Я обернулся со всей той же, казалось, нестираемой злорадной усмешкой на лице. Сестра обеспокоено смотрела на меня, ее макияж был смыт, а глаза опухли от слез.
-С кем ты разговаривал? – сдавленно спросила она.
-С этим ублюдочным трансвеститом, естественно, - с отвращением выплюнул я, сжимая кулаки, - не волнуйся, Кэт, он тебя больше не побеспокоит.
-Том! – ахнула сестра и, закрыв рот ладонями, сползла на пол по стенке.
-Что? – непонимающе спросил я.
-Том, ты идиот... ты такой идиот... – в шоке бормотала Катрин, в ее глазах снова заблестели слезы.
-О чем ты, Кэт? – я в изумлении воззрился на нее.
Сестра, наконец, опомнилась и выкрикнула со злыми слезами в глазах.
-Том, ты идиот и придурок! Какого хера ты это сделал? Совсем больной что ли?
-Ты че орешь на меня? – взбесился я в ответ, - Я тут о тебе заботу проявляю, а ты недовольна еще?
-Какую нахер заботу? – в отчаянии воскликнула Катрин, - Козел, кретин! Ты разрушил мои отношения с Биллом! Он после этого вообще ко мне не подойдет!
-Вот и отлично, - я довольно и почти счастливо улыбнулся, - я этого и добивался. Я не позволю, чтобы моя сестра рыдала из-за какого-то педика.
-Осел! – завопила Катрин, - я не из-за него рыдала! Мы с Кларой поссорились! С Кларой, бл*ть! Билл тут не при чем!
-Как это не при чем? – тупо спросил я, моргая и непонимающе глядя на сестру.
-Вот так! – Катрин была готова снова разрыдаться.
Я в шоке разинул рот, не в силах осознать происходящее. Не из-за него? Как это не из-за него? Но я ведь только что... Ой, б*яяяяя. Я почувствовал, как краска приливает к щекам, заставляя лицо едва не дымиться от стыда. Боже, какой я идиот, какой же я чертов идиот!
-Ну, Кэт, ну прости, я не знал, - умоляюще произнес я, мечтая только провалиться сквозь землю прямо в ад, - ну прости, пожалуйста.
-Придурок! – сестра все-таки расплакалась, - я всегда знала, что ты такой идиот, как ты мог вообще? Позвони и извинись перед Биллом и скажи, что ошибся!
Я покраснел еще больше, хотя до этого был уверен, что это невозможно в принципе. Я себя ненавидел, проклинал всеми проклятиями, ругал всеми матами. Я хотел убиться об стену, испариться, сгореть, чтобы мой прах развеяли над Берлином.
Моя сестра сейчас плакала из-за меня. И это я, полнейшая су*а, который сейчас ее так обидел. Я, а не этот педик. Дерьмо... При мысли о Билле, я готов был вообще удавиться прямо на месте, вспоминая, ЧТО я ему только что сказал и в какой форме. Каким это образом я ему теперь буду звонить после такого? Да как я вообще теперь ему в глаза буду смотреть?
Мои мучения прервала мама, которая с легким стуком зашла к нам.
-Вы совсем сдурели что ли орать в такое время? – злым и сонным голосом проговорила она, заставив меня буквально не взорваться от стыда. – Нам с отцом вставать завтра в семь утра, и вам тоже, кстати, вы совсем что ли, орать так?
-Прости, - выдавил я, мечтая сдохнуть нахрен из этого мира.
-Успокойтесь и ложитесь спать, - заявила мама, удаляясь.
Катрин снова посмотрела на меня. Ее нижняя губа дрожала.
-Том, я тебя ненавижу, - выплюнула она и схватив телефон закрылась в ванной.
А я остался тупо стоять, глядя на дверь и слушая, как она путано объясняет что-то Биллу, захлебываясь в слезах.
Утро было ужасным. Черт, я никогда в жизни не испытывал такого желания послать все к черту и остаться дома. Даже когда я месяц назад напился в сопли и блевал всю ночь в сортире клуба и не помнил, как добрался до дома. Даже когда я подрался с одним уродом в школе и не мог нормально передвигаться из-за боли во всем теле. Но сейчас мне было так стыдно, так позорно, что я готов был задушить себя самолично. Ладно бы это был какой-нибудь сопляк очередной, я бы на него так зыркнул, что он бы просто воспринял это как предупреждение. Ладно бы это был какой-нибудь адекватный чувак, к которому можно было бы подойти и извиниться, и пусть он бы меня ненавидел до конца дней своих, я бы все равно был относительно спокоен. Но Билл? Это су*арное пафосное создание, считающее себя о великим господином этого бренного мира?
Сегодня был долбанный день сдачи реферата по маркетингу. Наверное, только в нашем гениальном универе могут поставить одинаковые пары на следующий день. Забота о студентах, блин. И мне просто нельзя не прийти, у меня итак отношения с преподом не самые радужные из-за прошлых долгов, и портить себе учебную жизнь не хотелось совершенно. А значит, я увижу Билла. Позор. Кошмар, какое позорище. Пристрелите меня кто-нибудь, пожалуйста, будьте милосердны.
Я совершенно без аппетита пережевывал сэндвич, когда появилась Катрин. Она не удостоила меня даже толикой своего внимания и прошла с пафосным, так похожим на дикобразовский взглядом к холодильнику. Достала йогурт, схватила со стола булочку и поспешно умчалась в свою комнату, явно не желая проводить время с таким придурочным братом, как я. Что ж, ее можно было понять.
Я вчера пол ночи перед ней извинялся. Едва ли только на коленях не стоял. Но она меня вообще не слушала и только посылала нахер. И я это, если быть объективным, очень даже заслужил.
В универ я ехал обреченно, как на свою казнь. А проклятый маркетинг, как назло, еще первой парой, а значит, я с самого утра смогу лицезреть Билла. Дерьмище полнейшее.
Когда я зашел в кабинет, он был уже там. С отсутствующим видом рисовал что-то в тетради своей розовой гейской ручкой. Я уселся так далеко от него, как мог, молясь всем богам этого мира, чтобы он меня не заметил. А может, правда попробовать перед ним извиниться? Может, Катрин реально права, и он не такая сволочь, как мне кажется, и воспримет это нормально? В конце концов, хуже точно не будет, мы итак ненавидим друг друга.
Время до пары тянулось мучительно, почти по-садистки долго. Проклятый препод, как всегда опаздывал, а однокурсники весело переговаривались, смеялись. И никто не знал, что я сейчас тихо-мирно сидел и мечтал о скорейшей смерти.
Я краем глаза следил за Биллом, но тот не отрывался от своих каракуль. Его лицо было серьезное и сосредоточенное, а кончик языка постоянно облизывал губы. Я неожиданно подумал, что это очень странно, что он сейчас ни с кем не общается, тем более, что я видел на переменах, как он болтает с какими-ребятами. Но он, казалось, так был увлечен своим делом, что его не очень-то интересовало происходящее вокруг. Я с робкой надеждой подумал, что, может, он так и не отлипнет от своей тетради, и не заметит меня, а я после пары смотаюсь и спрячусь от людей и от него в частности, пытаясь придумать хоть какой-нибудь адекватный выход из этой позорной ситуации.
Прозвенел звонок, а препода все так и не было. Это, наверное, единственный препод во всей Германии, который позволял себе подобные вещи, и я его искренне сейчас за это ненавидел. Я все так же следил за Биллом, когда он поднял голову при звуке звонка, огляделся. И, бл*ть, заметил меня. Посмотрел в упор. Моргнул. А потом... согнулся в припадке беззвучного, почти гомерического хохота, упав на парту в изнеможении. Он угорал, он рыдал, он бился в конвульсиях, он стучал кулаком по столу, так что ручки подпрыгивали, он захлебывался, он дрожал от смеха, едва не падая со стула, и его совершенно не смущало, что на него пялится сейчас почти пятьдесят человек. А я смотрел на него и чувствовал, как меня заполняет ощущение такого унижения и такого отвращения к себе и одновременно к нему, что хотелось, чтобы на меня упал метеорит, стерев меня с лица земли.
С каменным лицом я отвернулся, пытаясь не замечать этого унизительного для себя зрелища, и увидел, как препод, наконец, заходит в класс, вынуждая и Билла успокоиться.
Честное слово, я даже приблизительно не представляю, как я досидел до конца. Я сдал контрольную и смотался в туалет так быстро, как только мог. И пока я бежал в это, безусловно, спасительное место, с тихим звуком пришла смс-ка. Я открыл ее и едва не взвыл от отчаяния. Босс написал, что афиша ему нужна сегодня. Причем не только афиша, а еще плакат, который я должен был сделать на пятницу. Сегодня! Ну проклятье, ну что ж такое-то? Как будто черная полоса в жизни началась.
Решив забить на занятия, раз контрольную я сдал, я отправился домой, от всей души жалея себя. Плакат я даже не начинал. Афишу тоже дофига делать. И на все про все времени часов шесть. Трендец.
Работа вернула меня в относительно нормальное состояние. Все-таки я и правда любил свою специальность и не зря ее выбрал. И когда, я наконец, закончил со шрифтом и нажал на кнопку «сохранить» меня охватило ни с чем не сравнимое удовлетворение, какое испытываешь, когда закончишь с успехом весьма важное дело.
Я снял с ушей наушники, выключая винамп с хип-хопом, потянулся. Скопировал готовые работы на флешку и отправился вниз, в уме подсчитывая, что добираться минут двадцать, а значит, я как раз успеваю.
Я спустился по лестницу и едва не потерял сознание от шока. В прихожей стоял Билл. Билл! Я едва не простонал. Ну за что же мне это?
Он увидел меня и снова начал нервно похихикивать. Чувствуя себя дерьмом и ничтожеством, я тихо поздоровался, запихнул флешку в куртку и принялся обуваться. Билл хрюкал откуда-то сверху, видимо едва сдерживаясь, чтобы снова не заржать.
-Классная задница, Томми, - ехидно заметил он, заставив мои дреды пошевелиться на затылке.
Я нервно выпрямился, оглядывая насмешливую морду.
-Спасибо, - ледяным тоном отозвался я.
-Билл, я... – Катрин вышла из кухни и застыла в ужасе, увидев меня и гея так близко друг от друга.
-Ничего я подожду, - отозвался он.
Катрин направилась к лестнице, когда ее снова остановил голос Билла.
-Кэт, кстати, а может Том нас отвезет, он же на машине? – наглейшим образом предложил он, заставив меня едва не поседеть от ужаса.
-Я никуда не поеду с этим человеком, - холодно отозвалась Катрин.
-Да ладно тебе! Я на Тома не обижаюсь, - проговорил Билл, заставив меня разинуть рот и уставиться на него выпученными глазами, - И ты не обижайся. Просто Том очень любит тебя и заботится о тебе.
Я снова почувствовал волну ненависти. Вот ведь лицемерный педик, я же прекрасно знаю, что ты так не думаешь.
-Мне по барабану, - ледяным тоном отозвалась Катрин, - я на метро люблю ездить.
Я выпрямился, собираясь одеть куртку. Взглянул на Билла, который с преувеличенным интересом рассматривал рисунок на обоях. А потом услышал дьявольский грохот из своей комнаты. Проклятье, я так и знал, что не стоит оставлять торшер в таком положении. Простонав в отчаянии, я скинул кеды и помчался наверх. Поставил сра*ый торшер на место, ибо не сделай я этого, это было бы крайне проблематично для стоящего неподалеку ноутбука.
Спустился вниз. Катрин с Биллом уже ушли, так что я вздохнул с почти неприличным облегчением. Поспешно натянул куртку и отправился к машине. Через двадцать минут я был уже на месте.
Едва не подпрыгивая от радости, что я все-таки успел и справился, несмотря на треклятые события сегодняшнего и вчерашнего дня, я зашел в офис и остановился перед дверью своего босса. Положил руку в карман, желая сразу избавиться от рабочих обязанностей, и окаменел. Флешки в кармане не было.
Так, Том, вздохни глубже и успокойся. Надо логически подумать, куда могла деться проклятая флешка. Ты ее совершенно точно положил в куртку и потом никуда не перекладывал. Куртка та. Значит... Ах ты, черт побери, ну конечно! Билл! Проклятый гейский педик. А я-то идиот такой едва ли перед ним на цыпочках не выскакивал, да еще и извиняться думал. В глаза ему смотреть боялся! Радует хоть, что разум мне все-таки сохранить удалось, и я правда перед ним не извинился, чем бы опозорился перед собой окончательно.
Так, ладно. О педике я подумаю попозже. Ох, Билли, если бы только знал, как я о тебе подумаю. Я в предвкушении похрустел костяшками, злорадно ухмыльнувшись. Попытался взять себя в руки, выкидывая сладостные мысли о физическом устранении педика из головы. Потом. Все потом. У меня есть еще пять минут. Если я сейчас пересекусь с ними в центре, то я, конечно, опоздаю, но это не смертельно. Надеюсь, босс сможет смириться с полнейшим отсутствием у меня пунктуальности. Но если ехать домой, то это почти час, а это уже проблематично.
Я достал телефон и набрал номер Катрин. Едва ли не переминался с ноги на ногу, пока ждал, когда она возьмет трубку. А потом, к моему негодованию, длинные гудки сменились короткими. Ну проклятье! Ну Кэт, ну не говнись! Ну подумаешь поссорились, что теперь всю жизнь дуться?
Ну и что делать теперь? Смс-ка! Точно, ну и я идиот, напишу ей сообщение, его она не сможет так просто проигнорировать. Только вот какого содержания? «Кэт, Билл спиз*ил мою флэшку, пусть отдаст немедленно, а то я размажу его по стенке?» Определенно, размазать по стенке – предложение удачное, и я его всенепременно реализую в ближайшем будущем, но писать такого не стоит. В итоге отправил: «Катрин мне нужно срочно поговорить с Биллом, это вопрос жизни и смерти, и это не по поводу тебя». Подождал пару минут, однако отчет все никак не приходил и не приходил. Дерьмище полнейшее. Я снова набрал сестру. «Телефон абонента выключен...» Черт! Я взвыл, как раненное животное, хватаясь за голову, так что проходящая мимо меня дама в подчеркнуто деловом костюме на меня неодобрительно посмотрела.
А мне не оставалось ничего иного, как, краснея от сжирающего меня стыда, постучаться в кабинет босса и отправиться на свою казнь.
Впрочем, к моему почти космическому изумлению, начальник совершенно наивно поверил в мою сказочку, как я потерял флэшку во время того, как попал в пробку из-за случившейся на Фридрих-штрассе аварии. Забавно, после того, как я в школе двадцать минут вешал лапшу на уши учительнице по математике, рассказывая, как водил к ветеринару собачку моей больной гриппом тети, что и обусловило мое опоздание, а она мне не поверила, я вроде полностью потерял доверие к людям. А начальнику удалось его полностью восстановить. Впрочем, оно к лучшему, не знаю, что бы я делал в противном случае, а так босс даже разрешил перенести встречу на час.
Поэтому сейчас я почти наслаждался ездой на машине, думая, что сейчас перезапишу данные на флэшку, отвезу, получу, к моему счастью, деньги, приеду домой, а потом... Я облизнулся в предвкушении. Потом я найду педика и убью его. О дьявол, как же я этого хочу. Проклятый, мерзкий трансвеститский мерзавец. Я с первого взгляда почувствовал всю его с*чинскую ничтожную сущность. Так вот, что он говорил на концерте про методы! Вот, значит, какие у тебя, Билли, средства, бабские, недостойные и подлые. Вот, значит, как ты поступаешь, как истеричная интриганская тетка из мыльных опер. Ну ничего, я тебе покажу, как действую я. Как настоящий мужчина, а не педик с девчачим мировоззрением.
Я почти молил небеса, чтобы когда я вернусь от босса, гей проводил Катрин до дома. Я представил во всех красках, как я отвожу его в сторонку, прикладываю харей к стене, впечатываю кулак в наглую морду, как он умоляюще смотрит на меня, а я вижу свое разъяренное лицо в его зрачках. О дьявол, какое же приятное, воистину блаженное чувство!
Я зашел домой и почти бегом помчался наверх, в свою комнату. Включил комп и быстро скопировал данные на запасную флэшку. Спустился вниз, принялся одевать кеды. А когда уже собрался уходить, увидел маленькую черную флэшку, лежащую на комоде. Как раз с той стороны, где стоял Билл.
К моему сожалению, педика вчера я так и не увидел. Катрин вернулась одна и, естественно, со мной не поздоровавшись, отправилась в свою комнату. Я подавил разочарование, уверив себя, что ожидание сделает расправу еще более сладостной. Тем более, что выкроенное время давало мне возможность придумать десятки вариантов отделывания педика. Я представлял, как избиваю его в коридоре у кабинета экономики, как избиваю его в туалете, в опасной близости от писсуаров, как избиваю его во дворе, на фоне свежей зеленой травки. И картины эти были такие приятные, такие чудесные, что у меня аж в ушах шумело.
Я увидел трансвестита только после первой пары. Он шел по коридору с плейером в ушах с неизменной пафосной мордой и, казалось, не замечал никого вокруг. Испытывая ни с чем не сравнимое предвкушение, я с ненавистью оглядел дистрофичную фигуру в черном и направился к нему. Приблизившись сзади, чувствуя себя львом, нападающим на лань, я похлопал его по плечу. Педик обернулся, вынул наушники из ушей и оглядел меня каким-то рассеянным взглядом.
-Пошли пройдемся, - угрожающе проговорил я.
Педик натянул на лицо надменную гримасу и отправился следом за мной.
Мы зашли за поворот, где никого не было, и я схватил его грудки, прижимая к стене.
-Ты мне за это ответишь, с*ка, - прошипел я с ненавистью.
-За что опять, Томми? - усталым голосом проговорил педик, его выражение лица не изменилось. Он даже не моргнул.
-За флешку, - напомнил я.
-А что с ней? – Билл издевательски приподнял брови.
-Ты знаешь, бл*ть, что, - рыкнул я, - ты ее переложил из моей куртки!
-Да что ты говоришь, - рот педика скривился в усмешке, - а ты чем докажешь?
-Я клал флешку в карман, - презрительно выплюнул я, - а потом она лежала на комоде. Ты единственный, кто это мог сделать, и это знаешь.
-Но доказательств то у тебя нет, - с улыбкой проговорил Билл, - Томми, будь так любезен, отпусти меня, я уже убедился итак на днях, что у тебя полностью отсутствует воспитание.
Я выпустил его, с отвращением глядя в наштукатуренные глаза. Билл смотрел на меня с какой-то издевательской полуулыбкой, а потом сделал шаг навстречу приближаясь ко мне и почти прошептал:
-Скажи, Томми, ты что всерьез думаешь, что я позволю кому-то называть себя «педиком», «трансвеститом», ну и так далее? – его бровь вызывающе дернулась. – Хотя надо признаться, ты был великолепен, таких отборных матов и выражений я давно не слышал. Я никогда в жизни так не смеялся, - он приблизил свое лицо к моему, - знаешь что? А ведь это и правда я сделал. И получил ни с чем не сравнимое удовольствие, - он отстранился и ухмыльнулся, - Ну а теперь давай, ударь меня. Тебе же хочется.
Я смотрел на него в каком-то оцепенении. Его бесстыжие глаза прожигали меня насквозь, и он был так близко, что я мог чувствовать запах его парфюма, к слову, неплохого и совсем даже не бабского. И он источал такую нахальную самоуверенность, такую самовлюбленность, такую самонадеянность, что я просто не мог его ударить. Я был уверен, ударь я его сейчас, он просто рассмеялся бы мне в лицо. И продолжал бы ржать, как тогда на маркетинге, пока я бы его мутузил, и я бы получил не удовлетворение, о котором мечтал, а еще большее унижение.
И мне не оставалось ничего иного, как окинуть его деланно презрительным взглядом и удалиться. А пока я шел на очередную пару по пустеющему коридору, меня чуть не убила совершенно безумная мысль. Мысль о том, что даже несмотря на его откровенно бабский подлый поступок, даже несмотря на его пид*рскую внешность и с*чьи замашки, он был, наверное, единственным, кому удалось меня сделать. И почему это вызывало у меня извращенное чувство восхищения.
Мысли о гомосексуальном дикобразе совсем было покинули меня, когда, выходя из аудитории после лекции по истории искусств, я снова имел несчастье о нем вспомнить. Причем вспомнить так, что у меня чуть не случился очередной локализованный припадок мизантропии. Потому что этот скотина стоял у подоконника и как ни в чем не бывало мило базарил с, бл*ть, Анной! Сжимая кулаки от злости, я приблизился к ним и натянул на лицо деланно дружелюбное выражение, чтобы вконец не испугать девушку своим перекошенным от праведного гнева лицом. Педик, к слову, даже и не подумал изобразить нечто подобное, на его морде мгновенно образовалась нахальная, злорадная улыбка.
-Привет, - поздоровался я с Анной, игнорируя гея, - А ты что в нашем корпусе делаешь?
-У нас тут семинар, - пояснила девушка, глядя на меня таким обольстительным взглядом, что у меня мгновенно потеплело в области паха.
В голове тот час же возникла мысль, что неплохо бы сегодня потрахаться.
-Смотрю, ты тут старых друзей встретила, - ядовительно проговорил я.
-Да, такой приятный сюрприз, мы ведь с Биллом с концерта не виделись, - пояснила Анна.
-А нам определенно есть, что обсудить и вспомнить, - вставил педик, гадливо щерясь.
Анна, улыбнулась ему, заставив меня буквально вскипеть от злости.
-Нам с Анной тоже есть, что обсудить, - слащаво проговорил я, ненавидя гея, - Так что пошли пройдемся.
Девушка как-то беспомощно оглянулась на Билла, но все же последовала за мной. Я посмотрел на педика, он улыбался почти счастливо, глядя на нас. Су*а. Как же я его ненавижу.
После лекций я, как ни в чем не бывало, направлялся к своей ауди с намерением получить ни с чем не сравнимое удовольствие от поездки на ней до дома. Но моему счастью было суждено быть омраченным присутствием треклятого трансвестита.
-Томми, а я тебя жду, - улыбнулся он.
-Че надо? – рыкнул я, гадая, что этому козлу могло еще от меня понадобиться.
-Не подвезешь, а? – выдал он, едва не сбив меня с ног такой откровенной наглостью
Ничего себе заявления после нашего сегодняшнего разговора и после ситуации с Анной!
-Ну просто я же все равно к вам еду, - улыбка педика была в высшей степени издевательской.
-На С-бан* сядь, пять минут до станции и без пересадки, - ядовито улыбнулся я. – Всего хорошего.
Я уселся в машину и поспешно уехал, видя, как педик остается на парковке, а его женские волосы развеваются по ветру. Чувствовал я себя, надо сказать, препрекрасно. Давно мне не было так хорошо. Мне хотелось подпрыгивать на сиденье от этой пусть детской, но такой приятно выходки. Ну а что? Еще не хватало, что всякие гомосексуальные создания отравляли воздух моей любимой машины. Да и вообще, с какой стати я должен делать ему одолжение после недавних событий? Обойдется.
Домой я приехал в почти счастливом расположении духа. Моя шалость напрочь выбила из памяти события сегодняшнего дня. Да и вообще, честно говоря, я стал воспринимать их проще. Я, в конце концов, тоже виноват, нахамил ему, он мне отомстил с флэшкой, последствий это для меня особых, впрочем, не имело, так что мы квиты, и я со спокойной душой могу забыть свой позор и расслабиться. Тем более, что мы на сегодня с Анной договорились устроить великолепный секс, а мысли о всяких стремных педиках напрочь убивают настрой.
Я собрался, тщательно выбрав одежду, и пребывая в наиотличнейшем настроении, спустился вниз, собираясь слегка подкрепиться перед свиданием. И охренел. За нашим семейным столом, за которым я провел столько сладостных мгновений, восседал дикобраз с моей сестрой и пил сок, держа ее за руку.
-Привет, Том, - искренне обрадовался он, издевательски просияв. – Не поужинаешь с нами?
Ну писец, совсем охерел, как у себя дома.
-Я думаю, не стоит нарушать ваше уединение, - притворно вежливо произнес я, - подходя к столу и нарезая себе сэндвичи, которые из-за этого пидо*аса придется теперь есть в своей комнате.
-Ну что ты, - он сладенько улыбнулся, - я бы с очень большим удовольствием пообщался с кем-то из семьи моей девушки.
Катрин сидела с каменным лицом. Проклятый пидо*ский гей. Ну неужели Катрин этого не видит, неужели не замечает, что он использует ее, чтобы досадить мне? Что он совершенно не думает о ее чувствах?
Я оглядел педика с презрением, не удостоив его ответом, честно говоря, меня задолбал этот цирк. Единственным моим желанием сейчас было долбануть трасвестита чем-нибудь тяжелым по тщательно причесанной голове, чтобы с его лица сошла эта мерзкая гадливая улыбочка.
Педик продолжал также снисходительно посматривать на меня, откровенно игнорируя мое презрение, Катрин пила свой сок, вцепившись в его наманикюренную ручку. Фу, какое гадкое зрелище, если бы она так с Кларой или Мартой сидела, и то бы эстетичней все выглядело.
-Всего хорошего, Билл, - попрощался я с отвращением, и захватив бутерброды отправился ужинать ими в комнате, искренне надеясь, что когда я снова спущусь, пид*р уже уйдет.
Надеялся я зря, ибо когда я оказался в прихожей, эти двое тоже были уже там. Катрин одевала куртку и вертелась перед зеркалом, а педик стоял уже обутый и осматривал меня мерзким гейским взглядом. Уголок его рта пополз вверх, когда сестра, наконец, оделась и, взяв его за руку, вышла за дверь.
Я едва не зашипел увидев эту идеалистическую картину и мерзкую ухмылку. Уверенность, что Катрин нужна ему исключительно для корыстных целей крепла с каждой секундой. Не говоря уже о том, что меня почти по-садистки терзали мысли, что педик повез мою девственную сестру к себе домой с целью продемонстрировать свой двуспальный траходром, который, уверен, он использует очень часто.
Однако, тут я бессилен, Катрин меня итак ненавидит, если я сделаю что-либо, чтобы они с Биллом расстались, она меня проклянет до конца дней своих. Скрипя зубами, я одел куртку и кеды и отправился на свидание, настроение к которому у меня, честно говоря, пропало.
Все-таки Анна чудесная девушка. После того как вчера траснвестит испортил мне настроение фактом своего существования, я все же пошел на свидание и после прекрасно проведенного с девушкой времени был почти счастлив. Поэтому сейчас я получал своего рода извращенное удовольствие от лекций, вспоминая подробности вчерашнего вечера. Радовал меня и тот факт, что сегодня у нас очередная репетиция с группой, да, вдобавок, дополнительные занятия по рисованию, которые я с радостью посещал. Честно говоря, посещение было добровольным, но из-за того, что самодисциплина у меня хромает, когда дело касается учебы, а экзамен сдавать все равно придется, я ходил туда с удовольствием. Да и вообще люблю я рисовать. Не говоря уже о том, что в последнее время у нас начались портреты с натуры, а натурщицами, как правило, были симпатичные молодые девушки. Жалко правда, что не обнаженные.
Я еле дождался конца лекции и сразу же отправился на занятия, гадая, какой же будет сегодняшняя натурщица. Девушка, к слову, оказалась очень красивой, правда блондинкой, а я блондинок не очень люблю, но это не существенно.
Я разложил карандаши и ластики в ожидании звонка, обшаривая взглядом аппетитную фигурку с красивыми формами. И пока я наслаждался этим, бесспорно, прекрасным зрелищем, я вдруг услышал ненавистный голос сбоку:
-Томми, какой приятный сюрприз!
Я с отвращением обернулся и увидел до боли знакомую пидор*кую морду. Какого черта он тут делает? Хотя, в прочем, что я удивляюсь, ему экзамен сдавать тоже надо, вот и приходится ему утруждать его величество подобной деятельностью.
Педик, к моему негодованию, пристроился совсем рядом, хотя я и не мог видеть его творчество, а он мое, но его присутствие так близко от меня раздражало.
Когда, наконец, прозвенел звонок, я в полной мере осознал все недостатки нахождения трансвестита со мной в одной комнате. Его наличие меня откровенно нервировало, как муха, летающая вокруг джема, как комар ночью около уха. Я постоянно невольно косился на ненавистную гейскую фигуру, наблюдая краем глаза за тем, как он с неизменно надменной рожей уверенно наносит штрихи на бумагу. Выглядел он при этом, к слову, почти отстраненно. Сосредоточенно и серьезно. В голову закралась идиотская мысль, что он сейчас, как никогда, профессионален: четкие движения, короткий взгляд на натурщицу и полная погруженность в себя.
Мне захотелось дать себе пинка, когда я поймал себя на том, что пялюсь на педика уже несколько секунд с застывшим в воздухе карандашом. Ну, зашибись, дожили. Надо будет выбрать другие дни для занятий, а то раздражение убивает всю вдохновение и наслаждение процессом.
Я продолжил рисовать, тщательно пытаясь выкинуть из головы мысли о гейском чмошнике, и у меня это почти получилось, когда у него вдруг зазвонил телефон на всю аудиторию. Ну естественно, великим не пристало отключать мобильники в универе, это удел нас, простых смертных. С высокомерным видом педик направился к двери и проявил свойственное ему неуважение к окружающим, начав говорить прямо в аудитории, игнорируя косые взгляды других студентов.
Когда пафосная харя покинула помещение, я испытал почти физическое облегчение. Все-таки было так чудесно без источника моего раздражения. Я слегка покосился на его мольберт, испытывая какое-то нездоровое желание посмотреть на его сомнительное творчество. Воровато огляделся и, увидев, что все заняты своим делом, подвинулся на пару десятков сантиметров, чтобы мне стало видно. И охренел. Черт... Как не неприятно было мне это признавать, но это просто великолепно. Наверное, даже у таких отбросов общества, как этот трансвестит, есть свои достоинства. Он рисовал просто потрясающе, талантливо, причем дело было не в технике, которая у него явно на уровне, а в том, что на его рисунке можно было словно прочитать эмоции этой девушки, ее чувства. И от этого она казалась живой, фактурной, объемной.
Я снова вернулся к своей работе, испытывая какой-то неприятный шок от этого неожиданного открытия. Мне так не хотелось признавать, что у этого педика, который меня бесил до глубины души, что-то получалось настолько хорошо.
Я вернулся домой в каком-то непонятном состоянии. Занятия, которые всегда доставляли мне столько удовольствия из-за гребаного трансвестита оказались сущей пыткой. К тому же, я узнал, что мест в другие дни нет, и придется продолжать заниматься с Биллом. Определенно, с тех пор, как моя сестра имела глупость познакомиться с этим идиотом, у меня в жизни началась черная полоса.
Моя сестра, к слову, встретилась мне сразу же, как я переступил порог гостиной. Она обедала и лениво щелкала пультом телевизора.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |