Теплоход «Георгий Орджоникидзе» входил в Японский порт Хиросима сияющим солнечным днем. Блестящий в солнечных лучах красавец – теплоход делал свой разворот неторопливо и торжественно. Накануне за

Теплоход «Георгий Орджоникидзе» входил в Японский порт Хиросима сияющим солнечным днем. Блестящий в солнечных лучах красавец – теплоход делал свой разворот неторопливо и торжественно. Накануне за борт были спущены на люльках матросы, которые приводили в порядок внешний вид теплохода. А теперь нарядные туристы стояли на всех его вычищенных палубах, любуясь городом и, предвкушая новые впечатления. История Хиросимы берет свое начало в XVI веке, но теперь во всем мире она известна, как город, разрушенный американской атомной бомбой.

Стоянка в Хиросиме два дня и в первый же день, с группой из 4-х человек мы отправились в город; огромный, красивый, с разнообразными строениями. Есть новые высотные дома, есть средние особнячки и есть хижины. Хижины тянутся вдоль реки Отагава. Некоторые из них расположены прямо на воде, на каких-то суденышках. На палубе бегают дети, и сушится белье. Оно не на веревке, а на длинном шесте и вся мокрая одежонка надета прямо на этот шест, а не висит на нем. Шест крепится на краю палубы и нависает над водой.

Мы шагаем долго, но усталости никакой. Чем больше ходишь, тем пристальнее можно увидеть людей. Идут ремонтные работы вдоль дороги, по которой мы идем. Работают лопатами мужчины и женщины. Идти далеко и мы нигде не останавливаемся. Переходим по мосту на другую сторону реки и начинаем видеть очертания цели своего путешествия. Это Мемориал атомной бомбардировки Парк Мира. Виднеется зеленая зона и за ней остов здания, не восстановленного после войны, и оставленного, как памятник. Здание имеет купольное завершение и похоже на округлую часть бомбы. Огромный парк с дорожками, цветущими кустарниками, клумбами цветов. Разнообразные деревья образуют ансамбль, радующий глаз. Это не то, что красиво, это великолепно!

У японцев есть трогательные традиции, например во время цветения сакуры, в любую погоду, они целыми семьями выходят на улицу, чтобы увидеть, как она цветет. Когда в 80-х годах мы жили в Калининграде, то в старинном ботаническом саду, созданном еще для ботанического факультета старого Кенигсбергского университета «Альбертины», расцвел цветок кактуса Ночная Красавица, об этом написали газеты и приглашали всех желающих полюбоваться. Этот цветок расцветал один раз в пятнадцать лет. Любуясь нежной красотой огромного белоснежного колокольчика, состоящего из множества мелких сахарных лепестков, я вспоминала эту прекрасную традицию японского народа

Но вернусь к своему путешествию. В парке много людей. Повсюду дети с мамами и папами, а также классы с учителями. Дети подвижны, как бабочки, нарядны, как цветы, голосисты, как ручейки. Сюда приходят на уроки истории, естествознания, труда и рисования. Для рисования дети располагаются прямо на траве на полянах. У них веревочкой за шею закреплен лист картона, который упирается в живот. На картон они прикалывают скрепками лист бумаги. Рисуют красками. Для этого маленький планшет с кистями, красками и палитрой. Вода в складывающемся полиэтиленовом ведерочке квадратной формы. Дети сели на лужайку и затихли. Смотрят и рисуют, смотрят и рисуют. Учитель ходит между ними и делает тихие замечания. Я смотрю на рисунки издалека и восхищаюсь смелостью движений руки, следующей за движением глаз и сердца. Вот расположился другой класс. Дети сидят группками и складывают журавликов: больших, маленьких, белых цветных и сами, как стайка птичек-журавликов.

Запах, скошенной на газоне травы, разнообразие цветов и постоянный гул; неравномерный и тревожащий.

Парк Мира.

Весь мемориал начинается с небольшой скульптуры, вокруг, которой высажены цветы. Скульптура изображает мать над убитым ребенком. Небольшая по величине скульптура как-то так выполнена, что сразу прожигает сердце. Есть много памятников в память о погибших в войне, но не много таких, когда изображенное в творчестве горе становится сразу твоим личным горем.

Здание Музея Мира стоит поперек входа в парк и является одновременно как бы его воротами. Оно имеет два этажа, но экспозиция расположена на втором этаже, а первый этаж — это сваи, сквозь которые, как сквозь ворота мы идем в парк. Для того, чтобы пройти на экспозицию, мы поднимаемся по лестнице в одном крыле, спускаться будем, в другом. Мы поднимаемся и входим в музей. Здесь приглушенный свет, тихая речь

На стендах фотографии города, до и после бомбардировки. Цветущий город «до» и пустыня «после». В это даже невозможно поверить. Только сейчас мы были в солнечном городе!

Макет атомной бомбы и рядом журавлики, как символ войны и мира. Те 665 журавликов, которые сделала девочка Садако, умирающая от лейкемии. Во время Взрыва ей было 2 года. Она была одна из тех, которых называли «хикабуся», люди, не погибшие во время взрыва, но получившие лучевую болезнь. Врач сказал ей сделать тысячу журавликов, и тогда она будет жить. О Садако была напечатана статья в газете и дети всего мира посылали ей журавликов, но болезнь оказалась неизлечимой.

В экспозиции музея я вижу глыбу из стекла. По множеству оставшихся горлышек я узнаю ящик с молочными бутылками. Температура во время взрыва была такая, что расплавилось стекло! Рыбак сидел у здания биржи и сгорел мгновенно. Осталась его тень на стене! Мы видели ее в городе. От огня камень, из которого сделано здание, изменился, а тело человека, сгорев, сохранило за его спиной камень неповрежденным и это место сохранилось, как тень. Когда до моего сознания дошло, что в этой температуре были люди, я не хотела с этим согласиться. И в голове был немощный протест «Так нельзя!», «Так нельзя!» «Это же ужасно!» В экспозиции были наручные часы, стрелки которых приварились навечно к циферблату. Потом стояли стеклянные емкости, где в спиртовом растворе помещались фрагменты тел обожженных людей. Мне невыносимо было смотреть, и я проходила, опустив голову. Целый раздел посвящен ученому, или писателю Японии, который был признан и почитаем. Он сам и все его работы погибли. Я не запомнила его имени. После глыбы стекла, я многое не смогла увидеть. Мы покидаем здание Музея Мира и спускаемся на дорожку. Смотрю на дорожку и не могу освободиться от всего, увиденного только что. Яркий солнечный день померк для меня. Дорожка покрыта чем-то очень удобным для ходьбы и я, пока не могу смотреть по сторонам.

Мы подходим к новому памятнику. Для его создания деньги собирали дети и молодежь Японии. Не высокий, устремленный вверх купол с тремя такими же овальными входами во внутрь. Наверху стоит девочка. Она высоко подняла свои крохотные ручки и держит бумажного журавлика, желая отправить его в небо. Словно говорит: «Лети! Будем жить!». Мы входим под своды памятника и видим тысячи журавликов, повешенных на специальный крюк под самым потолком. Текут слезы.

А в воздухе гудит и гудит какой-то звон, как стон и явление его не понятно. Идем по парку. Вокруг, много детей, они отвлекают от тяжелого, невыносимого впечатления. Я думаю, почему мне так тяжело. И я понимаю, что тяжело видеть все это и не уметь изменить, помочь.

Мы проходим сквозь ветви плакучих ив. Они высокие, огромные и их ветки длинные – длинные. Они колышутся вокруг меня, утешая. А! Вот оно что! Под аркой над землей висит колокол. Он расположен так, чтобы в него мог ударить всякий. Я оттягиваю за цепь тяжелое бревно и отпускаю его. Раздается тот самый звон, как стон. Ударяю и ударяю. Легче не становится, но все же… действие… хоть какое-то личное действие! Это в память о том, что здесь случилось много лет назад.

6 августа 1945 года на японский город Хиросима была сброшена атомная бомба. Это было в 8 часов 15 минут. Люди проснулись, позавтракали, светит яркое летнее солнце. Кто-то уже идет на работу, кто-то кормит ребенка…. В 8 часов 15 минут от взрыва остановились часы. Навсегда! На тот период человеческой истории атомная бомба была самым страшным в мире оружием. В результате взрыва разрушались строения и погибли люди, и это было еще не самым страшным. Последствия излучения атомной бомбы многие последующие десятилетия поражали людей уже после того, как погибли первые. Нам рассказали, что, когда в тот день над городом появились три американских самолета, то, даже, не объявили воздушную тревогу, настолько маловероятна была атака. Вдруг, от одного из самолетов отделился некоторый предмет и начал спускаться на парашюте. Не достигая земли, он взорвался.

Вспышка была видна за сотни километров от взрыва. Эта вспышка ослепила всех, кто ее увидел. Температура взрыва была такой, что расплавились стекла. Горело все вместе с людьми. Огонь и ударная волна превратила город в руины. Погибли сразу около 100 000 человек. Это страшное злодейство совершили американцы.

У Марка Твена в детской книге «Приключение Гекльберри Финна» беспощадно гибнут один за другим те люди, которых встретил и успел полюбить мальчик, но, вступая во взрослую жизнь ему уже невозможно было бы сохранить эти человеческие чувства. По наблюдению Марка Твена, по-американски, чтобы жить самому, надо убить другого. В книге Маргарет Митчелл «Унесенные ветром» героиня Скарлетт определяет свое жизненное кредо так: «Я обману, украду, убью, но никогда не буду голодать!» Это написали сами американцы. Из 12 человек, участвовавших в бомбардировке Хиросимы, только один не мог пережить и сошел с ума. 11 человек даже не раскаялись. Перед полетом, один из летчиков назвал эту бомбу именем своей мамы и ей посвятил этот «подвиг».

Конечно, нельзя судить обо всех американцах так, но тенденцию можно наблюдать и сейчас.

Но я о Японии…

Госпиталь для хикабуси

Мы направляемся к госпиталю, который правительство Японии создало для лечения «хикабуси». Создан он был не сразу. В последствия атомного излучения сначала не верили даже ученые. Но в Хиросиме погибла группа гастролирующих японских артистов и, среди них осталась жива только самая знаменитая актриса Мидори Нака. Она получила сильнейшую дозу облучения и медленно умирала. К ее судьбе было привлечено внимание общественности. Сама она вскоре умерла, но на эту проблему обратили внимание.

Госпиталь представляет собой скромный чистенький корпус с палатами, как в больницах небольших городов в Советском Союзе. Перед госпиталем нас встречают юноша и девушка, они собирают пожертвование для больных. Мы кладем в кружку, что можем, и нам прикалывают булавочку, к которой приклеено яркое перышко птички. Мы все получили перышки, и проходим к больным

Здесь люди самого разного возраста, потому, что лучевая болезнь передается по наследству. Эти несчастные люди обречены на долгое и мучительное умирание. Врач в мягких и ласковых выражениях простыми словами рассказывает о болезни, о лечении и о мужестве больных. Врачи спрашивают нас, неужели в Советском Союзе бесплатное медицинское обслуживание? Видно, что они очень удивлены, что и операции, и роды, и обращение к врачу, и лечение и лекарства в больницах оплачивает государство.

Возвращаясь на судно, мужчины в нашей группе, говорили о войне. О том, что Япония была очень агрессивной, воевала на чужих территориях, разрушила американские базы. Меня ничто не убеждало в правомерности этого удара, но масштаб второй мировой войны стал в моем сознании, выходить за рамки Великой Отечественной. В Хиросиме я увидела, что это была мировая война.

Каждый год 6 августа в Парке Мира собираются люди почтить память погибших. Они зажигают свечи, опускают их в бумажные фонарики и пускают по реке. Течет огненная река памяти.

Дата добавления: 2015-11-04