Его взгляд встретился с моим, яркие глубины его глаз сверкали в солнечном свете, как будто взгляд освещался изнутри.
Спасибо.
Я пожала плечами, зная, что другого выхода не было. - Если ты больше не собираешься использовать машину, я могу взять ее? Я не могу плавать в заливе в этот час в любом облике - слишком много лодок и людей вокруг.
Он взял ключи из другого кармана и бросил их мне в руку.
Это красный "Форд" с белой крышей. Ты не сможешь его пропустить.
Я сильно сжала ключи пальцами, прижимая их к ладони, с помощью боли, пытаясь остановить слезы, которые угрожали пролиться.
Это еще не конец для нас, Дестини, - тихо сказал он.
Я подняла на него взгляд, и что-то в моей душе вздохнуло, когда я увидела уверенность в его ярких глазах.
Хорошо, потому, что я не хочу, чтобы это был конец для нас. Но я также не хочу нести ответственность за твою смерть. Игана было достаточно. Иди, найди свою сестру и сделай то, что должен, и может быть, мы сможем встретиться в твоем большом старом доме через месяц или чуть позже.
Иган сделал свой выбор, Дестини. Ты не ответственна за то, что произошло из-за него.
Иган умер, потому что решил сбежать со мной, и никакие хорошие причины не изменят этот факт, - я наполовину отвернулась, потом добавила: - До свидания, Трей. Удачи с твоей сестрой.
Черт побери, - сказал он, затем шагнул вперед, схватил меня за руку и потянул меня назад, в свои объятия. Его губы накрыли мои, жар, страсть и чистые эмоции. Это был поцелуй, который сказал все, что осталось недосказанным между нами, поцелуй, который давал так много обещаний, что мое сердце заныло, а желудок сжался.
Потому что я не могла себе позволить держаться за те обещания, я действительно не могла. Там, в моем настоящем, было слишком много неопределенности.
Он прервал поцелуй так же внезапно, как и начал, его дыхание было резким, а в голубых глазах бушевал шторм, затем он просто сказал:
Через месяц я приду. Убедись, что и ты там будешь.
Я буду, - я повернулась и пошла прочь. Но как только я начала взбираться по ступеням на стоянку, я оглянулась. Мне кажется, я видела, как сокращаются мышцы на его челюсти. Я думаю, что видела, как его пальцы сжимаются и разжимаются. Но он ничего не говорил, не двигался, и я не остановилась.
Когда я, наконец, добралась до стоянки, то поддалась порыву, посмотреть туда еще раз.
Но Трей уже исчез.
Глава 11
Это была одинокая поездка к папе. Но мили пронеслись незаметно, и когда я приблизилась к дому, напряжение сковало тело. К напряжению примешивались возбуждение и тревога. Я не видела отца около одиннадцать лет, и я не знаю, насколько сильно он сдал из-за диабета.
Часть меня на самом деле не хотела видеть то, во что превратила его болезнь. Я бы хотела запомнить его таким, каким он был тогда, а не таким, каким он стал сейчас. Наверное, это эгоистично с моей стороны.
Я заехала на нашу улицу и сбросила скорость, приблизившись к красивому старому клену, от которого начиналась дорога к родительскому дому. Но что-то привлекло мой взгляд, яркая вспышка солнечного блика на стекле где-то за деревьями. Мне понадобилась секунда, чтобы понять, что это.
Ветровое стекло другой машины.
Меня пробрал озноб. Они ждали меня. Удивительно, ведь они не знали, где жил мой отец.
Я вдавила педаль газа в пол, и мотор взревел. Из-за деревьев за мной не выехало ни одной машины.
Боже, все эти годы я думала, что он в безопасности, что ученые о нем не знают, что его не побеспокоят, а они в любую минуту могли прибрать его к рукам.
Так почему же они его не трогали?
Марстен не смог бы удержаться от приобретения еще одного объекта для испытания, так что они, наверное, просто не знали, что папа дракон. Может они начали наблюдать за ним недавно, но никогда не видели, как он изменяется, не видели, как он играет с огнем, и предположили, что он просто человек.
Но как они узнали, где он живет? Мама не могла сказать им об этом, она этого просто не знала. Они схватили её перед нашим переездом в Америку.
И в Шотландию я взяла с собой только наличные и кредитные карты. Я не планировала задерживаться там долго, и у меня не было, никаких оснований находиться там нелегально. Боже, как же я была самонадеянна и стала просто ходячей мишенью.
Могла ли я им сказать?
Как я сказала Трею, за эти годы я много раз была в отключке. Вполне возможно, что они изобрели какое-то лекарство, которое искажает биохимию нашего тела. Я могла выдать все свои тайны и даже не помнить об этом.
Но и в этом случае я знала о моих близких не так уж и много. У меня не было шанса их предать.
Так что же мне теперь делать?
С передатчиком в одном из моих зубов, мне нельзя приближаться слишком близко к тем мужчинам. Мне повезло, что меня еще не засекли.
Но мне все еще нужно попасть в дом. Проведать отца. И тогда у меня останется только один выход: пройти мимо деревьев к берегу моря. При этом расстояние между передатчиком в моем зубе и приемником должно быть достаточно большим.
Я свернула с дороги и поехала по дорожке, которая больше напоминала оленью тропу, еле виднеющуюся в деревьях до тех пор, пока я не стала видеть только тени и стволы деревьев. Я выключила зажигание, открыла дверь и вышла из машины. Запах смолы и гниющих листьев пропитал воздух, но я все равно ощущала близость бухты. Ее энергия растекалась вокруг, лаская кожу, заставляя её покрываться мурашками.
«Дом», промелькнуло у меня в мыслях. И я ощутила, как улыбка коснулась моих губ.
Я положила ключи в карман и пошла сквозь лес, следуя за слабым дуновением морского бриза к усыпанному мелкой галькой берегу бухты.
На самом деле, я ничего не помнила про Лох-Несс. Я могла родиться в его темных, мутных водах, но папа переехал сюда, когда мне исполнилось всего 6 лет. Здесь я ощущала себя дома. Здесь я выросла, здесь научилась плавать и нырять, охотиться и ловить рыбу, действительно ощутила себя водным драконом. И все это происходило под пристальным, неослабевающим вниманием отца.
Я вспомнила, как он любил расслаблено сидеть на стуле, потягивая пиво, лунный свет играл в его светлых волосах. Слезы навернулись на глаза. Черт, как же я скучаю. Скучаю по нему настолько сильно, что иногда кажется, что сердце не выдержит.
Я обнаружила, что уже бегу по берегу. Волны мягко лижут стопы, гостеприимно омывая силой. Но у меня не было времени остановиться и поиграть, потому что время моего отца было на исходе.
Наш старый бревенчатый дом, с жесткой железной, угловатой крышей, выкрашенной в желтый цвет и огромными окнами с широким обзором. Не смотря на желание поторопиться, я пошла медленнее. Возле дома не было заметно никакого движения, ни единого звука, кроме шепота волн, омывающих берег. Никаких следов пребывания человека на протяжении, где-то месяца, но это не значит, что так и было.
Я пошла, прячась в тени сосен, елей и кедров, которые огибали дом в U-образной форме, и замедлила шаг возле одного из боковых окон. Я обеспокоено ловила любой посторонний звук или движение, я прокралась еще ближе и заглянула в окно. Гостиная была залита солнечным светом, пыль толстым слоем покрывала кофейный столик и старый кожаный диван. Папа никогда не был хорошим хозяином, но и не позволил бы скопиться такому количеству пыли.
Я поморщилась, пытаясь игнорировать страх сжавший мои легкие, пригнулась и прошла мимо окна к задней двери. И пока, я никого не заметила. Быстро осмотревшись, я скользнула рукой в горшок с когда-то красивыми кустами малины и слегка взрыхлила почву. Мои пальцы нащупали металл, и меня затопило облегчение. Ну, хоть что-то не изменилось.
Я достала ключи и обтерла грязь, затем скользнула к двери. Ключ слегка заедал, но дверь открылась.
Тиканье дедушкиных часов раздавалось из столовой, воздух был спертым, и в нем танцевали частички пыли. Я прошла через коридор, мимо прачечной и вошла в кухню. Тарелки, которые лежали в мойке были покрыты таким толстым слоем грязи, что их, наверное, нужно было бы замочить на неделю, чтобы отмыть.
Папы здесь не было. И не было здесь его уже давно, судя по этой посуде.
На меня опять накатил страх, и это ощущение было сильнее, чем раньше. Я пару раз глубоко вздохнула, что бы успокоиться, и попыталась вспомнить, к кому бы он мог пойти, если бы почувствовал опасность. На самом деле, был только один такой человек. В нашей семье никогда не были склонны заводить большое количество друзей, мы привыкли все эти годы полагаться только на себя. У меня, конечно же, были школьные друзья, но ни один из них не знал кто я на самом деле. Или кем был папа. И у меня никогда не возникало соблазна поделиться этим секретом, не после того, как мою мать похитили и не после последующей битвы.
Я не вспомнила ни одного папиного друга. Всегда был только он и я, думаю, что он предпочитал, чтобы все так и оставалось. И это значит, что за помощью он мог обратиться только к старому доктору Мейси.
На крыльце скрипнула доска. Сердце чуть не выпрыгнуло у меня из груди, а во рту стало сухо. Я уперлась спиной в холодильник и потянулась к сковородке, которая всегда стояла на плите. Я крепко обхватила деревянную ручку, что даже костяшки пальцев побелели, и услышала мягкие шаги возле двери.
Дестини? - Мягко позвал Трей.
Я резко выдохнула, и почувствовала одновременно гнев и облегчение. Гнев победил.
Какого черта ты тут делаешь? Ты же пообещал уехать.
Он зашел в комнату настороженно оглядываясь. Посмотрел на сковородку у меня в руках, и его губы растянулись в улыбке.
Я уехал.
Но ты не должен был возвращаться. Ты же должен был передать кольцо отцу, чтобы тот смог найти твою сестру, - я кинула сковородку обратно на печку.
Ну, ты же знаешь, что она в беде? Помнишь?
В его взгляде появилось раздражение.
Конечно, я помню.
Так почему ты вместо этого здесь?
Черт, как я могу уйти, если Иган мертв, а ты находишься в шаге от смерти? - его голос звучал глухо, зло, разочарованно и обеспокоенно. - Эти ублюдки до сих пор здесь, и они все еще могут тебя выследить. Я не простил бы себя, если бы с тобой что-то случилось. Я не смогу жить без тебя.
Тепло затопило мое сердце, мою душу, мне хотелось танцевать, даже если я знала, что это не правильно, что о своей сестре он должен волноваться больше, чем обо мне. Она была частью семьи. Я нет. По крайней мере пока.
Но что если с твоей сестрой что-то случиться пока ты помогаешь мне? Ты сможешь с этим жить?
Нет, - он провел рукой по волосам и резко выдохнул. - Я нашел мать и спросил, что же она чувствует к Мерси. Она по-прежнему ощущает, что сестра в беде, но это не вопрос жизни и смерти. Я доверяю ее чутью. Это все, что я пока могу сделать.
Но…
Нет, - грубо прервал он. - Это мое решение, мое право и мой выбор. Если что-то случиться, я справлюсь. Но я не могу оставить тебя один на один с этой ситуацией. И не оставлю.
Я изучающе посмотрела на него, потом подошла и обхватила его шею рукой, заставляя подойти его ближе, слушая его участившееся дыхание и сердцебиение.
Он глубоко вздохнул и обхватил меня рукой за талию, прижав ближе. Его губы коснулись моего лба.
Если с ней что-то случится, мне придется жить с этим,- сказала я мягко, мои слова потонули в шерстяной ткани его свитера.
Если что-то случится, это будет не твоя вина, так же как и смерть Игана, не твоя вина. Ты не можешь нести ответственность за решения других людей, Дес. Это будет несправедливо в первую очередь по отношению к ним.
Я ничего не ответила. Я была не согласна, и никакие слова не могли облегчить всю тяжесть моей вины, и не было смысла больше об этом говорить. Это была одна из тем, в которой мы никогда не достигнем согласия.
И я надеялась, что проблемы его сестры действительно не смертельно опасны.
Где твой отец? - спросил он после паузы.
Я отстранилась от его теплой руки.
Не здесь. Его здесь нет уже несколько недель, если судить по состоянию дома.
Я прошла мимо него в пыльную гостиную и потом поднялась по лестнице, что вела в спальни. Ближе всего к ней была папина спальня, моя же была дальше в конце коридора. Ванная и кабинет разделяли эти две комнаты, и быстрый взгляд на кабинет выявил обычное количество книг и бумаг вокруг компьютера отца. Он мог лишиться руки, но любовь к чтению и письму оставалась с ним навсегда. Когда я посмотрела на горы бумаг разбросанных вокруг, я подумала, осуществил ли он мечту опубликовать свои тексты за последние одиннадцать лет, когда меня не было. Надеюсь. Это было бы несправедливо, если бы ему пришлось забыть все свои мечты.
Слезы обожгли мне глаза, но я их смахнула. Сначала мне нужно его найти. Слезы потом. Трей дотронулся до моего плеча, но прикосновение было таким легким, и могло показаться, что я его просто вообразила. Но тепло, прокатившееся по моему телу, наполнило меня силой и мгновенно смыло печали.
Мы его найдем,- сказал он мягко.
Я знаю, - и толкнула дверь в папину спальню. Кровать была не застелена, а лоскутное одеяло, которое я сделала на его восьмидесятилетие, валялось на полу. Обычно драконы живут минимум вдвое дольше, чем люди, но мы оба знали, что диабет унесет его жизнь раньше этого гипотетического возраста. Но я надеялась, что папа доживет как минимум до ста десяти.
Мой взгляд зацепился за тумбочку у кровати. Телефонная трубка была на месте, но телефонная книга была открыта. Я подошла. Страница была открыта на номере доктора Мэйси. Я взяла трубку и набрала номер.
Медицинский Цент Любек. Чем могу вам помочь?
Неожиданно во рту опять пересохло, и мне пришлось сглотнуть, чтобы ответить.
Мне хотелось бы поговорить с доктором Мэйси, пожалуйста.
Секундочку.
И я добрые пять минут ожидала, слушая ненавязчивую мелодию. Трей подошел и встал позади меня, не прикасаясь, но он стоял достаточно близко, что бы тепло его тела согревало меня. И это давало ощущение безопасности, что было как минимум странно, так как назвать этого мужчину безопасным, язык не поворачивался.
Доктор Мэйси, слушаю, - вдруг ответил мне глубокий голос, и я подпрыгнула на месте. - Чем могу помочь?
Док, это Дестини. Дочка Риана МакКри.
Господи, девочка, где ты была последние одиннадцать лет? Твой отец так сильно изводил себя.
Это длинная история, Док, и о таком не рассказывают по телефону. Где мой отец?
Он в Любеке. Мы были вынуждены отправить его в дом престарелых.
Я провела рукой по глазам, стирая слезы. Борясь со страхом.
Насколько он плох?
Очень плох. У него отнялись ноги, и внутренние органы постепенно отказывают. Я, честно говоря, не представляю, как он держится.
Наверное, ждет меня. Он знает, что я приду.
Где он?
Дом престарелых Твин Пайнс. Им управляет мой друг, один из тех, кто знает о специфических потребностях твоего отца.
Понимал, кто он, иначе говоря. По крайней мере, мне не нужно беспокоиться, что кто-то обнаружит нашу генетическую особенность и сообщит о ней.
Ты же понимаешь, что он не хотел бы умереть там.
Нет, - Док Мэйси запнулся. - Я бы посоветовал тебе сразу идти к нему, Дестини. Ему недолго осталось.
Я закрыла глаза, но, на самом деле, он сказал то, что я и так знала.
Вы можете сделать так, что бы его выпустили?
Я перезвоню, как только мы закончим.
Спасибо, что присматривал за ним, Док.
Нас осталось не так уж и много в этом мире, девочка. Нам обязательно нужно заботиться друг о друге, - он остановился, и я услышала шелест бумаги. - Майк разберется со всей бумажной волокитой.
Спасибо.
Я положила телефонную трубку и огляделась. Трей обнял меня, и я позволила не на долго раствориться в его объятиях, погрузиться глубже в ощущение силы и уверенности, которые казалось, были естественной частью его ауры.
Он в доме престарелых в Любеке, - сказала я мягко. Лицом я прижалась к его груди, биение его сердца создавало ритм, который передавался от его кожи к моей, и у меня появилось чувство, что нас уже не двое, что мы одно целое.
Я ощутила его поцелуй в волосах, его дыхание посылало по телу разряды тепла, и по спине бежали мурашки.
Ты хочешь поехать прямо сейчас?
Это необходимо сделать, - сказала я и отстранилась от него. И мне сразу стало холодно. - Там возле подъездной дороги в деревьях стоит машина, и я думаю это люди Мастерсена. Мы должны как-то пройти мимо, ведь есть шанс, что они поймают сигнал передатчика, если мы пройдем рядом.
О них можешь, не беспокоиться. Я их вырубил и связал, когда шел сюда. Их машина довольно незаметна, но нам неплохо было бы спрятаться, прежде чем кто-то обнаружит их пропажу.
Хорошо. Так и сделаем.
Он поднял руку и нежно убрал прядку волос с моей щеки.
Почему так важно время?
Потому, что как я и говорила, мой отец болен, и он хочет умереть здесь, а не в доме престарелых.
Понимание вспыхнуло в его глазах.
Кремация на заре?
Я кивнула, и на глазах снова выступили слезы. Я отвернулась, и протянула руку, чтобы взять одеяло.
Нам это понадобится, что бы его укутать. Ему это понравится.
Трей поднял бровь, но не стал ничего спрашивать. Я вытащила ключи из кармана и передала их ему.
Ты ведешь, я указываю дорогу.
Мы вышли из дома, и пошли к машине. До Любека ехать не долго, но нам придется остановиться и спросить дорогу в Твин Пайнс, потому что я понятия не имею как туда доехать. Город наверняка вырос с тех пор, когда я видела его в последний раз.
Две большие красные сосны росли у входа в дом престарелых. Мы проехали через кованные железные ворота по извилистой дороге мимо сосен и вязов. В конце мы увидели главное здание. Это было двухэтажное, кирпичное здание L-образной формы, окруженное зелеными садами и еще большим количеством елей. Очень красиво. Трей остановил машину на парковке слева от строения, и я вышла.
Мой взгляд автоматически скользнул к окнам, и мне стало интересно которые из них папины.
Готова? - спросил Трэй.
Я встретилась с ним взглядом.
Часть меня боится.
Это вполне естественно, - он протянул руку. Я вытащила одеяло из машины, обошла машину и переплела свои пальцы с его. - Ладно, пошли.
Он слегка сжал мою руку, и я вдруг обрадовалась, что он здесь, со мной. Его присутствие придавало мне сил и смелости, чтобы встретиться с лицом к лицу с тем фактом, что мой отец болен.
Мы пошли к зоне встречи с пациентами. Трей открыл дверь и пропустил меня. Симпатичная блондинка на ресепшене подняла голову и улыбнулась, когда мы вошли.
Добро пожаловать в Твин Пайнс, - бодро сказала она. - Чем могу помочь?
Я хочу увидеть Риана МакКри, - я остановилась у стойки и спрятала руки в карманы, чтобы никто не увидел, как сильно они трясутся.
Вы, наверное, Дестини? Доктор Джонс ожидает Вас. Пройдите, пожалуйста, он сказал, что присоединится к вам, как только закончит свои дела.
Спасибо. В какой комнате папа?
Он в левом крыле, под особым присмотром. Поднимитесь на лифте на следующий этаж, потом пройдите по коридору налево и идите до комнаты двадцать пять.
Спасибо, - опять сказала я.
Трей взял меня за локоть и мягко провел меня к лифту. Он нажал кнопку и взял меня за руку.
Ты в порядке?
Я кивнула. Не могла говорить. В горле пересохло.
Открытие дверей лифта ознаменовал короткий звонок. Я нажала кнопку следующего этажа и двери закрылись. Лифт плавно тронулся. Я думаю, так и должно быть в доме престарелых.
Мы вышли на втором этаже, и пошли по левому коридору через двойные двери, которые по-видимому отделяли зону особого присмотра.
Комната была больше стерильной, чем уютной, и в воздухе стоял резкий запах антисептиков.
Живот свело, когда мы подошли к палате, я всерьез начала беспокоиться о том, что мне станет плохо. Трей сжал мою руку, это придало мне сил, и я смогла войти в эту дверь.
Хрупкий мужчина на больничной койке был мало похож на того человека, которого помнила я. Его здоровая рука, выглядывавшая из-под простыни, была бледной и худой, и тело под простыней выглядело таким же. У него не было ступней, просто перевязанные культи, которые едва прикрывала простынь. И запах... Даже сквозь запах антисептиков пробивался запах разложения. Они не смогли остановить гангрену, несмотря на то, что отняли ему ноги.
Я остановилась, но он, наверное, меня услышал, потому что открыл глаза и посмотрел на меня. Его лицо было бледным, костлявым, изборожденным морщинами, которые начинались у глаз и стекали вниз по щекам к подбородку, мне начало казаться, что все его лицо покрыто сетью глубоких борозд. Его когда-то золотые волосы теперь были полностью седыми, скручиваясь в неряшливые пряди, в беспорядке падая на костлявый лоб.
Но его неожиданная улыбка осталась все той же, наполненной теплом, заботой и вниманием, несмотря на то, что тело его покрылось морщинами и медленно умирало.
Деси, - прошептал он, его теплые глаза светились облегчением и любовью. - Я знал, что ты придешь.
Я подавила рыдания и подбежала к его постели, взяла его руку и прислонила ее к своей щеке.
Извини меня, папа. Извини, что я сбежала, извини, что не была рядом, когда была тебе нужна…
Тише, - перебил он. - Это уже не важно.
Нет, это важно. Важно потому, что я ненавидела причину, по которой мне пришлось его бросить, но факт оставался в том, что я не сделала почти ничего из того, что хотела, и что меня не было здесь, когда я была ему так нужна.
Я поцеловала его пальцы и сказала,
Я нашла ее, папа. Она жива и просила передать, что очень тебя любит.
Он закрыл глаза.
Я знаю. Я всегда знал.
Я не могу ее освободить. Но она хотела, что бы я пришла, что бы сказала тебе… - Я колебалась, глубоко и прерывисто вздохнула. - Что она встретится с тобой на вечных равнинах очень, очень скоро.
Он улыбнулся, светло и счастливо. Как человек, который может спокойно умереть.
Наконец я снова смогу ее увидеть, после всех этих лет разлуки.
Она будет там, пап. Уже недолго осталось. - Я сомневалась и оглянулась на Трея. - Папа, я хотела бы познакомить тебя со своим другом. Трей Уилсон. Он и его брат помогли мне сюда добраться.
Я вам очень обязан, молодой человек.
Не стоит, – спокойствие его тона очень плохо сочеталось с искорками озорства, вспыхнувшими в глазах Трея, когда он посмотрел на меня и добавил, - Мне было приятно оказать помощь. Честно.
И мне, подумала, я, криво улыбаясь. Даже если иногда он бесил меня больше, чем кто-либо за всю мою жизнь.
Я сжала руку отца и обернулась на вошедшего человека. Он был высокий, худой, и дикость в его глазах указывала на то, что он был не совсем человек.
Доктор Джонс?
Он кивнул и подошел к кровати, его белый больничный халат развевался за ним как крылья. Он посмотрел на больничную карту у изголовья кровати и что-то в нее записал.
Все в порядке, - сказал он. - Вашего отца отпустят на ночь под вашу ответственность. Я вернусь, когда смена закончится, и проверю его состояние. Если смерть не наступит этой ночью, то мы оставим его под домашним присмотром, пока это не произойдет.
Взгляд опять затуманился слезами. Я смахнула их и посмотрела на папу. Он до сих пор улыбался.
Я позову медсестер, и они помогут перенести вашего отца в инвалидную коляску - доктор посмотрел на Трея. – Если хотите, то можете подогнать машину к главному входу.
Трей кивнул, легко коснулся моей спины и ушел.
Кто-нибудь будет задавать вопросы?
На нашей территории есть частное кладбище и крематории, и обычно семьи резидентов пользуются ими, даже если смерть произошла во время визита домой. У нас есть маленькая ритуальная контора. Не будет вопросов о его смерти, поверьте мне.
Я ему доверяла. Как и доктор Мэйси, этот человек излучал уверенность и тепло, так что невозможно было ему не довериться.
Вошли медсестры, и папу перенесли в инвалидную коляску. Он не произнес ни звука, но его боль от его ран наполнила воздух. Я закусила губу, что бы ни накричать на них, заставить их прекратить, ведь они делали ему больно.
Потому что сейчас ему было больно от всего. Даже от того, что он дышит.
Когда его усадили в коляску и все его трубки и капельницы разместили по местам, я подошла к нему и обернула одеяло вокруг его ног. Он легко дотронулся до одеяла и его лицо просветлело.
О, я помню, когда ты сделала мне его. Это заняло у тебя недели.
Месяцы, - исправила я. - Ты думал, что я делала домашнее задание, но я шила его.
Он засмеялся.
Я помню, как боялся его стирать.
Его качество не настолько уж плохо.
Да, моя девочка, это так.
Я улыбнулась, наклонилась и поцеловала его в щеку.
Я скучала по тебе.
Он мягко прикоснулся к моей щеке.
А я по тебе. Мы не приспособлены жить поодиночке, к сожалению.
Нет, - согласилась я и задумалась, как он справлялся с этим все эти годы. У меня по крайней мере была компания и причины бороться. А у моего отца была только упрямая вера в то, что мы вернемся.
Одна из медсестер встала позади коляски и начала катить ее к двери. Я шла рядом и мои пальцы переплелись с его. Когда мы подошли к лифту дрожь в его пальцах усилилась. Я знала, что это возбуждение. От осознания того, что скоро он будет дома и будет волен умереть так, как он того хочет. Под открытым небом, так, чтобы мощь рассвета омыла его тело и проводила его на тот свет.
И хотя осознание того, что он так думает, заставило мои глаза наполниться слезами, я не могла пожелать иного. Это то, что он хотел, то, что его поддерживало. После всех этих лет вдали он него, я могла лишь следовать его желаниям, в последние минуты его жизни на земле.
Доктор Джонс помог открыть входную дверь, и медсестра выкатила отца наружу. Папа поднял лицо к небу и глубоко вдохнул. Его бледная кожа как будто наполнилась цветом, и он вздохнул. Это должно быть невероятно трудно для человека солнца и тепла, быть запертым без малейшей возможности ощутить свет нового дня, хотя бы кончиками пальцев. Это было не так пагубно для него, как для меня находиться вдали от воды и волн, но это все равно было не очень приятно. И он не должен был с этим столкнуться.
Я закусила губу, и с сожалением подумала, что не могу так же легко справиться со своим чувством вины.
Трей вышел из машины и открыл заднюю дверь автомобиля. Доктор и две медсестры с трудом усадили папу в машину и укрыли одеялом. Он не жаловался. Просто улыбался своей как-же-я-счаслив-быть-на-свободе улыбкой.
Когда его расположили с удобством, доктор Джонс подошел к нему ближе и одарил своей лучшей «докторской» улыбкой.
Его нужно содержать в полном комфорте, следующие двенадцать часов.
Мы оба знаем, что у него нет этих двенадцати часов.
Я, честно говоря, не ожидал, что он продержится столько, сколько уже продержался. У вашего отца невероятная сила воли.
Да, он такой.
Я пожала доктору руку и села на заднее сиденье возле отца. Ничего не говоря, взяла его руку в свою, ведь мы не нуждались в словах. Сейчас нам хватало простых прикосновений.
Трей отвез нас назад к дому, но все равно припарковался в деревьях, хотя в этот раз ближе к дому.
Что происходит? - спросил отец. - Это не наш дом.
Одно из деревьев упало на дорогу, - ответила я. - Нам придется немного пройтись.
Тогда отвезите меня на пляж, а не к дому. Я хочу немного посмотреть на солнце. Чтобы оно, наконец, согрело мои кости.
Я кивнула и выбралась из машины, чтобы он не услышал сдавленные всхлипы, рвущиеся из груди. Трей поймал меня за руку, прежде чем я обошла машину, и притянул меня к себе.
Ты удивительна, - мягко сказал он, и запечатлел сладкий поцелуй на моих губах.
Я подавила желание растаять в его руках и позволить теплу его тела прогнать боль из моей груди. Папа ждал достаточно долго, так что тратить на объятия даже пару минут было бы не честно.
Я вытащу его и понесу, - сказал Трей. - Это будет не трудно. Можешь достать коляску?
Он подошел к машине и открыл багажник, потом обошел ее и подошел к отцу. Я достала коляску и неуклюже вцепилась в нее руками и покатила перед собой.
Я пошла сквозь лес, толкая впереди коляску и отодвигая ветки деревьев и кустов. Поднялся ветер, гуляя в соснах и играя опавшей осиновой листвой. Ночная прохлада уже начала витать в воздухе, но папу это, похоже, не волновало. Его улыбка росла по мере приближения к морю и солнечным лучам. Когда мы, наконец, выбрались из леса, он рассмеялся. Это был такой беззаботный, светлый смех, что я непроизвольно улыбнулась.
Мы шли по песку, до самого дома, там я приготовила коляску. Трей осторожно поместил туда папу, а затем прикрепил все приспособления на свои места по сторонам подлокотников.
Я пойду, позабочусь об упавшем дереве, - сказал Трей, когда встал. - Вы хотите, что бы я достал что-нибудь поесть на обратный путь?
Я не уверена, есть ли что-то в доме, так что будет не плохо, если ты найдешь что-нибудь.
Он опять меня поцеловал, мягко и неторопливо, потом ушел. Я смотрела, как он шел вдоль берега и затем исчез в деревьях, потом я снова посмотрела на папу.
Он тебе нравится, так же? - сказал он.
Я улыбнулась.
И это создает массу неприятностей.
С хорошими людьми всегда так. - Он закрыл глаза и откинул голову назад, снова позволяя солнечным лучам ласкать его кожу. - Расскажи мне о своей маме, Десси. Расскажи, что случилось.
И я рассказала. Все, что смогла вспомнить, хотя большинство было скорее домыслами, чем фактами. Трей вернулся примерно на половине рассказа, неся мне чашку кофе и несколько крекеров.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |