Цепочка, которая теперь связывает ее со мной, сотрет границы, предоставляя мне самый полный доступ к тому, что я хочу.
Она думает, что это для защиты. Глупо. Никто чертовски не осмелиться подойти к женщине, которая рядом со мной.
Они боятся меня и знают кто я, знают мои планы. Знают, что сейчас я самый большой и подлый хер на этой планете. Хотя она умна, я вижу это в ее глазах, бесконечные глубины знаний.
Если она видит сквозь этот спектакль, она станет моей рабыней. Я хочу заставить ее выкрикивать мое имя, заставить ее трепетать и взорваться. Она будет моей.
Может я буду держать её в качестве домашнего любимца. Она хорошо бы смотрелась на цепи. Еще лучше бы она выглядела с моим членом между ее знойных губ, трахая ее рот. Я улыбаюсь.
Она вздрагивает. Я показываю зубы, и когда она делает то же самое я сужаю глаза. В глазах вспыхивает голодный блеск, и я вижу, как ее глаза замечают этот голод во мне, такой же голод, как и ее.
Она поворачивается, и мой зверь кричит. Он хочет играть с ней – это не очень хорошо.
Я склоняюсь над ней, убеждаясь, что мое тело крепко прижимает ее податливые изгибы, пока пристегиваю ремень безопасности. Наслаждаюсь ее вздохом, когда прикасаюсь к ней, я улыбаюсь, но это все влияние.
Я лишь нашел потенциал в ее ненависти, в ее аромате, в чертовски убийственном аромате.
Мой член твёрд, и упирается в ширинку чертовски ненавистного костюма, но он необходим, чтобы участвовать в дурацком фарсе, часть моего чертовски блестящего кровавого плана.
Она отворачивает голову, не желая встретиться со мной взглядом, она меня дразнит.
Я могу ощущать запах ее возбуждения. В ее комнате я ощущал запах ее влажного лона, словно просящего её взять. Она отвергла всех мужчин, которые пытались подкатить к ней, с тех пор как он умер.
Я долгое время наблюдал за ней, планируя и определяя почему Мари хотела, чтобы я её нашёл. От нее исходил запах магии, дикой и неукротимой. Дикая магия опасна.
Она отличается от обычных Ведьм. Мари обнаружила это, и прислала мне письмо, с просьбой защитить ее, но умерла прежде, чем смогла бы объяснить подробнее. Син загадка, и вызов в ее глазах возбуждает меня.
Она бросает вызов мне даже сейчас, ее сузившиеся глаза, наблюдают за мной, поскольку я с жадностью также наблюдаю за ней. Чертов вызов принят.
Глава 7
Спустя чуть более тридцати минут мы наконец-то съезжаем с трассы. Дорога не очень проезженная, но мощеная. От мира нас отделяет множество деревьев.
Отлично. Сейчас они как раз кстати. Уровень моего кислорода не пришел в норму с момента, как рот Райдера впился в мой. Мои ноги до сих пор дрожали от того возбуждения, что я испытала. Мне это было ненавистно. Я ненавидела его. Ненавидела этот день.
Желала, чтобы все это закончилось.
Но могла сказать, что до окончания еще далеко.
– Спрошу ещё раз, зачем я здесь? – спросила я, перенеся вес на ноги и улыбнувшись, когда колени не подогнулись.
– Чтобы подписать контракт, – равнодушно ответил он, дразня меня. – Если поставишь меня в неловкую ситуацию, то пожалеешь. Попытайся вести себя... как леди.
У меня отвалилась челюсть. Я была леди!
– Я могу вести себя как леди.
Райдер окинул меня дразнящим "докажи это" взглядом. На мгновение он остановил меня и движением руки привел мой внешний вид к тому состоянию, которое было до нашего небольшого противостояния на обочине.
Я не сразу поняла, что он сделал. Райдер двинулся дальше без единого слова. Я поспешила за ним, но к тому времени, как догнала, двери клуба распахнули два гигантских фейри.
Оба были в темных рубашках и джинсах с низкой посадкой. Два брюнета, с волосами по плечи и темно-зелеными глазами. Близнецы?
– Райдер, рады видеть тебя, брат, – сказал тот, что слева, а второй просто кивнул.
– Савлиан, Севрин, вы все еще здесь? – спросил Райдер и прошел мимо даже не дождавшись ответа от близнецов.
Я попыталась последовать за ним, но наткнулась на мужчин. Сегодня не мой день. К тому времени, как я вернусь домой, мне понадобится мягкая подушка для задницы! Я вскочила на ноги как торпеда.
– Я с ним! – свирепо прорычала я.
– Новая зверушка, Райдер? – спросил тот, кого звали Севрин, оглянувшись на Райдера, который наблюдал за нами. Зеленые глаза парня осмотрели меня с ног до головы, заставив меня вспотеть от такой пристальности.
Я посмотрела на Райдера. Он встретился со мной взглядом, его губы растянулись в дерзкой ухмылке.
– Ага, пропустите ее.
– Что-нибудь еще? – спросил высокий фейри, глаза которого сказали мне, что он слишком наслаждается своей работой.
– Соберите команду. Мы будем в третьем, охраняемом зале, – ответил Райдер, махнув рукой в сторону лестницы.
Внутри клуб был огромным и в отличие от невзрачного дерева снаружи, на внутренний дизайн не поскупились.
Каждые несколько футов на протяжении всего помещения на потолке располагались прожектора.
Также на высоких потолках висели люстры с висюльками кораллового цвета.
У столиков были подобные висюльки, гораздо меньше тех, что свисали на цепях, с такими же прожекторами, которые освещали столики и прочее в зале тусклым светом, создавая более приватную обстановку.
Кельтские узоры на стенах ярко освещались, свет лился на них через матовые стеклянные панели за рисунками. Сквозь еще большего количества матового стекла ярко-голубой свет освещал барную стойку.
Сцена была подготовлена для выступления, на ней находились гитары и другие инструменты, как будто музыкальная группа просто вышла покурить.
Лестница, по которой Райдер поднимался, засветилась, прежде чем он коснулся первой ступеньки, словно она знала, что это он, прежде чем он даже появился.
Я наблюдала, как с каждым его шагом менялась подсветка лестницы, и только потом сама ступила на нее. Я вытаращила глаза, потому что когда, я встала на ступеньку, помещение пронзил крик сирены.
Я подняла глаза и встретилась с золотистым взглядом Райдера. Он повернулся и продолжил идти, как будто ничего не произошло, поэтому я продолжила следовать за ним, следя за каждым его шагом и сменяющейся прекрасной радугой цветов, которая превращалась в кроваво-красный, когда я наступала на ступени.
Это была система безопасности – как будто ступени могли объявить о различии между моими шагами и шагами Райдера.
На верху перед нами протянулся длинный извилистый коридор. За длинным шагом Райдера было сложно угнаться, но я успевала – едва-едва. Хотя я не была коротышка, по сравнению с его шагом таковой себя и ощущаешь. Приходилось бежать трусцой, чтобы нагонять его, и тут же вновь отстать.
– Зачем мы на самом деле здесь? – спросила я, оглядываясь назад, почувствовав как что-то скользнуло по моей руке.
Я покачала головой и вновь посмотрела вперед, как раз вовремя, чтобы столкнуться с грудью Райдера. Я отпрыгнула, как ошпаренная.
– Считай это очередным этапом твоей проверки.
Я закатила глаза и потерла то место на руке, где почувствовала чье-то прикосновение.
Там ничего не было, но ощущение не оставляло мою кожу. Я стояла, переминаясь с ноги на ногу, размышляя, что теперь он заставит меня сделать.
Не пришлось долго ждать, десять, хорошо сложенных, Фейри, одетых во все черное, появились позади нас, блокируя выход.
Я отошла от них подальше. Если они здесь, чтобы драться, шанс побороть их очень мал. Горячее дыхание коснулось моей шеи, и я тут же поняла, что встала на защиту Райдера. Он же, скорее, поможет им выбить из меня дерьмо.
– Веди себя хорошо или я тебя заставлю, – низко и хрипло прорычал Райдер мне в ухо, достаточно тихо, чтобы подходящие к нам не смогли этого услышать.
Я наблюдала за приближением мужчин, скрытых в тенях тускло освещенного коридора.
Когда они все встали близко от меня, неподвижные в состоянии полной боевой готовности, мои руки жаждали оружия, которое я оставила дома. Ненавижу это, я беззащитна, имея лишь заклинания.
Они кивнули темными головами Райдеру, прежде чем он открыл дверь около нас и прошел в нее, остальные ждали, когда я последую за ним.
Я так и сделала, но переступая порог вновь ощутила скользкое прикосновение. А затем ощутила резкую боль и меня чуть не стошнило.
– Какого хрена! – закричала я, пытаясь сдержать желчь.
– Это доказательство магии, – сказал кто-то позади, проталкиваясь мимо меня в комнату. – Ну, по крайней мере твоего рода магии, – фыркнул он.
Я вытянула руку.
Обычно скрытые слабым гламуром шрамы, сейчас же стали ярко выражены. Что бы они не припрятали в этой комнате, оно лишало меня магии и всего гламура.
Я официально на сто процентов обведена вокруг пальца. Они смотрели на меня, видели меня.
Ведьма обычно накладывает на себя заклинания. Большинство исчерпывают пространство комнаты и вынуждены использовать шею и лицо для завершения заклинаний. Большинство, достигшие моего возраста, разрушали свою плоть.
На мне лишь одно заклинание, на шее, запрещающее Фейри использовать меня для секса. Две звезды на плечах отмечали две смерти, тронувшие мою душу.
И еще на бедре, чтобы всегда помнить произошедшее. Остальные были не видны, если я того не хотела или не шагну под черный свет.
– Мать моя, она жутко страшная, – произнес Фейри, которого Райдер назвал Савлиан, придя в себя и сузив глаза, осторожно всматриваясь в мои черты лица.
Я впилась в него взглядом, а затем прикрыла глаза, ощущая прокатывающуюся внутри тошноту, быстро снимая напряжение, которое стало опаснее и забирало все, что я имела, чтобы остаться в вертикальном положении.
Райдер пристально за мной наблюдал. Нужно быть очень могущественной ведьмой, чтобы устоять и не лишится своих сил. Большинство ведьм уже бы корчились на полу у его ног, как вытащенная из воды рыба.
Я окинула взглядом стены. Для невооруженного глаза просто белые стены. На них было нанесено заклинание наказания, делающее беззащитным любого внутри комнаты, кто не являлся Фейри
– Крутой трюк, – проворчала я, восстанавливаюсь и расправляя плечи.
– На тебе нет явных татуировок, объясни, – презрительно бросил Райдер. Я холодно улыбнулась, не желая делиться с ним своими секретами. – Хочешь ещё один пример, почему ты не хочешь трахаться со мной?
– Мне не нужны татуировки, – прошептала я, сузив глаза на Райдера.
– Объясни.
– Я не могу объяснить, не здесь.
– Попробуй, – зло рявкнул он.
– Не могу! Не без грёбаного повода, так что если ты не желаешь дать мне его...? – я оставила вопрос повиснуть в воздухе, позволяя Райдеру додумать. Конечно же, я блефовала, выберись я из комнаты, смогла бы призвать силу и зажечь заклинания, но посчитала, что ему не обязательно знать на сколько я обеспокоена.
– Синджин принеси контракт. Зарук действуй.
Я захотела уйти прямо сейчас. Скользящее ощущение никуда не делось, будто что-то буквально ползает по моей коже. Я ненавидела быть не вооруженной, чувствовать себя слабой и хуже всего, Фейри это знали. Я лучше большинства знала, как бороться, но шансы были серьезно не в мою пользу.
– На колени, – прорычал тот, кого звали Зарук с сильным акцентом, ставя меня в тупик.
– На колени? – медленно выдохнула я. Серьёзно, мне нужно напиться и быстрее.
– Зарук для начала предложи ей варианты, – сказал Райдер, переместившись и облокотившись плечом о голую стену. В комнате кроме белых стен и мраморного пола, тоже белого, я ничего не смогла обнаружить. Комната выглядела стерильной и только от этого я была готова сбежать.
– Выбор переоценивают, она в любом случае нам ничего не расскажет, – сказал тот, которого зову Зарук. Одетый в белую накидку в стиле Кредо Убийцы, с лицом скрытым капюшоном, он повернулся и посмотрел прямо на меня. – Скажи, почему ты ненавидишь Фейри. Мари не могла это объяснить, говоря, что это не ее история, – я наблюдала, как он стягивает капюшон, являя еще одного Фейри, прекрасного и столь же смертоносного.
Его глаза засветились синим, что сделало его темную натуру, с волнистыми, светлыми волосами до плеч и бронзовой кожей, лишь более прекрасной.
– Пошел. Ты, – прорычала я, отводя от него глаза и переводя убийственный взгляд на Райдера. Они не имели никакого гребанного права!
– Хочешь, чтобы я работала на тебя? Отлично, но это не дает тебе права задавать идиотские вопросы!
– Я же говорил, Райдер. упрямство написано у нее на лбу, – Зарук хрипло рассмеялся.
Меня пнули сзади по коленям. Так же, как и накануне в хранилище. Я не спускала глаз с Темного Принца.
– Я пришла с твоей чертовой меткой на себе, потому что ты сказал, что защитишь меня!
Я вздрогнула, когда к моему горлу приставили лезвие ножа, а за волосы жестко схватили.
– К нему ты будешь обращаться с уважением, сука, – холодные, расчетливые слова, каждый слог которых наполнен обещанием смерти.
– Синтия, я говорил, что ни один Фейри не тронет тебя без моего разрешения. Давай Зарук, хватит возиться, если она не хочет говорить – мы вытянем это из нее, – голос Райдера стих, посылая по моему позвоночнику волну дрожи.
Нож убрали и ощущение скольжения по коже усилилось.
Воздух в комнате стал густым и грязным, темная магия пробежала по моей коже и отправилась на поиски в мой разум. Задрожали губы и руки, все еще прижатые к бокам.
– Райдер, не надо... пожалуйста, – на эти слова ушла каждая капля моей гордости. Я ощущала, как что-то роется в моих воспоминаниях.
Слишком мало.
Слишком поздно.
Я больше не в комнате с Фейри.
Теперь я в месте похуже, чем клуб Фейри, там, где не была с того самого злополучного дня. В глазах появились слезы, но я не позволила им пролиться. Я знала, что произойдет, знала, как свои пять пальцев.
Голоса, которые я думала никогда не услышать вновь, прокатились смеющимся эхом, отражаясь от стен.
– Дорогой, она слишком юна. Ей требуется время, – со смехом пропел нежный голос моей мамы, а глаза цвета голубой океанской волны зажглись от улыбки.
– Ерунда, Сирина, она достаточно взрослая, чтобы танцевать со мной, – донесся глубокий баритон отца за секунду до того, как его очертания достаточно проявились, чтобы я смола увидеть, как он указывает на ребенка, выглядевшего неуверенно.
Темно-каштановые волосы идеально обрамляли лицо папы, когда в совершенных темно-синих глубинах глаз светилась улыбка.
– Папочка, поставь нашу песню! – мягкий голос послал озноб по моей спине. Слабое, жалкое дитя.
Я ненавидела ее.
Я хотела похоронить ее.
И похоронила.
Давно.
Заиграла "Всей Душой" Джоренса, но рука отца даже не прикоснулась к стерео. Магия, он Глава Споканского Ковена. Он был моим героем и моим учителем. Я повернула голову влево и смотрю, как девочка решает идти ли ей, не уверенная в себе.
– Давай, дорогая, – сказал он с такой любовью в голосе, что одна слезинка скатывается из глаза одновременно со слезинкой из глаза ребенка.
Мама рассмеялась и медленно подошла к пятилетней девочке, которой была я, рукой поймала слезу и с улыбкой стерла. Я была такой плаксой, не зная своего места в мире, не зная столько вещей, которые и не должна была узнать.
Девочка подошла ближе, с маленькой улыбкой на лице. Папа тепло улыбнулся, приглашая в свои объятья, прежде чем поставить её на свои ноги и начать танцевать.
Я наблюдала за ними со своего места, сидя на толстом голубом ковре, на полу в нашем доме, а желудок скручивало от ужаса, сожаления и страха перед тем, что должно произойти.
Я ненавидела Райдера за это, даже больше чем за то, что этот Фейри сделал на шоссе.
Мама смеялась, сидя на деревянном стуле, который ненавидела, хотя отцу он нравился.
Ее сияющая улыбка словно ножом режет мое сердце, я хочу кричать, чтобы предупредить их, но знаю, чтобы я не сделала не изменит того, что грядет. Я переживала этот кошмар до тех пор, пока не знала каждую деталь наизусть.
Песня закончилась, и ребенок останавливается, она зачарована им – моим папой. Он для нее все. Всегда целовал ссадины и отгонял страхи. Он всегда был рядом, всегда. Пока они не забрали его у меня.
Я смотрю на дверь, знаю, что будет. Это всегда происходит.
Дверь содрогнулась от тяжелого удара кулаком, оба моих родителя насторожились. Сигнализация в доме начала пульсировать и кроваво-красные надписи вспыхнули, предупреждая о злых намерениях.
Они знали. Каждый раз, я вижу это, они знали, что грядет, что должно случиться и каждый раз они оставались беспомощны от произошедшего в дальнейшем.
Я хочу кричать, мне нужно кричать. Но молчу и довольствуюсь покачиванием головы, но это бесполезно.
– Синтия, пойдем с мамочкой. Мне нужно, чтобы ты вела себя, как взрослая, ты так можешь? – ее голос низок и дрожит.
Каждый. Долбанный. Раз.
Я хотела, чтобы это прекратилось. Одичавшими глазами я искала выход. Ненавижу эту часть. Не хочу ее видеть.
– Останови это! – напрасно кричу я.
– Могу мамочка, обещаю.
Я хочу отключить ребенка, ослепить ее. Заставить не видеть всего этого, и тогда, просто возможно, я жила бы нормальной жизнью. Чтобы меня не преследовал этот сон.
Мама открывает потайную дверь позади каминной решетки. Она остановилась на долгий момент, целуя малышку в щеку.
Она хотела что-то сказать, но дверь треснула и влетела в дом, очевидно от чьего-то пинка.
– Иди, – прошептала мама, подтолкнула малышку и закрыла дверь.
В комнату ворвались пятеро мужчин, в их глазах плескалась смерть. Их шаги. Гребанные Фейри. Все они, Темные и Светлые. Работающие вместе. Долбаные Фейри. Один чем-то замахнулся, для пятилетнего ума выглядело будто огромная летучая мышь, угрожала моему отцу. Теперь то я знаю, что это называется дубинка или бита.
– Где Одарённая? – прокричал самый высокий из них, пронзительным голосом.
– Ушла, – ответил отец, стоя перед высоким, не испугавшись ни деревянной дубины, ни смертельных существ, с которыми столкнулся. Гордость разрослась внутри меня, меня ребёнка. Он был таким храбрым.
– Я ощущаю запах Одарённой, выдай её или симпатичная блондинка будет развлекать нас, пока ты этого не сделаешь, – иерархическим голосом прорычал темноволосый. Его глаза были черными и серыми, указывая на природу Фейри, даже в пять лет, я могла сказать, что они – зло.
Я поворачиваюсь на то место где сижу я-малышка, она должна была отвернуться. Она должна было что-нибудь сделать, драться, кричать, дать что-то, что они требовали от родителей.
Но она просто сидела там, за решеткой, наблюдая за ужасом происходящего. Я впиваюсь в нее взглядом, будто это может заставить ее что-нибудь сделать, это случилось так давно. Никогда и ничего не меняется.
Мама вскрикнула, когда они обрушились на нее, один, который держал веревки, напал на отца. Я – их слабость и они это знают.
Они не могли драться, использовать магию не разрушив дом и сохранив меня в безопасности, у них не было баланса, слишком далеко от лей-линий, в использовании которых они нуждались. В конце концов, это лишит их жизни.
Послышалось больше криков, когда моего отца привязали к деревянному стулу, оставляя беспомощным что-либо сделать, кроме как наблюдать, как они разрывают мою маму.
Он пытался бороться с ними, чтобы добраться до моей матери. Это было, когда все стало совсем отвратительно. Звук дерева, ломающего кости, трудно забыть, хруст тошнотворный и незабываем.
Кровь повсюду.
От того, как отец пытался позвать маму, у меня перехватило дыхание. Я хочу остановить поток воспоминаний. Не хочу на это смотреть. Я проскользнула остаток пути до пола. Это слишком много.
Глава 8
Малышка не осознавала, что происходит, видя лишь то, что плохие существа причиняют боль ее родителям. А не то, что четверо Фейри насиловали ее мать, лишая разума и убивая её душу. Она не могла знать, что побои и переломы – это пытки, чтобы заставить ее отца говорить. Что ее мама кричала и от боли и удовольствия.
Ругань ее отца перекрывала крики, но не все.
Шок удерживал ее взгляд на ужасе, происходящим с ними.
Дубинка вновь и вновь обрушивалась на ее отца, а мама кричала и стонала пока с ее губ не стали срываться лишь стоны.
Когда последний мужик слез с моей мамы, я наконец, могла рассмотреть ее красивое лицо. Ей не было больно, ее разум сломали. Она умоляла о большем, хотела еще того, что они с ней делали.
Желчь подкатила к горлу, я была ребенком, и только сейчас поняла, что произошло.
Моя мать ласкала себя и выше задрала белую юбку. Она умоляла их закончить начатое с ней, и продолжить изнасилование. Она слабела. Отец кричал на нее, пытаясь достучаться до ее разума, он был в ужасе от того, что она делала.
И все же он сказал ей, что не винит, и всегда будет любить и понимает.
Ему нанесли еще один болезненный удар дубинкой. Этот попал в лицо. А я стояла за решеткой и прикрывала руками рот. Глупая малышка. Слабая малышка.
Всего лишь одно долбанное слово от матери и этого можно было избежать. Всего лишь один шепот, и они могли умереть. Всего лишь один...
Еще один удар и в комнате остались лишь звуки смешков Фейри и бормотание матери, которая умоляла их прикоснуться к ней.
Я повернулась с места где сидела на коленях, наблюдая как ребенок, которым я была, поднял свою маленькую светлую головку и вытер бесполезные слезы, что стекали по щекам.
Если бы я была сильнее.
Если бы не была так слаба.
У меня все еще были бы родители.
Я заметила новоприбывшего Фейри – не уверена какого вида он был, но он начал спорить с тем другим, который терзал мою семью, высокий Темный Фейри, который казался лидером группы улыбнулся, не впечатленный возмущением новичка.
– Этого не должно было случится. Предполагалось, что мы только допросим их и заберем Одарённую! А вы что сделали? – сердито аргументировал новый Фейри.
– Подвергли их допросу. Слабый дурак никогда бы не согласился вернуть Одарённую. Он довел нас до этого, изменив свое решение! Может теперь все пойдет своим чередом, и мы отправимся на войну, что давно должно было произойти, – он скользнул ближе к моей матери. – Ты застрелишь любого человека, который войдет в эту дверь, шлюха. – Он улыбнулся своей холодной, безжизненной улыбкой и прошептал свои бессердечные слова в ухо моей матери.
– Да, – тихо прошептала моя мать в ответ.
Ее глаза сверкнули на кровавый комок, который был моим отцом. Он не был мертв, но малышка не знала этого, она ждала.
Не знаю, как долго я ждала, спрятавшись в тайном месте, или сколько времени прошло, прежде чем я оттуда выбралась. Тогда мне казалось, что прошла целая вечность.
Я наблюдала как Фейри разносили дом на части, они что-то искали, обшаривая повсюду. Время шло, но я все еще не смела двигаться или раскрыть рот, где моя рука сдерживала крики. Я услышала, как закрылась дверь, но по-прежнему не выходила.
Мама держала пистолет, который они ей дали. Серебро ловило солнечные лучи, проникающие через окна. Когда я наконец-то выбралась, мама просто на меня посмотрела. Не уверена, что она не застрелила меня только потому, что я не прошла через дверь.
Она была жива, но ее разум абсолютно пуст. Словно чистый лист. Никаких воспоминаний о нас не осталось внутри ее разума. В ее глазах не было узнавания. Ничего.
– Мамочка, – прошептала я.
Она повернулась, подняла пистолет и навела его на меня. Я не отступила, не дрогнула.
– Мамочка, пожалуйста! – Мой голос задрожал. Глупое дитя, не видело, что она ушла, не понимала, что ее мать превратили в ЗПФ (Зомби Порожденные Фейри).
– Син... – позвал отец приглушённым голосом, он задыхался от крови, что сочилась из его рта.
– Папочка? – Я двинулась к нему, но пистолет последовал за мной.
Я остановилась, взглянула на дуло пистолета. Глаза затуманило слезами. Я чувствовала, как жизнь покидает моего отца, с каждой попыткой произнести больше слов, его дыхание становилось слабее.
– Никогда... не забывай, Син... секрет... наш секрет... никогда не забывай, – его глаза закатились, малышка пыталась осознать его слова, с трудом понимая, почему он уставился куда-то в потолок. В тот день, он умер на моих глазах. Она не понимала смерти, но поймет.
Какой секрет? Я никогда не понимала этой части, или того что он мне сказал.
Малышка повернулась, возвращаясь к матери, которая все еще целилась в нее из пистолета. Вскоре, она собиралась нажать на курок. Ее палец уперся в спусковой крючок, пустые глаза ничего не видели.
– Мамочка, пожалуйста, я буду хорошей! – зарыдала малышка.
Раздался выстрел.
Я смотрела как рука малышки толкнула воздух и отклонила пулю.
Та вернулась туда, откуда пришла.
Брызнувшая кровь покрыла мое лицо. Я стояла там и смотрела на нее, не издав ни звука. Единственным звуком в комнате было биение моего сердца наполненного магией. Я убила свою мать. Вместо того, чтобы выбить пистолет из ее рук, я её убила.
Я смотрела на малышку, которой когда-то была, на то, как опустились ее плечи, и она рухнула на пол, пытаясь понять, как исправить свою мать. На мой взгляд, мне было пять. В тот день я узнала новые слова. Смерть, разрушение, отчаяние и самое главное, я научилась ненавидеть.
Я смотрела, как она изо всех сил пытается подняться, падая и скользя в крови вокруг мёртвого тела. Она услышала шум, открылась дверь. Она подняла защитный щит, который должна была использовать, чтобы спасти их, если бы была сильнее, быстрее. Умнее.
Мари закричала пронзительным голосом, когда увидела весь ужас в комнате. Я вздрогнула, когда маленькая я повернулась, покрытая кровью матери. Я не пустила Мари через защитное заклинание, а она не была сильнее малышки, которой я тогда была.
Олден показался позади нее, его вздох действовал мне на нервы.
– Синтия, ты ранена? – Спросила Мари чистым и низким голосом.
– Моя мама сломалась. А папа спит, – сказала пятилетняя девчушка, словно это было правдой, но она знала лучше. Уже тогда она знала, что ее родители мертвы. Она чувствовала их потерю внутри себя, там, где когда-то была любовь, теперь была смертельная пустота.
– Это она сделала? – от шепота Олдена моя кожа натянулась. Это работа зла, даже ребенок это понимал. В конце концов, она винила себя, потому что отец был воином и умер, чтобы ее защитить.
– Они что-то искали, была ли это я? – спросила малышка с глазами, слишком понимающими для пятилетнего ребёнка.
– Олден, хватит. Она в шоке, – прошептала Мари, словно малышка не могла ее услышать.
Я рванула назад, скрывая воспоминания того, что произошло дальше... мои руки рвали мои воспоминания, словно я могла их покромсать. Я не смогу пережить следующую часть – как забрала их души. В пять я была сильнее любой другой ведьмы. История записала все подробности того, что произошло. И из-за этого, я стала лабораторной крысой для Олдена, после смерти моих родителей.
– Хватит, мы рискуем повредить ее разум, если продолжим, – тихо сказал Райдер, и голос его проник сквозь иллюзию.
Комната снова стала белой, а мое тело затряслось от сильных спазмов. Я сжала зубы от желания убить всех Фейри, за то, что они увидели произошедшее.
– Интересно, они что-то искали, – сказал Фейри позади меня.
Дристан прочистил горло.
– Я не узнал ни одного из них, они выглядели...
– Хватит, – резко прервал их Райдер, а я бросила на него свирепый взгляд.
Я моргнула, снова фокусируясь на комнате, борясь за воздух и поднимаясь прежде, чем обрела равновесие. Грудь вздымалась от боли, я вновь пережила худший день в моей жизни.
Я встретилась глазами с золотым взгляд Райдера. Он выглядел почти озадаченным и встревоженным тем, что увидел. Я повернулась, чтобы протолкнуться мимо его людей, но они окружили меня, словно знали, что захочу уйти. Я возненавидела то, что увидела в их глазах. Жалость.
– Пропустите, – огрызнулась я, желая к чёртовой матери убраться отсюда, вернуться домой и свернуться калачиком пока не пройдет чувство ненависти и безнадежности. Обычно это занимало несколько дней.
– Она жертва, – негромко сказал Зарук.
– Я. Не. Жертва! – Зарычала я низким голосом, четко выговаривая каждое слово.
– Нет? Тогда кто же ты? – Спросил он, рассердившись на мои слова.
– Я уцелевшая.
Зарук склонил свою светло русую голову. С того дня, никогда больше я не позволяла себе стать жертвой. Я боролась и стала лучшей в классе, куда меня определила академия Гильдии. Мари всегда была рядом и на каждом шагу помогала мне, подбадривала. Олден обвинил меня, но не без оснований.
Я забрала души родителей и отказалась их отпускать. Страх – это сука. Он может заставить вас сделать то, чего вы от себя никак не ожидаете.
Я забрала их души прежде чем поняла, что делаю. Моё горе, плюс юный возраст и огромная сила, заставили меня действовать необдуманно. В итоге я отметилась двумя звездами на плечах, как напоминание о первой неудаче в моей жизни.
– Она повреждена, – сказал еще кто-то из находящихся в комнате, словно меня тут не было.
Вы даже не представляете, повреждения заставляют меня нормально выглядеть.
– Да, справится ли она с работой для которой нужна нам? – спросил Дристан.
Я возненавидела то, что они вырвали эти воспоминания из моего разума. И все же теперь, когда их воспроизвели, слова моего отца не были такими тихими, хотя тогда мой разум не осознал сказанное.
– Пошел ты, и пошла твоя чертова работа, Райдер. Я ухожу отсюда, – зарычала я и повернулась с абсолютным намерением уйти.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |