Дженс, ну поешь хоть!
- Да я быстро,- отмахнулся тот и убежал в ванну, где у них хранилась аптечка.
- Папа в порядке,- заверил Мишеньку Джаред, заметив, что сын разглядывает порез.- Папа большой и сильный, это всё чепуха. Просто папа Дженсен волнуется.
Простой уже вернулся, и Падалеки теперь наблюдал за тем, как Экклз проводит ватой по коже.
- Чего лыбу тянешь?- спросил Дженсен, заметив, что доминант улыбается.
- Ничего,- отмахнулся Джаред: ему просто нравилось видеть мужа таким заботливым.
А ведь простой не замечал, как менялся в такие моменты. Джаред обожал смотреть, как Экклз рисует вместе с сыном, учит его чему-то. Даже голос Дженсена становился приятней во время разговоров с Мишей. И стоило доминанту закашлять, простой приносил ему чай с мёдом по пять раз в день. Ну разве не мило?
Жуя, Падалеки разглядывал Экклза, сына, кольцо на пальце простого. Часы размеренно тикали в унисон с их ужином.
*
Так пока и не получивший имени котёнок носился по полу спальни. Изредка доминант с простым отвлекались от телевизора - посмотреть, где он.
- Так, опять что ли?- возмутился Падалеки, увидев, что животное прыгает на шторы.- Ну всё, чувак, - встав, Джаред подошёл к окну, взял котёнка. Бросив зверя в коридор, захлопнул дверь.- Пусть с Маффином играет. А мы все уже спим,- добавил он и залез под одеяло. Простой вновь обхватил талию доминанта.
- Солнышко,- взяв ладонь парня, Джаред поцеловал её, погладил двумя своими. Потом перешёл к любимому занятию – переворачивал кольцо на пальце простого.
- Что ж ты его всё время теребишь?- в который раз поразился Дженсен, несмотря на то, что ощущение было приятным.
- Нравится,- просто ответил Падалеки, но на самом-то деле Джареду нравилось делать так и гордиться собой, размышляя о том, что он завоевал простого, влюбил в себя, сделал ему ребёнка, в общем, всегда был прав и делал всё, как подобает истинному доминанту.
- Дженс, слушай…. Ты меня боишься?
- С чего ты взял?- простой отодвинулся, чтобы видеть лицо мужа.
- Ну… ты сегодня так дёрнулся.
- А,- вспомнил простой.
Слишком много за день произошло, Дженсен только сейчас задумался о той своей реакции и вдруг понял, что именно из-за неё Джаред тогда заговорил об их отношениях.
- Джей, я не знаю, почему так случилось. Я просто не был готов никого видеть.
- Даже меня?
- Да.
- А сейчас ты в порядке?
Простой задумчиво хмыкнул. Думая о том, что случилось днём, Экклз не мог не делать логических цепочек – простой понимал, как пережитое отразится на его репутации. Возможно даже, не получать ответы на письма станет нормой – всё зависело от того, как люди воспримут историю о том, что какая-то безымянная выскочка осмелилась высказать Кристаллу пару ласковых. К сожалению, все события можно выставить в любом свете, всё зависит от того, кто их опишет. И Дженсен понимал, что собравшиеся в том холле куда вероятнее встанут на сторону Кристалла, сколько бы правды не было в словах его обидчика.
Мир фотографов ничем не отличался от любой другой среды. В обстановке, где есть конкуренция, возникает напряжение. Как бы люди не скромничали, а каждый ещё в детстве хотел стать фотографом, для всех признание было мечтой. Когда дело касалось творчества, почти всех мучила паранойя и навязчивые мысли о собственной бездарности.
И пока эта проблема не иссякла, а она, как казалось Дженсену, бессмертна, то всегда будут сплетники и желающие найти мишень для агрессии. Что и говорить – он сам наговорил гадостей о Кристалле из-за плохого настроения, неудивительно, если найдутся тысячи людей, которые, даже не зная, кто такой Дженсен Экклз, решат, что он клинический идиот.
- Я в порядке, - улыбнулся простой.
Долгое время они молчали. Уставившись в телевизор, Джаред бездумно гладил Дженсена по бокам, по прессу... Простой давно заметил, что Падалеки любил трогать его живот. Не нужно было спрашивать, почему – Экклз понимал, что Джаред и дня не проводит без мысли о пополнении потомства.
Вдруг Дженсен почувствовал прилив хорошего настроения и повернулся к мужу.
- Джаред?- окликнул его простой.- Знаешь, если бы я хотел мужчину, который каждые пять минут интересуется моим душевным состоянием, я бы ушёл к Мише. Хорошая идея, да?- добавил простой, когда ответа не последовало.- А ещё мог бы уйти к Кристиану,- игриво поднял бровь Дженсен, предвкушая реакцию доминанта.
- Дженс? Давай ты не будешь так шутить, а? Мне это не нравится,- глянул на него доминант, и простой заулыбался, увидев, что Падалеки поджимает губы – верный знак раздражения.
- Мне зато нравится. А, ещё можно уйти к мастеру тату, помнишь такого?- продолжил Экклз.- Или к мужику из палатки с мороженым.
- Ну всё,- лишь сказал Джаред перед тем, как дёрнуть с Экклза трусы. Тот захохотал и пополз с кровати.
- Не дамся! Вот возьму и уйду сейчас!- смеялся простой, пытаясь отбиться от доминанта – Падалеки обхватил его талию и тащил на матрас.- А ну пусти! Мне надо пойти сейчас написать своим любовникам на фейсбуке.
Простой никак не мог перестать хихикать, наблюдая, как Джаред снимает с него бельё и забирается сверху.
- Джей, а ты давно мои смски проверял? А сообщения на фейсбуке? А вдруг я завтра сбегу с продавцом мороженого?
- Замолчи,- устроившись между ног парня, Падалеки заткнул ему рот поцелуем. Даже отвечая на поцелуй, Экклз чувствовал, что смешки рвутся наружу.
- А ну хватит смеяться,- погрозился Джаред, взял его за руку.- Кольцо видишь? Ты мой.
Дженсен пытался не рассмеяться, и всё равно прыснул от смеха.
Часть 24
Кристиан начинал засыпать: Макс сушил его с получаса. Обычным посетителям простой укладывал волосы минут десять, но Кейна парень обожал помучить, настолько ему нравилось возиться с длинными волосами.
На самом деле, сам Кристиан не видел смысла подравниваться каждый месяц, и уж точно не понимал, зачем делать пять масок для волос. Но главной целью Кейна было пробиться к другу, и Крис знал, что Макс не устроит перед соблазном поработать с его, как парикмахер говорил, «густым волосом».
Когда Кейну показалось, что он оглох на одно ухо, парень наконец выключил фен.
- Ну вот. Готово!- просиял Макс.
Взяв с полки большую кисточку, он прошёлся ей по лицу Криса несколько раз, убирая скопившиеся на щеках волосы. Обнял Кейна и поцеловал с языком.
- Красавец,- улыбнулся Макс,- сейчас, дай только, сделаю кое-что, - сказал он и развернул Кристиана спиной к зеркалу.
Открыв ящик тумбы, парикмахер перебирал мелкие инструменты – ножницы, кисточки, и кучу, как казалось Кейну, бесполезного хлама.
- Ой, Макс, может не надо?- встал было Крис, увидев, что вытащил друг, но парень сел ему на колени.
- Не ной,- улыбнулся Макс и нажал ладонью на лоб Кейна, заставляя откинуть голову. Щипчики для бровей блеснули под светом лампы, и парень принялся старательно выщипывать. Со стороны Кристиана послышалось недовольное бурчание, и Макс потёрся об него через штаны.
- Потерпи,- улыбнулся он и потянулся рукой ещё зачем-то.
Увидев косметический карандаш, Крис снова забухтел. Он старался терпеть, но когда Макс достал нечто, что назвал «воск для бровей», спихнул парня с колен.
- Ну ладно, ладно, - развёл руки парикмахер и погасил светильник над зеркалом.- Пойдём пить чай.
Проследовав за другом, Кристиан оказался в небольшой комнате. Это было что-то вроде кухни для персонала: удобный стол с пепельницей, набитый печеньем и заварной лапшой шкаф, небольшой, вроде отельного, холодильник. Каждый день все скидывались на еду и по одному ходили в магазин. Макс обычно заказывал себе фруктовое пюре или салат, и в перерывах между стрижками пил здесь кофе (всегда без сахара и с соевым молоком).
Устроившись за столом, Кристиан наблюдал, как парень ищет кружки, лазает по шкафам в поисках печенья. Парикмахер что-то бормотал, будто сам себе. Толком было не разобрать слов, хотя Крису показалось, что пару раз он слышал имя «Миша».
- Макс? Ты чего там бубнишь под нос?- не выдержал Кейн.
- А?- удивился парень.- Я так, мысли вслух,- отмахнулся он, и, захватив чайник, скрылся за дверью возле холодильника. Вернувшись, простой поставил его греться. - Вот эти печеньки клёвые, попробуй,- Макс подвинул к Крису пачку печенья.- Ну?- улыбнулся парень – Кейн всё ещё смотрел на него с подозрением.
Вновь буркнув что-то, Макс пожал плечами, сам открыл пачку и стал есть.
- Я сейчас домой поеду, - привлёк его внимание Крис.- Я живу у Миши с понедельника, помнишь? Давай со мной, потусим.
Глаза Макса расширились, и простой закашлялся. Кристиан уже встал было, чтобы похлопать его по спине, и тут парень умолк.
- Чёртово печенье,- пожаловался Макс.- Подавился,- он закрыл лицо ладонью.- Кристиан? Слушай,- вздохнул Макс, будто дико устал.- Езжай без меня. Я сегодня буду с Беном.
- Макс?- спросил Кейн: парень так и сидел, укрывшись рукой.
- Да?- посмотрел на него Макс.
- Ты нормально себя чувствуешь?
- Да.
- Ты очень странно себя ведёшь.
- Ну,- простой закатил глаза,- ты не первый, кто мне это говорит в этой жизни. Нет, на самом деле, я сегодня в печали. Вот даже печенье ем. С утра взвесился - это ж надо, набрать два кило за месяц. Я не понимаю, в чём дело. И вообще, как-то всё не так. Не хочу в таком настроении быть с Мишей, я всё испорчу.
- Макс,- Кейн взял друга за руку.- Ну так наоборот тебе сейчас лучше общаться. А то будешь без нас скучать.
- Я буду с Беном,- напомнил Макс.- Суббота, он наконец свободен, так что будет мило провести вечер дома.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |